Один неверный шаг

Насчет эстетики

Юрка Белозеров еще в школе прославился своими способностями к рисованию. Рисование было единственным предметом, по которому Юрка получал пятерки. Иногда он изображал углем на стенах или палкой на снегу разнообразные физиономии, причем многие из них представляли собой не совсем дружеские шаржи на педагогов. И хотя шаржи бывали удачны, Юрку за них не хвалили, а, напротив, снижали ему оценку за поведение и приказывали привести в школу бабушку.

Но все эти неприятности остались позади. Юрка стал рабочим и не любит вспоминать школьные приключения. А шаржи рисует безнаказанно, поскольку на заводе не ставят отметки за поведение.

Сергей Александрович решил обратить Юркин талант на пользу производству. И после партийного собрания с повесткой дня: «О производственной эстетике» начальник цеха пригласил Юрку в кабинет, дал ему три листа ватмана и велел нарисовать цех… ну, для начала не весь цех, а хоть механическое отделение, окрасив на рисунке стены, полы, потолки, станки и шкафчики в нарядные, привлекательные цвета. Юрка спросил, любой ли можно применять цвет, на что Сергей Александрович сказал, что любой.

Задание Юрка выполнил досрочно. Сергей Александрович наспех посмотрел — ему было некогда, день выдался горячий, одобрил и сказал, что надо будет обсудить этот проект на совещании. Но прошла неделя, совещания все не созывали. Юрка уж начал сомневаться, что его проект воплотится в жизнь, как вдруг начальник пригласил его в кабинет.

Когда Юрка пришел, там собралось человек восемь. Авдонин сидел в своем углу, облокотившись на стол, Храпов, по обычаю, пристроился на краешке дивана, парторг был тут, председатель цехкома, мастера, механик.

— Юра, — сказал Королев, — возьми свои эскизы, где ты их положил…

— Они в шкафу.

Юрка открыл шкаф и принялся там рыться, отыскивая свернутые в рулончик листы ватмана. Рулончик закатился за какие-то папки, и Юрка не сразу его обнаружил.

— Нашел? Возьми кнопки.

Держа в одной руке бумажную трубку, а в другой — кнопки, Юрка прицеливающимся взглядом обшаривал стены, соображая, где бы ему разместить свое творчество.

— На дверь приколи, — посоветовал Храпов.

— Правильно, — одобрил Сергей Александрович. — Давай на дверь. Да спусти там собачку, чтоб никто не вошел.

Юрка спустил на замке защелочку и стал прикалывать кнопками к дощатой двери пестро раскрашенные эскизы. Механик и Храпов стали ему помогать, так что наглядность была размещена моментально. Юрка взял специально на этот случай припасенную оструганную палочку и остановился возле чертежей с видом профессора, готового начать лекцию.

Вид у Юрки был далеко не профессорский. Черный комбинезон, в который он облачался перед работой, лоснился от смазки, и какие-то белые пятна на нем обозначились, на локтях топорщились бархатные заплатки (и где только бабушка отыскала бархатный лоскуток!), а на левой коленке штанина слегка порвалась, и сквозь нее проглядывала загорелая кожа со свежей царапиной. Под носом у Юрки пролегла черная полоса, накрывшая чуть пробивающиеся усики и протянувшаяся слегка на щеку: наверное, Юрка прямо в рукавице вытер над верхней губой пот, у него всегда от жары или от усердной работы потело в первую очередь над верхней губой.

— Так вот, — сказал начальник цеха, перебив у Юрки инициативу. — Собрались мы, чтобы поговорить насчет эстетики. Важнее эстетики сейчас ничего нет.

— Как же, — буркнул Авдонин в своем углу, — эстетика сама тебе будет программу делать.

— Что? — резко спросил Королев.

Сергей Александрович не расслышал, что сказал заместитель, но по улыбкам, которые совсем не к месту появились вдруг на некоторых лицах, заподозрил в реплике ехидство. У него было скверное настроение и к тому же он терпеть не мог, когда кто-нибудь его перебивал, хотя сам не считал грехом перебить говорившего.

— Что вы сказали, Григорий Григорьевич? — настойчиво повторил начальник цеха, видя, что Авдонин не спешит отозваться на вопрос.

— Я говорю — правильно, самое важное и есть эта самая эстетика, которая на двери висит.

— А что? — вскинулся Юрка. — Плохо, если в цехе будет чисто и нарядно?

— Пора нам жить по-новому, — продолжал Сергей Александрович, стараясь скрыть досаду на Авдонина. Хоть бы скорее уж уходил на пенсию, совсем отстал от жизни. — Вот, давайте решать, в какой цвет окрасим стены. Думаем начать с механического участка. Белозеров подготовил эскизы. Юра, расскажи.

— Я предлагаю стены выкрасить в салатный цвет, — заговорил Юрка, водя своей указкой по салатным на эскизе стенам, — колонны — в желтый, шкафчики — в синий.

— Это что же, все под масляную краску? — поинтересовался механик.

— Нет, под масляную дорого. Мелом побелим. Добавим цветного порошку и побелим, — пояснил Сергей Александрович.

— Тогда панели надо сделать, — сказал механик.

— Панели устарели, — возразил начальник цеха. — Нигде сейчас панели не делают.

— Ну так этот мел через два дня будет у нас на комбинезонах, — сказал механик.

— Стены и белить ни к чему, прямо выбелить комбинезоны, — поддержал механика мастер с формовки.

— Я прошу отнестись серьезно, — холодно перебил шутника Сергей Александрович.

Он не признавал в рабочее время шуток и улыбок. Раз решается серьезный вопрос (а в этом кабинете не может быть несерьезных), то и подходить к этому вопросу надо с полной ответственностью, без каких-либо острот и ухмылочек.

— Я не потому ставлю этот вопрос, что приказал директор, — подчеркнул Сергей Александрович. — Сама жизнь выдвигает на повестку дня заботу о красоте. Мы достигли многого. Навели в цехе некоторый порядок. Теперь мы должны идти дальше.

После этого обсуждение задач производственной эстетики пошло без осложнений. Активным и почти единственным участником этого обсуждения был, впрочем, Сергей Александрович, остальные смирно сидели на своих стульях и молчали. Начальник цеха принимал это молчание по известному принципу за согласие. Даже Юрка как-то скис и стоял у двери с рисунками совершенно безучастно.

— Итак, решили, — обобщил начальник результаты совещания: — стены — салатного цвета, колонны — желтые, потолок — розоватый, верстаки — зеленые, шкафчики — синие.

— Надо каемочку сделать по дверцам, — вставил Храпов.

— Ладно, пусть каемочку. Чтобы не пачкали стены руками и одеждой, повесим стенды. Можно сделать стенд о космонавтах, еще о чем-нибудь. А вообще сами следите за чистотой. Увидите, трется кто у стены — сделайте замечание. Все ясно?

— Все, — сказал механик.

— Тогда будем считать совещание оконченным.

Юрка стал вытаскивать из двери кнопочки. Теперь никто ему не помогал, все спешили уйти. Он свернул эскизы и хотел было положить их на прежнее место в шкаф, но Сергей Александрович сказал:

— Отдай механику, пусть руководствуется.

И Юрка унес эскизы на участок.