Одинокий пастух

Инкский Дед Мороз

Заочники в нашем институте, в основном, были областными женщинами не первой свежести, действующими училками младших классов или даже языка и литературы, но без высшего образования. А тем, кто с дипломом, платят больше.

За месяц сессии мы сдали кое-какие зачеты и один экзамен. Для городских вывесили расписание консультационных дней, и можно было договориться с преподами и в эти дни сдавать экзамены, чтобы разгрузить весеннюю сессию.

В библиотеке, где я работала, подруг у меня не завелось, тем более все, кто там работал, были значительно старше меня. С прошлогодними однокурсницами тоже связи порвались, однако Наташка уговорила встречать Новый год у нее на даче. Коллектив подобрался исключительно девчачий, в программе: нарядить елку в лесу, водить вокруг нее хороводы и пить шампанское. Звучит красиво, но я на этой даче бывала, до леса идти далеко, так что хороводы пришлось бы водить на шести сотках в садоводстве. Вокруг соседи, они либо следят за хороводами, либо присоединяются. К тому же на улице развезло: с неба мокрый снего-дождь, под ногами снего-каша, изрядно приправленная солью. За городом, конечно, не до такой степени расхлябано, но все равно прыгать в вязком снегу сомнительное удовольствие. И вообще они мне чужие, и разговоры их курсовые мне не интересны. Танька встречает Новый год со своим парнем и институтскими ребятами. Оставались мама с Викентием. Вот до чего я дожила! В общем, пришлось смириться с сокурсницами и дачей. Перед электричкой я должна была заехать на Московский, мама обещала дать какие-то домашние закрутки, а бутылку шампанского я давно запасла.

Половину дня моталась по квартире, смотрела телевизор, зашивала свитер, искала лыжные штаны на байке, и вдруг поняла: категорически не хочу на дачу. Позвонила девчонкам, что не приду, потом маме, что приду. Она сказала: «Очень хорошо». Но радости в голосе я не почувствовала.