Одиссея жупана Влада

Глава 5: В лесах Аркадии

- Чернобог бы их всех забрал, - Влад досадливо сплюнул, - какое это уже село?

-Четвертое, - ответил из-за спины Стойгнев. Влад кивнул, мрачно созерцая простиравшиеся перед ним обгорелые развалины. От деревушки, укрывшейся в долине меж высоких гор, нынче осталось только пепелище. Даже беглый взгляд, брошенный жупаничем на разрушенное село, подсказывал, что разжиться тут уже нечем.

-Обыщите все, - бросил Влад, - вдруг найдется кто живой.

-Это вряд ли, - отозвался Стойгнев, но все же послушался воеводу. Небольшой отряд в двадцать человек разбрелся меж обгорелых остатков небольших домов, все еще курившихся слабым дымком. Влад рыскал вместе со всеми, то и дело поглядывая на окруживший деревню густой лес. Если оттуда вдруг явятся те, кто расправился с местными жителями, вряд ли они обрадуются чужакам.

Сомнения Стойгнева оправдались – вскоре славяне наткнулись на большую яму, ранее, судя по всему, использовавшуюся для хранения зерна или чего-то в этом роде. Сейчас же в ней, наспех закиданной всяким хламом, лежали трупы, сваленные в одну окровавленную груду. Влад кивнул и двое его людей сноровисто выволокли из ямы несколько безжизненных тел. Все до единого мертвецы имели один важный изъян – у них были отрезаны головы.

-Это сделано славянским оружием, - сказал Влад, внимательно осмотрев трупы, - не слышал, чтобы кто-то из наших забирался в эту глушь.

-Видимо, забрался, - пожал плечами Стойгнев, - кто бы это не был, он нам ничего не оставил. Как и во всех прошлых деревнях – весь скот и зерно, вообще любую снедь они забрали с собой. И все оружие тоже – хоть бы паршивенький ножик завалялся.

- Убили не всех, - Влад подошел к яме, рассматривая тела убитых, - молодых почти нет, кроме самых мелких. Видимо, увели с собой.

- Воевода! – крик очередного воя оторвал Влада от разговора, - посмотри сюда!

Там где деревня почти вплотную смыкалась с лесом, протекал небольшой ручеек. И на влажной почве хорошо были видны следы обутых в башмаки ног, уходящих в лес. Примятые папоротники и капли запекшейся крови на листьях ясно указывали путь напавших на деревню. Похоже, неведомые налетчики не боялись быть обнаруженными – и Влад не знал к добру это или к худу.

-Что теперь? – спросил Стойгнев. Влад задумчиво посмотрел на небо – солнце уже клонилось к закату, но до темноты было еще далеко.

- Кто бы это не сделал, - сказал он, - у него теперь есть жратва – а мы уже два дня ничего не ели. Подозреваю, что именно из-за этих друзеймы до сих пор не встретили нормальной дичи в этих лесах – все зверье распугали те же, кто опередил нас и здесь. Так что нам пора с ними познакомиться – если эти славяне считают себя тут хозяевами, нужно напомнить, что не в нашем обычае оставлять гостей голодными.

Мимолетные хищные усмешки осветили хмурые лица драговичей и небольшой отряд устремился по кровавому следу. Впереди шел Влад, на лице которого отражалось нетерпеливое предвкушение встречи хоть с кем-то на ком он сможет отыграться за все свои неудачи последнего месяца.

После Италии все пошло наперекосяк. Вернувшись в родное село, Владислав был ошеломлен печальной вестью: за десять дней до его возвращения, жупан Войнимир пал в стычке с цаконами. Ставший жупаном вместо отца Войнислав, тут же обвинил в этой смерти младшего брата.

- Ты ослушался веления вече, - бросал упреки новоиспеченный жупан в лицо Влада, - отправился за море, уведя множество наших воинов. Если бы они остались с нами – возможно отец был бы жив. Но ты предпочел воевать на стороне ромеев – тех самых, что сидят в Монемвасии и натравливают на нас цаконов. Ты предатель, Владислав!

- Никто не смеет говорить мне такое!- рявкнул Влад, потянув из ножен меч. Однако нового жупана тут же окружила его дружина, тогда как из сторонников самого Влада далеко не все рвались скрестить мечи с единоплеменниками. Оказавшись в меньшинстве, жупанич решил вступить в переговоры.

-Я не хочу начинать усобицу! – произнес Влад, - и ты знаешь, что у меня не было злого умысла против племени.

-Знаю, - кивнул Войко, - ты просто не думал о родичах, гоняясь за славой и добычей в чужих краях. Что же – теперь ты видишь, к чему это привело. Я не буду осквернять руки кровью брата, но в племени тебе больше нет места. Ты приговариваешься к изгнанию – ты и те, кто пожелает пойти за тобой.

Влад оглянулся по сторонам – половина дружины отошла от него, стремясь смешаться с толпой, однако человек тридцать остались рядом. Хватит, чтобы снарядить лодью.

-Что же, - пожал плечами Влад, - если мне больше нет места в племени…

-Тебе да, - кивнул Войко, - но не твоим кораблям. Лодьи останутся в племени – я не хочу, чтобы ты со своими стервятниками шастал в наших водах. Мы потеряли много людей – и я не хочу войны с ромеями из-за того, что твои головорезы разорили очередной город.

Влад зло сплюнул Войко под ноги и пошел прочь из села. Вслед за ним последовал и те тридцать дружинников, что остались из сотни, шедшей за жупаничем в Италию.

С потерей кораблей путь по морю был для Влада закрыт – у него просто не было времени, строить новые лодьи. В великодушие брата он не верил – Войко побоялся убить родича на глазах у всего племени, но наверняка не упустил бы возможности подослать убийц или расправиться с ненавистным родичем каким-то иным способом. Поразмыслив, Влад решил уходить из Лаконики и вообще из Мореи. Он уйдет в Фессалию – туда, где и по сей день расселился народ драговичей, лишь малая часть которого, отколовшись от остальных, ушла в Пелопоннес. На севере, где царила нескончаемая усобица, Влад рассчитывал обзавестись новыми кораблями и новыми людьми.

Однако путь на север оказался не так уж прост: никто не был рад чуждой дружине, привыкшей кормиться с меча. После нескольких стычек с цаконами, Влад потерял с десяток человек и был оттеснен в лесистые горы северной Аркадии. Эти края и ранее не особо населенные, после веков усобиц и вражеских нашествий еще больше запустели. Лишь редкие деревушки ютились в аркадских горах, да и те становились легкой добычей любой разбойной ватаги, вроде той, по следу которой сейчас шел отряд Влада.

Идти, кстати, пришлось недолго – вскоре меж деревьев забрезжил слабый огонек, с каждым шагом разгоравшийся все сильнее. Вскоре ветер донес пьяные выкрики, грубый смех и женский плач. Влад, осклабившись, кивнул Стойгневу – они нашли, кого искали.

Подкравшись поближе, драговичи увидели обширную поляну, пополам перерезаемую широким ручьем. На его берегу, в тени стоявшего посреди поляны высокого дуба, расселось десятка три мужчин от четырнадцати до сорока лет. Они носили причудливые одежды, сшитые из звериных шкур, тогда как головы их украшали шапки волчьего меха. С шей свисали ожерелья из медвежьих и кабаньих клыков, вперемешку с фалангами человеческих пальцев. Их оружие выглядело более серьезно – все здешние вои имели ромейские мечи, дротики, рогатины и топоры, правда, доспехов не было ни у кого. Все они жадно поглядывали на костер, где стоял большой котел с кашей и жарились на вертелах козьи, овечьи и свиные туши. Еще несколько животных, еще живых, стояли привязанными к дереву. Рядом с ними, опустив головы, сидели со связанными руками несколько юношей и девушек – судя по всему, пленники, захваченные в разоренных селах. Их окружал частокол из наскоро срубленных кольев, на которых торчали отрезанные головы – одни наполовину сгнившие, с провалившимися носами и вытекшими глазами, другие – свежие, взятые, похоже, в той самой сожжённой деревне.

Владислав переглянулся с Стойгневом и оба согласно кивнули.

-Бойники!

Это и вправду были бойники или бродники: изгои, не нашедшие места в собственном племени и собиравшиеся в разбойные ватаги, с одинаковой злобой обрушивавшиеся как на ромейские крепости, так и на славянские поселения. Спаянные данными на крови страшными клятвами, бойники признавали равными себе только друг друга, рассматривая прочих людей примерно также как волки, смотрят на овечью отару.

Сейчас судя по всему, бойники действительно не боялись быть обнаруженными – они шумно смеялись, распевая свои разбойничьи песни, запивая вином куски жареного мяса и бросая похотливые взгляды на плачущих пленниц.

-Нападем и изрубим пока они пьяные? – возбужденно прошептал Стойгнев на ухо Владиславу. Жупанич покачал головой, внимательно рассматривая парочку, сидевшую наособицу от остальных – рослого чернобородого мужчину с мечом у пояса и в ромейском кассидионе, криво напяленном на копну взъерошенных волос. Рядом с ним сидела женщина лет тридцати – в странном наряде, сшитом из кусков разных тканей и звериных шкур. Темно-русые волосы не заплетались в косы, а свободно лежали по ее плечам. Холеные, явно не знавшие труда, руки, привлекали взгляд необыкновенно длинными и острыми ногтями, выкрашенными в черное. Охвативший тонкую талию пояс украшали змеиные и жабьи черепа, а в глубоком вырезе, приоткрывшем круглые груди, на тонкой цепочке свисала бронзовая фигурка, изображавшая женщину в расшитой юбке, с крыльями и воздетыми когтистыми руками. Хозяйка этого украшения веселилась вместе со всеми, громко смеясь, обнажая белые зубы, и сверкая шальными темно-серыми глазами. Судя по знакам внимания, которые ей оказывали остальные бойники, эта женщина пользовалась большим почетом в разбойной ватаге, может даже большим чем сидевший рядом мужчина в ромейском шлеме.

-Ну так что? – ожесточенно шептал Стойгнев, - застигнем эту шайку врасплох!?

-Нет, - покачал головой Влад, - попробуем обойтись без драки.

Внезапное появление из леса вооруженных людей действительно застигло бойников врасплох – так что они даже не сразу схватились за оружие. Лишь один, самый молодой, метнул во Влада топор, но жупанич небрежно отбил его мечом Форкия.

- Я прощаю тебе это,- сказал он, - но не пытайся повторить. Я не ищу вражды с вами – нас примерно поровну, поэтому кто бы не победил в этой схватке, он останется без людей.

-Кто ты такой!? – густым басом произнес мужчина в ромейском шлеме.

-Меня зовут Владислав, - представился жупанич, - не так давно я был третьим человеком у народа езеричей. Но с тех пор как умер мой отец, жупан Войнимир – я изгой, человек вне закона, как и вы. Я назвался тебе – скажи теперь кто ты?

- Вылко, - мужчина осклабился, - вождь Вольных Людей. Хочешь сказать, что вышел к нашему костру с миром?

-Вместе мы могли бы добиться большего, чем то, что имеем сейчас, - пожал плечами Влад, - немного славы в том, чтобы грабить деревеньки козопасов. И еще меньше добычи.

Вылко нахмурился, бросив подозрительный взгляд на Владислава, но сидевшая с ним рядом женщина ухватила его за рукав, привлекая к себе и что-то шепча на ухо. Влад уже понял кто она – ведьма, духовная «сестра» и настоящий вождь этой шайки.

Наконец морщины на лице мужчины разгладились и он кивнул.

- Если Вештица говорит, что тебе можно верить, - сказал он, - будь моим гостем. Эта поляна – наши земли. Испей воды из нашего ручья – так ты станешь и нашим братом.

Вылко залпом допил вино и, подойдя к ручью, зачерпнул полную кружку воды. Взяв у одного из своих людей ковригу хлеба, вожак бойников разломил его, и протянул хлеб с водой Владу.

-Съешь и испей, - сказал он.

Лицо его выглядело спокойно, совершенно не предвещая подвоха. Влад шагнул вперед, принимая из рук Вылко кружку с водой. Беглым взглядом он отметил пустые амфоры – а также кувшины, наполненные жидкостью совсем не похожей на вино.

«Зачем запасаться водой рядом с ручьем?» - мелькнула быстрая мысль.

- Если так вступают в ваше братство, - сказал жупанич, - я готов сделать что нужно.

Он взял кружку из рук Вылко и,не меняясь в лице, ударил левой рукой его в челюсть. Не давая бойнику опомниться, Влад сбил с его головы шлем и, ухватив длинные волосы, заставил задрать голову, разом вливая в окровавленный рот содержимое кружки, расплескивая воду по груди Вылко. На все это у Влада ушло лишь доли мгновения – в следующий миг он отпрянул, выхватывая меч и готовясь вступить в драку.

Бойники тоже были готовы кинуться на воинов Влада, но за один удар сердца, отделявшей оба отряда от схватки, над поляной прозвучало лишь одно слово.

-Стойте!

Вештица встала у костра, вскинув руки, словно ограждая остальных от кровопролития. В этот момент она напомнила фигурку, свисавшую с ее шеи. Глаза женщинынеотрывно смотрели на Вылко, а тот, ухватившись руками за горло, натужно хрипел, смотря вокруг налитыми кровью глазами. Вот из его рта полилась кровавая пена, лицо почернело и вожак бойников, затрясшись как в лихорадке, рухнул замертво у костра.

Вештица перевела взгляд на Влада, особенно задержавшись на его мече. Ее губы искривила легкая улыбка.

- Древние,что жили здесь, - произнесла она, - верили, что этот ручей ведет исток из той самой реки, что отделяет царство мертвых от царства живых. Ядовиты были воды той реки, что именовалась Стиксом и верная смерть грозила всякому, кто готов был испить из нее. Можешь гордиться, Владислав, сын Войнимира – ты избежал гибели, от которой не спася сам Александр, царь Македонии, завоеватель полумира.

-И что это значит? – настороженно спросил Влад. Вештица снова улыбнулась.

-Боги благоволят тебе, - сказала она, - а значит – у Вольного Народа новый вожак!

Она обвела взглядом остальных бойников и те молча склонили головы, принимая волю своей ведьмы. Вештица же, покачивая округлыми бедрами, подошла к Владу, тут же по хозяйски обнявшего ее за талию.

Вопрос о смене власти решился быстро – погребальный костер на могиле Вылко еще горел, а бойники и люди Влада уже сидели вместе, клянясь друг другу в вечной преданности, распивая вино, пожирая жаренное мясо и развлекаясь с пленницами. Влад же не отвлекался на рабынь – ему не давал покоя и будоражил кровь полный запретных обещаний взгляд Вештицы. Перехватив жадные взгляды юноши, ведьма гибко поднялась на ноги и, направляясь в сторону леса, поманила его за собой. Влад, уже не обращая внимания на недоуменно поглядывавших на него соратников, рванулся за нею, разгоряченный похотью и вином

В глубине леса стоял большой шалаш, окруженный шестами, с насаженными на них черепами людей и животных. Самый большой череп, - даже не череп, а отрубленная голова черного козла, - висела над входом. Внутри же самого шалаша, на ложе из мха и душистых трав сплетались в жарких объятьях два обнаженных молодых тела.

Владу это было в диковинку – не он, а женщина в этом танце плоти оказалась сверху. Впившись острыми ногтями в грудь молодого славянина, вычерчивая кровавые полосы на его коже, лесная ведьма скакала на нем, словно на норовистом жеребце, оглашая воздух похотливыми стонами. Сам Влад, ухватив мягкие как шелк бедра, раз за разом вонзал твердый как сталь уд в податливое влажное отверстие. Наконец, Вештица издала громкий стон и бессильно опала, застлав тело Влада длинными волосами и горяча его кожу жарким дыханием, пока обмякшая плоть Влада продолжала конвульсивно сокращаться, выбрасывая в женское лоно его семя.