Одиссея последнего романтика

26

…Хандра // За мною по пятам бежала <…> В цыганский табор, в степь родную… — Ср. в рассказе «Роберт-Дьявол»: «…я страдал самой невыносимой хандрой <…> той хандрой, от которой русский человек ищет спасения только в цыганском таборе, хандрой, создавшей московских цыган, пушкинского Онегина и песни Варламова» (Воспоминания. С. 178); см. также в очерке «Москва и Петербург» (наст. изд., с. 313).