Однажды летом

25

Пятница была самым несчастливым днем в жизни Рейчел. Во-первых, как она и ожидала, слух о ее встрече с Харрисом у ворот школы мигом распространился в стенах учебного заведения. Стоило ей войти в класс, как на нее тут же устремились пытливые взгляды учеников. Подтверждением тому, что она стала объектом сплетен, было и многозначительное молчание, которым встречали ее появление и ученики, и педагоги. Однако точка над «i» была поставлена, когда после звонка, возвестившего окончание уроков, в дверях класса появился мистер Джеймс.

Рейчел, собиравшая со стола учебники и тетради, вопросительно взглянула на одетого в строгий серый костюм директора.

— Большие планы на уик-энд, Рейчел? — поинтересовался мистер Джеймс, входя в класс. Он был предпенсионного возраста, но суровый взгляд и строгие, педантичные манеры, казалось, еще больше старили его. С густой седой шевелюрой, массивный, с глуховатой и немного невнятной речью, он напоминал Рейчел Марлона Брандо в роли крестного отца.

— Да нет, пожалуй. — И она улыбнулась директору, который подошел к столу и уставился на ее пожитки. — А у вас?

Мистер Джеймс пожал плечами.

— Да тоже в общем-то нет. Мы с Бесс, — речь шла о его сорокалетней супруге, — собирались побыть дома и просто отдохнуть. Никто из детей не приедет.

— Неплохой уик-энд. — Рейчел убрала в портфель учебники и стояла, выжидательно глядя на него. Мистер Джеймс на пустые разговоры не разменивался, это было не в его правилах. Наверняка он задержал ее для серьезной беседы, и Рейчел даже знала, на какую тему.

— Да, мы тоже так думаем. — Он прокашлялся, и Рейчел догадалась, что сейчас он перейдет к делу. — Сегодня какие-то девочки рассказали миссис Уилли очень неприятную историю. — Миссис Уилли была старшим педагогом.

Рейчел удивленно вскинула брови.

— Так вот: они сказали, что вчера вас встречал у школы этот мальчишка Харрис. И что вы вместе уехали на вашей машине.

— Джонни Харрис — мой бывший ученик, — холодно сказала Рейчел. Хотя она и была внутренне готова к подобной беседе, все в ней клокотало от возмущения. Мало того, что обсуждение ее поступков само по себе было неприятным, начинало бесить повсеместное оскорбительное упоминание о Джонни как о «мальчишке Харрисе».

— Так это правда? — Мистер Джеймс пристально смотрел на нее. Даже сквозь толстые стекла очков был заметен недобрый огонек в его глазах.

— Что он встретил меня у школы и мы уехали в моей машине? Да, правда.

— Надеюсь, это был случайный эпизод. Вы должны понимать, что мы не вправе допускать, чтобы такой тип, как он, болтался возле школы.

— Что вы имеете в виду, говоря о «таком типе»? — В голосе Рейчел зазвучали нотки негодования. Мистер Джеймс был явно удивлен.

— Я имею в виду мужчину, который, как известно, охотится за девочками-подростками. У нас есть определенные обязательства перед родителями…

— Джонни Харрис — такой же охотник за девочками, как и я! Я знала его еще подростком и убеждена в том, что он виноват в смерти Мэрибет Эдвардс так же, как… вы. Простите за это сравнение. Он…

— Он был осужден за убийство судом присяжных. И то, что он искупил свою вину перед обществом, не снимает с нас ответственности за наших учеников перед их родителями. Мы должны оберегать детей, которых нам доверили. Даже если мы в чем-то не согласны с приговором десятилетней давности.

Вкрадчивый тон несколько смягчил безапелляционность его заявления. И тем не менее Рейчел ощутила прилив злости.

— Должна ли я понимать, мистер Джеймс, что мое пребывание в школе поставлено в зависимость от появления в ее окрестностях Джонни?

— Вы прекрасно знаете, Рейчел, что имеете долгосрочный контракт. Я взываю скорее к вашей сознательности, нежели к страху остаться без работы.

— С моей сознательностью все в порядке, уверяю вас. А теперь, прошу извинить, мне пора идти.

— Конечно. Простите, если огорчил вас, но вы же знаете, что иногда бывает полезно выслушать мудрого человека. Я надеюсь, моего совета будет достаточно.

— Желаю вам хорошего уик-энда, мистер Джеймс, — сдержанно произнесла Рейчел и направилась к двери.

К тому времени как она добралась до дома, волнение несколько улеглось. В конце концов, разговор с мистером Джеймсом не явился полной неожиданностью, но между тем наводил на размышления о целесообразности дальнейших отношений с Джонни. Во всяком случае, решила она, пока не стоит их форсировать, а еще лучше вернуться к привычному жизненному распорядку. Мирный ход ее мыслей был тотчас нарушен, стоило ей увидеть припаркованный у крыльца черный «лексус». Приехал Майкл. Вероятно, чтобы забрать домой Бекки и дочерей.

— Майкл здесь, — шепотом предупредила ее мать, когда Рейчел переступила порог.

Со двора доносился звонкий смех племянниц, которые, очевидно, затеяли шумную игру. Выглянув в окно, Рейчел увидела, что Тильда играет с ними в бадминтон.

— Девочки знают?

Элизабет покачала головой:

— Тильда увела их. Я думаю, он приехал за Бекки.

— А что она решила? — Рейчел открыла холодильник и достала один из маленьких пакетиков с апельсиновым соком. Его покупали для девочек, но вскоре сок полюбился всем домочадцам. Рейчел проткнула пакетик соломинкой и с наслаждением глотнула прохладного напитка.

— Не знаю. — Элизабет пожала плечами. — Вот уже час, как они сидят, закрывшись в библиотеке, и я ни звука не могу уловить. Я специально нахожусь поблизости — на случай если вдруг Бекки понадобится моя помощь. Она ведь такая ранимая, ты же знаешь. Я лишь надеюсь, что Майкл образумился. И, если это так, Бекки наверняка простит его.

Рейчел скорчила гримасу, выражая сомнение, и сделала еще глоток.

— Поднимусь наверх — переоденусь и поздороваюсь с папой. Крикни, если я понадоблюсь.

Элизабет кивнула.

— Да, кстати, вчера вечером звонил Роб, уже после того как ты легла. Я его попросила перезвонить сегодня. И еще Бен звонил из магазина.

Рейчел, уже в дверях, помялась в нерешительности и спросила:

— Больше никто не звонил?

Мать покачала головой:

— Нет.

Вспомнив об особом отношении Элизабет к звонкам Джонни, Рейчел в упор посмотрела на мать:

— Ты уверена?

— Конечно.

— Вчера Джонни Харрис встретил меня у школы. Он сказал, что несколько раз пытался дозвониться мне, но ты все время отвечала, что меня нет дома.

— Если я так говорила, значит, так оно и было, — не сдавалась Элизабет.

— Ты даже не соизволила сказать мне о том, что он звонил, мама.

— Наверное, я забыла. Ты же знаешь, меня иногда подводит память. Особенно в последнее время, когда сразу столько всего навалилось. Странно, что я вообще еще что-то помню. — Элизабет беспомощно развела руками, но Рейчел, слишком хорошо знавшая мать, понимала, что все это не более чем спектакль.

— Ты никогда ничего не забываешь, и тебе это хорошо известно. Я взрослая женщина, мама. И кто звонит мне, с кем я встречаюсь — мое личное дело. По-моему, я тебе уже это объясняла.

— Так ты ждешь звонка от этого Харриса? — взвилась Элизабет.

— Не в этом дело, мама.

— Нет уж, и в этом тоже. Что бы я была за мать, если бы не переживала за тебя? Ты моя дочь, Рейчел, и не важно, сколько тебе лет. Мне больно видеть, как ты сознательно впутываешься в неприятную историю.

Рейчел вздохнула:

— Никуда я не впутываюсь.

— Не знаю, но мне кажется, что спать с этим Харрисом — ситуация хуже некуда.

— Мама! — Рейчел была шокирована откровенностью матери и посмотрела на нее округлившимися глазами.

— Ты думаешь, я ничего не знаю, Рейчел? Нужно быть круглой дурой, чтобы не догадаться о том, что происходит.

Рейчел почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом матери, но у нее хватило мужества выдержать его.

— Ты станешь отрицать? — спросила Элизабет.

— Не стану я ничего отрицать, — ответила Рейчел, собрав остатки воли. — Но и признаваться ни в чем не желаю. Все это не твое дело, мама.

— Не мое дело, когда дочь моя путается с убийцей? Может, прикажешь мне молчать и после того, как он пырнет тебя ножом?

— Джонни никогда…

— Чушь! — с негодованием перебила ее мать. — Ты в этом уверена ровно настолько, насколько я уверена в том, что отец поправится. Конечно, я могу надеяться, но это ничего не изменит. Так же и с тобой.

Мать и дочь некоторое время молчали, словно впитывая страшную правду этих слов. Рейчел плотно сжала губы.

— Я иду переодеваться, мама — произнесла она и, развернувшись, пошла вверх по лестнице. Стоило ей подняться на несколько ступенек, как дверь библиотеки распахнулась.

Рейчел обернулась и увидела возникшего на пороге Майкла, за спиной которого маячила белая, как полотно, Бекки. Элизабет тоже обернулась на шум.

Майкл и обе женщины обменялись молчаливыми взглядами. Как показалось Рейчел, с момента их последней встречи на Рождество Майкл заметно постарел. На Пасху и Четвертое июля он не приезжал в Тейлорвилл, Бекки одна привозила девочек погостить у родных. Темные круги под глазами у Майкла говорили о бессонных ночах, а серебристые нити в висках напоминали о том, что в июне ему исполнилось сорок. У него была бледная кожа, что, впрочем, естественно для человека, редко бывающего на солнце, легкий налет щетины подчеркивал квадратную челюсть. Высокий, стройный и элегантный в своем синем костюме, Майкл являл собой классический образец преуспевающего юриста. Рейчел с трудом верилось в то, что когда-то она любила этого человека.

Судя по выражению его лица, Майкл был явно недоволен тем, что оказался под перекрестными взглядами тещи и свояченицы.

— Привет, Рейчел, — наконец произнес он. Элизабет он уже поприветствовал, когда приехал.

Рейчел, едва кивнув, перевела взгляд на Бекки, которая производила жалкое впечатление. Судя по всему, разногласия между супругами не были устранены.

Несмотря на некогда нежные чувства к Майклу, сейчас, в столь критический момент, симпатии Рейчел были всецело на стороне Бекки.

— Приготовить тебе кофе или сандвич, Майкл? — с легкой нервозностью в голосе спросила Элизабет. В отличие от Рейчел она не видела младшую дочь, которая скрывалась за спиной зятя.

— Нет, спасибо, Элизабет. У меня назначен ужин. Я только скажу девочкам «до свидания» и поеду.

— Скажу девочкам «до свидания»! — почти истерически расхохоталась Бекки и всплеснула руками. Майкл резко обернулся к ней, стоя на ступеньках лестницы.

Рейчел могла видеть, с какой ненавистью посмотрела на мужа сестра. Десять лет назад Бекки так страстно любила Майкла, что при одном упоминании его имени вся светилась. Контраст между идиллией десятилетней давности и нынешней взаимной нетерпимостью разозлил и одновременно огорчил Рейчел. Неужели в жизни нет ничего постоянного?

— И ты так спокойно говоришь об этом! Тебе плевать, что значит для них развод? — Голос Бекки сорвался на крик.

— Дети приспособятся, — огрызнулся Майкл. Всем своим видом он излучал агрессивную ярость.

Рейчел с удивлением обнаружила, что он стоит сжав кулаки. Майкл, которого она знала, всегда был сдержан, ни разу она не видела его разъяренным. Впрочем, они были близки так недолго, всего одно лето. И вполне возможно, тот молодой человек, в которого, как ей казалось, она была влюблена, существовал лишь в ее воображении.

— Ты же их отец! — воскликнула Бекки. Это был крик души.

Майкл замер, потом стремительным шагом проследовал мимо Элизабет и Рейчел к двери.

На мгновение все три женщины буквально оцепенели. Рейчел, первой пришедшая в себя, поспешила к убитой горем сестре. Но Элизабет, которая стояла ближе, опередила ее и уже заключила Бекки в объятия.

— Он приехал узнать, как я отнесусь к продаже дома! — завыла Бекки. — Сегодня он переночует в отеле, а завтра вернется за ответом. Он сказал… он сказал, что хороший сон поможет мне собраться с мыслями.

— Сукин сын, — в сердцах бросила Элизабет.

Рейчел, не замечавшая ранее за матерью склонности к крепким выражениям, согласно кивнула. И склонила голову на плечо сестры, которая разразилась бурными рыданиями.