Однажды снова

Глава 12. Порошковая бабочка

Наше время Сентябрь, 2023

— Милена Борисовна, с поста охраны сообщили, что вас разыскивает некая Полина Туманова, — Кира заходит в кабинет со стопкой прошлых выпусков «Империала» и аккуратно кладет их на глянцевую поверхность стола.

На секунду Милена вздрагивает, словно ее ударило током от этого имени.

— Я думаю, что у них какая-то ошибка. Эта женщина не похожа на вашу знакомую, — продолжает рассуждать помощница. — Да и выглядела, она, мягко скажем…

Начальница перебивает ее, стараясь скрыть нервные нотки в своем голосе:

— Что хотела эта женщина? — интересуется Мила, прилагая немало усилий, чтобы подавить этот ужасный шум в ушах. Она с силой сжимает фирменный карандаш с золотой гравировкой «Империал», от чего ее костяшки белеют.

— Хотела с вами встретиться, — отвечает Кира, а ее рыжие кучерявые волосы немного покачиваются от волнения. Девушка научилась безошибочно угадывать настроение заместителя главного редактора. И сейчас чутье подсказывало ей, что начальница закипает. — Сказала, что она ваша подруга.

— У меня нет подруг, — голос Милены стал решительным и властным. — Впредь не стоит меня беспокоить такими пустяками.

— Я вас поняла, — нервно сглатывает Кира.

— Тогда можешь идти. Я сама разберусь с этим, — она кивает в сторону журналов.

Помощница кивает и, как только за ней закрывается дверь, в руках у Милены ломается карандаш.

— Сука, — произносит вслух девушка, швыряя его в мусорную корзину. — Какая же ты сука!

Как она смеет приходить к ней на работу после всех этих лет? Милена почувствовала, как ей становится тяжело дышать. В висках закололо, начало неметь лицо. Только панической атаки ей сейчас не хватало!

Поднявшись из-за стола, Мила подошла к кулеру и набрала воды. Делая медленные глотки, она постепенно выравнивала дыхание. Макнула два пальца в пластиковый стакан и провела ими по лбу, затем повторила это, только уже намочив шею.

О Полине она слышала лишь то, что девушка одно время работала в эскорте, потом крепко подсела на серьезные наркотики. Игорь как-то назвал ее «порошковой бабочкой», мол, она мажорам клофелин подсыпала, а потом обносила кошельки. Кто-то говорил, что Туманову повязали за распространение. Но лично они не встречались уже больше пяти лет. С чего вдруг Полина пришла в «Империал»?

Весь рабочий день прошел для Милы как в тумане. Перед поездкой в Италию нужно было уладить много вопросов. Игорь не звонил после последней ссоры, и это даже немного расстраивало.

К концу дня, когда закатное солнце уже спряталось за горизонтом, оставляя лишь красные разводы на небе над Москва-Сити, Милена натягивает серое пальто на плечи и быстрым шагом покидает офис.

Звук ее каблуков разносится по пустынному паркингу, словно эхо в пустом коридоре. Мила ничего не подозревает, слишком погружена в свои мысли. Она быстро печатает сообщение Анфисе на своем айфоне и, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, прикладывает его к дверной ручке своего роскошного «БМВ».

Но вот, блокировка с двери снимается, оповещая об этом зеленой галочкой на экране, и девушка садится внутрь. И в этот момент, словно из ниоткуда, дверь со стороны пассажирского места резко распахивается.

Все происходит слишком быстро, чтобы успеть среагировать. Мила не успевает даже закричать, ее глаза широко распахнуты, а губы только слегка приоткрыты, словно она пытается задержать воздух, чтобы понять, что происходит.

— Сотникова, — раздается, прокуренный сигаретами, но все-таки женский, голос. Высокая фигура небрежно закидывает сначала одну, а за ней другую ногу в салон. — Да к тебе теперь не подобраться. Важная стала, — цедит худая женщина, словно издеваясь.

То, что это Полина, Милена понимает не сразу. Темно-синяя кепка, в приглушенном свете паркинга, не только скрывает собой пучок черных волос, но и отбрасывает тень на лицо бывшей подруги. Когда-то ее шикарная грива вызывала зависть и восхищение, однако сейчас девушка осталась лишь печальной тенью своего прежнего великолепия. Длинные, засаленные пряди опускаются на ее лоб из-под головного убора, глаза на фоне исхудавшего болезненного лица выглядят неестественно большими и раскосыми, а кожа, даже в свете автомобильного освещения, выглядит слишком серой.

— Ты же понимаешь, что это охраняемый паркинг? — спрашивает Мила, а голос ее дрожит. Полина отшибленная, от нее и по юности можно было ожидать чего угодно, а сейчас и подавно.

— Не дрейф, Милка, — хохочет бывшая подруга. — Не поцарапаю я твое драгоценное личико. В офис к тебе не пустили, лук мой не понравился, — хмыкает она, внимательно изучая взглядом машину. — Решила, что так быстрее будет.

— Ты могла оставить свой номер, — вырывается у Милены.

Ее руки сжимаются на руле, стараясь найти опору и понять, что происходит, но сейчас они оказываются слабыми и бесполезными, лишь беспомощно дрожащими от бессилия.

— И ты бы перезвонила?

— Конечно, — испуганно произносит Мила.

— Пиздишь, — отсекает брюнетка. — Я вообще по делу. Тут, говорят, дядь Боря в политику подался.

— Я не понимаю, какое это имеет значение, — отвечает девушка, а ее лоб покрывается бисеринками пота.

Туманова тяжело выдыхает, как будто сама волнуется. Откидывается спиной на сидение и кладет правую ногу, обтянутую сетчатыми колготками, себе на колено. Грубый ботинок подошвой вымазывает маленькую сумочку Милы.

— Сорян, — отодвигая немного в сторону подруга. — Вот любишь ты мелкие сумки. Мне побольше нравятся, такие, чтобы все вмещалось: от батона до гондона, — хрипло гогочет Поля. — «Лагерфельд», такая на сотку, наверное, потянет?

— Тебе нужны деньги? Ты за этим вдруг вспомнила обо мне?

— Еще я слышала, что Лёня вернулся, — игнорирует ее брюнетка.

— Полина, что тебе от меня нужно? Сразу говорю, я на наркотики денег тебе не дам.

— Да завязала я! — Взрывается Туманова и от этого ее голос становится еще более скрипучим. — На, вон, на вены посмотри. Я уже полгода чистая.

Девушка в спешке задирает рукава своей оверсайзной толстовки и вытягивает руки перед Милой.

— Я вляпалась крепко. Мне больше пойти не к кому, понимаешь? У меня никого не осталось. А ты богатая, со связями, Мил. Мне залечь надо. Помоги по старой дружбе.

«Полина, ты в своем уме? Мы не виделись с тобой больше пяти лет, а ты появляешься и просишь тебе помочь. Это же ты исчезла из моей жизни, когда я в тебе так нуждалась. Я тоже тогда просила о помощи» — происходит внутренний монолог в Милененой голове, но вслух она произносит:

— Уходи. Я кнопку нажала, сейчас охрана появится. У тебя еще больше проблем будет.

— А ты и правда изменилась, Сотникова, — настроение Полины снова сменяется на агрессивное. — Я уйду, но мы еще встретимся. Ты же помнишь, что нас связывает не только детская дружба? — произнеся эту фразу, Полина подмигивает, вызывающе пережёвывая жвачку. А затем выходит из машины, громко хлопнув дверью.

Мила еще какое-то время смотрит на то, как развивается при ходьбе плащ бывшей подруги, оголяя ноги, которые ни кожаные шорты, ни сетчатые колготки, должно быть, не греют в этот прохладный сентябрьский вечер. Смотрит, не сводя глаз, крепко сжимает руль, а когда фигура скрывается за ближайшим поворотом, Мила дает волю чувствам и ее начинает колотить. Дрожащими руками, она находит в сумочке таблетку успокоительного и закидывает ее в рот, жадно запивая водой из бутылки.

Когда Милена возвращается домой, первое, что она замечает — это включенный везде свет и аромат парфюма Анфисы.

— Дорогая, — услышав возню в коридоре, мачеха сразу же вышла встречать. — Давай сюда, — говорит она, забирая у девушки из рук сумку.

— Привет, Фис, — приветствует ее Мила, целуя в щеку. — Спасибо, что приехала.

Когда Мила решила переехать в свою новую квартиру, она без колебаний вручила ключи Анфисе. Среди всех своих родных и близких, Мила знала, что только Анфиса заслуживает ее безграничного доверия. Вспоминая их прошлые разногласия, которые всегда возникали по вине Милы, девушка осознала, насколько мачеха ей дорога.

— Я немного у тебя похозяйничала, — говорит Анфиса, когда они вместе оказываются в кухне-гостиной. — Обычно, у тебя кроме эрл-грея ничего нет, поэтому я привезла свой. Здесь мята и зверобой, — объясняет она, наливая напиток в большую стеклянную чашку. — Они хорошо успокаивают.

Милена благодарит женщину, падая рядом на барный стул.

— Я уже выпила таблетку, но она все равно не берет. Фис, в какой момент моя упорядоченная жизнь превратилась в дурдом? — сокрушается падчерица, делая глоток чая.

Анфиса, как всегда, смотрит на нее с теплотой. Нажимает кнопку на кофемашине и та наполняет комнату приглушенным жужжанием. Женщина опирается о столешницу, а ее бежевый блейзер почти сливается с кухонным гарнитуром.

— Ты давно не ходила к Кривцову. Может, стоит возобновить сессии?

— Фис, но я ведь не сумасшедшая.

— Так я этого и не говорю. Кривцов — хороший специалист, он уже однажды вытащил тебя из депрессии…

Мила перебивает мачеху:

— Я после его лечения эмоциональный импотент.

— Милая, он тебе жизнь спас. Ты дважды пыталась покончить с собой, а это не шутки. Я не хочу, чтобы это состояние вернулось.

— Но и мне не восемнадцать. Я взрослая женщина.

— Чем эта девушка так напугала тебя? — переводит тему Фиса, усаживаясь напротив Милы с чашкой кофе.

— Она ворвалась ко мне в машину, представляешь. Подкараулила на паркинге и ввалилась, как к себе домой.

— Жуть, — констатирует женщина, морща лоб.

— Я просто оцепенела, — сокрушается Милена. — Глотала воздух, как рыба, — она втянула щеки и артистично забулькала губами. — Боже, я такая голодная! У меня остались блины с семгой, будешь?

— Я не голодна, — ласково отвечает Анфиса.

Они еще какое-то время сидят за барной стойкой на кухонной зоне, пока Милена не предлагает переместиться на диван в гостиной. Быстро переодевшись в домашнюю одежду, она возвращается в тот момент, когда мачеха, с присущей лишь ей грацией, наполняет чаем уже две чашки.

— Через два дня лететь в Италию, а я чувствую себя какой-то неврастеничкой, — произносит падчерица, усевшись напротив Анфисы по-турецки.

— А Игорь не объявлялся?

— Нет. Он, наверное, думает, что если ненадолго исчезнет, то я отменю поездку.

— А ты ему не звонила?

На секунду Мила округляет глаза:

— Нет, конечно. Не я затеяла ту ссору. Это он устроил непонятно что.

— Я считаю, что это не правильно. Тебе нельзя уезжать, не поговорив с ним. У вас свадьба на носу.

— Ты что-то знаешь, — подозрительно сужает глаза Милена. — Рассказывай.

Женщина, сжимая в руках чашку, чувствует, как напряжение растет в комнате. Она понимает, что ее слова могут повлиять на дальнейшие события.

— Мила, я не люблю вмешиваться в чужие отношения, — начинает Анфиса, опуская глаза вниз. — Но я думаю, что тебе стоит ему позвонить.

Милена смотрит на Анфису с подозрением. Она понимает, что Анфиса права, но в то же время она видит, что мачеха что-то не договаривает. Девушка было открывает рот, чтобы что-то сказать, но вдруг раздается звонок в дверь.

— Запомни эту мысль, — с наигранной строгостью говорит Мила и удаляется.

Через пару минут девушка возвращается в гостиную с удивленным выражением лица и неприлично огромным букетом бордовых роз с метровыми стеблями.

— Ого! — восторженно ахает Анфиса поднимаясь. — Молодец Гоша.

Милена с трудом укладывает розы на диван и тяжело дышит:

— Они тяжелее, чем я думала. Ты видишь где-нибудь записку?

— Нет, — женщина поддевает пальцами толстую атласную ленту, которой перевязаны цветы, в надежде, что записка прикреплена где-то здесь. — Нигде нет.

Мила смотрит на букет с некоторым подозрением. Что-то внутри нее шевелится, словно маленький червячок сомнений, грызущий ее сердце. Она вспоминает ссору с Гошей, его слова и теперь эти цветы, которые кажутся ей чужими.

Анфиса, заметив тревожные метания падчерицы, пытается успокоить ее.

— Не думай об этом, — говорит она с улыбкой. — У мужчин — это способ сказать: «Я был козлом».