Однажды в будущее

Глава 4

Сергею было непонятно поведение людей из будущего. У них лежат трупы на улицах и в помещениях, а они даже не удосужились обеспокоиться — отчего эти трупы появились.

— Мир, а почему ты решил, что всех пострадавших убили? Были какие-то признаки?

Шторм, в который раз, задумался. Кравцов видел, что ему, подчас, нелегко отвечать на его вопросы, но причин для таких раздумий не находил.

— У нас преждевременно уйти из жизни можно только в результате несчастного случая. Мы стараемся предвидеть всё, что может быть опасностью на месте труда. И у нас есть специальности, которые связаны с определенным риском. Пострадавшие не были в зоне рисковых действий... Я понятно выразился?

— Вполне, — улыбнулся Сергей, а потом серьёзно спросил:

— А что значит преждевременно уйти из жизни?

— Хм, — слегка растерялся Мир. — Все пострадавшие были физически здоровы и никаких отклонений в здоровье не имели. Возраст им позволял прожить ещё лет шестьдесят...

— А какого они были возраста?!

— Сотруднику на установке временного перехода было под семьдесят, остальным — в районе пятидесяти. Большинство из них — довольно успешные учёные, проведшие немало экспериментов, связанных с риском.

Сергей подумал и задал вопрос:

— Почему вы не фиксируете, то есть, не делаете изображение пострадавших? Ведь так легче найти причину смерти. Можно провести ещё вскрытие...

Мир сжал губы в тонкую нить. Очевидно, что вопрос был для него неудобен.

— Понимаешь, — он с трудом подбирал слова для объяснения, — нам незачем это делать. Ковыряться в человеческом организме всякими предметами мы перестали сотни лет назад. У нас есть приборы, которые выявляют болезни ещё на стадии предполагаемого возникновения, и есть учёные, которые изобретают методы лечения. Вернее, эффективную профилактику организма от различных заболеваний. Такие программы обеспечивают нам купирование разных вирусов и вредных для организма соединений ещё на стадии рождения. Мы не боремся с болезнями, мы их предотвращаем.

— Я понял, — поспешил сказать Кравцов. — Но изображение...

— Погоди, Серёж, — Шторм вздохнул и поднялся с кресла. Сделал несколько шагов по кругу, и снова сел. — У нас не принято делать изображение умершего человека. Это нарушает психику и вызывает эмоции, а это плохой... коктейль. Негативные эмоции, вкупе с нарушением психического состояния, могут привести человека к поступкам, разрушающим наши морально-нравственные установки. Видеть смерть — это отрицательно сказывается на сознании, угнетает его. Потому у нас есть специальные устройства, которые выявляют признаки жизнедеятельности, и если человек мёртв, то скрывают его тело.

— А может такое устройство ошибаться?

— Нет. Оно автоматически проводит ряд необходимых процедур — замер температуры, анализ плазмы, кожного покрова, замер давления, работу сердца и остальных органов. Даже, если человек мёртв по показаниям, реанимационный комплекс проводит быструю замену неработающих органов на искусственные. Может в короткий срок заменить не только плазму, но и кожный покров. И если человек ожил, то его вывозят для дальнейшего восстановления в подготовленные боксы с более сложной аппаратурой. Вот, например...

Шторм резко замолчал. По его лицу пробежала еле заметная дрожь, будто то, что он хотел привести в пример, было неприятным воспоминанием.

— Мир, что с тобой?!

— Ничего, Сергей, — он устало, но как всегда, мимолётно улыбнулся. — Сегодня вечером в концертном зале спектакль. Хочешь сходить? Или будешь заниматься составлением э-э-э... следственных мероприятий?

— А буфет есть в концертном зале?

— Буфет? Зачем?! — Шторм удивленно моргнул. — Мы поужинаем здесь.

Кравцов осмотрел свой комбинезон.

— А переодеться?

Мир весело хохотнул, что было в первый раз после знакомства с ним Сергея.

— Одежду для посещения спектакля ты сможешь выбрать сам. Всё предусмотрено.

— Мир, — Сергей вяло ковырял палочкой, заострённой на конце, мелкие кусочки мяса, на вкус напоминающие хорошо прожаренную говяжью печень. — А в том приборе, что был у бригады скорой помощи на установке, есть что-то вроде сохранения памяти? Чип какой, или модуль...

Шторм шумно проглотил только что разжеванный во рту ягодный салат с творогом.

— Ты, всегда во время приёма пищи думаешь над предметом своего труда?

— Довольно часто. Это моя профессия. Там, в моей реальности.

— Полчаса назад, ты, захотел ужинать, хотя время для ужина ещё не подошло. Сейчас, насколько я вижу, ты принимаешь пищу без особого желания. У вас так принято?

— Что?

— Высказывать свои пожелания несоразмерно с действием.

Сергей отложил палочку для еды, поморщился, скривив губы.

— У вас прямо всё по расписанию, — ответил он, взглянув в окно. — Это бесит.

Шторм облокотился на спинку кресла и сложил руки на груди.

— И что в этом плохого? Что раздражает?

— Да странные вы какие-то! — выпалил Кравцов. — У вас люди погибают, а вы не можете найти причину их гибели. А любое действие, нужное для расследования, вами забыто. Как так-то?!

— Ты слишком эмоционален, Сергей, — спокойно сказал Мир, не меняя позы. — Если бы, ты, постарался понять принципы взаимодействия закономерностей в нашем времени, то у тебя не было бы вопросов. А вместо разума, ты, применяешь эмоции. Впрочем, я не удивлен. За то короткое время, что я провёл в вашей «реальности», я убедился, что разум — не главное ваше достоинство.

— Что, ты, этим хочешь сказать?! — возмутился Сергей. — Выходит, по-твоему, что мы там все дураки?

Он махнул рукой, и задетая взмахом палочка, полетела на пол. Мир проследил за её полётом.

— Умных людей среди вас немного, — Шторм смотрел в глаза Сергею. — Да, ты, и сам это понимаешь. Не обучены, вы, соображать в своей реальности. Потому и живёте на эмоциях. Хотите больше, чем можете и умеете. И практически каждый из вас в этом винит другого.

— Ну, ты, умник! — вскочил Кравцов. — Зачем же тогда, ты, притащил меня сюда?!

Шторм оставался спокойным, как скала под порывами штормового ветра. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Потому что, ты — профессионал. У тебя в области розыска — талант. Найти те мелочи, которые мы не можем увидеть в силу своей ... некомпетентности в этой области. Пойми, наконец, у нас давно не существует преступлений. У нас нет для этого...

Он запнулся, подбирая нужное слово.

— Мотивов? — подсказал Кравцов.

— Вот! — Мир утвердительно показал пальцем на его голову. — Это понятие, как нельзя, точно ты употребил. У нас нет мотивов для совершения преступлений. Оттого мы не можем понять их происхождение.

Сергей упал в кресло. Он только начал понимать происходящее. Люди в будущем не были глупы или беспечны, они были убеждены, что никто из них не может совершить преступление, поскольку это просто невозможно. Отсюда и вывод Шторма, что преступление совершил человек, странным образом попавший к ним из прошлого.

— Мир, почему, ты, сделал вывод, что в ваше время проник кто-то неизвестный из моей реальности?

— На основании одежды, найденной на установке после окончания эксперимента. Но ты меня в этом переубедил...

— Нам нужно увидеть изображение пострадавшего на установке сотрудника. Это сильно ускорит расследование.

Шторм раздумывал недолго.

— Хорошо, я попробую это устроить. Ты закончишь свой ужин?

— Э-э... А можно жаренного мяса и пива? А то у меня на языке сплошное железо от печёнки.

Мир хлопнул ресницами с таким звуком, будто хлопнул дверью, закрывая.

— В твоём блюде нет печени и железа. Это кусочки тушеного перепела, и поджаренный молодой горох в стручках. А пиво мы не варим — от него, как раз, печень и страдает. Но я понял твоё желание. Сейчас посоветуюсь с Лирой.

Буквально минут через десять в дом зашёл пожилой мужчина и поставил на стол поднос с едой. Молча удалился.

— Спасибо! — крикнул ему вслед Кравцов, но старик даже не обернулся.

Сергей с недоумением взглянул на Шторма.

— А курьеры у вас не особо вежливые. Не постучался, зашёл и вышел. Это нормально?!

— Это, как ты выразился, не курьер. Это сотрудник лаборатории Лиры. Она его попросила привезти тебе ужин из столовой, который делали специально по твоему желанию. Просьба Лиры оторвала сотрудника от места трудовой деятельности. Лира и сама бы привезла, но она сейчас проводит очень важный эксперимент.

— Погоди, — Кравцов терялся в догадках. — А тот ужин, что я хм... испортил. Ты же его достал из какого-то аппарата в этом доме. Почему этот, — он указал на доставленный поднос, покрытый тонкой плёнкой термоизоляции, — мне доставили из академической столовой?

— Твой «новый» ужин, Сергей, разрабатывала Лира. Его рецепт не входит в общедоступную рецептуру блюд. Что тебе не нравится?

— Просто спросил, — развёл руками Кравцов.

— Приятного аппетита, — механически сказал Мир и вышел из дома.

Сергей снял пленку с подноса и вдохнул резкий запах жареного мяса с луком.

— Ну, вот, — заворчал, доставая вилку, — так бы сразу...

Сергей закончил ужинать, отправил поднос в мусоросборник и сел за стол — думать над планом следственных мероприятий. Небольшая панель личного коммуникатора Кравцова не устроила. Он привык думать «масштабно», вычерчивая на доске стрелочки к фотографиям, прикреплённым к доске магнитами, и рисуя кружочки, вопросительные и восклицательные знаки. Его систему символов в отделе понимали единицы, но вычерченные на доске схемы давали Сергею полную картину расследования — на что обратить больше внимания, а что и временно пропустить.

Вот такой доски сейчас Кравцову и не хватало. Он вздохнул и решил дождаться прихода «напарника», но потом вспомнил...

— Товарищ Мир, — громко сказал Сергей. — А где можно взять... большую доску, на которой можно писать мелом?

— Запрос принят и отправлен в обработку, — ответил коммуникатор механическим голосом Шторма. Пару секунд спустя выдал. — Предложена альтернатива — аппарат объёмного изображения с сенсорным управлением нарисованными деталями.

— Годится! — воскликнул Кравцов. — Тащи!

Коммуникатор подозрительно булькнул, и в стене дома открылась ниша. В ней покоился серый квадратный прибор.

Сергей не без помощи «товарища Мира» разобрался в работе прибора и в работе интерфейса. С удовольствием посмотрел на объемный голубой экран, повисший над столом, и принялся водить по нему пальцем.

Он начертил большой квадрат, внутри которого написал — «установка перехода во времени». В нём начертил маленький квадрат со знаком вопроса, и ещё один квадрат с жирным знаком вопроса. Это означало, что не установлено от чего погиб сотрудник установки, и то, что на установке мог быть кто-то ещё. Кто-то же убил сотрудника.

От квадрата с жирным знаком вопроса Сергей провёл шесть стрелок к шести маленьким квадратам и тоже поставил в них знаки вопроса. Потом эти маленькие квадраты очертил кругом, а из круга вывел толстую стрелку вниз.

— И зачем ты их убивал? — тихо проговорил вслух. — Для чего? Какая у тебя цель? Будет ли следующий?

В состоянии стоячей задумчивости и застал Шторм Кравцова. С любопытством взглянул на экран.

— Это и есть твой план... следственных мероприятий?

Сергей обернулся на напарника и улыбнулся. Мир, одетый в светло-серый, и явно не рабочий комбинезон, выглядел необычно. Даже нарядно. На его груди поблёскивал серебром маленький значок.

— Нет, это схема, на основании которой я буду выстраивать план.

Шторм подошёл к экрану поближе.

— Я так понимаю, — он показал пальцем на квадраты со знаками вопроса, — что на эти вопросы надо дать ответ.

— Да, — кивнул Кравцов. — И вот что я думаю... Версию, что на установке оказался человек из прошлого мы отметать не будем, пока не докажем обратное.

— Так, ты, доказал же, — Шторм посмотрел на него вопросительно.

— Я хочу, чтобы ты понял, Мир... Мог ли человек из прошлого, не зная деталей вашего мироустройства, просто выйти с установки, выйти из здания Академии незамеченным, а потом пройти по домам сотрудников, зачем-то их убивая?

Шторм задумался. Потом мотнул головой, как-бы отрицая что-то.

— Из установки путь только через медицинскую камеру. Даже, если предположить, что человек из прошлого незамеченным вышел из академии, то максимум через пятнадцать минут его бы обнаружил спутник биологической защиты.

— По скоплению опасных вирусов на крайне ограниченной поверхности, — догадался Сергей. — Но этого не произошло, а мы имеем ещё шесть пострадавших. Значит?

— Значит? — повторил Шторм.

— Преступник из вашего времени, Мир. Все имеющиеся факты косвенно это подтверждают.

Шторм на секунду остолбенел. По его лицу пробежала нервная судорога.

— Это плохо, Серёжа, — тихо сказал он. — Это очень плохо.

— На установку перехода существует специальный допуск?

— Нет. Туда может зайти любой, кто работает над экспериментом.

— А кто из медиков ра... трудился в медицинской камере во время проведения того эксперимента?

Сергей сознательно не стал говорить слово «работать». Он не слышал, чтобы Мир употреблял его в разговоре.

— Об этом надо спросить Лиру.

Кравцов кивком показал на коммуникатор Шторма.

— Так свяжись с ней, спроси...

— Я не могу, — признался Мир. — Время трудовой деятельности на сегодня закончено. У Лиры личное время. Не принято беспокоить человека, когда он отдыхает.

— Тогда я ей... позвоню, — махнул рукой Кравцов. — Вам надо найти преступника, или нет?! — И не дожидаясь ответа, скомандовал. — Товарищ Мир, свяжите меня с Лирой!

— Запрос не понят, — бесстрастно ответил коммуникатор. — Некорректная формулировка. Я физически не могу связать вас с музыкальным инструментом.

— Твою мать! — едва слышно ругнулся Сергей.

— Ладно, ладно, — поспешил успокоить его Шторм. — Я сейчас поговорю с Лирой. А то, ты, наговоришь невыполнимых просьб.

Мир дотронулся до гарнитуры.

— Набрать личный номер Лиры Мун.

Его коммуникатор пискнул включением громкой связи и заявил:

— Номер Лиры Мун переключён на сообщение: если вы желаете со мной встретиться и поговорить, то это можно сделать после восьми вечера на спектакле во Дворце Искусств.

Сергей усмехнулся.

— Женщины не меняются даже в будущем. Наверное, наводит марафет перед выходом.

— А что такое марафет? — поинтересовался Шторм. — Я понимаю, что это аллегория, но всё же...

— Это, мой друг, целая церемония. Женщина красит губы, глаза, лицо, волосы и делает эпиляцию...

— Чего?! — Мир вынимал из уха гарнитуру, и от удивления её чуть не выронил. — Я видел женщин в твоей реальности, но не заметил, чтобы они так над собой издевались. Я, конечно, мог и не обратить пристального внимания на их внешние данные, так как это мне было ни к чему. Женщины в нашем времени не тратят усилия для создания привлекательного образа.

— Я заметил, — скривил губы Сергей. — То-то они такие фигуристые и симпатичные. Ещё скажи, что пластику не делают.

— Они не делают никакой пластики, — отпарировал Шторм. — Их красота и грация естественна. Академия здоровья уже давно разработала комплексы физических упражнений, питания, гигиены тела и прочего. С детских лет эти навыки прививают каждому человеку.

— Ладно, убедил. Скажи мне, где я могу взять одежду, — Сергей оценил наряд Шторма, — чтобы переодеться. Я хочу встретиться с Лирой и переговорить с ней. Не пойду же я в рабочей одежде! Или мне попросить товарища Мира?

Шторм с улыбкой кивнул. Но в этот раз она была более продолжительной.

Кравцов не сразу убедил своего голосового помощника открыть в доме невидимый шкаф и показать ему парадно-выходную одежду. Пришлось несколько раз менять формулировку просьбы. Шторм в это время рассматривал схему, начерченную на экране.

Сергей, уговорив «умный дом» открыть ему встроенный в стену шкаф с одеждой, переоделся и с удовлетворением себя оглядел. «Выходное платье», тоже в виде функционального комбинезона, но светлой расцветки, было чуть свободным и из более тонкого и почти невесомого материала. Сапоги тоже под стать одежде — короткие голенища прятались под брюками комбинезона.

Кравцов по-хорошему удивлялся одежде будущего. В ней было предусмотрено все — даже нательное бельё, похоже, разрабатывалось, исходя из нюансов и деталей человеческой фигуры.

— Годится, — кивнул Мир, осмотрев наряд Сергея. — Я сообщил распорядителю представления о нашем участии.

— Это так необходимо?

— Да.

Кравцов так и понял необходимости, но решил, что с этим вопросом к Миру лучше не приставать. Не хотелось слушать длинное объяснение, но Сергей теперь знал, что в этом мире ничего не делается просто так. На все действия есть веская причина, иногда разрабатываемая коллективом целой академии. И именно это Кравцова и беспокоило.

Похоже, что в этом будущем было настолько всё предусмотрено и рассчитано, что малейшее отклонение от заданного «пути» вызывало пусть не сильное, но беспокойство. И тут же с этим начинали работать, правда, не делая из беспокойства трагедию. Работали взвешенно, расчётливо, не рискуя, но экспериментируя.

Сергей представил, что было бы, если на его участке «образовались» шесть трупов. Была бы нескончаемая паника, постоянные и пустые совещания с вызовом к начальству, истерика в СМИ и жуткие сплетни с выдумыванием несуществующих фактов. Тут же обвинения в некомпетентности и бездействии всех и вся.

В этом будущем поступили логично — признав свою беспомощность, пригласили специалиста. И не навязали абы кого, а отправили Шторма в поиск, чтобы тот взвесил и оценил возможности кандидатов. Как выбирал из них Мир того, кто смог бы вести расследование — было неизвестно. Сергею, конечно, было любопытно, но он решил выяснить это потом — когда преступник будет найден.