Оффлайн

9

В комнате повисло гробовое молчание. Но лишь на пару мгновений – Давид первым пришел в себя.

– То есть как нет? Что за бред. Языка не может не быть. Он, наверное, лежит во рту так, что ты его…

– Его нет, – резко оборвала его Йенни. Она чувствовала, что достигла своего предела прочности и готова с воплем выбежать из номера. – Явижу рану.

– Ты позволишь? – Сандра положила ей руку на плечо и посмотрела так, словно доподлинно чувствовала, каково ей сейчас. – Успокойся, переведи дух.

Йенни не стала возражать. Еще раз бросила взгляд на блестящее от пота лицо Томаса и встала.

Давид и Флориан дали ей пройти. Остальные также с готовностью расступились перед ней. Йенни привалилась к стене и сползла на пол. Она ощущала острое желание закрыть глаза и уши, хотя бы на время закрыться от внешнего мира. Но одна мысль сдержала ее: осознание, столь ужасное, что оно мгновенно вытеснило собой все прочее.

У Томаса были серьезно повреждены глаза, и вполне вероятно, он навсегда лишился зрения. У него не было языка, и он не реагировал на голос. Если взглянуть на его уши, не обнаружатся ли и там раны? Значит, кто-то сделал так, чтобы он остался незрячим, глухим и неспособным к речи? И если окажется, что его тело действительно обездвижено… тогда Томас утратил всякую чувствительность ниже шеи, при этом не сможет больше говорить, видеть и слышать. Йенни услышала собственный стон, когда попыталась осознать, что это означало для него. Томас был полностью отрезан от внешнего мира и любых чувственных впечатлений. Замкнутый в себе, в полной темноте, в подлинном аду без звуков и ощущений. От одной мысли об этом Йенни охватила паника, сдавила ей горло.

Если они…

Какой-то топот прервал ее жуткие размышления. Йенни растерянно оглянулась и увидела Йоханнеса. Тот тяжело дышал и держался за дверной косяк.

– Рация, – просипел гид. Должно быть, он бежал по лестнице. – Она не работает. Кто-то сломал ее.

Йенни, словно откуда-то издалека, наблюдала за реакцией остальных, однако не понимала, что они говорили. Словно глядя на себя со стороны, она отметила, как поднялась, прошла мимо Йоханнеса и вышла из номера. При этом он что-то сказал ей, но слова не достигли ее сознания.

Коридор странно раскачивался перед ней. Кто-то двигался навстречу и качался в том же ритме. Мужчина. В рабочем комбинезоне. Коридор качнулся сильнее, буквально опрокинулся вопреки законам физики и здравому смыслу. Лицо мужчины вдруг оказалось над ней, Йенни видела широко раскрытые глаза, услышала какой-то звук, словно крик под водой. И провалилась в море черной ваты.

Когда она открыла глаза, то увидела практически ту же картину, что и за миг до потери сознания. Только встревоженных лиц теперь стало больше – они словно парили над ней, и казалось, в любой момент могут осыпаться. Их было трое, и Йенни знала всех, но сознание работало пока слишком медленно, чтобы сразу вспомнить имена. Флориан и Анна сидели подле нее на полу, рядом стоял… старший из смотрителей, как там его… Хорст! Теперь Йенни вспомнила, что именно его лицо видела перед тем, как отключилась.

– Ты снова с нами, – Флориан попытался улыбнуться, но улыбка вышла как нарисованная.

– Что произошло?

– Ты буквально рухнула мне на руки, – пояснил Хорст. – Мне ничего не оставалось, кроме как подхватить тебя и уложить на пол. Ты посмотрела на меня, а потом потеряла сознание.

– Долго меня… не было?

– Пару минут, – ответил Флориан.

Йенни попыталась подняться, но в ту же секунду повалилась обратно.

– Не спеши, – посоветовала Анна ослабевшим голосом. – Подожди еще минутку.

Йенни поймала ее взгляд, увидела немое отчаяние в глазах. И в следующий миг перед ней вновь возник Томас. Его жуткие увечья…

Она вдруг осознала, что все еще лежит на полу, и протянула руку Хорсту, который единственный стоял на ногах.

– Прошу вас, помогите.

После краткого замешательства он взял ее за руку и помог подняться. Йенни огляделась. Дверь в номер Томаса была открыта. Оттуда доносились приглушенные голоса, но разобрать слова было сложно.

– Что там с Томасом? – спросила Йенни, обращаясь к Флориану и Анне.

Флориан устало пожал плечами.

– Не знаю. Мы в эти минуты были здесь, с тобой.

– Тогда надо посмотреть.

Когда она уже приблизилась к двери, навстречу ей вышла Эллен с заплаканными глазами. Йенни остановилась.

– Ну как?

– У него… – Слезы потекли по щекам Эллен. – У него есть другие увечья. Из ушей течет кровь, а на шее… это… – Она уронила голову, ее плечи несколько раз дернулись. Потом все же выпрямилась. – Это похоже на порез или прокол. Нико полагает, что поэтому Томас и не может двигаться.

Значит, кто-то действительно позаботился о том, чтобы Томас остался глухим, незрячим, немым и парализованным. Кто-то совершенно безумный и предельно жестокий. И этот человек находился с ними в одном отеле.

Давид, Маттиас и Анника друг за другом вышли из номера.

– Ну что, в норме? – спросил Давид; на лице у него тоже был написан ужас.

Йенни кивнула и хотела пройти в комнату, но Маттиас загородил ей дорогу и сказал с серьезным видом:

– Сейчас мы ничего не можем для него сделать. Нико побудет пока с ним, а через час я его подменю, после меня – Давид. Будем меняться. Мы решили собраться все внизу. Нужно обсудить, что мы теперь предпримем. Лучше пойдем с нами.

– Что мы теперь предпримем… – с едва уловимым сарказмом произнес Йоханнес, вышедший следом, и, покачав головой, двинулся прочь.

Йенни посмотрела ему вслед и снова кивнула.

– Я скоро спущусь. Сначала хочу еще раз взглянуть на Томаса.

Маттиас по-прежнему стоял у нее на пути и не собирался уступать. Йенни положила руку ему на плечо и отодвинула в сторону.

Нико занял место на краю кровати, где еще недавно сидела Йенни. Сандра стояла рядом.

Он оглянулся на Йенни, когда та вошла в комнату, и взял тряпку со лба Томаса. Затем смочил ее в тазу, вероятно, принесенном кем-то с кухни, снова положил Томасу на лоб и вытер платком кровь с его ушей.

– Тебе уже лучше?

– Да. Как он?

– Без сознания, – тихим голосом ответила Сандра, участливо тронула ее за предплечье и вышла за дверь.

– Без сознания? – Йенни снова повернулась к Нико. – От обезболивающего?

– Возможно. А может, от болей. И его лихорадит. Тебе уже сказали, что у него без конца течет кровь из ушей? И что мы обнаружили еще одну рану на шее?

– Да, какой-то порез.

– Мне, скорее, кажется, кто-то прицельным ударом повредил ему спинной мозг, так, чтобы тело парализовало ниже шеи.

Йенни взглянула на увеченные глаза Томаса и не смогла сдержаться. По щекам покатились слезы. Она смахнула их тыльной стороной ладони.

– Все эти увечья… ты понимаешь, что все это означает для него?

– Да, – ответил Нико и, помолчав немного, добавил: – Хоть и не могу представить это, и не хочу.

– Что за чудовище способно на такое?

Нико промолчал. Но позже, смочив еще раз и отжав тряпку, он все же сказал:

– Ты бы тоже спустилась. Томасу пока ничем не поможешь. Нам остается только смачивать эту дурацкую тряпку и поить его обезболивающим, так чтобы он по возможности не сознавал своего положения. Я займусь этим в ближайший час. Потом меня сменит Маттиас. Думаю, внизу ты сейчас нужнее; попробуй немного всех успокоить. Эмоции уже бьют через край, и непохоже, что Йоханнес в состоянии вести дискуссию.

Йенни кивнула и, не взглянув на Томаса, направилась к двери. Она вышла в коридор, но не сделала и пары шагов, как ее тело содрогнулось в безудержном плаче.

Когда Йенни спустя какое-то время вошла в каминный зал, между Анникой и Йоханнесом уже шла жаркая дискуссия.

– Мы не можем, пойми же ты наконец, – как раз говорил Йоханнес; он оглянулся на Йенни, ища ее поддержки.

Анника небрежно махнула рукой.

– Глупости.Ты, может, и не сможешь, потому что ни дня в своей жизни не посвятил спорту и задыхаешься после трех шагов. Но про тебя речь и не шла. Я говорю только за себя. – Она то ли не заметила косой взгляд Маттиаса, то ли намеренно его игнорировала. – Я по меньшей мере две недели в году провожу среди снега, на лыжах, и плохая погода меня не испугает. Но если у тебя есть другие идеи, как вызвать помощь, – прошу.

– У меня нет идей – по крайней мере, сейчас. А вот ответственность за эту группу несу я и не могу допустить, чтобы кто-нибудь себя угробил.

– Имеешь в виду, прежде, чем это сделает тот полоумный, что засел в этом отеле? – упрямо возразил Маттиас.

– Прошу прощения, – вмешалась Йенни и встала за креслом, на котором сидел Йоханнес. – Так речь о том, как нам покинуть отель?

– Нет, – огрызнулась Анника, – речь о том, чтобымы с Маттиасом покинули отель и вызвали помощь, поскольку рация сломана, и наш провожатый, по всей видимости, понятия не имеет, что теперь делать. Я не хочу, чтобы с нами шел кто-то еще. Если не сработает, вы таки останетесь сидеть в этом отеле, как сейчас. Но если я смогу выбраться, вы будете спасены.

Йенни сделала глубокий вдох, но прежде чем успела заметить, что для подобной задачи больше годится Нико, с кресла поднялся Давид.

– А может, первым делом стоит задаться вопросом, что за маньяк мог сотворить такое с Томасом? И отдать себе отчет в том, что варианта всего два: или в отеле есть кто-то еще, или… – он медленно оглядел присутствующих, – или тот, кто изувечил Томаса, находится среди нас.

– Не стоит забывать смотрителей, – добавил Флориан.

– Это же абсурдно, – сказала Эллен. – Кто из нас способен на подобное зверство? И главное, кто из нас знает, что нужно делать, чтобы… чтобы… – Она всхлипнула и не договорила.

– Проблема в том, что у психопатов не то чтобы часто написаны на лбу их фантазии, – заметил Флориан.

– Сказал истинный преемник Шерлока Холмса, – съязвил Маттиас.

Но Йенни была согласна с Флорианом. Никто не смог бы заглянуть другому в голову. Краем глаза она заметила, как Сандра поднялась и вышла за дверь.

– В общем, я стою на своем. – Анника тоже поднялась и уперла руки в бока. – Если мы с Маттиасом попытаемся добраться хотя бы до той хижины у озера, в этом, по крайней мере, будет смысл. Как там оно… Фунтензее? Отсюда до него чуть больше часа.

Флориан поднял руки.

– И что это даст? Хижина заперта, вы сами видели. Там сейчас никого. А оттуда до Санкт-Бартоломе в такую погоду вы точно не доберетесь.

– Сидя здесь, мы этого не узнаем, а так хотя бы немного продвинемся.

– Позволь один вопрос, Анника, – произнес Давид спокойным, деловитым тоном. – Быть может, ты просто хочешь убраться из отеля после того, как увидела, что случилось с Томасом? Ведь виновный в этом, вероятно, до их пор здесь?

– Что? – возмутилась Анника, и сразу возникло впечатление, что Давид своим вопросом угодил в самую точку. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу этим сказать, что ты, возможно, готова покинуть отель в такую погоду не ради нас, а исключительно ради собственного спасения.