Оффлайн

13

Йенни не одна была удивлена, когда Тимо вызвался помочь Флориану, Давиду и Нико перенести тело Томаса. Другие тоже выглядели весьма озадаченными.

Они завернули грузное тело в простыню, взвалили на носилки и потащили эту тяжелую ношу вниз по лестнице. Остальные собрались в фойе, как на похоронах, и молча наблюдали.

Когда двери в дальней части фойе закрылись за четверкой мужчин, остальные развернулись и в молчании двинулись обратно в каминный зал. Только тихие всхлипывания Эллен изредка прерывали свинцовую тишину.

Йенни гнала от себя жуткие картины увечий, которые то и дело вспыхивали перед глазами. Чудовищно изуродованные глаза и язык, раны в ушах… Незрячий, глухой, обездвиженный. В нечеловеческих муках, и не в состоянии как-то воспринять происходящее вокруг или обратить на себя внимание.

Йенни искала для себя некий якорь, чтобы хоть чем-то занять мысли, отстраниться от произошедших событий. Спасение нашлось в истории, которую Давид вычитал о Флориане. Она еще не знала, как относиться к этому, но не сомневалась ни секунды в том, что Флориан говорил правду. И все же задавалась вопросом, почему он ничего ей не рассказал. Даже потом, когда между ними сложились хорошие, доверительные отношения. Йенни знала, что должна поговорить с Флорианом, но это могло подождать. Прежде всего им нужно было как-то совладать со сложившейся ситуацией. Выжить.

Не имея при этом возможности кого-то оповестить или позвать на помощь.

Неожиданно для себя Йенни подумала о своем смартфоне и о том, как все-таки полезно – невзирая на все негативные аспекты – постоянно быть на связи и, что важнее, иметь возможность дозвониться до других в любую минуту. Она многое отдала бы теперь за возможность вызвать помощь. Но в этой глуши она все равно не смогла бы ни с кем связаться.

Прошел почти час, прежде чем вернулись мужчины.

– Он лежит чуть в стороне от двери, – сообщил Нико, когда они в изнеможении расселись по креслам. – Копать было тяжело, и сначала пришлось сгребать снег внутрь.

– Как думаешь, долго еще будет идти снег? – спросила Анна.

Нико развел руками.

– Понятия не имею. На моей памяти такого еще не бывало.

– Другими словами, может пройти еще не один день, прежде чем явится помощь?

– Будем надеяться на лучшее, но да, теоретически такое возможно.

Маттиас с шумом выдохнул.

– И этот психопат заперт здесь вместе с нами… Чудесная перспектива.

– Что там с рацией? – спросил Флориан у Йоханнеса и тем самым вывел его из оцепенения.

Йоханнес растерянно огляделся.

– А… что?

– Рация. Может, удастся починить ее?

– Нет, забудь; от нее остались одни обломки. Кто бы это ни сделал, он свое дело знает.

– Хм… – протянул Хорст.

– Что? – нетерпеливо спросил Давид, когда стало очевидно, что продолжать смотритель не намерен.

– Да так, просто мысли.

– Ну и?.. Не хочешь поделиться?

– Мне как раз пришло в голову, что рация находится в таком помещении, что случайно в него не попасть, если блуждать по отелю в качестве гостя. Оно расположено в некотором отдалении. Значит, тот, кто испортил рацию, или целенаправленно разыскивал ее, или знал наперед о ее расположении.

– Что наводит на тебя и Тимо, – заключила Анника.

– Да, и на кое-кого из вас, – раздраженно ответил Тимо. – К примеру, когда мы искали Томаса, ты вместе со своим мужем была рядом с той комнатой. – Он с вызовом посмотрел на Хорста. – Ведь так?

Хорст кивнул.

– Так.

Анника в ярости вскочила.

– Хватит выдумывать. Я понятия не имею, где находится эта рация. Мы, как и все, разыскивали толстяка и наткнулись на Хорста. И если мы оказались где-то поблизости, это просто случайность. Чего не скажешь о Хорсте. – Она указала пальцем на смотрителя. – Тебе известно, где находится рация, и ты там ошивался. Кто из нас вызывает больше подозрений?

– Конечно, болваны в комбинезонах. – Лицо Тимо налилось кровью. – Богатые профурсетки вроде тебя думают, что могут пихать нашего брата, как вздумается, и неважно, что вы сами выделываете; это мы – олухи, от которых всего можно ожидать.

– Эй, – попытался утихомирить его Нико, – нет причин повышать голос.

Тимо круто развернулся к нему.

– Не указывай мне, что делать и как себя вести. – И, снова обращаясь к Аннике: – Я же прав? А то, что ты сама сидела в психушке, никого не колышет.

Воцарилось молчание. Анника мгновенно изменилась в лице и побледнела. Остальные смотрели на нее в недоумении. Только Давид страдальчески усмехнулся:

– Чем дальше, тем лучше.

– Это правда? Ну, то, что… – Анна растерянно огляделась.

Только тогда Маттиас запоздало отреагировал. Он вскочил и в припадке ярости навис над Тимо:

– Откуда ты узнал?

– Значит, правда, – слабым голосом заключила Анна.

– Невероятно, да? – Тимо буквально сплюнул эти слова Маттиасу под ноги. – Безмозглый рабочий умеет читать и обращаться с компьютером. И потрудился навести кое-какие справки о людях, которые в порядке исключения поселятся в отеле, хоть он еще не открыт.

Йенни задумалась, почему Тимо ничего не знал о прошлом Флориана. Или он знал, но не видел смысла говорить. Кроме того, она пришла к заключению, что Тимо наводил справки вне отеля, поскольку здесь в радиусе нескольких километров не было Сети.

– Моя жена была больна и лечилась в клинике, – процедил Маттиас. – Ну и что? Это не твое собачье дело. – И, обращаясь ко всем: – И вас это не касается. Лучше подумайте об этом психе, который убил Томаса. Потому что он никуда не делся, и я готов спорить, что он здесь, среди нас.

От этих слов у Йенни холод пробежал по спине. Не отдавая себе отчета, она оглядела всех, одного за другим, и задумалась, кто из этих людей был способен на подобную жестокость.

– У меня была депрессия, – сообщила Анника твердым голосом и кивнула мужу, чтобы тот вернулся на свое место.

Но Маттиас и не думал садиться.

– Не ваше дело, черт вас дери.

Анника посмотрела на него тем взглядом, каким до сих пор удостаивала только Давида.

– Это моя жизнь, и я расскажу столько, сколько сочту нужным. Пожалуйста, сядь.

Маттиас что-то проворчал, но вернулся на свое место. Лишь после этого Анника опустила глаза и продолжила:

– С тех пор прошло два года. Как раз тогда умерла мама. Отца к тому времени уже пять лет как не стало. Я вдруг почувствовала себя такой одинокой… всеми покинутой. И тогда мне вдруг стало ясно, что я следующая. – Она подняла голову. – Понимаете? Пока родители живы, собственный возраст воспринимается как нечто эфемерное. Ведь на очереди еще целое поколение. И внезапно сознаешь, что уже твое поколение состарится следующим и вымрет.

Анника выдержала паузу, и Маттиас не преминул ею воспользоваться:

– Может, довольно душевного стриптиза?

– Эти мысли не отпускали меня, – невозмутимо продолжала Анника. – Для меня все как будто утратило смысл, словно со смертью матери оборвалась и моя собственная жизнь. Я пыталась выкарабкаться самостоятельно, но… потом у меня вдруг не наступили месячные.

– Анника! Это уже явно…

– Нет! – оборвала она мужа. – Они хотят знать, и я им скажу. Мне перевалило за сорок, и спустя несколько месяцев началась менопауза. Это меня окончательно добило.

– Анникадобровольно обратилась за помощью к психиатру, – закончил Маттиас, глядя на Тимо, который слушал вместе со всеми. – Добровольно! Через пару недель ей стало лучше, и она вернулась домой. Вот и все. Ну что? Доволен? Чего ты добился своим идиотским разоблачением?

– Я ничего не добивался, – ответил Тимо. – Меня просто бесит, что подобные вам обращаются с нами как с грязью. При этом каждому из вас приходится скрывать больше, чем нам с Хорстом, вместе взятым.

Йенни задумалась, что еще Тимо знал об участниках тура. И о ней.

– Это что, угроза? – Флориан с откровенной неприязнью взглянул на Тимо.

Тот ответил ему своей нахальной ухмылкой.

– С чего бы? Чем тебе угрожает то, что я выяснил?

– Не знаю, уместно ли это, – вмешался Давид, прежде чем Флориан успел отреагировать, и Йенни была благодарна ему за то, что он в очередной раз предотвратил ругань. – Но я лично с утра ничего ел, и у меня подводит живот. Я же не один такой?

Ответом ему был согласный ропот. Анна, Сандра, Нико и Йоханнес вызвались помочь Эллен на кухне. Остальные между тем со всем рвением принялись накрывать на стол. Чувствовалось, что все только рады заняться чем-то обыденным и хоть как-то отвлечься.

На ужин подали овощной гратен с банановым карри и грудинкой. Блюдо оказалось превосходным, но съедена была лишь половина. После первых же кусков у Йенни пропал всякий аппетит, и было очевидно, что не только у нее.

Когда посуда была убрана и сложена в посудомоечные машины, они снова собрались в каминном зале. Все, кроме смотрителей. Как пояснил Хорст после ужина, им нужно было заняться системой отопления. По его словам, возникла какая-то проблема, и пока ее не устранили, кое-какие манипуляции приходилось производить вручную ежедневно.

Нико разжег огонь в камине, Эллен и Сандра тем временем позаботились о напитках. Затем все устроились в креслах и смотрели на пламя. Никто больше не заговаривал о пребывании Анники в психиатрической клинике, как и о срыве Тимо.

Спустя какое-то время Анна первой прервала молчание.

– Что же мы будем делать ночью?

– Спать? – Давид, кто ж еще.

– Можно взять матрасы из пустующих номеров и разложить здесь, – предложил Нико. – Так мы будем вместе.

– Нет уж, – заявил Давид. – Можете устраивать здесь хостел, но без меня.

Маттиас тоже энергично замотал головой, после того как Анника что-то шепнула ему.

– Что, если этот маньяк среди нас, а вовсе не прячется где-то в отеле? Нам что, засыпать себе, в то время как он только и ждет возможности вырезать кому-то язык или выколоть глаза?

– Это же абсурд. – Йоханнес попытался отстоять предложение Нико.

Маттиас насмешливо вскинул брови.

– Да ну? Тот несчастный, что лежит сейчас за дверью в снегу, видимо, был не в курсе, что это абсурд.

Йоханнес промолчал. Другие тоже не горели желанием высказаться. «И неудивительно», – заключила Йенни, глядя на окружающих ее людей. Бледные лица, темные круги под красными, глубоко запавшими глазами, смотрящими в пустоту. Силы и нервы у всех были на исходе, и у нее в том числе.

– Что ж, – сказала она, поднимаясь, – тогда я пойду в свой номер, запрусь на замок и придвину к двери всю мебель, какую только смогу сдвинуть. Потом лягу и попытаюсь заснуть. Я больше не могу.

Никто и не пытался ее удержать.

– Доброй ночи. Увидимся утром.

Она уже приблизилась к двери, когда за спиной послышался голос Давида:

– Надеюсь, в полном составе.