Оглянись, дорогой!

Глава 8

Джоанн обернулась и увидела смотрящего на нее Эндрю. Он сидел в кресле в ее комнате. Его глаза жадно разглядывали ее. Он опять был полон желания.

Будет ли Эндрю так же внимателен, когда насытится? Или начнет избегать ее, когда перестанет нуждаться в ней?

Джоанн улыбнулась и спросила Эндрю:

— О чем ты думаешь?

Она отлично понимала, о чем он думает, только хотела знать, что и как он скажет. Его улыбка стала смущенной, он мягко сказал:

— Ты так добра. Джоанн засмеялась:

— Потому, что сейчас лягу с тобой в постель?

Не изменяя выражения лица, Эндрю ответил:

— Потому, что ты проницательна. Ты меня понимаешь. И говоришь то, что я хочу услышать. Раньше я никогда не задумывался, как вести себя с другими людьми. В Англии, в школе, я был не как все. У меня не было выбора — я был одинок. Потом решил путешествовать таким же образом, как это делали давным-давно. Меня никто не интересовал, да и я не был никому интересен. Даже моей семье. Сейчас не знаю, как жить дальше. Ты могла бы направлять меня по жизни.

Джоанн не прерывала его, ей стало интересно.

Эндрю сказал осторожно:

— Это очень страшно — оказаться совсем еще маленьким в чужой стране и быть… отличным от других.

Что же за люди его родители? — с раздражением думала Джоанн. Но, осуждая их, она понимала, что должна быть последовательной с Эндрю. Если она нужна ему, если примет его сторону, то автоматически станем врагом его семьи. А Джоанн хотела быть арбитром. Кем-то, кто придерживается нейтральной позиции.

Она начала задавать осторожные вопросы, чтобы лучше понять Эндрю.

— Насколько тебе удавалось принимать участие в общих играх?

— Преподаватели были внимательны, когда мы все играли, они следили за тем, что мы делаем. Но я слишком выделялся из общей массы — я был единственным янки. Каждого, кто прибывал из Америки, там называли янки. Этим меня обосабливали. — Помолчав, он задумчиво добавил:

— Никто не искал моей дружбы. Они не отвергали меня — просто не замечали моего присутствия.

— Учителя это видели?

— Нет, они были добры ко мне, разговаривали со мной, но там не знают чувства товарищества.

Сердце Джоанн сжималось от сострадания. Теперь она презирала его недальновидных родителей.

Девушка подошла к Эндрю, села ему на колени и запустила тонкие пальцы в его волосы. Дыхание Эндрю сразу же сбилось, с губ сорвался тихий стон.

— Почему ты это делаешь?

— Мне приятно тебя ласкать, — призналась Джоанн.

— А когда я кладу руку вот так, это будет лаской?

— О, в этом деле все хорошо, пока мы наедине, но если присутствует еще кто-либо, это уже будет непристойно.

— Значит, я буду непристоен?

— Точно. В остальное время ты должен находиться в трех футах от меня.[4] Он облизал губы.

— А я и не знал, что веду себя непристойно. Как нехорошо!

Его тон был насквозь фальшивым.

— Ха! — только и произнесла Джоанн. Эндрю никогда в своей жизни не дразнил женщин. Такая игра была внове для него. Он был очарован этим, самой ею и ее ответом. Ее сдержанностью, упреками и раскованностью. Ее приятным смехом, таким мягким и вкрадчивым.

— Мне нравится, как ты смеешься, — признался Эндрю. — Ты так нежна и терпелива, что…

Она выпрямилась:

— Терпелива? Я терпелива? Вздор! Я или согласна, или совсем не согласна, и…

— У дома пилота ты убедила меня послушаться Тома, не унижая меня. Ты отыскала слова, чтобы вежливо побранить меня и оставить за мной свободу выбора. Я никогда не забуду этого.

— Просто я поняла твое состояние. Эндрю вдруг спросил:

— У тебя были трудности с семьей?

— Нет. Но я была свидетельницей столкновений между близкими мне людьми, чего я никогда не смогу понять.

— Я так рад, что нашел тебя! — искренне воскликнул Эндрю.

— Ты не такой, как остальные мужчины. Помнишь, как мы встретились в первый раз? Как гуляли? Ты вел себя недружелюбно.

— Ты меня пугаешь! Она изумилась:

— Чем же я напугала тебя?

— Я не знаю, как с тобой обращаться. Она подняла брови и пожала плечами:

— Ладно, забудем, ведь в дальнейшем ты обращался со мной очень бережно, не так ли?

— Ты заметила?

Она засмеялась, ероша его волосы. Они целовались, тихо смеялись, затем переместились на ее кровать и снова были близки.

Несколько дней спустя, поздно вечером, когда Минна снова завивала кудри, Джон сказал:

— Я не видел ни Джоанн, ни Эндрю несколько дней. Они что, уехали?

Минна вынула шпильку изо рта и воткнула ее в волосы.

— Нет. Они узнают друг друга ближе.

— Отлично. И это теперь так называется?

— Замолчи.

— Ты одобряешь поведение людей, которые живут вместе до женитьбы? поинтересовался Джон.

— А мы-то что делали?

Джон прижал руку к своей голой груди и продолжал в игривой манере:

— Мы это делали? Как возмутительно! Я тогда спал, а ты овладела мной!

— Вот еще! Это ты всегда пускал в ход все свои девять рук! Джон удивился:

— У меня… девять рук?

— Я считала!

— Как же это случилось, что у меня их не десять? Четное число и балансировка. Для лошадника балансировка очень важна.

— Я откусила одну, когда ты впервые прикоснулся ко мне.

— Так вот что с ней случилось! Ухмм. Теперь припоминаю. Ты была форменным наказанием, честное слово. Я потратил уйму времени, пытаясь уложить тебя под себя.

— Грубый, неуклюжий тип!

— Но тебе это нравилось.

— Тише!

— Почему?

— Кто-нибудь из детей может услышать тебя и понять, как мы охочи до игр в темноте!

— А как поживают влюбленные птички? — спросил Джон.

— Отлично.

Джон осторожно осведомился:

— Они будут… заниматься этим?

— Я думаю, они уже этим занимаются.

— Возмутительно!

Вдруг Джон поднял на жену озабоченный взгляд.

— Что мы будем делать с Томом? Он давно ходит в холостяках.

Минна мягко ответила:

— Посмотрим.

— Ты вызывала сюда Синтию много раз, а он ни разу даже не взглянул на нее. Минна подытожила:

— Все женщины, которых я вытаскивала сюда, предназначались главным образом для Тома. Подбирать их было так же трудно, как и избавляться от них, а Том ими нисколько не интересовался.

— Он здоров… не так ли? Мужчина и так далее?

— О, конечно!

— В этом году ему исполнится тридцать шесть!

— Я знаю.

— Надо ли мне поискать кого-нибудь для него?

— Нет! — быстро, даже чересчур быстро ответила Минна и улеглась рядом с мужем.

— Я мог бы попробовать.

— Мужчины очень странные создания. Он закашлялся:

— Я думал, это жен… другие люди.

— Так ты думаешь, что женщины странны?

— Конечно, черт меня побери! — Затем он поспешно добавил:

— Как это ни странно, ты женщина, а вполне последовательна.

— Я думала, ты давно это знаешь.

— О!

Минна еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

Муж вздохнул и нежно обнял ее:

— Я счастлив, что нашел тебя. Кстати, тебе известно, что я тебя люблю?

— Не могу сказать, что когда-нибудь слышала от тебя что-либо подобное!

— Твоя память хромает, дорогая. Я это говорю по меньшей мере каждую неделю. Она вежливо заметила:

— Значит, этого недостаточно, чтобы запомнить.

— Будь спокойна, сегодня ночью я повторю это много раз. Она молчала.

— Ты спишь?

— Нет, слушаю.

— Я люблю тебя, Минна! Она нежно обхватила руками его лицо, а затем поцеловала.

Чуть позже Джон спросил Мин ну:

— Что же мы будем делать с Томом? Он живет здесь безвылазно, как же он сможет найти себе жену? Ведь теперь Том не покидает ранчо.

— Давай спросим его.

— Это мужской разговор, и я беру его на себя.

Она пришла в ужас, но все-таки согласилась:

— Хорошо.

Ведь если Джон примется за дело, он погубит все!

У Эндрю и Джоанн оставалась еще одна забота: убийство лошади. Лошадь является ценностью для всех техасцев.

Никто не знал, что произошло на ранчо, но никто не забывал, что они находятся в опасности. Кто-то стрелял. Все полицейские в округе — в Техасе их называют рейнджерами — были предупреждены о вооруженном преступнике.

Рейнджеры советовали никогда не ездить в одиночку.

Ковбои ранчо держали глаза открытыми и следили, чтобы никто не пересекал их земли незамеченным. Два пилота совершали ежедневные облеты. Любые новости доходили не только до полиции, но и до соседей.

Самым злободневным предметом разговоров стало известие, что полиция наняла несколько скотокрадов следить за вторжениями посторонних на территорию ранчо. Это, по мнению старожилов, было равносильно тому, как если бы козла пустили в огород!

Однако бывшие скотокрады вели себя примерно — это несколько успокоило население. Но выстрел все-таки был — и стрелка не обнаружили. Кто он неизвестно.

Эндрю до сих пор горевал о своей лошади. Никто этого не знал. Он часто выезжал в прерию и с тихой грустью смотрел вдаль. В таком состоянии его однажды и нашла Джоанн.

— В чем дело?

Он обернулся и, немного помолчав, спросил:

— Ты о чем?

— Мне показалось, ты был за сотни миль отсюда.

— Нет. Я думал.

— О чем?

Джоанн хотела знать, что отдалило Эндрю от нее. Может, какая-то другая женщина? Как дать ему понять, что она хочет его внимания?..

Однажды Эндрю просто исчез. Джоанн нигде не могла найти его. Она принялась расспрашивать людей на ранчо:

— Вы не видели Эндрю Парсонса?

— Сегодня нет, — сказала одна из горничных.

— Нет, не видал, — ответил кто-то из домашней обслуги.

— Нет. Вы не искали его в доме?

— Я искала и там, и вокруг дома… Слуга серьезно кивал головой, потом спросил:

— Вы хотите, чтобы я поискал его?

— Пожалуйста! Может, вам нужен кто-то в помощь?

— Я это сделаю сам.

— Может, попросить, чтобы Рип принял участие в поисках?

— Я поговорю с мистером Кипером.

— Да, пожалуйста. Будьте осторожны. Он улыбнулся беззубым ртом и сказал:

— Я буду осторожен, так как знаю, какая я драгоценность.

— И Эндрю тоже.

— Конечно. Мы его найдем. Джоанн пошла к миссис Кипер:

— Я попросила одного из слуг поискать Эндрю. Я сама его искала и спрашивала каждого, но никто Эндрю не видел. Не мог же он так вот… пропасть!

— Не беспокойся, дорогая, никуда он не денется. Я позвоню Джону.

— Эндрю нет нигде. Все машины на месте. Лошадь, на которой он ездил на прогулки, стоит в конюшне.

— Мы все займемся поисками, — успокаивала ее Минна. — Возьми шляпу, перчатки, надень рубашку с длинными рукавами и сапоги. Мы поедем на лошадях или на пикапах.

Когда Джоанн повернулась, чтобы уйти, миссис Кипер добавила:

— Возьми с собой оружие. Джоанн остановилась. Оружие? Неужели все настолько серьезно? Где же Эндрю?

— У меня нет оружия, — призналась она.

— Я принесу что-нибудь для тебя.

Джоанн заморгала. Когда она вернется домой, то не расскажет своей матери, что взяла в руки оружие и что Киперы вручили ей подобный предмет. Какой скандал! От такого известия мама упала бы в обморок.

Интересно, а ее мама имела тайны от своей матери? И какие секреты скрывали от ее прабабушки? Господи, только бы мама не узнала, чем занималась ее дочь с малознакомым человеком!

Джоанн печально посмотрела в зеркало и спросила свое отражение:

— Где же он?

Что она делает? Собирается на поиски своего любовника с оружием в руках, поскольку в прерии бродит кто-то, кто убивает лошадей. А не выстрелит ли этот кто-то в нее?

Необходимо найти Эндрю до того, как что-то ужасное произойдет с ним — и, значит, с ней!

Только сейчас Джоанн поняла, что любит Эндрю. Их «экспериментирование» не было простым приключением… по крайней мере для нее. Возможно ли, чтобы Эндрю решил исчезнуть с ее горизонта? Просто-напросто оставить надоевшую любовницу?..

У конюшен, сидя на лошадях и разговаривая, ее ожидали ранчеро. Лошадь для нее была оседлана одним из конюхов, а другой держал ее за повод. Он улыбался и помог Джоанн сесть на лошадь. Может, это тот, что заходил тогда на конюшню? подумала Джоанн и ужаснулась. Неужели он знает, что они были на сеновале?

Где же Эндрю? Один и пеший!.. Все были готовы к походу. Слуги вынесли коробки, наполненные припасами. Сэндвичи и лимонад загрузили в седельные сумки. Людям раздали компасы и карты. Дюжий ковбой, в возрасте ее отца, сказал Джоанн:

— Держитесь меня, мисс.

Видимо, он чувствовал ее неопытность и неумение пользоваться компасом. Гораздо проще держать ее в поле зрения, чем разыскивать потом очередного пилигрима.

— Держитесь ближе, чтобы я мог вас видеть! — повторил ковбой.

Она кивнула:

— Хорошо.

Тут Джоанн вспомнила про Бадди. Пес мог знать, где искать Эндрю. Затем она подумала, а что, если Эндрю пошел к Рипу, туда, где остался Бадди? Она сказала об этом своему неожиданному покровителю.

Пожилой ковбой посмотрел на нее, вздохнул и закричал:

— Позвоните Рипу и узнайте, не там ли Эндрю.

Все замолчали и закивали головами. Один из слуг вышел на крыльцо и сообщил:

— И собака там, и Эндрю — они у Рипа.

Поскольку у всех при себе был ланч в сухом пайке, люди могут прокатиться верхом, решила миссис Кипер.

Как интеллигентна их хозяйка! Если бы людям пришлось вернуться к своим делам, они бы огорчились. А так все смогли погулять!

Очаровательная миссис Кипер знала, как справиться с любым делом!