Огненная женщина

3

Молли не знала ответа. Она понимала только то, что эти ненасытные поцелуи еще сильнее разжигают кипящий у нее внутри огонь.

Она никогда не предполагала, что может испытывать к кому-нибудь такое безумное желание.

Если я сию же минуту не возьму себя в руки, то еще немного, и начну сама срывать с него одежду, сказала себе Молли.

Что с ней происходит? Как ему удается мгновенно довести ее до такого состояния? Пробудить в ней такой жар… Это не любовь и не примитивное физическое влечение. Этому нет названия…

Молли поняла, что столкнулась с чем-то взрывоопасным… Рискованным… Голодная, алчущая, ноющая страсть мучительной судорогой скрутила ее тело, когда она резко оттолкнула его прочь, чтобы через мгновение притянуть еще ближе, жадно впиваясь в его рот, охватывая губами горячий твердый язык.

Она ощущала его возбуждение, и ее тело жарко пульсировало в ответ. Лихорадочные видения проносились в мозгу Молли… Видения, в которых она и Алекс страстно переплетались нагими телами и… Она почувствовала, как отвердели ее соски, проступая сквозь ткань блузки, и снова жадно впилась в его рот. Он застонал в ответ и начал лихорадочно мять и тискать ее податливое тело, охватывая ладонями груди и сжимая их с такой силой, что Молли чуть не задохнулась.

Нестерпимое желание захлестнуло ее. Ответная дрожь пробежала по телу Алекса, у него вырвался низкий глухой звук, похожий на рычание, и их губы снова жарко слились.

И вдруг он резко и решительно отстранился.

Молли инстинктивно воспротивилась. Она была так возбуждена, что не могла выпустить его из объятий.

Но тут, к счастью, разум вернулся к ней, заставив стряхнуть руки, все еще сжимающие ее плечи, и гневно произнести хриплым, срывающимся голосом:

— Как вы посмели?!

На глаза ей попалась корзинка с персиками, которую принес с собой Алекс. Она с радостью ухватилась за предмет, на который можно было переключить внимание.

— Откуда это взялось? — агрессивно спросила она.

— Я принес, — резко ответил Алекс. — Это из нашей домашней оранжереи.

Он тоже злился на себя, силясь понять, что заставило его вести себя таким образом. В тридцать лет пора бы научиться контролировать свои эмоции, говорил себе Алекс. Но то, что он испытывал, держа Молли в объятиях, было сильнее, гораздо сильнее, чем примитивное влечение к хорошенькой женщине.

Он видел, что она тоже оказалась захвачена врасплох, как бы ни пыталась скрыть это. И, видимо, тоже была не в состоянии контролировать себя.

Только этого мне сейчас не хватает, сердито подумал Алекс. И без того проблем более чем достаточно.

— Оранжерея? — язвительно переспросила Молли. — И сколько же несчастных вам пришлось выкинуть из их домов, чтобы содержать подобную роскошь, хотела бы я знать? Это гнилые персики — гнилые, потому что они выращены на людском горе, — с пафосом заявила она, гордо откидывая голову. — Все это описано в моей статье. Люди, подобные вам…

— Вы не сможете опубликовать это, — начал Алекс.

Он хотел объяснить, что она ошибается, что ее поднимут на смех…

Но Молли перебила его:

— Меня вы не запугаете.

Он собирался сказать, что вовсе не думал никого запугивать, что всегда уважал взгляды и чувства других людей, но вместо этого, к собственному изумлению, угрожающе прорычал:

— Не будьте столь самоуверенны.

При этих словах по телу Молли пробежала дрожь, но явно не от страха. Выражение его глаз и тон голоса пробудили в ней чувство, напоминающее то особое возбуждение, которое она испытывала в детстве, делая что-нибудь запретное. Но она благоразумно решила не думать об этом.

— Я вас не боюсь, — сказала она с вызовом.

Алекс повернулся и направился к двери.

— Возможно, — пробормотал он себе под нос. — Но я вас тоже не боюсь.

Не удивительно, что он так разгневан, торжествовала Молли, когда входная дверь с грохотом захлопнулась за ним. Ему не удалось сбить ее с пути, не удалось запугать. Она не оправдала его ожиданий и не струсила.

Вернувшись в гостиную, Молли рассеянно взяла из корзинки один из персиков и надкусила его. Плод был необыкновенно сочным и сладким, и Молли на мгновение зажмурилась от удовольствия.

— Ммм, как вкусно…

С аппетитом съев еще несколько штук, она вдруг вспомнила, кто принес эти фрукты.

Ну и что такого? Не обязательно видеть в этом подарке троянского коня, сказала себе Молли. Сколько еще персиков осталось в корзине? Три… Бессмысленно выбрасывать их. Это было бы неуважением к труду тех, кто вырастил такие вкусные плоды…

На следующий день, ожидая, пока главный редактор прочтет статью, Молли кипела праведным гневом. Как посмел этот граф угрожать ей? Типичный эксплуататор — богатый, надменный, абсолютно равнодушный к мыслям и чувствам других людей.

Но сейчас ее больше всего заботила реакция шефа. Ведь Алекс уверял, что материал никогда не будет опубликован.

Что же касается поцелуя… Конечно, это было неразумно и непростительно с ее стороны. Но не стоит винить себя за это. Все имеют право на ошибку. Просто Алекс застал ее врасплох. Разумеется, он ожидал, что она будет сопротивляться. Ему доставило бы удовольствие наблюдать за типично женской реакцией, реакцией жертвы. Целуя его в ответ, Молли показала, что она не так предсказуема и не так проста. Она не из тех, кто будет благоговеть перед ним или смущаться.

Она вовсе не дура. Разумеется, среди представительниц ее пола нашлось бы немало таких, кто попался бы на удочку его привлекательной внешности и мужского обаяния, но только не она, Молли.

Боб Флери наконец дочитал статью до конца. Он перевернул последнюю страницу, снял очки, нахмурился и сказал:

— Мы не можем напечатать это. Понимаете, Фордкастер — маленький городок, и наши читатели подумают, что вы намекаете на Алекса…

— Значит, только потому, что он владеет половиной графства, никому не позволено писать и говорить о нем правду? Так? — горячо перебила его Молли.

Редактор пристально посмотрел на свою новую журналистку. Его дед с материнской стороны был шотландцем, и Боб унаследовал долю его осторожности. Сейчас, положив ладони на стол, он, внимательно изучая Молли, тщательно подбирал слова.

Девушка молода, ей еще многому надо учиться. Боб испытывал к ней симпатию. Она относилась к делу с душой, и что не менее важно, была искренне озабочена проблемами других человеческих существ. Он не стал бы тратить на нее время, будь она из тех циничных и приземленных современных девиц, которые начинают скучать, еще толком не приступив к работе.

— Так вы считаете, что Алекс — из тех землевладельцев, о которых вы пишете в своей статье?

— А разве нет? — с вызовом спросила Молли.

— Нет, — твердо сказал Боб. — Я знаю Алекса всю его жизнь, и еще не было случая, чтобы он плохо обошелся с арендаторами. Наоборот, одна из проблем, которой он постоянно занимается после смерти отца — это обеспечение спокойной старости для тех, кто всю жизнь работал на их семью. Это, между прочим, не так легко. Иногда недостаточно просто оставить стариков в тех домах, где они жили, пока работали. Поэтому Алекс нанял архитекторов, чтобы спроектировать специальный поселок, в котором престарелые люди могли бы жить, не чувствуя себя одинокими.

Теперь настала очередь Молли нахмуриться.

— Все могут строить планы… — проговорила она.

Боб покачал головой, останавливая ее.

— Алекс не дает пустых обещаний, — возразил он. — Он не только финансирует строительство таких поселков вблизи городов, но и оборудует там медицинские пункты и создает дополнительные условия для инвалидов. Он даже занимается проектом дома для тех своих бывших работников, кто уже не может сам себя обслуживать.

— Но Пэт сказала… — начала Молли.

Главный редактор снова перебил ее:

— Я никогда не поверю, что Пэт Лоусон могла критиковать Алекса. Она в нем души не чает.

Молли отвела взгляд. Это было правдой. Пожилая женщина соглашалась с ее комментариями, но ни разу не дала понять, что имеет в виду графа Сент-Оутела.

— Нет, мы не можем напечатать вашу статью, — проговорил Боб и, решительно разорвав пачку листов пополам, бросил ее в корзину для бумаг. — А как насчет кулинарных рецептов Пэт?

— Эта девушка молода и полна энтузиазма, — мягко напомнила ему жена.

Они обедали в «Белом лебеде». Когда-то гостиница принадлежала семье Сент-Оутел. Алексу удалось добиться, чтобы это заведение не превратилось в стандартное кафе быстрого обслуживания, и сейчас это был традиционный английский паб, меню которого включало любимый бифштекс Боба и пироги из пивного теста.

— Она жаждет борьбы, — добавила Эйлин. — Ей не интересно писать о кулинарных рецептах и узорах для вязания крючком.

— Возможно, но все-таки я не могу понять, как можно было написать такое об Алексе… — покачал головой Боб. — Пришлось напомнить ей, что одна из первых заповедей журналиста — убедиться в достоверности информации. Почему она набросилась на Алекса? Ведь они даже незнакомы.

— Она пытается заявить о себе, но пока что не может найти подходящей темы. Ты бы лучше помог ей, — мудро заметила миссис Флери и добавила: — Не забывай, что у тебя повышенный уровень холестерина. Может, закажешь вместо бифштекса салат с курицей?

Проходя через главную редакционную комнату, Молли чувствовала, как пылают ее уши.

Наверное, все сотрудники слышали, как Боб Флери обошелся с ее статьей. Впрочем, ей все равно, что сказал главный редактор. Она была уверена, что Алекс не может быть таким чистеньким, каким хочет казаться. Достаточно вспомнить, как нагло он вел себя с ней.

Кто-то легко коснулся ее плеча, и она обернулась. На нее с улыбкой смотрела Люси, секретарша Боба.

— Я собираюсь обедать, — сказала она. — Может, пойдем вместе?

— С удовольствием, — с благодарностью согласилась Молли.

Люси была единственной молоденькой девушкой среди сотрудников редакции. И хотя Молли обычно без труда знакомилась с людьми и заводила друзей, после переезда в Фордкастер она чувствовала себя в некоторой изоляции, так что это дружеское приглашение пришлось весьма кстати.

Боб поцеловал на прощание жену и направился к выходу из паба, но в дверях его остановил старый приятель — инспектор полиции Джереми Харрисон. Вид у него был озабоченный.

— Что случилось? — поинтересовался Боб.

— Только что поступило сообщение, что к нам направляется толпа бродяг.

— Кого? — несколько изумленно переспросил Флери.

— Да. Хиппи… — коротко пояснил инспектор. — Они движутся в нашу сторону в фургонах и грузовиках в поисках подходящего места для стоянки. Если их лагерь будет разбит в окрестностях города, это создаст массу проблем. Фермеры тут же начнут наседать на меня, требуя, чтобы я избавился от них. Не говоря уж о родителях, опасающихся, что эти люди начнут продавать наркотики и сманивать из дома их отпрысков. Я сейчас пытаюсь разыскать Алекса, — сообщил он. — Хиппи скорее всего обоснуются на его земле. И только он сможет найти законные причины, чтобы заставить их уехать.

— Что это за люди? — задумчиво проговорил Боб. — Я хочу сказать, почему они предпочитают бродячий образ жизни? Почему противопоставляют себя обществу?

— Ты журналист, вот и разбирайся, — пожат плечами инспектор. — Не сомневаюсь, что большинство из них скажут тебе, что их не устраивают существующие порядки, и они хотят создать новое общество…

— Гм-м…

Отказавшись от предложения инспектора выпить, Боб направился в редакцию. Если бродяги действительно собираются остановиться неподалеку от города, читатели должны об этом узнать. Но, судя по тому, что он слышал о хиппи, они вряд ли захотят давать интервью.

И вдруг его осенило. «Молли жаждет борьбы», — вспомнил он слова жены.

После обеда и приятной беседы с новой подругой, во время которой она получила приглашение провести уик-энд с друзьями Люси, Молли вернулась в редакцию в более веселом настроении. Но, прежде чем она успела сесть за свой рабочий стол, появился Боб Флери и попросил ее зайти к нему в кабинет. Сердце девушки упало.

— Так значит, вы хотите, чтобы я взяла интервью у этих бродяг? — взволнованно переспросила она, когда Боб объяснил ситуацию.

Может получиться интересная статья, с радостным возбуждением подумала Молли.

— Читатели газеты наверняка захотят узнать, что движет этими людьми, почему они покидают свои дома и ведут такой странный образ жизни. Осознают ли они, какой ущерб наносят урожаю, — сказал редактор, критически поджимая губы.

Молли поняла, чего он хочет, но решила, что постарается быть объективной.

— Мы пока не знаем, собираются ли хиппи разбить лагерь неподалеку от Фордкастера, — продолжил Боб. — Может, нам повезет, и они проедут мимо, но…

— А где они сейчас находятся? Это кому-нибудь известно? — возбужденно перебила его Молли.

— Они движутся с севера. Полиция следит за их перемещением.

Молли мысленно представила карту окрестностей. Скорее всего, бродяги следуют по так называемой лондонской дороге. Даже если они не станут здесь лагерем, все равно имеет смысл пообщаться с ними и выяснить, как они живут, и что заставляет их странствовать.

— Я могла бы поехать им навстречу. Возможно, мне удастся взять несколько интервью, — предложила она и, затаив дыхание, дождалась, пока Боб промычит что-то в знак согласия.

Алекс воспринял новость о приближающихся бродягах с гораздо меньшим энтузиазмом. Он не осуждал этих людей и их образ жизни. Но, как хозяин земли, понимал, какой ущерб может нанести присутствие незваных гостей, какие трения могут возникнуть между ними и местными жителями. Непонятно только одно: почему хиппи выбрали для стоянки именно Фордкастер, тихий провинциальный городок, расположенный вдалеке от основных транспортных артерий.

В полиции ему посоветовали связаться с адвокатом и выяснить, какие законные основания имеются для выдворения пришельцев, если те решат задержаться надолго.

Алекс снял трубку телефона. Ему совсем не хотелось вступать с кем-либо в конфликт. Это шло вразрез с его характером и этическими принципами. Но, с другой стороны, нельзя забывать, что он несет ответственность за покой и безопасность своих арендаторов. Так что делать нечего. Вздохнув, он набрал номер своего адвоката.

Молли увидела впереди полицейский автомобиль, стоящий так, что водитель мог вести наблюдение за большим участком дороги. Она остановилась и вышла из машины, чтобы поговорить с патрульным.

— Я — корреспондент «Фордкастер газетт», — представилась девушка. — Редактор дал мне задание собрать информацию о том, что происходит в данный момент и какие планы у этих людей.

Ее слова не произвели на полицейского никакого впечатления.

— Мы все хотим это знать, — сказал он. — Включая мою жену. Моя смена закончилась три часа назад.

— Как вы думаете, когда они доберутся до города? — спросила Молли.

— Понятия не имею, — ответил он, но в этот момент запищал его радиопередатчик.

— Хиппи свернули на дорогу В-4387, — прозвучал голос диспетчера. — Вам приказано оставаться на месте и ждать дальнейших распоряжений.

Молли поспешила к своей машине и быстро отыскала упомянутую в сообщении дорогу на карте. Узкая, извилистая лента тянулась в обход города через поля и лес, а потом снова сливалась с главным шоссе. Девушка недоуменно нахмурилась. Странно, что бродяги выбрали этот путь. Может, она неправильно запомнила номер? Был только один способ проверить это.

— Что-что они сделали?

Недоверчиво выслушав сообщение старшего инспектора, Алекс сердито взъерошил ладонью волосы.

— Проклятье, — выругался он. — Эта дорога идет вдоль Хескетского леса. Там недавно начала гнездиться пустельга. Мы как раз пытаемся внести эту территорию в список заповедников. Да, я понимаю, что вы ничего не можете сделать, — согласился он, отвечая на возражения своего собеседника. — Но какого черта они направились именно туда? Эта дорога никуда не ведет, и тому, кто не знает о ее существовании, просто не придет в голову сворачивать…

Покачав головой, Алекс положил трубку. Хескетский лес принадлежал ему, хотя и находился на земле, арендованной одним из фермеров. За последние три года он сам вместе со своим управляющим Рэнальфом Каррингтоном и другими добровольцами потратили немало времени и средств, чтобы вычистить расположенное в лесу озеро, развести в нем рыбу и посадить вокруг саженцы лиственных деревьев.

В этом лесу обитали барсуки и фазаны, которых когда-то разводил для охоты лесничий старого графа Сент-Оутела. Сюда приезжали из города на экскурсии школьники, а в позапрошлом году в одном из центральных журналов даже появилась статья, поддержавшая идею Алекса о создании заповедника.

Он тщательно подбирал растения для высадки в лесу, чтобы не нарушить природного равновесия. Птицы, которые впервые в этом году свили там гнезда, только-только научили своих птенцов летать. Алекс надеялся, что и рыжие белки, которых они выпустили весной, тоже приживутся здесь.

Ему совсем не хотелось, чтобы вся эта долгая и кропотливая работа пошла прахом из-за людей, которые равнодушны к природе.

Инспектор сообщил, что хиппи движутся вдоль леса. Может, они просто хотят миновать городские полицейские кордоны? Но этой узкой и извилистой дорогой мало кто пользовался с тех пор, как был построен новый объездной путь. О ее существовании знали только местные жители.

Он должен все выяснить сам. Взяв со стола ключи от машины, Алекс вышел из дома.

Молли уже собиралась повернуть назад, когда увидела тех, кого искала. Фургоны и грузовики затормозили у ворот, перекрывающих въезд на проселочную дорогу, ведущую в лес. Молодая девушка в джинсах и модной кожаной куртке, судя по всему, выполняла функции регулировщика.

Молли остановила машину, вышла из нее и направилась прямо к девушке.

— Добрый день, я журналистка, — представилась она. — Представляю местную газету.

Девушка окинула ее насмешливо-циничным взглядом. Слишком циничным для особы, которой на вид было, никак не больше двадцати, отметила про себя Молли.

— Значит, ты из «Фордкастер газетт». Понятно… — протянула та.

По ее произношению и манере разговора чувствовалось, что она получила хорошее образование. Молли не ожидала этого. Она удивилась еще больше, заметив, что джинсы этой «бродяжки» явно куплены в дорогом бутике. Впрочем, кто сказал, что хиппи не могут носить хорошую одежду? Мысленно упрекнув себя за непрофессионализм, Молли решительно подавила возникшую к собеседнице неприязнь.

— И кто же тебя сюда послал? Старик Флери? — предположила девушка. — Готова поспорить, что он сейчас делает все, чтобы настроить против нас местное население.

Ей многое известно о жизни городка, поняла Молли.

В этот момент большой грузовик задел столб, и она поспешно отскочила от ворот. На землю полетели щепки.

— Мне кажется, что некоторые из этих машин слишком тяжелы для проселочной дороги, — неуверенно заметила она, наблюдая за движением каравана.

— До леса они доедут, — пожала плечами ее собеседница. — А даже если некоторые застрянут, это не страшно. Рано или поздно их вытащат отсюда… Все равно мы собираемся остаться здесь на несколько месяцев. — Она с вызовом посмотрела на журналистку. — Ну, теперь у тебя есть что рассказать своим читателям. Наверняка у них задрожат коленки.

Молли посмотрела вперед. Лес, который шел вдоль дороги, выглядел таким девственным. Она невольно поморщилась, когда один из фургонов подмял под себя тонкое молодое деревце. В караване было никак не меньше сотни машин. Значит, пострадает немало деревьев, не говоря уж о мусоре и всем прочем.

— Послушай, нам ведь надо где-то жить, — сказала девушка, словно прочитав ее мысли. — Ты представляешь, каково это — все время чувствовать, что нас воспринимают как… как прокаженных? Все, чего мы хотим, — это жить нормальной человеческой жизнью. Неужели нельзя просто оставить нас в покое?!

Эти слова прозвучали так страстно и искрение, что Молли невольно почувствовала симпатию к этой девушке. Она права. Каждый имеет право выбирать себе жизнь по вкусу.