Огненная женщина

5

Она поспешно отвела взгляд от кровати с тяжелым пологом и манящими белыми простынями, пытаясь освободиться от живых и ярких фантазий.

Вот она, совершенно нагая, лежит в объятиях возлюбленного… Он ласкает и целует ее, а пьянящие ароматы летнего вечера струятся сквозь открытое окно… Поленья в камине уже сгорели дотла, и теперь они оба согреты только жаром взаимной страсти…

Молли ужаснуло то, с какой легкостью эти полузабытые грезы трансформировались в настоящее. Только теперь образы были конкретны, и обнимал ее не кто иной, как…

Дрожа с головы до ног, она отвернулась и обвела комнату взглядом.

Поленья в камине были аккуратно сложены горкой, высокие створчатые окна гостеприимно распахнуты навстречу угасающему свету дня. На дубовом комоде под окном стояли два больших старинных канделябра. В своих тайных грезах Молли не раз представляла себе, как возлюбленный медленно гасит пламя свечи, чтобы потом так же неторопливо и чувственно раздеть ее, целуя и лаская, пока она не вскрикнет от нестерпимого желания.

— Так что же это было? — негромко повторил Алекс свой вопрос.

Молли облизнула пересохшие губы и осторожно подняла глаза. Взгляд, которым он смотрел на нее, поразил ее, почти околдовал.

Это не ваше дело, собиралась сказать она, но почему-то начала говорить совсем другое, словно какая-то магическая сила вытягивала из нее слова. Сила, которой она не могла противостоять. Молли услышала свой неожиданно низкий, чувственно неторопливый голос:

— Фантазии, которыми бредят все девочки-подростки. Мечты о мужчине, которого они хотели бы видеть своим возлюбленным. Я любила читать исторические романы… — Выражение ее лица, однако, говорило гораздо больше, чем она могла предположить. — Я воображала себя с ним вдвоем в такой спальне, как эта. В комнате было темно, горели свечи и огонь в камине… Мы пили красное вино, густое и терпкое, и оно проливалось на мое платье.

Молли мечтательно закрыла глаза, почти позабыв, где и с кем она находится, поддаваясь очарованию чудесных воспоминаний.

— Мы медленно раздевали друг друга, целуя и лаская…

Чувственная дрожь пробежала по ее телу. Фантазия увлекала Молли все дальше и дальше. Она перевела отсутствующий взгляд с кровати на мужчину, который все еще стоял, прислонясь к двери. Это был реальный мужчина, а не юноша из ее мечты. Но и она теперь — взрослая женщина.

— Мне надо идти, — хрипло проговорила Молли. — Писать статью…

— Статья подождет. Следующий номер газеты выйдет только через три дня, — напомнил ей Алекс.

— Я хочу вернуться назад, взять интервью у этих людей, услышать истории их жизни…

— Это невозможно. Полиция выставила кордоны вокруг лагеря.

Он неожиданно повернулся, запер дверь спальни и положил ключ к себе в карман.

— Что вы делаете? — встревожилась Молли.

Не отвечая, Алекс направился к камину, опустился на одно колено и чиркнул спичкой, разжигая огонь.

— Я тоже увлекался историческими романами. И в моих мечтах была дама сердца, прекрасная девушка с золотистыми глазами, то сверкающими, как у тигрицы, то веселыми и ласковыми, как у котенка.

Он зажег свечи. Молли, как зачарованная, смотрела на их пляшущие огоньки.

— Возлюбленная в моих грезах была стройна и грациозна, как нимфа, с шелковистой кожей и вьющимися волосами, милая и нежная…

Алекс осторожно поставил канделябр на стол и приблизился к Молли. Аромат свечей и запах горящих поленьев кружил ей голову. Она была не в силах противиться его объятиям. Молли пыталась бормотать какие-то невнятные возражения, но он закрыл ей рот поцелуем, ласково побуждая приоткрыть губы, чтобы впустить острие его языка.

— Это уже не фантазии, — слабо сопротивляясь, запротестовала она.

— Конечно, нет, — прошептал он, подхватил ее на руки и понес к кровати.

— Мы не должны…

Но почему ее голос звучит так невнятно, так нерешительно, почему в нем слышится подсознательная мольба, чтобы он возразил ей? Этот вопрос отчаянно терзал Молли, пока она боролась с искушением поддаться чувствам, внезапно охватившим ее.

Постель была именно такой, как она воображала. Простыни тонко пахли лавандой, и их аромат смешивался с запахом горящих поленьев и цветущих роз под окном. Но еще более возбуждающим был запах склонившегося над ней мужчины…

— Скажи мне, чтобы я остановился, и я это сделаю, — услышала она его хриплый голос. — Но, боже мой, я так хочу тебя!

— Это безумие, — слабо возразила Молли.

— Да, — согласился он, наклоняя голову, чтобы поцеловать ее в шею.

Молли, вся дрожа, закрыла глаза. Если на нее так действует один только поцелуй, одно лишь его прикосновение, что же будет дальше?

Она посмотрела на Алекса затуманенным взглядом, и он начал медленно раздевать ее.

Молли безмолвно наблюдала, как он снимает с нее блузку, обнажая грудь. Она послушно откинулась на подушки, и он, медленно склонившись, зарылся ладонями в ее разметавшиеся волосы.

Мягкая ткань его рубашки коснулась возбужденных сосков.

С тихим стоном она закрыла глаза и облизала пересохшие губы. Алекс приник к ее полуоткрытому рту.

— О Боже, — выдохнул он.

Он обхватил ладонями ее лицо и жадно поцеловал, страстно требуя, чтобы она отдала ему всю себя до капли.

И Молли отвечала на его ласки, не в силах противостоять захлестывающему натиску страсти.

Это был ее мужчина. Ее партнер, ее половина, ее мечта и ее судьба. Отвергнуть его означало отвергнуть самое себя. Их встреча была предопределена.

Жар его тела обжигал, заставляя жаждать соприкосновения. Инстинктивно она взяла его руку и подвела к своей груди. Коснувшись нежной кожи, он вздрогнул всем телом, и она затрепетала в ответ.

Медленно и нежно Алекс целовал ее веки, щеки, шею. Опьянев от возбуждения, Молли открыла глаза и увидела, что он любуется ее грудью. Потом он дотянулся до спутанной пряди вьющихся рыжих волос и потянул ее вниз, поверх молочно-белой кожи.

— У тебя чудные, прекрасные волосы, — приглушенно сказал он. — Они сводят меня с ума…

Интонация этих слов вызвала у Молли новый виток возбуждения. Она почувствовала, как наливаются груди и твердеют соски. И поняла, что Алекс тоже заметил это. Выражение его лица изменилось. Он осторожно и неторопливо провел кончиками пальцев по нежной коже. Потом обхватил груди ладонями и легонько тронул бесстыдно набухшие соски.

Молли закрыла глаза и тихо застонала.

— Тебе так нравится?

Она бессильно кивнула. Рука Алекса скользнула к застежке ее джинсов. Молли мгновенно сжалась.

— Я хочу увидеть тебя всю, — тихо проговорил он. — Увидеть и узнать.

По ее телу пробежала взрывная волна желания, вызывая сладкую боль.

За окном наступили сумерки. Огонь свечей словно окутывал комнату прозрачной тканью мягкого теплого света. Обнаженная женщина гордо возлежала на подушках под обжигающим взглядом восхищенного мужчины.

Молли видела, как потемнело от возбуждения его лицо. Ей доставляло необыкновенное удовольствие осознавать, как сильно хочет ее этот мужчина. Он дотянулся до ее ступней и обхватил их руками, нежно поглаживая. Массирующие прикосновения сильных мужских пальцев вызывали ни с чем не сравнимое удовольствие, и все ее тело начало погружаться в мягкое, золотистое, блаженное тепло. Она едва не замурлыкала, как котенок.

— Нет, подожди, — проговорила она, когда Алекс сдвинул руки выше, охватив ее узкие лодыжки. — Я хочу, чтобы ты тоже снял одежду, — пояснила Молли в ответ на его вопросительный взгляд.

Такого не было в ее фантазиях, но сейчас это уже не имело значения. Внезапно и нестерпимо ей вдруг захотелось увидеть его обнаженное тело.

Он разделся быстро и без смущения. Молли наблюдала за ним, немного нервничая. Она невольно задержала дыхание, потом осторожно протянула руку и коснулась коротких темных волос на его груди. Зарываясь пальцами в мягкую поросль, она закрыла глаза и услышала его стон.

— Не делай этого, если не хочешь… — предостерегающе начал Алекс.

— Если не хочу чего? — спросила Молли.

Но он уже не слушал ее. Она слегка изменила положение, и пламя свечей мягко высветило изгиб ее груди. Алекс порывистым движением, словно не в силах противостоять искушению, склонил голову и тронул нежный сосок теплым влажным языком. Она запрокинула голову и выгнула спину, молчаливо приглашая его продолжать ласку.

Он жадно впился в сосок губами, заставив Молли вскрикнуть от неожиданного наслаждения. Мужской взгляд скользнул вниз по ее телу, и она напряглась в возбуждающем предчувствии, с трудом удерживаясь, чтобы не поторопить его.

От одной мысли о том, что она испытает, когда он окажется внутри, в ее груди и во всем теле возникла пульсирующая боль. Словно почувствовав это, Алекс с хриплым стоном провел ладонями вдоль стройных бедер, и, спустившись ниже, осыпал поцелуями упругий живот.

Это было больше, чем могла вынести Молли. Она пыталась протестовать, но могла издать только бессвязные восторженные звуки.

— В твоих фантазиях было это? — хрипло пробормотал он.

— Нет… нет… не было, — с трудом прошептала она в ответ.

— А это?

Алекс крепко прижал ее к себе и перевернулся на спину, так что Молли оказалась сверху. Сначала он приник к ее губам, подарив несколько мгновений блаженства, затем притянул ближе.

— О-о… О-о…

Молли услышала свой стон и поняла, что это только слабое эхо высшего удовольствия, которое она испытала, когда он сначала очень нежно, а потом, словно движимый собственным нетерпением, жадно присосался ртом к ее груди. Она инстинктивно вцепилась ему в плечи, не замечая, что оставляет на коже следы ногтей.

Алекс скользнул руками вниз вдоль ее бедер, лаская гладкие, мягкие округлости ее женственных форм. Он оторвался от ее груди и прошептал:

— Боже, как ты хороша — такая горячая, сладкая, нежная — истинная женщина.

Молли слегка отстранилась, чтобы взглянуть ему в лицо, и он тут же скользнул рукой в образовавшееся пространство, погладив ее сверху вниз по животу и двинувшись дальше. Она затрепетала от нежного прикосновения его пальцев.

— Тебе так нравится? — вполголоса спросил он, заметив ее дрожь.

Снова и снова он ласкал ее, соблазняя и возбуждая, пока она в изнеможении не попыталась оттолкнуть его руку.

Молли задыхалась. Возбуждающий мужской запах и горячее тело буквально сводили ее с ума.

— Хочешь остаться сверху? — негромко спросил он.

Молли утвердительно кивнула. Откуда он узнал… как догадался, что это именно то, чего она хочет? Ведь это уже не девичья греза, а прихоть взрослой женщины.

— Тогда давай, — подбодрил он, помогая ей занять нужное положение.

Она закрыла глаза, опускаясь вниз навстречу ему, и тут же снова широко распахнула их, задрожав в немом восторге, когда ее тело раскрылось навстречу мужчине, удерживая его внутри себя. Она замерла, наслаждаясь теплом, силой и мощью этого вторжения.

Погрузившись в свои ощущения, Молли лишь через несколько секунд поняла, что ее партнер уже готов скрежетать зубами от нестерпимой муки.

— Ты понимаешь, что делаешь со мной? — прохрипел он.

С негромким стоном блаженства она позволила ему продвинуться глубже, затем еще и еще. Молли вдруг поняла, что она более не управляет тем, что происходит между ними, хотя формально находится сверху.

Но на самом деле ни один из них уже не управлял происходящим, — их тела подчинились древнему, как мир, первобытному ритму.

Алекс обхватил ее руками за талию, пытаясь сдержать свои страстные жадные движения. Но она вовсе не хотела этого. Ей нужно было познать и прочувствовать до конца нетерпеливый, ненасытный голод его желания. Торжествуя, она полностью покорилась безумной страсти.

Молли вскрикнула в экстазе. Ее тело напряглось и сжалось перед тем, как взорваться всплеском полных наслаждения судорог, которые шли откуда-то из глубины. Она выдохнула имя Алекса и бессильно приникла к нему.

Он хрипло простонал и затих.

Полусонная, она лежала в его объятиях, а он целовал и гладил ее, и последнее, о чем она подумала перед тем, как заснуть, была мысль о том, что очень странно иногда фантазия переплетается с реальностью.

Проснувшись несколько часов спустя, Молли не сразу поняла, где она находится. Затем она увидела Алекса, который стоял у камина, подкладывая в огонь свежие поленья, и все вспомнила.

Почувствовав, что она уже не спит, он повернулся и посмотрел на нее. Молли заметила на его спине и плечах темные царапины, и жаркий румянец обжег ей кожу. Неужели это сделала она?

В подсвечнике горели новые свечи, а на комоде стояла открытая бутылка красного вина и тарелка с хрустящими хлебцами и паштетом.

— Я подумал, что ты, наверное, проголодалась, — сказал Алекс.

Молли покраснела еще сильнее, представив, что навело его на эту мысль.

Ей было трудно поверить в то, что произошло между ними. Но как только Алекс подошел к кровати, все ее тело, все ее чувства немедленно напомнили ей о том, что она испытала в его объятиях. И что снова начала чувствовать сейчас.

Молли нервно облизнула неожиданно ставшие слишком сухими губы. Нет. Она не может, она не должна.

Он протянул ей бокал вина. Рука Молли задрожала, расплескав вино, и темно-красные капли брызнули на ее кожу. Алекс наклонил голову и слизал их. Дрожь, которая пробежала по телу девушки при этом прикосновении, была настолько сильной, что еще несколько капель упали на ее бедро.

Молча взяв бокал из ее рук, он обмакнул палец в лужицу вина, образовавшуюся на ее бедре, и поднес к губам.

— Знаешь, чего мне сейчас хочется? — Глаза его горели каким-то странным огнем. — Взять бутылку вина, медленно облить им всю тебя, а потом еще медленнее выпить его с твоей кожи. Выпить тебя, — хрипло добавил он, окидывая жадным взглядом ее обнаженное тело.

Молли вдруг почувствовала, что жар уже пульсирует внутри нее, превращаясь в нестерпимую, раздирающую боль, во вспышку желания настолько сильную и неожиданную, что она начала движение навстречу ему прежде, чем осознала, что делает.

И на этот раз не только он ласкал ее, даря чувственное наслаждение. И не только он пил густое, вязкое вино ее тела. Нет, она отплатила ему тем же.

Теперь все происходило медленно и томно, и она тихо постанывала от его неторопливых скользящих движений. Финальный взрыв сотряс их тела и оставил лежать в объятиях друг друга, дрожащих и бездыханных.

Засыпая, Молли вдруг подумала, что все это начинает ее пугать. То, что происходило между ними, было не просто физическим влечением. Это было нечто более могущественное и опасное.

Она в отчаянии закрыла глаза, пытаясь успокоить зародившийся в душе страх.

В шесть часов утра улицы Фордкастера, к счастью, были еще пусты, так что она оставила «лендровер» на улице и незамеченной проскользнула к себе домой.

Ей повезло, что Алекс оставил ключи в машине. Проснувшись на рассвете, она бесшумно спустилась вниз и уехала.

Молли знала, что воспоминание о наслаждении, которое получили они оба, останется в ее сердце навсегда. Но утром ее охватило тяжелое предчувствие. Она поняла, что еще немного — и она захочет от Алекса большего, чем та физическая близость, которая связала их этой ночью.

В глубине души ей было, ясно, что, наверное, бояться уже слишком поздно: она уже эмоционально связана с ним, уже попала в опасную зависимость от этого мужчины.

Уходя, Молли оставила ему записку о том, что им обоим лучше забыть о случившемся этой ночью.

Забыть. Маловероятно, что она сможет сделать это, как бы ни старалась.

Молли склонилась над кухонной раковиной и принялась энергично тереть ее. Прошедшая ночь не шла у нее из головы, и при воспоминаниях о некоторых моментах на щеках вспыхивая жаркий румянец.

Только сумасшедшая могла начать рассказывать полузнакомому мужчине о своих глупых подростковых фантазиях. Что на нее нашло? Она еще никогда и ни с кем не позволяла себе так откровенничать. Представив себя вчерашнюю со стороны, Молли подумала, что, пожалуй, первая осудила бы подобное поведение, видя в нем тайное желание спровоцировать именно ту реакцию, которую вызвали ее признания у Алекса…

Молли сжалась, как от удара. Нет, поспешила успокоить она себя. Ты вовсе не провоцировала и не дразнила его. Во всяком случае, не делала этого сознательно, поправил ее суровый внутренний голос.

Не стоит слишком много думать об этом, решительно сказала себе Молли. Все кончено. Собственно, ничего и не начиналось. Прошлая ночь была ужасной ошибкой, и такое никогда больше не повторится. Никогда…

Она посмотрела на часы. Было уже почти, восемь. Пора ехать в редакцию, чтобы успеть написать статью о хиппи.

Молли включила радио и телевизор, чтобы выяснить, есть ли какие-нибудь сообщения и репортажи на эту тему, но ничего не услышала.

В своей записке она извинялась, что без спросу взяла «лендровер», и обещала оставить ключи в редакции газеты, где он и сможет их забрать. Но, выйдя за дверь, Молли увидела полицейскую машину, которая медленно ехала по улице.

Молли сжалась. Что, если Алекс проигнорировал ее записку и заявил в полицию об угоне? Нет, он не мог так поступить. Хотя из того, что он был замечательным любовником, отнюдь не следовало…

Молли поспешно отбросила неподобающие мысли.

По пути на работу она заметила несколько кое-как закрытых картоном витрин магазинов. Владелец одного из них как раз выметал осколки стекла.

— Что случилось? — сочувственно спросила Молли.

— Это все приезжие бродяги — их целая шайка. Нечего им тут делать. Ленивые бездельники! Большинство из них ни дня за свою жизнь не проработали. Это безобразие. Надо что-то делать с ними…

Молли героически удержалась от того, чтобы возразить. Они такие же люди, как и вы, хотелось сказать ей, но она видела, что собеседник вряд ли будет выслушивать доводы в защиту тех, кто разбил его витрину.

Придя в редакцию, Молли обнаружила, что ее коллеги пребывают в том же настроении, что и хозяин пострадавшего магазина.

— И этот сопляк имел наглость сказать мне, что я должен ему два фунта, — жаловался один из репортеров в тот момент, когда Молли вошла в комнату. — Сначала он бросился чуть ли не мне под колеса на перекрестке у светофора, и уже этим чуть не довел меня до инфаркта. А когда я вышел из машины, этот негодяй нагло заявил, что вовсе не собирался стянуть с пассажирского сиденья мой пиджак, а хотел только помыть мне стекла…

— Может, он и в самом деле хотел вымыть стекла, — неосторожно предположила Молли.

— Без воды и тряпки? — фыркнул ее коллега. — Надо что-то делать, — подвел он итог, повторяя слова, которые Молли уже слышала от хозяина магазина.

— Надо что-то делать, — заявил Боб Флери, входя в редакционную комнату. — Вы знаете, что принято решение об информационной блокаде. Это сделано для того, чтобы к странствующей группе не присоединились другие хиппи. Полиция заблокировала район, где они разместились. Это предотвратит новые инциденты в городе и даст нам время разработать подходящую стратегию.

— По закону… — начала было Молли, но ее перебил чей-то сердитый голос:

— Единственная стратегия, которую поймет большинство жителей, заключается в том, чтобы заставить их уехать, — заявил пожилой редактор. — Если хотите знать мое мнение, то Алекс должен собрать группу крепких мужчин-добровольцев и прогнать этих хиппи. Пока они не успели здесь прочно обосноваться…

— То есть использовать силу? — возмущенно спросила Молли.

— А у вас есть предложение получше? — едко ответил тот вопросом на вопрос. — Вы ведь были там вчера, разве не так? Видели, что они делают с лесом?

Молли прикусила губу. Она не могла не признать, что осквернение такого красивого места непростительно.

— Они просто хотят, чтобы их оставили в покое и позволили жить по своему усмотрению, — снова начала она, но услышала в ответ горький смех.

— Не верьте этому, — сказал старший коллега. — Как раз этого они хотят меньше всего. В действительности их цель — привлечь к себе внимание средств массовой информации и вызвать как можно больше шума. Они стремятся к конфронтации, им нравится быть в центре внимания. Если бы они просто искали место для стоянки, то отправились бы в Литтл-Барлоу.

— Я слышала, что с ними Сильвия, сводная сестра Алекса, — вмешался кто-то в разговор.

— Ну, тогда это многое объясняет, — вставила Люси. — Когда их родители поженились, она просто обожала Алекса. Я помню, как они везде ходили вместе. Но ее матери это не очень нравилось. Она привыкла смотреть на дочь как на свою собственность, хотя и не уделяла ей так уж много внимания. Сильвия училась в закрытой частной школе и сразу после этого поступила в университет. Мать все решала за нее. Неудивительно, что девушка в конце концов взбунтовалась.

— Может, у нее зуб на Алекса? — поинтересовался один из репортеров. — Что, если она привела сюда всю эту толпу из чувства мести?

— Не думаю, — осторожно сказала Кэрол, менеджер по рекламе. — У нее нет причин для вражды с Алексом. Она его всегда обожала, и приезжая домой на каникулы, не отходила от него ни на шаг. Ходили слухи, что, когда после смерти старого графа его жена решила переехать в Лондон, Сильвия умоляла позволить ей остаться здесь. Так что она должна обижаться только на собственную мать. Хотя девушки такого возраста весьма откровенны в своих эмоциях. Я это испытала на собственной шкуре, — добавила она с кривой усмешкой. — У меня их трое.

Молли молча впитывала информацию. Этот разговор отчасти пролил свет на то немногое, что она знала о взаимоотношениях Алекса с его сводной сестрой. Видимо, Сильвия по-настоящему обиделась на брата за то, что он не поддержал ее желания остаться в Фордкастере.

Это позволяло взглянуть на прибытие странствующего каравана хиппи под другим углом, увидеть во всей этой истории «человеческий фактор». Однако вряд ли Алекс станет откровенничать на эту тему, даже если она заставит себя разыскать его и попытается взять интервью. А вот Сильвия как раз может пойти на контакт.

Молли рассеянно отломила кусочек домашнего печенья, которое принесла к чаю Кэрол.

— Обычно я пекла его для своих девочек, — со вздохом пояснила Кэрол, угощая Молли. — Но теперь Карен учится в университете, Мелани ест только низкокалорийную пищу, а Саманта заявила, что она вегетарианка. Я по привычке продолжаю печь печенье, но поскольку талия у меня в последнее время и без того стала расплываться, решила принести его на работу:

— Очень вкусно, — искренне похвалила Молли.

Заметив, что мужчины уже отошли от них, Кэрол сочувственно спросила:

— У тебя усталый вид. Наверное, не выспалась из-за этого шума, который был ночью в городе?

— Да нет. Я ничего не слышала, — честно призналась Молли, слегка опуская голову, чтобы скрыть предательский румянец на щеках.

— Нет? Ну, тебе повезло. Я слышала, что полиция уже была готова вызвать подкрепление, но в итоге справилась своими силами. Боюсь, все неприятности еще впереди.

— Вы тоже считаете, что нужно заставить этих людей уехать? — с вызовом спросила Молли.

Кэрол посмотрела на нее мягким успокаивающим взглядом.

— Это общее мнение, — сказала она.

— Неужели никому из местных жителей не пришло в голову отнестись к этим несчастным с добротой? Ведь они, в конце концов, тоже люди. Все, чего они хотят, — это найти место, где можно перезимовать, где они могли бы жить со своими детьми…

Кэрол улыбнулась и покачала головой, затем спокойно проговорила:

— Извини, но ты напомнила мне Карен, мою старшую дочь. Она такая же идеалистка и так же горячо отстаивает свои взгляды. Я не сомневаюсь, что большая часть этих людей действительно настроена мирно, но среди них есть и те, кто хочет совсем другого. И я могу понять, почему большинство настаивает на том, чтобы они уехали…

— Чтобы их прогнали силой? — невесело спросила Молли.

— Ну, лично я против насилия, — признала Кэрол. — Но дело в том, что некоторые фермеры видят в этих людях угрозу своему жизненному укладу. Одинокий бродяга, который ночует на сеновале, — это одно, а вторжение целой армии людей, которые не уважают природу и сельский образ жизни, — совсем другое.

— Но хозяин этой земли — Алекс, — слегка запнувшись, возразила Молли.

— Да, и в этом есть определенный плюс, — заметила Кэрол.

Молли вопросительно посмотрела на собеседницу.

— Почему? — нахмурившись, спросила она. — Может быть, вы считаете, что он достаточно богат, чтобы нанять тех, кто прогонит этих людей с его земли?

Кэрол изумленно уставилась на нее.

— Алекс никогда не сделал бы ничего подобного, — твердо заявила она. — Он слишком гуманный человек. Нет, я имела в виду другое. Его здесь все уважают, и он может остудить некоторые горячие головы, которые готовы взять дело в свои руки. Он скорее постарается помочь этим бездомным, чем просто от них избавиться. — Кэрол в задумчивости покачала головой. — Знаешь, каждое лето Алекс принимает у себя в доме большую группу городских детей. Ему приходится нанимать дополнительный персонал, чтобы присматривать за ними. Ты уже видела этот дом? Если представится возможность, обязательно посмотри. Там удивительно красиво и уютно. — Она улыбнулась теплой улыбкой, потом вздохнула. — Все боялись, что после смерти отца Алекс продаст усадьбу. Ее содержание обходится очень дорого, даже учитывая, что сейчас там живет только Джейн, экономка. Кстати, ты еще не встречалась с Рэнальфом Каррингтоном, управляющим? Темная лошадка… Моя старшая, Карен, была сильно увлечена им одно время, когда он только приехал сюда…

— Нет, я с ним не знакома, — сказала Молли.

Странно, но чем больше она слышала об Алексе, тем больше… Что? Сожалела, что люди рисуют такой идеальный образ? Хотела услышать нечто такое, что оттолкнуло бы ее? Помогло бы справиться со своими чувствами?.. Избавило бы от соблазна влюбиться…

Глупости. Разумеется, я не влюблена в него. Я не испытываю к нему никаких чувств, сказала себе Молли. И тут же поняла, что лжет. Если бы это было так, сегодняшней ночью ничего бы не произошло.

Все. Пора забыть об этой ночи.

Но для этого нужно хотя бы не вспоминать о ней.