Огненная женщина

7

— И сегодня вечером в городском зале собраний состоится митинг, на котором будет обсуждаться все происходящее. А, мисс Барнс, доброе утро, или точнее, добрый день!

Взгляды сотрудников редакции обратились на Молли, которая как раз вошла в дверь.

Она провела бессонную ночь и заснула только перед рассветом. В результате, конечно же, проспала и опоздала на работу. Голова была тяжелой, лицо опухло, глаза покраснели. Тем не менее, нечестно со стороны Боба высмеивать ее перед всеми за опоздание. Сейчас всего лишь половина одиннадцатого.

Увидев ее лицо, редактор забыл о своем недовольстве и заботливо спросил:

— С вами все в порядке?

Молли впилась ногтями в ладони, чтобы снова не расплакаться. Никогда еще она не чувствовала себя такой уязвимой.

— У меня немного болит голова, — пробормотала она.

Голова и вправду болела, но это оправдание выглядело таким банальным.

— Гм… Ну, что ж, я как раз говорил всем присутствующим, что сегодня вечером состоится митинг, на котором будут обсуждаться проблемы, связанные с прибытием хиппи. Я хочу, чтобы вы на нем присутствовали.

— Да, конечно, — согласилась Молли. — Но я надеялась поехать сегодня в их лагерь и взять несколько интервью. Было бы интересно проследить жизненные истории некоторых из этих людей.

— Хотите вызвать к ним сочувствие у жителей города? — холодно предположил Боб. — Сомневаюсь, что у вас что-нибудь получится. Сегодня ночью несколько человек из лагеря пробрались в город. Они проткнули шины и разбили стекла у нескольких машин, стоявших на городской площади. Так что общественное мнение в данный момент настроено против них.

— Я все-таки попытаюсь.

Боб пожал плечами.

— Хорошо, но я не обещаю, что все, что вы напишете, будет напечатано.

— Если я не дам им шанс высказать свою точку зрения, мой репортаж будет необъективен, — горячо возразила Молли.

— Любой репортаж, так или иначе, необъективен, и наивно с вашей стороны не понимать этого, — флегматично заметил редактор.

Молли не хотелось вступать с ним в спор. Ей было просто необходимо погрузиться в работу, чтобы перестать думать об Алексе, тосковать по нему, любить его.

Почему она не догадалась сразу, что то чувство, которое она считала неприязнью, на самом деле было предостережением. Ей следовало держаться от этого человека подальше. То, что произошло между ними потом, подтверждает это.

Как легко и беспечно он ушел от нее вчера. Теперь стало очевидно, что он просто развлекался с нею и — о, как она ненавидела это слово, — использовал ее для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Да, возможно, она сама дала ему понять, что ей больше нет до него дела. Но он должен был увидеть, понять, догадаться, что она чувствует на самом деле.

А может, он догадался, и именно поэтому так спокойно ушел, цинично подумала Молли.

В таком случае она в нем не ошиблась. Это опасный человек. Надменный и высокомерный. Типичный мужчина — эгоистичный, беспечный, равнодушный. Настоящий… настоящий самец. И ей бы нужно радоваться тому, что представилась возможность понять, каков он на самом деле.

Да, пускай самец. Но в то же время этот мужчина стал так дорог ей…

Нет, нельзя поддаваться слабости. Эти мысли опасны. Пора заняться своей работой.

Вначале дежурный полицейский не хотел пропускать ее через кордон, окружающий лагерь, но его коллега узнал машину Молли и спросил:

— Это не тот автомобиль, который вчера забрал граф Сент-Оутел?

— Да, тот самый, — подтвердила Молли.

— Тогда все в порядке, — сказал он своему напарнику. — Эта молодая леди — подруга графа. Можешь пропустить ее.

— Я журналистка, — возмущенно поправила его Молли, но внимание полицейских уже отвлекла следующая машина.

Вчерашнюю солнечную погоду сменил мелкий моросящий дождь. Приближаясь к лагерю, Молли с грустью увидела смятую и забрызганную грязью траву, вывороченные куски дерна и сломанные кусты по краям дороги.

Подъехав к воротам, она остановила машину и вышла. Пахло мокрой листвой и дымом, но все перекрывали другие, менее приятные запахи.

Обитатели лагеря устроили у ворот собственный пропускной пункт. Дежурившие на посту молодые парни недоверчиво выслушали просьбу Молли взять несколько интервью у членов их группы. Их реакция была цинично-враждебной.

— Уэйн сказал, что берет прессу на себя, — напомнил один из них остальным.

— Тогда я хотела бы поговорить с ним, — сказала Молли.

Мужчина покачал головой.

— Не выйдет. Его нет. Уехал по своим делам.

— А Сильвия? — спросила Молли. — Она здесь?

— О да, ее светлость здесь, — насмешливо протянул один из стоящих у ворот.

— Можете проводить меня к ней?

Он не ответил, и Молли решила подождать, пока не появится кто-нибудь, кто узнает ее и, быть может, согласится поговорить.

Она отошла в сторонку и огляделась.

Двое мальчишек боролись на земле. Их громкие крики вспугнули пару лесных голубей, которые взлетели на близлежащее дерево.

— Сейчас я их подстрелю, — объявил один из подростков.

Он поднял лежащий на земле дробовик и прицелился в птиц. Молли кинулась к нему, чтобы помешать, но не успела.

Раздался выстрел. Когда дым рассеялся, она с облегчением вздохнула: юный охотник промахнулся. Но как можно давать в руки мальчишке такого возраста опасное оружие?

— Вам что-то не нравится? — с вызовом спросил стоящий у ворот мужчина.

— Мне кажется, он еще слишком молод, чтобы стрелять из настоящего оружия, — осторожно проговорила Молли.

— Жизнь жестока. Пусть учится защищать себя. Неизвестно, когда это понадобится…

Молли уже собралась уходить, чувствуя, что ее не пропустят в лагерь, когда услышала знакомый женский голос. На дороге, которая вела из леса, появилась Сильвия. Она была не одна. Рядом с ней шел высокий мужчина, и, судя по всему, они ожесточенно спорили.

Спутник Сильвии явно не принадлежал к тем, кто приехал с караваном. На нем была типичная «униформа» деревенского жителя — кожаная куртка, хлопчатобумажные брюки и сапоги. На вид ему можно дать около тридцати, прикинула Молли. Густые каштановые волосы незнакомца намокли от дождя. Сердито поджав губы, он неожиданно остановился и, наклонившись к Сильвии, спросил:

— Ты понимаешь, что вы наделали? Посмотри вокруг — везде грязь и мусор. Вы просто погубили это место.

В его голосе слышался не только гнев, но и боль. Чувствовалось, что он любит этот лес. Молли подумала, что, если бы не хмурое выражение лица, его бы вполне можно было назвать приятным человеком.

— В этом виноваты вы с Алексом, а не мы, — выпалила в ответ Сильвия. — Все, что от вас требуется — это установить здесь необходимое санитарное оборудование. И не говори, что это невозможно.

— Если все, что вам нужно, — это оборудованное для стоянки место, то какого черта вы приперлись сюда? Впрочем, мы с тобой знаем ответ. — В его словах звучала горечь. — Ну, теперь ты довольна? Как так можно, Сильвия? Каким извращенным умом надо обладать, чтобы добиваться уничтожения того, что потребовало трех лет упорной работы, не говоря уже…

— Я хотела вовсе не этого, — со слезами в голосе возразила девушка.

— Тогда зачем ты это сделала? — сурово спросил он.

Они оба оглянулись, услышав резкий окрик молодой женщины, адресованный ребенку, который слишком близко подошел к берегу озера. Испуганный малыш со слезами бросился к матери.

— Можешь ты хотя бы огородить озеро? — требовательно спросила Сильвия. — Ты ведь видишь, как оно опасно для маленьких. Если с ними что-нибудь случится, то…

— То это будет на твоей совести, так же, как и гибель этого леса, — с резкой прямотой заявил мужчина.

Молли увидела, как побледнело лицо Сильвии. Ей хотелось вмешаться, но она не решилась. В словах незнакомца, конечно, была своя логика, но неужели он не видит, какую боль причиняет своей собеседнице?

— Это не так, — начала оправдываться Сильвия, но мужчина не дал ей договорить:

— Именно так, черт возьми. Именно ты привела их сюда. Сами они никогда не нашли бы этого места и поехали бы прямо к Литтл-Барлоу.

— Уэйн решил ехать сюда, — со слезами на глазах проговорила Сильвия.

— Не пытайся обмануть меня. Не забывай, что я слишком хорошо тебя знаю!

Он повернулся и с мрачным видом направился к забрызганному грязью «лендроверу».

Сильвия осталась стоять с пепельно-бледным лицом.

— Я тебя ненавижу, Рэн, — крикнула она ему вслед. — Ненавижу…

— Я это знаю, — бросил он через плечо. Неожиданно из-за поворота выехал спортивный «ягуар» и остановился у обочины дороги. Из машины вышла элегантно одетая женщина с темными волосами, стянутыми в строгий узел. Она сняла темные очки и недовольно поморщилась.

— Рэн, дорогой, Алекс сказал, что я смогу найти тебя здесь. Мне очень нужна твоя помощь. Этот строптивый пони Сары опять убежал. Боже мой, мне кажется, или это Сильвия? Я не ошиблась?

Бросив на Сильвию нарочито удивленный и пренебрежительный взгляд, и совершенно не обращая внимания на остальных, она по-хозяйски взяла мужчину под руку и повела его к своей машине.

— Какой отвратительный запах, — донеслись до Молли ее возмущенные слова. — И этот мусор… Сколько еще пробудут здесь эти бродяги, Рэн? Они же наверняка привезли какую-нибудь заразу…

Мужчина и женщина сели каждый в свою машину и уехали.

— Кто это был? — поинтересовалась Молли, когда Сильвия подошла ближе.

— A-а, это ты! Здравствуй, — кивнула Сильвия. — Эта женщина — бывшая жена одной поп-звезды. Два года назад она переехала сюда и начала охотиться за новым мужем. Анна достаточно богата, чтобы не выходить второй раз замуж ради денег. После развода она получила несколько миллионов. Я думаю, что сначала она положила глаз на Алекса, но затем переключилась на Рэна…

— А кто такой Рэн? — спросила Молли.

— Рэнальф Каррингтон? Управляющий Алекса. Я его ненавижу, — горячо воскликнула Сильвия, заливаясь краской. — И он ошибается. Приехать сюда — вовсе не моя идея.

Молли вопросительно посмотрела на нее.

— Да, это я рассказала Уэйну про этот лес. Но не нарочно. Мы просто как-то разговаривали об Алексе и его земельных владениях… Когда здесь начинались восстановительные работы, я тоже принимала в них участие. Мы убирали мусор и чистили озеро. Это было… — Она моргнула, смахивая непрошенные слезы, и хрипло выговорила: — Это было здорово. Я тогда думала, что Рэн…

Она замолчала и сердито дернула плечом. Молли сочувственно смотрела на нее. Ей хотелось как-то утешить девушку.

— Теперь это все в прошлом, — сказала Сильвия. — Рэн и Алекс — заодно, оба хотят от меня избавиться, — с горечью добавила она. — Без конца критикуют Уэйна, но я-то его лучше знаю.

— А ты давно с ним знакома? — поинтересовалась Молли.

— Мы познакомились, когда я поступила в университет. Он тоже тогда там учился. Он так хорошо относился ко мне, так… по-джентельменски, — серьезно сказала она. — Я, конечно, понимаю, что у него не очень хорошая репутация. Алекс убежден в том, что Уэйн связан с наркотиками… — Сильвия пренебрежительно пожала плечами. — Он не понимает, что наркотики — это часть современной жизни. Никого ведь не принуждают принимать их.

— Это так, но, привыкнув к наркотикам, многие уже не могут без них жить, — возразила Молли.

Сильвия вспыхнула и отвела взгляд в сторону.

— Уэйн говорит, что приносит людям пользу, потому что продает только качественный товар…

— И ты в это веришь? Ты с ним согласна? — тихо спросила Молли, чувствуя, что девушку не настолько устраивает стиль жизни ее приятеля, как она хочет показать.

— Я… я… Наши взгляды на этот предмет не вполне совпадают, — признала Сильвия. — Но Уэйн… Он очень хорошо ко мне относится, — сдержанно добавила она, увидев выражение глаз Молли. — Не надо на меня так смотреть. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Но это не так. Мы с Уэйном просто друзья. Он понимает, что я не… Да какое это имеет значение? В конце концов, мне плевать, что обо мне думают!

С этими словами она резко повернулась и убежала прочь.

— Подожди, Сильвия, — взмолилась Молли, глядя, как девушка исчезает среди беспорядочно стоящих грузовиков и трейлеров.

Но та явно не собиралась продолжать разговор.

Мимо прошла молодая женщина с пластиковой канистрой. Она споткнулась о корень дерева и выругалась, прикрикнув на детей, которые едва поспевали следом:

— Да быстрее же вы, бога ради!

Не обращая внимания на дождь, прошествовала пара, явно находящаяся под воздействием наркотиков. Нет никакого смысла брать у них интервью, устало вздохнула Молли.

Пока она разговаривала с Сильвией, «охранники» у ворот лагеря сменились. Сейчас с одним из них разговаривала молодая женщина, которую Молли встретила вчера в булочной.

Улыбнувшись девушке, она объяснила мужчинам, кто это такая.

— Журналистка? — переспросил один из них. — А как она проехала через полицейский кордон?

— Она работает в «Фордкастер газетт», — пояснила женщина. — А все, кто читает эту газету, и так знают, что мы здесь.

— А, еще одна подпевала местных боссов, — язвительно заметил один из мужчин, бросая на Молли похотливый взгляд.

— Я всегда пишу объективно, — резко возразила она и добавила: — Вообще-то мои симпатии скорее на вашей стороне. Но я не собираюсь лезть в политику. Я хочу поговорить с вами и понять, почему вы ведете такой образ жизни…

— Понятно, — перебил ее мужчина. — Душещипательные истории на страницах для женщин… Я изучал журналистику, пока не понял, что не смогу найти работу. У меня нет нужных знакомств, и у моих родителей тоже, — с горечью сказал он.

— Среди нас довольно много бывших студентов, — заметил другой. — Мы даже подумываем о своей политической партии, — усмехнулся он.

— А что, это неплохая идея, — вставил кто-то. — Будем ездить по стране и агитировать за себя…

Неожиданно присутствующие разговорились и принялись оживленно обсуждать свои проблемы. Молли внимательно слушала, делая пометки в блокноте.

Ее внимание привлек ожесточенный спор двух мужчин. Их взгляды во многом различались. Скоро ей стало ясно, что здесь собрались очень разные люди, которых связывало только то, что все они, так или иначе, чувствовали себя отвергнутыми современной жизнью — либо потому, что не смогли найти работу, либо из-за своих убеждений.

Некоторые из них вызывали у Молли сочувствие, но когда речь зашла о наркотиках, ей пришлось прикусить язык, чтобы не высказать собственной точки зрения.

Было ясно одно — большинство из этих людей искренне верили в свою правоту.

— Все эти заявления — «Я хозяин усадьбы», «Это моя земля» — полная чушь, — горячо заявил один из молодых людей. — Землей не может владеть кто-то один. Она принадлежит всем нам.

Молли пожалела о том, что Алекс не слышит этих слов. Это поубавило бы ему спеси… Может, он понял бы, наконец, что не представляет из себя ничего особенного.

Алекс. Едва вспомнив о нем, она перестала слушать то, что говорят вокруг…

— Уэйн себе на уме, неужели ты этого не видишь?

Услышав это имя, Молли резко встрепенулась и заставила себя сосредоточиться на разгоревшемся споре.

— Да брось ты. Уэйн никому не делает ничего плохого…

— Он торгует наркотиками. И, следовательно, опасен.

— Ты слишком суров к этому парню, — возразил его оппонент. — Ну, подумаешь, продает наркотики. Кто-то ведь должен этим заниматься…

— Зачем? Мой двоюродный брат умер от этого…

— Бывает, — пожал плечами его противник. — Ему просто не повезло.

— Почему это Уэйн может уезжать и приезжать когда захочет, а остальные должны торчать здесь? — вступил в разговор кто-то третий.

— Он договорился с полицейскими, вот и все, — ответил один из стоящих сзади. — Я сам видел.

— Может, он и им наркотики поставляет, — ухмыльнулся кто-то.

Молли, нахмурившись, закрыла блокнот. Это было действительно странно — то, что Уэйн мог свободно проезжать через полицейский кордон. Но вряд ли имеет смысл задавать ему вопросы на эту тему. Она ощутила неприятный холодок, и вовсе не потому, что капли воды стекали ей за шиворот. Этот человек вызывал у нее инстинктивное чувство опасности. Но с другой стороны, отважно напомнила она себе, он — ключевая фигура в этой, группе, возможно, лидер. Не взять у него интервью будет просто непрофессионально.

— А когда вернется Уэйн? Кто-нибудь знает? — спросила она.

— Он не любит, когда лезут в его дела, понятно? — строго ответил высокий мужчина.

— Я просто хотела взять у него интервью и выяснить, почему ваша группа остановилась здесь, вместо того чтобы заниматься делом, — пояснила Молли.

Парень бросил на нее косой взгляд и вполголоса сказал что-то своему приятелю.

— Ну что ж, придется приехать еще раз, — поспешила объявить Молли. — Может, передадите ему, что я хочу с ним встретиться?

И, не дожидаясь ответа, она быстро повернулась и пошла к своей машине.

Взбивая крем для шоколадного торта, Молли время от времени поглядывала на кухонные часы.

Ровно четыре. Митинг не должен начаться раньше семи, значит, у нее есть еще три часа. Нужно занять себя чем-то, чтобы не думать о высокомерном и эгоистичном мужчине, имя которому — граф Сент-Оутел.

Подумать только, граф! Ни больше, ни меньше. Если попытаться представить себе, что их отношения имели бы счастливый конец… Неужели она смогла бы принять это имя?

Молли вдруг заметила, что выводит его пальцем на посыпанном мукой столе.

Она, кажется, собиралась печь торт. Молли снова взялась за работу.

Ее мать всегда пекла его, когда была чем-то серьезно расстроена. Молли знала: если на столе этот торт, значит, что-то нарушило мамино душевное равновесие.

Как-то, приехав домой во время университетских каникул, Молли спросила:

— Но почему ты печешь именно этот торт? Ведь ты же его не любишь.

— Не люблю, — согласилась мать. — Все дело в процессе приготовления.

— Наверное, взбивая крем, ты воображаешь, что бьешь кого-нибудь, — поддразнивая, предположила Молли.

— Гм… Может быть. Но я унаследовала эту привычку от твоей бабушки.

— Способ отвлечься от своих проблем?

— Что-то вроде того, — кивнула миссис Барнс.

Сейчас, осознав, что повторяет семейную традицию, Молли едва не расплакалась. Но в этом занятии действительно было что-то успокаивающее.

Неужели через какие-нибудь двадцать лет ее собственная дочь вот так же будет стоять над миской с тестом, давая выход своим отрицательным эмоциям?

Ее дочь. Лицо Молли смягчилось и словно осветилось изнутри.

Разумеется, девочка будет похожа на отца, она унаследует его яркую внешность, но в более мягком, женственном варианте. Он будет обожать ее и баловать, а потом начнет обвинять Молли в том, что она недостаточно строга к дочери. Он будет ходить с ней на рыбалку и научит плавать, а потом вдруг потрясенно заметит, что она превратилась во взрослую красивую женщину.

Он будет ненавидеть ее приятелей-мальчишек, а когда ей настанет время покинуть дом, с трудом удержит слезу расставания.

Конечно, их дочь откажется носить титул, но будет тайно гордиться своими предками…

Молли сердито вздохнула, когда слезинки одна за другой закапали на стол. Она грустно смахнула их. Какой смысл плакать? Алекс не для нее.

Он богат и знатен. Правда, если верить Бобу, граф Сент-Оутел — передовой и либеральный хозяин. Он запретил охоту, постоянно заботится о благосостоянии своих арендаторов, не торгует унаследованными титулами и привилегиями…

Но все равно между нами — пропасть, сказала себе Молли, потому что… Она начала поспешно перекладывать тесто в форму.

Я занялась выпечкой, чтобы заставить себя не думать об Алексе, а вовсе не наоборот, сурово напомнила она себе, машинально поднося ложку ко рту.

В детстве она обожала сырое тесто, но сейчас густая сладкая масса показалась ей безвкусной. Наверное, я просто выросла, с грустью решила Молли.

Она представила, с каким удовольствием стала бы облизывать ложку ее дочь… Дочь Алекса…

Молли сердито вздохнула.

К чему так мучить себя? В этом нет никакого смысла. Ни малейшего.