Огненная льдинка. Запретная магия (СИ)

Глава 8

О том почему большинство дам предпочитает пестрых бабочек мохнатым паучкам.

— Адептка Арильская, к вам посетитель, — недовольно возвестила старая гоблинша, моющая полы в лекарском корпусе три раза в неделю.

Шаркающей походкой мисс Рифара удалилась, подозрительно оглядываясь на меня и всем видом давая понять, что мои друзья, целый день просидевшие у меня и, следовательно, истоптавшие всё вокруг своими грязнючими сапогами, порядком ей надоели.

Мило улыбнулась седовласой ворчунье, на что та только страдальчески скривила лицо.

— Гнать тебя отсюда мокрыми тряпками надо, только места занимаешь.

Ну, предположим, занимала я только одно место — на два нужно было сладкого по ночам побольше кушать, да и коек свободных в блоке было хоть отбавляй. Что и говорить, а попасть в неопытные руки целителей не хотелось особо никому. Да и мне тоже не хотелось, но господа лекари так залечили, что пришлось остаться на одну ночь. А меня уже взашей гонят, ишь ты! Вопросов было много, а ответов, как всегда, не наблюдалось на горизонте, поэтому для начала задала я только один, взволновавший меня более всего:

— А почему мокрыми?

— Будешь ещё вопросы глупые задавать — узнаешь, — многообещающе пригрозила Рифара, но вовремя спохватилась, вспомнив, что мы здесь уже не одни.

В дверном проёме показалась мощная фигура северянина. Мейрион мазнул ледяным взглядом по гоблинше, отчего та вжала голову в плечи сильнее обычного, и буквально в пару шагов преодолел расстояние между нами.

— Как ты, Ведина?

Бодро улыбнулась:

— В полном порядке, только домой не пускают.

— Интересено, с чего бы это? Может быть, потому что ваши некультяпистые целители, которым руки нужно оторвать, сначала срастили кости неправильно, а потом сломали их ещё парочку раз?

Ой-ёй, кажется кто-то воспринял всё близко к сердцу. Спасая от гнева мужчины не только моих неудавшихся горе-лекарей, которые развели целый консилиум, споря, где лучше второй раз бить, чтобы после сраслось правильно, но и весь лечебный факультет, вступилась в их защиту:

— Да я так кричала, что они даже прицелиться молоточком не могли.

Желваки северянина напряглись, выдавая его тихий, подобный грозовым облакам, гнев.

— Ерунда, — попыталась перевести разговор в мирное русло, — сейчас запястье как новенькое, смотри!

Покрутила рукой, доказывая, что всё хорошо, стараясь при этом не поморщиться от ноющей боли, моментально разлившейся по руке.

— Просто решили понаблюдать до утра, на всякий случай. А что это у тебя в коробке? — Полюбопытствовала.

— Спелые маркинешы для моей госпожи, — усмехнулся Мейрион.

— Ух, ты! — Удивлённо выдохнула, — я же их просто обожаю!

Но те разы, что я ела эти чудные ягоды, можно по пальцам пересчитать, по одной очень простой причине: стоили они невероятно дорого.

— Я смотрю, у тебя уже были гости, — ласково проведя ладонью по моим волосам, заметил северянин.

— Да, ребята заходили. Притащили сладостей...

— И даже учебники? — Иронично подняв бровь, заметил северянин.

Неопределённо хмыкнула. Строго говоря — это был не совсем учебник, а скорее, свод заметок и наблюдений некого учёного, имя которого для меня так и осталось загадкой. И возвращать это совершенно случайно попавшее в мои руки сокровище, я не спешила. Слишком много знаний было сокрыто там. Возможно, вовсе не предназначавшихся для глазастых адептов, но кто же теперь будет спрашивать? Ловить птицу удачи за хвост нужно было сразу же — как показывала практика, потом подобное счастье могло достаточно быстро упорхнуть из рук.

Именно в этом испещрённом загогулинами дневнике я надеялась найти хотя бы какую-то информацию о произошедшем сегодня. И хотя Нуала горячо заверяла меня, что напавший на нас горожанин был под воздёйствием нейролитического заклинания, которым часто злоупотребляли зависящие от дурмана люди, я была уверенна — причина не в этом. Перед глазами всё ещё стояли крошечные дырочки, возле которых отравленной сетью чёрных вен виднелся яд.

— Да, хочу кое-что проверить.

— Если ты пытаешься понять, отчего скончался мужчина, атаковавший вас, то не трудись — я подскажу, — прозорливо произнёс северянин.

И как он понимает меня с полуслова? Приподнялась на кровати, усаживаясь поудобнее, и навострила ушки.

— Майкл Пикавелли сообщил, что нападавшего звали Керуас Дикой — держал бакалейную лавку в восточной части города. В последний год дела у него шли из рук вон плохо: дохода нет, всё уходило на оплату налогов. Вскоре ушла жена и забрала с собой троих ребятишек. Тогда Керуас стал регулярно посещать дома терпимости и принимать дурман. Очевидно, простой травы ему стало мало. А вам не посчастливилось повстречаться с ним, когда его охватила белая горячка.

— В его крови нашли остатки заклятия?

Мейрион покачал головой:

— С его телом сейчас работают некроманты. Но, думаю, что они найдут следы чар и дурмана — это просто вопрос времени.

— Но, — растерянно прикусила губу, — я видела на его шее следы укусов.

— Нуала сообщила об этом, но следователи отметин не нашли.

— И с чем, ты думаешь, это связано?

— Я думаю, — мужчина заглянул мне в глаза и усмехнулся, — что моя госпожа, которую просто магнитом тянет ко всяким неприятностям, могла пострадать, пытаясь оказать первую помощь наркоману. И больше всего я переживаю, что одна пепельноволосая красавица вспыхнула, словно зажжённая спичка.

Отбросила волосы назад: да уж, чуть было Нуале причёску не обновила да и сама непонятно каким чудом уцелела — силовые потоки льда и пламени несовместимы.

— Ощущение, словно я что-то делаю неправильно, будто бы ошибаюсь, искажая формулу чар. Но в чём именно — не пойму.

— Кстати, говорят, что тот самый Татиус, у которого ты зелень умыкнула, отличный специалист, способный восстановить магическую цепочку практически с нуля.

Ну уж нетушки! Обойдёмся как-нибудь без этого ушастика и его нравоучительных ханжеских речей.

— Лучше я у Октупуса спрошу, — предложила, чтобы Мейрион не волновался за меня.

В синеве глаз северянина я увидела разбегавшиеся искорки, которые фосфорическим светом сверкали в полутьме лечебного корпуса. Разлёт бровей, хищное, заострённое лицо и аристократический нос казались в этом полумраке высеченными из камня. Словно рядом со мной находилось божество, решившее посмотреть, как живут простые смертные.

А вот так и живут: копошатся помаленьку и делают всё возможное, чтобы самим не захлебнуться в грязи, окружающей их.

— Останешься здесь? — Развеяв таниственное очарование, спросил Мейрион.

Даже не стал настаивать, зная, что откажусь.

— Да, — подтвердила кивком, — отдохну, поем маркинешы. К тому же, у Изабеллы с Демианом сегодня свидание, не хочу мешать.

Что правда, то правда — от этих вспыльчивых метаморфов и страстных инкубов лучше держаться подальше в такой момент. Лассиан сказал, что они чуть полпереулка не стёрли с лица земли и стража заодно, пока мирились. А как узнали, что с нами приключилось, примчались встревоженные, но довольные — держась за руки.

И, кажется, Нуала, как и я, была бесконечно рада воссоединению этой эксцентричной парочки, потому что находиться рядом с эмоционально-неустойчивыми магами крайне опасно.

— Мне необходимо уехать на две недели, — неожиданно сказал северянин. И по его вмиг потемневшему лицу, я поняла, что он не рад этому. — Наместники старой империи не желают сдаваться столь легко, и хотя мне не хочется покидать тебя сейчас, но этого требует император. Он не хочет устраивать резни, лучше будет, если повстание утихнет, так и не разгоревшись.

Фыркнула и тряхнула головой, давая понять. что переживать совершенно не о чем.

— Клятвенно обещаю больше не помогать сомнительным личностям в подворотне без одобрения Лассиана.

В коридоре, яростно размазывая грязь по полу, глухо закашляла Рифара, намекая, что поздним посетителям пора уходить и оставлять больных одних в лекарском блоке — без поддержки и долгих разговоров.

Когда северянин, словно снежный кот, скользнул к выходу, я, для надёжности выждав полчаса, зажгла магический светляк и стала неспешно изучать ещё не прочитанные страницы дневника. Но, когда время давно перевалило за полночь, поняла, что все попытки тщетны: на пожелтевших страницах не было ничего, похожего на искомые мною следы укусов.

Устало протерев глаза, потянулась. В груди стал разливаться жар, не дававший мне покоя последнее время. Чары огня опасны и непредсказуемы для тех, кто не является их исконным носителем. Потёрла ладони и сосредоточенно выдохнула: что если всё это время я ошибалась? Всякий раз, когда силовые потоки нарушала чуждая стихийная магия, происходило наложение чар. А если призвать пламя?

Отодвинула книгу и представила самое простое заклинание, которое только могло быть — танец огня. И на раскрытой ладошки тут же появился женский силуэт, изгибающийся в такт беззвучной музыке.

Но моё искреннее изумление стало ещё сильнее, когда я заметила, что страницы дневника покрылись золотистой пылью, постепенно превращаясь в трудночитаемые слова. Удерживая огонёк, жадно притянула дневник к себе и осторожно начала листать его. Неизвестные заклинания на причудливом языке открылись моему взору. Камуфляжные чары! Просто восхитительно! Среди второго ряда строк кое-где обнаружились иллюстрации, умело нарисованные чьей-то рукой. Среди них я заметила шестипалую горгулью, которая вымерла сотни лет назад, горную памиру и... ничем непримечательного крошечного паучка. Расшифровать подписи я не могла, но всеми инстинктами, заложенными матушкой-природой, ощутила, что в них-то и кроется разгадка.

Автор этого дневника был, несомненно, умён. И раз он столь тщательно шифровал свои записи, то это было далеко не случайно. Спохватившись, перелистнула в начало, и не веря своему счастью увидела имя, витиеватыми буквами проступавшее на обложке. Габриель Серих эль Мизраэль.

Сдула прядку с лица — мне это не говорило ровным счётом ничего.

В коридоре гулко стукнуло об пол ведро и, громыхая, соприкоснулось с чем-то. Настороженно замерла и спустила ноги с кровати. Всё-таки есть минус оставаться одной в лечебном корпусе: сразу начинают мерещиться неупокоенные души больных, которых пытали своими лекарствами целители.

Подошла к двери и нерешительно позвала:

— Госпожа Рафира...

Делать ей тут, конечно, нечего, но вдруг гоблины мучаются бессонницей, зная, что недобросовестно выполнили свою работу.

В коридоре никого не было. Убедившись в этом, прижала больную руку к груди и решительно развернулась, чтобы продолжить изучать странные записи, сделанные чародеем. Как из темноты ко мне бросилось чёрное облако, поглотившее меня прежде, чем я успела сообразить, что происходит, и выставить магический блок.

И только из трепещущей темноты раздался знакомый бархатный голос, упорно доказывающий мою съедобность.

— Ну привет, сладкая...