Огненное кольцо

Глава 3 Старый знакомый

Веник сидел на деревянной шконке. Его камера запиралась на крепкую решетчатую дверь, за которой виднелся слабо освещенный коридор. По коридору время от времени проходили охранники, заглядывая к нему в камеру.

Прошла уже неделя с тех пор, как его разместили здесь.

Два раза в день приносили скудную еду. Уже на второй день появился он — мужик по имени Василий Сергеевич. Низкорослый, плешивый мужичок с важно поднятой головой. Он представился просто — следователь. Начались допросы. Первые несколько дней мужик приходил в камеру и сидел на табурете рядом с кроватью Веника. Затем, когда парень смог вставать на ноги, допросы переместились в отдельный кабинет, куда его водили с мешком на голове. Идти, правда, было недолго. Всего пара коридоров и поворотов.

Еще в начале допросов мелькнула у Веника мысль — притвориться другим. Объяснить, что якобы это не он диверсант, а только был знаком с настоящими диверсантами, которые все ему рассказали. Однако, увидев на первом же допросе одного из мужиков, с которым он толкал тележку с «Кропоткинской», парень отказался от этой мысли. Мужик уверенно его опознал. Затем появились другие люди с разных станций, с которыми он сталкивался на Красной линии. К тому же вопросы следователя наводили на мысль о том, что тот и без его показаний многое знает.

Постепенно допросы становились все короче. Наконец, на пятый и или шестой день, Василий Сергеевич, с торжеством захлопнул папку, в которой лежала кучка исписанных листков, на которые он записывал показания парня.

— Ну-с, — сказал он, самодовольно потирая руки. — Вот мы и закончили!

Веник ничего не сказал и только подумал, глядя на пухлую папку, как много в ней зря загубленной ценной бумаги.

Ему снова одели на голову мешок и отправили в камеру.

«Ну и пусть, — думал он в безразличии. — Ну, кончат меня. Ничего страшного. Кто обо мне плакать будет? Может быть, вспомнят иногда Борода или Дед. Ну, или еще кто в Альянсе…»

Стало себя жалко. Навалилась апатия. Будь что будет!

В коридоре послышались шаги. Загремел замок решетки. Снова Венику надели на голову мешок и проводили в знакомую комнату, посадили на стул и скрепили руки за спиной. И снова, после снятия мешка Веник увидел знакомую плешивую рожу следователя. На этот раз папки на столе не было. Василий Сергеевич просто сидел и нервно барабанил пальцами по поверхности стола.

Следователь смотрел на пленника безразлично, можно сказать даже с жалостью. Поэтому парень легко догадался о своей судьбе.

Однако молчание затягивалось.

— Так, что мы тут? — спросил Веник.

— Жди. Поговорить с тобой хотят…

Послышался звук открываемой двери. Следователь вскочил и вытянулся в струнку. Кто-то вошел в комнату. Василий Сергеевич, угодливо улыбался и уважительно поклонился входящему.

— Здравствуйте, Максим Павлович. Здравствуйте — угодливым жестом он показал на свой стул.

Веник взглянул на вошедшего и остолбенел.

Максим Павлович!!!

Знакомый тихий старичок из бандитского плена, который положил столько бандитов на «Перово».

Парень открыл рот. Вот те на!

На сей раз пред ним предстал не тихий заморыш и «набор болячек», а словно совсем другой человек. Старый знакомый, одетый в ладную кожаную одежду, держался уверенно и ступал как хозяин.

— Василий, — бросил он следователю. — Подожди там, я с ним наедине поговорю.

— Слушаюсь.

Следователь, угодливо изогнувшись, бесшумно скользнул к выходу. За спиной пленника открылась и закрылась дверь. Максим Павлович же уселся за стол, напротив парня.

Веник наблюдал за стариком, открыв рот.

— Ну, здравствуй, Вениамин.

— Здравствуйте, Максим Павлович.

На парня накатила волна эйфории. Апатию как рукой сняло.

«Спасен!» — возликовал он.

Все эти дни, он думал, что лучше бы его убили в том подвале, вместе с Кузьмичом. Но теперь он понял, что всё было не зря!

Вот оно! Его спасение!

Максим Павлович между тем уселся за стол и смотрел на парня странным взглядом.

Веник же чувствовал себя сложно. Хотелось петь от счастья и при этом плакать от умиления.

Он был готов броситься своему спасителю на шею. Да что там на шею! Ноги готов был целовать.

Вспомнился следователь с его жалостливым взглядом.

«Знал бы этот болван, что мы с Максимом Павловичем… Да мы… Да мы почти что друзья», — думал Веник улыбаясь.

Между тем старик вздохнул и начал подниматься из-за стола.

— Да Вениамин, — проговорил он. — Ты все тот же дурачок. Тебя не сегодня-завтра стрельнут, а ты все лыбишься…

Парень опять открыл рот от изумления.

Старик вышел из-за стола и направился к выходу. Веник так рванулся, что чуть со стула не упал.

— Максим Павлович! — взмолился он. — Куда же вы???

— Что значит, куда? — старик на секунду остановился.

— Ну, это… Вы что же, мне не поможете?

— С чего это ты взял? — усмехнулся тот.

— Ну, как же? — Веник опешил. — Ведь мы же с вами там… Мы же столько пережили… Ведь вы же говорили, что будете благодарны… Я же спас вас…

— Вот кто кого спас — это большой вопрос. Плохо, что ты этого до сих пор не понял.

— Ну, а как же?..

— Ты забыл, что ты натворил здесь? Забыл про «Парк культуры»?

— Так я же… Это не я… Не я один…

— Пусть ты был не один, но отвечать тебе одному. Прощай.

Старик подошел к двери. Открылась и захлопнулась дверь. Минуту спустя, комнату вошли конвоиры и скоро Веник оказался в своей камере. Парень опустился на шконку и сидел не двигаясь. Этот «удар» подлого старика потряс его. Вспомнился плен у бандитов. Как там этот старик угодливо разговаривал с ним и обещал быть благодарным, если Веник вытащит его из плена.

«Вот урод, — ошарашено думал парень. — Каков подлец! Ну, это надо же!»

Через час за ним снова пришли. Надев мешок на голову, опять повели по коридору. Веник уже до мелочей изучивший путь к следователю, определил, что ведут его в другое место.

Открылись со скрипом двери. Парня ввели в какое-то помещение с тихим гулом голосов. Подвели к стулу со спинкой, усадили и связали за спиной руки. На этот раз зафиксировали и ноги. Когда сняли мешок с головы, Веник увидел, что он сидит в центре полукруга из столов, за которыми восседали какие-то люди. Человек десять. В основном пожилые мужики со здоровыми, разъевшимися мордами. Напротив него сидел противный тип с лицом вурдалака. Веник осмотрелся и заметил за одним столом Максима Павловича. Рядом с тем сидел какой-то одноглазый, не сильно еще пожилой мужик. Остальные были под стать Палычу — такие же старые уроды.

— Ну что, — прошамкал беззубым ртом один старик слева от парня. — Это и есть наш страшный диверсант?

— Он самый, — ответил незнакомый голос позади Веника, который тут же начал зачитывать историю его похождений на Красной линии.

В глазах уродов зажглись огоньки интереса. Пока зачитывались его преступления, Веник, скосив глаза, наблюдал за Максимом Павловичем. Тот сидел очень уверенно. Сидящий рядом с ним одноглазый все время что-то говорил мерзкому старику на ухо и поглядывал на парня. Старик что-то отвечал и по губам Веник определил несколько фраз. Тот вроде бы сказал «Можно» и «Давай».

Когда закончили зачитывать обвинения, началось неспешное обсуждение.

— Ну что же. Я думаю, все ясно с ним. Казнить его, — прошамкал один из сидящих.

Все закивали.

— Когда суд?

— Давайте завтра?

— Пойдет.

— Разрешите? — громко сказал одноглазый и поднялся с места. — Есть у нас предложение. Предлагаем использовать этого, гхм, господина, в идеологических целях.

— Слушаю, — противным голосом проскрипел вурдалак напротив Веника.

— Хорошо бы, сперва, его убрать отсюда, — одноглазый указал на парня.

Вурдалак согласно кивнул и махнул пухлой ладошкой.

На голову Веника снова накинули мешок, освободили руки-ноги и вывели из комнаты.

Вот и все, думал парень, когда его волокли по коридору. Теперь уже не осталось никаких иллюзий. Все вышло именно как Максим Павлович, скотина, обещал. Скорый суд и казнь!

Сорвав повязку, его завели в небольшую квадратную комнату, освещаемою яркой лампочкой на стене. В ее свете парень увидел, что из обстановки здесь только два металлических стула посредине комнаты. Веника усадили на один из них и привычно связали руки за спиной. Охранники скрылись за дверью, оставив парня его в комнате.

«Пытать будут? — тупо подумал он. — Хотя, зачем? Я же все сам рассказал следователю. Да и какая теперь разница?»

Веник сидел на стуле и от нечего делать оглядывал голые, бетонные стены комнаты.

«Вот я дурак-то! — в сотый раз ругал он себя. — Пошел бы с Дедом и Бородой, так нет. Понадобилось оставаться! Размечтался дурень! Альянс, Илона… Тьфу!»

Он вспомнил стариков-вурдалаков. Что за типы? Неужто это и есть руководство Диаметра? И Максим Павлович среди них, как равный. Ай да Палыч, ай да сукин сын! Только интересно, что этот хрен делал на окраине города и как попал в плен бандитам?

Через полчаса размышление парня прервал звук открываемой двери и шаги. Веник взглянул и удивился. Перед ним возник виденный ранее одноглазый мужик. Он присел на стул напротив и сразу перешел к делу:

— Ну вот, что парень, — заговорил он. — Я к тебе по поручению Максима Павловича.

Единственным глазом он пристально посмотрел на парня.

Тот от удивления только неопределенно помотал головой.

— Так вот, — продолжил мужик. — Если хочешь жить, слушай меня внимательно!

Он замолчал, снова пристально посмотрев на парня.

Веник, сориентировавшись, кивнул, хотя еще ничего толком не понял.

Мужик наклонился и доверительно забубнил:

— Сейчас тебя отведут в камеру. В общую камеру. Понимаешь? Но ты, главное, не бойся. Там тебя, может, и побьют, но все же лучше чем пуля, так ведь? Вот! Так что в камере отвечай на вопросы, расскажи, что и как все было у тебя на «Парке». Понимаешь? Скажешь, что ты шпион Альянса. Про свой Тамбур даже не заикайся. Да, это ладно. Потом тебя на суд, завтра или послезавтра, поведут. Ничего не бойся, это все бутафория. Тебя приговорят к смерти, но ты не бойся! Ты понимаешь, что я говорю?

Одноглазый с тревогой вгляделся в лицо Веника, который активно закивал.

— Повтори, что надо сделать!

— В общей камере сказать, что я шпион Альянса. Потом на суде меня приговорят…

— Правильно! — перебил его мужик. — Только ты там не особо распинайся. Если спросят, говори, если нет, то лучше молчи. А, потом, после суда, тебя провезут по станциям линии. Чтобы народу показать. Да не дрожи ты! Это не страшно. Ну, обругают тебя, может по шее дадут. Лучше ведь, чем пуля? Так вот, в конце концов, привезут тебя на «Спортивную». Там тоже суд будет, и снова приговорят тебя. Ну вот, пока и все.

— А дальше что? — вырвалось у Веника.

— А вот дальше, — резко сказал одноглазый, — все от тебя зависит. Как поведешь себя! Если сделаешь, как надо, то мы тебя вытащим. Живым останешься. Понимаешь? Главное сделай, как надо! Понял? А на «Спортивной» мы тебе дадим дальнейшие указания, ну, что дальше делать. Понял?

Он снова заставил парня повторить все сказанное, после чего, в очередной раз, посмотрел на Веника пристальным взглядом и ушел.

Парень снова остался один в комнате.

«Вот уроды, — только и подумал он. — За кого они меня принимают?»

В голове вдруг все стало на свои места. Стало ясно и понятно, что имел в виду одноглазый, говоря «идеологически использовать».

«Да, — злорадно думал Веник. — За дурака меня держат. Обещают жизнь сохранить. Чтобы я не психовал и ничего не выкинул. Тихо стоял на суде и на станциях, под плевками. Чтобы не пытался бежать или не удавился часом. А потом спокойно пустят пулю в лоб, вот и все „дальнейшие указания“».

Веник почувствовал охватившую его злость к этому одноглазому, к Максиму Павловичу и ко всему Диаметру. Еще недавно он смирился с неизбежной смертью, но теперь как никогда он хотел сбежать или что еще выкинуть. Назло Максиму Павловичу.

«Удирать надо! Удирать! — думал он, когда в комнату вошли конвоиры. — Понятное дело, все это пока что мечты, но что-то сделать нужно! Терять-то ведь нечего!»

Парня снова вывели из комнаты. На этот раз мешок на голову не одевали. Он внимательно смотрел по сторонам, но видел только слабо освещенные коридоры с запертыми дверями. Они миновали несколько таких коридоров и остановились перед мощной стальной дверью. Веник понял, что его ведут в тюремный блок. Несколько крепких охранников открыли тяжелую металлическую дверь.

«Значит, все правильно, — подумал он. — Сейчас будет общая камера».

Так и оказалось.

Они оказались в коридоре, где по правую сторону, вместо стены находилась прочная решетка, за которой виднелись грубые железные кровати с рваными матрасами. Лязгнул замок, открылась дверь и Веника втолкнули в камеру и сразу заперли за ним дверь.

Парень осмотрелся. Он находился в полутемном вытянутом помещении. Когда-то здесь располагались узкие комнатки, выходящие в коридор, но теперь перегородки между комнатами снесли, а со стороны коридора вставили крепкие решетки. Свет проникал из коридора через решетки.

Спинками к стене стояли одноярусные кровати. Зачем-то Веник быстро сосчитал их. Кроватей оказалось ровно тринадцать и на них, почесываясь, кучками сидели арестанты. Их было меньше десятка, и все они смотрели на новичка.

В полумраке парень заметил, что все смотрели на него по-разному. Одни безразлично, другие с любопытством, а кто-то и со страхом.

Веник расслабился. Он-то ожидал, что в общей камере обитает куда больше народу.

Парень сделал несколько шагов к ближайшей кровати, на которой сидел задумавшись и привалившись к стене, угрюмый мужичок с кустистыми бровями и длинными черными волосами.

— Тут свободно? — спросил Веник, показав рукой на свободную кровать рядом.

Мужик, не взглянув на парня, кивнул.

Веник присел, сложив руки на коленях. Он не успел еще ничего подумать, как к нему быстро подкатил худой длинный тип неопределенного возраста.

— Привет, здорово, — нарочито весело обратился он к парню. — Ты откуда такой? А?

— Да так. Вот взяли…

Он не знал, что говорить. Вряд ли стоило начинать свое пребывание в камере с заявления, что он диверсант, устроивший теракт на «Парке культуры». Веник даже не решил еще, стоило ли вообще тут об этом говорить.

«Лучше отмолчаться», — подумал парень, и решил прикинуться дурачком.

Длинного же не удовлетворили эти объяснения. После недолгого разговора он сменил тон:

— Ты меня что за лоха держишь, что ли? — гнул он пальцы. — Ты давай, нормально отвечай, когда тебя спрашивают! Кто ты и за что тебя сюда?

Веник успел сориентироваться. Во время их разговора он заметил, что сидящий на соседней кровати бровастый мужичок совершенно их не слушает или делает вид, что ему нет дела. В то время, как остальные арестанты прислушивались к разговору, вытянув шеи.

«А что если этого мужичка-соседа сюда специально прислали, чтобы он меня подстраховал? — подумал Веник. — Разве позволят одноглазый с Палычем, чтобы меня тут убили? Нет, конечно! Поэтому нужно держать себя достойно. Я ведь не какой-то там лох. К тому же, если тут возникнет драка, то меня отсюда вытащат. И защитят!»

Задумавшись, он не слушал длинного, который что-то бубнил сделав злую рожу и размахивая руками.

«Да! Все так и есть. Наверняка, в коридоре наготове стоят охранники, а здесь меня этот мужик-сосед подстраховывает».

Ободренный такими мыслями, Веник спокойно сказал длинному:

— А как ты на счет того, чтобы пойти в жопу?

— Чего? Да ты кому это???.. Слушай парень, — доверительным тоном заговорил длинный. — Я тебе тут такую жизнь могу устроить, ты ахнешь.

— На хер иди, — сказал Веник, нагло глядя длинному в глаза. Он, наверное, впервые в жизни, был рад ввязаться в драку.

«Пару раз успею ему врезать, прежде чем в дело вмешается сосед или охранники», — со странным удовольствием подумал он.

Никогда он еще не чувствовал себя таким защищенным.

— Ты чего, в натуре! — взвился длинный, размахивая распальцованными руками. — Ты хоть понимаешь, куда попал? Знаешь, какие люди тут сидят?

Он махнул в сторону кучки мужиков в другом конце камеры.

— Пшол, — Веник с наглой улыбкой разлегся на кровати так, чтобы в случае нападения, можно было врезать придурку ногой.

Но длинный в драку не полез. Он умотал в другой конец камеры и о чем-то там начал говорить мужикам, показывая на парня. Однако те, придурка не поддержали. Веник ясно слышал, как они сказали тому «Да заткнись ты!»

Парень растянулся на кровати. Потянулось тоскливое время. Арестанты сидели кучками и приглушенно бубнили. Рядом о чем-то задумался бровастый мужичок-телохранитель. По коридору прошлись взад-вперед несколько охранников. Оба они бросили быстрый взгляд в сторону Веника.

Тот только ухмыльнулся.

«Так и есть! — думал он. — Меня страхуют, проверяют, все ли со мной в порядке. Так что я здесь в полной безопасности».

Ну что же, раз одноглазый выполняет свое обещание, то и мне, пожалуй, стоит немного подыграть им, рассказать местным уголовникам о своих героических делишках.

«А впрочем, обойдутся, — тут же подумал он. — Пока все хорошо и я в безопасности, по крайней мере, до суда. Но вот что потом? Что им помешает спокойно меня стрельнуть? Надо поразмыслить о будущем».

Охранники в коридоре снова прошли мимо решетки. Веник поймал на себе внимательный взгляд одного из них и совершенно успокоился. Все под контролем!

К решетке вдруг рванулся давешний длинный и о чем-то заговорил с тюремщиком. Тот что-то неразборчиво ответил. Длинный вдруг резко рванулся назад в камеру, к своим мужикам и начал что-то говорить им, тыкая пальцем в сторону Веника.

Парень прислушался.

— Прикиньте, — вещал длинный на всю камеру. — Это тот самый… Диверсант… Который на «Парке культуры»…

Неожиданно вся кучка, трое мужиков и длинный, встали и направились прямиком к Венику. Впереди решительно шагал низкорослый и широкоплечий мужик с бородой. Он без лишних разговоров присел на кровать парня и напрямки обратился к Венику:

— Слышь? Ты кто такой?

Голос его звучал глухо, как из-под земли.

Парень медленно поднялся и присел на постели, настороженно глядя на мужиков, которые обступили его кровать.

— Да он это! — непонятно чему радуясь, загомонил Длинный. — Он. Точно вам говорю! Диверсант это!

— Ты, что ли «Парк» там подвзорвал? — снова спросил низкорослый.

— Понимаете мужики, — осторожно начал Веник. — Все случайно вышло. Мы ведь и не хотели там ничего делать, но так вышло.

— Ну, нефига себе! — снова загомонил Длинный. — Там взрыв и пожар большой был, а потом, говорят, открыли администрацию, а она забита трупами. Куча трупов!!!

— Да не было там кучи, — сказал Веник, оглядываясь на бровастого мужика-соседа. Тот сидел, совершенно не проявляя интереса к их беседе.

«Хорошо прикидывается» — удовлетворенно подумал парень и продолжил:

— Не было там кучи. Я же говорю, случайно все вышло. Мы туда просто зашли, а там ваша комиссия партийная. Они сами на рожон полезли, вот и получили. Их там всего четверо было.

— А четверых тебе мало что ли? — нехорошим тоном поинтересовался низкорослый.

Он обвел тяжелым взглядом своих товарищей. Веник заметил, как один из них кивнул. Низкорослый тоже кивнул, нагнулся к парню, и доверительным тоном сказал:

— Вот ты говоришь…

Веник, слушая, тоже наклонился к низкорослому, как вдруг чья-то рука с вонючими пальцами протянулась сбоку и заткнула ему рот. Парня повалили на кровать.

— Давайте! Давайте! — возбужденно прыгая, тихо заверещал Длинный, однако, не делая никаких попыток помочь товарищам.

Крепыш насел на грудь Веника и потянулся к его горлу. Рядом суетилось еще несколько человек, которые только мешали друг другу.

Парень опомнился и двинул коленкой низкорослого в спину. Тот ойкнул и быстро велел мужикам:

— Ноги держите!

Кто-то навалился на ноги парню. Веник вдруг с изумлением заметил, что ноги ему держит его угрюмый сосед, которого он на полном серьезе считал своим охранником. Бородатый крепыш снова потянулся к горлу парня. Веник рванулся и заорал. Он совершенно не ожидал такого поворота дел и завопил от ужаса.

Вонючие пальцы снова зажали ему рот, а стальные пальцы бородача наконец сомкнулись на горле. Одновременно что-то тяжелое навалилось на грудь.

В глазах потемнело. Веник начал задыхаться, извиваясь из последних сил как червяк. В ушах громко застучало. Послышался страшный хрип, звуки стали затихать.

Вдруг давление на грудь спало. Он еще не понял, но горло тоже отпустило. Перед глазами поплыли расплывчатые линии и круги. Его закрутило из стороны в сторону. Из глаз хлынули слезы.

Веник вдруг очнулся и увидел себя лежащим на стальной кровати в какой-то комнате, освещаемой синеватым светом. Он пытался дышать, но вздоха не получалось. Парень тужился, но вместо полноценного вдоха, в легкие попадала лишь чайная ложка живительного воздуха. Горло горело и представлялось смятым, словно бумажка.

Наконец, кое-как, Веник понемногу восстановил дыхание и отдышался.

Откинувшись на спину, хрипло дыша, он чувствовал, как из глаз катятся слезы. Только сейчас он рассмотрел, что рядом стоят и смотрят на него какие-то люди.

— Ну что? Довольны? — резко спросил хмурый мужик, в котором Веник сразу же определил одного из «партийных контролеров». — А если бы он кони двинул? Что тогда?

Несмотря на раздражение, в его голосе чувствовалось и облегчение оттого, что парень пришел в себя.

— Да ладно тебе, Семен. Мы же все время рядом были. Только на секунду отвлеклись, — гундосил другой мужик, в котором Веник узнал одного из тюремщиков. — Мы ведь…

— Все! — оборвал того «партиец». — Смотреть в оба! Глаз не спускать! Быть при нем неотлучно. Даже в сортир с ним.

Тюремщик усмехнулся, но хмурый так на него взглянул, что тот сразу сделал серьезную морду и потупил глаза.

— Отвечаете башкой за него! Если что случится, на его место сядете. Все вместе сядете!

После этой инструкции, Веник остался в комнате наедине с одним тюремщиком. Через некоторое время парень попытался с ним разговориться, но тот отвечал односложно — «да», «нет» и «не положено».

Так они просидели в камере до конца дня. Еду им приносили. В туалет Веник также ходил под надзором. Все время, кроме еды, парень умирал от скуки. В компании тюремщика ничего путного в голову тоже не приходило.