Огню плевать (СИ)

п.1; г.4; ч.2

Глава Черных Юбок покачала головой и мягко высвободила лапу из моих объятий. Вынула платок, промокнула глаза, но я видел, что это — не более чем уловка, призванная потянуть время и дать ей собраться с силами.

Понимающе кивнув, я подхватил стакан и поднялся с дивана. Пересек комнату, бегло осмотрел ассортимент барного столика и налил себе сам. Служанка стояла рядом, неподвижная, с опущенной головой, не пытаясь ни помочь, ни помешать.

Покачивая паймой, я вернулся к дивану, но остался на ногах — посматривал за Лоло, якобы поправлявшей потекшую тушь. В затылке пульсировал неприятный маячок. А чего бы в нем оказалось приятного, если он настойчиво намекал, что в рассуждениях крылся изъян?

Допустим, Лепесток действительно недалек умом. Но стал бы последний тупица, пришив кореша в уютном доме и там же засветившись, торчать у «Аркады», накачиваясь дайзу?

— Назови мне его имя, — снова попросил я, делая мелкий глоток.

— Милый, лучше не лезь в это, — без промедления ответила госпожа Лоло.

В голосе ее не осталось и намека на грусть, теперь там было сухо и прохладно, словно в салоне дорогого фаэтона. Она протянула в сторону пустой стакан, и служанка снова плеснула в него, возвратив с ювелирно взвешенным подобострастием.

— Сообщи отцу парнишки все, что посчитаешь нужным, — попросила хозяйка уютного дома. — Скажи, что его сына больше нет. Но убийцу обязательно покарают. Можешь даже поклясться ему в этом, я гарантирую. Но сам забудь. Делом уже занимаются, поверь.

Я с трудом удержался от потока спешных, очевидно глупых вопросов. Пожевал губу, глотнул, посмаковал, затем медленно вернулся на прежнее место. Диван скрипнул.

Вот, значит, как? Делом уже занимаются? А как насчет того, что им уже занимаюсь я? Вместе с легким опьянением внутри меня поднималась волна злости, которую я пока умело контролировал. Я взял почти триста рупий Подверни Штанину. Да, значительно меньше обычного. Но теперь обязан отработать их до последнего юна…

Что это значило?

Что мне придется рискнуть.

— Дорогуша, принеси нам, пожалуйста, порцию сладкого энергетика, — громко попросил я, обращаясь к неподвижной служанке. — Твоей госпоже нужно восстановить силы.

Та вскинула острую мордочку, вопросительно переводя взгляд с дерзкого манкса на хозяйку и обратно.

— А еще лучше, самой чистой воды. И найди в аптечке что-то успокоительное, — добавил я, не меняя повелительного напора. — У вас всех был трудный день.

Заботливая Лоло вздохнула, пригладила серебристые усы и устало кивнула девчонке. Та поклонилась, попятилась к дверям и почти бесшумно выскользнула в колодец холла.

— Прости, что заставил понервничать, — искренне покаялся я, забирая стакан престарелой госпожи и отставляя на подлокотник дивана. — Обещаю, наш разговор почти окончен и скоро мы сможем отдохнуть. Но сейчас, Лоло, я хочу, чтобы ты выслушала меня внимательно, и не перебивая…

Та, покорно позволившая забрать недопитую пайму, настороженно повела сухим носом, но едва заметно кивнула. Она доверяла мне, как доверяла Нискиричу и всем «Детям», и подонок Ланс фер Скичира собирался воспользоваться этой доверчивостью. Пусть и как можно мягче…

Времени у меня было опасно мало. Наклонившись к Лоло, я настроил голос на нужную тональность и негромко, нараспев произнес:

— Девять крохотных мышат,

Сговорились не дышать…

Глаза Лоло, и без того не самые блестящие от солидного возраста, словно затянуло белесой пленкой. Чу-ха нахмурилась, вслушиваясь в стишок, ее нос снова вздрогнул. Косясь на дверь, я продолжил:

— Один вдруг затих не шурша,

И осталось лишь восемь мышат.

Заботливая часто заморгала, откинулась на спинку дивана, плечи ее поникли, лапы упали на жесткие юбочные складки.

Это было трудно назвать везением, ведь труп моего клиента сейчас выносили из борделя через вход для прислуги, но его элемент тут был — почти без давления поплыть моей собеседнице помогли именно стресс и усталость. Внимательно наблюдая за рывками ее зрачков, я усилил нажим, на всякий случай прочитав еще один фрагмент:

— Задохнулся второй насовсем,

И мышаток осталось семь.

И когда заметил, как зрачки хозяйки уютного дома Черных Юбок сжались до размеров булавочного укола, зафиксировал мощной фонетической подсечкой:

— Отречение.

— Отречение, — негромко повторила госпожа Лоло.

— Бесцветная относительность переплывает горизонт радости, — скороговоркой выпалил я.

Она снова повторила, слово в слово, без эмоций, находясь под всепоглощающим воздействием того, что в нашей казоку называли «низким писком». Потому что если ты позволял мне начать… если не знал или был не готов… то обязательно попадался, как все прочие до, и все последующие. Потому крысы и боялись Бесхвостого. Потому и уважали его…

Смахнув с виска пот, я глотнул паймы, вдруг ставшей совершенно безвкусной. Придвинулся еще ближе. Приказал негромко, не меня тембра:

— Лоло, милая, назови мне имя убийцы Гладкого Мисмис.

Ее шелестящий ответ чуть не выбил меня из колеи, поставив под удар весь этот спешный допрос.

— Симайна, — спокойно ответила старая чу-ха. — Это сделала Симайна, одна из моих проверенных кукуга.

Я отшатнулся, с опаской покосившись на двери салона.

— Не лги мне, — все же удержав нужную интонацию, распорядился я. — Не смей мне лгать, Лоло! Кто, как и когда убил Гладкого?!

Ее стеклянные глаза нашли мои, уставились в них, а затем госпожа задумчиво оскалила крупные потрескавшиеся зубы в улыбке. И я сразу понял, что она не врет. Никто не может обмануть терюнаши под воздействием его чар…

— Это сделала Симайна, — с горечью повторила Лоло. — Немыслимо, верно? Но это она. Вчера ночью. Ближе к рассвету. Она порвала бедолагу на куски. Так много крови… Да, Симайна. Она сбежала, если хочешь знать. Не знаю, как весть о бойне просочилась за стены моего дома… но недавно пришли чистильщики. Хорошие чу-ха, очень вежливые господа. Они пообещали мне, что все сделают, и никто больше не узнает.

Мой следующий вопрос застыл на губах. Вернулся в горло, заставив поперхнуться, и растаял на деснах прозрачной пластинкой «карамели».

Я точно знал, что Заботливая Лоло говорит правду, но не мог в нее поверить. У Гладкого обнаружились некие покровители? Казоку, способная предоставить уютному дому высококвалифицированных чистильщиков?

Я почувствовал, что стремительно потею под всей своей многослойной одежкой. Жгучая капля скользнула в глаз, заставила поморщиться. Тогда я только и нашелся спросить, тут же пожалев о бездумной трате вопроса:

— У Гладкого были весомые друзья?

— Это мне не известно… — Лоло пожала обмякшими плечами и вяло всплеснула лапами. — Но их команда работает умело и быстро. Вот увидишь, через час тут уже не будет и следа этой бойни…

— Лоло! — Я приблизился к ней почти в упор, будто хотел поцеловать, и взглянул в мутные глаза. — Не смей мне лгать! Синтет не способен убить обитателя гнезда!

— Но я не вру, милый, — глуповато улыбнулась старая крыса, пощекотав мою щеку белыми усами. — Клянусь предками.

Я встал. Я оглянулся на дверь. Глотнул еще паймы, лихорадочно соображая, что делаю не так. Наклонился, пытливо изучая зрачки чу-ха. Совсем скоро она сорвется с крючка. Или вернется служанка. У меня оставалось время на последний вопрос, самый важный и ценный, иначе я останусь ни с чем…

— У тебя есть полная база слежения самок-кукуга Черных Юбок?

— Ха! — сонно усмехнулась Лоло. — Разумеется, милый, без этого я была бы очень плохой хозяйкой…

— Пересыпь мне в «болтушку».

— Конечно, милый.

Она подняла вялую левую лапу, задрала перчатку и пострекотала коготками по панели запястного гаппи. Мой тут же откликнулся, просигнализировав о получении нового информационного пакета.

А еще через секунду зрачки Заботливой Лоло начали увеличиваться в размерах, и я торопливо присел рядом с ней на прежнее место. Мягко заставил взяться за стакан, придержал, ласково погладил по костяшкам и оправил задранную полуперчатку.

— Не волнуйся, Лоло, все обойдется, — громко, но с настоящей заботой произнес я в тот самый момент, как дверь салона открылась и внутрь проскользнула служанка с подносом. — Выпей лучше лекарств, а пайму оставь пропащему Лансу…

Я снова забрал у нее стакан и с деланной бравадой подмигнул служанке, но заметил на ее мордашке подозрительное замешательство. Поставив поднос на подлокотник, та опустилась перед госпожой, встревожено заглядывая ей в глаза.

— Успокоительное, — вполголоса напомнил я, взглядом указав на принесенный пузырек.

Лоло, пробуждаясь от транса, задумчиво потирала висок. Искоса наблюдая за мной и будто бы что-то подозревая. Быть может, сопоставляла внезапный провал в памяти со слухами, что плодят обо мне улицы Юдайна-Сити?

— Все в порядке, — уверил я ее, поднимаясь с дивана и допивая угощение. — А вот ты на крепкое лучше не налегай…

Хозяйка уютного дома молча проглотила пару капсул и запила водой. Зрачки ее пришли в норму, но правое веко еще подрагивало.

— Благодетельная Когане, — прошептала старуха, — мне и впрямь нужно отдохнуть…

— Спасибо, Лоло, — совершенно искренне поблагодарил я, отставляя стаканы, подбирая рюкзак и направляясь к дверям. — Обещаю, все сказанное останется только между нами.

— Ох, Ланс, милый… — она махнула мне вслед лапой, тут же бессильно уронив ее на юбку. — Надеюсь, так и будет. Ведь от этого зависит будущее всех Черных Юбок…

Поклонившись хозяйке заведения, я вышел в холл, мягко затворил за собой стеклянные створки; а затем сдвинулся так, чтобы меня не было видно из салона, опустил рюкзак на пол и прижал разгоряченный лоб к холодному бетону стены.

В голове шумело от выпитого и новостей.

Кукуга-убийца! Яри-яри, если бы я не узнал об этом на личном допросе, не поверил бы даже самым близким чу-ха… А что, если Гладкого почикал все-таки Кринго, обставив так, чтобы подозрение пало на бедняжку Симайну? Пожалуй, это возможно, но тогда я крепко недооценил его мозги.

А сама кукуга? Сбежала из уютного дома, серьезно? Такое вроде бы уже случалось, но только когда опасность угрожала самим служительницам синтосексуализма. Но чтобы та осознанно причинила вред гостю? За несколько десятилетий эксплуатации кукол ни разу не случалось сбоя, приведшего к летальным последствиям. Или случалось, но умело замалчивалось манджафоко?

Я рывком повернулся к ширме, за которой продолжали настраивать оборудование трое операторов. Но не успел и рта открыть, как вдруг заметил, что в колодце холла теперь присутствует еще один чу-ха.

Он стоял на балконе второго этажа, почти там же, где нашу драку с Гвоздодером застала Заботливая Лоло. Черной масти, широкоплечий, с пугающе-стильными когтями-имплантами из матового титана и такими же клыками, врощенными в челюсть по обе стороны от резцов. Одетый в очень строгий и столь же дорогой пепельно-серый брючный костюм; со старательно залакированной на бок челкой; в умных непрозрачных очках цвета хром. Которыми, без сомнения и всяческой скромности, сейчас сканировал меня.

— Терюнаши Ланс, — кивнул незнакомец, вежливо приподнимая невидимую шляпу. — Ты не голоден? Как поживаешь?

И улыбнулся, продемонстрировав выдвижные клыки-имплантаты. Я улыбнулся в ответ, шустро накинул рюкзак и небрежно оперся о стену. Мне вдруг стало жутковато, а оставленный Гвоздодером синяк на бедре очень не вовремя заныл.

— После рюмки-другой в компании старой знакомой все становится куда лучше! — Я легко поклонился, продолжая ощущать себя подопытным под прицелом микроскопа. — А ты кто?

Пожалуй, в привычной мне манере я хотел смутить и даже раздразнить внезапного собеседника, сбить его с толку, перехватить инициативу. Но не вышло. Тот облизнул ослепительно-белый резец и совершенно спокойно ответил.

— Ты, Ланс, можешь называть меня господин фер Сакага.

Моя рука чуть не соскользнула со стены. Сделав пару шагов к центру колодца, я задрал голову и с нарочито нахальным интересом еще раз осмотрел чу-ха. Тот оставался неподвижен, опирался на перила и бесстрастно взирал на меня сверху вниз.

Теперь в моей голове не просто кружило, там бесилась лихорадка мыслительного урагана. Фер Сакага? Сам Пыльный, собственной персоной? В борделе средней лапы, где кукуга якобы порезала якобы безродного клиента?

Я начинал всерьез подозревать, что в съеденную недавно лапшу было что-то подмешано. А может, меня отравили «Котелки»? Мог салон «Крейса» быть наполнен дурманящим газом?

Вероятно, очки Пыльного сканировали не только одежду и тело. Будто прочитав мои мысли, фер Сакага неспешно провел по гаппи титановым когтем и на мою «болтушку» пересыпалась визитка.

Подняв запястье к лицу, я уставился на простую, на грани примитивизма, презентационную карту, в которой значилось: «Господин Сакага. Специалист по решению незаурядных задач». А в уголочке, совсем крохотный, блестел свето-струнным глянцем миниатюрный герб «Уроборос-гуми»…

Я подумал, что возможность связно излагать мысли вернется ко мне совсем нескоро. Поднял глаза к Пыльному, и тот еще раз дружелюбно кивнул.

Раньше мы не сталкивались. Что, впрочем, я считал неслыханной удачей. Потому что Сакага… то есть, господин фер Сакага работал на казоку, рядом с которой «Дети заполночи» казались беспомощными «Детьми заурядности». И одно дело, ненароком встретить столь опасного чу-ха во время ночного представления в «Перпекто», и совсем другое — в доме Черных Юбок, откуда только что вынесли моего клиента со скрученным хвостом…

— Ты здесь по работе, Ланс? — поинтересовался Пыльный.

Голос у него был мягкий и вибрирующий. Вполне подходящий для использования «низкого писка», если бы обитатели Тиама вообще имели к нему талант. Но чаще всего за приятным произношением всегда кроется гадкий подтекст, и вот он-то действует на меня крайне агрессивно.

— Нет, какой там, — как можно небрежнее отмахнулся я. — Вставлял под хвост новенькой, вот с Лоло и разболтались. Обсуждали, так сказать. Могу посоветовать.

Сакага улыбнулся. Не как большинство своих сородичей, а вовсе не обнажая выступающих зубов, будто бы протяжно и лениво. И нужно заметить, выглядело это пугающе.

— А ты забавный манкс, — признал он, и с перезвоном побарабанил темно-серыми когтями по перилам балкона.

— Только для друзей.

Шокирующее очарование, распространяемое Пыльным, сразу прошло. Я снова стал сыном Нискирича, «Дитем заполночи» и дитем улицы, болезненно реагирующим на скрытые угрозы. Даже от таких непростых чу-ха.

— Приятно слышать, — не смутился фер Сакага, оправляя рукав безупречно пошитого костюма. — В таком случае, Ланс, позволь дать тебе дружеский совет.

И, не дожидаясь моей реакции, чуть повысил голос:

— Что бы ты тут ни вынюхивал, совет будет одним — не нужно. Ты должен знать, как мы уважаем младшие уличные казоку. И из уважения к Нискиричу я скажу его сыну — тебя любит и ждет улица, Ланс Скичира, но происходящее в этих стенах может оказаться не по зубам. Сисадда?

Я хотел было напомнить ему, что в нашей ситуации было бы более уважительно использовать доставшуюся мне по праву усыновления приставку «фер», но отчего-то решил смолчать. Некоторым дозволено запанибратское общение, верно? До нужного часа, скажем так…

Пыльный улыбнулся, на этот раз с оскалом, успев вновь похвастать безупречной белизной ухоженных зубов, на фоне которых выделялись изогнутые клыки. Я задумался, пожевал губу. А затем весьма демонстративно вытер правую ладонь о полу пальто, надел перчатки, затянул потуже и подвигал пальцами, будто бы примеряясь к рукояти башера.

И только затем ответил чу-ха на втором этаже, причем почти без издевки:

— О, фер Сакага, вы дали действительно мудрый и дельный совет. И я обязательно им воспользуюсь, не сомневайтесь.

Шутливо поклонившись, я направился к входным дверям. Меня так и подмывало поговорить с притихшими за ширмой операторами, но не на глазах же Пыльного, недвусмысленно попросившего покинуть заведение? Очуметь… Агент «Уроборос-гуми» в уютном доме Седьмой улицы! То ли с ума сходил я, то ли свихнуться готовился весь привычный мне мир…

— Ты молодец, Ланс! — Донеслось мне в спину. — Пусть будет легкой твоя дорога!

— И вам не болеть, господин Пыльный, — едва слышно пробормотал я, открывая двери в прихожую.

И краем глаза заметил, как длинные титановые когти Сакаги впиваются в перила — глубоко, почти протыкая. Смыкая за собой створки, я подумал, что происходящее мне все больше не по нраву… К добру ли это, второй раз за час столкнуться с представителями столь почитаемых в гнезде казоку? Казоку, если говорить откровенно, на определенных условиях способных бросить вызов даже Смиренным Прислужникам.

Обдумывание этой мысли пришлось отложить: из неприметной дверцы для персонала во входной шлюз вдруг выглянул Гвоздодер, и я благоразумно покинул уютный дом со всей возможной для меня скоростью.