Огонь и лёд

VIII

Краешек солнца показался над горизонтом.

— Меня зовут Ной, — сказал враг, небрежно подбирая пригоршню камней и взвешивая их в руке. Сим сделал то же самое. Его мучил голод; он не ел уже много минут. Голод, проклятие жителей этой планеты — пустое брюхо, непрестанно требующее ещё, ещё пищи. Кровь билась слабо, покалывая, гнала по жилам жар, нагнетала, колыхала нетерпеливо грудную клетку — вверх-вниз, вверх-вниз.

— Давайте! — взревели три сотни зрителей наверху, в утёсах.

— Вперёд! — вопили они.

Мужчины, женщины, дети в суматохе кишели на уступах.

— Давайте, начинайте уже!

Словно по их призыву взошло солнце. Оно ударило бойцов плашмя, словно скворчащим от ярости камнем. Оба мужчины зашатались под напором расплавленного света, пот хлынул с их обнажённых тел, лица и руки обильно покрылись влагой, словно тонким стеклом.

Ной переступил с ноги на ногу и глянул на солнце, словно и не торопился драться. А потом, молча, без предупреждения, выщелкнул в Сима голыш — ловко, двумя пальцами. Тот врезался Симу в щёку и заставил отшагнуть назад, так что фейерверк нестерпимой боли взлетел по ноге и взорвался где-то в животе. Кровь из щеки оказалась солёной на вкус.

Ной двигался безмятежно. Ещё три щелчка волшебных пальцев, и три крошечных, безвредных на вид голыша понеслись к Симу, как щебечущие птички. Каждая нашла цель, каждая клюнула жертву. Три нервных сплетения, точным попаданием! Первый ударил в живот, так что поглощённая за десять последних часов еда кинулась по пищеводу навстречу солнцу; второй поразил лоб, третий — горло. Сим рухнул на кипящий песок. Колено хрустнуло об твёрдую землю. Краска сбежала с лица, а сквозь крепко зажмуренные, дрожащие веки хлынули горячие слёзы. Но, уже падая, он с неистовой силой успел отправить в полёт свою горсть камней.

Они просвиристели в воздухе, и лишь один попал в Ноя — зато прямо в левый глаз. Ной испустил вопль и закрыл руками разбитую глазницу.

Сим выдавил хриплый, горький смех. Вот она, победа — вот насколько его хватило. Один глаз врага. Теперь у него есть… время! О, боги, пронеслось у него в голове, пока живот слабо корчился, силясь вобрать хоть немного воздуха, в этом мире время — всё! Дайте мне ещё немножечко, хоть секундочку!

Ной, одноглазый, качающийся от боли, продолжал кидать камни, но цель больше не желала попадать в фокус. Камни летели мимо или, если всё-таки попадали, были слабы, бессильны и тщетны.

Сим заставил себя почти встать. Краем глаза он видел День — она ждала, она смотрела на него, она шептала слова надежды и утешения. Он купался в поту, словно его окатило вечерним дождём.

Солнце уже оторвалось от горизонта. Сим ощущал его запах. Камни сверкали, как зеркало; песок забурлил и пошёл пузырями. Долину заполонили миражи. Вместо одного Ноя перед ним плясала дюжина, и каждый готовился метнуть свой снаряд. Дюжина неправильных Ноев, шедших волнами в золотой погибели дня, словно бронзовые гонги, трепещущие после удара.

Сим отчаянно пытался дышать. Ноздри его раздувались, рот жадно глотал огонь вместо кислорода. Лёгкие подхватили пожар, как шёлковые занавески, и в мгновение ока тело его было охвачено пламенем. Пот тёк из пор рекой и тут же испарялся. Он чувствовал, как съёживается, сморщивается, проваливается в себя, как совсем недавно отец — слабый, одряхлевший, больной. Разве он ещё может шевелиться? Куда подевался песок? О, да. Мир извивался под ним… но он, Сим, хотя бы теперь стоял на ногах.

Драки больше не будет. Бой кончился. Против них вышло само солнце.

Донёсшийся с утёса ропот сказал ему об этом. Обожжённые зрители разевали рты, гоготали, свистели, подбадривали своего воина:

— Стой прямо, Ной! Экономь силы! Выпрямись и потей!

И Ной встал, покачиваясь легонько и медленно, словно маятник в раскалённом, огненном дыхании горизонта.

— Не двигайся, Ной! Береги сердце! Береги силы!

— Испытание! Испытание! — скандировали голоса с высот. — Испытание солнцем!

И это было куда хуже битвы.

Сим скосил глаза на расплывающийся от зноя фантом утёса. Кажется, там были родители: отец с утратившим волю к жизни лицом — солнце выжигает его зелёные глаза; мать, чьи волосы бьются над головой на ветру, как облако серого дыма из топки. Он должен выжить — для них, ради них, с ними!

Позади тихонько всхлипнула День. Шорох плоти об песок. Значит, она упала. Сим не отважился оглянуться. Если потратить силы на это, его ждут падение… боль… и тьма.

Колени у него подогнулись. Если я упаду, подумал Сим, я останусь лежать и стану пеплом. Где этот Ной?

Ной был там, всего в нескольких ярдах от него, согбенный, мокрый от пота. Он выглядел так, словно молоты богов били его по хребту — ещё немного и переломится.

Падай, Ной, падай, думал Сим. Падай, падай, падай! Чтобы я мог занять твоё место.

Но Ной не падал. Один за другим камушки из безвольной левой руки ныряли в кипящий песок, губы, с которых испарялась слюна и сходила кожа, заворачивались наружу, обнажая зубы, глаза стекленели. Но он не падал. Жизнь была сильна в нём. Он торчал там, в песке, словно подвешенный на проволоке к небесам.

Сим упал на одно колено.

— Аххххх! — донеслось с утёса.

Там люди любовались смертью.

Сим вздёрнул голову и улыбнулся механически, идиотски, словно его поймали за чем-то очень глупым.

— Нет, нет, — пробормотал он сонно и снова поднялся.

Боль была так сильна, что он почти перестал чувствовать тело. Жужжащий, стрекочущий, скворчащий звук нарастал. Высоко вверху, словно занавес над трагической сценой, сошла лавина — но бесшумно.

Стояла тишина, её нарушало только это настойчивое мерное жужжание. Теперь перед ним было пятьдесят Ноев, одетых в стеклянную броню пота, с выпученными от муки глазами, проваленными щеками, губами в лохмотьях, будто кожура сохнущего плода. Но проклятая проволока всё ещё держала его.

— Сейчас, — прошептал Сим, едва ворочая толстым, как печёный слизень, языком меж обугленных губ, — сейчас я упаду и буду лежать и видеть сны…

Он произнёс это с неспешным, вдумчивым наслаждением. Он планировал. Он знал, как это правильно сделать. Он сделает всё в точности так. Он поднял голову, чтобы убедиться, что зрители смотрят.

Но зрителей не было!

Солнце прогнало их. Всех, кроме одного-двух храбрецов. Сим хмельно рассмеялся, глядя, как пот собирается на его мёртвых ладонях, поколебавшись, капает, летит вниз, на песок, и испаряется, не долетев.

Ной упал.

Проволоку обрезали. Ной упал плашмя на живот, изо рта хлынула струя крови. Глаза закатились в белое, бесчувственное безумие.

Ной упал. И пятьдесят его двойников с ним.

По всей долине пели и стонали ветра. Сим видел синее озеро с питавшей его синей рекой, а по берегам — невысокие белые домики. Люди входят и выходят, гуляют под высоченными зелёными деревьями. Под деревьями ростом выше семерых мужчин, подле реки, которой нет.

— Теперь, — сказал себе Сим, — можно падать. Прямо… в… это… озеро…

И он упал.

И был потрясён, когда какие-то руки подхватили его посреди падения, подняли, потащили прочь — высоко в жадном, голодном воздухе, словно факел, которым размахивают, а он горит… горит…

Странная всё-таки штука смерть, подумал Сим, и тьма приняла его.

Он пришёл в себя от того, что по щекам текла холодная вода.

Сим в ужасе открыл глаза. День держала его голову на коленях и клала ему пищу прямо в рот. Он устал, страшно устал и оголодал, но страх вытеснил и усталость, и голод. Сим с усилием сел и уставился на незнакомые своды пещеры над головой.

— Что за время сейчас?

— Тот же день состязания. Лежи тихо, — сказала она.

— Всё ещё день состязания?!

Она довольно кивнула.

— Ты не умер. Это пещера Ноя. Мы внутри чёрного утёса. И проживём три дополнительных дня. Ты доволен? А теперь ложись.

— Ной мёртв? — Он откинулся назад, хватая ртом воздух.

Сердце колотилось о рёбра. Сим медленно расслабился.

— Я победил… Я победил… — выдохнул он.

— Ной мёртв. И мы чуть не умерли. Нас принесли сюда буквально в последний момент.

Сим набросился на еду.

— У нас нет времени. Нужно скорее восстановить силы. Моя нога…

Он поглядел на неё, проверил. К ноге была примотана охапка длинной жёлтой травы — боль уже унялась. Прямо сейчас, у него на глазах, прекрасная, ужасающая пульсация тела трудилась, лечила скрытые под повязкой раны. Он должен набраться сил к закату. «Я должен», — думал Сим.

Он встал и захромал по пещере, словно пойманный зверь, чувствуя взгляд День, но не в силах встретить его. Наконец, отчаявшийся, беспомощный, он обернулся.

— Ты хочешь пойти к кораблю? — она ему и рта не дала раскрыть. — Сегодня? Когда сядет солнце?

Голос её был мягок и тих.

Он вдохнул, медленно выдохнул.

— Да.

— И до утра подождать не можешь?

— Нет!

— Тогда я иду с тобой.

— Нет!

— Если я отстану, бросишь меня. Здесь меня ничего не держит.

Они долго смотрели друг на друга. Очень долго. Он устало пожал плечами.

— Хорошо, — сказал он в конце концов. — Я знаю, что не смогу тебя остановить. Значит, мы пойдём вместе.