В составе флотилии было 14 вспомогательных судов. Танкеры "Вайсенбург" и "Хайде" заняли позиции в Северном Ледовитом океане, танкеры "Бельген" и "Лотарингия" и разведывательные суда "Гоценхайм" и "Уота Пенанг" - к югу от Гренландии, танкеры "Эссо Гамбург"," Фридрих Беме" и судно снабжения "Эгерланд" - между Азорскими и Антильскими островами. На них была возложена обязанность снабжать "Бисмарк" и "Принц Ойген" нефтью, боеприпасами, продуктами и водой по меньшей мере три ближайших месяца. Кроме того, в море вышли четыре метеорологических судна, а танкер "Коллин" стоял наготове в гавани Бергена.
Накануне
В воскресенье 18 мая адмирал Лютьенс провел в своей каюте заключительное совещание с участием офицеров штаба, капитанов Линдемана и Бринкмана. Оперативные инструкции от адмирала Карса из командования северного морского округа в Вильгельмсхафене (их единственного начальства до пересечения линии Гренландия - Северные Гебриды, после чего команда перейдет к Западному округу в Париже) - содержали указание идти прямо в залив Корсфьорд у Бергена, там день простоять на якоре, пока "Принц Ойген", чьи оперативные возможности были существенно скромнее, дозаправится топливом, и выходить в Атлантику проливом между Исландией и Фарерскими островами.
Лютьенс, однако, заявил, что решил изменить этот план. Эскадра не станет заходить в Корсфьорд, а направится прямо в Северный Ледовитый океан, пополнив запасы топлива с танкера "Вайсенбург" у острова Ван-Майена, а потом полным ходом двинется в Атлантику Датским проливом.
(Датским проливом успешно вышли в рейд "Шеер","Хиппер" и прочие, Лютьенс сам успешно проскользнул там с "Шарнхорстом" и "Гнейзенау", и потому адмирал счел эту трассу самой безопасной).
Знак судьбы.
Остаток дня оба корабля дозаправлялись топливом. На "Бисмарке" при этом от ядовитых испарений погибло несколько рабочих, чистивших нефтяные цистерны, и видимо потому решено было не заправлять цистерны "под завязку".
При выходе в море там недоставало около 200 тонн топлива.
В последние часы оба корабля приняли последних пассажиров: сто офицеров и матросов с торговых судов - будущие экипажи для судов-трофеев, группу кадетов с "Тирпица" на боевую учебу, а также репортеров и кинохроникеров из Министерства пропаганды.
В полдень "Принц Ойген" отошел от пристани на рейд и стал на размагничивание. Следом поднял якоря и "Бисмарк". В 11 утра гиганты встретились у Арконы - северного мыса Пруссии - с флотилией тральщиков и эсминцами.
В полдень капитан Линдеман обратился с речью к команде и сообщил: им предстоит трехмесячное плавание в Атлантике с задачей уничтожать британские корабли. Информация была встречена троекратным "ура".
Весь день и всю ночь эскадра двигалась на запад и северо-запад в таком строю: впереди корабли сопровождения, потом "Бисмарк" под белым адмиральским флагом с черным крестом, за ним - "Принц Ойген".
В 0. 40 было принята радиограмма, сообщавшая, что авиаразведка стоянок британского флота в Скапа Флоу не состоялась из-за крайне низкой облачности.
Чуть раньше в британское Адмиралтейство тоже поступило разведывательное донесение. Военно-морской атташе в Швеции капитан Деннхэм сообщал о выходе тяжелых кораблей на Запад...
Той же ночью далеко в Северной Атлантике, куда спешили "Бисмарк" и "Принц Ойген", подлодка U. 556 под командой капитана Херберта Вольфарта атаковал конвой HX126 и потопила пять судов.
НА ОКРАИНЕ АЛЬБИОНА
В заливе Скапа-Флоу на Оркнейских островах, в десяти милях от северного побережья Шотландии, за бурными водами пролива Пентленд Файрт, стоял на якорях британский флот.
Скапа Флоу была идеальным местом для охраны выхода в Атлантику из Северного моря. Водная гладь площадью в восемьдесят миль почти со всех сторон окружена островами и служит естественным убежищем для военных кораблей.
Когда-то в давние времена сюда за добычей приплывали викинги, некоторое из них тут осели и дали островам старые норманские имена: на севере - Помона, на западе - Хой, на юге - Флотт и Хокс, с востока - Барри и Рональсей.
Оттуда давным-давно вышел в море адмирал Джеллико, командующий Гренд Флит, чтобы сойтись в битве с Флотом открытого моря Германии. И сюда были загнаны остатки германского флота, тут они месяцами ржавели на якорях, пока политики решали их судьбу, пока летом 1919 года по приказу своего адмирала команды не открыли кингстоны и не отправили корабли на дно. Некоторые позднее подняли и отправили на слом, другие и сейчас покоились на песчаном дне между фарватерами Бринг Дипс и Кава.
Скапа Флоу считалась неприступной твердыней и надежным укрытием: авиабазы и батареи зенитной артиллерии обеспечивали прикрытие с воздуха, защиту от нападений с моря обеспечивала целая система противолодочной защиты и батареи береговой обороны (и конечно же артиллерия кораблей, находящихся на базе).
...Правда, одной октябрьской ночью в начале войны капитан U-47 Гюнтер Прин преподнес неприятный сюрприз британским морякам. На своей подводной лодке он проник в залив узким и неглубоким, а потому недостаточно охраняемым восточным проходом, торпедировал и потопил линкор "Роял Оук", причем погибло множество народу, - а затем благодаря всеобщей панике исчез так же незаметно, как и прибыл, и вернулся в Германию, где был встречен как герой.
Пока адмирал Лютьенс на новом флагмане "Бисмарк" вел свою эскадру вдоль норвежского побережья, британский адмирал Тови у острова Флотт держал флаг на линкоре "Кинг Джордж V".
Командующий.
Тови, шестидесяти пяти лет, был последним из одиннадцати детей в большой семье. На флот он поступил в пятнадцать лет, боевое крещение получил в Ютландской битве, где командовал эсминцем "Онслоу", участвовал в потоплении германского легкого крейсера "Висбаден". Он был прирожденным командиром, умел внушить доверие, иногда бывал резок, но быстро отходил. Тови всегда делал то, что считал нужным. Отказывался сгибаться перед старшими по званию и ненавидел подхалимов.
Он был культурным человеком, хорошо одевался, умел ценить хорошую еду и напитки и хорошую компанию, профессионально играл в гольф за флотскую команду. Разговаривая с иностранцами, говорил громко и медленно, и удивлялся, когда обнаруживал, что и те умеют говорить по-английски.
На борту флагманского корабля имелся зеленый телефон, который - когда флотилия стояла в Скапа Флоу - был соединен специальной линией с адмиралтейством в Лондоне. Это была та же линия, по которой Джеллико говорил с Черчиллем, когда тот был Первым лордом Адмиралтейства.
Вот по этой телефонной линии рано утром 21 мая узнали от адмиралтейства о выходе в море "Бисмарка" и "Принца Ойгена".
Тови эта новость не удивила. Еще 18 мая, когда Лютьенс только выходил из Готтенсхафена (Гдыни), Тови отдал приказ крейсеру "Саффолк" патрулировать в Датском проливе и внимательно контролировать зону вплоть до края припайного льда. Его брат-близнец "Норфолк" тем же приказом был направлен из Исландии на помощь "Саффолку". Крейсеры "Манчестер", "Бирмингем" и пять тральщиков были посланы в пролив между Исландией и Фарерскими островами, авиационные патрули прочесывали океан от Гренландии до Оркнейских островов.
Что у Тови под рукой
В Скапа-Флоу находился линейный крейсер "Худ" водоизмещением 42 000 тонн, 21 год бывший гордостью британского флота, до той поры крупнейший боевой корабль на свете. Новый двухбашенный линкор "Принц Уэльский", брат-близнец линкора "Кинг Джордж V", только что прибыл из Лондона.
Кроме того, там стоял ещё новенький авианосец "Викторьес", несший на борту 40 истребителей типа "Харрикейн", предназначенных для блокированной Мальты. Через пару дней ему предстояло присоединиться в заливе Клайд к линейному крейсеру "Рипалс" и сопровождать на юг важнейший конвой WS8B с войсками для Ближнего Востока. Кроме них, в заливе стояли десятки крейсеров и миноносцев.
Главные силы были разделены на две группы по два корабля. В одну вошли "Худ" под флагом вице-адмирала Холланда и "Принц Уэльский", в другую "Кинг Джордж V" и линейный крейсер "Рипалс", который Адмиралтейство уже отправило на помощь из Клайда.
Где-то в середине дня адмирал Тови получил сообщение, что два "Спитфайра" из разведывательной эскадрильи берегового командования отправились из северо-восточной Шотландии через залив Пентленд Флот к норвежским берегам. Один направился на восток к Осло и Скагерраку, другой, который пилотировал старший лейтенант Саклинг - к бергенским фьордам.
ПУТЬ НА СЕВЕР
...Немецкая эскадра всю ночь держала курс на север вдоль берегов Норвегии. Шли сложным маршрутом, чтобы избежать атак британских подлодок. В офицерской кают-компании к обеду подоспела бодрящая новость по радио: накануне немцы высадили гигантский воздушный десант на Крит.
И тут адмирал Лютьенс сделал то, от чего категорически зарекался ещё три дня назад на совещании в Гдыне: приказал эскадре войти в норвежские фьорды. В 9 часов на траверзе острова Марстайнена корабли приняли вправо и вошли в тихие воды Корсфьода, узкого водного прохода к Бергену. На борт поднялись лоцманы, которые провели "Бисмарк" во фьорд Гримстад, к югу от Бергена. "Принц Ойген" отвели в залив Кальванес, к северо-западу, а три эсминца - прямо в Берген.
"Бисмарк" бросил якорь у самого берега, вплотную к серым скалам. Восьми грузовым судам было приказано окружить военные корабли со всех четырех сторон - для защиты винтов, рулей и машинных отделений от возможных торпедных атак. Адмирал Лютьенс велел дать на "Принц Ойген" сигнал, чтобы тот пополнил запасы топлива с танкера "Воллин" и приготовился к выходу в море.
Что заставило Лютьенса изменить предыдущее решение и войти в Корсфьорд, мы никогда не узнаем. Но решение отправить корабли из родного гнезда Балтийским морем вместо Северного оказалось "судьбоносным". Если бы они днем прошли Кильским проливом и поплыли прямо к "Вайсенбургу" у кромки арктических льдов, у них был бы вполне приличный шанс выйти на оперативный простор незамеченными.
Примерно в 13. 15 лейтенант Саклинг, уже завершая патрулирование на своем "спитфайре", с высоты 7500 метров обнаружил два военных корабля. Саклинг заложил разворот, полетел вдоль фьорда и нажал на спуск фотокамеры. В это время ни с "Бисмарка", ни с "Принца Ойгена" его никто не заметил; тревога была объявлена только через пятнадцать минут, когда Саклинг со своими снимками уже лег на обратный курс.
На базе офицер-дешифровщик просмотрел ещё мокрые снимки, идентифицировал корабли как линкор и тяжелый крейсер и сообщил об этом в штаб Тови.
Хотели как лучше...
Но в ту же ночь провести налет бомбардировщиков и торпедоносцев не удалось. Командующий береговой авиацией, маршал авиации сэр Фредерик Боухилл, сам когда-то служивший на флоте, потребовал, чтобы снимки изучили в его штабе. Тому же лейтенанту Саклингу поручили отвезти снимки в Лондон.
В полете выяснилось, что горючее на исходе, и Саклинг приземлился в Ноттингеме, разбудил своего приятеля, владельца гаража, и на автомашине помчался в Лондон. Снимки он передал только утром. Эксперты адмиралтейства и министерства ВВС предварительные выводы разведки подтвердили.
Но время для налета было уже упущено. Из-за плохой погоды ночью из восемнадцати бомбардировщиков, которым предстояло атаковать немецкие корабли, смогли взлететь только два. Они вышли в район цели, но ничего там не увидели и сбросили бомбы вслепую.
...Погода начала меняться, на море лег туман, пошел дождь. Тови решил, что немецкие корабли уже вышли в море и спешат в Атлантику, через которую как раз тянулись одиннадцать конвоев союзников. В девять вечера он дал сигнал на "Худ" вице-адмиралу Холланду, чтобы тот принял под свою команду "Принца Уэльского", эсминцы "Электра", "Энтони", "Эхо", "Икарус", "Ахатес" и "Антилопа" и отправился с ними к Исландии, занять позиции к юго-западу от острова.
Команда бонового заградителя отодвинула ворота подводной противолодочной сети, и корабли вышли в море. Впереди шел величественный и элегантный "Худ", на мачте которого развевался флаг вице-адмирала Холланда
21 год назад "Худ" шел в первый поход своей долгой и славной карьеры. С тех пор он там бывал неоднократно. Теперь отправился в последний раз. Больше никто и никогда его не увидит.
Эпитафия.
Этот корабль, "Худ" или как его часто называли, "Майти "Худ", воплощал собой военно-морскую мощь британской империи. Сейчас трудно даже представить, с каким любовным восторгом смотрели на него не только британцы, но и сотни тысяч людей во всем мире.
Назван он был в честь славного британского рода, из которого вышли четыре адмирала: лорд Худ, его брат лорд Бриджпорт, Сэм Худ (он погиб в Ютландском сражении, когда флагман "Инвинсибл" был уничтожен мощным взрывом). Вдова четвертого адмирала, Горация Худа, торжественно окрестила линкор, который был спущен на воду в августе 1918 года, ровно за три месяца до перемирия.
Это был крупнейший из когда бы то ни было построенных боевых кораблей (водоизмещение 46700 брт). Как и "Бисмарк", вооружен он был восьмью 381 миллиметровыми орудиями, установленными по два в четырех башнях. При максимальной скорости в 32 узла "Худ" был самым быстрым военным кораблем таких размеров в мире. При движении на полном ходу машины его расходовал тонну нефти на полмили.
Это был прекрасный корабль, стройный и элегантный. Он не выставлял, как "Бисмарк", напоказ ни агрессивность своих линий, ни массивность, демонстрирующую запасы силы. Но был у него один большой недостаток: слабое бронирование верхних палуб. Все крупные корабли, построенные после Ютландкой битвы, несли усиленное бронирование. "Худу" броню усилили на бортах, но не на палубах.
В период между мировыми войнами, "Худ" демонстрировал флаг Британской империи по всему миру. Кругосветное плавание, совершенное в 1923-1924 годах "Худом" вместе с "Рипалсом" и пятью крейсерами, расценивалось как "самый успешный поход эскадры военных кораблей в истории военно-морского флота".
За одиннадцатимесячное плавание "Худ" увидели миллионы людей, а счастливцам повезло попасть на его палубу. Этот корабль, воплощавший силу и красоту, стал конкретным и наглядным символом военно-морской мощи.
В Англии люди тоже имели возможность осмотреть корабль. Весной и летом народ тянулся в Форт, Клайд, Инвергордон, Плимут, Портсмут и Ливерпуль. В дни "открытых дверей" на палубу поднимались толпы экскурсантов.
В тридцатые годы война стала постоянной темой разговоров. Уже прорвались к власти Гитлер с Муссолини, кризис следовал за кризисом, и казалось немыслимым лишить "Худ" боеготовности на целые месяцы. Поэтому перед самой войной выполнили только самые необходимые работы, в частности, установили зенитные орудия на верхней палубе. Эти нововведения вместе с некоторыми другими на 3000 тонн увеличили водоизмещение линкора, так что корма его теперь сидела глубже, чем было принято у таких кораблей. При сильном волнении вода перехлестывала через кормовую палубу.
Знак судьбы.
...В заливе Кальванес "Принц Ойген" весь день пополнял запасы топлива с танкера "Воллин", а миноносцы - с танкеров в бергенской гавани. "Бисмарк" не стал дозаправляться вовсе, хотя вышел в море с неполными цистернами и за время перехода израсходовал свыше тысячи тонн. Правда, до танкера "Вайсенбург" в Арктике оставалось не больше дня ходу, и им почти не угрожала возможность столкнуться там с неприятелем. Однако решение Лютьенса в случае ошибочной оценки ситуации или её неожиданной перемене вполне могло не оправдаться. За этот просчет Лютьенсу предстояло заплатить очень дорого...
Весь день команды перекрашивали корабли, меняя пятнистый немецкий камуфляж на шаровый цвет английских ВМФ. Над кораблями непрерывно барражировали истребители, отгоняя слишком близко подходившие норвежские каботажные суда; патрульные катера непрерывно пенили воду фьордов, и норвежцы с берега видели, как впередсмотрящие то и дело перегибались через борт.
Примерно в половине восьмого "Бисмарк" снялся с якоря, развернулся и двинулся в сторону зенитных батарей. В Бергене его ждали эсминцы Шульце-Хинрихса, которые заняли место в авангарде. В Кальванесе был наготове "Принц Ойген", пристроившийся сзади. Все пять кораблей на скорости двадцать узлов прошли Хьелтефьорд и Федйосен. Перед выходом из Федйосена высадили на берег норвежского лоцмана, потом приняли влево, миновали береговые утесы и направились в открытое море.
Незадолго до полуночи, примерно в то же время, когда "Худ" с "Принцем Уэльским" выходили из Скапа Флоу, немецкая эскадра взяла курс на север, в сторону Северного Ледовитого океана. И тут наблюдатели заметили, что далеко на юге вражеские самолеты сбрасывают над Корсфьордом осветительные бомбы...
В пять утра Лютьенс отдал приказ Шульце-Хинрихсу уводить эсминцы в Тронхейм.
...О том, что "Бисмарк" и "Принц Ойген" вышли из фиордов, удалось узнать только на следующий день. Инициативу проявил капитан Генри Сент Джон Фанкорт, командир базы морской авиации в Хатстоне на другом берегу залива.
Хатстон служил тренировочным аэродромом, но была там и эскадрилья торпедоносцев типа "Альбакор". Когда капитан Фанкорт узнал, что в Бергене стоят немецкие корабли, он запросил у берегового командования разрешение перебросить их на Шетленды, на 100 миль ближе к Бергену, чтобы оттуда атаковать немецкие корабли. Разрешение было дано, и теперь для "альбакоров" Фанкорта информация о неприятеле была ещё важнее, чем для Тови и командования береговых сил.
На разведку на старом американском самолете "мэриленд" вылетел Джефри Ротерхем, опытный наблюдатель и авиационный штурман, за штурвал сел Ноэль Годдар, командир эскадрильи буксировщиков. Нашелся и доброволец на место стрелка-радиста.
Береговое командование рекомендовало высоту полета не больше 60 метров, и сообщило, что у противника в Бергене множество истребителей.
Незадолго до расчетного времени пересечения береговой черты Ротерхем посигналил Годдару снизиться. Тучи на мгновение разошлись, и прямо под "мерилендом" оказался остров Марстайнен. Они пролетели над Корсфьордом, заглянули во фьорды Гринстад и Кальваненс и выяснили, что там пусто. Для пущей уверенности они осмотрели и гавань Бергена, пролетели над самыми крышами домов и доками. Немцы открыли по ним огонь из всех видов оружия, но попадания оказались неопасными. "Мериленд" пролетел Хьелтефьордом, чтобы проверить ситуацию и здесь, и развернулся в сторону моря и дома.
Ротерхем опасался, что их могут сбить прежде, чем доклад достигнет Тови, и потому донесение о выходе из фьордов немецкого соединения передал по радио.
Теперь Тови знал, что делать. Он передал на авианосец "Викторьез", крейсеры "Галатея", "Хермиона", "Кения" и "Аврора", и эсминцы "Инглфилд", "Интрепид", "Эутив", "Ренджаб", "Виндзор" и "Лэнс", чтобы те были готовы к выходу в 22. 15.
Кроме того, "Саффолк" получил приказ немедленно присоединиться к "Норфолку" в Датском проливе, а "Эйретос" - к "Бирмингему" и "Манчестеру" в проливе между Исландией и Фарерскими островами.
Линейный крейсер "Рипалс" должен был выйти из Клайда, чтобы утром присоединиться к флагманской эскадре к северу от Гебрид.
Информация Ротерхема дошла и до Лондона.
Уинстон Черчилль понимал, какое страшное опустошение могла бы произвести германская эскадра в Атлантике и как бы это повлияло на ход войны. В декабре 1940 года, когда стало известно, что "Тирпиц" будет спущен на воду сразу вслед за "Бисмарком", он писал Франклину Д. Рузвельту: "Впервые в этой войне нам придется столкнуться с морскими сражениями, в которых неприятель будет иметь два корабля по крайней мере столь же хороших, как два наших лучших и самых современных... Если нам не удастся перехватить их на выходе в океан, придется вступить в дело вашему флоту. Найдите их, дайте нам знать, а мы уж позаботимся об остальном..."
...После ухода эсминцев Шульца-Хинрихса весь день 22 мая эскадра продолжала идти на север со скоростью 24 узла.
В полдень Лютьенс сообщил на "Принц Ойген" о своем намерении идти прямо в Датский пролив, но не заправляться с "Вайсенбурга", если погода не улучшиться.
Решение не заправляться с "Вайсенбурга" было весьма смелым, чтобы не сказать рискованным, если принять во внимание малый оперативный радиус действий "Принца Ойгена" и уже произошедший расход приличной части топлива на "Бисмарке". Но Лютьенс считал его правильным. Потеряй он драгоценное время на заправку с "Вайсенбурга", полагал адмирал, он мог не только упустить шанс, даваемый пасмурной погодой, но дать англичанам время себя выследить. Но как это обернулось очень скоро...
В средине дня эскадра сменила курс с северного на северо-запад. Весь день и вечер они шли в тумане, который иногда сгущался так, что "Бисмарк" полностью тонул в нем и приходилось включать прожектора на корме, чтобы "Принц Ойген" мог держаться следом. В бортовом журнале "Принца Ойгена" появилась запись: "Погода как по заказу для прорыва".
Вечером командование северного округа сообщило, что визуальным наблюдением в Скапа-Флоу обнаружены три линкора, авианосец и несколько крейсеров и миноносцев - точно то же самое, что было установлено аэрофотосъемкой от двадцатого числа. Казалось, никакие силы в море не вышли и ситуация осталась неизменной.
Слеп не тот, кто глаз не имеет...
Это был нередкий пример небрежной работы люфтваффе, когда ей поручалось задание в интересах флота, чем они занимались неохотно. Из трех линкоров, которые разглядел наблюдатель в просветах между облаками, два были макетами из дерева и парусины (третьим был ещё не готовый к выходу в море "Кинг Джордж V"), так что командование Северного округа Кригсмарине осталось в неведении, что "Худ" и "Принц Уэльский" вышли в море. Если бы Лютьенс это знал, наверняка бы изменил свои планы.
Новое подтверждение верности курса пришло в виде второго разведдонесения - столь же ошибочного. От командования Северного округа пришла радиограмма, что корабли мощной британской флотилии Н (линейный крейсер "Ринаун", авианосец "Арк Ройял", крейсер "Шеффилд" и миноносцы), стоявшие в Гибралтаре, вышли в море, вероятно, направляясь на Крит.
В действительности же они все ещё стояли в Гибралтаре и в нужный момент смогли выйти на перехват...
В одиннадцать ночи "Бисмарк" и "Принц Ойген" были в двухстах милях к северо-востоку от Исландии, а Тови с главными силами Флота метрополии выходил из Скапа Флоу.
Лютьенс развернулся к юго-западу - на первый этап прорыва Датским проливом.
На этих широтах всю ночь было светло, но все ещё стоял туман и было весьма прохладно. С четырех часов утра эскадра прибавила ход до 27 узлов. В 10 утра начали попадаться дрейфующие льды, и скорость снова снизила до 24 узлов.
Погода оставалась сумрачной и туманной, море было спокойным, над водой вздымался пар. Могучий корпус "Бисмарка" со свистом и шелестом рассекал мелкую ледяную шугу. Эскадра приближалась к самому опасному участку маршрута, узости в 30-40 миль, отделявших край ледяного припая от британского минного поля. Вскоре по правому борту появилась граница припая, корабли сменили курс, чтобы двигаться параллельно его краю, и снова прибавили ходу до 27 узлов.
Ближе к вечеру туман стал постепенно рассеиваться, впереди справа все яснее проступали паковый лед - мощный, массивный, белый с голубым или зеленоватым оттенком, а за ним вдали на фоне лазурно-голубого неба рисовались обледенелые вершины гренландских гор. В окулярах бинокля они были видны отчетливо и ясно. Только слева, в стороне Исландии, все ещё стояла густая серая стена тумана, пронизанная мерцающими белыми пятнами, которые моряки называют "ледяными вспышками" - солнечными бликами на сколах пакового льда.
На мостике "Принца Ойгена" офицеры в толстых меховых штанах и зимнем шерстяном белье все равно закоченели, пока разглядывали в бинокли переливы этого призрачного живого света. Рослый капитан Бринкман опирался о фальшборт по правому борту, фуражка была надета поверх капюшона, на руках перчатки, в правой руке - дымящаяся трубка. Капитан навел бинокль на густую стену тумана по левому борту и заметил:
- Если они где-то близко, то только там.
И он был прав. Вскоре по кораблю разнеслись сигналы боевой тревоги.
Зрячие в тумане
Для моряков с "Норфолка" и "Саффолка" - трехтрубных кораблей с 203-мм орудиями из Первой эскадры крейсеров, - патрулирование в Датском проливе не было любимым занятием. Впрочем, этот район Северной Атлантики трудно было полюбить - в каждом из времен года океан показывал особенности своего нрава и никогда не "баловал" моряков. Шторма, ледяные ветры, льдины и айсберги, туманы и оледенение, бури и шквалы - чего здесь только не было...
Плавание выдалось не из легких, хотя во время последней модернизации мостик крейсера "Саффолк" был переоборудован "по-полярному" - то есть закрыт и снабжен паровым отоплением. По сравнению с открытым мостиком "Норфолка" это было роскошью...
Адмирал Уэйк-Уокер держал флаг на "Норфолке". "Саффолку", которым командовал капитан Эллис, велено было подойти на дистанцию досягаемости радиолокатора к ледовому припаю напротив Вестфирдира и курсировать там параллельно краю льдов на юго-запад - северо-восток и обратно, чтобы ход в каждую сторону продолжалось по три часа. "Норфолк" останется в трех милях к югу на тот случай, если немцы рискнут пройти по самому краю минного поля. Если до будущего утра ничего не произойдет, корабли встретятся и уточнят обстановку.
Эллис развернул корабль и направился в тумане к краю вечных льдов. Настроение у него было прекрасное: появлялся шанс испытать усовершенствованный радиолокатор, смонтированный при последней модернизации.
Радиолокатор был тогда ещё новинкой; прибор на "Саффолке" имел радиус действия 13 миль и работал по всем азимутам, кроме кормового сектора.
Справка.
В 1941 году никто в Германии не знал, насколько возможности английских радиолокаторов превосходят немецкие. До войны немецкая радиоаппаратура превосходила английскую, а сведений о значительном техническом продвижении (связанном с удачным заимствованием технической информации из советской открытой печати - в специальном журнале были опубликованы разработки русских ученых и инженеров магнетрона, СВЧ-лампы; внедрение в СССР проходило медленно, а вот британский резидент, который ознакомился со статьей в публичной библиотеке Ленинграда, оценил перспективы сразу же.), разведка Третьего Рейха не смогла заполучить.
Двигаясь в северо-восточном направлении, то есть в ту сторону, откуда мог появиться неприятель, Эллис держался чистой воды у кромки льдов, поскольку знал, что радиолокатор сможет обнаружить неприятеля издалека. Но когда корабль брал курс на юго-запад, надстройка и труба заслоняли обзор в сторону кормы и радиолокатор слеп. Так что Эллис держал корабль ближе к краю тумана, чтобы при необходимости в нем укрыться. Его задачей была не схватка с "Бисмарком", а лишь поддержание с ним "контакта", пока не подойдут корабли покрупнее.
Первую весть о появлении противника принес не радиолокатор, а наблюдатель. Матрос Ньюэлл с "Саффолка" в 18 часов 15 минут увидел такое, о чем не забудет до конца жизни: темная громадина "Бисмарка" вынырнула из тумана по правому борту в каких-то семи милях от них.
- Корабль курсом один четыре ноль, - завопил Ньюэлл. Тут в объективе его бинокля появился и "Принц Ойген".
- Два корабля курсом один четыре ноль!
"Саффолк" пробудился к жизни. Капитан скомандовал:
- Лево руля, полный вперед!
Чтобы скрыться в тумане, "Саффолку" понадобилось несколько минут, и каждый, кто наблюдал с мостика, как приближается "Бисмарк", стремительно разрезавший форштевнем волны, каждую минуту ожидал, что раздастся грохот залпов. Но какое-то чудо хранило "Саффолк" - смертоносные орудия "Бисмарка" молчали. "Саффолк" ускользнул в спасительную мглу невредимым. Когда неприятель удалился на 13 миль - предел дальности радиолокатора "Саффолка" и досягаемости орудий "Бисмарка", - английский крейсер вышел из тумана и пристроился за "Принцем Ойгеном".
"Норфолк", который следовал в тумане в 15 милях от них, принял первую радиограмму с "Саффолка" и прибавил ходу в сторону открытой воды, но не смог точно угадать направление, и, вынырнув из тумана, увидел всего в шести милях "Бисмарк", полным ходом двигавшийся прямо на него.
На этот раз гигант готов был к встрече. Когда "Норфолк" поспешно отвернул вправо, чтобы снова скрыться за спасительной пеленой тумана, загремели орудия "Бисмарка". С мостика "Норфолка" увидели оранжевые вспышки и клубы дыма, послышалось нечто вроде звука приближающегося поезда - свист тяжелых снарядов. В воздух на десятки метров взлетели столбы белой водной пены. "Бисмарк" произвел пять залпов, прежде чем "Норфолк" опять ушел в туман; крейсер попал "в вилку", палубу усеяли осколки, но прямых попаданий не было, никто не пострадал.
Теперь "Норфолк" подождал, пока "Бисмарк" с "Принцем Ойгеном" его минуют, и когда те достаточно удалились, двинулся за ними чуть левее - на случай резкой смены курса. "Саффолк" продолжал держаться прямо за противником - вправо из-за пакового льда тот принять не мог.
Иногда немецкие корабли появлялись где-то далеко впереди. Когда они исчезали в тумане или снежных зарядах, Уэйк-Уокер полагался исключительно на радиолокатор "Саффолка".
С той минуты, когда "Саффолк" установил контакт с "Бисмарком", он непрестанно слал радиограммы о местонахождении, курсе и скорости неприятельских кораблей, но на базе ничего принято не было - антенны "Саффолка" обледенели. Первую информацию корабли и береговое командование получили только с "Норфолка". Специальная команда дешифровщиков на "Бисмарке" и "Принце Ойгене" расшифровала донесение через несколько минут после его отправки (но ошибочно решила, что отправил его не "Норфолк", а "Кинг Джордж V").
С важнейшей информацией был срочно ознакомлен адмирал Тови на флагмане "Кинг Джордж V", который в то время находился в 600 милях к юго-востоку.
Получили информацию и на линкоре "Родни", который с четырьмя эсминцами и судном снабжения "Британик" вышли за день до того из Клайда в Бостон на модернизацию.
Особенно важной была эта информация для вице-адмирала Холланда на "Худе", который вместе с "Принцем Уэльским" и эсминцами находился в 300 милях и шел курсом, который должен был пересечься с маршрутом немецких кораблей.
Первый перехват
..."Худ" готовился к огневой дуэли с неприятелем в открытом море. На мостике стоял вице-адмирал Ланселот Холланд, который только десять дней назад прибыл на "Худ". Адмирал уже руководил боевыми операциями в Средиземном море, когда в ноябре по приказу Соммервиля атаковал с пятью крейсерами итальянский флот у мыса Партивенто. Его смелый выход мог бы иметь весьма сомнительный результат, если бы итальянцы не пустились наутек.
Вечером 23 мая на "Худе" приняли первое донесение от крейсеров. Адмирал Холланд с офицерами своего штаба нанесли на карту положение "Бисмарка" и предполагаемый его курс по отношению к трассе "Худа". Потом эскадре был отдан сигнал увеличить скорость до 27 узлов и идти курсом 295, а также перестроиться - эсминцы выдвигались вперед. Команды кораблей предупредили, что столкновение ожидается в ближайшие часы.
Знак судьбы.
Когда "Бисмарк" открыл огонь по "Норфолку", ударная волна от собственных выстрелов вывела из строя носовой радиолокатор, и теперь "Бисмарк" ничего не видел впереди. Лютьенс отдал "Принцу Ойгену" приказ занять место в голове конвоя. "Бисмарк" сбавил ход на несколько узлов, и тяжелый крейсер начал обгонять его по правому борту.
Когда "Принц Ойген" поравнялся с "Бисмарком", кормовой руль "Бисмарка" внезапно заблокировало, и корабль начало разворачивать вправо. "Принц Ойген", вывернув руль на 40 градусов, опасно накренился на борт и поспешно отдалился, а затем занял место во главе. Так теперь они и плыли - "Принц Ойген" впереди, "Бисмарк" за ним, "Норфолк" с "Саффолком" - в четырнадцати милях за "Бисмарком", и все они неслись вперед со скоростью 30 узлов.
Форштевни взрывали белые борозды в серо-стальных просторах, волны резко били в борта и, пенясь и шумя, рушились на стремительно проносящуюся мимо морскую гладь, оставляя белый шлейф на поверхности.
Линдеман и Бринкман сочли нужным разъяснить по радио экипажам, что в соответствии с приказом немецким кораблям следует избегать столкновений с британскими военными кораблями, чтобы невредимыми пройти в Атлантику и уничтожать там торговые суда.
На спокойном море немцы преимущества в скорости не имели и оторваться не могли. "Норфолк" с "Саффолком" то и дело пропадали из виду в снежных зарядах, но как только видимость улучшалась, появлялись снова, и поток донесений в адмиралтейство о курсе противника, расшифрованных немецкими дешифровщиками, показывал, что им известно о любом изменении Лютьенсом скорости или курса.
Поначалу немцы полагали, что британцы пользуются какими-то чувствительными подводными гидрофонами, вроде их собственных, потом решили, что те перехватывают их радиообмен. Только много позднее они поняли, что по крайней мере один британский крейсер оборудован радиолокатором куда более совершенным, чем имевшиеся в их распоряжении. О проблеме наличия столь совершенного британского морского радиолокатора в инструкциях не было ни слова, поскольку немцы полагали, что ничего подобного у англичан нет.
Расстояние между Лютьенсом и Холландом все сокращалось, и далеко оттуда, на юго-востоке, Тови уже прикидывал, не приказать ли Холланду поставить "Принца Уэльского" перед "Худом", чтобы возможный неприятельский огонь встретил более надежно защищенный корабль. В конце концов он решил такого приказа не давать ("я не считал необходимым вмешиваться в распоряжения офицера в столь высоком чине"), о чем через несколько часов жестоко пожалел.
В это же время произошло ещё одно событие, которое - несущественное само по себе - в конце концов повлияло на результаты всей операции. Адмиралтейство в Лондоне все больше тревожило продвижение "Бисмарка" к югу и уязвимость конвоя WS8 B - судов с воинской амуницией, которые уже два дня как вышли из Клайда. В результате адмирал Соммервиль в Гибралтаре получил приказ разводить пары на кораблях эскадры "Н" и готовиться к выходу в море. И глухой ночью эскадра "Н" под командой адмирала Соммервиля вышла в открытое море, взяла курс на запад, мимо Танжера и оконечности Африки, и дальше на северо-запад, в туманы Атлантики.
...Командам "Худа", "Принца Уэльского" и эсминцев объявили, что схватка ожидается ещё ночью.
В 21 час эскадра все ещё поддерживала скорость в 21 узел, что теперь, когда море стало неспокойным, было максимумом. Эсминцы впарывались носом в волну, взбирались все выше и выше, и рушились вниз, как в пропасть, рушились на водную гладь с грохотом, напоминавшим пушечный выстрел. Киль и обшивка содрогались так, что казалось, весь корабль в любой миг может рассыпаться. Порой для наблюдателей с линкоров миноносцы просто исчезали из виду за пеленой дождя, порой казались призраками, плывущими в таинственном эфире.
К десяти часам эскадра начала готовиться к бою. На всех кораблях моряки разошлись по каютам и кубрикам, чтобы надеть чистое белье и носки это издавна принято на британском флоте перед каждой битвой. Многие нашли минутку написать прощальное письмо родным, женам, девушкам, ибо ни у кого не было сомнений, что впереди их ждут нелегкие минуты. Коки погасили огонь в плитах, в лазарете и в офицерской столовой врачи и фельдшеры стерилизовали инструмент, готовили обезболивающие средства и морфий.
Эскадры сближались с суммарной скоростью около 50 узлов. В двенадцать минут пополуночи Холланд дал приказ эскадре развернуться на 45 градусов вправо, то есть сменить курс с почти западного на почти северный. Через пять минут Холланд довернул ещё на 15 градусов, и теперь эскадра шла прямо на север, чтобы учесть возможный маневр "Бисмарка" или его разворот к югу.
Теперь эскадры сближались лоб в лоб.
Затем Холланд дал команду всей эскадре поднять боевые вымпелы и приготовиться к встрече с неприятелем примерно в 1, 40 ночи. "Худу" и "Принцу Уэльскому" предстояло атаковать "Бисмарк", а "Норфолку" и "Саффолку" взять на прицел "Принц Ойген" (Холланд полагал, что тот все ещё держится позади). Но адмирал не стал сообщать по радио о своих планах Уэйк-Уокеру, чтобы не выдать врагу своего местонахождения; по тем же причинам он приказал выключить радиолокаторы.
Этот смелый план мог бы увенчаться успехом, не потеряй "Саффолк" на время контакт с неприятелем. Первое донесение об этом с "Саффолка" было передано в 00, 28, и примерно в то же время Холланд заявил, что если неприятеля не обнаружат до 2. 10, он развернется на юг, пока крейсера не восстановят контакт. Он любой ценой хотел остаться перед "Бисмарком", даже если тот вдруг сменит курс.
Прошло полтора часа, прежде чем с "Норфолка" и "Саффолка" поступило новое донесение: неприятель обнаружен снова.
Холланд развернул корабли. Он снова шел курсом 200 градусов - примерно на юго-юго-восток - тем же курсом, которым шел "Бисмарк", когда крейсера потеряли контакт. Миноносцам, однако, было приказано продолжать поиск на севере.
И на этот раз Лютьенс едва от него ускользнул. Британские корабли шли по курсу, на котором должны были встретиться с немцами, и до тех оставалось двадцать миль, когда в 1. 41 немцы круто развернулись и пошли почти точно на запад вдоль паковых льдов Гренландии. Эсминцы адмирала Холланда разминулись с ними на юго-западе всего на 10 миль, и не будь видимость ограничена до всего 3 - 5 миль, почти наверняка бы их заметили.
Незадолго до трех "Саффолк", шедший на юг со скоростью 30 узлов, сообщил, что контакт с неприятелем восстановлен. Прокладка по карте "Худа" показывала, что "Бисмарк" в 35 милях от них к северо-западу. Почти час эскадры шли немного отличавшимися курсами - Лютьенс держал курс 200, Холланд - курсом 220 - и расстояние между ними чуть увеличилось.
Холланд отдал эскадре приказ сменить курс, чтобы пересечь трассу "Бисмарка" и "Принца Ойгена", и увеличить скорость до 28 узлов. Что встреча неизбежна, теперь не оставалось сомнений, но то, что "Бисмарк" взял западнее, серьезно усложнило ситуацию для англичан. Немецкие корабли были так далеко впереди, что запланированная Холландом атака на встречных курсах стала невозможной, теперь корабли сближались под тупым углом, и к тому же гораздо медленнее.
Ситуация ухудшилась ещё больше, когда "Саффолк" в 03. 20 сообщил, что неприятель снова немного принял к западу, так что эскадры пошли почти параллельными курсами. Теперь "Худ" долго мог быть уязвим для немецких снарядов.
В 4 часа неприятельская эскадра была всего в 20 милях к северо-западу, час спустя - в 15 милях. В 5. 10 Холланд объявил боевую тревогу. На "Принце Уэльском" капитан Лич сообщил по трансляции, что встреча произойдет скорее всего в течение ближайшего получаса. Эсминцы, отставшие при развороте к югу, тщетно пытались догнать эскадру.
Наконец с мачты донесся пронзительный выкрик:
- Вижу неприятеля!
На мостике все перевели бинокли в ту сторону, куда показывал наблюдатель, туда же начали разворачиваться гигантские башни с 355-милиметровыми орудиями и командирская башня с дальномером.
Корабли противника были обнаружены на дистанции 17 миль, то есть слишком далеко для прицельного огня. Холланд приказал изменить курс на сорок градусов вправо.
Это было важной переменой - значит, "Худ" и "Принц Уэльский" сблизятся с неприятелем под таким острым углом, что не смогут вести огонь кормовыми башнями; как позднее выразился первый лорд адмиралтейства, "это значило идти в бой с одной рукой". Зато, как считал Холланд, уязвимая верхняя палуба "Худа" гораздо меньше времени будет подставлена прицельному огню дальнобойных орудий противника.
Знак судьбы.
В 3. 00 радисты "Принца Ойгена" перехватили первое за последние три часа донесение "Саффолка" о продвижении немецких кораблей и передали его на "Бисмарк".
Лютьенс со своим штабом давно заметили, что после полуночи радиограммы с "Норфолка" и "Саффолка" не содержали сведений о положении немецких кораблей, а только собственные их скорость и курс, но качество связи было настолько высоким, что следовало полагать: британские корабли где-то поблизости.
Если бы Лютьенс понял, что крейсера потеряли его из виду, он наверняка бы ещё раз резко сменил курс, чтобы окончательно избавиться от преследователей.
...Где-то через час пост звукопеленгации доложил о двух идущих полным ходом кораблях, которые приближались откуда-то слева по курсу. С мостика велели проверить ситуацию носовым радиолокатором, но прибор ничего не обнаружил. И неудивительно: "Худ" и "Принц Уэльский" оставались ещё в 20 милях за горизонтом.
Справка:
Немецкому военно-морскому флоту удалось создать очень чувствительную гидроакустическую аппаратуру, носившую обозначение GHG. В Кригсмарине полагали, что англичанам тоже удалось создать подобные приборы, и потому, в частности, был отдан приказ, чтобы немецкие подводники после объявления боевой тревоги перемещались по отсекам лодок в одних носках - чтобы шуметь как можно меньше.
На "Принце Ойгене" было около шестидесяти гидроакустических постов, и американский флот настолько заинтересовался этой аппаратурой, что после войны постарался заполучить именно этот корабль в качестве трофея. У атолла Бикини "Принц Ойген" был уже без чутких подводных "ушей".
...Визуально приближение британских кораблей обнаружил офицер артиллерийский наводчик.
Загремел сигнал тревоги, на этот раз серией длинных звонков, которые предупреждали об опасности с моря.
Капитан Бринкман в мгновение ока оказался на мостике и отправил на "Бисмарк" донесение о неприятеле. Знаток корабельных силуэтов Шмаленбах поспешил в артиллерийский наблюдательный пост на фок-мачте. Туда же спешил и Яспер из своей каюты под мостиком, и молодой офицер фон Матушка, который обслуживал дальномер, а впоследствии стал подводником. В машинном отделении главный механик капитан Гразер перевел машины и генераторы на боевой режим и проверил аварийное освещение. Со всего корабля на мостик поступали донесения о готовности к бою.
В артиллерийском НП дым в окулярах дальномера постепенно сменился видом мачт, мачты - надстройками, и становились все различимее и сами корабли.
- Ну как, что там такое? - спросил Яспер.
Шмаленбах на минуту задумался.
- Справа подлиннее и с крутым форштевнем. Слева - нечто явно современнее. - он ещё немного помолчал. - Думаю, что справа - "Худ".
Яспер громко рассмеялся.
- Ерунда! Это либо крейсер, либо миноносец.
- Готов спорить на бутылку шампанского, - настаивал Шмаленбах, - это "Худ".
- Идет, - согласился Яспер. - Зарядить фугасные гранаты с ударным взрывателем!
Такие снаряды были идеальным средством против легко бронированных крейсеров или эсминцев, поскольку взрывались на палубе и буквально сокрушали команду вражеских кораблей. Если бы Яспер поверил Шмаленбаху, он бы скомандовал зарядить бронебойные снаряды с замедлителем взрывателей, которые проникли бы сквозь палубу "Худа" и взорвались внутри.
Знай Бринкман наверняка, что имеет дело с "Худом" и "Принцем Уэльским", он бы постарался избежать этой встречи, поскольку его инструкции однозначно запрещали крейсерам атаковать линкоры. Лютьенс нужного приказа не дал, поскольку на "Бисмарке" все ещё не разобрались с опознанием британских кораблей. Начальник артиллерии фрегаттен-капитан Шнайдер считал оба встреченных корабля крейсерами.
Силуэты "Бисмарка" и "Принца Ойгена" были очень схожи. Холланд полагал, что головной вражеский корабль - несомненно, "Бисмарк", и дал сигнал на "Принц Уэльский": "Приготовиться открыть огонь по головному."
В орудийные башни всех четырех кораблей уже подали из подпалубных погребов первые снаряды и матерчатые картузы с порохом, и те уже покоились в стволах (орудия на "Худе" и "Бисмарке", со стволами в двадцать метров длиной, весили каждое по сто тонн). Замки орудий были заперты, горящие контрольные лампочки подтверждали, что все готово к стрельбе. Прислуга дальномеров склонилась к обрезиненным окулярам.
Справка:
Немецкие дальномеры были стереоскопическими, в них на основании надстройки фиксировалась золотая метка - "вандермарк". Британские дальномеры были бинокулярными - вражеские корабли в них представали в двух картинках, которые следовало совместить. Стереоскопические дальномеры были весьма эффективны при пристрелке; однако они были сложны в обслуживании и требовали чрезвычайного хладнокровия, которое трудно сохранить в бою. В английском флоте они так и не прижились.
...Расстояние, определенное как оптическими дальномерами, так и радиолокатором, передавалось в вычислители центрального поста, упрятанного глубоко под мостиком. Туда же поступали сведения о курсе и скорости хода, тех же параметрах противника, а также скорости ветра, плотности воздуха и скорости сближения. Вычислитель подавал в орудийные башни поток данных для наведения орудий.
Эскадры шли на встречных курсах в белесом рассвете, а небо постепенно розовело. На кораблях стояла тишина, ещё более подчеркнутая ожиданием неминуемого чудовищного грохота орудий. На мостике "Худа" офицер начал вслух сообщать данные о сокращавшейся дистанции. Офицер-связист адмирала Холланда дал команду поднять флаг, сигнализирующий "Принцу Уэльскому" приготовиться к стрельбе; адмирал Лютьенс приказал своему старшему связисту поднять флаг "JD", дававший "Принцу Ойгену" приказ огонь пока не открывать.
Когда дистанция сократилась до 13 миль, адмирал Холланд дал команду открыть огонь.
Орудия двух носовых башен издали убийственный грохот, густые, черные, удушающие клубы порохового дыма заставили закашляться и на миг ослепнуть, и четыре снаряда, каждый в тонну весом, вылетели из стволов со скоростью 2575 километров в час.
Бушу на "Принце Ойгене" вспышки орудий "Худа" показались размером с солнце. Яспер воскликнул:
- Черт, это не крейсер, это линкор!
Второй офицер-артиллерист, обер-лейтенант Албрехт, в тот же миг нечто подобное сказал и Шнайдеру.
Теперь настала очередь "Принца Уэльского". Эсмонд Найт на своем боевом посту был оглушен грохотом носовых орудий, натужно глотал воздух и от дыма просто ничего не видел. Когда дым рассеялся, он заметил, как вдоль корпуса "Бисмарка", а потом и "Принца Ойгена" пробежали оранжевые вспышки.
В тесной бронированной боевой рубке на мостике "Бисмарка" Лютьенс приказ к открытию огня ещё не дал. Но на западе их ждали паковые льды, на севере - два крейсера, на востоке - группа Холланда, и в такой ситуации оставалось только сражаться не на жизнь, а на смерть. И Лютьенс скомандовал: Огонь!
- Они уже стреляют! - взволнованно вскрикнул на мостике "Принца Ойгена" один из унтер-офицеров. А капитан Бринкман невозмутимо заявил:
- Спокойно, парень! Разумеется, стреляют, только посмотрим, что из этого выйдет!
Снаряды "Худа" вспороли воду рядом с "Принцем Ойгеном", но повреждений на борту не было. Снаряды "Принца Уэльского" не долетели до "Бисмарка".
Немецкие комендоры били точнее. "Худ" сразу скрылся за густой стеной воды, и моряки с "Принца Уэльского" со страхом ждали, что же будет.
Положение английских кораблей было во всех отношениях невыгодным. Курс, которым они сближались с противником, ограничивал их огневые возможности, и к тому же подставлял неприятелю слишком большую цель. Перевес в артиллерии главного калибра с 18: 8 сократился до 10: 8, а позднее и до 9: 8: одна из носовых башен "Принца Уэльского" отказала после первого же залпа. Кроме того, если огонь британских кораблей был разделен между "Бисмарком" и "Принцем Ойгеном", огонь немцев был сосредоточен исключительно на "Худе".
Холланд не дал Уэйк-Уокеру приказаний "Норфолку" и "Саффолку" приблизиться к "Бисмарку" и зайти с кормы, отвлекая на себя огонь кормовых орудий10.
Были и другие неудобства. Немцы получили, как говорят моряки, благоприятный ветер: британские корабли шли против ветра, против туч водных брызг, которые заливали объективы двух девятиметровых дальномеров на фок-мачте, так что можно было пользоваться только меньшим дальномером на капитанском мостике. А когда Холланд решил, что "Принц Уэльский" должен оставаться рядом и повторять маневры "Худа", вместо того, чтобы дать ему возможность менять курс и скорость по необходимости, он тем самым облегчил немцам прицеливание.
Первый залп "Принца Ойгена"; затем второй. Прошло двадцать секунд, и Бринкман увидел белые фонтаны, некоторые перед "Худом", некоторые за ним линкор взяли в вилку - и тут же полыхнуло на средней шлюпочной палубе.
- Есть попадание! - крикнул кто-то из команды Яспера, - горит!
Разрыв этого снаряда с "Принца Ойгена" вызвал на "Худе" взрыв боеприпасов в погребе 100-милиметровых зенитных снарядов. Вслед за этим начали рваться снаряды аварийного запаса, так спасательной команде пришлось залечь на палубу. Тут в "Худ" попал ещё один снаряд, а может даже два, и при этом погибло немало моряков, находившихся в самолетном ангаре.
Холланд, чтобы использовать кормовые башни обоих кораблей, дал сигнал на разворот. Наконец-то четыре орудия кормовых башен смогут вступить в дело!
Приказ был исполнен, корабли начали поворот, и тут "Худ" накрыл очередной залп. В пятый раз за четыре минуты линкор оказался в окружении фонтанов воды. Но один из снарядов ударил точно посредине корабля, проломил небронированную палубу и проник в жизненно важные недра, где взорвался много ниже ватерлинии. От детонации взорвался склад 100-милиметровых снарядов, а за ним - погреб с 381-милиметровыми снарядами11.
На глазах ошеломленных англичан и немцев, посредине "Худа" вздыбился огромный огненный столп...
Вот что сказали очевидцы:
Матрос с "Норфолка": ...огненный столб в четыре раза выше мачты, он доставал почти до неба.
Буш: ...ослепительно белый вихрь, и сразу же - черный дым.
Эсмонд Найт: ...длинный ярко-красный язык пламени.
Корветтен-капитан Хаверс с "Саффолка": ...красный перевернутый пень.
Обер-лейтенант Шмитце, военный художник с "Принца Ойгена": ...пламя походило на призрачную новогоднюю елку.
Столб огня - и дым, огромная грибообразная туча дыма. Капитан Бринкман заметил, что у самой вершины тучи черного дыма сверкают разрывы снарядов, их вспышки походили на фейерверк, мигавший на фоне потемневшего неба. Всего несколько мгновений... Дым немного рассеялся и стало видно, как в воздухе летают обломки "Худа" - часть 381-милиметровой орудийной башни, мачта, части мостика.
Самый знаменитый линкор мира взорвался, как рождественская петарда, на пятой минуте боя. "Файв минитс шип" - говорили британские моряки о каком-нибудь слабом, недостойном корабле. Никто никогда даже в мыслях не мог сказать такого о "Худе". Файв минитс шип...
Позднее историей с потоплением "Худа" занимались сразу две комиссии, и по их заключению - абсолютно совпавшему - катастрофа была вызвана отнюдь не пожаром на палубе, а 381-милиметровым снарядом с "Бисмарка", проникшим внутрь корабля и взорвавшимся в кормовом артиллерийском погребе или вблизи него.
На "Принце Уэльском", "Бисмарке" и "Принце Ойгене" лишь немногие видели своими глазами гибель "Худа". Большая часть команд находилась под палубой, на боевых постах и узнали лишь по корабельной трансляции - из вторых рук. На "Бисмарке" кадет Эйх в кормовом посту управления огнем услышал радостный вопль капитана Шнайдера: "Мы их взорвали!" - и до конца жизни эти слова будут звучать в его ушах.
Когда дым рассеялся, все заметили, что "Худ" переломился пополам. Корма и нос торчали к небу. И в этот миг обе носовые башни дали последний залп. Разумеется, это было только случайностью, результатом короткого замыкания, но казалось, что это последний рыцарский салют.
"Принцу Уэльскому", который по приказу Холланда начал было поворот налево, теперь пришлось срочно принять вправо, чтобы не врезаться в остатки "Худа".
Яспер с "Принца Ойгена" в главный дальномер увидел удивительное зрелище: носовая часть "Худа "торчала из воды, словно башня собора. Когда мимо плыл "Принц Уэльский", казалось, она возвышается над его верхней палубой. Затем обе части "Худа" тихо погрузились в бездну, унося 1400 человек - мертвых и ещё живых. Над поверхностью осталось только облако дыма.
- Бедняги, бедняги, - вслух приговаривал Яспер.
Наверное, в этот миг все моряки и Королевского флота, и Кригсмарине вспомнили об одном, о том, о чем моряки вспоминать не любят: непотопляемых кораблей не бывает.
Но радостное возбуждение и грустные размышления длились недолго битва ещё не закончилась. "Принц Ойген" получил приказ перенести огонь на "Принца Уэльского".
На мостике "Принца Уэльского" заметили огромное облако дыма над жерлами пушек "Бисмарка" и длинную цепочку оранжевых вспышек.
Капитан Лич не оробел. Если сохранить холодную голову, ещё можно побороться за победу. Его собственные орудия нащупали "Бисмарка", шестым залпом взяли того в вилку, и некоторые снаряды попали в цель.
Но без промаха легли и снаряды немецких кораблей. 381-милиметровый снаряд взорвался над самым мостиком "Принца Уэльского" и смел оттуда всех, кроме капитана и унтер-офицера - связиста. На нижней палубе на карту вахтенному офицеру из переговорной трубы с мостика полилась кровь.
Гость ниоткуда
Затем произошел странный, до сих пор не объясненный эпизод. Некоторые авторы даже говорят, что капитану Бринкману просто померещилось, хотя этот замечательный военный моряк никогда и никем ни прежде, ни потом не был уличен в галлюцинациях или выдумках. А дело было так: на "Принце Ойгене" гидроакустики сообщили о приближении торпеды, и оба немецких корабля тут же развернулись "все вдруг", параллельно предполагаемой трассе торпед. Капитан Бринкман увидел пенный след - торпеда пронеслась мимо борта и скрылась.
Парадокс здесь в том, что этой торпеде или торпедам было просто неоткуда взяться. На "Принце Уэльском" вообще не было торпедных аппаратов, крейсера и эсминцы находились на расстоянии вне дальности артиллерийской стрельбы, не говоря уже о торпедной атаке, ни одной подводной лодки или самолета-торпедоносца не было в районе боя; торпедные аппараты были только на "Худе", обломки которого уже несколько минут уходили в океанские глубины.
Остается разве что предположить какую-то удивительную послесмертную судорогу, срабатывание ещё каких-то периферийных механизмов поверженного гиганта - и тогда эти торпеды означают уже совсем последний его прощальный салют.
...Когда "Принц Ойген" развернулся, у Яспера в главном НП пропал обзор, так что огнем кормовых башен управлял сам Альбрехт, инженер фирмы "Сименс" и конструктор орудийных систем стрельбы.
Потом оба немецких корабля вновь развернулись и уверенно уклонились от снарядов "Принца Уэльского", вспарывавших гладь моря. Теперь они уворачивались и маневрировали, словно боксер, который почувствовал, что до победы рукой подать.
Залпы с "Бисмарка" гремели каждые двадцать секунд, с "Принца Ойгена" каждые десять секунд, и вокруг "Принца Уэльского" вырастали все новые водные столбы. Британский линкор был теперь в пределах досягаемости торпед "Принца Ойгена", но как раз когда обер-лейтенант Рельман собрался их выпустить, "Принц Уэльский "развернулся и поспешил прочь.
За двенадцать минут боя в "Принц Уэльский" угодили четыре тяжелых снаряда с "Бисмарка" и три - с "Принца Ойгена". Компасная площадка, эхолот, кабина радиолокатора, самолетная катапульта, кормовой подаватель снарядов, все шлюпки и несколько кают - таков был баланс потерь. Были убиты два офицера и одиннадцать матросов, ранен один офицер и восемь матросов.
Один 381-милиметровый снаряд и два 203-милиметровых пробили корпус ниже ватерлинии, и в пробоину хлынула вода. Корабль принял 400 тонн морской воды, но существенно не потерял ход. Другой 203-милиметровый снаряд влетел в артиллерийский погреб, метался-рикошетил о бронированные переборки, но не взорвался и даже никого не ранил.
Большинство залпов "Принца Уэльского" произведены были всего из трех орудий - постоянно возникали механические проблемы. Перед последним, восемнадцатым залпом заклинило ещё один подаватель, так что замолчало уже четыре орудия. И тогда было сделано, пожалуй, единственно возможное: "Принц Уэльский" поставил дымовую завесу и, используя незначительный перевес в скорости, отошел на юго-восток.
Было 6. 13 - всего 21 минута спустя после того, как адмирал Холланд на "Худе" гордо повел свою эскадру в бой.
Тех, кто пережил катастрофу "Худа", через два часа подобрали эсминцы. Точный курс им указал разведывательный самолет "хадсон", пилотируемый старшим лейтенантом Пинхорном - один из двух самолетов с береговой базы в Исландии, которые наблюдали за сражением.
Корабли обнаружили три спасательных плота и на каждом - по одному человеку. Это были кадет Дондас, старшина первой статьи Тилборн и связист Бригс. Это были все, кто выжил из огромного экипажа. Вся "маленькая армия" - адмирал Холланд, капитан Керр, ещё 90 офицеров и 1400 матросов, упокоились навеки на глубине тысячи футов в ставшем их стальным гробом корабле.
Все трое утверждали, что после грома боя их больше всего потрясла тишина...
ПЕРЕДЫШКА
Когда на "Бисмарке" и "Принце Ойгене" узнали, что "Принц Уэльский" вышел из боя и удалился, команды пришли в восторг. Наперебой расхваливали обоих начальников артиллерии: Шнайдера поздравляли в офицерской кают-компании "Бисмарка", а на "Принце Ойгене" боевой расчет башни А вызвал Яспера к телефону и проиграл ему с пластинки патефона его любимую мелодию. На кораблях выдали доппаек шоколада и сигарет и объявили, что победа достойный подарок ко дню рождения адмирала Лютьенса, которому на следующий день исполнялось 52 года.
"Сообщите потери" - передал Лютьенс на "Принца Ойген", и Бринкман с глубоким удовлетворением ответил: "Потерь нет".
"Бисмарку" повезло куда меньше. Линкор получил три попадания. Один снаряд смел со средней палубы в море капитанский катер, повредил катапульту гидросамолета и рухнул в море, так и не взорвавшись. Другой снаряд также попал в среднюю часть корабля, пробил борт ниже броневого пояса, разбил одну динамо-машину, вывел из строя вторую кочегарку и два котла и ранил пять матросов, а также вызвал частичное затопление отсека. Но больше всего вреда наделал третий снаряд, который угодил в нос по левому борту над самой ватерлинией, пробил две топливных цистерны, прошил правый борт и рухнул в море, также не взорвавшись. В результате этого попадания в нефтяные цистерны попала морская вода, множество нефти вытекло в море, к тому же снаряд повредил заборную арматуру, чем лишил корабль возможности использовать ещё тысячу тонн нефти из неповрежденной носовой цистерны.
Впервые Лютьенс вслух пожалел, что не пополнил запасы горючего с "Вайсенбурга" или "Воллина".
Частичное затопление носовых отсеков вызвало дифферент корабля на 2-3 градуса на нос и крен на 9 градусов на левый борт, так что правый винт оказался над водой. Линдеман велел немного притопить корму, чтобы выровнять корабль, в результате максимальная скорость снизилась до 28 узлов. Нефть из поврежденных цистерн продолжала вытекать в море. От пробоины тянулся широкий нефтяной ковер, играющий всеми цветами радуги - видимый знак маршрута "Бисмарка", словно кровавый след, выдающий путь бегства раненного зверя.
Вопрос
Едва ли не все, кто обращался к истории этого боя, задавались вопросом о том, почему не была предпринята попытка настичь и добить серьезно поврежденный "Принц Уэльский". Весьма серьезные основания для такого вопроса есть. Уже в ходе боя было отмечено, что большая часть орудий главного калибра британского линкора не стреляют. Не было оснований предполагать и высокие ходовые качества линкора и тем более его возможность долго держать полный ход. Его мог догнать и добить даже один "Принц Ойген", пока "Бисмарк" бы связывал боем крейсера. Эсминцы во все усиливающемся шторме могли и не придти вовсе на подмогу. Но никакой попытки преследования не было сделано.
Ответ, видимо, основывается на положении и личных качествах Гюнтера Лютьенса.
Инструкции, полученные Люьтенсом, обязывали его топить торговые суда и избегать встреч с неприятельскими боевыми кораблями. Развернуться для погони за вражеским линкором означало подвергнуть эскадру опасности обстрела из орудий "Принца Уэльского", а также орудийного обстрела и торпедных атак "Норфолка" и "Саффолка" (а может быть и других кораблей, которые могли скрываться за горизонтом). То есть рисковать кораблями и их командами в операции, однозначно запрещенной полученными инструкциями.
Личную храбрость и решимость Лютьенса отрицать никто и никогда не осмеливается. Командир флотилии торпедных катеров - это характеристика означает все для тех, кто хоть немного знает море. А Лютьенс ещё успешно командовал крейсером, возглавлял разведывательные силы флота и во всех этих сложных и опасных делах преуспел. И все же не рискнул нарушить инструкцию даже при условии вполне вероятной победы.
"...рано или поздно они меня потопят..."
Дело не в общеизвестном немецком педантизме и аккуратности. Дело не в страхе возможной расплаты за нарушение инструкций (какой там страх, если сам боевой поход - смертельный риск!). Дело, наверное, в глубоком, подсознательном ощущении тщеты усилий. Рок сильнее Героя. Но герой все равно борется, хоть и не побеждает, а Лютьенс, как тысячи и тысячи соратников в Кригсмарине, был храбрецом, но не героем.
Пробоины в носу прикрыли пластырями, в затопленные отсеки выслали водолазов. Пластыри быстро остановили поступление воды внутрь корабля, но нефть продолжала вытекать. Удалось провести кое-какие ремонтные работы и немного откачать воду, так что нос снова привсплыл.
Со скоростью, сниженной до 28 узлов, с затопленными отсеками и видным на мили нефтяным следом "Бисмарк" не мог продолжать рейд без ремонта в доках.
Ближайшими портами в распоряжении немцев были Берген и Тронхейм, но путь к ним, с северу или юга от Исландии, был очень опасен. Вражеская авиация теперь была в полной готовности. Вполне реальной была и возможность напороться на новые тяжелые британские соединения.
До французского побережья было на 600 миль дальше, но ночи тут были длиннее, море - открытое, так что легче было ускользнуть от преследователей либо завести их на линии дислокации немецких подводных лодок, - а потом пополнить запасы топлива из поджидающих танкеров и плыть в нормандским докам в Сен Назере. А после ремонта "Бисмарк", "Шарнхорст" и "Гнейзенау", оказались бы рядом с основными судоходными путями и больше не пришлось бы подвергаться опасностям прорыва в открытый океан.
Через три часа после потопления "Худа" Лютьенс отправил в штаб донесение о повреждении "Бисмарка" и высокой эффективности британских радиолокаторов, а также о своем намерении дать приказ "Принцу Ойгену" выполнять дальнейшую боевую задачу самостоятельно, а "Бисмарку" идти в Сен Назер.
Тщательность действий Редера
Меры предосторожности командование Кригсмарине решило было принять для любого варианта.
В Норвегии Шульце-Хинрихсу с его эсминцами предстояло перейти из Тронхейма в Берген.
В пролив между Фарерскими и Шетландскими островами выслали патрульные подлодки.
В полную боеготовность привели части Пятой воздушной армии.
В нормандские доки в Сен Назере доставили оборудование для аэростатных заграждений и прожектора, туда срочно переводили батареи легких и тяжелых зенитных орудий.
Во всех портах западного побережья велено было держать под парами вспомогательные суда.
В боевую готовность были приведены и Третья воздушная армия, и атлантическое авиационное командование, и командование подводных сил в Лориенте, где старый приятель Редера Карл Дениц был готов прекратить все операции в Атлантике и предоставить все имеющиеся силы в распоряжение "Бисмарка". Подлодки получили приказ занять позиции в районе южнее Гренландии.
Меры Адмиралтейства
Британское адмиралтейство ввело в действие сложную цепь приготовлений, конечным результатом которой должен был стать перехват "Бисмарка" и поражение Лютьенса.
Можно сказать, что Адмиралтейство в точности следовало завету адмирала Нельсона: "врага можно уничтожить только численным преимуществом".
Старый линкор "Ревендж" в Галифаксе в Новой Шотландии, старый линкор "Ремиллес" у восточного побережья Ньюфаундленда, крейсера "Лондон" и "Эдинбург" у северо-восточного побережья Азорских островов, линкор "Родней" с эсминцами в Клайде - все эти корабли были мгновенно отозваны из патрулей, из сопровождения конвоев, сняты с любых других задач и отправлены на перехват немецкой эскадры.
Из Портсмута выслали подлодки, чтобы те заняли позиции у портов Бискайского залива.
Адмиралтейство считало настолько важным не терять контакт с "Бисмарком", что адмиралу Уэйк-Уокеру приказали продолжать погоню даже ценой полного расхода всех запасов топлива.
Тот же приказ последовал и коммодору Блекмену, со скоростью 25 узлов мчавшемуся на север на "Эдинбурге".
А из Вашингтона пришло сообщение, что отряд американских гидросамолетов, базировавшихся на Ньюфаундленде, проведет наутро разведку района к югу от мыса Фаруэлл.
Ближе всех к Лютьенсу была теперь эскадра главнокомандующего адмирала Тови. Линкоры "Кинг Джордж V", "Рипалс", авианосец "Викториес" и пять крейсеров находились примерно в 360 милях к юго-востоку. В 8 часов, как раз пересекая маршрут конвоя HX126, которому тяжкие потери уже нанесли Вольфарт, Куппиш и прочие подводники, Тови приказал сменить курс и пошел на юго-запад.
Преследование немецкой эскадры развернулось в полном объеме. Летчики с базы в Исландии поставляли Уэйк-Уокеру немало полезной информации. Один из них несколько минут держался рядом с "Принцем Ойгеном", но быстро выяснил, что зенитки крейсера бьют неприятно точно.
Через Атлантику
В течение дня "Бисмарк" постепенно сбавил ход - пока велись работы на носу - вначале до 26 узлов, потом до 24 - и впередсмотрящие на "Норфолке", глядя влево по носу, обнаружили, что их корабль постепенно приближается к противнику. "Принц Уэльский" сократил дистанцию, отделявшую его от "Норфолка".
Вскоре видимость ухудшилась. "Бисмарк" скрылся в тумане и "Саффолк" на время потерял с ним радиолокационный контакт. "Норфолк" с "Принцем Уэльским" по пятам шел в тумане вслепую, полностью потеряв контакт с противником.
В тумане "Бисмарк" круто свернул, сокращая дистанцию с англичанами. Если бы Уэйк-Уокер чисто интуитивно не заложил циркуляцию, расстояние сократилось бы до двух-трех миль и шансов уцелеть у "Норфолка" практически бы не осталось.
Курс "Бисмарка" на юг устраивал Тови. Линкоры утром могут встретиться с "Бисмарком" и "Принцем Ойгеном", если те будут идти тем же курсом и с той же скоростью.
Был ещё один способ лишить немцев свободы маневра - связать их атакой торпедоносцев. И вот авианосец "Викторьез" отделился от флагманской эскадры и направился прямо к неприятелю. К вечеру он оказался примерно в 100 милях от "Бисмарка" - предельная оперативная дальность для устаревших "суордфишей". Авианосец сопровождало соединение крейсеров под командованием контр-адмирал Альбана Кертиса.
Ценители издалека.
...Через несколько дней адмиралтейство вознамерилось обвинить Уэйк-Уокера в нехватке боевого духа. Когда Паунд прочитал все донесения о ходе операции и изучил прокладки курсов, он информировал Тови, что требует, чтобы Уэйк-Уокер и Джек Лич с линкора "Принц Уэльский" предстали перед военным трибуналом за то, что не атаковали "Бисмарка", когда тот повернул на юг после схватки с "Худом".
Адмирал Тови был возмущен и ответил, что Уэйк-Уокер действовал по его приказу и что ничто не могло быть вреднее для дела, чем преждевременные действия, которые только отогнали бы противника на запад, за пределы досягаемости линкора "Кинг Джордж V".
Паунд на это ответил, что все равно требует, чтобы обоих адмиралов судил военный трибунал, и если это не сделает Тови, то сделает адмиралтейство. Тови заявил, что в таком случае - если понадобится - он готов спустить флаг командующего флотом и предстать перед военным трибуналом как свидетель защиты...
Курс на юг
На "Бисмарке" весь день царил высокий боевой дух. В самом деле, от преследующих крейсеров ускользнуть не удавалось, как бы ни меняли курс, но это был лишь вопрос времени. А если подойдут подкрепления, с ними разделаются также, как и с "Худом" и "Принцем Уэльским". Мало кто сомневался, что ночью удастся избавиться от неприятеля, пополнить запас горючего с одного из поджидавших танкеров, исправить повреждения и продолжать поход против конвоев союзников.
Вскоре после полудня Лютьенс сообщил Бринкману план дальнейших действий. Как только подойдет атмосферный заряд и корабли скроются от глаз воздушной разведки, "Бисмарк" тут же развернется на запад, "Принц Ойген" будет идти прежним курсом и через три часа хода с максимальной скоростью направится к одному из танкеров - "Бельгену" или "Лотрингену" - к юго-западу от Гренландии, пополнит запасы горючего и отправится в независимый каперский рейд. Кодовое название операции звучало весьма иронически - "Худ".
Вскоре наплыл туман и начался дождь; "Бисмарк" передал пароль "Худ" и развернулся на запад. Через двадцать минут он снова лег на прежний курс, и тут вдруг обнаружил "Саффолк" - в тринадцати милях позади и чуть правее. Радиолокатор работал, и на "Саффолке" все видели. Так что гонка продолжалась на прежних курсах. Но тут Лютьенс совершил очередной маневр и пошел на сближение с крейсерами и "Принцем Уэльским". По случайности маневр совпал с пересменкой на локаторном посту "Саффолка" и корабли сблизились на дистанцию огневого контакта.
"Принц Ойген" шел дальше прежним курсом, и через некоторое время туман начал рассеиваться. За кормой они услышали грохот орудий "Бисмарка", увидели желтые и оранжевые вспышки, клубы бурого дыма сгоревшего пороха. Матросы выбегали из кубриков, кают и камбузов и жались к леерам, чтобы посмотреть, что происходит. "Бисмарк" ещё ненадолго появился далеко на северо-западе, извергающий огонь, воинственный и гордый, окруженный дымом залпов.
- Наш большой брат нас покинул, - заметил на мостике Яспер - Нам его будет очень и очень не хватать.
Уинстон Черчилль.
Совершенно секретный меморандум с грифом: "Исключительно для Первого лорда адмиралтейства и Первого лорда военно-морского флота. В запечатанном конверте".
"Задача найти и атаковать "Принц Ойген" требует решения чрезвычайно серьезных проблем. Было бы весьма желательно, чтобы в этом сыграл свою роль военно-морской флот Соединенных Штатов. Например, весьма удачно было бы, если бы "Принц Ойген" выследили корабли Соединенных Штатов, или при попытке этого он решил отстреливаться и тем самым спровоцировать инцидент, за который власти Соединенных Штатов были бы весьма признательны. Прошу обсудить возможность обычных морских патрулей и с этой точки зрения. Если мы сможем создать ситуацию, при которой "Принц Ойген" будет преследовать американский корабль, этим до известной меры решится главная проблема".
"Принц Ойген", расставшись с "Бисмарком" 24 мая, отправился к группировке судов снабжения и 26 мая добрался до танкера "Шпихерн" к северо-западу от Азорских островов с остатком горючего всего в восемь процентов. Днем 28 мая крейсер вновь заправился с танкера "Эссо Гамбург", потом обнаружились серьезные проблемы со всеми тремя машинами, потом лопнула лопасть гребного винта, поврежденная льдинами ещё в Датском проливе. В результате капитан Бринкман отложил все планы атак на торговые суда и взял курс на Брест, куда благополучно прибыл 1 июня.
Со времени выхода из Германии "Принц Ойген" прошел около 7000 миль со средней скоростью 24 узла.
НОЧНОЙ БОЙ
"Бисмарк" атаковал первый - вынырнул из тумана, держа курс прямо на "Саффолк" и дал первый залп. Пристрелка - и громадные снаряды стали ложиться так близко, что разошлись швы в броневых листах английского крейсера.
"Саффолк" ответил девятью залпами, а потом прикрылся дымовой завесой; "Норфолк" и "Принц Уэльский" поспешили на помощь и открыли по "Бисмарку" огонь с дистанции 15 миль. "Бисмарк" произвел три залпа, "Принц Уэльский" двенадцать, прежде чем у двух его орудий снова выявились неполадки и они вышли из строя.
Затем "Бисмарк" отвернул на запад, потом на юг, и тем самым Лютьенс дал возможность оторваться "Принцу Ойгену". Самому "Бисмарку" скрыться не удалось: радиолокатор "Саффолка" не терял контакта, скорость в ходе быстротечного боя ни крейсера, ни "Принц Уэльский" не потеряли.
Адмиралтейство прислало предупреждение о немецких подлодках, и Уэйк-Уокер приказал идти противолодочным зигзагом, причем каждый поворот налево вел к удалению от "Бисмарка", а правый приближал к нему.
На "Бисмарке" сочли, что "Принцу Ойгену" удалось оторваться. Теперь тот уже скрылся в сорока милях за горизонтом на юге. Радиограмма от командования рекомендовала Лютьенсу идти на юго-юго-запад, где между Гренландией и Ньюфаундлендом дежурит цепочка немецких подлодок. И Лютьенс именно туда и направился.
...Но тут подоспели плохие новости.
Начальники технических служб подвели баланс и доложили Лютьенсу, насколько серьезна ситуация с топливом. Проблема выглядела так: если "Бисмарк" будет идти прежним курсом и заманит преследователей к линии немецких подлодок, ему хватит топлива дотянуть до "Бельзена" или "Лотрингена", а может быть даже к "Шпизерну" или к "Эссо Гамбург" у Азорских островов. Но если ему не удастся добраться до танкеров, если подводным лодкам не удастся торпедировать корабли преследователей и "Бисмарк" так и не сможет от них ускользнуть, линкор останется посреди Атлантики без топлива.
Если же идти прямо во Францию, запасов топлива хватит на весь маршрут, если не случится что-то непредвиденное.
Выбор в таких обстоятельствах мог быть только один. Незадолго до 22 часов Лютьенс сообщил в штаб командования "Запад":
"- Оторваться не смогли из-за радиолокатора. Идем прямо в Брест. Не хватает топлива."
...Межу тем Лютьенс не знал, что с востока приближался "Викторьез" в сопровождении крейсеров.
В небе
К 22 часам Боуэллу, капитану авианосца, оставалось пройти ещё 120 миль. Это превышало максимальную дистанцию полета, но погода с каждым часом ухудшалась, небо затянули низкие тучи, то и дело начинался дождь. Было решено дать старт.
К вылету подготовили девять самолетов. Это были старые бипланы "суордфиш", которые моряки называли "авоськами". Давали они максимум 95 миль в час, и это при полных оборотах моторов. Экипаж - три человека: пилот, наблюдатель и стрелок. Под фюзеляжем подвешивалась 457-милиметровая торпеда.
Эскадрилья состояла из трех звеньев, которыми командовали: командир эскадрильи Юджин Эсмонд, бывший инструктор в училище торпедоносцев Перси Гик, и "Щепка" Поллард, - все кадровые морские летчики. Это были единственные опытные летчики; остальные большей частью были резервистами, некоторые впервые попали на авианосец.
Палубная команда запустила моторы, экипажи заняли места в кабинах и застегнули ремни. "Викторьез" развернулся навстречу северо-западному ветру и снизил скорость с 28 до 15 узлов. Эскадрилья "поднялась на крыло". Пилоты пристроились к Эсмонду и взяли курс на юго-запад.
Стартовав с авианосца, они двигались со скоростью 85 миль в час, после часа с четвертью полета с помощью радиолокаторов отыскали "Бисмарк" и поднялись за облака, чтобы приготовиться к атаке. Однако "Бисмарк" они потеряли и вернулись к "Норфолку", чтобы тот заново указал им направление. Однако оттуда снова взяли неверный курс, спикировали на оказавшийся поблизости "Мадек", гидрографический корабль США и едва его не торпедировали. Ошибка оказалась роковой, ибо "Бисмарк" был теперь предупрежден, и момент внезапности утрачен. Крылья самолетов эскадрильи Эсмонда ещё в четырех миля от цели начали дырявить осколки снарядов...
И на море
На "Бисмарке" появление "суордфишей" восприняли с удивлением и одновременно уважением. Казалось невероятным, что такие устаревшие самолеты осмелились атаковать такой извергающий огонь колосс, как "Бисмарк".
Но они атаковали. Звено Эсмонда на бреющем полете зашло с левого борта и выпустило торпеды с расстояния в полмили. Через минуту три самолета Гика атаковали слева ближе к носу; Гик был недоволен взятым курсом, развернулся и под градом снарядов атаковал снова.
Над "Бисмарком разносился оглушающий грохот. Пятьдесят орудий и пулеметов, не исключая и орудия крупного калибра, вели непрерывный огонь. Штурвальный Хансен был настолько оглушен грохотом на мостике, что не слышал команд Линдемана и сам решал, куда переложить руль, чтобы корабль уклонялся от торпед. Это удалось - со всеми торпедами, кроме одной.
Пока Эсмонд и Гик атаковали слева, лейтенант-резервист Лоусон перелетел на правый борт, где его силуэт рисовался на фоне заходящего солнца, сбросил торпеду и поспешно скрылся в облаках. Через несколько секунд у правого края средней палубы "Бисмарка" взлетел огромный столб воды, и сразу из трубы повалил черный дым.
Каким-то чудом ни один из "суордфишей" не был ни сбит, ни серьезно поврежден.
Ночь прошла, главные силы постепенно сближались. "Кинг Джордж V" шел курсом на юго-запад со скоростью 28 узлов, за ним "Рипалс" и миноносцы. Тови сообщил по радио Уэйк-Уокеру, что рассчитывает встретиться с противником в 9 утра.
Уэйк-Уокер потерял контакт с "Бисмарком" и увидел его только через час, после атаки торпедоносцев, на дистанции в восемь миль. "Принц Уэльский "дал два залпа, "Бисмарк" тоже ответил двумя, но все они были неточны. Но "Саффолк" продолжал следить за "Бисмарком" посредством радиолокатора.
На "Бисмарке" торпеда большого вреда не наделала. Хотя она была отрегулирована на заглубление в десять метров - чтобы угодить в днище и причинить максимум вреда, - в действительности она двигалась под самой поверхностью, угодила в броневой пояс под самой ватерлинией и оставила небольшую вмятину. Взрыв пошел вверх, трое матросов у самолетной катапульты были ранены, а главный боцман Киршберг погиб на месте.
Но если повреждения от торпеды оказались несущественным, все большие проблемы стала доставлять носовая нефтяная цистерна. Пластыри разошлись, подпорки просели, внутрь ринулась вода, и нос снова погрузился. Пришлось снизить скорость до 16 узлов, чтобы водолазы могли заново закрепить пластыри и установить новые насосы. Через час ремонтные работы настолько продвинулись, что скорость можно было увеличить до 20 узлов.
Маневр
С наступлением ночи Лютьенс со штабом на основе донесений гидрофонной службы, показаний дальномеров и радиолокаторов поняли, что по правому борту нет ни единого вражеского корабля. И даже и те, что держались по левому борту, продолжали двигаться зигзагами, то приближаясь к "Бисмарку" на 12 миль, то удаляясь от него гораздо дальше. Это был шанс для отрыва, и Лютьенс его использовал. "Бисмарк" описал широкую. дугу через запад и северо-запад к северу, через север и северо-восток к востоку, через три часа пересек свой собственный маршрут и маршрут своих преследователей, и наконец лег на курс 130 градусов, и теперь шел курсом на юго-восток, к северо-западной оконечности Испании.
Лютьенс на знал, что туда же - в юго-западный район Бискайского залива - направлялись и корабли эскадры Н.
Диспозиция:
К восьми утра "Бисмарк" оказался восточнее все трех британских флотилий: северо-восточнее эскадры адмирала Тови (которая примерно в 4. 00 оказалась от него в 100 милях), юго-восточнее эскадры адмирала Кертиса (которая в 6. 00 пересекла трассу "Бисмарка") и прямо к востоку от эскадры адмирала Уэйк-Уокера. Линкор шел на юго-восток со скоростью 20 узлов, в то время как все британские корабли двигались на запад, то есть удалялись от "Бисмарка".
В 350 милях к юго-востоку от "Бисмарка" на его возможном маршруте к Бресту находился старый линкор "Родни".
Справка.
. Линкор "Родни", названный в честь прославленного адмирала, разгромившего французский флот у Доминики в 1782 году, был к 1941 году изрядно устаревшим. Построенный в 1927 году, он имел водоизмещение 27000 тонн и девять 406-милиметровых орудий в трех башнях. Одна из машин дважды подряд отказывала, так что теперь корабль двигал всего один винт. Максимальная его скорость, теоретически, составляла 23 узла, но уже много лет ничего похожего достичь не удавалось. Командовал "Родни" капитан Фредерик Дэлримпл-Гамильтон, высокий стройный шотландец, владелец поместья в Вайтоншире.
Пеленгация и её использование
На "Бисмарке" Лютьенс в 6. 54 и потом в 7. 46 отправил в Германию длинную радиограмму об эффективности британских радиолокаторов, о бое с "Худом", о повреждении топливных цистерн и ненадежности собственного радиолокатора "Бисмарка".
Передачу "Бисмарка" перехватили несколько пеленгаторных станций Великобритании, и установленные азимуты тут же сообщили в оперативный штаб адмиралтейства. Но установленные азимуты дали группу почти параллельных линий - ведь пеленгаторные станции были расположены слишком близко друг к другу и слишком далеко от "Бисмарка". Тем не менее стало ясно, что "Бисмарк" гораздо южнее и восточнее последнего известного его положения.
На британском флагмане азимуты нанесли на карту неверно. В результате их пересечение с предполагаемым положением "Бисмарка" оказались не к юго-востоку от последнего известного его местоположения, как было в действительности, а к северу. Из этого напрашивался единственный вывод что "Бисмарк" сменил курс и возвращается в Германию проливом между Фарерскими островами и Исландией. В 10. 47 Тови сообщил эти выводы эскадре и линкоры "Кинг Джодж V" и "Принц Уэльский", авианосец "Викторьез", крейсера Кертиса и "Саффолк" развернулись на северо-восток.
Только Уэйк-Уокер на "Норфолке", далеко на юге, знал, что проход между Исландией и Фарерскими островами сторожат другие крейсера, а на юге остается только "Шеффилд", и потому выбрал курс из предположения, что "Бисмарк" все-таки идет во Францию. Тем же курсом шли "Эдинбург" и "Родни".
Офицеры оперативного штаба адмиралтейства пришли к выводу, что "Бисмарк" все же держит курс на Францию. В 10. 23 была послана радиограмма Тови, Соммервилю и Уэйк-Уокеру, в 11. 08 - на "Родни", а в 12. 44 командующий подводными силами получил приказ развернуть шесть лодок в дозор поперек Бискайского залива.
Все возможные маршруты были перекрыты, и кроме того, три гидроплана "каталина" берегового командования были отправлены прежде всего на самую вероятную трассу отхода "Бисмарка" во Францию, а уже потом - на север, к Фарерским островам.
В 10. 54 в адмиралтействе получили новый азимут с радиопеленгаторной станции, который подтверждал, что "Бисмарк" очевидно плывет во Францию. На этот раз установленное его положение передали по радио, и на "Кинг Джордж V" его приняли в 14. 01. В 13. 20 были получены сведения о ещё одном радиоперехвате, на этот раз на волне связи с подлодками, но судя по мощности передатчика - с надводного корабля, и азимут однозначно показывал, что "Бисмарк" следует во Францию. Поэтому в 15. 48 Тови приказал развернуть флагманский корабль на восток-юго-восток. Но вскоре после этого поступила радиограмма от адмиралтейства для "Родни", отменявшая предыдущие распоряжения и приказывавшая линкору присоединиться к эскадре Тови, направлявшейся к проливу между Исландией и Фарерами. На этом настаивал Уинстон Черчилль, который был убежден, что "Бисмарк" возвращается в Германию.
В результате неразберихи в приказах все утро и часть дня Тови с Лютьенсом удалялись друг от друга - один держал курс чуть к северу от востока, другой - на юго-восток.
Меч Парсифаля
В тот же день, 25 мая, Герберт Вольфарт на своей U. 256 все ещё находился в глубинах Атлантики, но уже собирался взять курс на Францию. После атаки на конвой HX126 у него осталась ещё одна торпеда. Когда было обнаружено отбившееся от конвоя судно "Дарлингтон Корт" водоизмещением 5000 тонн, Вольфарт дал приказ к атаке. Его штурман обер-лейтенант Совад, когда они уже разворачивались в сторону будущей жертвы, заметил:
- Герр капитан, к чему тратить торпеду на это корыто? Почему не подождать, не подвернется ли что-то получше?
Но Вольфарт для себя уже решил. Заблудившийся корабль получил попадание в середину корпуса и стал тонуть. Совад развернул U. 556 в сторону Франции, Вольфарт сообщил Деницу по радио свои координаты, курс и предполагаемое время прибытия.
Спокойные часы
...Офицеры и матросы "Бисмарка", которые уже 36 часов не сходили с боевых постов, могли теперь расслабиться, умыться и побриться, перехватить чего-нибудь горячего. Ближе к вечеру устроили небольшой праздник: Лютьенс как верховный командующий в условиях похода имел право награждать, и рулевой Хансен был отмечен им Железным крестом за умелые маневры во время атаки "суордфишей" с "Викторьеза".
Отметили и адмиральские именины. Офицеры штаба и команда через фрегаттен-капитана Ольсе пожелали ему много счастья к 52-му дню рождения. От Редера поступила радиограмма, в которой говорилось:"Самые сердечные пожелания в ваш день рождения. Желаю в следующем году быть столь же успешным." Текст поздравления от Гитлера звучал сдержанно: "Всего наилучшего в ваш день рождения. Адольф Гитлер."
Лютьенс не поддавался иллюзиям. Впереди оставались тысячи миль плавания, а доктор Экстернбринк с коллегами не обещали пасмурной погоды. Множество радиосигналов противника, зафиксированных службой радиоперехвата, и информация из штаба командования "Запад" говорили о том, что британский флот собрал все силы, чтобы разыскать линкор. И Лютьенс понимал, что худшее ещё впереди.
Ветер все крепчал, море становилось неспокойнее, с северо-запада надвигался шторм. Могучие валы швыряли линкор, как щепку. Но прошел день, вечер, наступила ночь, а неприятеля не было и следа. И в людях стала оживать надежда.
...Тови продолжал держать курс на восток-северо-восток, но в 16. 30 запросил Адмиралтейство: "Действительно ли противник направляется к Фарерским островам?"
Через полтора часа, не дождавшись ответа, он развернул флагманский корабль. Через час после того, как Тови развернулся на юго-восток, всем кораблям была передана радиограмма из адмиралтейства с указанием исходить из возможности, что "Бисмарк" идет в Брест. Это указание было основано на первой надежной развединформации - перехваченном разговоре высокопоставленного немецкого чиновника в оккупированной Европе, чей сын служил на "Бисмарке". На вопрос, куда направляется "Бисмарк", из Берлина поступил ответ: "В Брест".
Уэйк-Уокер на "Норфолке" преодолел сомнения, связанные с иссякающими запасами топлива, и приказал капитану Филлипсу развернуться на юго-запад и идти со скоростью 26 узлов. Вскоре они увидели "Принц Уэльский", все ещё державший курс на Исландию, и просемафорили: "Я иду к Бресту".
Теперь главные противники - "Бисмарк" и "Кинг Джордж V" - шли примерно одним курсом на юго-восток к Бискайскому заливу, но "Бисмарк" был на 150 миль впереди. "Родни" все ещё двигался на северо-запад, и его капитан полагал, что обнаружит неприятеля, когда будет пересекать его маршрут. Оказавшись там, но неприятеля не обнаружив, он тоже повернул в сторону Бискайского залива.
Никто из противников не знал, где находится другой, все напряженно ждали новой информации и тем временем готовились к возможной схватке.
Оперативная сводка. Германия.
Штаб командования "Запад":
"Вспомогательные суда снабжены припасами и горючим на восемь дней и немедленно выходят в море. Три эсминца будут сопровождать "Бисмарк" на последнем отрезке плавания через залив. Самолеты с большим радиусом действия начнут патрулирование до 25 градуса западной долготы, разведывательные самолеты - до 15 градуса, бомбардировщики - до 14 градусов. В Сен-Назере вход в порт будет обозначен буями, будут подготовлены створные огни, заказаны лоцманы, на рейде Ля Паллик приготовлена якорная стоянка. Если ситуация потребует, Лютьенс может направляться в испанские порты. Формируется новая линия патрульных подлодок, но U. 74 не может продолжать патрулирование из-за повреждений, а на U. 556 израсходовали все торпеды. Когда "Бисмарк" войдет в этот район, нужно поднять синий флаг, чтобы подлодки не спутали его с британским кораблем..."
Оперативная сводка. Британия.
Адмиралтейство:
"...на тот случай, если "Бисмарк" направится в Средиземное море, линкору "Нельсон" приказано выйти из Фритауна к Гибралтару, а подлодке "Северн" - занять позицию для атаки в самом проливе. (Ее командиру, как и Лютьенсу, дано было право самому решить, входить ли в испанские воды). Командование сухопутных сил: провести воздушную разведку по предполагаемому маршруту "Бисмарка" до самого Бреста; начать с самого рассвета.
Британская авиация: проведено несколько налетов на Брест и Сен-Назер, в бухты сброшены мины..."
...Больше всего в ту ночь Тови нуждался в эсминцах. С каждой милей, которую проходил "Кинг Джордж V" на юго-восток, он без охраны приближался к цепи немецких подлодок. А единственными эсминцами в этом районе остались сопровождающие конвой WS8 B - "Кассак", "Зулу", "Сикх", "Майори" и польский миноносец "Перун". Им приказали немедленно оставить конвой и сопровождать "Кинг Джордж V".
Личность.
Командовал этими эсминцами капитан Филип Виан, моряк душой и телом, энергичный и бескомпромиссный (хотя в быту человек весьма скромный и даже робкий). Год назад он стал народным героем, когда вошел на "Кассаке" в фьорды тогда ещё нейтральной Норвегии и спас с немецкого судна снабжения "Альтмарк" 300 британских моряков. Те были захвачены с торговых кораблей рейдером "Граф Шпее" и как военнопленных переправлялись в Германию.
Виан получил радиограмму из адмиралтейства среди ночи. "Кассак","Сикх" и "Зулу" должны были присоединиться к линкору "Кинг Джордж V", "Майори" и "Перун" - к линкору "Родни".
Виан выстроил свою флотилию в линию и со скоростью 27 узлов двинулся на юго-восток. Тот же суровый северо-западный ветер, который подгонял к Бресту "Бисмарк" и "Кинг Джордж V", атаковал эсминцы Виана сбоку, так что те кренились так, что, казалось, никогда больше не выровняются. Потоки воды обрушивались на полубак и мостик, сбегали по дождевикам и зюйдвесткам, слепили глаза. Приходилось держаться за стойки и леера, чтобы устоять на ногах. Два эсминца были так серьезно сбиты волной с курса, что вынужденно поменялись местами и только чудом не столкнулись.
Виан коротко описал это так: "Мне доложили, что ряд матросов был ранен, а одного смыло с палубы. Но сделать ничего было нельзя".
Короткая ночь
...У большинства англичан и немцев сложилось впечатление, что после бесконечно долгого дня ночь как-то сразу подошла к концу, и что великая погоня тоже вот-вот закончится.
Перед самой полуночью Тови сообщил в адмиралтейство, что ему придется снизить скорость, чтобы сэкономить топливо, в то время как "Бисмарку", идущему со скоростью 20 узлов, должно было хватить горючего до самого Бреста.
И вот встал рассвет над бушующим серым морем без единого корабля на горизонте, под серым хмурым небом без единого самолета в пределах видимости. За 24 часа, прошедших после заявления Лютьенса "победим или умрем", "Бисмарк" приблизился к французскому побережью ещё на 400 миль - и нигде ни следа неприятеля!
Судьбоносный миг.
Среди ночи с водной глади озера Лох Эрн в северо-западной Ирландии взлетел самолет берегового командования "каталина"Z из 209 эскадрильи. Самолет легко поднялся к звездам, описал круг над дремлющей округой и взял курс на юго-запад - через залив Донегаль и остров Игл в открытое море.
Судный день
К вечеру 25 мая маршал авиации сэр Фредерик Боухилл, командующий сухопутной авиацией, порекомендовал искать "Бисмарк" не на кратчайшем маршруте от места утраты контакта, а на дуге к югу - для немцев этот курс безопаснее и опытный Лютьенс, скорее всего, изберет именно его. Было решено направить дополнительный патруль в эти районы.
Проверить догадку Боухилла доверили гидроплану "каталина" Z 209 эскадрильи. Командиром экипажа был старший лейтенант Деннис Бригс, который совсем недавно на первой "каталине" участвовал в битве за Атлантику и даже успел потерпеть с тем первым самолетом аварию.
Через шесть часов полета, в 9. 45 "каталина" прилетела в район патрулирования. Утро было туманной, видимость отвратительная, море разбушевалось не на шутку. Примерно через полчаса, когда они летели под облаками на высоте всего 150 метров, второй пилот Смит показал вперед со словами: "Что это там?"
Бриггс посмотрел в указанную сторону и примерно в восьми милях, почти на границе видимости, заметил мутное темное пятно, которое постепенно обретало очертания военного корабля. Едва сдерживая возбуждение, он предложил Смиту смотреть внимательнее, а сам сел к радиостанции, чтобы написать донесение на базу.
Смит принял чуть правее, ушел в облака, пытаясь по дуге зайти с кормы, но немного неточно определил местоположение корабля, и когда через несколько минут на высоте 600 метров облака расступились, оказалось, что они очутились всего в 500 метрах от борта "Бисмарка". Теперь в его опознании сомневаться было невозможно: линкор представился сам. Вокруг самолета вспухли дымные шары разрывов зенитных снарядов, по фюзеляжу забарабанили осколки. Смит поспешно сбросил в море четыре глубинные бомбы, чтобы набрать высоту, и до отказа увеличил скорость. Бриггс в лихорадочной спешке заканчивал составлять донесение, чтобы успеть передать его, прежде чем их собьют.
"Один линкор азимут 240 пять миль, идет курсом 150, мои координаты 49 градусов 33 минуты север, 21 градус 47 минут запад, время 10. 30. 26."
Это был тот самый сигнал, которого ждали в военно-морских штабах обоих государств - одни с надеждой, другие с тревогой.
В Германии уже через несколько минут его расшифровали и передали Редеру в Берлин и Заальвахтеру в Париж. Тем пришлось смириться с безжалостной действительностью. Утешением служило только то, что теперь они сами узнали, где "Бисмарк" (тот был в 690 милях от Бреста - значит, когда было принято собственное донесение Лютьенса, приведенное положение не сходилось на 70 миль; данные Бриггса отличались на 25 миль, а данные Нойендорфа, которые прямым наблюдением не проверяли уже четыре дня примерно на 80 миль).
По карте в операционном зале британского адмиралтейства можно было заметить, как близко разминулись противники предыдущей ночью: линкор "Родни" со своими эсминцами прошел в 50 милях, "Эдинбург" - в 45 милях, а флотилия Виана пересекла в то утро трассу "Бисмарка" в каких-то 30 милях за его кормой.
Получалось, что "Кинг Джордж V", находившийся в 135 милях к северу, и "Родни", оказавшийся в 125 милях к северо-востоку, не смогут догнать "Бисмарк", если тот не удастся хоть как-то задержать.
Но существует ли хоть какая-то возможность это сделать?
...Виан с 26 торпедами на пяти его эсминцах знал, в чем состоит его долг. Не спрашивая разрешения, он взял курс в сторону неприятеля и прибавил ход до максимума.
Капитан Бенджамин Мартин на крейсере "Дорсетшир" с восьмью торпедами, который сопровождал конвой в 600 милях южнее, передал охранение вспомогательному крейсеру "Булоло" и также, не спрашивая разрешения, со скоростью 28 узлов кинулся наперерез "Бисмарку".
Адмирал Нельсон: "...любой капитан не совершит большой ошибки, если сблизится с неприятелем".
Но самую важную роль после вторичного обнаружения "Бисмарка" сыграл вице-адмирал сэр Джеймс Соммервиль, чьи корабли "Ринаун", "Арк Ройял" и "Шеффилд" двигались к северу и теперь находились между "Бисмарком" и Брестом, меньше чем в ста милях от противника.
Личность.
Вице-адмирал Джеймс Соммервиль, плотного сложения, добродушный, полный жизни, с прекрасным чувством юмора, не считал себя интеллектуалом, в разговоре любил подпустить крепкое словечко, любил крутые анекдоты. У него было "подсознательное желание всегда бравировать своей неортодоксальностью"... Вместе с надлежащими командирскими качествами это снискало ему как друзей, так и недругов.
В годы гражданской войны в Испании Соммервиль был контр-адмиралом и командовал флотилией эсминцев в Средиземном море. В 1938 году, кода Соммервиль был главнокомандующим в Ост Индии, он заболел туберкулезом и вынужден был покинуть флот и отправиться на лечение. Но когда вспыхнула война, Соммервиль вновь встал в строй - руководил отделом, который занимался совершенствованием морских радиолокаторов. Отчасти и его заслугой было то, что "Саффолк" так успешно следил за "Бисмарком" и "Принцем Ойгеном".
В июне 1940 года его назначили командующим эскадры "H". Ядро этой эскадры составили авианосец "Арк Ройял" и линкор "Худ", на котором он держал в Гибралтаре свой флаг. Первым же заданием эскадры "H" стала бомбардировка и уничтожение французского флота в Оране. Затем флотилия выполняла задания в Средиземноморье, доставляла самолеты и вооружения на Мальту, атаковала итальянские корабли.
Соммервиль вначале предложил, а потом блестяще провел средь бела дня артиллерийскую бомбардировку генуэзских доков.
Несколько раз он сам участвовал в полетах с экипажами с авианосца "Арк Ройял" - немного нашлось бы на свете адмиралов, которые решились бы даже подумать о чем-то подобном.
"Страшно смотреть, как они улетают, и неизвестно, сколько этих отважных парней сможет вернуться, - писал адмирал Джеймс Соммервиль. Полагаю, что теперь ребята понимают, что я знаю, на что они идут, раз я был там с ними".
...Ночью вся эскадра "Н" здорово пострадала от той самой бури, которая подгоняла "Бисмарк" на его юго-восточном курсе. В 23. 15 скорость пришлось сбросить до 23 узлов, в 23. 40 - до 21 узла, и наконец в 1. 12 26 мая - до 17 узлов.
Заслуженный ветеран "Арк Ройял", сравнительно "свежий" (вступил в строй только в 1938 году), но непрерывно участвовавший в походах, а затем и в боевых действиях, многократно "потопленный" немецкой пропагандой, все ещё держался, но казалось, в нем скрипит и стонет каждая заклепка. Корабль прошел без капитального ремонта больше 100000 миль. Капитан авианосца Лабин Маунд прикидывал, долго ли ещё продержится его корабль. Не было дня, чтобы главному механику не приходилось объявлять аврал для заделки течей, вызванных ещё месяц назад взрывом бомбы рядом с левым бортом...
Ранний рассвет. Бурное и вспененное море, волны высотой с пятиэтажный дом. Скорость ветра над палубой достигала 50 миль в час. Никогда ещё самолеты не стартовали с авианосца в таких условиях.
В 8. 45 капитан Маунд развернул корабль против ветра и сбавил ход до 10 узлов. Один за другим стартовали десять "суордфишей". Некоторые так "просели" после взлета, что коснулись воды, но сумели набрать высоту.
Через два часа лейтенант Хартли с "суордфиша" 2Н обнаружил "Бисмарк". Еще через семь минут старший лейтенант Калландер с самолета 2F подтвердил, что обнаружен линкор.
Восемь "суордфишей" были отозваны обратно на корабль, - подвесить торпеды. "Арк Ройяль" шел параллельным с "Бисмарком" курсом на расстоянии примерно 50 миль, и поспешал на всех парах.
Посадка в шторм была тяжелой: одна машина разбилась прямо о летную палубу.
Линкор "Ринаун" оставался к востоку от "Арк Ройял", иногда даже пропадая из виду в тумане. Крейсеру "Шеффилд" адмирал Соммервиль в 13. 15 приказал идти за "Бисмарком", до которого теперь оставалось 40 миль, и караулить его сзади. Об этом маневре не проинформировали летчиков с "Арк Рояля" - и это едва не стоило серьезных потерь, а может быть, и срыва операции.
Торпеды установили на глубину 10 метров и снабдили магнитными взрывателями. В 14. 50 стартовала ударная группа - 14 самолетов. В небе почти над авианосцем они построились в боевой порядок и взяли курс на юг, в сторону неприятеля.
...И только через час после взлета ударной группы командиру "Арк Рояля" доложили о выдвижении "Шеффилда" в непосредственную близость к "Бисмарку". Капитан Маунд срочно приказал передать сообщение для пилотов открытым текстом: "Осторожнее с "Шеффилдом!". Шифровать не было времени...
Летчики ударной группы получили это предупреждение, когда уже провели, по всем канонам тактики, торпедную атаку на "Шеффилд". С крейсера, естественно, не стреляли по своим и "авоськи", как на учениях, атаковали со всех сторон и сбросили торпеды с оптимальной высоты.
Знак судьбы.
Шесть торпед из сброшенных двенадцати взорвались, едва коснувшись воды. Магнитные взрыватели среагировали на воду Бискайского залива, как на первоклассную броню. Еще как минимум два магнитных взрывателя не сработали, хотя торпеды чуть не уткнулись рылами в бора "Шеффилда". От оставшихся четырех крейсеру удалось увернуться.
Когда летчики, принеся запоздалые извинения капитану "Шеффилда" Чарлзу Ларкому, вернулись на "Арк Рояль", то ко второму вылету самолеты-торпедоносцы оснастили торпедами со старым добрым взрывателем ударного действия; рули торпед были отрегулированы на глубину 6, 5 метров.
Силы стягиваются
Линкор "Родни" присоединился к флагману около полудня, когда до "Бисмарка" оставалось не менее 90 миль.
В 18. 21 Тови доложил в адмиралтейство и - для сведения - Соммервилю, что если "Бисмарк" не удастся притормозить до полуночи, ему придется повернуть эскадру в порт из-за нехватки топлива.
Соммервиль передал Тови и в адмиралтейство: "Вторая ударная группа стартует примерно в 18. 30".
Время стремительно уходило, и теперь должно было произойти настоящее чудо, чтобы за пять часов, которые ещё оставались до полуночи, "Бисмарк" был остановлен.
Маленькие радости
...На "Бисмарке" в 8. 00 марсовый заметил верхушки мачт нескольких военных кораблей, проходивших чуть правее к северу. Это была флотилия Виана, которая шла на соединение с главными силами; по счастью, она быстро скрылась из виду.
...Из штаба морского командования "Север" сообщили, что люфтваффе днем обнаружили "Родни" и три эсминца почти в 200 милях за "Бисмарком"; похоже, в гонке они больше не участвовали.
Серьезные огорчения
Днем за кормой "Бисмарка", где прежде не было ничего, кроме седого моря, теперь замаячил неясный силуэт преследующего их крейсера. В дальномер можно было разобрать, что это крейсер типа "Саутгемптон".
"Это почти наверняка "Шеффилд", - мрачно заключил Лютьенс, - а если это так, то и остальные силы эскадры "Н", "Арк Ройял" с "Ринауном", не могут находиться слишком далеко".
Следовало ожидать скорой торпедной атаки. Это означало, что "Бисмарку" придется маневрировать на максимальной скорости, а для этого едва ли хватить топлива. Даже на скорости в 20 узлов его едва удастся растянуть до Бреста.
"Запасы топлива критические, - передал Лютьенс в штаб командования "Запад", - когда можно ожидать возможность их пополнить?"
Заальвахтер приказал немедленно отправить в море танкер "Эрмланд" и дал радиограмму Лютьенсу.
Ответа не последовало: к тому времени колокола громкого боя известили об атаке на "Бисмарк" вражеских самолетов...
Авоськи, полные торпед
На этот раз командиром ударной группы был корветтен-капитан Тим Коди, а его заместителем - Стюарт Мор. Погода оставалась столь же мерзкой, море продолжало штормить, тучи висели на высоте меньше 200 метров, частые дождевые заряды порой ограничивали видимость до нуля. Было предложено поднять в воздух и истребители "фулмар", чтобы во время атаки те отвлекали внимание неприятеля. Но в таких условиях это просто было невозможно. Как ни абсурдным это казалось, с такой погодой могли справиться только медленные и неповоротливые, безнадежно устаревшие "суордфиши".
"Бисмарк" шел под так называемым "фронтом" - стеной туч, которая от поверхности океана простиралась до высоты 3000 метров. Координированная атака в таких условиях была невозможна, каждому звену придется атаковать самостоятельно.
На высоте 200 метров командирский самолет вместе со случайно прибившимся к ним ведомым третьего звена вырвались из облаков. Было 20. 35 - началась последняя атака.
Ирония судьбы.
Подводная лодка U. 556 весь день шла курсом на юго-восток, как и "Бисмарк" направляясь к французским берегам. Из главного штаба подводных сил капитан Вольфарт регулярно получал известия о местоположении "Бисмарка". Где-то там, за милями штормового моря, в офицерской кают-компании "Бисмарка" висела картина, изображавшая U. 556 в образе Парсифаля, который отражает торпеды, метящие в линкор. Это было воплощение клятвы капитана Вольфарта. И неожиданно ему представилась возможность эту клятву исполнить.
Вахтенный доложил о двух больших военных кораблях впереди по курсу. Старший помощник дал сигнал тревоги и U. 556 пошла на погружение. Оказавшись на глубине 10 метров, Вольфарт дал команду поднять перископ. Вольфарт прильнул к окуляру.
Прямо на него шел легендарный авианосец "Арк Ройял". Его не охраняли миноносцы, он даже не выполнял противолодочных маневров. Линкор рядом с ним тоже шел без охраны и тоже не маневрировал. О такой ситуации любой подводник мог только мечтать.
"Я мог пройти между ними и утопить обоих сразу, - записал он в дневнике, причем не хвастаясь - Вольфарт был одним из самых квалифицированных и удачливых капитанов-подводников, - но у меня не было ни единой торпеды..."
Вольфарт беспомощно застыл у перископа, пока огромные корабли проходили в какой-то сотне метров, так что гул их винтов буквально оглушал гидроакустиков. Оставалось только наблюдать, как они медленно скрываются из виду.
Эффективность оружия.
...Тим Колди среагировал мгновенно - сбросил торпеду и на пределе возможного для тихоходного биплана скользнул в штормовую тучу. Следующий "суордфиш" повторил маневр. Но обе торпеды, сброшенные самолетами командирского звена, не достигли цели. Коди послал короткую радиограмму: "Попаданий не наблюдаю".
...Справа к "Бисмарку" приближались три самолета второго звена. Командир звена, лейтенант Годфри-Фоссет ринулся в пике по курсу, полученному с радиолокатора, вынырнул из тумана по правому борту "Бисмарка"; за ним летел "Суордфиш" лейтенанта Патиссона. В воду, вспененную осколками зенитных снарядов, ушли две торпеды. Одна попала в цель - в броневой пояс. "Досадно, но неопасно" - так комментировал попадания Лютьенс.
...Из туч сзади и немного левее "Бисмарка" вынырнули четыре из пяти самолетов третьего и четвертого звеньев. Все средства ПВО по левому борту линкора снова открыли огонь, один из самолетов угодил прямо под разрыв зенитного снаряда, был насквозь изрешечен осколками, пилот, стрелок и наблюдатель ранены, но пилот продолжал атаку и сбросил торпеду вместе с остальными торпедоносцами. Правда, о попаданиях никто не доложил.
...Лейтенант Тони Биль атаковал против ветра на высоте всего 15 метров, а торпеду сбросил на дистанции 700 метров. Попадание, столб воды вырос у средины левого борта "Бисмарка" - "Досадно, но неопасно"...
...Командир звена лейтенант Оуэн-Смит на бреющем полете зашел сбоку, едва не касаясь гребней волн колесами шасси. Торпеду он сбросил с дистанции в 1000 метров, наблюдатель о попадании не докладывал.
...Второй самолет из пятого звена дважды пытался атаковать с правого борта, но из-за слишком плотного зенитного огня просто сбросил торпеду и улетел.
...Два самолета шестого звена потеряли друг друга. Командир звена лейтенант Вилкокс атаковал с дистанции почти 2000 метров, но безрезультатно.
Второй самолет отошел к "Шеффилду", чтобы получить новое целеуказание, потом на бреющем вернулся к "Бисмарку", атаковал - и тоже неудачно.
Атаки продолжались около получаса.
Никто так в точности и не знает, кем была сброшена торпеда, которая взорвалась под кормой и заклинила руль "Бисмарка".
Раненый зверь
...Едва последний самолет миновал "Шеффилд", как из тумана вынырнул "Бисмарк", тяжело уваливавшийся влево.
С мостика "Шеффилда" заметили, как по левом борту линкора пробежала цепочка вспышек орудийных выстрелов и над ними вспух и тут же был сорван штормовым ветром шлейф черного дыма.
Снаряды вздыбили воду в миле по носу крейсера. Тут же на "Бисмарке" сверкнули новые оранжевые вспышки, снова взвились шлейфы черного порохового дыма. Через тридцать секунд море по обоим бортам с оглушительным грохотом вздыбилось, рядом с крейсером выросли огромные белые водяные столбы. "Шеффилд" был "взят в вилку", осколки одного снаряда просто смели расчет зенитного автомата на крыле мостика.
Капитан Ларком скомандовал поворот, дал полный ход и распорядился поставить дымовую завесу. Но прежде чем она помогла, в опасной близости от крейсера легли ещё четыре залпа...
"Шеффилд" по широкой дуге уходил на запад, чтобы оторваться от линкора. Когда дым рассеялся, Ларком увидел, что "Бисмарк" остался далеко позади, но все ещё плывет на север, и отправил адмиралу Тови новое донесение - сообщение о курсе новом линкора. Потом "Бисмарк" исчез из виду.
Расчету радиолокатора было приказано определить азимут на линкор и дистанцию, но оказалось, что осколки снаряда вывели аппаратуру из строя. Это означало, что флотилия ослепла. За ночь "Бисмарк" незаметно ускользнет, а на рассвете будет в безопасности под мощным прикрытием авиации люфтваффе.
И в этот момент...
- Корабль! - завопил впередсмотрящий на "Шеффилде", и в самый важный момент показались пять эсминцев Виана, готовых принять участие в погоне. Их отчаянно заливало гигантскими волнами, но они спешили вперед.
Виан запросил:
- Где неприятель?
Ларком указал предполагаемое направление и расстояние. Эсминцы, взвыв турбинами, миновали "Шеффилд" и вскоре скрылись из виду.
Через сорок минут после того, как последний "суордфиш" улетел к "Арк Ройялу", с левого фланга эскадры поступил сигнал с польского миноносца "Перун":
- "Вижу неприятеля".
Эффективность оружия.
...Роковая торпеда попала в корму на глубине не меньше шести метров. Были затоплены кормовые отсеки. Три винта не пострадали, но рулевые машины заклинило. В корпус проникала вода - через отверстия разбитых кормовых гидрофонов левого борта в левый кормовой отсек, и по туннелям гребных валов - в машинное отделение. "Бисмарк" на полном ходу (28 узлов) начал уваливать влево. Репитер компаса показывал, что он движется по кругу. Руль заклинило в положении 15 градусов на левый борт.
Первое, что нужно было сделать - это разблокировать заклиненные рулевые машины, значит, следовало срочно направить людей в затопленные кормовые отсеки.
Линкор пошел малым ходом против ветра, курсом на север или северо-запад, чтобы до минимума снизить качку. Была отдана команда: все водолазы - на корму!
Их ждала долгая и напряженная работа, потому что прежде всего нужно было спуститься в затопленный главный рулевой отсек, чтобы выключить рулевую машину, и потом - в затопленный отсек ручного управления рулями, чтобы его восстановить.
Вопрос характера.
И тут адмирал Лютьенс "сломался". Он отправил в Берлин типичное для него лаконичное сообщение:
"Корабль потерял управление. Будем сражаться до последнего снаряда. Хайль Гитлер."
Справедливость требует признать
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги