Охота на флагманов

Конечно, главным подспорьем для обороны Тирпица оставались немецкие истребители, но из-за отсутствия координации или, шире, взаимопонимания между флотом и Люфтваффе они принимали в отражении налетов весьма ограниченное участие: "мессеры" и "фокке-вульфы" с недальних аэродромов если и прибывали по тревоге (а чаще совсем не появлялись), то вступали в бой с истребителями прикрытия, а до "Барракуд" так и не добирались.

Закономерное решение

...После серии воздушных атак Дениц решил, что выходам Тирпица в море наступил конец. Сила морской авиации противника была такова, что она надежно охраняла арктические конвои.

В докладной фюреру Дениц указывал, что корабль следует отремонтировать и оставить в Норвегии. Сам факт настойчивой "охоты" противника на линкор показывает, что Союзники не знают реального состояния линкора и по-прежнему самим фактом своего присутствия он сковывает большие силы врага.

Теперь роль Тирпица сводилась к тому, чтобы стать плавучей батареей по защите Норвегии против вторжения, которое Гитлер считал неминуемым даже после начала большого вторжения в Нормандию (но Дениц на использование надводных кораблей в противодесантных операциях смотрел достаточно скептически; он высказался примерно так: "Бой с целью помешать высадке десанта можно определить только как марш смерти, если противник вообще позволит нам совершить этот марш").

Если бы знать...

Если бы Союзники знали это, то могли бы сэкономить значительные средства, не прилагать столько усилий и не идти на такой риск. Но если оперативная разведка, особенно с использованием технических средств, у них работала эффективно, то в части стратегической разведки англичане уступали и СССР, и Германии. Другое дело, что использовались данные разведки во всех странах по-разному, зачастую в соответствии с политической конъюнктурой но, впрочем, это совсем-совсем не ново. Слеп не тот, кто глаз не имеет, а кто видеть не хочет.

Для Уинстона Черчилля и Британского Адмиралтейства продолжение Тирпицем своего упрямого существования стало в одинаковой степени и неудобством и угрозой. Конечно, были у них определенные сомнения в том, что корабль снова встанет в строй и попытается совершить реальную боевую операцию, но теоретически такая возможность оставалась. А следовательно, проблему Тирпица следовало решить окончательно. Но как? "Шерриоты", Х-лодки и ВВС флота так и не смогли его потопить. Что оставалось делать?

Ответ нашелся в лице КВВС и был связан с именем Барнса Уоллиса и его мощной бомбой "Толлбой".

Мягкое и застенчивое землетрясение...

Доктору Барнсу Уоллесу было тридцать три года, когда началась война. По профессии он был авиаконструктором. Те, кто его знал, говорили, что он напоминал "застенчивого и мягкого священника", но занимался он со времени окончания Первой мировой войны разработкой и проектированием весьма серьезных средств уничтожения, практически исключительно боевой техники. Им были созданы воздушные корабли R-100 и R-101, которые позднее были приняты на вооружение ККВС как бомбардировщики под названием "Веллингтон".

С начала Второй мировой войны Уоллес пришел к выводу, что стандартные 500-фунтовые бомбы, которые были тогда в ходу, оказались слишком мелкими и мало эффективными. Поэтому он принялся за конструирование бомбы весом в несколько тонн, самолета, который мог бы её доставить до цели, а также более точного бомбометателя.

Уоллесу потребовалось около трех лет напряженной работы - не только собственно конструкторской, но и лоббистской, понадобилось даже написать несколько объемных трактатов, прежде чем его идеи были приняты (в том, что касается "супербомбы"; не последнюю роль в "прохождении" идеи Уоллеса сыграло и то, что к тому времени у Союзников поступили на вооружение самолеты с бомбовой нагрузкой порядка пяти тонн и выше - "летающие крепости" у американцев и "ланкастеры" у англичан).

Первая свыше чем трехтонная бомба была изготовлена для разрушения немецких дамб. Успешно проведенные испытания, в которых в качестве носителя использовался новый четырехмоторный бомбардировщик "Ланкастер", привели к созданию знаменитой эскадрильи № 617 "Разрушителей дамб" (первым её командиром стал полковник авиации Гибсон), которая в 1944 году взорвала стенки дамб в Моене и Эдере (при этом эскадрилья потеряла девять самолетов из девятнадцати); затем были произведены успешные налеты на убежища подводных лодок и пусковые установки "Фау" во Франции, заводы в Германии, базу торпедных катеров в Голландии.

Командовавший бомбардировочной авиацией Британии маршал ВВС Артур Харрис пребывал под таким сильным впечатлением от полученных результатов, что убедил Уоллеса сконструировать 6-тонную бомбу для переоборудованного "Ланкастера" с тем, чтобы обрушиться на немецкие подземные заводы и базы секретного оружия.

Так родилась знаменитая, шестиметровой длины бомба "Толлбой" ("землетрясение").

Она была сконструирована таким образом, что при бомбометании с высоты 3-4 тысячи метров набирала скорость и проникала в землю до двадцати пяти метров, прежде чем взорваться - и "доставала" таким образом самые прочные подземные укрытия. С буквально потрясающим эффектом ("землетрясение"!) бомбу применяли для поражения особо трудных целей на территории Северной Франции и Германии, - и теперь было решено использовать её против Тирпица.

Тридцать шесть бомбардировщиков "Ланкастер" из эскадрильи 617 и 9 бомбардировочная эскадрилья под командованием замечательного летчика, орденоносца, кавалера многих наград Д. Б. Тейта были определены для осуществления атаки.

Но поскольку самолеты с такой бомбовой нагрузкой не могли долететь до Альтен фьорда с английских баз и вернуться обратно, то была достигнута договоренность с советским руководством, что самолеты вначале долетят до аэродрома в Ягоднике, на небольшом острове около Архангельска (этот аэродром располагал ВПП достаточных размеров, хорошей ремонтно-технической базой и надежным прикрытием), затем совершат оттуда воздушный рейд на Тирпиц, вернутся на Ягодник для дозаправки, и уж потом перелетят в Соединенное Королевство.

Использование аэродрома в относительной близости от цели помогало решить целый ряд технических проблем. Кроме того, нападение с востока добавляло элемент неожиданности для немецкой противовоздушной обороны.

В НЕБЕ СЕВЕРА

О значительном перевесе, количественном и качественном, немецкой авиации, базирующейся в Северной Норвегии в начальный период войны, уже было сказано выше. В начале следующего года силы немецкой авиации на этом ТВД были также весьма значительными. Причем превосходство было не только количественным.

В 1942 году в составе ВВС Северного флота СССР (с приданными ей для прикрытия конвоев самолетами сухопутных соединений 14-й армии (мурманское направление) и 19-й армии (кандалакшское направление) Карельского фронта находилось 432 самолета. Однако значительная их часть являлась небоеспособной. Из 268 самолетов ВВС Северного флота исправными были лишь 131. Главные причины тому - выработка моторесурса на отечественных самолетах и отсутствие запчастей к иностранным. А последние составляли более половины всего самолетного парка. Во многих соединениях только разворачивался процесс их освоения.

Значительное поступление новой техники не обеспечивалось подготовленным летным составом. Большие трудности с пополнением и поддержанием в боеспособности самолетного парка испытывали также ВВС Беломорской флотилии (командующий - полковник, затем генерал-майор Г. Г. Дзюба), - и все это происходило в условиях ожесточенных воздушных сражений, напряженной боевой работы по прикрытию конвоев и обеспечению очень важного для СССР северного судоходства. Сейчас редко вспоминают, что за годы войны по северным морям и рекам было перевезено почти полтора миллиона только войск...

В этих условиях немецкое командование с наступлением весны-лета провело ряд крупных операций, имевших целью прервать союзнические коммуникации на Севере. В их числе были массированные бомбардировки портов Мурманска (май-июнь) и Архангельска (август-сентябрь), разгром каравана "PQ-17", операция "Вундерланд" в Карском море. Почти все эти операции оказались для советского командования неожиданными. Первый налет на Архангельск 24 августа прошел для фашистской авиации практически безнаказанно.

Но в большинстве случаев германская авиация наталкивалась на организованное противодействие. Наивысшего накала воздушные бои, как правило, достигали в районе Мурманска. "Лучше три раза слетать на Лондон, чем раз на Мурманск" - говорили позднее пилоты 30-й эскадры Люфтваффе39.

Сильная группировка немецкой авиации сохранялась до конца осени 1942 года. Затем подготовка англо-американских войск к высадке в Северной Африке вынудила германское командование перебросить значительную часть ударной авиации на юг. С 3 ноября 1942 года началось перебазирование в Италию подразделений 26-й и 30-й эскадры. Из всего состава ударной авиации на Севере сохранились только 20-30 бомбардировщиков из I группы 30-й эскадры и группа пикирующих бомбардировщиков "Ju 87".

К началу нового 1943 года германские воздушные силы на Севере были сокращены почти вдвое. По данным советской разведки, 1 января 1943 года на аэродромах Северо-Западной Норвегии (Тромсё, Бардуфосс, Будё, Ваернес, Хуммельвик) базировалось 128 самолетов; на мурманском направлении (Киркенес, Луостари, Банак, Наутси, Инари) - 137; на кандалакшском направлении (Кеми, Рованиеми, Кемиярви, Алакуртти, Кестеньга) - 89.

В это же время численность и качество советской авиации неуклонно возрастали, и, что может самое главное, росло мастерство летного состава. Резко усилилось авиационное воздействие на коммуникации немцев, так, что вскоре наибольшее число потерь транспортов и кораблей сопровождения стало результатом атак торпедоносцев и бомбо-штурмовых ударов.

С 9 по 11 сентября 1943 г производились налеты на аэродромы Луостари и Банак, в результате этих ударов было уничтожено более десятка самолетов противника. В дальнейшем налеты на аэродромы продолжались.

Одновременно с ударами по аэродромам противника летчики-североморцы вели воздушную разведку аэродромов, военно-морских баз и кораблей противника у северного побережья Норвегии; истребители дальнего радиуса действия "Пе-3" патрулировали на отсечных позициях между мысами Нордкин и Нордкап.

Будни летчиков

ВВС Северного флота и Беломорской флотилии...

...16 сентября конвой "PQ-18" вошел в радиус действий гидросамолетов "Каталина", которые, базируясь на аэродромы Северного флота, произвели в этот день несколько вылетов на противолодочную оборону конвоя. В тот же день самолеты "Пе-3" приступили к прикрытию конвоя и произвели 21 самолето-вылет. Следует сказать, что с этого времени самолеты "Пе-3" одновременно прикрывали и конвой "QP-14", вышедший из Архангельска в Англию.

...В течение первого дня прикрытия конвоя "PQ-18" самолеты "Пе-3" дважды отражали налет авиации противника и оба раза не допускали её к конвою. В результате воздушных боев был сбит один самолет "Ju 88". Особо отличились при этом летчики капитан Л. Т. Пузанов и младший лейтенант Д. И. Федоров.

...95-й истребительный авиационный полк ещё 12 сентября перебазировался на полевой аэродром Поной, который находился у входа в Белое море.

...17 сентября с подходом конвоя "PQ-18" к мысу Канин Нос немцы пытались атаковать его сначала подводными лодками, а затем несколькими группами торпедоносцев и бомбардировщиков общей численностью около восьмидесяти самолетов. Корабли охранения отбили все атаки. В этот день североморские летчики из-за неустойчивой погоды в районе полевого аэродрома на прикрытие конвоя не вылетали.

...В ночь с 17 на 18 сентября военно-воздушные силы Северного флота нанесли удары по аэродромам противника Банак, Хейбуктен и Луостари, а 36-я авиационная дивизия дальнего действия нанесла удар по аэродромам Финляндии - Алакуртти и Кимиярви...

Летчики Заполярья вели сражения по завоеванию воздушного превосходства, нарушению вражеских морских коммуникаций и, главное на тот период, прикрытия конвоев в операционной зоне ответственности - восточнее 20 меридиана. Много было боевых потерь; а о том, в каких условиях приходилось действовать почти постоянно, рассказывает один маленький эпизод.

...18 сентября на поиск конвоя40 и разведку погоды в районе предполагаемых действий вылетели капитан Л. Г. Пузанов со штурманом старшим лейтенантом Д. И. Федоровым и младший лейтенант А. С. Рудаков со штурманом лейтенантом A. M. Стукаловым. Конвой обнаружили в разгар его боя с вражескими самолетами. Пузанов с ведомым Рудаковым с ходу атаковали торпедоносцы противника, вынудив их сбросить торпеды вдали от цели, один из вражеских самолетов отправили на дно.

Видимость заметно ухудшалась; немецкие самолеты ушли из района, и через некоторое время капитан Пузанов дал команду ведомому следовать за ним на свой аэродром. На подходе к побережью попали в полосу тумана. Туман закрыл и аэродром. Попытки сесть на него не привели к успеху. Ведущий принял решение идти на запасной аэродром. Оставив позади туман, летчики летели на высоте двухсот метров над кромкой облаков.

"Командир, - доложил ведомый, - у меня горючего на несколько минут полета".

"Немедленно набирайте высоту, - приказал Пузанов, - покидайте самолет на парашютах. У меня тоже горючее на исходе. Буду сажать самолет на отмели: мой штурман не может выброситься на парашюте, он ранен. Начинаю снижение".

Младший лейтенант А. С. Рудаков и его штурман лейтенант А. И. Стукалов приземлились на парашютах в районе поселка Нижняя Золотица под Архангельском. Наутро с помощью местных жителей они нашли самолет Пузанова в нескольких сотнях метров от берега на отмели. Приводнившись, самолет скапотировал, перевернувшись вверх колесами. Так, до последней минуты борясь за жизнь своего товарища, погиб Лев Георгиевич Пузанов, а с ним Дмитрий Иванович Федоров. Похоронили их в одной могиле на острове Ягодник.

...19 сентября конвой PQ-18 вошел в Белое море и прибыл в Архангельск. В светлое время суток корабли не успели войти в порт и стали на якоря на внешнем рейде. Над ними стали постоянно барражировать четверки самолетов "Пе-3" 95-го ИАП и "Харрикейн" 78-го ИАП.

В этот день успешно провели воздушные бои группы "Пе-3", ведущими которых были майор А. В. Жатьков и старший лейтенант B. C. Стрельцов (впоследствии Герой Советского Союза).

В целом за операцию по проводке конвоя "PQ-18" ВВС Северного флота и Беломорской флотилии на прикрытие транспортов в море и портах произвели 775 самолето-вылетов. В результате активных действий советской авиации указанный конвой в зоне действий наших ВВС потерял только один транспорт, потопленный авиацией противника в районе мыса Канин Нос, в то время как за период прикрытия его английской авианосной авиацией конвой потерял двенадцать транспортов...

Запомним

За все время обеспечения и прикрытия Полярных конвоев в море, портах и на рейдах ВВС Северного флота, соединения дальней авиации, ВВС 14-й армии, авиационные полки Беломорской флотилии и Архангельского военного округа потеряли в воздушных боях и от зенитной артиллерии 107 боевых самолетов...

Во время последующих операций по проводке союзных конвоев потерь судов и кораблей Полярных конвоев в море от авиации противника не было.

...В то же время состав 5-го (немецкого) воздушного флота постепенно приобретал явно оборонительную структуру. В течение года почти вся дальнебомбардировочная авиация перебрасывалась на другие участки фронта Второй мировой войны. В июле 1943 года на Запад была передислоцирована группа "Ju 88".

Роль ударной авиации переходит к штурмовикам "Fw 190A", появившимся с весны этого года на Севере. В составе 5-й истребительной эскадры формируется штурмовой отряд. Умелое и активное его применение создало напряженную обстановку на коммуникациях Северного оборонительного района и на Кировской железной дороге.

Но достаточно упорным и эффективным было противодействие советской авиации, которая, приобретя более чем двукратный перевес, перешла к наступательным действиям. Потери Люфтваффе в 1943 году, в сравнении с предыдущими годами, достигли максимума. Именно тогда были сбиты такие ассы-истребители, как Р. Мюллер, первый кавалер Рыцарского креста в 5-й истребительной эскадре (94 победы в воздухе), Г. Дебрих (65 побед), А. Бруннер (53 победы).

В ноябре 1943 года группировка ВВС Германии на Севере в очередной раз уменьшилась. Две группы, истребительную и пикирующих бомбардировщиков, перебросили на ленинградское направление. В феврале следующего года в южную Норвегию перебазировался 13-й отряд "Me 110" 5-й эскадры. Тогда же в составе 5-го флота началось формирование 8-й ночной штурмовой авиагруппы, аналогичной частям ночной бомбардировочной авиации Красной Армии41. Сначала на её вооружение поступили 12 "Ar 66", а затем переброшенные из Латвии "Ju 87" из состава 5-й штурмовой эскадры.

До августа 1944 года силы Люфтваффе на Севере (называемые теперь силами Командующего ВВС в Финляндии) состояли из одной истребительной, одной штурмовой, одной ночной штурмовой групп и двух разведывательных авиаотрядов, не считая частей морской авиации. В августе дополнительно прибыла IV группа 5-й эскадры, оснащенная истребителями "Fw 190". Но наступательные удары советских летчиков все усиливались. В результате боев в 1944 году Люфтваффе, согласно советским источникам, потеряли 673 самолета; авиация же Северного флота и 7-я воздушная армия Карельского фронта за тот же период не досчитались 584 машины (Северный флот - 320 самолетов).

Всего за годы войны германская и финская авиация потеряли на Севере, согласно советским источникам, 2384 самолета, а советские ВВС - 1957 машин (Северный флот - 946 самолетов). Такова статистика войны в небе Заполярья.

Летное мастерство и постоянно усиливающееся техническое оснащение советских ВВС в Заполярье стали одной из предпосылок обращения командования ККВС организовать "челночную" операцию для 617 эскадрильи.

Мост боевой дружбы

Самолеты вылетели с авиабазы Лоссмут в Шотландии 10 сентября; из-за необходимости устанавливать дополнительные баки с горючим перегруз каждого "Ланкастера" составлял почти тонну. Сложные метеоусловия длительного перелета привели к тому, что большинство машин летело без визуального контакта друг с другом. Тем не менее тридцать самолетов на следующий день приземлились в Ягоднике и только семь машин сбились с курса над незнакомой территорией и совершили вынужденные посадки, и их пришлось оставить.

Авиацией Беломорской флотилии были организованы поиски и вскоре все машины были обнаружены. На парашютах были сброшены группы проводников, медицинского персонала и необходимое снаряжение, и скоро все экипажи благополучно были доставлены на островной аэродром Ягодник. В общем-то обычная эта спасательная операция была весьма тепло (можно сказать, что как приятный сюрприз) воспринята британской стороной.

Английские экипажи разместились в дебаркадере, украшенном знаменами с надписями "Привет славным летчикам британских королевских ВВС!"

В течение трех дней их радушно угощали водкой, показывали русские военные фильмы; состоялся даже футбольный матч, в котором русские победили со счетом 7: 0. Одновременно все это время шла подготовка к дальнему рейду.

Старания и умелые действия всех служб ВВС Беломорской флотилии, от спасателей до техников и оружейников, которые оказывали существенную помощь в подготовке эскадрильи к атаке на Тирпиц, произвело на англичан большое впечатление. Вот как отреагировал на действия одного из советских командиров в соответствующее время Его Королевское Величество:

"Георг Шестой, божьей милостью Король Великобритании, Ирландии и заморских Британских доминионов. Защитник веры, император Индии и Суверен высшего Ордена Британской Империи приветствует генерал-майора ВМФ Союза Советских Социалистических Республик Г. Г. Дзюбу.

Так как Мы считаем достойным выдвинуть Вас и назначить ПОЧЕТНЫМ КОМАНДОРОМ Военного Дивизиона указанного выше Ордена Британской Империи, Мы данной грамотой жалуем Вам звание ПОЧЕТНОГО КОМАНДОРА нашего указанного ордена и в связи с этим разрешаем Вам владеть и пользоваться званием ПОЧЕТНОГО КОМАНДОРА нашего вышеупомянутого Ордена со всеми исключительными относящимися к нему привилегиями.

Дано в нашем дворце в Сент-Джеймсе под нашей собственноручной подписью с приложением печати нашего указанного Ордена в 14-й день августа 1945 года на девятом году нашего Правления.

По поручению Суверена Верховный Магистр...

Пожалование звания ПОЧЕТНОГО КОМАНДОРА Военного Дивизиона Ордена Британской Империи генерал-майору Г. Г. Дзюбе, авиация ВМФ Союза Советских Социалистических Республик".

Так британские союзники оценили личный вклад Командующего ВВС Беломорской военной флотилии Георгия Георгиевича Дзюбы в окончательный вывод из строя германского линкора "Tirpitz".

Именно на его плечи легли все проблемы с обеспечением действий британской тяжелой бомбардировочной авиации с аэродрома Ягодник вблизи Архангельска42.

...15 сентября, после получения благоприятного погодного прогноза, эскадра из двадцати семи "Ланкастеров" под командованием Тейта вылетела для атаки, заходя к цели с юго-востока. Головные машины вели советские штурманы.

Сначала самолеты шли на малой высоте, не более трехсот метров, затем, уже где-то в ста километрах от цели, они набрали высоту в 4 километра.

За тридцать миль пилоты и штурманы ведущих самолетов увидели Тирпиц, "сидевший под скалой, - как вспоминал один из пилотов. - Точно так, как мы это видели на модели".

Но заметили и их - и вскоре они увидели и вспышки от открывших по ним огонь орудий главного калибра линкора, и дымовую завесу, которая стала закрывать фьорд.

Ко времени, когда самолеты оказались над целью, дымовая завеса почти полностью закрыла корабль. Но все-таки не совсем. На короткий миг верхушка мачты линкора попала в прицел бомбометателя самолета Тейта.

"В прицеле", - закричал наводчик Дениэлс.

"Толлбой" Тейта пошел вниз, а через секунды сбросили бомбы следующие за ним самолеты эскадрильи. Все бомбы были нацелены в центр плотного покрывала дыма, в средоточие дымных трасс зенитных снарядов. А дымзавеса все уплотнялась, так что последние подходившие к цели самолеты даже не стали сбрасывать бомбы, потому что потеряли цель.

Когда все машины вернулись в Ягодник, то никто не смог подтвердить попадание, хотя все надеялись, что хоть одна-то бомба нашла себе "правильную" дорогу.

...Реальность оказалась благополучнее предположений. Бомба Тейта угодила в носовую часть корабля и произвела огромный разрушительный эффект. Она прошила борт и взорвалась под килем. Огромная дыра (10 на 15 метров) образовалась в форпике. Не меньше тысячи тонн воды хлынуло в пробоину...

Неутомимый агент-наблюдатель Торстен Рааб сообщил позже, что "пробоина видна как выше, так и ниже ватерлинии. Она такая огромная, что в неё мог бы спокойно войти большой катер." Две бомбы упали рядом с линкором и вызвали потрясение не меньшее, чем взрыв зарядов с "миджетов" - повреждена была даже главная бронепалуба, все основные двигатели вышли из строя, снова была разрушена вся система управления огнем.

Теперь Тирпиц стал пожизненным инвалидом, и капитан Вольф Юнге (бывший помощник Майера, сменил его в мае) сразу же предложил Деницу исключить линкор из списков действующих боевых кораблей. Но Дениц все ещё полагал, что корабль может остаться плавучей батареей, но уже не на севере, где русские непосредственно стали угрожать Финляндии, а в 200 милях к югу, в Тромсе, где, несмотря на высадку союзников в Европе, Гитлер все ещё ожидал второго удара.

...И вот вечером того же 15 сентября, с наскоро залатанной носовой частью Тирпиц в последний раз покинул Каа фьорд. На скорости в 7 узлов и сопровождаемый всеми имевшимися в северных водах кораблями, он проделал путь вдоль берега на юг, и появился в Тромсе на следующий день.

Для него специально была приготовлена стоянка под защитой острова Хаакой, в трех милях от Тромсе. Здесь было настолько мелко, что даже, если бы он и затонул второй раз, то все равно, опустившись до дна, он смог бы вести огонь из своих орудий в сторону моря. Корабль захватил с собой противолодочные сети и дымовые баки, а специальная эскадрилья истребителей - о которой так безрезультатно просили все предыдущие капитаны корабля, расположилась наконец на ближайшем аэродроме в Бардуфоссе для его защиты.

Око недреманное

О появлении Тирпица в Тромсе первым сообщил норвежский агент Эгил Линдберг, который расположился на чердаке городского морга, а затем этот факт был подтвержден самолетом-разведчиком "Москито" ("Спитфайеры" с Ваенги до Трёмсе не долетали).

Для англичан это было приятным сообщением, поскольку это означало, что переоборудованным "Ланкастерам" теперь должно было хватить горючего, чтобы атаковать корабль с английских баз и вернуться обратно.

Переоборудование началось немедленно, едва только в Лоссмут вернулись самолеты двух эскадрилий, которые действовали с авиабаз в России. С машин были сняты средние пулеметные башни, удалена прикрывавшая кабину броня, установлены дополнительные баки, а все четыре двигателя были заменены на более мощные - их собирали по всем авиабазам Британии.

Конечно, удаление пулеметных установок и брони делали машины и экипажи более уязвимыми для истребителей Люфтваффе из Бардуфосса, чье появление было зафиксировано английской разведкой. А поскольку англичане узнали из перехваченного сообщения "Ультра" немецким военным атташе за рубежом, что корабль выведен из строя, можно только удивляться, какое количество жизней подвергалось риску и как много усилий затрачивалось на то, чтобы атаковать цель, которая уже реально перестала угрожать.

...Может быть, Тирпиц стал чем-то похож на Эверест, который надо покорить просто потому, что он существует. Может, это стало делом чести, чтобы компенсировать окончательным успехом все предыдущие неудачи...

Добить гиганта

В ранние часы 29 сентября тридцать два "Ланкастера" снова под командованием Тейта вылетели из Лоссмута для очередного налета. Они встретились над озером в Швеции, выстроились в боевой порядок и двинулись на цель.

На этот раз быстропеременчивая осенняя погода "работала" против англичан. Облачный фронт стремительно наплывал на побережье, высота нижней кромки сплошной облачности не превышало 3 000 метров, - а рекомендованная высота атаки была существенно больше. Тем не менее "Ланкастеры" сделали несколько кругов над кораблем и, ориентируясь на плотность зенитного огня, сбросили бомбы. Немецкие истребители так и не появились, хотя времени для вылета и выхода на эскадру у них было достаточно. А зенитный огонь... Все самолеты вернулись на базы, кроме одного, поврежденного зенитным огнем, который совершил вынужденную посадку в Швеции.

Результаты бомбардировки "на удачу"

Одна из "Толлбой" попала совсем рядом с кораблем и причинила дальнейшие повреждения, смяла левый винт и руль, что привело к затоплению кормы с левого борта на глубину до 100 футов. Это означало, что корабль уже не мог передвигаться своим ходом, и по предложению Юнга экипаж корабля с 2000 человек был сокращен до 1400 - в основном за счет мотористов, ибо теперь двигатели нужны были только для обслуживания генераторов и внутрикорабельных потребностей.

Кратеры, которые грозные "Толлбой" проделали в дне фьорда, дали возможность определить, что оно состоит из грязи и затвердевших илистых отложений, а не является скалой, как думали раньше. Чтобы при возможных попаданиях при следующих налетах корабль не опрокинулся, из Тромсе вызвали землечерпалку и тонны гальки были намыты под киль линкора.

Итак, Тирпиц, бывшая гордость немецкого флота, стал теперь полу развалиной, полузатопленной от кормы до носа, и уже не мог функционировать в качестве боевой единицы ни для нападения, ни для защиты.

Команда слушала ежедневные передачи по радио из Германии о продвижении русских на востоке, понимала уже, что война проиграна, и только размышляла о том, какую же роль ещё придется сыграть им самим. Они знали, что большие четырехмоторные самолеты вернутся и будут возвращаться вновь и вновь до тех пор, пока не закончат свое дело.

"Боже, помоги нам, - думал капитан Юнг. - Вдруг одна из этих громадин попадет прямо в нас."

Последняя смена

Юнг получил приказ сдать свое командование и получил новое назначение в Берлин. От имени всей команды он попросил отменить приказ. Просьба была отклонена, и 4 ноября 1944 года он покинул корабль. Его преемником стал капитан Роберт Вебер, бывший офицер орудийного башенного расчета, который так удачно изображал Гитлера на новогоднем ужине в Фоеттен фьорде в 1942 году.

Тем временем в Британии решили, что дальнейшие атаки против Тирпица должны быть предприняты до конца ноября. После этого времени в северных широтах становится совсем темно и даже днем на большой высоте над Тромсе будет недостаточная видимость для точного бомбометания. Но видимость сокращалась не только с приближением полярной ночи, но также из-за скверных метеоусловий скандинавского предзимья. Плохая погода над Норвегией преобладала в течение всего октября и начале ноября...

Час настал

... однако 11 ноября, когда командир эскадрильи Тейт играл с экипажами самолетов в футбол, его срочно вызвали в кабинет шефа, вице-маршала авиации Ральфа Кохрейна. Тейт явился как был на поле: в полосатой футболке и любимых бутсах.

"Прогноз погоды для Тромсе хороший", - сказал Кохрейн, - мы хотим, чтобы вы отправились в путь".

"Когда, сэр?"

"Сейчас".

Через несколько часов "Ланкастеры" со своими "Толлбойз" снова были собраны в Лоссмуте. Была холодная ясная морозная ночь. В 2. 30 ночи 12-го моторы тридцати девяти "Ланкастеров" были запущены, и вскоре затемненный аэродром завибрировал от их приглушенного рева.

В 3 часа утра первый самолет взлетел в воздух. За ним последовал ещё тридцать один. У большинства машин прямо на взлетном поле возникли проблемы с обледенением, некоторые самолеты стали едва управляемыми, а из-за излишнего веса намерзшего льда семь "Ланкастеров" не смогли взлететь.

...Всю ночь тридцать один "Ланкастер" шел своим курсом самостоятельно через Северное море. Экипажи были настроены оптимистично, веря, что на этот раз им повезет, хотя у многих и возникали "зудящие" мысли о том, что наверняка появятся немецкие истребители, и что больших потерь не избежать.

К рассвету они были над Норвегией.

"Было изумительное утро, - вспоминал один из пилотов. "Горы, снег и замерзшие озера на всю глубину горизонта".

Снова пунктом сбора стало озеро в Швеции; все самолеты перестроились в соответствии со спланированным порядком и вслед за ведущим Тейтом приняли курс на Тирпица.

Последнее утро

На борту Тирпица утро началось как обычно. Была проведена перекличка, поднят флаг, выделены команды по уборке и обслуживанию корабля. Капитан-лейтенант Кюнен и младший лейтенант Брюннер отправились на остров Хааке для наблюдения за строительством причала. Лейтенант Шмитц только что вернулся с осмотра нового места убежища для Тирпица, которое могло бы стать более существенным естественным прикрытием для корабля (стоянка у острова Хааке была совсем открытой). Он завтракал в кают-компании, прежде чем отправиться на доклад к командиру корабля. На берегу офицер технической службы капитан-лейтенант Зоммер дожидался катера, чтобы его доставили на борт.

В 7. 30 утра капитан Вебер получил первые сообщения о появлении далеко на юге вражеских самолетов, которые, по всей видимости, шли на Швецию. Командир зенитчиков капитан-лейтенант Фассбиндер, получив эту информацию, тем не менее счел необходимым предупредить зенитные расчеты.

В 8. 15 поступил доклад о том, что три "Ланкастера" прошли над Мойзеном, - это было ещё далеко, но самолеты определенно шли по направлению к Тирпицу.

Капитан Вебер немедленно приказал офицеру-сигнальщику связаться с базой Бардуфосс и сообщить об этом командиру соединения истребителей майору Эрлеру. Истребители могли бы после взлета быть над кораблем через десять минут - значительно раньше, чем подлетят первые "Ланкастеры". Затем он приказал привести в состояние боевой готовности все службы и вывесить желтый флаг воздушной тревоги - сигнал для нескольких зенитных батарей на Хаакое и вокруг Тромсе приготовиться к отражению воздушного нападения.

Вебер и другие офицеры, включая его помощника капитана 3-го ранга Мюллера, лейтенанта Шмитца, офицера-сигнальщика и капеллана пастора Зиберта, поднялись на мостик.

Ясный солнечный безоблачный день, вода сверкала как зеркало, ни дуновения ветерка, - словом, идеальные условия для нападения. Вокруг не было высоких гор, которые могли бы прикрывать корабль, как это было в Фоеттен фьорде или Каа фьорде, а дымогенераторы, хотя и были уже доставлены на свои места, но ещё не были заправлены и подготовлены к действию.

Фактически, Тирпиц был так же беззащитен, как в открытом море с отказавшими машинами - тот самый наихудший вариант, который тысячу раз представал пред мысленным взором и командования, и экипажа...

Время шло; одно за другим поступали сообщения из Мойзена и других пунктов о прохождении все новых и новых самолетов. Вскоре приближение самолетов отметили и операторы радаров дальнего обнаружения.

Корабль молчал. Каждый, сохраняя спокойствие, находился на своем боевом посту, у больших и малых орудий, в радиорубке, центре связи корабля, у дальномеров и радара на фор-марсе, в центрах электроснабжения и артиллерийских погребах глубоко внизу корабля.

Наконец, передовые дальномеры засекли самолеты противника в семидесяти километрах на юго-востоке. На таком расстоянии они были похожи на маленькие черные насекомые. Их было около тридцати. Они шли ярусами, группами по четыре самолета, неумолимо приближаясь к цели.

Где же истребители Эрлера? Офицер-сигнальщик снова связался с Бардуфоссом. Ему ответили, что истребители взлетели.

И они действительно взлетели; тридцать "мессершмиттов" набрали высоту и начали барражировать над Трёмсе и Бардуфоссом. Конечно же, данные разведки и приказы командования не содержали однозначного указания, куда именно направляются тяжелые бомбардировщики и какие цели следует оборонять прежде всего. В городе, в порту, на военных базах существовало ещё немалое количество объектов, которые и могли быть целью налета и нуждались в защите. Тирпиц был только одним из них - он ведь и в самом деле уже не являлся особой боевой единицей, неким символом германской мощи и прочая, прочая, прочая.

Да, конечно, основным фактором передислокации истребительной авиагруппы было названо именно прикрытие Тирпица; основным, но не единственным. У пилотов Люфтваффе было собственное мнение о ценности этого корабля - было, даже если они вслух его не высказывали так, как это мог себе позволить их рейхсмаршал.

Кроме того, и в самом деле до последнего момента было неизвестно, на какую цель выходят бомбардировщики; само собой, никто на немецкой стороне не знал, что вся защита тяжелых машин - кормовые пулеметы калибра 7, 62, против массированного налета "мессеров" оружие малоэффективное.

Все это так.

Но ведь наступил момент, когда цель бомбардировки стала совершенно ясна и когда стало понятно окончательно, что "Ланкастеры" идут без истребительного прикрытия. Возможно, предотвратить бомбардировку Тирпица было уже поздно, но вообще не атаковать врага - это не в традициях истребительной авиации. Нечто серьезно изменилось даже в Люфтваффе, где в общем-то до конца войны, равно как в SS-ваффен, сохранялся нацистский дух.

Триумф воли...

Последний бой

В 9. 38, когда "Ланкастеры" были уже в пятнадцати милях, капитан Вебер отдал приказ открыть огонь орудиями главного калибра. Первыми стрельбу начали орудия башен А и Б, затем к ним в заградительном огне присоединились две других башни. Выстрелы потрясали корабль, оглушали всех своим сконцентрированном гулом.

Затем загрохотали пушки меньших калибров и лихорадочно задергались высоко задранные стволы зенитных орудий.

Облачка коричневого дыма от взрыва снарядов отчетливо виднелись на фоне ясного неба, они мгновенным сгустками вспухали по курсу и внутри строя "Ланкастеров", - но бомбардировщики решительно шли вперед.

Капитан Вебер и вся его команда перешли в бронированную рубку. Перед тем, как задраить верхний люк, они увидели, как громадные бомбы оторвались от самолетов и, набирая скорость, начали свое падение прямо на них.

Другие тоже видели эти падающие бомбы - Кюнен и Брюннер на берегу у причала, Зоммер в ожидании катера, фермеры на острове, жители Тромсе.

...Все поняли, что сейчас произойдет, услышав густое гудение моторов трех десятков "Ланкастеров"...

Грохот потряс город, стекла повылетали из окон домов, расположенных в полумиле от места падения бомб, окруживших Тирпиц занавесью всплесков воды и грязи, которые поднимались до высоты его главной мачты.

Одна бомба угодила в башню Б, другая ударила в середину корабля, пробив бронированную палубу и разорвалась внутри, две других попали в левый борт, разворотив его как консервную банку, и пробили огромную дыру, в которую хлынули тысячи тонн воды.

Слова для истории

Рассказывает участник налета, бывший штурман "Ланкастера" Терри Плейфорд:

"Мне кажется, что мы увидели Тирпица на расстоянии в 30 миль. Абсолютно чистое небо над головой, а под нами корабль. Он находился на своей стоянке, совершенно открытый, и мы знали, что на этот раз его достанем. Когда мы приблизились к цели и открыли бомбовые люки, нас всех охватила нервная дрожь - мы сразу забыли о немецких истребителях, о которых нас предупреждали. Уже над целью мы увидели, как бомбы полетели вниз с других самолетов - ведь вы не видите, как падает ваша бомба, видны только другие. Они падали довольно близко друг от друга - всплески были гигантскими - даже на высоте 15 000 футов, нам казалось, что они дотянутся до нас. И тогда наводчик закричал "Мы попали!". Я был в восторге, мы сделали разворот, что бы посмотреть, что нам удалось сделать. И затем, к нашему восторгу, мы увидели, как корабль стал медленно переворачиваться хотя его орудия продолжали стрелять. Это вызвало у нас чувство уважения. И мы поняли, что дело сделано. Наш день настал"...

Атака длилась всего три минуты. Затем наступила тишина, в воздухе слышались только удаляющиеся звуки моторов "Ланкастеров", уходивших домой в сторону моря.

Когда дым рассеялся, то наблюдатели увидели, что корабль кренится на левый борт. Казалось, что крен остановится на 20 градусах. Затем внезапно взорвался кормовой склад боеприпасов, который просто поднял башню С в воздух и сбросил её в воду в сорока ярдах от корабля. Из огромного круглого отверстия вслед летящей тысячетонной башне ударила тугая струя пламени и дыма...

Среди погибших был лейтенант Лейн, который в свое время пытался поймать Х-6 с катера Тирпица.

Гибель гиганта

Теперь, когда взгляды всех на берегу снова обратились к кораблю, стало ясно что крен на левый борт, который вроде остановился, стал резко увеличиваться и увеличиваться. Медленно, казалось, очень медленно корабль кренился дальше и дальше, пока из воды не показались бронеплиты киля с правого борта, а надстройки не легли на воду с левого борта.

На какое-то мгновение корабль лежал на борту, затем все больше и больше воды стало проникать в его разорванные отсеки, и корабль продолжал кренился и переворачивался до тех пор, пока палубные надстройки не уперлись в дно фьорда, и на поверхности можно было только видеть длинный блестящий киль, похожий на выброшенного на берег кита. Наконец-то жизнь Тирпица завершилась.

Вниз, то есть наверх

Но что случилось с командой? Сколько погибло, сколько осталось в живых, сколько попали в ловушку в перевернутом корпусе?

Катер капитана Зоммера так и не пришел, поэтому он взял лодку и направился к кораблю. Старший морской офицер на берегу в Тромсе, капитан Крюгер, направил спасательную команду вслед за ним. Когда через час они достигли корабля, то увидели сотни людей, часть из которых были раненые. Одни барахтались в полной нефти воде около корпуса корабля, другие цеплялись за окружавшие корабль противолодочные сети.

Среди них был и лейтенант Бернард Шмитц, все ещё в форменной фуражке. Только он один выжил из всех тех, кто находился в бронированной рубке. Ему удалось через люк перебраться в штурманскую рубку как раз в тот момент, когда корабль стал опрокидываться, и капитан Вебер отдал приказ эвакуировать нижние палубы. Он рассказал, что двери бронированной рубки заклинило, и все, кто там был, оказались в ловушке.

Вот выдержка из рассказа Бернарда Шмитца:

"Я обедал в столовой, когда зазвучали сирены, предупреждая о воздушном нападении. Я поднялся на мостик, и мне сказали, что замечена большая эскадра бомбардировщиков. Примерно в 8. 30 я и сам увидел самолеты. Я насчитал 28 или 30 "Ланкастеров". Вскоре открыли огонь 15-дюймовые орудия. Мы перешли в бронированную рубку. Потом посыпались бомбы. Одна из них ударила в носовую часть, другая попала около дымовой трубы. Я стоял у правового борта и старался удержаться на ногах, ухватившись за стойку для противогазов. Но корабль так сильно сотрясало от взрывов, что я вдруг увидел, что стойка оказалась в моей руке, а кронштейны отлетели от брони.

Корабль уже кренился на левый борт. Офицер-сигнальщик сказал, чтобы открыл одну из бронированных дверей, но её заклинило, и открыть было невозможно. Я попробовал другую. Но её тоже заклинило. Я получил разрешение спуститься в штурманскую рубку, которая была моим боевым постом. Капитан и другие решили остаться в рубке, пока орудия продолжают стрелять. Когда я спускался вниз, матросы спрашивали меня, не может ли корабль перевернуться. Я сказал, что это невозможно, у нас под килем слишком мало воды. Наверное, я был последним, кто видел капитана живым.

Когда я спустился на палубу, я увидел, что мачты и главная башня клонятся прямо на меня. Мне совсем не хотелось быть под ними похороненным, я прыгнул в воду и поплыл как можно быстрее сторону. На мне были мои морские ботинки и все снаряжение. Вокруг меня было много людей. Они поднимали руки, тонули прямо на глазах, и это было ужасное зрелище. Я проплыл с 150 метров к противоторпедным сетям и ухватился за буй. Повернувшись назад, я увидел, что корабль все больше кренится на борт, наверное уже до 130 градусов. Торпедные аппараты были вровень с водой. Я не помню, сколько времени я оставался там, наверное от полутора до двух часов. Мне удалось спасти только часы и запонки...

Несколько дней после этого я пролежал в госпитале, и только тогда смог отойти от глубокой депрессии. Ведь корабль был моим домом. На его борту я чувствовал себя в безопасности, и мне хотелось все время оставаться с ним. Теперь я потерял свой дом, мне стало ясно что эта кошмарная война, которая, я думал, кончится для нас благополучно, окончательно нами проиграна."

Зоммер беспокоился о тех сотнях моряков, которые были заперты внутри корпуса поверженного линкора. Многие из них пробивали себе в это время путь наверх, через различные отсеки. Единственная возможность помочь им - это прожечь отверстия в перевернутом днище. К сожалению, ремонтное судно "Неймарк", на котором было достаточное количество газовых резаков, вышло в море.

Зоммер отослал норвежский катер обратно в Тромсе, чтобы собрать все газовые резаки и доставить лопаты и песок, чтобы соорудить опоры для ног на скользкой покатой поверхности киля. Но он понимал, что пройдет значительное время, прежде чем они смогут начать работу.

Борьба за жизнь

...Боевой пост лейтенанта Хайнца Бернстайна, который служил на линкоре с момента его спуска на воду, находился в главном электроотсеке контрольной рубки, глубоко внизу в стальном чреве корабля, всего в трех палубах от днища. Когда началась атака, и он, и его команда слышали большой шум и чувствовали вибрацию, но не знали, что это такое - стрельба из корабельных орудий или взрывы бомб. Когда корабль начало кренить, он доложил на мостик, что у него прервана связь с турбинным отделением и двумя отделениями электроконтроля, а вскоре получил приказ об эвакуации. Затем свет погас, и команда в темноте вдруг поняла, что не может стоять прямо на ногах; они скользили по сторонам к переборкам, незакрепленные механизмы валились вокруг них. Когда зажглись аварийные лампы, они увидели, что контрольная панель расположилась вверх ногами, а пол поста управления находится у них над головой. Из бывшей палубной переборки, на которой они раньше стояли, сочилась вода. Корабль перевернулся.

Единственным их шансом на спасение, было двигаться вверх, к килю, который, как они надеялись, возвышался над водой. Они поднялись по лестнице в пункт электроснабжения № 3 (обычно расположенный ниже них), по дороге нашли баллоны с кислородом и дыхательные аппараты, которые конечно же немедленно прихватили с собой. Здесь же они услышали удары по переборке и, умудрившись открыть дверь в генераторное отделение № 3, нашли там ещё тридцать два человека.

Теперь между ними и голубым небом было, как они надеялись, только двойное дно корабля, темное, труднодоступное пещерное пространство, в котором обычно находилось жидкое топливо, но которое, к счастью, оттуда вытекло.

Они смогли отвинтить люк, который прикрывал выход, и на них обрушился поток газов. По очереди, друг за другом они пробирались вперед. Теперь над ними была только наружная обшивка, но и спасение могло придти только снаружи. Но придет ли кто-нибудь? Или им суждено здесь и умереть?

Чтобы сберечь энергию, Бернстайн приказал всем лечь и погасить лампы. Снаружи не было слышно ни звука. Временами люди стучали гаечным ключом по обшивке, но ответа не было. Было чертовски холодно. Вскоре воздух стал таким спертым, что люди почувствовали головокружение и вскоре находились на грани потери сознания. Бернстайн приказал открыть один из спасительных баллонов с кислородом. Воздух немного освежился. Люди спали по очереди и стучали в киль.

Утро сменилось полуднем. Все ослабли. Открыли ещё один баллон с кислородом. Продолжали стучать. Но ответа не было.

...В другой части корабля, немного подальше к носу, матрос Герлах находился на своем боевом посту в трансмиссионном отделении, прямо под бронированной палубой. Герлах почувствовал, что корабль кренится, когда со стола полетела стоявшая на нем фотография его жены.

Предохранители на контрольной панели выходили из строя один за другим, затем, когда корабль стал крениться ещё больше, со стоек сорвались блоки с предохранителями.

Вместе с товарищами Герлах решил, что пора убираться. Сначала они думали, что надежда на спасение в том, чтобы двигаться вверх, к главной палубе, но когда они добрались до столовой оркестрантов и обнаружили, что столы, скамейки, инструменты и оружие лежат на потолке, а кубрик заполнялось водой, они поняли, что должны идти туда, откуда пришли.

По пути к ним присоединилось ещё пять человек, выбравшихся из полузатопленного отсека.

Вскоре погас свет. Вода быстро поднималась, и вскоре дошла до бедер. Казалось, что выхода нет. У одного был пистолет и моряки начали думать о том, чтобы пристрелить друг друга, прекратив последние мучения, но никак не могли решиться, кто должен будет начать.

Потом Герлах вспомнил, что у него в кармане брюк есть фонарик. Хотя он и побывал в воде, но зажегся. При свете фонарика они подплыли к водонепроницаемой двери, открыли её и затем нашли ведущую вверх к днищу лестницу. По ней они выкарабкались из воды.

Затем добрались до носового холодильника, потом прошли в машинное отделение, где встретили ещё двенадцать человек. Над ними было двойное дно носовой части, но в отличие от группы Бернстайна, им не удалось найти люк в межобшивочное пространство. Они стояли на потолке машинного отделения и начали стучать по внутренней обшивке. Звуки были достаточно гулкими - нефть вытекла в громадные пробоины и растеклась по воде далеко вокруг линкора, но, к счастью для моряков, не загорелась.

...В группе Бернстайна стучали уже несколько часов, больше для того, чтобы чем-то занять себя, на что-то надеяться. Некоторые уже отказались от надежды на спасение и готовили себя к смерти. Затем внезапно они услышали звуки, о которых так мечтали, - услышали шаги людей по килю, а затем и ответы снаружи на их стуки - простой морзянкой выстукивали: "Ждите. Идем на помощь"..

Все встали, смотрели, ждали.

Вскоре красный огонек газовой горелки показался в днище, а расплавленный металл закапал вниз. Конечно, была опасность пожара или взрыва газов, но на такой риск надо было идти. Вспыхнул небольшой пожар, но его быстро загасили огнетушителем. Затем раздалось легкое шипение - это свежий воздух проник в помещение.

Круглая плита дюймовой стали свалилась вниз, и моряки увидели небо.

"Я Зоммер, - раздался сверху знакомый голос. - Кто там внутри?"

"Бернстайн и ещё тридцать шесть человек."

"Ладно, мы вас сейчас вызволим".

Изможденных людей вытаскивали по одному, сажали в лодки и отвозили на берег.

Таким же образом спасли и группу Герлаха.

За ночь спасатели прорезали ещё несколько отверстий в стальной обшивке в поисках других людей. На следующий день спасатели услышали слабые стуки, пробились через хаос искореженных переборок, и ещё одна группа в шесть человек была поднята на поверхность. Один из них был на грани сумасшествия. Он не хотел уходить, и его вытаскивали силой.

Был установлен контакт с ещё одной группой из трех человек. Лейтенант Меттеганг, Штурм и Дикман попали в ловушку - оказались в отсеке ниже ватерлинии, с заклиненными дверями. Пол (а теперь "потолок") отсека был герметичным, но кислорода в воздушном мешке было не так много. Чтобы спасти троих офицеров, нужно было подобраться с газорезаком через несколько затопленных отсеков и стальных переборок и нужна была, как выяснилось, специальная аппаратура для резки под водой. Такая аппаратура была на "Неймарке", но у спасателей её не было, и люди остались умирать под кораблем.

Всего через прорези в днище было вызволено восемьдесят семь человек. Шестьсот были спасены из воды, 900 были убиты, утонули или задохнулись в стальной душегубке...

Еще до того, как "Ланкастеры" повернули домой, они заметили, что корабль начал переворачиваться и были уверены, что их миссия выполнена.

В ту же ночь пришло подтверждение в сообщении по радио от агента Эгиля Линдберга, которое он послал с чердака морга (морг всю ночь принимал тела с Тирпица, даже тогда, когда Линдберг передавал свое сообщение).

На следующий день это подтвердил и пролетевший над Тромсе самолет-разведчик "Москито". Дальнейших доказательств уже не требовалось, но капитан Деннинг в центре оперативной разведки Адмиралтейства все-таки не мог удержаться, чтобы не узнать, не было ли по этому поводу перехвата "Ультра". Конечно, сообщение было и его перехватили.

"От офицера морской связи в Тромсе

Морской группе Север, флагманскому офицеру, Норвегия.

Тирпиц взорван и затонул.

0946/12/44.

ЭПИЛОГ

Такова история великого и ужасного "Тирпица". Его карьера, столь непохожая на корабль-близнец "Бисмарк" (путь которого был славным и коротким) была долгой, агония мучительной и кончина непроизвольно вызывала сочувствие даже у противников. Правда, корабль выполнял свою нелегкую роль, сковывая своим присутствием вражеские силы, которые могли бы быть использованы в другом месте. Но, в конечном итоге, войны выигрываются наступательными, а не пассивными действиями.

Ни по калибру орудий, ни по боевому духу моряков немецкий флот не уступал английскому - все дело было в существенной слабости разведывательного обеспечения, в несбалансорованности морских соединений, в отвратительной нескоординированности действий родов войск и отдельных соединений, в остром дефиците топлива и, как следствие, недостаточной морской практике, в нерешительности высшего командования и лично Гитлера, который сковывал действия моряков, и во все более отчетливом военно-техническом отставании Германии. Огромный корабль, сооруженный для уничтожения противника, жил жизнью прикованного к месту инвалида и погиб уродливой смертью.

Политическое руководство Германии чуть ли не до последних дней войны уповало на "вундерваффе", на чудо-оружие, которое могло бы изменить ход войны. Достаточно много в этом направлении было сделано. Немецкие ученые и инженеры создали крылатые и баллистические ракеты, в боевых действиях были применены и самонаводящиеся торпеды, и реактивные истребители и, как всем известно, в Рейхе напряженно работали над созданием оружия массового уничтожения. Вполне достойными были характеристики и "обычного", массового вооружения - стрелковое оружие, последние модели танков, катера, подлодки; передовыми были некоторые модели самолетов и, конечно, великие линкоры. Но все это было, в большем или меньшем приближении, эквивалентным по обе стороны фронта. Войну выиграло или проиграло не оружие, а люди, сосредоточенная воля народов, которые не могли сосуществовать с фашизмом.

Мнение англичан

Тирпиц слишком поздно появился на сцене театра военных действий, чтобы оказать влияние на ход сражения в Атлантике, но если бы его флагманы, Цилиакс, Шнеевинд и Кюммец поощрялись в нападениях на арктические конвои, как это делалось для подводных лодок, даже учитывая риск возможных потерь, то тогда ход войны в Арктике мог бы измениться. Уничтожение надводными силами хотя бы одного конвоя не только произвело бы существенный эффект на поднятие боевого духа германского флота и во всей стране. Последствия могли бы быть далеко идущими, и могли бы, в частности, окончательно убедить Британское Адмиралтейство, что направление атлантических конвоев представляет собой неоправданный риск...

И все же:

Да, ещё большая нагрузка легла бы на Тихоокеанские поставки (а по ним и так перевезено было около половины ленд-лизовских грузов) или, как знать, на приближение сроков прямого участия Союзников в сухопутных военных действиях в Европе - или же к увеличению трудностей (и потерь) на Восточном фронте. Но конечного итога войны это бы не изменило - хотя, как знать, многим из нас, чьи отцы и деды прошли через Вторую мировую, не пришлось бы появиться на свет...

Долгие годы безобразные останки корабля торчали в разных местах в районе его гибели. После войны норвежское правительство продало все, что осталось от линкора, компании по подъему затонувших судов, и за несколько лет она разобрала и продала на переплавку весь громадный остов. Но ещё спустя тридцать пять лет обломки ржавого железа - все, что осталось от последнего линкора Гитлера, - кое-где валялись на тихом безлюдном берегу.

Капут

Весной 1945 года были уничтожены последние крупные военные корабли нацистов. Незадолго до освобождения польской Гдыни Советской армией 28 марта 1945 года немцы сами затопили в её порту так и не отремонтированный окончательно линкор "Гнейзенау", брат-близнец потопленного в Норвежском море "Шарнхорста"; в апреле советская и союзная авиация разбомбила карманные линкоры "Адмирал Шеер" и "Лютцов" и повредила, практически до полного выхода из строя, тяжелый крейсер "Адмирал Хиппер". Так что конец войны пережил лишь тяжелый крейсер "Принц Ойген".

Последний путь

Какое-то время, пока союзники делили военные трофеи, крейсер, удивительно похожий - только поменьше - на "Бисмарка" и "Тирпица", находился в южной Норвегии, где была произведена капитуляция большей части остатков Кригсмарине.

Затем американцы перегнали его на свою военно-морскую базу и старательно "вычистили" все ценное оборудование, прежде всего гидроакустическую систему, которая, возможно, на то время была одной из лучших в мире.

Затем с крейсера сняли вооружение - стволы орудий ещё далеко не отработали свой ресурс, - напичкали всевозможными датчиками и отправили в плавание по тропическим тихоокеанским водам. Несколько недель крейсер простоял на якорной стоянке возле неприметного атолла; неподалеку от него становились на якорь эсминцы, тральщики и транспорты, многие - с заметными шрамами, полученными в недавно отшумевшей войне.

Людей на атолле становилось то больше, то меньше и в одно тихое теплое утро не осталось ни одного.

У кораблей есть души. Несомненно, была она и у "Принца Ойгена", и те, кто обладает мистическим сознанием, возможно поддержат мысль, что находилась она в некоей невыразимой словами связи с душой славного полководца, бравого вояки, храбреца и остроумца Евгения Савойского. Возможно, существует и память корабля - и в ней были, дрейфовали по своим неведомым законам, воспоминания о крутых ледяных волнах северных морей и о злой балтийской волне, о сокрушительной мощи вражеских снарядов и неумолимом приближении торпедоносцев, о буро-голубых фонтанах вздыбленной бомбами воды и о самом тяжелом увечии, которое ему нанес не кто иной как собрат "Лютцов" на рейде Гдыни...

Но и связь, и эти воспоминания прервались. Ударил гром... нет, звук, громовой удар, равного которому давно - а может, никогда ещё прежде - не было на Земле, донесся позже. А сначала воссиял ярче тысячи солнц огненный шар, стремительно расширилось вокруг него кольцо ясности - это растаяли от непереносимо-пламенного сияния утренние облака; а под огненным шаром в кратчайшее мгновение вскипела поверхность великого океана; а потом поднялась крутая волна и ударила, в считанные секунды после сокрушительного удара волны воздушной, в серый стальной бок последней жертвы уже завершенной войны...

Вундерваффе, о котором так мечтали нацисты, сожгло последний большой корабль Рейха.

Но это было не приговором кораблям как воду вооружений - мы все знаем, что атомное оружие не отменило ничего из вооружений. Но, судя по тому, как мы все прожили в последней половине столетия, отменило Мировую Войну.

Роман одного из блестящих английских разведчиков Яна Флеминга называется "...как я престал бояться и научился любить атомную бомбу". Роман, как вся "бондиана", забавный и не о том - и все же в нем присутствует выражение некоей подсознательной дуальности, которая присутствует в умах современников.

Никто не сомневается, что наци, заполучив Бомбу, непременно бы её применили.

Тысячи талантливых и высокоинтеллигентных людей в десятке стран и успешно разрабатывали Бомбу, и тщательно, порой с элементами сладкого безумия, прорабатывали её боевое применение.

Но никто и никогда Бомбу не применил.

Очень хочется верить, что нацистский режим был единственным, способным на это преступление.

А это значит, что весь героизм и самопожертвование, проявленное

...сначала в неравной борьбе,

...в том, чтобы её выровнять

...и не ослаблять натиска ни на мгновение, даже когда военная победа очевидна - не напрасны, жизненно необходимы по самому большому счету.

Не ради славы,

Ради жизни на Земле.

КОММЕНТАРИЙ

Стало давно уже общим местом говорить о том, насколько сложны и многообразны события в том уникальном взаимосплетении, которое предшествовало самой большой войне в истории человечества и реализовалось в её ходе. Об этом говорили, более или менее пространно, едва ли не все, кто брался за эту тему. В то же время не намного меньше существует попыток проанализировать эту ситуацию в целом, иначе, если не нарисовать модель, то по крайней мере определить её основные элементы, механизмы, приводные силы. По сути, каждое историческое исследование, даже посвященное локальному эпизоду, опиралось на наличие некоторой авторской концепции общих событий; далеко не всегда эта концепция озвучивалась, зачатую даже не осознавалась на вербальном уровне самими исследователями, историками, аналитиками, но предопределяла быть может главный стимул к исследованию.

В самом деле, обязательно спрашиваешь себя: ну как же так могло получиться, что нацистская Германия в считанные годы создала могучие линкоры и сильнейший воздушный флот, тысячи подводных лодок и сотни танковых дивизий - вооруженные силы, достаточные если не для завоевания мирового господства, то для того, чтобы верхушка Третьего Рейха поверила в такую возможность - и навязала свою веру миллионам немцев и австрийцев, и ещё сотням тысяч граждан союзных, а затем и оккупированных стран?

Обязательно спрашиваешь себя, почему несомненно существующее даже до начала войны, и все нарастающее в её ходе превосходство Союзников (прежде всего Западных) нарастало и реализовывалось так медленно, что эта война превратилась в чудовищное, беспрецедентное побоище - и лишь затем "развернулось" в кратчайшие сроки, оставив только дымящиеся руины и от безумных амбиций нацистов, и от средств их воплощения.

Обязательно спрашиваешь себя, с чем связан уникальный отрыв советского руководства от реальности - не только реальности последнего предвоенного времени, но и предыдущего и даже последующего, уже собственно военного периода, - так, что у очень и очень многих, и у непосредственных участников трагических событий, и у позднейших аналитиков складывалось впечатление, что Победа была завоевана поистине вопреки сталинской верхушке, а не благодаря ей...

Очень и очень много раздумывая над перипетиями борьбы на море и, неизбежно, войны в целом, я все чаще и чаще приходил к выводу, что все произошедшее со стороны наци было колоссальной и всеохватной авантюрой.

Кажется, что в истории борьбы и гибели флагманов отразилось все то, что, по большому счету и с учетом конкретно-исторического своеобразия, происходило в Германии вообще. Создавались величайшими усилиями страны бронированные гиганты - но не создавалась необходимая для них система разведывательного обеспечения, с жутким торможениям продвигались необходимые технические новшества, медленно или никак не решалось взаимодействие различных сил и средств, вдруг совершенно постыдно упускались элементарные вопросы практической подготовки и материально-технического снабжения. И все это при том, что ни германских судостроителей, ни военных инженеров и ученых, ни флотоводцев, ни, тем более, просто моряков по большому счету упрекнуть просто не в чем.

Можно до бесконечности анализировать конкретные сплетения обстоятельств и характеров, которые привели к тому или другому событию, скажем, от грома последнего боя "Бисмарка", мучительно-жалкой агонии Тирпица и до огненной гибели "Ойгена", - но за этим анализом остается важнейший вопрос: почему.

Почему, по "гамбургскому" счету, и произошедшие события, и характеры непосредственных участников этих событий сплелись именно так.

Почему, если взять глубже, к власти в Германии в те годы пришли именно эта конкретная группировка людей, одержимых идеей мирового господства и способных убедить себя (а затем и миллионы культурных и здравомыслящих людей) поставить все ради попытки осуществления этой идеи.

Почему в СССР достаточно долго все происходило так, будто большевистская верхушка выполняла некий особенный план, в общем-то не имеющий отношение к событиям, в действительности происходящим в мире, а затем - и в непосредственной близости от собственных границ, и даже на собственной земле...

Признаюсь, традиционных интерпретаций из сотен трудов отечественных и зарубежных историков мне оказалось недостаточно. Очень много разъяснено о том, как было и - на уровне обычных понятий - почему так произошло в том или другом конкретном случае. В целом книга, которую вы, надеюсь, только что прочли, выдержана в том же ключе. Но все же она кажется не полной, не удовлетворяющей важнейшие потребности, если не попробовать ответить на вопросы "почему", на самые общие вопросы.

Попытку такого ответа предпринимает метаистория - чрезвычайно сложная, тонкая и, естественно, далекая от официального признания наука, которая, насколько мне известно, ещё даже не приобрела академического вида. Но тем не менее она дает, как мне кажется, необходимое в новом тысячелетии расширение логико-познавательных возможностей.

Здесь надо оговориться сразу: речь ни в коей мере не пойдет об идейно-теоретической основе самой метаистории - я просто не считаю себя вправе даже сколь-нибудь углубленно касаться этих вопросов. Очень мало здесь и метаистории как науки: в сущности, используется до предела упрощенная часть её методологии. Используется это для интерпретации событий отраженного в книге периода истории и только его и, как мне кажется, позволяет если не получить окончательно-убедительные ответы на вопросы, сформулированные выше в этом комментарии, то, по крайней мере указать на новое направление поиска ответов на них. Практически все складывалось так, что мне однажды довелось выслушать и записать небольшую лекцию, в которой была обрисована метаисторическая модель произошедшего. Емкость и краткость интерпретации сложнейших событий привели к убеждению, что здесь, в этом анализе и в построении этой модели - метод, который существенно может помочь в осознании дня прошедшего и дня сегодняшнего.

Представляется очень важным, что для использования этого метода, построений этой модели совсем не обязательно становиться адептом этой теории, религии, науки, Откровения (и ещё множества определений, которые применены к Метаистории).

Есть только несколько, - совсем не много, - положений, которые надо учитывать и применять, чтобы метаисторический инструментарий работал. Повторяю - именно учитывать и применять: от вас не требуется их принятие даже на том уровне маловерия, которого достиг в отношении к ним автор этих строк. Но учитывать и применять, пользоваться ими необходимо, хотя бы потому, что действительная работа любой модели, любого инструментария происходит не сама по себе, а в сознании оператора - и только в нем приобретается и полнота, и прогностическая сила.

Итак, нужно учитывать и применять:

- положение о наличии высокоразумных Провиденциальных сил, которые направляют своими, здесь не анализируемыми средствами исторический процесс к недоступной нашему пониманию, но высокой цели - и противостоящих им демонических сил, средства и цель деятельности которых совершенно иная;

- положение о том, что эти, противостоящие одна другой силы могущественны, но не всемогущи;

- положение о том, что никто из них не может воздействовать на абстрактное понятие, историю или исторический процесс, непосредственно, - а только через конкретные, конечные по своим возможностям, ограниченные, да ещё и своевольные орудия (людей);

- положение о том, что нет предопределения способа разрешения исторической ситуации, исхода, а есть совокупность вероятностей развития событий;

- наконец это положение о том, что здесь и сейчас в многомерном мире, локализованном вокруг нашей планеты, происходит сосуществование (в формах, которые обсуждать здесь неуместно) нескольких разумных рас и далеко ещё не разрешен окончательно вопрос о перспективах этого сосуществования - но уже сейчас некоторые действия или события в нашем привычном "физическом" мире непосредственно затрагивают интересы всего "сообщества".

И о методологии повествования.

Подробное разъяснение применяемой в нем терминологии - в "Розе Мира", к которой я с удовольствием отсылаю и убежденных маловеров, и приверженцев любых "светлых" конфессий.

Указателя имен и политических событий я не даю вовсе - текст написан для людей, которые знают достаточно.

Остальное - обычная политологическая и (или) диалектическая логика, причем в применимости её к Высшему Разуму я, конечно же, сомневаюсь (поскольку принимаю, что пути Господни неисповедимы), но другой для нас пока что нет.

Сначала речь пойдет о том, что сложно, предельно сложно и для меня, и для применяемой методологии. Разговор будет о том, что ни для одного разумного и психологически здорового человека в нашей стране не свободно от эмоциональной окраски. О Второй Мировой войне. Можно считать, что это необходимое вступление к проблеме.

Вот один из слоев метаисторической оценки произошедшего: великая война в нашем мире, в Энрофе - отражение и инспирация грандиозных битв, произошедших в шрастрах игв. Что и как там конкретно происходило - знать нам не дано и возможно, что это просто невыразимо в людских понятиях; здесь же, у нас, события в самом грубом приближении развивались, в метаисторической терминологии, так.

...Не в меру агрессивный германский уицраор "помог" испанскому уицраору Истэрре уничтожить своего отпрыска, заключил союз (или взял под свое "покровительство") вялого романского уицраора, загнал в инфрафизические глубины югославского Чармича и стал фактически единственной опорой государственности Северо-Западного сверхнарода. Соединенные силы Жругра и Стэбинга в напряженной борьбе его одолели, уицраор Третьего рейха был уничтожен, выброшен на свалку, в Уппум. Вскорости после окончания Второй мировой был создан Демиургом Германии новый уицраор новой Германии, Укурмия, гораздо более "просветленный", чем его злосчастный предшественник, но достаточно сильный, чтобы в подходящее время оттеснить ослабленного борьбой (если не уничтоженного - в точности мне этого знать не дано) российского уицраора Жругра; грохот падения Берлинской стены, например, был хорошо слышен в Энрофе и, наверное, не только в нем.

На этот процесс наложили огромный отпечаток демонические силы, прямо заинтересованные в умножении земных людских страданий; через свои "человекоорудия" они так "организовали" войну, что страдания и потери происходили по максимуму, определяемому разве что инстинктом самосохранения уицраоров.

Этот "максимум" включает и неестественно большие военные потери, и лагеря смерти, и массовые казни, и тактику выжженной земли, и массовый террор против гражданского населения, Холокост, и многочисленные гражданские войны, часть из которых вообще ещё не названа, не опознана людьми и не оценена как они того заслуживает, а часть "скрылась" под другими названиями.

(Выполнив свою демоническую миссию, большинство "человекоорудий" мгновенно лишились инспирации и превратились в перепуганных обывателей или заурядных психопатов - что, впрочем, никак не снижает принципиальной исторической важности Нюрнбергского процесса и тем паче денацификации).

Если взять эту, терминологически весьма непривычную, но ёмкую картину за глубинную основу "роковых сороковых", то в общем строе событий начинает предчувствоваться некий смысл. Чем подробней и тщательнее анализировать ключевые (не только, а зачастую не столько узко-военные) события войны, тем больше находится подтверждения метаисторической модели. Просто-таки просвечивает нечто запредельное в чудовищных просчетах и коварных замыслах, внечеловеческой жестокости и упорстве столкновений - и во множестве поразительных совпадений, которыми изобилуют страницы любой подробной историографии и мемуаристики.

Кстати, одна из важнейших составляющих пафоса "Утра магов" и других мистико-психологических исследований Третьего рейха - как раз в ощущении вовлеченности инфернальных сил в мировую трагедию. Метаистории ни как модели, ни как теории это не противоречит - разве что на самом деле речь, с метаисторических позиций, идет не о вовлеченности демонических сил, а о вовлечении ими людей в эту катастрофу.

Но если не останавливаться на уровне первых предчувствий и продолжить моделирование, то можно и должно заметить, что эта степень оценки в инструментарии метаистории, эта степень понимания произошедшего как бы оставляет в стороне Провиденциальные силы.

А это, надо думать, не так.

Представляется несомненным, что сотни тысяч настоящих героев, которые совершали подвиги в борьбе с фашизмом, обязательно поддерживались, инспирировались Провиденциальными силами, причем степень этой поддержки возрастала по мере продвижения к Победе. Вообще ни уровень, ни ход, ни исход событий просто не мог остаться вне поля внимания и действий Провиденциальных сил (как бы мы в силу своих убеждений их не называли).

Но представляется очень и очень сомнительным, что великие Провиденциальные силы сразу и решительно поддержали союзников - хоть Западную, англо-американскую, хоть Восточную, "советскую" коалицию.

Более того, я никак не могу отделаться от убеждения, что Провиденциальные силы могли кардинально уменьшить масштабы войны, - даже если и в самом деле (что лично для меня сомнительно) было невозможно для них, великих и могучих, вовсе её предотвратить.

...Но все, что подсказывает сердце, все, что сформировалось из многолетних раздумий над водоворотами земной истории, сводится к убеждению, что Провиденциальные силы могли так поступить в одном-единственном случае: если понесенные жертвы и страдания предотвращают нечто ещё более ужасное.

Для создания представления (доступного умопостижению обычным человеком - а оно может быть весьма далеко от истинного) о том, что лежало в основе "политики невмешательства" Провиденциальных сил, или их вмешательства ограниченного, можно сконструировать три сценария произошедших в "нашем" мире событий. При этом для простоты представим (на самом деле это наверняка не так, но ещё более усложнять и без того сложнейшую модель кажется невозможным), что процессы первой четверти века прошлого произошли как бы без участия Провиденциальных сил, то есть вроде поставили их перед фактом.

Итак, есть лагерь фашизма, лагерь коммунизма и лагерь "демократии", отягощенной колониализмом. Остальное для простоты опустим. И в этом упрощенном раскладе составим три сценария развития событий при условии резкого, прямого, энергичного вмешательства Провиденциальных сил, которое несомненно привело бы к скорой и полной Победе одной (любой) из сторон.

1. "Сценарий" победы Третьего рейха вполне достаточно разработан в нескольких прекрасных фантастических антиутопиях, в частности Ф. Дика и, полагаю, не требует повторения. Отметим только ключевые с метаисторической точки зрения положения.

Руководство Рейха было уже "заражено" демоническими силами, грубый и злобный демонизм уже проник в нацистскую идеологию и практику; факторов, сдерживающих "беснование", уже к тридцатым годам почти что не было, хотя в полной красе и силе "беснования" проявились позже.

Следовательно, напрашивается однозначный вывод: с какими бы сложностями и объективно-историческими эволюционными процессами не сталкивалась бы экспансия нацизма, но "коричневая" власть над миром - это как раз то, что недопустимо с точки зрения Провиденциальных сил. Это уже, в результате такого развития событий, получался бы "престол уготованный" для Антихриста, - не говоря уже о том, что сам процесс экспансии неизбежно вывал бы столько жертв и страданий, перед которыми масштабы Треблинки, Хатыни, Освенцима или Ковентри не показались бы чрезвычайными.

2. К сожалению, то же самое, разве что в несколько иной терминологии, относится и к "красной" экспансии.

Демоническая жестокость и целеустремленность, отсутствие сдерживающих факторов, жесткий тоталитаризм, который к тому времени уже принес народам, вовлеченным в его сферу, неисчислимые страдания и несомненно принес бы гораздо больше в процессе своей экспансии, а также отсутствие в сталинистско-коммунистической идеологии и особенно в практике реальных Провиденциальных ценностей - весьма серьезный набор опаснейших качеств. Произойди мощная "красная" экспансия - и в сущности, результатом для мира стал бы тот же "престол уготованный"; кстати, и лучшие антиутопии, начиная с Замятина и Оруэлла, живописующие процесс и результаты "красной" экспансии и созданные в достаточном количестве и столь же убедительном качестве, - говорят именно об этом.

Все то, о чем с любовным томлением вспоминают многие из проживших в "прошлой" Германии и "прошлом" СССР, так или иначе соотносится с установленной в то время в этих странах системами социального обеспечения и инвольтациями "своих" демонов государственности, уицраоров.

Печальное ослабление или разрушение системы социального обеспечения в постсоветских странах и вообще, сам переход от сильного тоталитаризма к слабой (невызревшей и не выстроенной) демократии, конечно же, воспринимается массами весьма и весьма болезненно. Голодному и беззащитному человеку очень трудно объяснить, что все происходящее с ним в какой-то степени лучше прежнего; правильнее не объяснять, а делать все возможное для восстановления соцобеспечения - в сущности, это ведь простая и общепризнанная необходимость, и мера, вполне посильная всем странам СНГ.

3. Третий сценарий - кстати, насколько мне известно, мало разработанный в литературе, - быстрая и решительная победа западных демократий.

О причинах слабой "проработки" этого сценария могу судить тоже гипотетично - так, полагаю, что это связано с переходом от биполярной к многофакторной конструкции. Гениальность провидцев, авторов уже названных здесь антиутопий, ничуть не ставится под сомнение; полагаю, просто введение новых переменных в уравнения, новых факторов в исторический анализ происходит постепенно и быть может, время для этого наступает только сейчас.

Итак, третий сценарий.

С узко-военной точки зрения быстрый и не чреватый громадными потерями слом Вермахта объединенными вооруженными силами демократических стран в начале тридцатых годов не представляется маловероятным. С Советской Россией, с разгромом Красной Армии и уничтожением большевистского режима, ситуация посложнее, - хотя тоже не выходит за пределы возможного. Большевизм в тридцатые годы сделал достаточно, чтобы и ослабить армию, и отвратить от себя огромные народные массы. Если бы война, как в случае отражения немецко-фашистской агрессии, шла не за само существование народа (в терминологии метаистории, Российского Сверхнарода), а как бы за него, во благо его, только против большевистского режима - результаты могли бы оказаться совсем иными.

Но вопрос или проблема состоит в том, что ни одно государство мира не могло бы этого осуществить самостоятельно, даже ценой перерождения в предельно милитаризованного монстра.

Это могла бы сделать большая коалиция государств - но на достигнутом уже к тому времени уровне духовного развития такая коалиция могла быть создана для защиты (что, естественно, не исключало, уже как стратегических или тактических приемов защиты, ни превентивных ударов, ни, скажем, ядерной бомбардировки), - как собственно и произошло в реальности, - но не для агрессии.

Существовал, конечно, путь перерождения самого этого гипотетического межгосударственного объединения, или, иначе, превращения-перехода демократий в сильный тоталитарный режим - но это означало бы появление ещё одной вероятности установления тоталитарной гегемонии в мире, мало чем отличающейся по своему результату от "коричневого" или "красного" сценариев.

Тоталитаризм сам по себе есть недопустимое с точки зрения, как я понимаю, Провиденциальных сил - или, если вам так угодно, исторической перспективы. Даже не важно, какой именно цвет или оттенок он приобретет он сам уже зло и сам опасность.

Не думаю, что демократическое устройство есть нечто очень замечательное - просто тоталитаризм ещё опаснее.

Есть ещё одно важное соображение.

Коалиция не могла последовательно уничтожить "коричневый" и "красный" (в любой последовательности) тоталитарные режимы - демонические силы, стоящие за ними, за этими режимами, немедленно подталкивали бы их к соединению сил, что в конечном итоге могло обернуться ещё более тяжелым вариантом: красно-коричневой диктатурой и триумфальным шествием демонических начал.

В такой модели решение представляется однозначным, хотя и требует для правильного понимания введения некоторых уточнений.

Полагаю, Провиденциальные силы не могли "подтолкнуть" демократии к решительной, ранней и полной поддержке одного из тоталитарных режимов: в конечном итоге он стал бы победителем, со всеми трагическими для Энрофа последствиями всего этого. Похоже на то, что во имя светлых целей оставался единственный путь: действовать так, чтобы оба врага потерпели поражение.

В конечном итоге так и произошло: Германия была разгромлена, временно расчленена, демилитаризована и глубоко "денацифицирована", а СССР реально ослаблен и поставлен перед таким фактом мирового единства (да ещё обладающего ядерным оружием), что немедленно продолжить экспансию просто не мог.

Это решение - добиваться поражения обоих монстров (можно ими считать государства, можно их уицраоров), - относится к области наиболее общей стратегии.

К стратегии несколько более конкретной относится выбор временного союзника.

Стремления и попытки верхушки наци к установлению союзничества или хотя бы сепаратного мира с Западными странами общеизвестны; внутри Западных стран тоже существовали такие тенденции. Но могли ли на это пойти Провиденциальные силы?

Мне кажется, вопрос здесь не только в том, что большая война против СССР оказалась бы ещё более кровавой, чем война против Оси, и даже не в том, что рабочее движение в тот период непременно бы препятствовало ей.

Скорее всего, дело в том, что "демонизация" Третьего Рейха зашла дальше, достигла более глубокой степени (хотя "единицы измерения" этих степеней человеческому уму не представить) и стала опаснее - возможно, это было заключено в беспрецедентной системе СС; кроме того, не истерзанный войной на два фронта и не подорванный жесточайшими бомбардировками Рейх мог получить ядерное оружие - а тогда попросту подавил бы своих (гипотетических) союзников и прорвался к мировому господству.

Мы можем предполагать, а уж Провиденциальные силы это знали наверняка.

Оставалось "стравить" монстров и немного помогать Жругру, - например, предотвратив ценою немалых жертв Союзников в Тихоокеанской кампании удар по нему с Востока; в политическом же плане действовать так, чтобы Союзники реально помогали СССР, - но только в той мере, чтобы предотвратить не его поражение, а победу наци.

Жесточайшее поражение СССР в войне с Германией - это уже вопрос самой конкретной стратегии, - могло произойти, пожалуй, только при нанесении фашистами страшного упреждающего удара.

Достаточно беспристрастная статистика (в частности, приведенная в этой книге) свидетельствует, что до начала Отечественной войны Красная Армия имела если не количественное, то качественное преимущество практически во всех аспектах вооружений (на уровне новых разработок), в численности армии - и заметно уступала Вермахту только в боевой подготовке и организации, а это в "нормальных" военных условиях дело преодолимое. "Нормальное" начало войны, кто бы её ни начал, означало бы жестокую битву армий вблизи от западных рубежей СССР, которая происходила бы в ограниченный несколькими месяцами период времени, а затем решительное наступление Красной Армии скорее всего, до Ла-Манша.

Чудовищный разгром, учиненный Красной Армии мощным ударом в соответствии с планом "Барбаросса", сравнял шансы или даже дал некоторое преимущество Вермахту - и тут началась воистину смертельная схватка, в которой потерпели поражение и формальные победители, и формальные побежденные.

Вывод этот - ужасен, но похоже, неизбежен; страдания и потери народов и стран, захваченных Второй Мировой, особенно потери, понесенные моей страной, отзываются в душе и сердце неизгладимой болью; миллион раз можно согласиться с утверждением, что великим своим подвигом деды и отцы и матери наши спасли мир от Коричневой Чумы.

Но если бы только от неё надо было спасать мир - и жертв, и страданий понадобилось бы куда как меньше...

Лично на меня важнейшее впечатление, мотивацию прихода, принятия важнейших принципов метаистории, оказала многократно описанная долгая "слепота" высшего руководства СССР в предвоенный период. Нельзя, невозможно принять ни один "земной" аргумент или объяснение этого трагического ослепления; единственное, что можно применить - это библейская сентенция о том, что кого Господь хочет погубить, то лишает разума...

И за этим "лишением разума" - очень серьезное напоминание всем тем (еще многим на сегодняшний день), кто идеализирует и коммунистический режим, и его лидеров: не будь в нашей стране жесткой тоталитарной пирамиды подчинения, не будь идеологического раболепия и неизбежной (или, точнее, органически необходимой) для большевистской модели "коммунизма" системы подавления - разве могли бы так "сработать" ошибка одного "вождя"?

Не могу не дать прорваться эмоциям и не сказать оставшимся в живых: все, все без исключения жертвы, понесенные нашей страной в двадцатом веке, вызваны по большому счету только большевизмом...

"Погубить" Провиденциальные силы если и хотели, то немногих, тех только, кто был полностью подчинен демоническим силам, превратился в их человекоорудия, ну может ещё тех, кто сознательно и решительно встал на путь Зла - орденменшей из СС, НСАП и РКП\б. Но пожертвовать пришлось многими - чтобы не потерять всех.

Реальными итогами Второй Мировой стали полувековой мир в Европе; денацификация Германии с достаточно стойким иммунитетом в этой стране к тоталитаризму вообще и уж к фашизму - в особенности; итогом стало крушение коммунизма в "большевистском" варианте.

И ещё очень важным итогом стал баланс страха, первыми составляющими которого стали взрывы над Хиросимой и Нагасаки, и одним из краеугольных камней - погребальный костер над "Принцем Ойгеном" у атолла Муруроа.

Научно-техническое развитие в тридцатых-сороковых годах двадцатого века неотвратимо вело к созданию ядерного оружия. Возможно, в самом начале тридцатых все три лагеря ("красный", "коричневый" и "демократический") были к этому одинаково близки. Затем начали происходить исторические процессы например, эмиграция в США А. Эйнштейна, Э. Ферма, затем Н. Бора, массовые репрессии и переориентация научных разработок в СССР, странная цепочка научных и технических ошибок в Германии на фоне истерического волюнтаризма верхушки наци - и все это привело к тому, к чему привело.

С точки зрения метаистории все это совсем не случайно. Достаточно только представить себе ситуацию, если бы ядерное оружие попало бы в руки Гитлера. Не думаю, что у самых благожелательных приверженцев его режима есть хоть капелька сомнений в том, что смертоносные "грибы" выросли бы по всему миру и вырастали до тех пор, пока не установилась бы "коричневая" гегемония на светящихся радиоактивных развалинах...

Не слишком благоприятна ситуация, при которой Сталин получил бы монополию на ядерное оружие. Из патриотизма, что бомбы непременно и немедленно использовались бы для остановки и уничтожения фашистских полчищ, и добития зверя в его логове. Но, полагаю, дело бы закончилось как минимум красными флагами у Датского пролива м малопригодной для жизни нескольких поколений Центральной Европой.

Но самое интересное - это то, что монополия на бомбу у "демократов" закончилась как раз накануне того, когда у них появилось достаточное количество зарядов для нанесения существенного с военной точки зрения, а не только демонстрационного удара, для реализации плана "Дропшот". Метаистория как метод подсказывает, что с позиции Провиденциальных сил попадание ядерного оружия в стан "красного" тоталитаризма - меньшее зло, чем монополия "демократов". Возможно потому, что там за годы войны сформировалось опасное военно-политическое ядро (в МИ терминологии эгрегор; внешне он проявлялся, в частности, в феномене военно-промышленного комплекса), которое было вполне способно развязать губительную для человечества в целом ядерную войну - и остановилось, полагаю, не из высоких духовных соображений, а из элементарного инстинкта самосохранения.

Создание и совершенствование ядерного оружия и средств его доставки не раз и не два ставили вопрос о необходимости и возможности существования военного флота вообще или по крайней мере Большого Флота, в его "стратегическом" аспекте.

Действительно, любой, самый мощный и самый защищенный надводный или подводный корабль может быть гарантировано уничтожен одной-единственной атомной бомбой, причем для этого не надо совершенно точное попадание или удар в какое-то уязвимое место. Ни одно средство зенитной, а затем и противоракетной обороны, и никакая толща воды (как в случаях с подводными лодками) не давали стопроцентной гарантии неуязвимости. Можно было добиваться, совершенствуя оружейные системы, меньшей вероятности "погребального костра", но исключить его никак невозможно. Это в равной степени относилось ко всем возможным противникам из числа "ядерных" держав.

В равной степени, конечно, это относилось не только к ВМФ, но и к любому виду вооруженных сил, к любому военному (не говоря уже о прочих) объекту... И по мере понимания совокупной, так сказать двусторонней опасности ядерного оружия и накопления ядерного потенциала, способного гарантированно и многократно уничтожить всю биосферу, выработался режим баланса страха, который предполагал исключение войны на уничтожение.

В результате войны не прекратились - духовное развитие человечества до этого ещё не дошло, - но приобрели локальный характер и в большей степени стали войнами против режимов или политических группировок, но не против народов. То, что на языке геббельсовской пропаганды называлось тотальной войной, сузилось до исключительного характера; так же и геноцид, типичная характеристика действий наци во Второй мировой, приобретает характер, например, "этнических чисток" и в общем-то пусть и недостаточно последовательно, но все же пресекается мировым сообществом.

Единственным, на мой взгляд, потенциальным источником "тотальной войны" сегодня является неомусульманский радикализм. То, что происходит сейчас на Ближнем и Среднем востоке и на Балканах, представляется чрезвычайно опасным - и к сожалению, это ещё недостаточно осознано для организации широкомасштабного, координированного и точного противостояния. С позиций метаистории, насколько я понимаю, неомусульманский фактор - самое опасное агрессивное существо, и не дай Господь, чтобы у него возникла хотя бы иллюзия возможности мирового господства...

Предельно ожесточенные сражения и целые войны бывали во все времена, примеров можно найти больше чем достаточным во всей глубине Истории, и классическая трагедия с протагонистом, героем и эпигоном повторялась сотни и тысячи раз. Может быть, в истории "морской гигантомахии" отчетливее проявилось противостояние Рока как тотальной совокупности способов и средств вооруженной борьбы, и Героя (в данном случае, как, впрочем, зачастую происходило и прежде), лишенного "положительного" оценочного фактора.

Создание, причем что важно, реально вне рамок биполярной блоковой системы, оружия сдерживания, ставит все военные корабли в ситуацию противостояния Року. Это не отменяет вооруженной борьбы - как не отменяет абсолютно точное знание свей физической смертности жизни людей вообще может не сказываться по крайней мере на действиях высшего руководства, на принятии решений о войне вообще и о её характере. Рок стал ближе и конкретнее, и будем надеяться, что уже никто и никогда о нем не забудет.

Иосиф Дайчман

1 Японские суперлинкоры "Асаси" и "Мисаши", самые большие надводные корабли времен Второй мировой, были построены позже. Оба "не пережили" войну.

2 Послужной список принца, фельдмаршала, генералиссимуса Евгения Савойского впечатляет. В 1689 австрийские войска под его командованием нанесли в Италии ряд тяжелых поражений французской армии. На территории Венгрии разбил при Центе огромную турецкую армию (1697 г). Достойно командовал войсками во время долгой и переменчивой войны за Испанское наследство. В австро-турецкой войне 1716-1718 гг нанес решительное поражение туркам и освободил Белград. Не случайно его именем были названы боевые корабли флотов четырех держав...

3 О замыслах Сталина по созданию сверхмощного флота известно достаточно точно. Еще в начале тридцатых, когда экономический потенциал и особенно технический уровень отечественной промышленности едва-едва справлялся с ремонтом и строительством малотоннажного каботажного флота, "гений всех времен и народов" говорил о создании тяжелых крейсеров и суперлинкоров, с водоизмещением под сто тысяч тонн, вооруженных двадцатидюймовыми пушками. Авианосцы, как порождение буржуазной военно-конструкторской мысли, были напрочь отвергнуты... - и это "отвержение" сказалось и в сороковые, и во все последующие годы, вплоть до распада СССР. Плохо сказалось. Вождь умер, вскоре "официально" ушла и эпоха сталинизма, один из первых больших линкоров, заложенных по воле вождя, был пущен на разборку едва ли не в день кончины "отца народов", но инерция его воли, его решений и заблуждений тянулась ещё очень и очень долго. Авианосцы не строили ещё несколько десятилетий - потом только были созданы первые авианосные крейсера.

4 В послевоенные годы было тщательно подсчитано и определенно доказано, что Германия не располагала достаточным количеством плавсредств для обеспечения высадки действительно массированного десанта, а Кригсмарине и Люфтваффе не могли обеспечить его надежное прикрытие - хотя бы так, как добились этого в 44 году Союзники в Нормандии.

5 После окончания Первой мировой войны Великобритания располагала ВМФ, примерно равным военно-морским флотам всех остальных стран мира, вместе взятым. В двадцатые годы быстрое развитие экономики других стран, прежде всего США, изменило соотношение; по Вашингтонским соглашениям 1922 года тоннаж американских и английских ВМФ сближался (причем вводилось достаточно своеобразное ограничение предельного тоннажа военного корабля - 35 тысяч тонн). В отношениях же Англии с Германией ни о каком паритете не шла речь; по Версальскому договору флот Германии был ограничен шестью броненосцами, столькими же крейсерами, дюжиной эсминцев и миноносцев - пожалуй, даже меньше, чем минимально требовалось для охраны Балтийского побережья в ту пору. По Лондонскому Морскому договору 1936 года тоннаж Кригсмарине не должен был превышать 35% Королевского флота.

6 Провел в тюрьме девять лет; в 1955 году, не в последнюю очередь не только по старости и болезням, но и по мнению многих военных моряков и политических деятелей стран-победителей, был освобожден и умер спустя пять лет в Киле.

7 Здесь есть один момент, который, кажется, ещё не был отмечен аналитиками: по плану "Z" речь шла о собственном военном строительстве, но реально состав германского флота мог пополниться военными трофеями. Так ведь, в определенной мере, и произошло в реальности: в Кригсмарине влились норвежские, голландские, датские и другие военные корабли, прежде всего именно эсминцы, миноносцы, тральщики и пр. В 1939 году близость военных завоеваний нельзя было не учитывать. К тому времени не только австрийское, но и чехословацкое оружие составляло весьма заметную часть вооружения германской армии, а планы захвата скандинавских стран ни Редер, ни его ближайшие помощники не могли не знать - они сами участвовали в их разработке. Германия весьма организованно и аккуратно использовала все, что удалось захватить на суше и на море, а уж оружие и военную технику - в первую очередь. Одним из результатов завершения кампании во Франции стало, например, то, что 90 германских механизированных дивизий укомплектовали французской автотехникой. Уже приводились данные, сколько "трофейного" и тому подобного вооружения было у Вермахта. Не стояли в стороне и Кригсмарине. Далеко не так уж были не правы англичане, расстреляв в гавани большую часть французского ("вишистского") флота, когда тот не стал присоединяться к Союзникам - не исключено, что через пару месяцев Кригсмарине получило бы существенное пополнение..

8 Название придумали, скорее всего, англичане. В самой Германии их называли "панцерники", panzerschiffe, бронированные корабли и только. 9 Флот Франции уже тогда уступал объединенным флотам Германии и Италии, а с оккупацией и расчленением Франции вообще сначала потерял значение, а потом был ликвидирован (часть его расстреляли прямо в гавани англичане, справедливо предполагая, что вскоре он может "влиться" в состав Кригсмарине, часть затопили сами французские моряки, предпочтя немецкому плену возможную гибель во время прорыва на североафриканскую или какую-нибудь ещё базу).

10 Лютьенс ожидал подобного маневра и не дал бы застать себя врасплох, он ещё до первых залпов отдал команды Мюлленхайм-Рехбергу на кормовом НП "Бисмарка" сосредоточиться на крейсерах.

11 По версии ряда исследователей, снаряд не разорвался вовсе, так же, как несколько других снарядов с "Бисмарка", которые попали в другие британские корабли. Но угодил он в точности в артиллерийский погреб, чувствительные 100-мм снаряды сдетонировали, взрывом разорвало переборки, разделяющие артпогреба - и произошла детонация снарядов главного калибра в кормовом артиллерийском погребе.

12 Два бомбардировщика "хейнкель" и один "фокке-вульф кондор" сбросили серию бомб на "Арк Рояль", но попаданий не было. Днем 28 мая армада бомбардировщиков поднялась с французских аэродромов на поиск Тови и его эскадры. Главные силы самолеты не нашли, зато обнаружили эсминцы "Тартар" и "Маскона". "Маскону" в полдень потопили, погиб один офицер и 45 матросов. Капитан Скипвич на "Тартаре" смог спасти своего приятеля, капитана "Масконы" Селби и ещё 170 офицеров и матросов, и дотянуть до зоны действия британской авиации. На следующий день, когда "Тартар" добрался до Лондондерри, у него оставалось всего пять тонн топлива.

13 Скорее всего это был один из бомбардировщиков авиации Северного флота, действовавший по тактике свободного поиска. Такие полеты давали высокие результаты - на дно были отправлены десятки германских транспортов и легких боевых кораблей, но и потери были высокими. В Северной Норвегии значительные силы истребительной авиации Люфтваффе; кроме того, сложнейшие метеоусловия приводили нередко к гибели самолетов вне огневого воздействия.

14 О политическом аспекте трагедии с конвоем PQ-17 достаточно много написано в предыдущие годы, как самими англичанами, так и советскими авторами, в диапазоне от строгой мемуаристики и документалистики до высокоэмоциональных рассказов, в том числе и написанных непосредственными участниками событий. Субъективно мне кажется, что лучшее произведение (несмотря на все замечания историков) - "Реквием"... Валентина Пикуля.

15 А может, он понимал, что ответ будет отрицательным, но ничего не терял, предприняв эту попытку.

16 Переводится также как "оборотень".

17 Оставленные на Балтике два линкора, "Марат" и "Октябрьская Революция" - корабли старой постройки, доставшиеся в наследство от "царского" флота. Они обладали мощным артиллерийским вооружением, но были тихоходны, с относительно слабой броневой защитой, недостаточным зенитным вооружением. В войну они действовали в качестве своеобразных "плавбатарей"; вклад их в систему оборонительного артогня очень высок, но в морских операциях они не принимали участия.

18 Несомненно, фюрер хорошо помнил, что панцерник, "карманный линкор" "Лютцов" (переименованный "Дойчланд" - Германия даже в виде корабля не может быть потоплена!) в июне получил повреждения в результате попадания торпеды, сброшенной с самолета-торпедоносца, когда он следовал в Норвегию.

19 Даже сегодня, спустя шестьдесят лет поразительных успехов в развитии техники, при создании разветвленных космических систем глобального слежения, нет полной гарантии безопасности судоходства и своевременного предупреждения о движении каждого и любого корабля. Это показало и не искорененное доселе пиратство, и опыт боевых действий.

20 ПВО в целом и зенитная оборона в частности находились в командовании Люфтваффе.

21 Немецкие позиции встречи (квадрат АА 9918 и т. д.) определялись по сеткам карт, покрывавших немецкие оперативные районы, которыми были оснащены все морские суда немецкого военного флота. На карте две первые цифры обозначали наименование квадрата, две последние уточняли положение внутри квадрата, которые не показаны на воспроизведенной на страницах книги карте. Английский военно-морской флот в начале войны захватил одну из таких сеточных карт.

22 Линкоры были потоплены японской авиацией буквально на третий день после начала военных действий, 10 декабря 1941 г. До сих пор встречается версия о том, что причиной трагедии было отсутствие третьего корабля соединения - авианосца "Викториес", который предполагалось отправить в Индийский океан с линкорами (это был единственный английский авианосец, который тогда находился в строю. "Арк Роял" на то время был уже потоплен, "Формидебл" и "Илластриез", поврежденные Люфтваффе, находились на ремонте в США, а "Индомитебл" пострадал от навигационной ошибки). Но состояние палубной авиации "Викториеса", даже учитывая, что истребитель - это не столько машина, сколько пилот, вызывает очень большое сомнение в том, что ситуация не стала бы ещё хуже, не произошло бы три большие потери вместо двух. Состояние противовоздушной обороны английских кораблей в ту пору было удручающим. Это, кстати, показали и операции на Средиземноморском ТВД. Опыт приобретался, но приобретения оплачивались жизнями моряков.

23 Ситуация с топливом для надводных кораблей усложнялась с каждым месяцем войны. Потребность в топливе для полномасштабных боевых операций удовлетворялась не более чем на четверть. Подобное положение было и у итальянского флота, и у японского. Для обеспечения последнего боевого похода линкоров "Ямато" и "Мусаши" просто потребовалось слить все остатки топлива из цистерн надводных кораблей. Наверное, можно написать небольшую книгу "Нефть и война", показав ход военных действий на морях и океанах в преломлении обеспечения топливом. "Карманные линкоры", использующие дизтопливо, проявляли активность ещё долго...

24 Так называли систему нелегальной транспортной связи между Норвегией и Англией. Подробнее - в книге "Норвежские партизаны в годы войны".

25 Один из пятидесяти эсминцев, полученных англичанами от США в обмен на заокеанские военные и военно-морские базы. Для участия в этой операции "Кемпбеллтаун" дополнительно замаскировали: сняли две из четырех дымовых трубы, изменили форму оставшихся, перекрасили под цвет кораблей "Кригсмарине" и эсминец стал действительно издали "похож" на немецкий эсминец типа "Фальке".

26 Кажется, ни об одной боевой машине нет столько разноречивых высказываний. Название этого самолета стало чуть ли не нарицательным как пример "не такого" оружия, полученного от союзников. Об "аэрокобрах", "кинг кобрах", "бостонах" и "киттихоках", если брать только авиатехнику, неоднозначных высказываний практически не встречалось. "Харрикейны", основная поставка истребителей в 1941 - 42 годах, по ТТД были весьма близки с немецкими "мессерами", нашими "МиГами", "ЯК-1" и "ЛАГГами". Существенных отличий было только два: "харрикейны" были несколько сложнее в пилотаже и техническом обслуживании, и располагали мощным, но в реалиях того времени уже устаревшим оружием: двенадцатью пулеметами 7,62 мм. Это сказывалось при действиях против самолетов с бронезащитой, даже частичной. Позже наши умельцы-оружейники поставили на "харрикейн" крупнокалиберный пулемет и боевая эффективность машин существенно возросла. Что же касается сложности и тонкости машины... Да, на её освоение требовалось больше времени и усилий, чем можно было позволить себе в той обстановке. Слабо подготовленным летчикам было непривычно и трудно. Но, если судить по количеству и текстам послевоенных воспоминаний, справились же, выжили, вышли победителями во многих боях и когда пришло время, "пересели" на истребители других марок - поставки "харрикейнов" к тому времени закончились, а машина служит недолго...

27 Самолеты, производящие торпедную атаку с малых и сверхмалых высот. Боевая практика показала, что торпедные удары с малых высот и небольшого расстояния (иногда летчики "перелетали" через вражеский корабль, иногда огибали его, чаще с кормы - там зенитный огонь слабее) наиболее эффективны. Меньше было и случаев повреждения или дезориентации торпед - сила удара об воду уменьшалась. Кроме того, большие угловые скорости низколетящего самолета затрудняли действия зенитчиков.

28 Подводная лодка торпедировала крейсер "Эдинбург"; корабль с оторванной кормой отбуксировали в Мурманск. Британские и советские эсминцы отбили атаку на конвой, но немецкие эсминцы вернулись, атаковали и ещё раз торпедировали "Эдинбург", отправив его на дно. В скоротечном жарком бою в условиях сильного шторма немецкий эсминец "Герман Шоеман" был потоплен, повреждения получили все британские и советские эсминцы, участвовавшие в бою. 13 марта три немецких эсминца серии "Z" торпедировали крейсер "Тринидад". Огнем с крейсера был потоплен Z-26, а советские эсминцы "Сокрушительный" и "Гремящий" с английским "Фьюри" довели и поврежденный крейсер, и караван до Кольской губы.

29 Общие потери флота союзников в 1942 году - 1027 судов, почти 4 миллиона брутто-регистровых тонн. Год самых больших потерь флотов во Второй мировой войне.

30 Старший представитель британского Адмиралтейства на Севере в своей информации о налете на Мурманск сообщал: "Около 1/3 Мурманска выжжено, а другие здания повреждены. Английская миссия и штаб вместе с радиотелефонной станцией переехали в пригород. Весьма возможно, что, пользуясь благоприятной погодой июля и августа, противник совершит новые интенсивные налеты и сконцентрирует удары по судам...".

31 Ограничения на действия крупных кораблей - не такая уж и новость. Они происходили в истории многих флотов. Например, каждый выход российских линкоров в море согласовывался с царем. Схожее происходило и с флотом Австро-Венгрии и Италии. Остатки кораблей Балтфлота тоже "берегли" и это, скорее всего, правильно, учитывая результаты действия балтийцев на заключительном этапе войны с Германией.

32 Расстрел этого военнопленного был одним из пунктов обвинения Кейтеля на Нюрнбергском процессе. У англичан, в отличии от русских, счет подобных трагедий не шел на миллионы...

33 Начиная с этого конвоя, была изменена система обозначений. Теперь "прямые" конвои обозначались буквами "JW" с нумерацией начиная с "51", а "обратные", из России - буквами "RA" и такими же номерами. Конвой JW 51 был разделен на две части, обозначенные английскими буквами "А" и "В". Первая часть конвоя, JW 51А, прошла в Мурманск без потерь.

34 В самом начале войны Британии было прямо и настойчиво предложено Советским правительством высадить в Архангельске 30 - 40 дивизий и принять оборону хоть на северном, хоть на южном направлениях. Кабинет Черчилля отказался; позже он предложил заменить советские войска в Иране английскими.

35 Одно из важнейших своих решений Дениц сформулировал примерно так: "После выхода в море командир должен действовать совершенно самостоятельно, исходя из тактической ситуации. Он не должен ожидать специальных инструкций от высшего командования". По указаниям Деница была радикально перестроена система командования и оперативного управления флотом. Дениц сделал то, что минимально необходимо было сделать ещё в 1939 году - вот только сделал это настолько поздно, что реальных результатов это уже не принесло.

36 Во флотах всех воюющих держав и на всех морях, где велись активные боевые действия, корабли, потерявшие ход или идущие на буксире, как правило в считанные часы добивались ударами подводных лодок, торпедных катеров или авиационными налетами.

37 Был перебит паропровод одной из турбин; на несколько минут, пока моряки, обжигаясь, затягивали поврежденный участок муфтой, скорость линкора упала до десяти узлов. Но затем удалось поднять пары и выйти на двадцатиузловой ход, затем ещё прибавить.

38 В состав Северного Флота он вошел под названием "Мурманск".

39 Мурманск принадлежал к четырем сильнейшим пунктам ПВО Второй мировой войны - двум "Л" (Лондон, Ленинград) и двум "М" (Мурманск, Мальта). Именно под Мурманском немецкая авиация и понесла наиболее значительные потери - до 30 % всех сбитых в Заполярье самолетов.

40 PQ-18

41 В Германии никак не могли забыть десять налетов с "обреченного" острова Эзель на Берлин наших ДБ-3 с 7 августа по 5 сентября 1941 года; большой эффект, и военный, и психологический, производили в последующий период действия дальней бомбардировочной авиации с северных аэродромов.

42 Советское государство также высоко оценило заслуги Георгия Георгиевича в годы войны и после нее, наградив орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды, Ушакова II степени и Знак Почета.