Охота на хранителей

Глава 3

— Сашка! Подумай головой! Не веди себя как обиженный малолетка, девочка которого ушла на дискотеку с другим! Я понимаю – эмоции. Но вспомни о деле! Ведь не в шахматы играем, ведем войну. Войну, Саня! И не просто разборки местного значения, где решается кто будет качать нефть из скважин. Мы отстаиваем путь, убеждения, свободу и будущее! Если победят Старейшины, обратят человечество в стадо покорных рабов, сотрут различия между расами. Исчезнут англичане, китайцы, русские… Останется безликая масса землян. Или хуже — станем тупыми америкосами, ибо США давний вассал Совета. Подумай хоть раз не о себе, а о тех, кто будет жить завтра, через год, сотню лет!..

Вадим говорил с жаром и пафосом. В глазах пламя, лицо раскрасневшееся, злое. Пока брели по лесу, друг хранил напряженное молчание, бросал негодующие взгляды. А едва вошли в Славгород, завелся с полуоборота. Принялся стыдить и ругать.

Начать охоту за молодыми магами сегодня не удалось. Еще вчера грянул страшный скандал с участием меня, Велимира и Вадима. Я наотрез отказался летать вместе с Соней. Фыркал и кривился, упрямствовал. Друг пытался урезонить. Уговаривал, рычал и бил кулаком о стол. Волхв приводил неоспоримые аргументы… Лишь глубокой ночью я немного успокоился. Побродил по лесу, поразмыслил. А затем пошел к Велимиру. Старик покивал и согласился – надо подготовиться. Носителей Тотемов, скорее всего, придется убеждать. А кто поверит грязному оборванцу? Встречаем-то по одежке. Поэтому проснулся я еще затемно, начисто сбрил бороду и кое-как подрезал волосы. Собрался и отправился в город за покупками. Вадим же увязался в качестве охранника и промывателя мозгов.

С делами я справился относительно быстро. Идея приобретения делового костюма показалась глупой. А на практичную кожаную одежду явно не хватало финансов. Потому зашел в пару магазинов, купил несколько футболок, джинсы и кроссовки. Посетил парикмахерскую и вышел другим человеком. Потом забежал в местную библиотеку, в интернет-кафе. Проверил кое-какие идеи, отложил в памяти.

Все это время Вадим шел рядом и зудел о благе человечества, коварстве Старейшин. Просил забыть обиду, спрятать эмоции. А я хранил холодное молчание, старался пропускать нотации мимо ушей. Понимал: друг в какой-то степени прав. Но покориться и сломить себя очень трудно.

Солнце сияло в невообразимой вышине, отражалось в стеклах домов и автомобилей. Заливало город расплавленным золотом. В бледно-голубом, прозрачном небе мелькали быстрые силуэты птиц. Вокруг нагретый бетон многоэтажных домов, серый асфальт, сочная зелень газонов, цветников, парков и аллеек. Отовсюду доносился радостный смех, быстрый говор и крики детей. По краю тротуара промчался велосипедист. Мазнул по нам с Вадиком равнодушным взглядом и укатил дальше по улице. Прогромыхал старый троллейбус, гудели автомобили. Славгород… Как же я отвык от него! И от людей тоже.

Я напрягал мышцы плеч, вздрагивал, пугливо озирался. Почему-то постоянно казалось, что иду сквозь толпу. И стоит сделать неосторожное движение, задену, наступлю на кого-то. Дома нависали над головой, грозили придавить. Люди! Запахи! Шумы!.. В глаза мельтешило, голова кружилась и болела. Я старался держать себя в руках, мысленно проговаривал — улица скоро закончится, дальше спокойный пригород. Можно будет юркнуть под сень надежного леса, перевести дух.

— Сашка! – в очередной раз повысил голос Вадим. – Да встряхнись! Неужто не понимаешь, за что боремся? Ты вообще слышишь?..

Я резко остановился и огляделся. Ученик волхва сделал несколько шагов по инерции, вернулся и уставился с ожиданием.

— Что? – выдохнул Вадим.

– Пошли, — буркнул я и мотнул головой в сторону ближайшего летнего кафе. — Пива попьем, посидим. Жарко…

На лице друга появилась плохо скрываемая надежда. Ведь как договариваются мужчины? Правильно, за кружечкой или за чашечкой. А лучше за рюмочкой. Даже президенты так решают неприятные вопросы. И почему стоит бояться женщин у власти? Бабы на компромиссы не способны. А мужики выпьют, поговорят о спорте, машинах и любовницах. Установят контакт и настроятся на одну волну, легко подпишут международные договора.

Вадим кивнул, поспешно ринулся занимать столик. Я хмыкнул, вошел под тент и уселся напротив. Задумчиво провел по коротко остриженной шевелюре, осмотрелся. Кафе не слишком уютное, везде дешевый пластик, пепельницы из консервных банок. Но какая разница? Лишь бы пиво холодное… Людей почти нет. Лишь в дальнем углу трое подпивших студентов дымили сигаретами и громко переговаривались.

Подбежала молоденькая светловолосая официантка, улыбнулась и подмигнула. Лет восемнадцать на вид. Крепенькая, фигуристая и стройная. Личико по-детски пухлое, но тело уже налито горячей женственной силой, пышное и мягкое как подушка. Красивая девочка. С такой хорошо в суровые зимние холода. Залезть под одеяло, обнять как плюшевого мишку и просто дремать, слушать вой вьюги за окном.

Девушка поправила прическу, спросила с легким кокетством:

— Что будем пить, мальчики?

– Пиво, – отрезал я. Невольно скользнул взглядом по сочной фигурке, длинным стройным ногам. Нахмурился и отвернулся.

- А какое? – поинтересовалась девушка ничуть не смущенная грубоватым ответом.

– Жигулевское, – ответил за меня Вадим и протянул деньги. – Будьте добры!

Официантка кивнула, убежала. Но тут же вернулась с двумя высокими бокалами. Подарила Вадику очередную благосклонную улыбку и скрылась за стойкой.

Я провел пальцем по холодному запотевшему стеклу, полюбовался игрой пузырьков. Сдул пену на другой край бокала и глотнул. Пиво хорошее. Густое и свежее, чуть горьковатое, с явным хмельным привкусом. Я отпил еще немного, но налегать не стал. На жаре сразу развезет. Да и после года аскетизма организм позабыл о такой приятной отраве, как алкоголь и никотин. Приучать заново незачем.

Вадим лишь смочил губы. Отставил бокал и смущенно покашлял в кулак. Тускло улыбнулся, осторожно спросил:

– Чего ты взъярился? Жить скучно?

– Пожалуй, – ответил я, посмотрел на улицу. Там солнце, люди, автомобили. Вечное неугасающее движение, жизнь. Хотя год назад помню, была другая картина – черные небеса, трупы, демоны-навии, рушащиеся дома. Теперь кажется дурным сном, кошмаром… Я поежился, взглянул на обеспокоенного друга и буркнул: – Вот ты говоришь американцы, русские, земляне. Какая в сущности разница?

– Не понял, – протянул друг и округлил глаза. – Но мы боремся…

– Ага, – перебил я. Подумал секунду и добавил: – Боремся. Но откуда ты знаешь, что правы именно мы? Возможно, Старейшины ведут цивилизацию к чему-то великому. А мы просто упираемся как бараны. Не знаю, Вадь. По мне, так быть землянином ничуть не хуже, чем русским. И если представить такое будущее… Ни войн, ни голода или межрасовой неприязни. Единое правительство, банковская система, правосудие. Утопия, блин! Но ведь достижимо! Уже идем туда.

– Постой! – воскликнул Вадим. Поскреб затылок, нахмурил косматые брови. – Хочешь сказать, что надо становиться тупым американцем? А как же Россия? Дух и сила славян?

– Они не тупые, Вадь, – ответил я глухо, покачал головой. – Грубые, циничные, неотесанные – да. Порой жестокие и жадные. Но далеко не тупые! Американцы – не нация, хоть и желают выглядеть ею. Просто люди. Англичане, русские, украинцы, китайцы… Те, кто сбежал за море, чтобы работать. И действительно трудятся! Даже детей с малолетства приучают зарабатывать деньги на конфеты и игрушки. Лишь за это стоит уважать. Американцы пашут даже не от зари до зари, а гораздо больше. Они ра-бо-та-ют! А наши как? Восемь часов отсидели и по домам, водку жрать и с тещей воевать. Разница в менталитете. Мы привыкли, что нас заставляют, пинают, гонят куда-то. И без надсмотрщика никак. Да, славянский дух! В нас полно энергии, величия и мощи! Но есть еще и пресловутая славянская лень. Русский человек не хочет работать, жаждет халявы. Даже в сказках у нас золотые рыбки и щуки-мутанты, которые надурняк делают, что ни пожелаешь. Хотя мораль тех же сказок другая, аллегорически призваны научить именно трудиться. То, что лежа на печи можно добиться высот – миф! Побеждает труд! Всегда! Во все времена!.. Именно поэтому мне кажется, что американцы… какими бы жирными и тупыми ни были, но выше нас. И рано или поздно победят! Потому что они – нация трудоголиков, а мы – лентяев и воров. Нам стоило бы бороться не с внешними врагами, а с внутренними. С самими собой!..

Под конец речи голос сорвался на низкое гортанное рычание. Из глубин души рвалось раздражение, темная ярость. Я схватил бокал и сделал большой глоток. Холодное пиво приятно пощекотало язык, омыло иссушенную гортань. И вместе с тем притушило злобу. Я обессилено откинулся на спинку стула. Глянул на Вадима и прикусил язык от удивления.

Друг улыбался. Радостно и чисто, будто ребенок. В глазах понимание и печаль, безграничная доброта, яркий солнечный свет. Именно сейчас Вадим больше чем когда-либо походил на Велимира.

– Ты во многом прав, Саня, – спокойно сказал ученик волхва. Запнулся, подбирая слова. Кивнул своим мыслям и продолжил: – Но ошибаешься в главном. Мы, то бишь русские, не бестолочи! Да, ленивые. Да, не умеем работать. Но у нас есть душа! Мы – вдохновение и сердце Земли, дети Солнца. Потому и делаем так небрежно. Но если возьмемся, воспрянем, то способны сотворить невероятное! Один сатирик говорил, что американцы – желудок. Но нет, они мускулы. То, что делают упорным и методичным трудом, мы свершаем в единой вспышке озарения. Русских можно сравнить с талантливым художником. Американцев – с грубоватым, но трудолюбивым работягой-землекопом. Однако в организме нужны и мышцы, и сердце, и мозг. В цивилизации, как и в человеке, нет лишних органов. Гармония, Сань! Гармония. А объединение рас в будущем… Не знаю, не знаю. Произойдет рано или поздно. Но ни один народ не должен утратить свой дух. Иначе человечество погибнет.

Вадим широко ухмыльнулся и выгнул бровь дугой. От раздражения друга не осталось и следа. Передо мной сидел совершенно иной человек, мудрый и спокойный. Стало ясно: злость – напоказ. Дабы достучаться, заставить услышать.

Я опустил взгляд, поцарапал ногтем пластиковую столешницу. Ученик волхва верил в слова. И я чувствовал, что Вадим прав. Но упрямство заставило вести спор до конца.

– Красиво говоришь, – проворчал я. – Но Россия в заднице, Америка наступает на восток, окружает. Где истина?

– Американцы еще удивятся нам. Сухой реализм и логика отступают под напором чувств, – уверенно сказал друг. Но сразу посерьезнел, добавил: – Повторюсь -в чем-то ты однозначно прав. Работать надо! Ждать манны небесной более чем глупо. Если возьмем у америкосов лучшие качества, покорим мир одним плевком.

– Вот-вот! – торжествующе подхватил я и указал пальцем. – Видишь? Вот куда уходит сила русского человека сегодня!

Ученик волхва повернул голову, прищурился и кивнул.

На противоположной стороне улицы обыкновенная серая пятиэтажка. Унылая, старая и обшарпанная. Но первый этаж – обитель всяческих магазинов и салонов. Среди многообразия цветастых вывесок выделялась одна: «Интернет кафе – Вектор». Заведеньице новое, раньше не видал. И как положено – в футуристическом стиле. Блистающее хромом крыльцо, всяческие украшения. И огромные пластиковые окна, на удивление прозрачные. Владелец пожалел денег на тонировку, или просто забыл. За стеклами видны ряды столов, множество мониторов, системных блоков. Компьютерный клуб наполнен до отказа. Те, кто не успели занять места, теперь ютились у крыльца. В основном подростки, молодежь. Но есть и вполне взрослые на вид ребята. О чем-то вяло переговаривались, с тоской смотрели на небо. Курили и ждали благословенного часа. Лица скучные, в глазах затаенная надежда – ну когда же освободится хоть одна машина? Ведь тогда… да-да, тогда жизнь ударит ключом! Бои, кровь, путешествия в иные миры, полеты в космос. Скучная реальность хоть ненадолго отступит, поблекнет перед яркими и такими живыми мирами. И хотя эпоха гейм-клубов благополучно подошла к концу, теперь у каждого дома свой игровой центр… но общество, общество. Ведь так приятно поболтать с себе подобными, порезаться командой в «стрелялку» или сходить накостылять дракону.

– Серьезно, – хмуро пробормотал Вадим, глянул из-под бровей. – Потому ты никогда и не играл?

– Напротив, – ответил я спокойнее. – Первые полгода просиживал сутками. Шинковал эльфов и орков, строил империи. А потом как-то сразу протрезвел и понял: чуть не стал рабом. И чьим? Компьютера, что по определению – обычный инструмент. А они не осознают… В человеке – море энергии. Но наши люди просто не используют, тратят на глупости, прячутся в виртуале. А что если в один прекрасный момент выйдут в реальный мир, начнут работать? Или Третья Мировая, или наконец освоим космос.

Умолкнув, я устало качнул головой. Взял бокал и отпил еще немного. Пиво успело нагреться, теперь показалось горьким и противным. Я вытер губы, улыбнулся и подумал, что Велимир прав. Я действительно изменился. И в мыслях, и в чувствах.

Вадим задумался на несколько минут. Глаза потускнели, а на лбу собрались морщинки.

– Ты ведь не веришь в нашу борьбу, Саня? – спросил друг.

– Не верю, – спокойно ответил я.

– Тогда почему так легко согласился участвовать в Охоте? – хмыкнул внук Велимира.

– Понимаешь… – медленно сказал я. – Все слишком далекое, малозначимое. Старейшин я никогда не видел. А просто так ненавидеть не могу. И судьба России, угроза рабства… не ощущаю. Но осознаю, что скрыться и спрятаться не смогу. Найдут и убьют. А народная мудрость говорит – в драке выигрывает тот, кто бьет первым.

– Ясно, – кивнул Вадим. Вздохнул и пожал плечами. – Что ж, хотя бы так. Тогда почему злишься и упрямишься? Ах да, женщины…

– Угу, – промычал я тоскливо. – Но о них нечего говорить.

– Почему же? – воскликнул друг. – Тема вечная. Женщины – вдохновительницы, музы, ангелы…

– Вадь! – процедил я. – А давай не будем. Бабы – самые прожженные и циничные существа на свете. Знаешь, почему мужчина живет с женщиной? Скажу прямо – чтобы иметь ее вечером. А женщина с мужчиной?.. Ха! Дабы иметь его… вечером, утром, ночью и днем. Иметь фамилию, квартиру и машину. А также душу и самое главное – мозг!

Ученик волхва округлил глаза, поперхнулся.

– Кто еще циничнее? Послушав тебя, не скажешь, – произнес друг. Скривился и сказал тише: – А насчет мозга в точку! Женщинам и меду не надо, дай разум потренировать. Но ведь любим же, обойтись не можем. Дети и прочее…

– Не буду спорить, – пробормотал я. – Но что женщины – зло, обсуждению не подлежит.

– Упрямец! – обвинил Вадим.

Я нахмурился, глянул на друга исподлобья и мрачно ответил:

– Козерог!

– Черт! – вскричал ученик волхва и плюнул в сердцах. – Тяжелый ты человек, Сашка!..

– Стараюсь, – блекло улыбнулся я.

– Ладно, – Вадим поскреб затылок, сказал: – Пробуем иначе. Значит, за Носителями Тотемов отправишься?.. Соня…

Я скривился и закусил губу, вновь царапнул столешницу. Вроде бы злости и волнения на лице не выдал, но друг сразу осекся.

– А как-нибудь без нее? – сухо поинтересовался я.

– Нет, – решительно ответил Вадим, мотнул головой. – Вернемся к нашим баранам. Противостояние Запада и России в принципе лишь следствие. Борьба идет на более высоком уровне. Старейшины хотят подгрести под себя славян. Мы сопротивляемся. Но следует опасаться, что Властители придумают нечто новенькое. Пока лишь пробуют на зуб, осторожничают. Забрасывают лживыми идеями, пытаются ослабить и раздробить изнутри. Потому и надо искать новых магов. Звучит пафосно, но вы – шанс не только для России, но и для планеты. И прошу, Сань… Забудь о чувствах хотя бы ненадолго. Соня – единственная из ведьм, что вызвалась помочь.

– А Змей Горыныч? – брякнул я.

– Драконы и гидры вымерли еще в средние века, – хмыкнул друг. – Даже в бестиарии Старейшин нет. Слишком уж свирепые и неуправляемые.

– Э-э-э… Лукинишна?! – произнес я, вспомнив о старой карге. – Или летать никак?

– Старуха прибыла, чтобы окружить дом охранными кругами, – объяснил Вадим. – Сегодня отправится обратно.

– Хм, – пробормотал я. – Безопасно ли оставаться на месте? Сфинкс-то нашел.

– На поиск нового убежища нет времени, – объяснил друг, развел руками. – Дед проверял, в округе глухо. Так что понадеемся на лучшее. Но ты не ответил, Сань.

Я нахмурился, отвернулся и посмотрел на улицу. Обычный летний день, зной и духота. Солнечные лучики в окнах домов и проезжающих автомобилей. Множество людей спешащих по своим делам. Мужчины и женщины, старики, дети… Яркий, живой мир. Но с недавних пор чужой.

В душе вновь вскипела злость. Но я усилием воли задавил: «Да, не нравится напарница. Больно. Но если реагировать так на каждую отшившую тебя девушку, то никаких нервов не хватит. Забудь о эмоциях! Работай! Ты можешь!»

Вадим следил за мной с легкой улыбкой на губах, вертел в руках пустой бокал. Я посмотрел на друга, не выдержал и рявкнул:

– Вашу мать! Да что ж такое-то?! Куда ни кинь – всюду клин! Полечу я! Полечу!.. Доволен?!

– Ага! – с радостью кивнул ученик волхва. – Ну, наконец, созрел! Пойдем?..

Послышался стук каблуков, к нам подбежала официантка. Лицо бледное и серьезное. В глазах тревога, затаенный страх.

– Мальчики! Почему шумим? – возмутилась девушка. – Неужели нельзя тихо отдыхать? Клиентов распугаете!

Я быстро осмотрелся и приподнял бровь. Клиентов? Кафе девственно пустое. Пока мы с Вадиком пререкались и мудрствовали насчет вечного, даже студенты незаметно ретировались. А в ближайших двадцати метрах ни одного прохожего. Народ в такое время предпочитает сидеть в прохладных парках.

– Извините! – произнес я и решительно встал со стула. – Мы уходим.

– Постойте! – воскликнула официантка. Бросила быстрый взгляд в сторону стойки, нервно потеребила краешек фартука. – Ребят…

Еще не понимая, что встревожило, я замер. Посмотрел на девушку внимательнее. Официантка выглядела не на шутку перепуганной. Дышала часто и прерывисто, вздрагивала. То и дело втягивала голову в плечи, быстро проводила языком по пересохшим губам. Что могло устрашить?..

– Ну? – коротко спросил я.

– Вас какие-то люди спрашивают, – громко прошептала девушка, указала пальцем в пространство за стойкой.

Я медленно сжал кулаки, разомкнул непослушные губы.

– Кто?

– Не знаю, – пискнула официантка. – На милиционеров похожи. Но не в форме. Попросили вас позвать. Вежливо. Но страшные какие-то. Ребят, сходите ради бога! Мне проблемы не нужны!

Девушка посмотрела умоляюще, отступила. Я быстро переглянулся с Вадимом. Друг нахмурился. В глазах сгустился холод, губы сомкнуты в узкую линию. Добродушный парень исчез, передо мной остался свирепый и жесткий воин. Тот, с кем сражались против своры демонов и Проклятого Охотника. Ученик волхва положил на стол пудовые кулачища, медленно поднялся. Я кивнул. Нужно проверить, выяснить. Если агенты Старейшин, бежать поздно. Ежели кто другой, поговорим.

– Прикрой, – произнес я.

– Сделаю, – скупо ответил Вадим. Повернулся к девушке и резко сказал: – Брысь! Придешь через десять-пятнадцать минут!

Официантка побледнела еще сильнее, быстро кивнула. Без лишних слов развернулась и убежала на улицу, свернула в ближайшую подворотню.

Я опять переглянулся с Вадиком, осторожно пошел к стойке. На полдороги остановился, вытянул шею и прислушался. В сумраке видны ряды жестяных бочек, старый холодильник, какие-то тряпки. Справа бил узкий пучок яркого золотистого света. Похоже, девушка забыла прикрыть дверь служебного входа. Слышен шелест листвы, гул машин и людской гомон. Ничего необычного. Интуиция тоже хранила упорное молчание.

За спиной раздались легкие шаги, сопение Вадима. Хорошо. В случае чего друг успеет прийти на помощь.

В ушах молоточками застучала кровь. Голова закружилась, в глазах на миг смазалось. Мощный всплеск адреналина сотряс тело, руки и ноги раздулись от притока крови. Я глубоко вздохнул, решительно пошел дальше. Свернул за стойку, обогнул бак с пивом и толкнул дверь. Яркий солнечный свет ударил в глаза, ослепил. Я прищурился и поморгал, прикрылся ладонью. Мотнул головой и посмотрел опять.

Напротив стоял высокий широкоплечий мужчина. Мощный и плотный как дуб, одетый в строгий деловой костюм. Голова как валун, мощная нижняя челюсть плавно переходит в раздвоенный подбородок. А еще тяжелые как у питекантропа надбровные дуги, нос картошкой, короткий ежик темных с проседью волос.

Данилов изогнул губы в угрюмой улыбке, шагнул навстречу и поднял руку.

Колючая молния вспыхнула в пятках, резко рванулась к голове. Внутренности завязало в узлы, мир потонул в алой яростной вспышке. Инстинкты, приобретенные за время жизни в лесу, перехватили управление телом. Один удар сердца – я в странном ступоре смотрю на давнего недруга… Рев и грохотание в ушах, пламя, холод, страх и ярость… Тишина, второй удар сердца. И картинка меняется. Я высоко над землей, упираюсь коленями в широкую грудь бравого майора спецназа. На левой руке намотан галстук, правой бью резко и хлестко. Костяшки обжигает, под кулаком хрустит, мокро хлюпает. Летят алые брызги, голова командира «храмовцев» болтается как у куклы. Я рычу, хакаю. Бью опять и опять, рука работает как поршень двигателя. В груди огонь, мир в глазах плавно сдвигается. Медленно и как-то лениво приближается асфальт. Мягкий толчок. И ко мне снова возвращается разум.

Я спрыгнул с оседающего на землю майора. Резко развернулся и нырнул в полутьму кафе. Споткнулся о бак с пивом, зарычал и отбросил прочь. Схватился за стойку, отчаянно крикнул:

– Вадька! Бежим!..

Друг не ответил. Я рывком воздел себя на ноги, перепрыгнул через столешницу. Быстрого взгляда хватило, чтобы понять – попались.

Ученик волхва прижимал к полу дюжего широкоплечего детину, одетого в деловой костюм. Мужик шипел от боли, скреб пальцами бетон. Но освободиться не мог. Вадик заломил руку, уперся коленом в позвоночник. Второй верзила валялся под столом без чувств. На лице глупое и ошеломленное выражение, руки безвольно раскинуты. Из приоткрытого рта обильно сочилась кровь, торчали острые обломки зубов. Еще два мускулистых дуболома держали друга под прицелом пистолетов.

– Стоять! – рявкнул один из детин, нацелил оружие на меня. – На пол! Быстро!

Я вжался спиной в стойку. Ситуация безнадежная. Даже если вырублю ближайшего, второй успеет выстрелить. Попробовать договориться? Нет, не получится. Хотя ребята напялили костюмчики, но по выправке и фигурам заметно – солдаты. Такие сначала стреляют, думают потом. Обмануть? Вряд ли получится. И чего доброго наткнусь на пулю. Одна из колбочек с лечебным зельем в кармане джинсов, захватил на всякий случай. Но даже волшебное пойло вряд ли затянет дырку в черепе и соберет по кусочкам мозги.

Пока я думал, спецназовец шагнул вперед и щелкнул предохранителем. Оскалил зубы, рыкнул:

– Тебе повторное приглашение надо? На пол, сука!

– Сашка! – совершенно спокойно произнес ученик волхва. – Не дергайся.

– Заткнись! – громыхнул второй боец, приставил пистолет ко лбу Вадика. – Отпусти! Быстро!

– Пошел ты! – ровно ответил друг. Поднял голову и с улыбкой посмотрел на верзилу: – Я твоему другу хребет сломаю.

В подтверждение слов внук Велимира немного надавил коленом в позвоночник взятого в захват бойца. Тот бешено взвыл, выгнулся дугой. Но почти сразу крик перешел в задушенное хрипение. Спецназовец обмяк и потерял сознание.

Как бы все сложилось в ближайшую минуту неизвестно. Но тут за моей спиной послышались нетвердые шаги, из-за стойки показался Данилов. Устало привалился к стене, сплюнул кровью и осмотрел поле боя.

«Неплохо!» – присвистнул я про себя. Командир спецназовцев напоминал боксера-профессионала после неудачного боя. Лицо страшно изуродовано. Под правым глазом наливался чернотой громадный кровоподтек, нос сломан. Кровь хлестала тонкими из рассеченной брови, ноздрей, рта. Стекала по подбородку и капала на пиджак.

В маленьких глазках сверкало бешенство, лицо кривилось в злобной гримасе. Данилов опять смачно харкнул, резко и довольно внятно сказал:

– Пошли вон!

Бойцы повиновались. Опустили пистолеты, отступили. Один вытащил из-под стола тело товарища, кое-как взгромоздил на плечо и унес на улицу. Второй помялся, глядя на Вадима. Друг плавно и не спеша встал. Верзила хрюкнул нечто нечленораздельное, уволок соратника в том же направлении.

Данилов потрогал сломанный нос и поморщился. Отер подбородок и с удивлением посмотрел на окровавленную ладонь. Лицо исказилось в злобной гримасе. Но майор сдержался, глубоко вздохнул и относительно спокойно сказал:

– Ну, здравствуй, Саня!

– Очень оригинальный способ здороваться, – холодно произнес я. – Я задержан?

Командир «храмовцев» угрюмо мотнул головой.

– Нет. Свободен. Высшее командование запретило трогать тебя и остальных.

– В таком случае, удачи! – быстро сказал я.

Развернулся и кивнул Вадиму. Ученик волхва молча пошел к выходу. Я направился следом. Но через пять шагов нагнал оклик Данилова. Голос бравого майора походил на грохот камнепада, настолько гневный и низкий.

– Саня! Надо поговорить.

– Не о чем! – отрезал я. Но остановился и оглянулся. – Мне прошлого раза хватило. Опять за старое? Поводок надеть и выдрессировать, чтоб лаял по команде? Уж извините, не куплюсь.

В глазах старого солдата полыхнуло бешенство. Данилов набычился, глянул исподлобья и рыкнул:

– Многое изменилось, Сашка! Наверху проанализировали результаты боя с тобой и главное – с той треклятой волшебницей. Командование перепугалось. Сильно. Там надеялись, что технологии помогут держать магию в узде. Но поняли – не получится. И решили по-другому… Я уполномочен предложить тебе помощь своего отряда!

Каждое слово майор ронял, словно тяжелые булыжники. Но видимо сообразил, что еще секунда – и я просто уйду, начал говорить быстрее. На широком лице застыло странное выражение: смесь бессильной злости, отвращения и угрюмой решимости. Заметно, что Данилову претит раскланиваться и уговаривать. С большей охотой надел бы наручники и приставил дуло автомата к спине. Но что-то мешало. Скорее въевшаяся привычка безоговорочно подчиняться приказам.

– Зачем? – спросил я нехотя.

Поколебался, посмотрел на застывшего у выхода Вадима. Друг наблюдал с отстраненным интересом. Лицо непроницаемое и темное, словно высеченное из куска скалы. Поза расслабленная, но чувствовалось – ученик волхва готов драться в любой момент. Вадим перехватил взгляд, легонько кивнул.

Уйти хотелось неимоверно. От предыдущего общения с Даниловым остались весьма неприятные воспоминания: заключение в холодном подвале, кровавый бой на территории заброшенного завода… Но наряду с гневом я испытал и любопытство. Если бы майор хотел схватить, то не пришел в штатском. Да и методы избрал другие: дубиной по голове, в багажник машины и на ближайшую базу «ХраМа». Хотя и доверять не стоит. Солгать для Алексея Григорьевича, как сигарету подкурить. А если учесть, что за ним стоит прожженное коррумпированное государство, слова и жесты надо трижды фильтровать, искать подтексты.

– Вы ведь собираетесь охотиться на других Носителей Старших Тотемов? – буркнул майор.

– С чего вы взяли? – хмыкнул я.

– Саня! – произнес Данилов с отвращением. – Мы не дураки. За твоей халупой в лесу давно ведется круглосуточное наблюдение со спутника. О пробуждении остальных магов тоже знаем.

– Тогда почему сами не накинулись? – поинтересовался я, добавил с ехидством: – Ведь планы изначально к тому и сводились.

Майор пожал плечами. Достал из кармана измятый платок и стал стирать кровь.

– Планы частенько меняются, – проворчал командир «храмовцев». Приложил платок к носу, попробовал остановить кровотечение. Ткань пропиталась, на пол часто закапало. Данилов поморщился и выбросил платок, сказал со злостью: – Наверху посчитали потери, сделали прогноз. И поняли, что удержать магов на привязи не сумеем. А один умник высказался о том, что ссорится с будущими Властителями невыгодно. И предложил сменить политику. Если не можем взять под контроль, надо помочь.

– В надежде, что новые маги не забудут о доброте… ммм… сих личностей, – догадался я.

– Да, – мрачно сказал Данилов.

На лице майора появилось непроницаемое выражение. Но в глазах еще плескалось раздражение и недовольство. Я потер подбородок. Отвернулся, глянул на улицу. Вздохнул и ответил:

– Пятеро.

– Что? – удивился командир «храмовцев».

– Пять бойцов, – холодно сказал я. – Не больше. Если возникнет даже слабый намек, что принялись за старое, договор разорван. Прощайте!

Я кивнул Вадиму и нарочито медленно вышел из кафе, ступил на тротуар. Друг догнал. Некоторое время шагал молча, думал. Очнулся, осторожно спросил:

– Сань! Зачем согласился? Такой может и обмануть. К тому же явно хочет твоей крови.

– Не обманет, – произнес я, задумчиво осматривая сбитые в кровь костяшки на пальцах. – И не тронет. Подобные люди подчиняются приказам, как повелению господа-бога. А те, что стоят выше, прекрасно понимают значение слова выгода. Рисковать, тратить деньги и терять людей попусту не любят. Нам же пригодится любая помощь. Не со шпаной воюем, с Властителями Земли.

– Хотелось бы верить, – пробормотал Вадим. Пожал плечами и предложил: – Давай ускоряться. Сегодня вечером у тебя по расписанию Охота. А надо еще успеть отдохнуть и оговорить тактику...

Второй Старейшина Земли, маг Гвион стоял у открытого окна и равнодушно смотрел на горы.

Вокруг, сколько хватало глаз, простирались заснеженные вершины, темные скалы. У подножий раскинулись густые леса, тускло блестели озера. Пейзаж тот же, что и много сотен лет назад – девственно чистый, дикий. И лишь вдалеке виднелась серая ниточка автострады, маленькие кубики зданий. Солнце остановилось в зените, лучи отражались от ледников и слепили глаза. Несильный ветерок бросался в окна огромного старинного особняка колючей ледяной крупой, хлопал ставнями. Доносил запах морозной свежести, хвои и едва уловимый сладковатый аромат растущих в долинах цветов.

Носитель Тотема Весов любил Альпы, считал своим домом. И всякий раз, когда удавалось посетить эту резиденцию Совета, тихо радовался. Горы навевали воспоминания о временах беззаботной юности. Гвион ощущал себя по-настоящему живым.

Сегодня Старейшина был в особенно хорошем расположении духа. Планы потихоньку воплощались, и Гвион почти уверился, что все будет хорошо. Новые маги внушали тревогу. Но теперь Носителю Тотема Весов удалось подвигнуть остальных Властителей на решительные действия. Сперва выбил разрешение Ричарда на использование древних артефактов. Затем нанял удачливого и опытного волшебника из свободных. А вчера отыскал в глубинах Дороги Сна ночного демона Носферату. После короткого разговора тот согласился помочь в ритуале передачи Силы. Многолетний опыт говорил, что хорошее начало составляет львиную долю успеха. И сейчас осталось лишь ожидать результатов.

Впрочем, Гвион прекрасно понимал, что настроение искусственно. На самом деле поводов для беспокойства гораздо больше. Душевный покой нарушали даже текущие дела. Старейшина лучше, чем кто-либо другой осознавал – мир на острие ножа. И в любую секунду может улететь в пропасть. Если не следить, не подталкивать в шею одни государства и не гасить амбиции других, шаткое равновесие рухнет. Но больше Гвиона бесило бездействие остальных членов Совета. Угрозу новых магов собратья всерьез не восприняли. Изначально послали в бой слабенькую волшебницу, вооружили сомнительным артефактом. А когда та погибла, даже не соизволили оторваться от занятий. И Гвион знал, почему так происходит. Старейшины просто-напросто забыли, что такое смерть. Привыкли к долголетию, погрязли в мелочных разборках, дележе сфер влияния. И на фоне непрекращающейся грызни приход в мир нового поколения показался абсолютно незначимым.

Взять, к примеру, Ричарда. Даром, что самый умный и могучий в Совете. Но как был воякой, так и остался. Постоянно мотается из одного конца мира в другой, норовит ввязаться в боевые действия… Локи. Этот плетет интриги и заговоры. Старается подсидеть ближнего, отобрать часть влияния на мировой арене. Асмунд месяцами не вылезает из лабораторий. Что-то исследует, мастерит, изобретает. Мухаммед, Тигран и Архил насыщают утробы, пьянствуют, убивают время в безумных оргиях. Остальные же развивают экономические империи, погрязают в работе.

Глядя на лица бывших друзей, Гвион с уверенностью мог заявить, что Старейшины мертвы. Чуть более двух тысяч лет назад, чародеи Зодиака пылали энергией. Жаждали изменить мир, за любое дело принимались с горячностью и задором. Воевали, строили и разрушали, создавали религии, учения. В глазах каждого сверкало безумство и счастье. Ведь избраны для великой цели! А сейчас?.. В Совете остались даже не дряхлые старики. Мертвецы. Безучастные ко всему, кроме своих маленьких мирков, дел. Страшно уставшие от прожитых лет, перегоревшие, иссушенные и пустые. Кое-кто еще цеплялся за реальность, находил цели и покорял вершины. К примеру, тот же Ричард, или упрямец-Козерог Асмунд. Другие же превратились в механизмы, заводные игрушки. Жили и работали, властвовали, плели интриги. Но без огонька, по привычке. Может потому срок правления Поколения и равнялся одной эпохе? Чтобы на смену одряхлевшим магам приходили юные и сильные? Гвион не знал. Да и не хотел знать. Носитель Тотема Весов помнил, для чего существует и куда ведет человечество. Помнил о великом споре, что разразился еще до рождения Христа. Лелеял в сердце обиду и хотел отомстить, доказать.

Седой маг единственный из двенадцати сохранил жажду деятельности. Возможно, повезло. А может, виноваты адские пытки, коим подвергли славянские ведьмаки в прошлом тысячелетии. После дьявольских ритуалов Гвион утратил способность выражать эмоции. Большинство мимических мышц потеряли эластичность, отмерли. И вместе с тем в сознании Старейшины родился Зверь. Бешеный, неутомимый. Поначалу безумство пугало даже самого Гвиона. А потом чародей осознал – великое благо. Не одряхлел, не превратился в пустышку.

На предыдущем Совете чародеи вверили Гвиону особые полномочия, поручили заниматься проблемой молодых магов. И тем самым умыли руки. Все заботы легли на плечи Носителя Тотема Весов. Седой маг проглотил. Но запомнил. И порой размышлял о бесполезности собратьев. Зачем спасать тех, кто не хочет жить? Не лучше ли избавиться от балласта?.. Но Гвион также понимал, что мысли пустые. Давно прошел период отравлений и покушений. Внутри ордена развязалась иная борьба. За власть над государствами, финансовыми и политическими структурами Земли. Положение внутри Совета соответствовало мощи, количеству и размерам стран, которые находились под контролем.

Ветер усилился, взвыл и ударил в лицо чародея щепотью острых снежинок. Гвион моргнул, медленно провел рукой по лицу и стряхнул воду. За спиной послышались громкие голоса, смех, чьи-то шаги. Похоже, Мухаммед и Архил опять сгоняли в апартаменты рабов. Или же Рин устроил очередной скандал. Мнительный зануда! Везде видит ущемление достоинства, заговоры, яды. И не дай бог поварам положить маслину в салат не по канонам. Сожрет с потрохами. А то и линчует.

Маг очнулся от размышлений. В последний раз посмотрел на горы, полюбовался белизной ледников. С сожалением закрыл окно, поправил воротник. Развернулся и неспешно пошел по коридору.

Снаружи старинный особняк мало чем выделялся. Обычное двухэтажное здание дворцового типа. Памятник старины, что сумел выстоять против неумолимого времени. Серый и неприметный, навевающий скуку. А вот внутренняя обстановка сильно отличалась от внешней. Странная и порой удивительная смесь стилей, присущих различным эпохам, нациям. Статуи в рыцарских доспехах, стяги и гербы, разнообразное колюще-режущее оружие на стенах. И в то же время современное освещение, электронные замки на дверях, звуко и теплоизоляция, надежная охранная система.

Гвиону нравился этот дом. Нравился приглушенный свет, запах дерева и благовоний, железа и пыли. В совокупности со старой мебелью, предметами искусства создавалось ощущение старины. Магу казалось, что находится в одном из дворцов своей молодости. Дом успокаивал и настраивал на нужный лад. Гвион даже любил его. Иногда. В те моменты, когда находился тут в одиночестве.

Внимание седого мага привлек отчетливый звон железа, молодецкое уханье, крики. Старейшина подошел к одной из дверей и немного приоткрыл.

Большой спортивный зал обставленный тренажерами, оснащенный брусьями и канатами. В углу прыгал обнаженный по пояс мощный мужчина с мечом в руках. Рубил и колол деревянный манекен, делал обманные финты, выпады, проводил серии. Защищался от мнимого противника, тут же резко и жестко контратаковал. Мускулистое тело блестело, словно облитое маслом. Капли пота срывались с длинных волос, обильно орошали паркет. В темных глазах сверкала ярость, губы кривились в волчьем оскале. Человек явно вошел в раж, забыл о реальности. Сейчас перед ним стояла не дубовая колода, а противник, коего надо растоптать и убить.

Старейшина отступил, прикрыл дверь и с осуждением покачал головой. Похоже, не он один скучает по былым эпохам. Но с Ричарда взятки гладки. Глава Совета всегда любил средние века с их рыцарством, кровавыми схватками и крестовыми походами.

Гвион вошел в другой коридор, более темный и узкий. Медленно промерял шагами и вернулся обратно. Остановился, невидящими глазами уставился на картину одного из древних мастеров. Отвел взгляд и побрел дальше. Пару раз мимо пробегали слуги, проходили охранники. Первые тихо и незаметно скользили у стен. Вторые останавливались и низко кланялись – этикет волшебникам-боевикам прививают с раннего детства. Старейшина же оставался совершенно равнодушным.

Вскоре в движениях мага появилась твердость, взгляд стал осмысленным и колючим. Седой чародей прошел коридор и спустился по широкой лестнице. Решительно свернул в другое крыло особняка. Но уже на подходе к своим апартаментам неожиданно остановился. Немного поразмыслил и вернулся назад, подошел к массивной лакированной двери. Осторожно постучался.

– Открыто! – послышался густой бас. – Входи, Гвион!..

Старейшина не заставил упрашивать дважды. Зашел и остановился на пороге, осмотрелся с нескрываемым интересом.

Помещение представляло собой небольшой уютный кабинет очень похожий на рабочую комнату самого Гвиона. Та же тяжелая мебель, сделанная из лучших пород древесины, глубокие кожаные кресла и несколько стеллажей. Отличие состояло лишь в малом. В кабинете витал мощный запах сырости и пыли. А на столе в беспорядке расположилось множество вещей: большой жидкокристаллический монитор, огромная груда старинных книг, свитков, конверты и коробки с CD-дисками. Яркий свет нескольких настольных ламп выхватывали из темноты хозяина комнаты. Им оказался крупный и широкоплечий мужчина с хищным, но не лишенным интеллигентного налета лицом. Черты холодные и резкие, немного грубые: чересчур большой нос, широкие мохнатые брови и выпуклый лоб, тяжелая челюсть. На плечи ниспадали длинные рыжеватые волосы, а подбородок украшала неопрятная борода. Но в целом складывалось весьма приятное впечатление. С первого взгляда в мужчине угадывался ученый. Да и одежда поддерживала впечатление: строгий деловой костюм унылого черного цвета, безупречно белая рубашка.

– Чем обязан появлению столь высокого гостя? – добродушно пробасил мужчина. На секунду отвлекся и заинтересовано взглянул на застывшего у дверей Гвиона. Но сразу отвернулся, принялся сосредоточено листать какую-то книгу. – Помнится, в прошлый раз ты навещал довольно давно.

– Проходил мимо, – проскрипел седой маг и пожал плечами. – Решил заглянуть. Вижу, все работаешь, Асмунд. Что на этот раз? Термоядерный синтез или теория подпространства?..

– О-о-о… Ясно, – широко ухмыльнулся мужчина, качнул головой. – Могучий Повелитель Ветра мается от скуки. Когда такое бывало, Гвион? Или молодые маги давно сидят в клетках?.. Кстати, присаживайся, не маячь как привидение.

– Благодарю, – сухо произнес Носитель Тотема Весов. Прошел на середину кабинета и осторожно устроился в кресле. – Нет, операция по ловле нового Поколения еще в процессе. Но будь уверен, завершиться успешно.

– Не сомневаюсь, – прогудел хозяин кабинета, уткнувшись в книгу. – Если за дело принялся ты, то им и целого мира будет мало. Помню средние века и твою инквизицию. Жесткий ты человек, Гвион. Извини, что не могу уделить тебе больше внимания. Последние штрихи…

Асмунд перевернул страницу, что-то проговорил одними губами. Собрал на лбу морщины, подумал. Подвинулся к большому ЖК-монитору и отстучал на клавиатуре команду. Гвион улыбнулся краешком губ. Старого Козерога не изменить. Даже если настанет последний час Земли и грянет Армагеддон, трудяга не обратит внимания. Отмахнется и скажет: «Пошли вон, последние штрихи!» Хотя Асмунд когда-то был совершенно другим. По молодости любил хорошую пьянку и добрую драку. Но время меняет людей. И задиристый викинг-разбойник постепенно превратился в увлекающегося ученого.

– Над чем все-таки работаешь? – полюбопытствовал Гвион. – Физика? Или мне не стоит спрашивать?

– Отчего же, – хмыкнул Козерог, скосил глаз на собеседника. – Сам знаешь, я не играю в ваши дурацкие тайны, заговоры и детские подсиделки. Нет, с физикой пока завязал. История, и еще раз история!

Гвион взял ближайшую книгу, взвесил в руке. Раскрыл и пробежался глазами по строчкам. Пожал плечами, положил обратно. Дневник какого-то древнего философа, много раз переписанный церковниками. Ничего особенного.

– Интересно, – равнодушно произнес Носитель Тотема Весов. – Вспоминаешь годы, когда Ричард водил рыцарей в крестовые походы, как Моисей рабов по пустыне? Или как Христофор, то есть Рин, открыл Америку?..

Хозяин кабинета громко фыркнул. Отстранился от компьютера и задержал взгляд на посетителе. Несколько секунд подумал, тяжело вздохнул и откинулся в кресле. В глазах Асмунда промелькнула досада и раздражение. Но тут же сменились флегматичным спокойствием, легким интересом. Козерог поскреб бороду, проворчал:

– Всегда удивлялся твоему чувству юмора, Гвион. Точнее его отсутствию… Нет, я занимаюсь более серьезным и интересным делом, нежели копание в биографиях наших общих друзей и соратников.

– Каким же? – быстро спросил седой чародей.

Гвион устроился в кресле поудобнее, закинул ногу на ногу. В холодных блеклых глазах не отразилось ни единого чувства. Но Асмунд, прирожденный мистик, сразу угадал и утробно засмеялся.

– Опускаешься до таких вещей как исследования чудака-собрата. А что чудак, так сразу ясно. Интриги не плету, властью не интересуюсь. То есть никаким полезным делом, по мнению нашей веселой команды не занимаюсь.

– Каждому свое, – отпарировал Носитель Тотема Весов, тускло улыбнулся. – Возможно, ты поступаешь гораздо мудрее, чем мы. Посвятишь или так и будешь нагонять туман?

Двенадцатый Владыка Земли нахмурился и дернул губой. Бросил быстрый взгляд на книгу перед собой. Поколебался, вновь тяжело вздохнул.

– Так и быть, расскажу. Тем более, что исследование касается всех нас. Надеюсь, помнишь легенду об Основателе?..

– Асмунд! – перебил седой маг. Исторг из горла неприятный скрипучий звук, подозрительно напоминающий смех. – Ты увлекся сказками?

– Гм… Почти, – буркнул Козерог, гневно сверкнул глазами. – Можешь не верить, но я нашел доказательства, что Основатель существовал!

– То есть?.. – Гвион сменил тон, по-птичьи наклонил голову. – Ты хочешь сказать…

– Да, – громыхнул бывший разбойник, от избытка чувств ударил кулаком по столу. – Да, черт задери! Нас всегда интересовало, кто мы такие и откуда взялись, для чего предназначены. Предыдущее Поколение мало оставило после себя. Обрывки текстов, несколько записок. Нам самим пришлось выбирать дорогу, идти непроторенным путем. И еще тот идиотский спор… Помнишь, о чем бормотали боги, когда мы разрушали капища? В разум въелось, словно кислота. Вы, мол, нарушили Порядок. Рано или поздно придет Основатель и покарает! Так вот… Я доподлинно установил, что этот человек действительно существовал. И очень вероятно, живет на Земле до сих пор!..

– Откуда такая уверенность? – нарочито спокойно спросил Гвион. – Даже мы не бессмертны. Да и времени прошло много. Факты искажаются домыслами, теориями, желаниями и чувствами людей, что приходят позже.

– Ты будешь слушать или изливать скептицизм? – зарычал Асмунд. Яростно поскреб бороду и со злостью посмотрел на седого чародея. Ткнул пальцем в книгу. – Копия дневника одного из друзей Основателя! Я нашел совершенно случайно, когда посещал библиотеку старого монастыря в Германии. Подлинник попался какому-то священнику в пятом веке нашей эры. Монах посчитал одним из ранних вариантов библии и добросовестно скопировал. С ошибками и неточностями, конечно. Но часть оригинального текста сохранилась. Ты не представляешь, какое удивление я испытал. В обыкновенной латыни мастерски сокрыли язык Ариев!..

Ученый говорил с жаром и яростью, скалил острые волчьи зубы. В глазах полыхало безумное пламя. Но вскоре Асмунд выдохся, тряхнул гривой рыжеватых волос. Поморщился и достал с полки графин с водой. Жадно приник к горлышку, залпом осушил половину. Отдышался, небрежно смахнул с бороды капли и выпил еще.

Повелитель Ветра дождался, пока собрат утолит жажду. Спросил с вежливым интересом:

– Древний язык? Любопытно. А что содержалось в дневнике?

– Много чего, – ответил Асмунд. Шумно вздохнул, поставил графин на стол. – Я еле расшифровал, диалект очень старый. Насчет отдельных фрагментов до сих пор не уверен. Работа еще идет. Но то, что уже открылось, потрясает воображение! Мы всегда считали себя отступниками. Думали, идем против древнего Порядка, создаем Свой! Но это неверно! Солнцу плевать, кому и для чего отдавать Силу! Наша власть – лишь побочный эффект существования Светила, некий всплеск, флюктуация.

– Подожди! – перебил седой маг. – То есть…

– Да! Да! Да! – воскликнул ученый. Утробно захохотал и бухнул кулаком по столу. – Нет никаких старинных заповедей и правил! Мы сами хозяева своих судеб! И не отступники, нет. Скорее реформаторы! Законы для Хранителей создал не кто иной, как Основатель! Нашу власть надо держать в узде, направить в созидательное русло! Этот человек боялся, что Зодиакальные маги разрушат планету. И выступил в качестве законодателя, судьи, арбитра.

– Кто такой? – спросил Гвион. Облизнул пересохшие губы, опять откинулся в кресле.

– Тут самое интересное! – кивнул Козерог, добавил намного тише: – Основатель –человек и Дух в одном флаконе. Вечный, бессмертный! Иногда бродит по планете в облике людей. Но чаще находится в развоплощенном состоянии.

– Бог? – недоверчиво проскрипел Повелитель Ветра.

– Нет, – мотнул головой Асмунд. – Маг. Но не такой как мы. Первый и вероятно самый сильный на Земле. В записках упоминается, что Основатель тоже относится к Зодиаку. Питается энергией Солнца, но также владеет каждой Стихией. На него не действуют те ограничения, что связывают нас. Кроме того в дневнике говорится о некоем механизме, что создали Арии в надежде превзойти мощь Основателя. И представь себе – древнему народу удалось! Думаю, загадка Силы первого мага связана с тем предметом. Арии поняли, что такое Солнце! Смогли возвысится! Но после упадка цивилизации знания канули в Лету. Но я надеюсь, что смогу разгадать! Тайна Основателя даст многое, подтолкнет науку на пути к познанию Вселенной!

Бывший разбойник алчно потер руки, зарычал от переизбытка чувств. В глазах плясали яркие искорки, губы кривились в торжествующей усмешке.

– Ты как всегда удивляешь, – проскрипел Гвион. Покачал головой, улыбнулся. – Что завтра? Полетишь к Солнцу с намерением поболтать с Создателем?

– Доберусь! Обязательно доберусь! – пылко произнес Асмунд. – Человечество должно развиваться, идти дальше!..

– Прекрасно! – спокойно произнес седой чародей. Бросил заинтересованный взгляд на книгу, что лежала перед Козерогом. – Предлагаю отметить победу. Бокал вина и немного воспоминаний.

– Ты прав! – пробасил ученый и встал с кресла. – Победам надо радоваться! Иначе забудем, каково быть людьми. Пойдем-пойдем! Помнится, в подвалах я видел бутылку отличнейшего красного. Если Тигран не добрался, опробуем.

Двенадцатый Старейшина Земли громогласно засмеялся. Небрежно оттолкнул кресло и решительно шагнул к двери. Гвион улыбнулся и последовал за ученым. Но в дверях Асмунд внезапно остановился и развернулся. Добродушие как ветром смело. Лицо Козерога превратилось в каменную маску, густые брови сошлись на переносице. Ученый положил огромную ладонь на плечо собрата. Заглянул в бесцветные холодные глаза, с расстановкой произнес:

– Надеюсь, ты понимаешь, услышанное не должно выйти за пределы кабинета? И Гвион… Я ослабел в последнее время. Но сил, чтобы скрутить тебе шею хватит. Помни!

Голос Козерога стал угрожающе-низким. В нем послышались отзвуки лавин и камнепадов, тяжелая дрожь земли. Свет ламп притух. В темноте стало видно, что глаза Асмунда горят яростным синим светом. Кожа огрубела, приобрела серый оттенок. Пальцы обзавелись острыми стальными когтями.

На лице седого мага не дрогнул ни один мускул. Повелитель Ветра несколько секунд бесстрастно смотрел на ученого, о чем-то думал. Кивнул, серьезно сказал:

– Помню, брат. И никогда не забывал. Если бы ты хотел, занял главенствующее положение в Совете. Но ты был мудрее, избрал иной путь. И не потерял себя, как остальные. Обещаю, буду молчать.

– Вот и чудненько! – хохотнул Асмунд, похлопал Гвиона по плечу. Лицо Козерога вновь стало добродушным и спокойным. Синее пламя в глазах потухло, когти втянулись. – Пойдем пьянствовать! А то не ровен час Тигран доберется до заветной бутылки. Будет обидно, если вылакает…

Седой маг изобразил на лице дружелюбную улыбку. Услужливо пропустил собрата вперед. Вышел и прикрыл дверь. Несколько минут слышались приглушенные шаги, грубый голос Асмунда и скрипучий Гвиона. Но постепенно удалились, затихли.

Настольные лампы по-прежнему освещали груду книг. Неяркие отблески играли на лакированной столешнице, гладкой коже мягкого кресла. В абсолютной тишине натужно гудел вентилятор компьютера, отчетливо скрипел винчестер. Тени сгустились в углах комнаты, под столом и за стеллажами. Но даже не думали двигаться, мирно спали...

Где-то у потолка родился легкий ветерок. Бесшумно перепрыгнул с полки на полку, сделал круг по кабинету. Осторожно спустился на стол и зашелестел бумагой. Поддел страницы книги, что читал Асмунд, аккуратно перевернул на начало. Если бы в комнате кто-нибудь присутствовал, волосы у него, несомненно, встали дыбом. Создавалось впечатление, что за столом сидит невидимка. Листает древний фолиант, вдумчиво и внимательно читает…

К избушке вышли лишь часам к шести вечера. Немного отдохнули и отдышались, слопали приготовленный Елистратом ужин. Но едва приступили к рассказу и обсуждению насущных дел, в дом влетела перепуганная Соня и поманила за собой. Мы вышли и увидели пятерых спецназовцев, что выбирались из лесу. Бойцы тащили объемистые рюкзаки, двое волокли громадный металлический ящик. А впереди шествовал Данилов. Угрюмо осматривался, то и дело притрагивался к заклеенному пластырем носу. И завертелось…

Пришлось спешно объяснять Велимиру, что случилось. Волхв гневно сверкал глазами, ворчал и ругал за опрометчивый поступок. Но в конце концов, махнул рукой и смирился. Признал, что помощь будет не лишней.

Затем разбирались где устроить солдат. Но в избе тесно даже для нас. Порешили, что закаленные и привычные к походным условиям «храмовцы» расположатся во дворе. Разрослась кутерьма с установкой палаток, распаковкой вещей. Мы с Вадимом помогали по мере сил. Но чаще просто вертелись под ногами и настороженно следили. К сожалению или к счастью ничего такого, что могло вызвать сомнения, не обнаружилось. Обыкновенное походное снаряжение и оружие: палатки, спальники, ножи, автоматы и бронежилеты. В ящике вещи поинтереснее: знакомые суперкостюмы, запасные батареи к ним, несколько ноутбуков и компактная спутниковая антенна. Но тоже ничего преступного. Данилов все-таки сдержал слово.

Пару раз я натыкался и на самого майора. Алексей Григорьевич метал зловещие молнии из-под бровей, кривился. Но старался избегать, всякий раз отворачивался. Выглядел откровенно хреново. Лицо в синяках и ссадинах, под глазами густые черные круги. И без того крупный нос, теперь превратился в здоровенный баклажан, настолько распухший и фиолетовый.

Неожиданно для себя я ощутил жгучий стыд. Старый солдат вполне мог скрутить в бараний рог. Но приказ запрещал применять силу. Да и того, что я с испуга начну разговор кулаками, майор не ожидал. Получается, будто безоружного избил… Да, я помнил, что Данилов редкая сволочь и вообще гад каких поискать. Но ведь сейчас вроде перемирие, договор о взаимопомощи. А с союзниками ссориться не положено.

Я подошел к командиру «храмовцев», смущенно пробормотал несколько слов извинений. Алексей Григорьевич окинул злобным взглядом, отмахнулся и буркнул что-то из разряда: «До свадьбы заживет!» До чьей уточнять не удосужился, а я благоразумно решил не спрашивать. Пожал плечами и отправился помогать спецназовцам с установкой палаток.

С бойцами, кстати, разговора тоже не вышло. Четверо рослых «храмовцев» отмалчивались, корчили из себя железобетонных «терминаторов». Даже на прямые вопросы отвечали скупо и односложно. Но постепенно стало ясно, что Данилов выбрал лучших. О внешности и говорить нечего. Как на подбор: высокие, широкоплечие и мускулистые. Но и видно – профессионалы. Движения четкие, в глазах – блеск мысли. Именно такие участвуют в войнах, выживают, сражаются. А на досуге почитывают Канта, Аристотеля и прочих, развиваются физически и духовно. Настоящие воины.

Пока двое с нашей помощью ставили палатки, остальные быстро облачились в броню. Включили маскирующее поле и словно призраки растворились в лесу. Я долго прислушивался в надежде уловить хруст веток, звуки шагов. Но тщетно, солдаты словно в воду канули.

Очнулись когда начало смеркаться. Вадим ушел в дом. Солдаты сменили часовых. Вместе с Даниловым принялись распаковывать и сортировать электронику, чистить автоматы. И лишь я остался без дела.

Легкий прохладный ветерок трепал волосы, приятно освежал лицо. Тихо шелестела листва, стрекотали сверчки. Тени сгустились, пространство между деревьями залило густой чернотой. Пахло вечерней свежестью, травами и опавшей листвой. На западе еще полыхала заря, виднелся клочок глубокой синевы. Но над головой уже воцарился первородный мрак, вспыхнули звезды.

Кутерьма надоело до невозможности. Хотелось сбежать, побыть в одиночестве и поразмыслить. Разум тревожили смутные подозрения, чувства… пока еще чувства. Но интуиция подсказывала – дело нечисто. Надо проверить, убедиться. Наметить план дальнейших действий, собрать информацию и проанализировать. Холодно, без лишних эмоций.

Я на автопилоте побрел прочь от шума, движения, голосов. Свернул за избу, и тут натолкнулся на нечто теплое и мягкое. Раздался приглушенный возглас, стук. Я отшатнулся, выругался и мотнул головой.

Соня сидела на траве, ошеломленно моргала. А вокруг валялись сухие сосновые поленья – хозяйственный домовой попросил помочь с растопкой печи.

Ведьма маленькая и стройная, удивительно воздушная. Волосы растрепаны, полные губы слегка приоткрыты. В глазах изумление и испуг. Не ожидала, что из-за угла прыгнет нечто злое и взъерошенное.

Голова закружилась от чистого и терпкого запаха. В глазах потемнело, а в груди как-то подозрительно сладко мяукнуло. Она так близко! Можно протянуть руку и прикоснуться, почувствовать тепло. Я не удержался и совершенно по-идиотски улыбнулся.

Девушка первой пришла в себя. Нахмурилась и поджала губы, подарила мне злой взгляд. Возмущенно фыркнула и принялась собирать дрова. Я очнулся, бросился помогать. Но Соня оттолкнула, сказала с холодной яростью в голосе:

– Куда тебе на магов охотится, Саша? Ходить научись!

Спину будто изморозью обдало. В груди опять затрещал огонь. Я вздрогнул и отшатнулся. Стиснул зубы, постарался сохранить на лице равнодушное выражение. Медленно поднялся. Кривовато ухмыльнулся и произнес:

– Зачем? У меня есть прекрасная птичка, что отнесет, куда ни пожелаешь.

Соня замерла на секунду. Поспешно схватила поленья в охапку. Как ужаленная вскочила с земли и выпалила:

– Хам!

– Дура! – ласково ответил я.

Девушка фыркнула как рассерженная кошка, гордо задрала нос и молнией метнулась прочь. Я проводил взглядом, отвесил вдогонку учтивый поклон. Но едва Соня скрылась за углом, выругался и ударил кулаком по бревну.

Мир покачнулся перед глазами. Я зажмурился, несколько минут старательно уговаривал себя. Постепенно сердце перестало колотиться как отбойный молоток. Пламя в груди опало, боль отпустила. Я глубоко вздохнул, направился в лес. Нырнул в кусты, на ощупь пробрался сквозь колючие заросли. Темно, хоть глаз выколи. Но дорогу я помнил, осторожно огибал деревья, отодвигал ветки. В пятидесяти шагах от избы небольшая полянка. Там немного посижу в одиночестве, успокоюсь. В последнее время мое жилье стало уж слишком людным местом. А я отвык от присутствия посторонних.

Примерно на полдороги я услышал неестественный шорох. Сухо хрустнул сучок, хлюпнул напитанный влагой мох. Я замер, вжался в ближайший ствол и всмотрелся в темноту. Долго ждать не пришлось. Раздался скрип, звон металла. Прямо в воздухе вспыхнули яркие синеватые разряды. Появилось пятно мрака более густого, чем окружающий.

– Пойдем. Командир зовет.

– А позже никак? – проворчал я.

По многозначительному молчанию догадался, что да, никак. Но упорствовать не стал. Подчинился, пошел обратно. Выбрался из кустов и нос к носу столкнулся с Даниловым. Лицо майора скрывал мрак. Но по голосу стало ясно, что настроение у Алексея Григорьевича препаршивое.

– Где тебя носит? – рыкнул командир «храмовцев».

– Я что, опять пленник? – отпарировал я.

Краем глаза заметил тусклый огонек в окне избушки, искры над печной трубой. Вкусно пахло наваристым мясным супом. Похоже, Елистрат от печи не отходил вообще.

– Надо бы, – с недовольством проворчал Данилов. – В цепях тебе больше идет. Но я звал не для того.

Один из спецназовцев догадался включить фонарь. Я моргнул, привыкая к яркому свету. Всмотрелся в лицо майора. Как и думал – недовольный и злой как вепрь. В глазах волнение и тревога.

– Куда-то спешим? – спросил я.

– Спешим, Саша, – раздался голос Велимира.

Волхв белой тенью выскользнул из-за широкой спины командира «храмовцев». Свет фонаря заискрился в седых волосах, выхватил доброе морщинистое лицо. На губах Велимира играла спокойная улыбка, в глубине зрачков сияли яркие звезды.

Послышался скрип и тяжелые шаги, хлопнула дверь. Рядом с дедом возник Вадим. Лицо серьезное, в глазах нескрываемая тревога. В руках друг держал мою котомку.

Я с изумлением посмотрел на обступивших людей. Хотел задать вопрос, но тут внимание привлек очередной визг рассохшихся петель. Спустя минуту из темноты вышла Соня. Остановилась и скрестила руки на груди. В глазах сверкал колючий лед, лицо – бесстрастная маска. Но удивило другое. Молодая ведьма успела переодеться. Вместо легкого сарафана – облегающие джинсы, блузка. На ногах тяжелые ботинки армейского образца. Талию обтягивал изящный ремень, сбоку ножны с недлинным кинжалом.

Внутренности сковало холодом, кожа лица омертвела.

– Пора?.. – выдохнул я.

Велимир медленно кивнул, виновато развел руками.

– Да, Саша. Пора. Дальше тянуть некуда…