Охота на хранителей

Глава 7

Дикарь помнил, с чего начался путь. Молодой, подающий надежды Посвященный учился в Академии, осваивал магию. Мечтал стать достойным воином, дослужиться до ранга боевого волшебника. Дни пролетали незаметно, а годы ползли как улитки. И казалось, так будет вечно. Но в один прекрасный день жизнь дала пощечину, ударила хлестко и больно.

Отца и мать Дэвида обвинили в предательстве. За что?.. Да просто потому, что раскопали в каком-то старом архиве неугодную Старейшинам правду. И нет бы молчать, спрятать бесценный труд древнего историка. Родители сглупили и показали книгу Магистру. А через неделю их прилюдно сожгли на главном дворе поместья Семьи. Дэвида оставили в живых. Решили, что юноша примет как должное. Начнет учиться еще прилежнее, чтобы смыть позор с имени рода… Внешне так и выглядело. Дикарь принялся остервенело поглощать знания, тренироваться, самосовершенствоваться. Но причина крылась в ином — Дэвид знал, за что умерли отец и мать. У Моранов не принято скрывать что-либо от родни. Молодой волшебник возненавидел Старейшин всей душой, поклялся уничтожить. А заодно и лживых коварных Магистров Семей.

Первый шаг по пути мести Дэвид сделал в день Посвящения Тотему. Обычно ритуал проводился до строго определенного момента. Душа человека соединяется с духом зверя астральными нитями. Два-три стежка, не более. Иначе Тотем подчинит разум волшебника, обратит в кровожадное чудовище. Известны лишь несколько случаев, когда человек побеждал Дух. Те волшебники вошли в историю как великие лидеры, неукротимые бойцы. Каждый Посвященный в тайне мечтал о подобной мощи. Но боязнь перед сумасшествием и гибелью не позволяли делать опасный шаг. Дэвид не страшился. Молодой волшебник намеренно исказил ход ритуала, упал в пучины безумия и боли. Но ярость помогла, из Зала Посвящения вышло иное существо. Гибкое и сильное, дикое и неутомимое. Глаза горели желтым демоническим огнем, во взгляде и движениях чудилась угроза. Тигр и человек в одном лице.

Главы Семьи устрашились силе молодого Посвященного, тотчас отдали приказ об уничтожении. Но Моран с легкостью отбился, снес заслоны и ворвался в покои Магистра. Смерть тех, кто осудил родителей Дэвида, была ужасна. Гораздо позже перепуганные волшебники низших рангов посмели зайти в комнату. И обнаружили залитый кровью пол, истерзанные обезглавленные тела. С того момента и началась война Дэвида со Старейшинами.

Моран объявили вне закона, пообещали большую награду за голову бунтаря. Но ни один смельчак так и не вернулся назад. Дэвид ускользал от охотников, прятался, нападал сам. И каждый день учился, наращивал магическую мощь, тренировался с оружием. Дикарь стал сильнее самых отчаянных и ловких боевых волшебников. И впоследствии бросил вызов даже Властителям Земли.

Война и месть полностью заняли помыслы Дэвида. Жизнь превратилась в опасную игру, хождение по веревке над пропастью. Моран травили как бешеного пса. Уничтожали отряды, тайные общества и ордена. Но волшебник каждый раз ускользал от преследователей. Ненадолго исчезал и появлялся вновь. Совершал покушения на Старейшин, глав Семей. Всячески подрывал мощь Властителей, пытался свергнуть или убить.

Проходили годы и десятилетия, мир стремительно менялся. И Дэвид начал понимать тщетность усилий. Любое дело оборачивалось против него. Волшебник создал несколько свободных магических орденов. Но один предал и переметнулся в стан врага. Остальные уничтожили отряды боевиков. Моран принялся подрывать основы мировых религий, сделал упор на науку. Но через несколько лет осознал, что обманулся. Старейшины сами двинулись этим путем…

Совершенно незаметно Дэвид попал в ловушку времени. Ярость начала утихать. Взамен пришло холодное равнодушие и понимание поражения. Как бы ни старался, победить Старейшин казалось невозможным. Несколько десятилетий Моран сражался по инерции. Но уже без жара, энергии. Вскоре и вовсе отчаялся. Ушел в добровольное изгнание, сменил имя.

Но тридцать лет назад судьба преподнесла очередной подарок. Разочаровавшийся и уставший Дикарь познакомился с Луизой, молодой Посвященной третьего уровня. Дэвид не знал, что толкнуло сохранить жизнь девушке. Ведь являлась врагом. К тому времени бунтарь прекрасно научился скрывать истинную личину. И предстал в образе боевого волшебника. Знакомство плавно переросло в бурный роман, что длился ровно месяц. А потом Луиза собрала вещи и уехала — поступило задание от главы Семьи. Дэвид никогда ее больше не видел. Иногда переписывались и перезванивались, общались на расстоянии. Но о встрече никто не заговаривал. Дикарь опасался, что девушку может постичь участь родителей.

Вспыхнувшая страсть частично вернула Дэвида в реальность, помогла удержаться на плаву. Но не настолько, чтобы дать силы для продолжения борьбы. Дикарь путешествовал по миру, скрывался от ищеек Старейшин. Переезжал с места на место. Работал охранником, инженером, врачом. Служил во французском иностранном легионе, воевал во Вьетнаме и Афганистане. Долгое время провел в Тибете, познавал магические практики восточных мудрецов. Но в конце концов, вернулся в Англию. Зашел в уговоренное место и забрал несколько писем от Луизы.

Прочитанное долго не укладывалось в голове. Девушка сообщала, что он стал отцом. Родилась девочка, дали имя Грейс. Кроме того Луиза вежливо и корректно просила не лезть в дела Семьи.

С тех пор в жизни Дэвида наступила новая эпоха. Волшебник по-прежнему путешествовал. Мысли Дикаря постоянно витали вокруг дочери. Моран хотелось быть рядом, помогать и поддерживать, воспитывать. Но Дэвид понимал, что подвергнет Грейс опасности. Оставил себе право лишь следить издалека. Иногда под видом обывателя проходил мимо особняка. Видел маленькую светловолосую девочку, гуляющую в саду, но приближаться не рисковал. Собирал фотографии присылаемые Луизой, радовался успехам и огорчался неудачам дочери.

Время текло незаметно. Грейс выросла, превратилась в красивую девушку. Отучилась в Академии, стала трудиться на благо Семьи и Старейшин, потихоньку подниматься по карьерной лестнице. Работала в лабораториях, занималась статистическим и логическим анализом. А Дэвид с нетерпением ждал того дня, когда дочь достигнет достаточно высокой ступени и ей разрешат покинуть страну. Моран грезил, что когда-нибудь ему удастся заговорить с Грейс. И возможно получится убедить уйти из Семьи.

Дабы не привлекать внимания Посвященных Моран вновь уехал в Тибет. Занялся раскопками древних захоронений, всерьез увлекся археологией и историей. Впоследствии отправился на Скандинавский полуостров, в Центральную Европу, Северную Америку. Оттуда снова вернулся в Старый Свет.

Занятие дало многое. В одну из экспедиций Дэвид отыскал боевой артефакт викингов — грубые латные перчатки, что придавали владельцу силу десятерых мужчин. Кроме того волшебник нашел несколько бесценных трудов о свершениях Зодиакальных магов. Написанное в книгах укрепило отвращение и ненависть Моран к Старейшинам. Попутно возникло несколько интересных идей, что требовали развития. Возникла необходимость посетить Румынию. Где-то в Карпатах находились останки храма славянских богов. Там волшебник надеялся найти ответы на кое-какие вопросы. Но уже по прибытию в Бухарест Дэвиду позвонила Луиза и сухо сообщила о смерти Грейс…

Никогда в жизни Дикарь не испытывал подобных страданий. Даже когда видел, как сжигают родителей, было иначе. Тогда сознание на какое-то время оставило юношу слепым и глухим, отключило способность переживать. Лишь по прошествии нескольких месяцев Дэвид осознал глубину несчастья. Но тогда боль немного отхлынула, подернулась пеленой. А теперь… Твердая короста вокруг души лопнула в единый миг, обнажилась мягкая живая плоть. Волшебника сжигала ярость, бешенство и бессильная злость. Разум окунался в черные глубины безумия и отчаяния. Ведь так мечтал. Впервые за многие годы осознал нечто важное, человеческое… и теперь отняли.

Через две недели Дэвид встретился с Луизой на одной из набережной Темзы. Впервые за долгие годы увидел ту, что когда-то свела с ума бездушного мстителя. Встреча лишь прибавила боли. Волшебница сильно постарела, обрюзгла. В пятидесятилетней усталой несчастной женщине еще виделась былая красавица. Но мельком, краткими проблесками.

Луиза мало что знала о гибели Грейс. Рассказала, что девочка грезила статусом боевой волшебницы, искала пути возвыситься. Старейшины же дали шанс отличится, отправили с тайным заданием в дикую Россию. А спустя какое-то время пришло уведомление о гибели. Тела так и не нашли, а дело засекретили.

Узнав нужное Дикарь обнял Луизу, сказал несколько скупых слов утешения и распрощался. Еще несколько дней прошли в метаниях, бессильной ярости. Немного успокоившись, Дэвид твердо решил, что отомстит. Найдет убийцу и заставит пожалеть, что родился на свет. Отшельник окунулся в работу. Многие месяцы по крупицам восстанавливал события, искал причины. И дознался…

Грейс должна была найти и убить одного из новых магов. Приехала в Славгород, начала поиск. Дэвид побывал там и совершенно ясно почувствовал сдвиг в реальности. Произошло нечто ужасное, но кто-то достаточно сильный воскресил город. Память жителей оказалась подтерта. И ни одной зацепки. Единственное, что понял Дикарь — дочь таки нашла чародея и возможно схлестнулась в бою. А значит, неизвестный маг или сам убил Грейс. Либо видел, как та умерла.

Ярость и бессилие толкнули Дэвида на самоубийственный поступок. Быстрым способом найти чародея являлась работа на Старейшин. Волшебник знал, что Властители пытаются разыскать молодое поколение. И скорее всего, вычислили местоположение магов. Но также отшельник прекрасно осознавал, что у Старейшин нет достаточно компетентных бойцов. Если предложить свои услуги, вряд ли откажутся. И Дикарь решился. Отринул гордость, отправился на поклон к седовласому ублюдку Гвиону. К счастью не ошибся, Повелитель Ветра принял предложение и согласился с условиями. Так волшебник стал прислужником тех, кого ненавидел всю свою жизнь.

Еще в первый неудачный рейд, Дэвид убедился в правильности решения. Парень, что кинулся на помощь Льву, показался смутно знакомым. Дикарь угадал в нем другого мага. По возвращению волшебник заново пересмотрел документы и отыскал фотографию. Молодого человека звали Александром, являлся носителем Тотема Козерога. Место жительства — Славгород, Россия. Стопроцентное совпадение. Но сбивало с толку, что особой силы в парне Дэвид не ощутил. Лев полыхал энергией. А Козерог казался пустышкой… Затем состоялся разговор с Гвионом. Повелитель Ветра обмолвился, что Моран действительно охотилась именно на Александра. Осталось лишь поймать и допросить. И если виновен, убить без жалости и сомнений.

…Вой сирен и крики людей раздражали, неприятно били по ушам. Запах гари щекотал ноздри. Внизу собралась приличная толпа зевак. Люди указывали на столбы жирного черного дыма, рассматривали со страхом и неприкрытым восторгом. Надо же — настоящий взрыв! И жертвы тоже имеются! Какое зрелище!.. Правда, кое-кто порывался броситься внутрь, оказать первую помощь. Но на таких шикали, отталкивали: «Здоровья не жалко? Стой и не рыпайся!..» Подъехали пожарные машины, около десятка фургонов «неотложки». Из здания банка под руки выводили бледных ошалелых работников, кое-кого тащили на носилках. Прибыла милиция. Движение на улице перекрыли, а зевак отогнали крепким словом и чувствительными ударами резиновых дубинок. Спасение пострадавших пошло живее.

Дэвид сидел на крыше соседнего здания под прикрытием заклятия Отвода Глаз. Со смешанным выражением скуки и отвращения следил за суетой внизу. Вертел в руках погнутую расцарапанную маску и заживлял раны заклинаниями. Сломанное лианами ребро, глубокие царапины на руках и ногах, множество синяков и ссадин, ожогов…

Последнее столкновение с Козерогом вышло достаточно неприятным. Мало того, что из-под самого носа увел девушку-мага, так еще и здорово потрепал. Дикарь недооценил мальчишку, а тот ловко воспользовался предметной магией. Последний фокус вообще выходил за рамки разумного. Волшебник искренне думал, что загнал парня в угол. И успел обрадоваться — можно вырубить аккуратным ударом, оттащить в более укромное местечко и потолковать по душам. Но Александр неожиданно огрызнулся. Да так, что Дэвид едва успел прыгнуть в портал.

Поспешный побег не позволил настроить заклятие, и Дикаря выбросило на какую-то равнину. На перенастройку ушло минут пятнадцать. И когда Дэвид вышел из «окна», сразу убедился: Козерог успел сбежать. Но несколько поисковых заклятий выявили в Астрале явный след. Беглецы даже не позаботились о безопасности. То ли надеялись, что общий магический фон сокроет ауры. То ли настолько обессилили после боя, что забыли обо всем на свете. И последнее вероятнее. А следовательно, уйти далеко не могли.

Перед Дэвидом встал нелегкий выбор. Настичь Козерога жаждалось до зубовного скрежета. Найти и бить до тех пор пока не скажет правду. Но с другой стороны мешали обязательства перед Старейшинами. Необходимо искать и других магов, чего Дикарю в принципе не хотелось. Но волшебник понимал: с Гвионом шутки плохи. И если предавать, нужно доделать дело. Так что же выбрать? Преследовать Александра? Или понадеяться на столкновение в будущем?..

Сквозь привычный шум пробилось редкое тяжелое хлопанье крыльев. В затылок и спину волшебника ударила плотная волна воздуха, шею осыпало мелкой пылью. Раздался сухой скрип когтей, шуршание перьев. А вслед за тем визгливый голос:

— Хоз-зяин! Хо-з-з-яин!.. Ш-ш-ш… Ч-человеч-чишки сбежали! Мы не смогли остановить. Что делать, Хоз-зяин?.. Повелитель приказывал найти других ч-человеч-чиш-шек…

Моран медленно обернулся и окинул существо равнодушным взглядом. Гарпия сидела на парапете, беспокойно вертела головой. Кривила лицо в злобной гримасе, со страхом и ненавистью осматривалась. Серая кожа масляно блестела на свету, лишенные век круглые птичьи глаза горели алым огнем. Мордочка маленькая и сморщенная, словно печеное яблоко. Движения дерганные и по-птичьи несуразные.

Гвион заставил взять с собой тварей в качестве помощников. Но Дэвид подозревал, что выполняют двойную функцию — попутно шпионят и за ним. Повелитель Ветра что-то заподозрил и решил перестраховаться. Волшебнику же совершенно не нравилась компания мерзких существ. Мало того, что глуповаты, так еще и очень кровожадные. Дикарь слышал, что в давние времена гарпии не знали лучше человеческого мяса. Да и теперь больших трудов стоило удержать стаю от нападения на людские поселения. Пока кормились, чем придется — голубями и воронами, бродячими собаками. Но день ото дня гарпии становились злее, в красных глазах разгоралось голодное пламя.

— Знаю, — сухо произнес волшебник, глядя на отвратительную птицеженщину. Подумал и решительно добавил: — Нам надо разделиться.

— Повелитель з-запретил! — взвизгнула гарпия.

— Гвион приказал найти магов, — холодно ответил Дэвид. — И чем скорее выполним повеление, тем лучше. Разделившись, отыщем вдвое быстрее. Вы знаете, куда следует лететь. А я отправлюсь за этими. Погоня не займет много времени, маги ослабели после сражения.

— Повелитель будет недоволен! — каркнула тварь. Грузно подпрыгнула, расставила крылья и клацнула зубами. Из приоткрытого рта показался раздвоенный язык, мазнул по губам.

— Если справимся быстро, Гвион будет хорошо кормить, — сказал Дикарь.

Гарпия медленно сложила крылья, успокоилась. Задумчиво склонила голову набок, вновь облизнула губы. В круглых глазах сверкнула алчность и голод.

— Хор-рош-ш-шо, Хоз-зяин! Мы полетим! Но Повелителю с-скаж-жем!

— Договорились, — с затаенным удовлетворением произнес Дэвид.

Птицеженщина проверещала нечто невнятное, подпрыгнула и тяжело взмахнула крыльями. Медленно набрала высоту, направилась на северо-восток. С крыши дальнего здания поднялось еще около пятнадцати существ. Выстроились в клин, превратились в смутные силуэты. Для любого невольного наблюдателя гарпий просто не существовало. Твари владели собственной магией, умели скрываться от посторонних взглядов. Может потому, и выжили во тьме веков.

Волшебник криво усмехнулся, бросил последний взгляд вниз. Толпа бурлила и волновалась. Прибыли репортеры, телевизионщики. Снимали на камеры картины разрушений, жертв, быстро и истерично лопотали в микрофоны. Народу прибавилось. Подходили любопытствующие. Многие все же бросились помогать спасателям. Вытаскивали из здания очумевших людей, усаживали на бордюры около машин «скорой помощи».

Дэвид хмыкнул, отступил от парапета. В глубине души Дикарю импонировала Россия. Единственная страна, что держалась под напором американского стиля жизни. Да и в прошлые времена славяне медленней других поддавались влиянию Старейшин. Принимали навеянное, но сразу искажали и делали исключительно своим. И не зря остатки европейской нечисти сбежали сюда… Но русские тоже прогибались. Предел прочности исчерпался. Измученные перестройкой, переходом к демократии, повальной нищетой люди обратили взгляды на богатый Запад. Открыли умы красивому дерьму. И волшебник даже не хотел гадать. Возможно, встряхнуться и очнуться от дремы. А может тихо зачахнут, сольются с серой толпой европейцев. И второе весьма вероятно. Волшебника поразило — русские начали стыдиться самих себя. Каждый пятый с яростью и гневом ругал Россию. И при упоминании Запада, США, с неприкрытой завистью говорил: «Живут же люди! А мы что?.. Мы так, оборванцы…»

Мысли Дикаря резко свернули на предстоящее дело. В душе волшебника с новой силой полыхнул костер бешенства. Боль и ярость смешались в болезненный взрывоопасный коктейль. Мир перед глазами залило алой краской. Дэвид скрипнул зубами, тихо и угрожающе зарычал. Положил маску на теплый бетон. Надел латную перчатку и принялся медленно застегивать ремешки. Пошевелил пальцами, взял вторую. Закончил с перчатками, приладил маску. Достал Камень Портала, быстрыми энергетическими импульсами начал настраивать. Одного прыжка мало. Придется совершить много коротких переходов. И каждый раз сверяться с астральным следом. Но Дэвид верил в успех.

На крыше многоэтажного дома вспыхнул синеватый свет, погас. И уже ничто не напоминало о присутствии могучего волшебника. Столбы черного дыма по-прежнему подпирали лазурное небо, колыхались на ветру. Шумела листва, ворковали голуби. Далеко внизу двигался непрерывный поток автомобилей, ходили люди. Город жил как прежде, не заметив очевидных странностей и чудес.

На бревне у стены избы сидел крепкий широкоплечий старик. Неспешно гладил длинную белоснежную бороду, смотрел вдаль. Открытое иссеченное морщинами лицо выражало крайнюю степень задумчивости: густые брови сдвинуты на переносице, на щеках твердые желваки. Ветер развевал длинные прямые волосы. И лишь кожаный ремешок на лбу не давал взъерошить и перепутать. Лучи заходящего солнца окрасили длинный балахон в тревожный алый цвет. Отражались в голубых глазах, превращались в маленькие искорки.

Мимо старика как бы невзначай несколько раз пробегал домовой. Косил глазками-бусинками, хмурился, прядал по-кошачьи остроконечными ушками. Не выдержал, что-то проворчал. Закинул бороду на плечо и тоже полез на бревно. Долго усаживался, кряхтел и сопел, с недовольством покашливал. Бросил косой взгляд на волхва, тяжело вздохнул и подпер подбородок ладонью.

Послышались тяжелые шаги, шумное дыхание. Из-за палаток появился Данилов. Остановился и посмотрел на Велимира с Елистратом. На грубом квадратном лице отразилась решимость и злость. Чеканя слова, майор произнес:

— С последнего выхода на связь прошло двое суток. Что с ними стало неизвестно, Соня на звонки не отвечает. Я считаю дальнейшее промедление опасным. Надо действовать! Быстро и жестко! Иначе потеряем последний шанс.

Грубое будто вытесанное из камня лицо покрывали мелкие бисеринки пота. Сверкали на висках, бесформенном рыхлом носу и в ложбинке раздвоенного подбородка. На небритых щеках лихорадочный румянец. Маленькие глаза зло поблескивали из-под наплывов тяжелых надбровных дуг.

Волхв несколько минут смотрел сквозь майора. Сложилось впечатление, что старик витал где-то очень далеко от реального мира. И лишь теперь вернулся в тело. Взгляд голубых глаз стал осмысленным и ясным, лицо ожило. Велимир медленно поднял голову, посмотрел на разъяренного Данилова.

— Действуйте, — ровно произнес старик. Помедлил и добавил: — Но будьте аккуратны.

До командира спецназовцев дошло не сразу. Видимо, готовился к долгому спору, заранее заготавливал аргументы и копил злость. Но постепенно лицо майора прояснилось, в глазах сверкнула радость.

— Сделаем!

Данилов развернулся, бросился под тент. Схватил микрофон рации, отстучал на клавиатуре какую-то комбинацию.

Велимир проводил майора долгим взглядом, опять засмотрелся на небо. Рядом зашевелился домовой. Нахохлился будто воробей, яростно поскреб бороду. Остроконечные ушки нервно подрагивали, ловили разнообразные лесные звуки. В маленьких черных глазах застыла тоска.

— Что с ними произошло? — проворчал домовой с неприкрытой тревогой. — Не дай Родушко, беда какая.

— Не беспокойся! Саша выдюжит. Какая бы неприятность ни случилась, я верю, найдет способ обмануть смерть, — ответил волхв с печальной улыбкой. Выпрямил спину, добавил громче: — Будь добр, позови Вадима. Скажи, что и для богатыря нашлась работа.

— Сделаю, — поспешно кивнул домовой. Спрыгнул с бревна и серым меховым клубком юркнул к двери.

Велимир вновь тихо вздохнул, проводил Елистрата взглядом. Улыбка медленно потускнела и умерла, лицо исказила короткая судорога боли. На лбу выступила испарина, морщины углубились. И возможно, так упал свет… но на секунду создалось впечатление, что глаза волхва обратились желтыми пламенными щелями.

В ту ночь Олег долго не мог уснуть. Хотя сильно устал после работы, допоздна гулял с друзьями. Ведь бывают же моменты… Спать хочется неимоверно. Хочется одного — доползти до кровати и окунуться в благословенное забытье. Но едва голова касается подушки, сон как рукой снимает. Лежишь и смотришь на далекий сокрытый полутьмой потолок. Мешает буквально все. Матрац впивается в ребра, за окном чересчур громко кричат припозднившиеся гуляки. Мухи раздражают жужжанием, холодильник в прихожей — дребезжанием. Под одеялом жарко, откинешь — холодно. Нервы напоминают туго натянутые струны. Реагируют на любое отклонение от нормы, звенят, причиняют смутную боль.

Олег промучился около часа. Вертелся и крутился, упорно заставлял себя спать. Пробовал считать баранов, потом красивых студенток. Но рогатые разбегались, а девушки… Воспаленное воображение рисовало грудастую блондинку с томной поволокой в глазах. Миг, и светловолосую сменяла жаркая сочная брюнетка. Проводила влажным языком по губам, стонала… Какой к черту сон?..

В конце концов, Олег не выдержал. Разозлился, рывком сел на постели и включил бра. Долго моргал, привыкая к свету. Нащупал на тумбочке очки, кое-как напялил. Обул тапочки и пошлепал на кухню.

В темной прихожей столкнулся с чем-то большим и холодным, больно ушиб колено. Зашипел, стукнул со злости дребезжащее чудовище. Нащупал тумблеры, хлопнул рукой. Свет вспыхнул сразу на кухне, в туалете и ванной, прихожей.

Олег почесал затылок, мельком взглянул в зеркало. Там отразился мелкий тщедушный паренек. Грудь впалая, плечи узкие, шея как у цыпленка. Лицо бледное и помятое, с большущими мешками под глазами. Уши под девяносто градусов, подбородок узкий и безвольный. Очки и коротко подстриженные волосы придавали до омерзения интеллигентный вид. То ли ботаник в третьем поколении, то ли гоблин с перепоя. А говорят, женщины реагируют на одно сексуальное место мужчины — мозг. Брехня! Было б так, не мучили третий год эротические кошмары. Женщины тоже человеки и тоже любят красивые тела. Мозг, кстати, также… любят.

Унылые мысли проскользнули где-то на краю сознания. Олег равнодушно отвернулся, зашел в кухню. Минут пять потратил на борьбу со старой плитой и спичками. Наконец газ соизволил загореться. Чайник засвистел, выбросил длинную струю пара. Парень заварил чай. Взял кружку и вместе с ногами забрался на расшатанный табурет. Осторожно подул, отхлебнул и скривился. Без сахара плохо. Но да ладно, завтра благословенный день зарплаты. Правда, денег — курам на смех. Наверняка в правительстве считают, что ассистенты в университетах должны питаться святым духом и манной небесной. Впрочем, политикам тоже не сладко. На новенький «лексус» не хватает, дача на Кипре совсем обветшала.

После третьего глотка чай показался не таким противным. Олег пил медленно, боясь обжечься. Прислушивался к смутному гулу за окном, думал о совершенно незначимых вещах. Завтра опять собрание в деканате. Будут пилить за неуспеваемость студентов. Но пережить можно. И даже зарплату оставят такую же. Уборщица баба Люда и то больше получает… Потом надо выстоять длинную очередь в банкомат, снять кровные. И, наверное, стоит пригласить Ленку в кино. Хотя боязно, а вдруг откажется? Да вроде не должна. Дама не из высших кругов, к шампанскому и ананасам равнодушна. А на пиво с чипсами наскрести можно.

Олег задумчиво почесал щеку. Дернулся от боли, вылил горячий чай на ногу. Заругался, поставил кружку на стол и потянулся за тряпкой. Вытер мокрое пятно, пощупал лицо и глянул на пальцы. Черт! Снова выросли когти. Длинные и острые, очень крепкие. Ранка неглубокая, но завтра придется оправдываться перед коллегами. Опять осмеют и будут строить предположения: «Ай-ай-ай! Какая же дикая кошечка поранила нашего Олежека?..»

Парень поморщился, вновь сел на табурет и стал допивать остатки чая. Мысли завертелись вокруг обретенной силы.

Поначалу Олег сомневался в своем здравомыслии, подумывал о походе к психиатру. Но убедившись в реальности происходящего, смирился. Врожденная осторожность не позволила выказывать силу на людях. Парень пытался разобраться, читал книги об эзотерике, сверхъестественном. Но в каждой находил лишь сладкую кашицу для мозгов обывателей. Однажды решился сходить к колдунам и прочим экстрасенсам. Вычитал в газете несколько объявлений, отправился по указанным адресам. Но три «великих» гипнотизера вполне ожидаемо содрали приличные деньги и наплели о сглазах, порчах, «Венцах Безбрачия». Четвертый повел себя необычно. Отворил, несколько секунд всматривался в лицо Олега. Сильно побледнел и резко захлопнул дверь. На звонки и стук лишь отчаянно ругался и прогонял.

Странности сбивали Олега с толку. Парень понимал, что ступил в область запретного. Воображение рисовало картины тайных орденов, обществ и кланов. Навеянные кинематографом шаблоны манили запредельной жутью и возможной реальностью. Глубоко в душе Олег ожидал: вот-вот к нему явятся люди и расскажут. О чем? Тут фантазия разыгрывалась не на шутку. Мутации, магия, параллельные реальности, космические пришельцы… Мало ли чем живет скрытый мир? Олег почему-то знал, что так произойдет. Немного страшился и в то же время жаждал Звездного Часа. Серое существование надоело до тошноты. А заодно бедность, скука, мелкие бытовые проблемы и повальное невезение.

Чай остыл и стал совершенно безвкусным, словно настоянный на опилках. Олег отставил кружку. Поднял руку и щелкнул пальцами. Сухо затрещало, запахло свежестью. На ладони послушно возникла маленькая, с горошину размером, шаровая молния. Рассыпала злые синеватые искры, потянулась вширь дугами разрядов. Парень пару секунд разглядывал, погасил электричество. Соседи и так частенько сетовали на перебои с энергией. Раздражать и вызывать подозрения не стоило.

Олег тяжело вздохнул, поставил ноги на перекладину табурета и задумался. Спать перехотелось совершенно. Разум чист как слеза, усталость улетучилась. Вряд ли сейчас удастся забыться. Пойти погулять? Поздно. Почитать книгу или посидеть за компьютером? Просто не хочется. Парень оперся о стену, задрал голову к темному от пыли потолку и стал думать о превратностях судьбы. В душе скопилась тоска и грусть.

Квартира тонула в спокойствии. Даже свет казалось, немного притух, стал более мягким. Из ванной слышался редкий стук капель. Часы на стене ритмично стучали, пытались измерить вечность. Стрелки показывали полдвенадцатого ночи. За окном раздался гул проезжающего автомобиля. И вновь тишина.

Олег поддался настроению, отрешился от окружающего. И во внезапной вспышке просветления понял — жизнь изменится именно сейчас. Не завтра, не через месяц… С минуты на минуту. Ощущение болезненное и гложущее, но удивительно всеобъемлющее и яркое. Олег затаил дыхание, сжался на табурете. Тишина и покой. Перед глазами запрыгали разноцветные пятна, в ушах загрохотала кровь. И когда Олег почти убедил себя в мнимости чувств, раздался звонок. Кто-то пришел.

Словно во сне парень встал с табурета. Мгновение поколебался. Но поборол страх, подошел к выходу. Медленно щелкнул запором и отворил дверь. У порога стояли три высоких широкоплечих мужчины в деловых костюмах. Лица серьезные, в глазах настороженность и сдержанное любопытство.

— Олег Белов? — нейтральным тоном спросил тот, что стоял впереди.

— Д-да, — заикаясь от волнения, ответил парень.

— Федеральное агентство «ХраМ», — сказал тот же мужчина. Достал из нагрудного кармана удостоверение и подал Олегу. — Вы должны пойти с нами. Сейчас. И вы знаете почему.

Пальцы не желали слушаться, дрожали как в лихорадке. Перед глазами двоилось и расплывалось. Олег пришел в себя, взглянул на документ. Печати и голограммы, сбоку герб в виде меча на фоне встающего солнца.

«Свершилось! — промелькнула ликующая мысль. — Теперь будет по-другому!..»

— Если позволите, я оденусь и соберу кое-какие вещи, — тверже сказал Олег.

— Одевайтесь, — кивнул мужчина. — Берите смену одежды и дорогие вам мелочи. Остальное оставьте. Вряд ли вернетесь сюда в скором времени.

— Я быстро! — пообещал парень.

Поправил очки на переносице. Развернулся и трусцой побежал в спальню. Послышалась тихая ругань, скрип и шуршание ткани. Люди в костюмах переглянулись. На губах каждого появилась понимающая улыбка. Легче легкого!.. Накинутые волхвом ауры сработали. Да и штатный психолог не ошибся — человеку надо дать то, о чем втайне мечтает. Тогда пойдет за тобой без разговоров и лишних вопросов.

Узкую лестничную площадку заливал тусклый желтоватый свет. Выхватывал из сумрака сбитые и стертые ступеньки, замусоренный и заплеванный пол. Когда-то давно стены покрывала голубоватая краска. Но теперь выцвела, облупилась. Виднелись карикатурные рисунки, размашистые надписи нецензурного содержания. Воняло мочой и кошками, откуда-то снизу поднимался кисловатый запах самогона.

Рядом с потрепанной дверью одной из квартир с пистолетами в руках застыли два милиционера. Молодой вжимался в угол и корчил из себя американского коммандос. Втягивал рыхлый живот, дул щеки. Пожилой напряженно вслушивался в тишину за дверьми и яростно скреб небритую щеку. На лицах обоих застыло серьезное и немного растерянное выражение. В глазах страх и недоумение. Еще два представителя закона сидели на ступеньках и лениво курили. Оружие тоже держали наготове. Но с предохранителей не снимали — осада квартиры продолжалась около двух часов.

— Витька, мать твою!.. — сипло крикнул пожилой милиционер. Постучал в дверь кулаком. — Выходи! Если сдашься, лично отмазывать буду. Не глупи! Я же знаю, ты ни в чем не виноват. Подумаешь, впаяют условный. Ну посидишь немного за хранение оружия. И все! А если станешь упорствовать, помочь не смогу. Витька! Ты живой еще?..

Милиционер осторожно прислонил ухо к двери, на минуту прислушался. Чертыхнулся, сдвинул фуражку на затылок.

Один из бойцов уныло пробубнил:

— Товарищ, лейтенант! Петр Сергеевич! Да не выйдет, ясно же. Надо омоновцев вызывать, сами не справимся. Эвон как забаррикадировался.

— Может еще танковую бригаду? — проворчал командир наряда, наградил подчиненного злым взглядом. — Ты, Вова, заткнись и не умничай! Что, одного паренька выковырять не сможем? Начальство дураков мигом под зад ногой. Тебе что?.. Пойдешь на рынок торговать или охранником устроишься. А мне до пенсии три года осталось.

— Петр Сергеевич! — возмущенно протянул подчиненный, виновато развел руками. — Я ж как лучше!..

— А получилось как всегда! — фыркнул пожилой милиционер. — Умолкни. Не вечно ж ему там сидеть. Жрать захочет — выйдет. Или нервы сдадут.

Вова переглянулся с соседом и пожал плечами. Достал пачку сигарет, вновь закурил. Подумал и засунул пистолет в кобуру, оперся плечом о перила. В голубых глазах появилась тоска. В час ночи надо в кровати лежать и десятый сон видеть. Или попивать чаек в отделении и наблюдать за часами — сколько осталось до конца дежурства. А сидеть под дверью неудавшегося бандита виделось полнейшей глупостью. Но спорить с лейтенантом себе дороже. Сергеевич — мент старой советской закалки, к обязанностям относится очень серьезно. Упрямый как черт и такой же сварливый.

Перила дрогнули, послышались шаги. Вова скосил глаз, увидел на стене внизу тень. Насторожился и схватился за рукоять пистолета, резко вскочил на ноги. Снизу поднимался высокий широкоплечий мужчина в строгом деловом костюме. Остановился напротив милиционеров, окинул равнодушным взглядом.

— Милейший! — запротестовал Вова, замахал руками. — Сюда нельзя, проводим операцию по ловле опасного преступника. Сейчас же спускайтесь!..

Незнакомец промолчал. Неспешно достал удостоверение и ткнул в нос милиционеру. Подождал, пока прочитает, прогонит через извилины. Пристально посмотрел в глаза и сухо приказал:

— Вниз!

Боец судорожно сглотнул, побледнел как полотно. Махнул рукой товарищу. Бочком протиснулся мимо мужчины, торопливо побежал на первый этаж. Приятель Вовы лишь мельком взглянул на удостоверение. Кивнул и помчался следом.

Пожилой лейтенант только в последний момент осознал — что-то не так. Развернулся и вперил в незнакомца грозный взгляд. Покраснел от злости, рявкнул:

— Что, мать вашу, происходит? Ты кто такой? И какое право…

— Самое непосредственное, — холодно произнес мужчина. — Дело переходит под нашу юрисдикцию. Вот постановление.

Протянул милиционеру удостоверение, достал из кармана свернутый лист бумаги. Командир наряда внимательно изучил документы, помрачнел. Посмотрел на неизвестного исподлобья, дрожащей рукой стер пот.

— Потрудитесь объяснить, — проворчал лейтенант. — Что нужно ФСБ в нашем городе?

— Что здесь происходит? — произнес мужчина, проигнорировав вопрос милиционера.

Бросил быстрый взгляд на второго представителя закона, указал глазами на лестницу. Тот поколебался. Медленно отлип от стены, пошел вниз.

Лейтенант в бессильной злости сжал кулаки, с затаенной ненавистью посмотрел на неожиданного гостя. Таких перевидал великое множество. Уверенные, спокойные, обличенные властью. Словно и не люди, а посланцы самого господа бога. Но нет, гораздо хуже… фээсбешники. Старый служака проглотил раздражение, выдавил на губах тусклую улыбку и начал рассказывать:

— Неприятный и глупый случай. В квартире живет Виктор Самойлов. Двадцать пять лет от роду, работает в торговой фирме менеджером. Сцепился с какими-то мафиками в своей конторе. Поставили на счетчик и сказали принести пять тысяч «зелени» до конца месяца. А Витька даже ухом не повел. И что странно, даже из города не попытался уехать. А сегодня к нему заявились эти товарищи. Соседи слышали стрельбу и крики, стекла в квартире вышибло взрывом. Пока мы доехали, к Самойлову заявилась еще команда. Вошли и как в воду канули. Мы поговорили сквозь дверь. Витька скрутил ребят, кое-кого вроде зашиб. Забаррикадировался, выходить отказался. Пытались уговаривать. Сначала отвечал, потом затих. Паренек в общем хороший, я отца его знал. Никогда не привлекался, в сомнительные дела не влезал. А тут такое…

Милиционер развел руками, тяжело вздохнул. Достал из кармана мятый грязный платок, промокнул лоб и щеки.

— Ясно, — лаконично сказал федерал.

Задумчиво потер подбородок, посмотрел на дверь квартиры. Сверху послышалось шуршание, шаги. Крышка люка, что вела на чердак, с лязгом отворилась. Показался огромный стальной ботинок. Следом — нога, затянутая в металл и толстую рифленую резину. Через узкое отверстие протиснулся здоровенный амбал отдаленно напоминающий громадное насекомое, фантастического киборга и средневекового рыцаря в одном лице. С грохотом приземлился. Неуловимо быстро переместился к стене и щелкнул затвором винтовки.

В тусклом желтоватом свете блеснул вороненый металл, множество трубок, проводов, толстые тяги. На груди плиты брони, за спиной компактный ранец. Выпуклые фасеточные очки отодвинуты на лоб, противогаз приспущен. Лицо самое обыкновенное: кривоватый нос, толстые губы и внимательные серые глаза. Лишь это и говорило, что монстр в доспехах все-таки человек.

Пожилой милиционер невольно отшатнулся, поднял пистолет. Побледнел, недоверчиво посмотрев на каменно-спокойного фээсбешника. В люке показался еще один монстр в тяжелой броне. Ворочался в узком проеме как танк, ругался вполголоса.

Федерал мельком глянул на лейтенанта, поморщился. Повернулся к первому бойцу.

— Денисов, ты начал операцию раньше назначенного срока, — сухо произнес мужчина.

— Иван, отвали, а!.. — грубым прокуренным голосом прогудел спецназовец. Сплюнул под ноги и нацелил винтовку на дверь. — У команды Волошина возникли проблемы. Объект двоих порвал. А сейчас батька Данилов звонил, орал как припадочный и приказал поспешить. К тому же наблюдатели засекли повышение плотности электромагнитных полей. Колдует, гаденыш!

— Секретность — прежде всего, — сказал фээсбешник. Прищурился и поджал губы. — Думаешь, наверху любят оправдываться перед народом и журналистами?..

— Да нахрен твою секретность! — зычно пророкотал спецназовец. — У меня приказ. Уходи, сейчас начнется.

Пока федерал и боец пререкались, с крыши спустились еще двое в броне. Молча разошлись в стороны, присели и нацелили оружие на дверь. На лестничной площадке стало очень тесно. Фээсбешник нахмурился, но признал поражение. Развернулся, взял изумленного милиционера под локоть и увлек вниз.

— Что здесь происходит, мать вашу? — ахнул лейтенант, обретя дар речи. — Это, мать вашу, учения какие-то?.. Или что? Я не понимаю!

— Пойдемте, — мрачно сказал федерал. — Дело государственной важности.

— Постойте! — возмущенно фыркнул милиционер, сбросил руку фээсбешника и указал на бойцов. — Что за хренароботы?

Пожилой лейтенант остановился посередине пролета. Одутловатое морщинистое лицо покраснело, в глазах сверкнула злость. Федерал поморщился — только истерики не хватало — вновь попытался увести милиционера.

Дверь квартиры взорвалась изнутри. На лестничную площадку вырвался тугой кулак горячего воздуха, пыли и жирного пламени. Ударил в спецназовцев, вжал в стены. Брызнули длинные щепки, взвизгнули осколки металла, мелкие острые камешки. Огонь разлился вширь, лизнул потолок. Федерала и милиционера сдуло как сухие листья, сбросило вниз. Одновременно раздалось звериное рычание, короткие хлопки.

Пламя быстро опало, лестничный пролет затянуло клубами черного дыма. Во мгле почудилось стремительное движение. Из квартиры выпрыгнуло существо в общих чертах напоминающее человека. Худое и стройное, бледное как смерть. Черты лица смазанные, расплывчатые.

Существо быстро огляделось. Присело для следующего прыжка. Но тут в дыму сверкнул металл, наперерез бросился спецназовец. Сбил с ног, занес кулак. Но бледная тварь ловко вывернулась, крест-накрест полоснула растопыренными пальцами. Заскрежетал металл. Полетели обрывки брони и проводов, хлестнул веер алых капель. Существо легко приподняло массивного бойца, несколько раз ударило о стену. Отшвырнуло обмякшее тело, хрипло рыкнуло. Резко оглянулось и вскинуло руку. С ладони сорвался узкий и твердый, похожий на лазерный луч, клинок пыли. Пронзительно свистнуло, грохнуло. В крепкой бетонной стене появилась сквозная дыра, брызнули дымящиеся обломки. Но тварь промахнулась. В черном мареве одна за другой полыхнул десяток коротких яростных вспышек, раздались глухие хлопки. Множество металлических дротиков вонзились в грудь существа. Отбросили, вбили в стену. Тварь отчаянно взвизгнула, еще пару раз вслепую выстрелила копьями пыли. Но опять промахнулась. А на третий не хватило сил. Руки безвольно опали, существо медленно сползло по стене, уронило голову на грудь.

Под потолком еще клубился черный удушливый дым. Мгла внизу рассеялась, тусклый желтоватый свет выхватил из темноты картину разрушений. Пол завален кусками бетона и штукатурки, мелкими обугленными щепками, засыпан пылью и залит кровью. Кое-где валялись обломки брони, провода, чуть в стороне — искореженная винтовка. Стены в дырах, пятнах копоти и кровавых потеках.

У входа в квартиру плашмя лежал спецназовец. Шлем и очки избороздили длинные трещины, грудь вскрыта как консервная банка. Сквозь дыры обильно сочилась кровь, виднелись острые обломки ребер и мокрые внутренности. То, что осталось от командира отряда, валялось у противоположной стены. В жутко изорванном и обугленном теле едва угадывался человек.

Третий боец остался живым и невредимым. Костюм в подпалинах и царапинах, забрызган кровью. Но ни одного серьезного повреждения. Спецназовец долгую минуту смотрел на бледное, похожее на куклу существо, ласкал пальцем курок винтовки. Быстро поменял магазин и щелкнул затвором. Сделал осторожный шаг… Тварь окутало белесым туманом. Черты расплавились, изменились. У стены сидел невысокий крепко сбитый парень. Глаза закатились, из уголка рта катилась одинокая капля крови.

Сухо скрипнули мелкие камешки. Федерал перевернулся, поморщился и медленно огляделся. Пожилой лейтенант таращил глаза, хватал ртом горячий воздух и хрипел. Лицо в царапинах и белой пыли, волосы растрепаны.

Фээсбешник похлопал по груди, достал из внутреннего кармана лист бумаги и ручку. Протянул милиционеру, проворчал:

— Подпишитесь о неразглашении. Если сболтнете, пожизненный срок обеспечен.

Поселок не впечатлил. Совсем. Несколько улиц, унылые однотипные дома, грязь, серость и собачий холод. После веселого и светлого леса контраст особенно яркий. А тут разбитые дороги, слякоть, чахлые деревца, отсутствие какой-либо пышной растительности. Дальше в низине тянул щупальца плотный туман. Окутывал здания, пожирал одно за другим. Тусклые мутные окна полыхали ярко-алым, отражая зарю. Даже солнце тут казалось зловещим и чужим: багровый диск похожий на глаз демона. Медленно тонуло за горизонтом, разбрасывало последние скупые лучи.

Людей встречалось мало. Навстречу попалась пожилая женщина в калошах и старой фуфайке. Взглянула исподлобья, поспешно прошмыгнула мимо. Из переулка вышел крепкий бородатый мужик. Лицо красное и обветренное, на плече ружье, а за спиной заляпанный грязью рюкзак. Охотник посмотрел настороженно и опасливо, нахмурился. Но промолчал, свернул к ближайшему дому.

Сквозь подошвы ботинок кололо холодом — под слоем почвы скрывался ледник. В воздухе витали запахи хвои, сырости и гари. Над многими трубами поднимались столбы серого дыма… Мороз пробирал даже сквозь несколько благоразумно одетых свитеров и куртку. Кусал руки и щеки, стремился впиться в теплое тело. М-да… и это лето?

Под ногами хлюпнуло. Опять лужа. Вадим поморщился, стряхнул с ботинка жирный ломоть грязи. Отступил на относительно сухую обочину и огляделся. С чего начать поиски? Не заходить же в каждый дом с вопросом: «А подскажите, где маг обитает?» Но разговор завязать надо. Проще найти местный бар или кабак… если есть, конечно. Народ в таких заведениях словоохотливый и по большей части беспечный. За выставленную рюмку водки расскажут, что угодно. Местные слухи, свежие новости, байки. Вдогонку посвятят в суть какого-нибудь философского учения, научат обращаться с женщинами и докажут: «Спартак чемпион!»

Позади послышались осторожные шаги, грубые голоса. Вадим обернулся, хмуро посмотрел на четверых «храмовцев». Высокие и мощные, широкоплечие. Все на одно лицо: квадратные подбородки, низкие лбы и тяжелые челюсти. Черты грубые, словно вылепленные наспех. Из-под толстых ватников выпирали плиты облегченной брони. За спинами громадные рюкзаки, свертки с винтовками и автоматами. Да уж, на геологов или туристов похожи меньше всего. Скорее бандиты.

Жаль, от сопровождения отказаться не удалось. Впрочем, стоит радоваться, что Данилов вообще соблаговолил помочь, дал вертолет. Сначала упорствовал, хотел отправить вместе с одним из основных отрядов. Но после получаса ругани, наконец, выслушал план и нехотя согласился. Поселок находится на крайнем севере, маленький и оторванный от цивилизации. Найти мага здесь можно даже без помощи Сашки.

Внуку Велимира не нравилась затея Данилова. С одной стороны майор в чем-то прав. Да, действовать надо решительно и быстро. После исчезновения Сашки и Сони план оказался под угрозой провала. Но методы «храмовцев» Вадиму претили. Сегодня днем командир спецназовцев хвастался перед дедом «результативными операциями», обещал доставить Носителей Тотемов в течение суток. А новости всех каналов пестрели тревожными репортажами: взрыв газа в одном городе, тревожные происшествия в другом, захват опасных преступников в третьем. И жертвы, жертвы, жертвы… Пока без смертей. Но надолго ли? Если дела пойдут в том же духе, обязательно будут.

Кроме прочего Вадима тревожило исчезновение друга и ведьмы. Пошел третий день с тех пор, как отправились на «охоту». В ту ночь ничто не предвещало беды. Соня звонила, отчитывалась. Пересылала фотографии молодых магов, координаты. А утром связь прервалась. Те же выпуски новостей дали понять: последним городом, где побывали Сашка с Соней, стал Екатеринбург. Но агенты «храмовцев» не нашли никаких следов. Да и остальные попытки отыскать «охотников» результатов не принесли.

Вадим сильно волновался. Хотел верить, что все будет хорошо. Но между тем осознавал — надо готовиться к худшему. Произойти могло что угодно: от поимки ребят посланниками Старейшин до убийства каким-нибудь разъяренным магом. Данилов успокаивающе ворчал, махал рукой: мол, найдем, никуда не денутся. Дед кивал, говорил то же самое. Но Вадим видел, как Велимир помногу раз уходил в Тонкие миры, искал. И каждый раз возвращался ни с чем. А ученик волхва знал — любое живое существо оставляет след в эфире. Если нет, либо скрыли специально… либо убили.

Вадим еще раз глянул на неуклюжих «храмовцев». Бойцы шли с огромным трудом, вязли в грязи, ругались. Хорошо хоть надели облегченную броню: экзоскелеты, прикрытые композитными пластинами. Иначе проваливались бы по колено, а то и по пояс. Сам ученик волхва оделся как можно легче: несколько свитеров, куртка, утепленные джинсы и армейские ботинки. Даже кольчугу брать не стал, против магии ничто не устоит. А подвижность может спасти. Из оружия лишь недлинный меч с узким лезвием, сейчас завернутый в тряпье. Клинок зачарованный, не единожды проверенный в бою.

Ученик волхва шел неспешно, внимательно осматривался. Обшарпанные старые дома, двускатные крыши, полусгнившие заборы. Пару раз попались длинные бараки — то ли склады, то ли местные административные здания. В одном дворе заметил ржавый полусгнивший грузовик, в другом — гусеничный вездеход. Бедность, нищета. Внутреннее чутье Вадима молчало, Носителя Тотема поблизости нет.

Солнце почти опустилось за горизонт. Стало гораздо холоднее. Туман густым мокрым покрывалом стелился у ног, но выше почему-то не поднимался. Те редкие звуки, что вообще раздавались, теперь исчезли. Наступила странная и жуткая тишина, прерываемая лишь хлюпаньем грязи и руганью спецназовцев за спиной.

Улицы казались совершенно безликими, одинаковыми. Одна сменяла другую, но разницы не чувствовалось. Вадим преодолел несколько пустынных переулков, вышел на небольшую площадь. Посередине каменный постамент. Наверху небольшой чугунный бюст, изображающий характерную личность с лысой макушкой и аккуратной бородкой. Надо же, не везде уничтожили отзвуки старой эпохи. Да и уберут ли? Ленин — тоже история… На краю площади примостились несколько ржавых прилавков. В воздухе витал мощный запах прелых овощей, копченой рыбы и кисловатого пива.

Внук Велимира остановился, повертелся на месте. Слева от бюста Вождя пролетарской эпохи находилось низкое, но относительно большое здание. В узких затянутых грубыми решетками окнах горел свет. Слышался гул, играла музыка. Над рассохшейся дверью висела жестяная вывеска. В сумерках едва просматривалась кривоватая надпись: «Приют охотника».

— Потапов! — позвал Вадим нехотя.

— Ну? — раздался хриплый голос командира «храмовцев».

— Стойте снаружи, ни на кого не нарывайтесь. А я пойду, разведаю.

— Ладно, — проворчал спецназовец. — Но вообще-то погреться не помешало.

— И перепугать жителей своими рожами, — хмыкнул ученик волхва. — Ты бы еще с автоматом наперевес вошел.

— Так и сделаю, — угрюмо пообещал боец. Но помедлив, сдался: — Хорошо. Стоим снаружи и стараемся не привлекать внимания. Если что — передатчик у тебя есть.

Вадим оглянулся, окинул спецназовцев неприязненным взглядом. В сумерках выделялись четыре черных силуэта. Чавкнула грязь, хлюпнула вода. Бойцы довольно быстро переместились в тень у ближайшего сарая. Внук Велимира вздохнул, потянул дверную ручку.

В лицо Вадима ударил горячий как в бане воздух. Глаза ослепило желтоватым электрическим светом. Парень остановился на пороге, мотнул головой и поморгал. М-да, заведение явно элитное.

Бар представлял собой длинное полутемное помещение, нечто среднее между обычным сараем и средневековой харчевней. Множество грубых рассохшихся столов и табуретов. В углу примостилась барная стойка, полки с несколькими цветастыми бутылками: дешевое вино и коньяк. Наверняка поставили исключительно для красоты. Пол неожиданно чистый, под потолком густое облако табачного дыма. В воздухе витала непередаваемая смесь запахов едкого мужского пота, забористого самогона и пива, вонючего табака и прогорклого масла.

Питейное заведение забито посетителями. За столами грубоватые мужчины различных возрастов. Лица угрюмые, обветренные. У многих бороды. Одеты неброско и бедно: чаще в старенькие фуфайки, штаны и сапоги. Лишь два-три выряжены в куртки, потертые джинсы. Пили в основном самогон, закусывали колечками лука, черным хлебом и вяленым мясом. Кто помоложе цедили разбавленное пиво из обыкновенных литровых банок.

С первой же секунды ученик волхва почуял неладное. В маленьких поселениях и деревнях жители знают друг друга как облупленных. Появление новеньких — событие с большой буквы. На улицах провожают долгими заинтересованными взглядами. Когда заходишь в пивные, завсегдатаи оборачиваются, изучают. И про себя решают — бить морду сразу или немного поговорить… А здесь никто и ухом не повел. Люди походили на восковые статуи. Бледные и мрачные, во взглядах затаенный страх, ожидание чего-то нехорошего. Лишь иногда шевелились. Быстро опрокидывали рюмки и вновь застывали. Ко всему прочему царила нездоровая тишина. Надрывался только радиоприемник. Шипел и трещал, изрыгал из динамиков какой-то полузабытый хит семидесятых.

Вадим подошел к стойке, обежал глазами небогатый ассортимент бутылок. И мрачно подумал: разницы нет, чем травится. То ли паленой водкой, то ли самогоном. Правда, можно купить портвейна. От легендарных «Трех топоров» не умрешь, но болеть будешь долго и мучительно.

— Что тебе, парень? — раздался хриплый похожий на воронье карканье голос.

Из темного проема подсобки показался высокий худой мужчина. Пыхнул папиросой, небрежно сплюнул на пол. Оперся о косяк и с интересом посмотрел на нового посетителя. Выглядел неизвестный весьма колоритно. Одет в старые латанные-перелатанные джинсы неопределенного цвета, серую рубаху и шерстяную телогрейку. Лицо удлиненное по вертикали. Настолько густо испещрено глубокими морщинами, что казалось печеным яблоком. Волосы и усы неопределенного мышиного цвета, на небритом подбородке здоровенная родинка… Бармен — дошло до Вадима.

Внук Велимира вновь бегло осмотрел этикетки бутылок, беспомощно развел руками. К сожалению, чуда не произошло. Водка, портвейн, сомнительного качества коньяк. Эх, а чай тут вряд ли водится. Но после промозглой сырости улицы подошел бы лучше.

— Городской, — хрипло хохотнул мужчина, пригладил усы. — Откуда и по каким делам в нашей дыре?..

— Как определили? — задал глупый вопрос Вадим.

— Элементарно! — еще громче засмеялся бармен. Глубоко затянулся, с важным видом выпустил изо рта и ноздрей облако смрадного дыма. Указал пальцем в грудь Вадика. — Во-первых, одежда. Во-вторых, выговор. В-третьих, я тебя впервые вижу. Ну и в-четвертых… хе-хе… лишь у городских такие круглые глаза, когда выбирают выпивку. Какими судьбами в поселке? В гости? Или по делам?..

— Можно сказать по делам, — кивнул ученик волхва. Подумал и добавил: — Перепись населения. Обязали в областном центре.

— Надо же! — хмыкнул бармен. Удивленно приподнял брови и чуть не проглотил папиросу. Закашлялся, с отвращение выбросил окурок. — Кхе… Эта дрянь доведет до могилы! Перепись, говоришь? Неужто государство Российское вспомнило о Поселке?..

— Конечно. Необходимо составить списки, по которым каждый житель получит вспомоществование на укрепление жилища. Кроме того будут выделены средства на развитие промышленности, создания рабочих мест, — вдохновенно солгал Вадим. Еще раз осмотрел полки и поскреб затылок. — Чай у вас имеется?

Мужчина измерил взглядом ширину Вадимовых плеч, рост, оценил толщину бицепсов. Презрительно хмыкнул, убавил громкость приемника и полез под стойку. Оттуда прохрипел с неодобрением:

— Что за молодежь пошла? Умрешь ведь здоровым. Небось и спортом занимаешься? Дурень! Гулял бы пока молодой, потом времени не будет.

— Ну да, здоровым, — сдержанно ответил ученик волхва. — Зато проживу дольше, успею больше. А пить можно лишь в одном случае: чтобы отметить личную победу. Тогда появится стимул идти дальше, покорять высоты.

— Тьфу! Философ!.. — фыркнул бармен из-под стойки, позвенел посудой. — Есть тут один такой. Костя Чельцов. Странный парень. Пока в школу ходил — золото, а не ребенок. И дернул черт в университете отучиться. Думали, не вернется. Ан нет, год назад приехал. И что ты думаешь? Испортили пацана! Не пьет, не курит, книжки читает и взрослых дядек смеет поучать. Спортом каким-то занимается. Каратэ, вроде бы. Каждое утро, дурак, босиком бегает, на пустыре у школы железки тягает и орет как припадочный. Стыдоба!.. Но парень грамотный и умный. Коль хочешь с переписью быстро управиться, к нему обращайся. Да и вообще помогает нам во многом. Учителем и доктором работает по совместительству.

Мужчина вынырнул из-за стойки, поставил перед Вадиком кружку с чаем. Ученик волхва протянул деньги, но бармен отмахнулся.

— Угощайся. Мне заварки не жалко, — проскрипел хозяин заведения. Извлек из пачки очередную папиросу, помял в пальцах.

— Спасибо, — кивнул Вадим.

Взял кружку, немного отпил. Кипяток согрел, но сам чай показался отвратительным. Безвкусный, горьковатый — словно настойка рубленого картона. Виду Вадик не подал — дареному коню в зубы не смотрят, — глотнул еще. Оглянулся и внимательно осмотрел зал.

В помещении по-прежнему царило напряженное молчание. Люди мрачно пили. Все как один почему-то смотрели в одну точку на потолке. Взгляды стеклянные, глаза расширены от затаенного удивления и страха. Лица бледные как полотно. Казалось, за столами восседают манекены.

Ученик волхва передернул плечами, поежился. Такое поведение показалось очень неестественным. Предчувствие чего-то нехорошего ударило по нервам. Тишина давила почти физически, пригибала к земле тяжким грузом. Вадим нахмурился, глянул на бармена. Мужик опять пыхтел папиросой, равнодушно смотрел на гостя.

— А почему тут… — осторожно произнес Вадим.

— Тихо? — догадался хозяин заведения. Хрипло хохотнул и указал пальцем в точку на потолке. — Муху видишь?

Вадим напряг глаза. В клубах табачного дыма мелькала черная точка, слышалось жужжание. Внук Велимира пожал плечами и хотел спросить, что необычного в насекомом. Но тут же удивленно приоткрыл рот. Скажите, ну какая уважающая себя муха будет летать без передышки? К тому же по ровному, словно циркулем отмеренному кругу? Исключительно по часовой стрелке?.. И наконец, когда на столах столько вкусного: липкие пятна от разлитого пива, хлебные крошки, маленькие кусочки мяса?.. Вадим перевел взгляд на бармена. Тот ухмыльнулся в усы, подмигнул.

— Костя Чельцов с пьянством борется, — хмыкнул мужик. — Втемяшилось, что водки потребляем много. Приходил пару часов назад, с мужиками ругался. Ну и поспорил. Если муха пролетает так четыре часа, то на месяц — сухой закон. Вот и ждем, половина срока истекла.

— А как он это сделал? — быстро спросил ученик волхва.

— Дык, Костя шаманством увлекся, — ответил хозяин заведения, небрежно махнул рукой. — К какому-то отшельнику ходил, тайное ремесло познавал. Ну и выучился на нашу голову, теперь тиранит. Чувствую, придется закрываться на месячишко.

Бармен помрачнел, выплюнул окурок. Достал из-под стойки бутылку «Трех топоров», плеснул в граненый стакан и залпом осушил.

— Интересно, — нарочито равнодушно протянул Вадим. — А где живет, Костя?

— Тебе зачем? — спросил хозяин бара, подозрительно прищурился. — Мы своих в обиду не даем. Хоть шаманы, хоть вурдалаки какие.

— Нет, что вы! — деланно возмутился ученик волхва, развел руками. — Сами ж сказали по вопросу переписи к нему обращаться. Да и любопытно с таким выдающимся человеком поболтать.

— Ну да, согласен, — пробормотал бармен, шмыгнул носом. — Как выйдешь, третья улица от площади. Свернешь в переулок, увидишь дом небольшой. Там еще ворота всякой дрянью японской размалеваны. А коль заблудишься, спроси у кого-нибудь. Костика хорошо знают, подскажут путь.

— Благодарю, — кивнул Вадим.

Тремя глотками допил подстывший чай, махнул на прощанье хозяину заведения. Развернулся и неспешно двинулся к выходу.

Улица встретила холодом и сыростью. Туман затопил площадь, окружающие дома. Солнце давно скрылось за горизонтом. Темно хоть глаз выколи, серая мгла, желтые размытые пятна света. Вадим осмотрелся, поежился. В баре накурено и грязно, но тепло. А здесь вечная осень… Слышалось хлюпанье, плеск и стук одиноких капель. Где-то вдалеке брехали псы, низко и утробно рокотал автомобиль.

— Потапов?! — негромко сказал ученик волхва.

— Здесь! — отозвались с противоположной стороны площади. — Есть что?

— Да, — сказал Вадим. — Не высовывайтесь. Я схожу по адресу. Если потребуется помощь, вызову. Будьте наготове.

— Хорошо, папочка, — с издевкой проворчал командир «храмовцев».

Фразу Потапова Вадим пропустил мимо ушей. Развернулся и скорым шагом свернул за бар, попал на узкую извилистую улочку. Направление вроде бы выбрал верное. Но густой туман и темнота мешали ориентироваться. Пару раз Вадим по щиколотку проваливался в жидкую липкую грязь. Выбирался, с руганью сбивал жирные ломти земли. Волей-неволей пришлось идти медленнее.

Несколько раз Вадик поскальзывался, падал на колени. Ругался и стряхивал жижу со штанов. Сверток с мечом за спиной сильно мешал, лупил по плечам и голове. Ученик волхва поправлял, бежал дальше. На одном дыхании пролетел улицу, сразу свернул в другую. Напрягал глаза, высматривал ворота с какими-нибудь японскими символами. Но пока попадались обычные рассохшиеся калитки, кривые заборы. Да и видно с трудом. В тумане скользили лишь размытые силуэты, пятна желтоватого света. Потому приходилось подходить вплотную, даже ощупывать.

Поселок казался вымершим. Но в принципе легко объяснимо — в такую погоду собаку из дому выгнать жалко. Ученик волхва уже не обращал внимания на грязь, прыгал по лужам. То и дело вяз, тяжело выбирался, пыхтел от натуги. Мимо мелькали заборы, калитки. Однажды натолкнулся на старую «Волгу», оставленную хозяевами у двора. Спотыкаясь, пробежал метров десять. Выровнялся, схватился за ближайшую ограду. Подгнившие доски отчаянно скрипнули, но вес Вадима выдержали.

Дорога пошла под уклон. Запах сырости стал резче, а туман гуще. Звуки исчезли, растворились. Даже хлюпанье и плеск жижи под ногами казалось далеким, смутным.

В какой-то момент ученик волхва понял, что заблудился. Запаниковал, резко остановился. Повертелся на месте, всмотрелся в мокрую тьму. Справа и слева обычные заборы, чуть дальше размазанные тусклые огни. Но все незнакомое, чужое и безликое. Пока мчался, чувство направления помогало, не давало сбиться. А теперь резко пропало, оставило наедине с темнотой и холодом.

Вадим несколько раз глубоко вздохнул. Успокоился, огляделся. Чернота, белесые щупальца тумана, лужи и грязь. Нет, теперь точно не найти выход. Значит надо действовать иначе. Но опасно — маг может почуять, перепугаться. Впрочем, иного выхода не осталось.

Ученичество у волхва дает многое. Но сам путь постижения мудрости и обретения силы — длинною в жизнь. Вадим умел достаточно для своих лет. Но магией пользовался изредка, ибо панацеей или оружием Силу не считал. Внук Велимира сосредоточился, изгнал посторонние мысли и воззвал к собственному Духу. Прошептал несколько заговоров. Присел и резко вонзил ладонь в жидкую грязь. Первую секунду ощущал лишь холод. Но земля таки ответила на просьбу одного из сыновей. Пальцы пощекотало, в руку хлынула горячая волна. Мышцы скрутило судорогой. Вадим почувствовал легкость и силу. Улыбнулся, мысленно поблагодарил землю и поднялся.

Туман по-прежнему застилал взор. Но теперь внук Велимира зрел невиданное. Его собственные следы выделялись тусклым серебристым сиянием. Найти обратную дорогу труда не составляло. Кроме того взору открылись другие любопытные вещи.

Чудилось потрескивание, откуда ни возьмись, налетали порывы раскаленного воздуха. В периферийном зрении плясали маленькие алые искорки. Остаточная Сила Носителя Тотема. Маг безусловно относился к стихии Огня. Огорчало другое. Вадим не мог найти четких следов. Чутье не давало ориентиров. С одинаковым успехом чародей мог находиться как в нескольких шагах, так и на краю Поселка.

Несколько минут ушло на волхование. Внук Велимира перепробовал доступные заговоры и ритуалы. Но скользкая путеводная нить убегала, обрывалась в пустоте. Вадим осознал, почему быстро отыскать Носителей Тотемов мог именно Сашка. Без четкого чувства направления блуждать можно довольно долго. Но с другой стороны он не в большом мегаполисе, а в маленьком селении. И маг находился рядом! В пределах километра! Даже волхвовать не надо. А стоит вооружиться мощным фонарем и заново обойти улицы.

Идея показалась заманчивой. Вадим поразмыслил, прикинул варианты. Развернулся, по своим следам пошел к площади. Надо одолжить у «храмовцев» фонарь, начать с точки отсчета — питейного заведения. Да и у хозяина бара можно повторно выспросить дорогу.

Идти обратно оказалось легче. Тело, напитанное могуществом земли, не поддавалось холоду. Шаги получались легкими и стремительными. Да и направление отмечала серебристая дорожка следов. Вадим быстро преодолел несколько улиц, свернул, побежал трусцой. Но через несколько метров встал как вкопанный и навострил уши. Внимательно всмотрелся в темноту, затаил дыхание. Почудился резкий крик, отдаленно напоминающий птичий. Сова? Очень похоже. Но туман искажает звуки. И к тому же странно-тревожное ощущение.

Мокрая тьма хранила молчание. Туман жадно глодал ботинки Вадима, оседал мелкими капельками влаги на одежде, волосах, лице. Тишина… Мерный стук капель, поскрипывание, вздохи. Расплывчатые похожие на чудовищ силуэты домов, чахлых деревьев, заборов. А свет в окнах — голодные глаза неведомых тварей.

Вадим встревожился. Точно знал — смутным чувствам стоить верить. Слух, зрение и обоняние могут обмануть. Но та часть эфирной составляющей, что зовется аурой, прекрасно впитывает посторонние энергии и взаимодействует с окружающим миром. Мозг же трансформирует сигналы в то, что зовем интуицией.

Ученик волхва унял дрожь, немного расслабился. Быстро снял с плеча сверток и принялся расшнуровывать завязки. Показалось или нет, лучше перестраховаться. Ладонь коснулась шершавой рукояти. Вадим одним движением стряхнул тряпки. Махнул клинком, заново привыкая к весу и длине оружия.

Со стороны площади донеслись отчаянные крики, стрельба. Короткий промежуток тишины, грохот, звон разбитого стекла и опять бешеная пальба.

В груди Вадима похолодело. Догадка ослепительной вспышкой ворвалась в мозг. Демоны!.. Случилось то, чего больше всего боялся! Пока бродил в темноте, Носитель Тотема вернулся к бару. А дальше… Что гадать? Как в старом анекдоте: «Слово за слово, так ежик и получил по морде!»

Ругательства рвались с языка. Но Вадим сдержался, поберег злые слова для иного случая. Сорвался с места и длинными прыжками помчался к площади. Тьма смазалась в длинные полосы, туман трусливо убегал прочь. Звуки стали громче: трещали автоматы, хлопали винтовки. Отчаянно орали перепуганные люди. Несколько жителей Поселка метнулись из мрака, не разбирая дороги ринулись прямо на ученика волхва. Вадим ловко отпрыгнул, обогнул. Но откуда ни возьмись появилось еще пару человек. Столкнулись с Вадимом, разлетелись как сухие листья. Парень успел заметить выпученные от ужаса глаза, перекошенные рты. И вновь чернота, грохот, близкие всполохи пламени.

За считанные секунды внук Велимира пролетел оставшееся расстояние. Заметил вспышку света, ушел в перекат. Вскочил на колени, поднял меч в защитную позицию и быстро осмотрелся.

Площадь обратилось в поле боя. Ярко пылали несколько сараев. Повсюду дымящиеся воронки, россыпи отстрелянных автоматных гильз и короткие дротики со снотворным. Бюст Ленина изрядно поврежден. Половина черепа Вождя пролетариев перестала существовать. Неровные края светились багровым. По чугунным губам и шее скатывались капли расплавленного металла. От прилавков небольшого базара остался ворох ржавого железа. Совсем рядом чадно горело человеческое тело. Судя по тягам и проводам, что проглядывали сквозь обугленную одежду — один из «храмовцев».

Громкий взрыв оглушил. Вновь зазвенело стекло, засвистели пули. Из окна питейного заведения вырвалась косая автоматная очередь. Срикошетила от многострадального памятника, выбила искры и кусочки хрупкого чугуна. И сразу из нескольких окон метнулись языки жаркого оранжевого пламени. Послышалась грязная ругань, вопли спецназовцев, выстрелы. Снова взрыв, намного громче предыдущего.

Жаркий бой шел внутри бара. В окнах мелькали черные тени, сверкали всполохи выстрелов. Хрупкую наружную дверь разметало на щепки. Из облака дыма выпрыгнул человек. Перекатился, встал на четвереньки и вскинул голову… Молодой темноволосый парень, высокий и крепкий. Черты лица гордые и точеные: узкие губы, упрямый подбородок, нос с благородной горбинкой, наклонные стрелы бровей. Взгляд безумный, затравленный. Радужки тлели багровым, зрачки — белые точки.

Костя Самойлов стряхнул с плеч пылающие щепки и раскаленную пыль. Подпрыгнул и бросился прочь.

— Стой! — закричал ученик волхва, очнувшись от ступора.

Резко выдохнул и взял с места в карьер, помчал что было духу. Носитель Тотема успел скрыться во мраке, летел как на крыльях. Но внук Велимира поймал отблески ауры, сумел запомнить. И теперь уверенно преследовал.

Освещенная заревом пожара площадь осталась далеко за спиной. В лицо ударила мокрая морось тумана. Тьма стала густой и липкой, цеплялась за одежду, не пускала вперед. Под ногами громко чавкало, хлюпало. Ученик волхва бежал на ощупь. Каким-то десятым чувством распознавал препятствия. Перепрыгивал лужи, обминал редкие деревья. Мимо скользили заборы, мелькали дома.

Вадим слышал мага. Звуки раздавались очень близко, в нескольких десятках шагов. Но затем внук Велимира почувствовал магию. Туман впереди осветился багровым, топот и плеск начали удаляться. Вадим прибавил ходу. Мчался так быстро, насколько позволяла размокшая дорога, темнота и собственное тело. Отчаяние вновь заставило глупо сбить дыхание и закричать:

— Стой! Я не хочу с тобой драться! Надо поговорить!.. Подожди!..

Улица закончилась неожиданно. Вместо раскисшей слякоти под ногами почувствовалась жухлая трава, из тьмы стали выбегать корявые сосенки. Впереди густой мрак, тишина и неизвестность. Местность начала повышаться — небольшой холм или бугор. По ногам заскребли колючие ветви чахлого кустарника, под ботинками мокро чавкал мох.

Пелена тумана поредела, расползлась. Маленькая красноватая луна осветила пространство. Из темноты проступил редкий низкорослый лесок, камни, осыпи. След мага вел на вершину холма. Вадим ворвался в заросли. Мощно месил ботинками склизкую почву. Как бронетранспортер расталкивал плечами тонкие стволы деревьев. Где-то на середине подъема споткнулся и чуть не завяз в густых переплетениях колючих ветвей. Но заворчал как медведь, с треском и шумом вырвался на свободу.

Сквозь грохотание крови в ушах, прорвался знакомый птичий крик. Раздалось шипение, грохот, хлопанье крыльев. И вслед за тем яростная ругань.

В первый момент внук Велимира не поверил глазам. Вершина холма оккупирована жутковатыми крылатыми существами. Вроде бы птицы, но головы карикатурно-человеческие. Во тьме сверкали круглые кроваво-алые глаза. Множество тварей сидели на деревьях, камнях. Хлопали крыльями, толкались, словно куры на насестах. Шипели как змеи, орали и перекликались. В воздухе кружил еще десяток существ. А посреди небольшого пустыря на полусогнутых ногах стоял маг. Плавно и четко переступал, вертелся на месте. Старался уследить за всеми тварями одновременно. Тьма скрывала лицо. Но Вадиму показалось, что Носитель Тотема кривится в хищной гримасе.

Появление ученика волхва сломало хрупкое равновесие. Твари перепугались, заверещали. С шумом и воплями взлетели в воздух. А те, что кружили в вышине, сложили крылья и ринулись вниз. Набросились на Носителя Тотема, облепили. Там где ранее стоял Константин, теперь катался темный клубок из крыльев и когтей. Сыпались жесткие перья, мелькали кулаки, красные глаза.

Вадим взревел, бросился на помощь. Врубился в плотную стену птичьих тел. Тремя ударами расчистил дорогу. Поймал в кулак чью-то горячую шею, резко свернул. Сразу отпрыгнул и бешено заработал клинком. На лезвии сверкали красноватые отблески луны, кровь разлеталась широкими веерами. Слышался сочный хруст, треск костей. Клинок легко разрубал перья и тяжелые тушки тварей. В лицо ученика волхва летели горячие брызги, ошметки внутренностей.

Бой продлился лишь полминуты. Гарпии не выдержали, кинулись врассыпную. С резкими криками, будто стая обыкновенно воронья, поднялись в воздух. Около шести или семи тварей остались на земле неподвижными ворохами перьев. Вадим подпрыгнул, на лету срубил крыло замешкавшейся гарпии. Перехватил левой рукой и швырнул вниз, наступил на круглый череп. Хрустнуло, острые когти царапнули штанину в последних конвульсиях. Внук Велимира переступил через труп. И столкнулся с пылающим взглядом.

Носитель Тотема выглядел неважно. Лицо и грудь в крови и перьях, одежда изорвана, лоб и щеки расцарапаны. Однако маг довольно твердо стоял на ногах. Мазнул взглядом по парящим над головой гарпиям, медленно попятился.

— Надо поговорить, — спокойно произнес ученик волхва. Опустил меч, чтобы показать — пришел с миром. — Я помогу.

— Не верю! — прохрипел Константин, отступил еще на шаг. — Ты пришел с теми дуболомами. Теперь наслал каких-то гадин…

— Ошибки уничтожают даже благие дела, — сказал Вадим, протянул открытую ладонь и улыбнулся уголком губ. — Я пришел за тобой. Но гарпии — не моих рук дело. Поговорим?..

— Нет! — крикнул маг. — Не верю!..

Быстро глянул вверх. Птицеженщины пришли в себя, перестали бестолково метаться. Раздалось слитное шипение, яростные крики, карканье. В бестолковом гаме проскакивали отдельные слова на смутно знакомом языке. Твари выровняли порядок, явно нацелились на еще одну атаку. Носитель Тотема неуловимо быстро развернулся, сиганул с откоса. В воздухе расцвел пламенный цветок. Огонь победоносно взревел, раздался вширь.

Вадима отбросило раскаленной воздушной волной. Ослепило сухим жаром и пеплом. Ученик волхва прикрылся рукой, поморгал. Увидел, как из клуба затухающего пламени выскочил маг. Теперь Константина вряд ли можно назвать человеком… Мускулистый лошадиный круп, тонкие ноги и длинный пламенный хвост. Кожа гладкая и плотная, мерцала тусклым красноватым светом. Грудь, руки и голова вполне человеческие. Череп несколько удлиненный, лысый и гладкий… Кентавр приземлился. Выбивая комья земли, помчался прочь.

Ученик волхва заметил движение над головой, услышал мерзкие вопли и хлопанье крыльев. Упал на колени и откатился. Вскочил, ударил мечом промеж глаз-углей. Снова сместился, пронзил грудину другой гарпии. Краем глаза уловил темные силуэты справа. Дернул клинком с еще насаженной тварью, швырнул в группу товарок. Кувыркнулся и ринулся вперед в надежде прорвать оцепление. Но не тут-то было. Разъяренные убийствами соплеменниц гарпии решили отомстить. Вадим зарычал, развалил на куски троих существ. Но на их месте сразу возник десяток. Ученика волхва облепили, вцепились когтями. Оглушили ударами крыльев и попытались свалить наземь.

Ученик волхва ничего не видел — перед глазами сплошное мельтешение, всполохи звезд и злобные хари. Чувствовал, как множество когтей раздирают куртку и свитера, пробираются к незащищенному животу. Острые зубы кромсали руки, впивались в щеки и шею. Старались достать глаза, яремную вену. Крылья больно били по ушам. Разум постепенно затягивало мутной мглой. Вадим покачнулся под тяжестью нескольких десятков тел, упал на колено.

Где-то на краю сознания промелькнул отголосок страха. Но сразу поджал хвост и сбежал. Ученик волхва охватил холодный гнев. И тут же ощутил толчок, горячая волна пошла от ног выше. Земля пришла на помощь без зова, помогла сыну-богатырю. Вадим рыкнул, резко подпрыгнул и упал на спину. Услышал хруст костей, полузадушенные хрипы раздавленных тварей. Вскочил на ноги. Нащупал горло той, что упорно лезла к глазам, свернул. Перехватил за крыло другую, с силой ударил оземь. Почувствовал, стало немного легче. Взревел и махнул наобум мечом. Руку тряхнуло, уши уловили крик боли.

Мерзкие твари не желали отступать, поменяли тактику. Кружили в вышине, нападали из тьмы, пикировали сразу с нескольких сторон. Метили когтями в лицо и глаза. Внук Велимира бил направо и налево. Старался дышать ритмично, двигаться расчетливо и скупо. Пока получалось. Но надолго ли?.. Гарпии относительно слабые существа, но их много.

Самойлов мчался сквозь редкий подлесок, не помня себя. Быстро перебирал копытами, отмахивался руками от веток, огибал деревья. Тело изменилось. Стало сильнее, лучше. Реакция на порядок выше, рефлексы наработаны до автоматизма. Стрелец не боялся споткнуться или упасть. Видел как днем, чувствовал каждое дуновение ветерка, слышал даже самые тихие звуки. Могучее тело кентавра не ведало усталости, могло выдержать многокилометровый кросс. Костя не испытывал удивления, метаморфоза пятая. Ведь сам тренировал способности, учился и овладевал втайне от односельчан.

Страх, злость и здравомыслие гнали подальше от холма, Поселка, привычной жизни. В душе полыхал гнев, по жилам катился жидкий огонь. Костя почему-то всегда знал, что подобное рано или поздно произойдет. С тех пор, как обрел силу, ощущение грядущей беды не отпускало. И сегодня свершилось! Бойцы с автоматами, странный парень с мечом, уродливые крылатые твари, отдаленно напоминающие женщин… Достаточно давно, когда гадал о сути силы, Костя решил разобраться. Ждал прихода тех, кто может объяснить, тренировался и готовился. Но последние события смутили. Серьезный, твердый как скала и жесткий с рождения парень чувствовал страх и неуверенность. Кто друг? Кто враг? Как отличить черное от белого? Или современники правы, и есть лишь серое, рыхлое, вонючее?..

Редкий подлесок закончился, холм перешел в болотистую низину. Под копытами чавкало и хлюпало, взлетали комья мокрой почвы и обрывки мха. Где-то слева большое болото. В паре километров будет небольшая скала, под которой спрятаны вещи, рюкзак с консервами. Надо забрать и уйти глубже в дикие земли. Спрятаться, переждать опасность и обдумать ситуацию.

Далеко позади раздался отчаянный крик. И вслед за тем — тупые удары, резкие вопли тварей. Перед внутренним взором промелькнул образ парня с мечом. Костя вспомнил, проанализировал. И резко остановился, выбил копытами целый водопад грязи. Медленно развернулся, посмотрел вдаль. В душе кроме страха и злости появилось новое чувство. Сомнение. Лишь сейчас, когда горячка боя улетучилась, до Самойлова дошло. Аура незнакомца отличалась от ореолов тех же односельчан невероятной чистотой. Идеально белая, без разрывов и завихрений, покрывала неизвестного подобно доспехам. И мысли, эмоции… Костя слышал отзвуки, зрел смутные образы. Парень был воином!..

Копыта сами собой ступили обратно. Нехотя, будто из-под палки Самойлов прошел пару метров. Остановился и поколебался. Еще несколько шагов, жужжание мыслей в голове. Сам того не замечая, Костя преодолел заросли, остановился на краю.

На вершине холма кипел бой. Существа налетали на парня, старались сбить с ног. А тот отмахивался мечом, вертелся как волчок. Движения незнакомца не отличались плавностью или красотой. Быстрые, экономные, но очень эффективные. В манере боя ни грана от изящных восточных искусств, но между тем проскальзывало нечто знакомое и родное. Незнакомец высокий, метра под два ростом, широкоплечий и статный. Грудь колесом, руки и ноги толстые как бревна. Лицо удивительно спокойное, отрешенное. Черты благородные, без намека на зло или хитрость.

Даже отсюда Самойлов видел, что парень устал. Отбивался успешно, контратаковал. Убивал одну тварь за другой. Но светлая аура постепенно меркла. Многие существа плевали призрачными черными нитями. Жгуты впивались в ореол незнакомца, пили Силу.

«Долго не протянет», — осознал Костя. Поколебался, прислушался к собственной душе. И понял — тому парню стоит довериться. Издал громкий яростный вопль и ударил копытами в землю…

Вадим держался из последних сил. Работал в привычном ритме: шаг-поворот-удар, шаг-поворот-удар. Иногда пригибался, прыгал. Но силы улетали в пустоту, а земля не успевала восполнять. Происходило нечто страшное. Вадим чувствовал колдовство птицеженщин, но увидеть или распознать ворожбу не мог. Лишь холодные прикосновения, волны слабости и темнота. Руки дрожали, пальцы грозили разжаться и выпустить рукоять меча. Пот градом катился по лицу, голова кружилась. Лишь интуиция и наработанные годами тренировок рефлексы спасали от смерти.

Очередное хлопанье крыльев раздалось из-за спины. Вадим начал оборачиваться, поднял невероятно тяжелый меч. Движения давались с трудом, слабость поразила мышцы холодной отравой. Последовал тяжелый удар, боль в спине, глумливый радостный вопль гарпии — человечишка повержен! Холодная вязкая земля уткнулась в ладони, меч выпал из пальцев. «Конец!» — спокойно подумал ученик волхва. Стиснул зубы и приготовился к еще большей боли. Но ее почему-то не последовало.

Темноту прорезал всполох яркого света. Лоб обожгло, волосы всколыхнуло воздушной волной. Высоко над головой раздался взрыв. В уши ворвался слитный вой ярости, недоумения и страха. Крылья захлопали чаще и громче. И опять красноватый свет, шипение, жар, противная вонь.

Вадим приподнял невероятно тяжелые веки. Минуты две боролся с тошнотой и головокружением, фокусировал взор. Удивленно моргнул и приоткрыл рот. С неба бесшумно падали пылающие перья. Одни рассыпались золой. Другие окунались в грязь, шипели, пускали дымные струйки. Шагах в пяти весело полыхало тело гарпии. Чуть дальше еще одно.

Внимание привлек дробный перестук копыт. Вадим повернул голову, с удивление протер глаза. К нему во весь опор мчался громадный кентавр. Глаза мифического существа полыхали яростью. В руках маг держал длинный пламенный лук, неуловимо быстро дергал тетиву. Стрелы огня прошивали ночную тьму, били в гарпий. Разрывали на куски, обращали в живые факелы. Птицеженщины метались в небе, будто праздничные шутихи. Разваливались на лету, падали словно метеоры. За несколько минут вершина холма оказалась озарена ярким светом смертных костров.

Внук Велимира не уловил момента, когда все закончилось. Вопли и резкие крики перестали терзать слух, наступила тишина. Огонь шипел и трещал, плевался каплями жира. В ноздри бил удушающий запах паленых перьев и плоти, а в небо поднимались столбы черного дыма. Твари погибли до единой.

Легкие пружинистые шаги, тихое дыхание и хлюпанье грязи. Носитель Тотема вышел на вершину холма, быстро осмотрелся. Уже не кентавр, успел принять человеческое обличье. Заметил Вадима. Подошел, устало плюхнулся рядом. С любопытством уставился на догорающих тварей. Некоторое время оба молчали, думали.

Вадим потрогал лоб, глянул на пальцы. Красное. Вымазан в крови, как демон. Раны саднили, чесались. Когда подохли гарпии, сила земли вновь влилась в жилы Вадима. Заживление вопрос времени. Да и дед подсобит по возвращению.

Маг задумчиво посмотрел на догорающий трупик гарпии, потер подбородок.

— Значит, ты мне не враг?!

— Не-а, — ответил внук Велимира. — Помочь хочу. Пойдешь со мной?

— А есть выбор? — проворчал Самойлов.

— Есть, — спокойно произнес Вадим, достал портативную рацию из кармана. — Выбор всегда есть. Просто иногда ведет к смерти и разрушению. Ты можешь поступить и так, если долг, честь или совесть требуют того. Но в вашем случае… надо просто выжить.