Охота на волков с флагами

Привада

Прежде чем говорить о приваде, полезно вспомнить два положения, характеризующие волка: 1 – «Волка ноги кормят» и 2 – «Без мяса и воды волк не живет».

Если летом мясной стол волка сравнительно обеспечен дичью и пасущимися домашними животными, то зимою добывание мяса обычно затрудняется и заставляет волка ближе держаться районов, населенных людьми, где легче найти падаль или поживиться собакой. Как приближаются к человеческому жилью сороки на зимние квартиры, так нее и по тем же причинам волки приближают зимой свои рекогносцировочные пути к селениям, и во время своих ночных скитаний с вожделением посматривают на мерцающие огоньки, и обоняют дымок и душок от человеческого жилья, вызывающие в волке сложные чувства боязни, зависти и ненависти к человеку. Волк может не есть несколько дней, но зато, как только представляется случай, наедается не только за дни голодовки, но нажирается впрок, укладывая в свою утробу, будто в карманы, невероятное количество пищи. Бока его распираются громадным объемом съеденного, и он испытывает сильную потребность во сне.

Волк много передвигается и скитается, чтобы найти себе пропитание. Не передвижение является природной потребностью волка, а потребность в мясной пище главным образом заставляет его двигаться. И если бы волк не скитался так много, так ему не обеспечить было бы себя в зимнее время мясом. В этом смысле пословица «Волка ноги кормят» очень верна. Теперь, если припомнить еще раз, что волк без мяса не живет, ясно станет, какую громадную роль играет привада.

Рыболов бросает приманку для успешной ловли. Охотник по волкам и лисам для успеха кладет приваду. Можно охотиться и без привады, но она имеет колоссальное значение, стягивая в определенный район зверя или удерживая его в нем. Привада позволяет иметь дело с сытым волком, который, наевшись, только и мечтает об отдыхе. Кроме того, для оценки пользы привады надо помнить еще, что взятый с привады след является свежим – утренним, след же, случайно встречаемый при охоте без привады, помимо того, что он чаще является следом голодного волка, имеет много шансов за вечернее или ночное происхождение.

В качестве привады целесообразнее употреблять туши крупных домашних животных, специально приобретаемых на убой для этой цели, либо павших, конечно, не от заразных болезней. Хотя и существует мнение, что кожу надо оставлять на туше, так как при съемке ее на мясе остается запах ножа и рук человека, но этому мнению не следует придавать особого значения и, чтобы не терять ценности, кожу надо снять. Туши для привады обыкновенно приготовляют заранее, и до вывозки на место посторонний запах от ножа и рук, конечно, исчезает. Хранить же туши следует в чистом сарае, где много воздуха и нет специфического запаха каких-либо посторонних предметов или веществ. Производить убой животного и снимать кожу на месте, где предполагается положить приваду, рекомендовать нельзя. Тушу убитого животного следует вывозить на место и лучше в замороженном виде, не делая, по возможности, в месте, выбранном для привады, лишних пешеходных следов. Убой животного на месте невыгоден и по причине быстрого уничтожения парного мяса собаками и птицами. Туши крупных животных употребляются предпочтительнее перед мелкими, так как они представляют из себя не только хороший запас пищи, но и приманку на долгое время в виде вмерзшего в землю острова. Туши мелких животных, как, например, овец, телят и т. п., растаскиваются, и благодаря этому изменяется первоначально выбранное место для привады и затрудняется надзор за ней, осложняя направление следов.

Приваду желательно класть хотя бы задолго до выпадения снега, как только начнутся осенние морозы. Время вывозки привады совпадает обыкновенно с началом сезона охоты на тетеревей с чучелами. Как только по утрам начнут серебриться чахлая трава и опавший лист, как только, следовательно, под ногами послышится знакомый и приятный охотнику хруст заморозка, как бы свидетельствующий о взматерении птиц и зверей,- привада должна быть вывезена. Мелить не следует. Этот осенний сезон является ценным периодом: выводки волков давно тронулись с гнезда, а взматеревший зверь широко ходит на рекогносцировку, разыскивая себе пропитание. Проходя по новому району, пришлые волки, не обнаружив ничего привлекательного, не посетят его, быть может, ни разу за зиму, привада же заставит их неоднократно посещать эту местность. Местные волки, не приваженные вовремя, будут чаще удаляться на скитание, и, наоборот, имея запас готовой пищи, они кружатся поблизости и прекрасно отъедаются, представляя из себя кормных, крупных, красивых зверей, одетых в хорошую зимнюю одежду.

Приваду следует класть на открытых местах, чтобы зверь с привады мог видеть далеко кругом. Местность несколько холмистая, с редким кое-где кустарником, способствует волку ощущать большую безопасность, давая ему возможность, в случае надобности, быстрее прикрыться заслоном. Открытое место желательно и потому, что благодаря сдуванию снега ветром и отсутствию наметов неглубокий слой его около привады быстро утаптывается птицами и собаками и от их посещений несколько увлажняется и леденеет, а твердая, утоптанная поверхность под ногами предпочитается волками, позволяя им не опасаться капканов. Несколько одиночных высоких деревьев поблизости помогают делу: ворон, ворона и сорока, наклевавшись, любят садиться на деревья и проводят около привады значительную часть дня, создавая голосом живую рекламу об открытой, бесплатной пока столовой для волков. Волки, слыша издали голос этих птиц, прекрасно соображают, в чем дело.

Не надо забывать, что волк промышляет около человека и в значительной мере на его счет. Переходы волка поэтому направлены так, чтобы прямой линией своего хода захватить как можно больше населенных пунктов и воспользоваться соответствующими его направлению дорогами, которые часто дают ему случай поживиться тепленькой собачкой. Класть приваду в широком кольце селений, в кругу дорог, представляется, по описанным причинам, выгодным. Не следует тем не менее класть приваду в непосредственной близости дороги, вследствие того, что ночные проезды, в особенности если тракт бойкий, несколько тревожат волков, а собаки будут сильно опустошать мясные запасы, особенно в оттепель. Кроме того, близость дороги дает много лишних, затрудняющих следов с дороги на приваду и от привады на дорогу.

Было бы ошибочно думать, что главным образом чутье помогает волку отыскивать пропитание. Слух и наблюдательность в большей степени, чем чутье, обеспечивают волчье существование, в особенности в зимнее время. Слух и наблюдательность чаще чутья приводят волка к падали. Мнение некоторых охотников, вкравшееся и в охотничью литературу, о том, что волк чует падаль за много верст, не что иное, как заблуждение. Волк обладает тонкою наблюдательностью, прекрасным слухом, хорошим дальнозорким зрением и недурным чутьем. Сообразительность и ум, безусловно, находят себе место в его большой красивой башке.

Волк, как только что было сказано, обладает хорошими средствами для отыскания пропитания, и совокупность этих средств создает аппарат, совершенство которого таково, что даёт волку возможность исследовать местность прямою линией. Ход волка прямолинеен. Волк, обладая таким исследовательским аппаратом, не имеет нужды кривлять, заходить, нюхать беспрестанно, как это делают более мелкие звери в поисках добычи. Он идет, останавливается, высоко поднимает голову, всматриваясь вдаль, воспринимает слухом все звуки, изредка обнюхивает дорогу и оценивает все полученные впечатления, он соображает. Эти особенности создают характер его хода, так же, как ход лисицы носит характер ее индивидуальности. Волк примечает собачьи тропы, сделанные по определенному направлению, обнюхивает их, чтобы определить цель этих ходов, он следит за полетом своих продовольственных сотрудников – вороном и сорокою, остро вслушивается в их голос вдали, понимая все интонации, и ведет учет собакам по лаю. У волка занятия распределяются и на ночь, и на день. Рекогносцировки совершаются им во время ночного скитания, а днем делаются проверки, дневные наблюдения, слежки. Заметив большое количество пролетающих по определенному направлению воронов или сорок, волк остается в окрестности на дневку и выслушивает по полету и голосу этих птиц причину их волнения. Таким образом, волк чаще всего отыскивает падаль. Ночью, шатаясь или сидя на дороге, волк любит выслушивать, как передаиваются собаки в селениях, понимая причины, вызвавшие лай. Особенно радуют его взвизгивание и грызня собак, так как обыкновенно после этого бывают передвижение собак и, следовательно, большая надежда на скорую добычу. Определив по лаю местонахождение собак и сообразив по голосу намерение их, волки мастерски перенимают на дороге возвращающуюся домой или бегущую в гости собаку.

Волк – зверь крупный и умный, недоверчивый, осторожный, шалеющий от внезапной опасности, подозрительный, ненавидящий и боящийся человека, а во время сильного голода иногда дерзкий и смелый. Но, во всяком случае, дерзость и смелость проявляются после некоторых наблюдений волка и первоначально взвешенной степени риска. Нет сомнения, что наличность голода и уверенность на успех заставляют волка напасть на собаку проезжего, бегущую вплотную за санями, и даже выхватить ее из саней. Если б не прирожденная человекобоязнь волка, то гибель людей от волков была бы значительной. Свойства волчьей природы исключают что-либо наивное в его характере. Естественно поэтому, что волк, найдя падаль, прежде всего, несмотря на голод, думает не об удовлетворении своего аппетита, а об исследовании, не представляет ли эта приманка опасности, в виде засады, капканов и т. п. Одним словом, он не подходит сразу к приваде, а сначала убеждается в ее посещаемости. Отсутствие человечьих следов в значительной мере и прежде всего его успокаивает. Посещение привады собаками, утоптанный ими и птицами и сильно загрязненный птичьим пометом снег, оклеванная и выеденная местами мякоть дают ему хорошие надежды на безопасность. Но волк, понятно, должен рассуждать по-волчьи. Он все же озирается, выходит на ближнюю дорогу и выжидает. Волку как будто не верится, что такая ценность может быть брошена на произвол судьбы. Подойти к ручью или к полынье попить – одно, вода принадлежит природе, а мясо, целая туша мяса, которое можно добыть нелегкою охотою, – это дело другое. На мясо охотников много, мяса меньше, чем желающих. По этим соображениям волк сначала смотрит на приваду, как на ценную добычу, ему не принадлежащую, не им добытую, а следовательно, естественно, опасается прихода хозяина этой добычи – человека. Эти соображения волчьей психологии еще образнее поясняют, насколько важен выбор подходящего места для привады. И вот очень часто привада в первую ночь после нахождения ее остается не тронутою волком, и он, почти не дав следов, удаляется на ближайшую дневку, где во время отдыха настораживает свой слух по направлению к находке, желая убедиться по голосу птиц, а иногда и собак, насколько им удается спокойно обедать, а затем вечером, проверив, что его следом никто не интересовался и что свежие следы птиц и собак подтверждают безопасность, приступает к утолению своего, иногда многодневного, голода. Конечно, не все экземпляры принимают такие меры предосторожности. Некоторые волки приступают к еде без особого промедления, но, во всяком случае, обильное посещение привады птицами обыкновенно является необходимым условием. Своевременно, до выпадения снега, вывезенная привада пользуется большим доверием волков. Важно привадить, подкладывание же следующих туш, когда волки ознакомятся с местом и условиями и будут иметь свои определенные ходы и переходы, не вызывает уже в них таких подозрений.

Привада, подразумевая под ней тушу лошади или коровы, уничтожается довольно быстро даже парою волков, в особенности если их питание до этой находки было долгое время недостаточно. Принимая во внимание помощь собак и птиц, туши хватает приблизительно дней на пять. По этим соображениям новую тушу при посещениях небольшого количества волков полезно вывозить через неделю после вывозки первой. Однако если охоты не производится и если запас туш в вашем распоряжении невелик, то без особого ущерба срок этот может быть продлен еще на несколько дней, тем более что кости долгое время служат еще и закускою, и приманкою. Лучшим показателем назревшей нужды в вывозке новой туши служат птицы. Как я говорил, падаль разыскивается волком большей частью при помощи птиц. Если птица продолжает оживленно держаться около привады, то, следовательно, пищевые запасы не исчерпаны. Если птица отлетела и лишь по старой памяти прежнее место посещается отдельными экземплярами, то лучше поспешить с вывозкой, так как хотя костей еще и хватит на волчью закуску, но будет отсутствовать живая птичья реклама, которая на волков действует гораздо лучше, чем на покупателей зазывание торговцев на рынках. Итак, руководствуйтесь птицами.

Волки прибывают на приваду обыкновенно поздно вечером или ночью, остаются там разное количество часов, смотря по тому, сколько времени еще до рассвета и каким темпом идет насыщение, а последнее зависит от свойства и целости привады, количества волков, их возраста, качества зубов, силы мороза и взаимных отношений между отдельными экземплярами. Бывает, что, запоздав из дальних странствований, волки не успевают нажраться до рассвета, и серое утро застает их еще за едой. Они спешат удалиться на восходе солнца, когда уже издали слышно оживление в деревне. Во всяком случае, волк настолько жаден, что не покидает привады глухой ночью, однако все же предпочитает удалиться до рассвета, чтобы утренними сумерками дойти до дневки и укрыться от человека, от назойливых птиц и от посторонних, себе подобных. Наголодавшиеся волки стараются как бы наверстать за прошлые голодные дни и пожирают неимоверное количество мяса. За долгую ночь они чередуют еду с отдыхом, делая лежки в нескольких шагах от привады. Бывает, что после многих дней голодовки волк-одиночник, найдя приваду во время своего дневного перехода, не дожидаясь ночи, приступает к удовлетворению своего голода к большому неудовольствию птиц.

Итак, когда волк признает, что найденная туша является безопасной, ему свойственно привадиться и посещать ее несколько дней подряд. Однако, несмотря на то, что волк не прочь обедать каждый день, он, не покончив с находкой, делает перерыв на один – пять дней приблизительно. Причины таких перерывов разнообразны, во-первых, волк при ежедневном посещении и при отсутствии метелей опасается обнаружить себя, затем волк, подкрепившись пищей, по свойственной ему привычке передвигается дальше с целью найти пропитание в запас для будущего, в-третьих, уверившись, что, кроме птиц, найденную приваду никто не уничтожает, он спешит проведать оставленную им в другом месте тушу, опасаясь как бы ее не уничтожили в его отсутствие другие волки. В зависимости, следовательно, от той или иной причины, условий погоды и расстояний, а также благополучия во время путешествия, находится и продолжительность перерывов в посещении облюбованной и временно оставляемой им привады.

Опытный глаз издали узнает о посещении волками привады: побелевшая, вымерзшая туша краснеет, птицы с особым оживлением собирают мясные крошки и торопливо наперебой стараются выклевать побольше мяса из растеребленной волками туши, положение остова сильно изменено.

Я уже говорил выше, насколько жадны волки на пищу, повторю здесь еще раз, что волк положительно распирается тем объемом пищи, который он проглатывает, но, чтобы не упрекать его в излишней алчности, надо принять во внимание, что частенько много дней подряд желудок его бывает совершенно пуст, и если разложить объем пищи, проглатываемой им в добычливые дни, на дни голодовки, так порция выйдет не такая уже страшная.

Для того, чтобы расправляться, особенно в сильные стужи, с мерзлым мясом, дробить и остригать больше кости, а также глотать твердую, как камень, приваду, волку необходим особый аппарат, и он его имеет в виде страшно сильных жевательных мышц, чрезвычайно развитых слюнных желез, широкого пищеприемника и весьма крупных зубов, обеспечивающих мощную хватку. Характер питания волка требует перечисленных особенностей его строения. И без них он пропал бы. Нет сомнения, что привада, талая и мясистая, еще более привлекает внимание волка, удерживая его от отлучек. Если предполагается производить охоту на приваженных волков, то желательно, чтобы привада представляла перед охотой не обглоданный скелет животного, а и запас мяса, не слишком промерзшего, так как естественно, что волки за короткое время наедаются тогда до отвала и ленивый след их на лежку будет короток. При всей алчности волка у него тем не менее есть и вкусовые ощущения. Однажды в моем распоряжении оказались туши павшей свиньи и убитых медведя и волка. Все три туши положены были зараз в одном месте. Вскоре повадился волк-одиночка. Он начал со свиньи, затем, покончив с нею, перешел на медвежатину и, в конце концов попробовав своего родственника, был обложен и убит мною в версте от привады, в небольшой березовой роще с зарослью ели и можжевельника.

Для проверки посещений волков и вообще для надзора за привадой, ее следует объезжать на лошади по дорогам. Расстояние от дороги до привады небезразлично. Как уже сказано было, близость дороги привлекает слишком много собак, и, кроме того, при посещении привады волками или лисицами получается чрезвычайно много их ходов с дороги на приваду и обратно, а это замедляет выправление следа. Расстояние между дорогой и привадой в несколько сот, скажем, пятьсот шагов, устраняет уже высказанное неудобство. Подходить пешком к приваде и вообще делать следы поблизости не годится.

Из-за этого можно лишиться ценного посетителя, который откажется от ужина и отправится в дальнее странствование.