Охота на Вульфа

Глава 6 Шестая глава (кое-как отредактированная мной)

Задержавшись чуть дольше, Вульф крепко поцеловал ее в раскрасневшееся лицо, и затем быстро скатился с кровати. Шторм все еще пыталась отдышаться, чувствуя расслабленность во всем теле, и полностью не зная о том, куда направился мужчина, пока он не вернулся.

Почувствовав движение кровати, она поняла, что Вульф снова лег в кровать полностью обнаженный. Это не удивляло ее, так как девушка была уверена в его осторожности и ответственности, что сделало чувство и доверие к нему еще сильнее.

Шторм нетерпеливо вернулась в его теплые объятия, чувствуя, как в ней снова просыпается волнение. Жар в глазах мужчины обольщал ее точно также как его руки, а рот дарил ей ощущение экстаза, и не было на земле большего желания, чем понравиться ему. Но, несмотря на напряжение, которое она могла видеть на лице Вульфа и чувствовать дрожь твердых мускулов сильного тела, она очень скоро поняла, что он все еще держится за тоненькие нити самоконтроля.

Вновь лаская девушку, мужчина поглаживал руками тело так, словно кожа у нее была на ощупь тем, что он жаждал больше всего. Целуя глубокими, голодными поцелуями, которые могли бы поджечь, Вульф провел губами вниз по ее горлу. Закрыв глаза, Шторм скользила руками по гладкой, влажной плоти его спины и плеч, ее дыхание сделалось быстрым и частым, когда он с мучительной медлительностью направил рот к бледному соску.

Вульф не знал, насколько долго он еще сможет продержаться, но его терпение и борьба вознаграждались самым сладким мучением, которое ему когда-либо было известны. Каждая клеточка его тела не могла жить без этого влечения, казалось, оно сделалось столь чувствительным, что легкое прикосновение ее кончиков пальцев и горячей кожи к его телу, заставляли молодого человека дрожать до самых костей.

Все чувства Вульфа были неимоверно сосредоточены, словно в мире ничего не существовало кроме этой девушки. И ее мерцающих изумрудных глаз. Мягких, окрашенных в красный цвет губ, настолько эротичных и непреодолимо влекущих к себе. Круглая грудь девушки настолько подходила его рукам, словно была создана только для него, воспламенившиеся и набухшие бархатные соски настолько возбудились, что казалось, пульсировали во рту мужчины. Нагретая страстью кожа Шторм, была гладкой как шелк и невероятно мягкой. Чуткое тело девушки было податливым и нежным. Не выдержав, она страстно застонала.

Вульф желал, чтобы это длилось вечно, жаждал как можно дольше чувствовать этой нереальной, все потребляющей страсти, его тело невыносимо болело, и он знал, что мог взорваться или полностью сойти с ума, если будет и дальше себя сдерживать.

Она была готова к этому, ее желание под натиском его рук и рта во второй раз достигло апогея. Дрожащее тело девушки было охвачено невыносимым огнем, и он не мог больше сдерживаться. Нежно раздвинув ей ноги, Вульф лег между ними, возвышаясь над девушкой, а ее руки страстно обхватили его за плечи.

Их глаза встретились — синий огонь и изумрудная кроткость, из губ Шторм сорвался тихий вздох, в тот момент, когда девушка почувствовала давление у входа в ее тело. Возможно, это происходило потому, что она так долго ждала, чтобы отдаться человеку имеющему такое сильное на нее воздействие, или может быть, потому что уже любила его?.

Она не верила в истории об абсолютной близости. Но Шторм почувствовала, как раскрылась ее плоть, и сопротивление собственного тела. На мгновение девушка ощущала панический и инстинктивный женский страх перед уязвимостью, но стоило ему шепотом произнести ее имя, как беспокойство исчезло. Она никогда не могла сопротивляться его силе, но она доверяла ему, зная, что он никогда не будет использовать эту силу против нее.

Шторм посмотрела на решительное и доброе лицо Вульфа, сверкающие глаза, заставляющие думать о чем — то возвышенном, и ее руки крепко обвились вокруг его шеи. Горячее давление увеличивалось, перерастая в боль, но даже тогда ей не хотелось, чтобы он остановился. Она хотела принадлежать ему, зная, что Вульф был столь же осторожен, насколько мог. Желание, созданное им в ней, все еще находилось внутри, и огонь, что он подарил ей однажды.

Она выкрикнула от внезапной острой боли, и девушка удивилась тому, как боль быстро начала убывать, уступая невероятному блаженству. Вульф низко и громко застонал, когда его тело со всей силы вжалось в ее, его лицо напряглось в судороге жесткого удовольствия.

Нужно было немного времени, чтобы чувства и внимание Шторм стали более открытыми, поскольку девушка ощущала себя полностью во владении Вульфа. Поняв, что освобождена от некого барьера, она была восхищена тем, как их тела отлично подходили друг другу. Теперь не было никакой боли, а само давление больше стало смыслом тесной близости.

Опустив голову, мужчина поцеловал ее, и Шторм не замедлила, как ответила диким, колеблющем желанием снова и снова будто волнами, проходившими сквозь нее. Руки девушки гладили спину и плечи Вульфа, ей нравилось чувствовать свою грудь, прижатую к его груди, его твердому животу прижимающегося к ее телу, его весу.

Наблюдая за лицом Шторм, Вульф держался за последний струнки своего контроля, а потом стал ритмично двигаться. Подсунув свои предплечья под плечи девушки, чтобы держать еще ближе, он скользил пальцами в ее густые волосы. Издав тихий звук, она высоко подняла голову, чтобы можно было его поцеловать, зеленые глаза мерцали, а бедра инстинктивно поднялись от чувственного женского ответа на медленные толчки мужчины.

Соблазнительные движения Шторм, вырывали у Вульфа стон, доводя его желание самых высот. Она была настолько нежной, мягкой, ее шелковистое тело, сжимаемое мягкой и горячей схваткой мужчины, не было похоже на то, что он, когда либо чувствовал прежде. Пытаясь сдерживаться, мужчина пытался двигаться очень осторожно, но пылкий ответ девушки победил его вожделение. Шторм столь же была бесстрашна в страсти, как и в своем гневе.

Вульф позже подумал о том, что это было своего рода безумие, но разве имело что то значение в ту минуту, когда они получали столько удовольствия? Это было взаимное влечение тел и что могло быть важнее этого?!

Страсть охватило их обоих в безудержном потоке и на этот раз Шторм позволила желанию сдаться без борьбы. Напряжение, заставляло ее корчится, и стонать, издавая просительные звуки, которые девушка не узнавала, исходившие из собственного горла. Она не знала, сможет ли перенести эту напряженность, и все в ней, казалось, превратилось в пульсирующую от высокой температурой жидкость.

Внутренняя дрожь ее удовольствия поймала Вульфа, лаская и взрывая силу его собственного освобождения, неожиданно нахлынув на него в яростном потоке чистого удовольствия.

Мужчина был крайне истощен вырванным из глубин своей груди гортанным криком, настолько, что даже не имел сил, чтобы спросить, что с ним произошло.

Большую часть следующих минут мужчина не помнил. Он думал, что они, все еще лежа близко друг от друга на кровати, задремали на некоторое время. Вульф знал, что даже во сне не отпускал Шторм, обе его руки были обернуты вокруг девушки, как будто боялся, что кто-то может попытаться забрать ее у него.

Это было для Вульфа необычно.

Ему пришло в голову, что вероятно прошло немного времени. Он не мог видеть собственные часы, так как его рука была покрыта теплым весом волос девушки, поэтому повернув, как можно далеко, свою голову, чтобы видеть стоящий на тумбочке будильник, заметил, что еще не было восьми часов вечера.

Подняв голову с его плеча, Шторм поразила Вульфа, он не знал, что девушка бодрствовала. И если бы он сделал попытку предсказать ее первые слова человеку, оказавшийся впервые в ее кровати, то чувствовал бы себя увереннее. Как обычно ее реакция полностью была неожиданной.

Зеленые глаза девушки были серьезны, а ленивый голос, невыразимо сладким, когда она сказала:

— Спасибо.

Вульф почувствовал как что-то в нем переворачивается со специфическим, почти болезненными толчками.

— За что? — пробормотал он, поднимая одну руку, чтобы откинуть назад гриву прекрасных золотых волос. Его пальцы задержались, чтобы погладить теплую, шелковистую кожу девушки.

Она улыбнулась:

— За то, что стал моим первым любовником. Ты доставил мне удовольствие.

— Я причинил тебе боль, — ответил Вульф.

Шторм была непреклонна:

— Я ожидала подобное. Но ничего плохого вообще не произошло, из-за того, что ты не хотел причинять мне боль. Знаю, что могло быть намного хуже. Не думаю, что тебе было легко быть настолько со мной терпеливым, хочу, чтобы ты знал, что я благодарна тебе.

В ее зеленых глазах не было ничего кроме честности, и Вульф почувствовал в себе неуверенность. Его прежде никогда не благодарили за заняться любовью с женщиной, и действительно он не знал, как ответить. Тем более, что мужчина думал, что сможет контролировать внутреннего зверя, чтобы быть с нею осторожным, и быть деликатным с ее девственностью. Он не знал, ничего на это не сказать или просто принять ее благодарность. Как поизящнее выйти из этой ситуации?

Он остановился на последним и произнес немого сухо:

— Не упоминайте об этом.

Улыбнувшись, Шторм поцеловала его в подбородок, а затем приподнялась на локте.

— Вероятно, я неромантична, размышляя в данное время о пище, — сказала она, — но уже почти восемь, и обед был давным-давно. Может, закажем что-то?

— Мы можем выйти, если ты быстро оденешься, — ответил девушке мужчина.

— Я могу остаться с тобой.

В ее глазах вспыхнула уязвимость так быстро, что Вульф подумал, что ему все показалось. Голос Шторм оставался обычным, когда девушка спросила:

— Ты планируешь остаться на ночь, не так ли?

Рука мужчины упала на плечо Шторм, и его длинные пальцы исследовали тонкость маленьких костей под шелковистой кожей. Он не был удивлен грубому звуку своего собственного голоса, когда пробормотал:

— Если я приглашен, то планирую остаться здесь на весь уикенд. Мы обсудим позже, на следующей неделе.

Шторм просто ответила:

— Вы приглашены, — и коротко наклонив голову, потерлась щекой об руку мужчины. Затем мягко потянувшись, подальше от него, и соскользнула с кровати.

Голой, она выглядела столь сексуально, и Вульф был уверен, что никогда не знал ни одну женщину подобную ей, ее буйные волосы струились по плечам, чтобы скрыть грудь, прекрасно сформированное миниатюрное тело. Мужчина не мог отвести от нее взгляд. Но он видел, что девушка немного содрогнулась, когда встала перед ним обнаженной. Желание вновь заструилось по ее венам.

— Если ты сейчас примешь ванну, то позже твои мышцы это оценят.

Осторожно, вполне незастенчиво потянувшись, девушка скорчила гримасу:

— Думаю, что возможно, ты прав. Я не привыкла делать что-то в кровати, кроме сна и чтения книг.

Ему нужно было еще время, чтобы удовлетворить этот голод. Ему нужно было держаться непринужденно.

— Я получу меню и размещу заказ. К тому времени, когда ты закончишь принимать ванну, еда будет здесь.

— Подходящий план, — улыбнулась ему девушка, и пошла в ванную, а мгновение спустя, мужчина услышал, как начала наполняться ванна.

Поднявшись с кровати, Вульф нашел свои трусы и брюки, поднял с пола рубашки и вещи Шторм, а затем бросил одежду на стул. Пошел в гостиную, чтобы найти кого-то, чтобы принесли заказанное.

Мишка как обычно сидел в конце кушетки около черного кожаного жакета Вульфа, свернув лапки и хвост. Его устрашающие, зеленые как у Шторм глаза, загадочно оценивали мужчину.

— Привет, — сказал Вульф. Он не привык к кошкам, но чувствовал, что должен с этим разговаривать.

Или Мишка чувствовал себя неуютно или просто не решил, принять ли человека в жизни Шторм. Но он продолжал тихо сидеть на одном месте. Яркая небольшая мордочка с ясными зелеными глазами оставалась загадочной.

— Так… — пробормотал мужчина и принес в спальню меню блюд. Посмотрев его, он понял, что не имеет ни малейшего представления о том, что ест на ужин Шторм, и подошел к двери ванной. Та была открыта на несколько дюймов, и вода все еще бежала в ванне. Слегка постучав в дверь, Вульф спросил у девушки одета ли она.

Шторм засмеялась:

— Нет, но, так или иначе, можешь войти.

Когда мужчина повиновался, она попросила:

— Ты можешь выключить воду, пожалуйста? Я не хочу подниматься.

Он сделал то, что попросила, внимательно посмотрев на нее. Волосы Шторм были несколько небрежно сложены на голове, и это стало для мужчины еще одним диким всплеском желания. Ему было трудно перестать смотреть на нее. В наполненной теплом маленькой комнатой и ароматной ванной, Вульфу было тяжело думать о чем то кроме.

— Спасибо, — пробормотала Шторм, ее голова опиралась назад на край ванны. Она искала его сонными глазами, и довольно улыбнувшись изогнув губы, — Ты должен получить медаль, за то, что предложил это.

— Я подумаю о награде позже, — ответил Вульф, опускаясь на одно колено на коврик возле ванны. Он заставил себя сосредоточиться на деле, — Что ты хотела бы заказать?

Открыв меню, мужчина держал выше пузырей, таким образом, чтобы она могла его видеть.

Шторм томно вздохнула:

— Я могу к этому привыкнуть.

Прежде, чем Вульф сумел возразить, в спальне раздался телефонный звонок. Встряхнув свои руки от пены, и забрав у него меню, Шторм сказала, что все еще не готова подняться, так что ему пришлось выйти, чтобы подойти к телефону.

Кто бы это не был, очевидно, не захотел с ним разговаривать, повесив трубку после непродолжительной тишины. Вернувшись в ванную, Вульф зловеще произнес:

— Если человек не отвечает…

Спокойно девушка сказала:

— Да, ты не волнуйся. Я волновалась бы только из-за любителя вешать трубку, если бы была замужем и боялась, что мог бы ответить мой муж. Вероятно, этот человек неправильно набрал номер. Ты не против цыпленка? Или ты любитель стейка и картофеля?

— Я — человек еды, совершенно не придирчивый.

— Рада это услышать, — Шторм вернула Вульфу меню, точно указав, чтобы она хотела заказать, затем сказала, что он может заказывать для себя независимо от того, что ему понравилось, — Я нахожусь на счете расходов и королева платит. — сказала девушка.

Вульф приподнял бровь:

— Так просто?

— Для меня да, — девушка следила за ним с развлечением, — И даже если они узнают что кормила тебя в этот уикенд, то не станут возражать. Поскольку я не понимаю, когда ты сбросил свой вес, мой босс Макс Баннистер захотел сделать нечто такое, что тебе понравиться. Между прочим, если тебе интересно, это стоило им больших денег, чтобы оторвать меня от работы в Париже и заставить здесь достаточно быстро тебя удовлетворить.

Вульф криво улыбнулся:

— Ты показала, что может быть достигнуто небольшим количеством огня и самородной серы и шантажом?

Она хихикнула и затем закрыла свои глаза.

— Чувствую, что ты довольно хорош в подобных вещах. Я, конечно, знаю о твой способности заклинать огонь и самородную серу.

— Смотрите, кто говорит. Ты хочешь кофе, чай или безалкогольный напиток?

— Без молока. Я буду нуждаться в своей силе.

Решив это не комментировать, Вульф вышел из ванный, чтобы разместить их заказ у обслуживающих номеров. Он хотел возвратиться к ней позже, чтобы предложить помыть спину, имея таким способом возможность вновь прикоснуться к женщине, но мужчина сопротивлялся самому себе.

Она выглядела с ним совершенно удовлетворенной, незастенчивой и другой, но присутствие любовника было плохо знаком с Шторм, и ему не хотелось огорчать девушку со своей возрастающей потребностью, находится рядом, постоянно ее торкаться. Тем более, что он так упрямо сопротивлялся быть ей возлюбленным.

Любовник. Он был им, думал Вульф, поскольку он беспокойно ждал девушку, когда она выйдет из ванной. Был любовником в техническом смысле, но впервые почувствовал себя подобно этому. Прежде, это всегда был вопрос пола, удовлетворения физических желаний, и он однажды пресытился этим.

Мужчина всегда предпочитал находиться в чьей-либо кровати, потому что он тогда мог уйти в любой момент, в его кровати редко появлялась девушка, и та, которая сделала бы его счастливой. Вульф никогда не испытывал потребности остаться с женщиной после секса, не жаждал близости или обычного физического контакта.

Он остался с Шторм. Мужчина продолжал вспоминать, как была чувствительна ее кожа от его прикосновения, какими были мягкими губы, подобные шелку прядь светлых волос, вес девичьей груди в своей руке и вкус соска во рту. Это было, как будто память о их страсти задержалась на его кончиках пальцев и во рту, живые картины, которые были теперь частью его. Как будто она была отпечатана в его чувствах.

Его должно было тревожить это, потому что мужчина никогда никому не позволял вторгаться в его душу, но вместо этого он чувствовал глубокий, почти восхитительный восторг. Он не исследовал свои эмоции и не подвергал сомнению, в любом случае, он только принял это. Вульф понял, что быть любовником Шторм было неожиданно волнующим.

Приблизительно через десять минут спустя, доставили им еду, и официант ушел перед тем, как Шторм вошла в гостиную комнату. Девушка будучи одета в длинную открытую шелковую ночную рубашку со светлыми гвоздиками, голые ноги выглядывали сквозь вырез пеньюара и все еще уложенными высоко на голове волосами, была настолько красива, что это почти остановило сердце мужчины.

Хотя Вульф хотел быть более сдержанным, он не мог сопротивляться ее прикосновению. Когда девушка подошла к нему, мужчина обхватил одной рукой ее тонкую талию, а другой прикоснулся к ее лицу, гладя большим пальцем ее подбородок, и прижимаясь ртом к ее губам. Он не мог сделать это случайным поцелуем, потому что его голод был слишком силен, но ему ужасно хотелось схватить ее и отнести в спальню.

Шторм быстро и сладко ответила, подняв свои руки, чтобы опереться об грудь Вульфа, ее мягкий рот, и когда он приподнял свою голову, она улыбнулась ему с нескрываемым удовольствием.

— Ты очень хорошо это делаешь, — пробормотала девушка, — Полагаю, тебе очень хорошо известно об этом. Со всем твоим опытом…

Так как Вульф ожидал от нее редкую честность, комментарий его не расстроил — но он мог чувствовать, как кривая улыбка появилась на его губах.

— Тебе не приходило в голову, что это не могло иметь абсолютно ничего общего с опытом и все это только является химической реакцией между двумя людьми?

Все еще улыбаясь, Шторм перешла от него мимо кушетки к обеденному столу, куда официант поставил еду.

— Химическая реакция?

Мужчина подумал, что, несмотря на улыбку, ее обеспокоил его вопрос, но не был уверен в этом. Впрочем, Вульф жалел, что, возможно, не забрал свои слова обратно. Он только собирался отвести разговор подальше от любого обсуждения о своем прошлом сексуальном опыте. Прежде, чем он попытался это объяснить, Шторм снова заговорила.

— Это общая тема про химические реакции? — она села за стол и начала разворачивать салфетку, смотря через нее с обыкновенным любопытством. — Я думаю, если ты смотришь идущие по телевизору кинофильмы, то видишь некоторую довольно сильную страсть, которая редко долго длится. Химикаты теряют свою силу или что?

— Почему спрашиваешь об этом? — он подошел к своему собственному месту за столом и сел.

— Я думала, что ты знаешь, был если было бы по другому.

Вульф искал в выразительном лице и честных глазах Шторм признаки сарказма или осмеивания, и ни один не нашел. Серьезность девушки его потревожила, так как он был разорван между убеждением уверить ее, что она была — что они были — особенными, и осторожностью, которую все еще совершенно четко чувствовал.

Наконец он сказал:

— Полагаю, что ты когда-то мне сказала, что мне нужно быть довольным резюме, поверхностью, данными отношениями моего послужного списка. Таким образом я — вероятно неправильный человек, чтобы спросить о продолжительных страстях, — мужчине не понравился этот ответ больше, чем сам думал, но он не хотел говорить с нею об этом.

— Об этом пути я не думала, но думаю, что ты прав, — серьезно кивнула Шторм. Чуть пожав плечами, она оставила предмет завершая разговор — Слушай, я всегда хотела видеть игру с мячом Кендлестик Парке на этот уикенд. Как тебе план на завтрашний вечер?

Вульф согласился, что это напоминает забаву, уменьшенную изменением темы, и в течение следующих нескольких минут, он оказался втянутым в энергичные дебаты со Шторм о возможностях вымпела различных бейсбольных команд. Его действительно не удивляло, что девушка была столь же хорошо осведомлена о спорте, как, казалось, во всем остальном, что ее интересовало, особенно когда с сожалением указала, что как она одна только из двух женщин в семье, содержащую семь мужчин, училась ценить спортивные состязания.

К тому времени, когда обед был закончен, Вульф обнаружил, что девушка была не только поклонницей бейсбола, но также и наслаждалась футболом и хоккеем, и стала очень сентиментальной и патриотичной во время Олимпийских соревнований.

Шторм имела точное и определенное представление о политике и международных делах, но, тем не менее, была в состоянии обсудить и без того, чтобы выходить из себя, и это, казалось, не тревожило ее в малейшем всякий раз, когда Вульф с нею не согласился.

К тому времени, когда обслуживающие номеров убирали оставленный от их еды беспорядок, и они вместе сидели на кушетке, мужчина без особого удивления понял, что еще больше ею очарован. Независимо от того, о чем был разговор, он слушал с чрезвычайным вниманием, наблюдая с чистым удовольствием за ее выразительным лицом. Вульф был к ней столь привязан, что чувствовал незнакомый смысл уязвимости, нечеткое, ноюще тревожащее беспокойство.

Вульф не знал, что она чувствует. Желание, да; с начала девушка это объяснила. Но казалось, Шторм смотрела на него с легкостью и беспечностью, которой нужно было изо всех сил пытаться соответствовать.

Если ей было известно об этом эффекте, но Шторм это не показывала. Девушка с ним была столь умерена и спокойна, что казалось очевидным ее рассмотрение этой новой стадии в их отношениях, не упоминая не нескольких неделях, как говорила она…

Но будучи верной своему слову, девушка в любом случае не поднимала этот вопрос. Было очевидно, что она заинтересована, Вульф молчаливо принял сроки Шторм, когда он сделал шаг, чтобы встретить ее на полпути, и это было всей гарантией, в которой она нуждалась.

Вульф полностью знал об этой иронии. Он упрямо боролся против ее признания, и все же теперь, стал тем, кто нуждался в некотором заверении, кое-каком знаке или слове, которое ему сообщит, что она чувствовала больше, чем простое желание. Проблема была, так как это не было кое-что, в чем ему когда-либо приходилось нуждаться, и не имел понятия как спросить. Мужчина не знал, было ли у него право справится со своим нежеланием предоставить ей какие-нибудь гарантии.

— Ты жалеешь?

Повернул голову, Вульф посмотрел на нее. Девушка сидела на коленях возле него на кушетке, повернувшись к нему. Она ласкала Мишку, но маленький котик спустился с дивана и пошел, чтобы свернутся на стуле возле окна. Он и не думал, что очень понравиться кошке.

— Имеешь ввиду меня?

— Я сожалею, — улыбнулся ей мужчина.

Шторм немного покачала головой.

— Нет причин для сожаления. Но если есть кое-что, о чем ты хотел бы поговорить?

Поколебавшись, он, наконец, покачал головой. Его чувства были для него слишком новыми и незнакомыми, чтобы быть готовыми для близкого исследования.

— Нет, не возможно, — мужчина подошел к журнальному столику, где Шторм работала. Там быи разложены разные схемы и документы. — Ты взяла домой большую работу.

— Хорошо, хвастаясь. Я могу написать новую систему дней через десять или меньше, мне будет нужно довольно усердно работать. Все же, это моя собственная ошибка, — серьезно сказала Шторм.

Хмурясь, Вульф не согласился с этим:

— Если ты можете получить систему в любое время за следующие две недели или так, мы все еще будем перед нашим оригинальным списком.

— Хорошо, тогда я отменю уикенд, — быстро промолвила девушка. Она подняла руки к его плечам, исследуя пальцами твердость мускулов и костей, — Если получу лучшее предложение, которое имеется.

Руки Вульфа нашли ее крошечную талию, и как всегда, только прикоснувшись к ней, он больше ни о чем не мог думать.

— Какое лучшее предложением ты бы рассмотрела? — спросил мужчина, медленно привлекая к себе девушку.

— В зависимости от того, что ты хочешь, — шепнула ему Шторм, прямо перед тем, как ее губы встретили его.

Ранее Вульф содержал свое желание, напоминая себе, что девушка в первый раз испытывает страсть такого рода, ей нужна была поддержка, в которой она будет нуждаться физически, если не эмоционально — чтобы привыкнуть к нему. Но девушка однозначно дала понять, что в любом случае не была столь наивна, и что не имела никакого намерения стесняться или позволить ему сдерживаться для нее.

Она была удивительно нежна, свободна и щедра, когда Вульф, будучи далеко от способности сдержать себя, нес ее на руках к их кровати.

Уже было далеко за полночь, когда в освещенной лампой комнате, вновь стало тихо, и Шторм заснула в его руках. Как прежде, Вульф думал, что он, возможно, дремала, но недолгое время. Чувствуя себя восхитительно, он прислушался к дыханию девушки. Осторожно, чтобы не разбудить, мужчина погладил ее прекрасные волосы, спину, создавая кривую на ее бедре.

Вульф не мог сопротивляться всему, что касаться ее, и более или менее, перестал пробовать. Также прекратил себя убеждать, что его навязчивая с ней идея будет тем, что только некоторое время будет гореть раскалено добела, перед утиханием к пеплу. Эта правда была небольшой, растягивающей слова, зеленоглазой женщиной, с эротическим ртом и бесстрашным характером коснулась кое-чего в нем, что прежде никогда не затрагивалось. Ему не хотелось позволять ей добираться под его кожу, но Шторм, так или иначе, добралась. Он размышлял, что оказался прав, в том, что она была женщиной способной вырезать собственную марку на жизни человека. На его сердце.

Почувствовав на кровати движение, и что ее покидает теплое мужское тело, Шторм зашевелилась. Открыв один глаз, она увидела сияющее сквозь шторы солнце и снова его закрыла.

— О, Боже, это что, рассвет? — пробормотала девушка.

Устремившись назад к кровати, Вульф поцеловал ее щеку, а затем, когда она повернула к нему голову, прижался к ней губами.

— Не то чтобы рано, — сказал он ей, — почти восемь. Я собираюсь принять душ.

Перевернувшись на живот и спрятав наполовину под подушку свое лицо, Шторм приглушено простонала:

— Я нуждаюсь в большем количестве отдыха.

Услышав, что он смеется, она, не открывала глаз, пока не услышала, как заструился душ и подумала, что его утренний голос был немного хриплым и очень сексуальным.

Думать столь ранним утром для девушки было затруднительно, большая часть нее хотела обладать тем, что она нашла с Вульфом, но как всегда смысл собственной ответственности ополчился на нее. Шторм приподнялась на локтях и взглянула на дверь ванной, сквозь которую просачивался пар от душа. Девушка с надрывом вздохнула.

Потом Шторм придвинулась к краю кровати и села. Дотянувшись до телефона, девушка назвала знакомое число, и когда он ответил, сказала:

— Сюда больше не звони. Он бы заметил, если бы еще раз неправильно набрали номер. Я буду должна поддерживать с тобой контакт.

— Ты знаешь, то, что делаешь? — немного мрачно спросил голос.

На мгновение, он снова стал тихим, и когда снова заговорил, его прохладный голос был беспокойным:

— Что ты собираешься сделать, когда ему будет известна правда? Я его знаю, Шторм, и могу тебе сказать, злоупотребление доверием для него хуже, чем что-нибудь другое, что может быть. Вульф не будет легко прощать. Возможно никогда.

Шторм засмеялась:

— Я сама себя спрашиваю об этом в течение многих дней. Но… уже поздно, чтобы теперь повернуться назад.

Продолжая пристально смотреть на дверь ванной, девушка продолжила:

— Знаю. Но как я сказала, что поздно, чтобы вворачиваться назад. Однажды ты сказал, что у меня не было выбора., — она быстро задышала. — Вероятно, я буду с ним большую часть дня, и возможно также завтра, так что может, будет лучше, если я позвоню тебе в понедельник из музея.

— Хорошо, — спокойно сказал он.

Шторм тихо качаясь, сидела на краю кровати, ощущая в себе боль, которая, возможно, была ее сердцем. Ей потребовалось все усилие, чтобы не сказать Вульфу, что она его любит; только понимание того, что она не может ему это сказать, когда вокруг было столько лжи, держал ее от того, чтобы признаться ему.

Худшей ложью будет то, что Вульф заметит, когда, наконец, узнает правду. Ему тогда станет ясно, что часть ее работы должна отвлечь его подозрение, чтобы как можно дальше держать его подальше от установки новой компьютерной программы и Эйс Секьюрити.

Шторм не знала, сможет ли Вульф ей когда-либо верить. Если бы он знал ее достаточно хорошо… возможно. Если достаточно о ней заботился, чтобы простить злоупотребление доверием… возможно. Если понял ее причины… возможно.

Все, что девушка было точно известно, это то, что то время, что она провела с Вульфом было для нее очень драгоценно. И все, что она могла сделать, максимально воспользоваться тем периодом, собирать вместе все события и воспоминания для смутного и мрачного будущего.

Не задумываясь об этом, Шторм спустилась с кровати и отправилась в ванную. Она открыла дверь и посмотрела на душевую кабинку. Девушка могла видеть сильное, внушительное тело мужчины через матовое стекло, и ее рот тут же высок от картины того, как он купается.

Настолько было трудно сдерживаться, все чувства Шторм выходили из под контроля, лишь стоило ей только на него взглянуть. До того нелегко заставить собственное сердце не биться быстрее, когда он находится рядом, чтобы ее кости не плавились от его прикосновений. И как было нелегко удержаться от того, чтобы в ту же минуту не лечь с ним на мягкую кровать и не кричать о том, как она его любит.

Сделав несколько шагов, необходимых чтобы пересечь ванную, Шторм открыла дверь душевой кабинки. Она тихо подкралась к нему. Вульф, возможно, видел сквозь дверь, что девушка за ним наблюдала, поэтому не был удивлен. Мужчина немедленно притянул ее к себе, с голодными блестящими глазами впился твердым ртом в ее мягкие губы. И Шторм было неимоверно рада, что тот поцелуй скрыл от него душу полную слез.