Охота за островом

35

— Мисс Клайренс, поднимайтесь ко мне в рубку, — Роберт по-прежнему распоряжался через репродуктор, — а вас, майор, я попрошу занять кресло в третьем отсеке. Я включил там внутреннюю связь; сообщите, когда будете готовы к старту. Вы хорошо себя чувствуете, майор? Я буду взлетать на четырех g.

— Со мной все в порядке, благодарю вас, — крикнул Сэндерс в сторону микрофона шлюзового отсека.

— Вы могли бы и меня спросить, Уайт! — раздраженно заметила Эмили.

— Что касается вас, то я по опыту знаю, что вы можете выдержать значительно большую перегрузку, — невозмутимо ответил пилот.

Эмили поднялась в рубку, значительно более просторную, чем на звездолете, доставившем их сюда — вообще, выбранный Уайтом корабль относился к гораздо более высокому классу. Роберт молча указал ей на кресло. Он уже успел стереть сажу с лица — впрочем, не слишком старательно, так что на коже остались грязные разводы; но даже и они не могли скрыть неестественной бледности пилота. Хотя в рубке работал кондиционер, на лбу Уайта блестела испарина, и Эмили заметила, что его руки дрожат.

— Что с вами, Роберт? Вам плохо?

— Последствия передозировки, о которых я предупреждал. Действие стимуляторов превращается в свою противоположность. Ничего, до входа в транспространство как-нибудь протяну. Я позвал вас, чтобы, во-первых, вы раньше времени не общались с Сэндерсом… ну и, на всякий случай… если мне вдруг вздумается потерять сознание, нажмите эту кнопку и постарайтесь поскорее привести меня в чувство.

— Роберт… может, не надо четырех g?

— Вы знаете, я меньше всего склонен корчить из себя героя… Но, увы, надо. У нас очень мало времени.

— Наихудший сценарий? — улыбнулась Эмили. Пилот кивнул. В этот момент на одном из экранов панели связи возникло лицо Сэндерса.

— Мистер Уайт, я готов.

— Отлично. Взлетаем!

Когда корабль вырвался из гравитационных сетей планеты, Роберт уменьшил ускорение, но лишь до 3 «g» — приемлемый уровень для того, чтобы устроить небольшое совещание, не покидая кресел.

— Прежде всего, майор, мне хотелось бы услышать вашу историю. Это важно.

— Ну… вскоре после того, как вы исчезли, воспользовавшись коррингартским кораблем — все же это было весьма опрометчиво с вашей стороны — на планету высадился имперский десант. Они застали меня врасплох, бежать было некуда… Меня доставили на эту базу пару дней назад и сразу допросили с помощью брэйнсканера. Целый день потом голова болела… Все время держали в маленьком помещении без окон, с искусственным освещением… Вот, собственно, и все.

— Майор… я понимаю, вы можете считать, что откровенность не в ваших интересах. Но, раз уж мы взяли вас на борт, поверьте, мы не выбросим вас в открытый космос. На борту есть условия для организации карантина, и чем скорее по прибытии в земной космос вам окажут помощь, тем больше у вас шансов. Вы уверены, что над вами не проводили экспериментов медико-биологического характера?

— Нет, мистер Уайт. Я понимаю ваше беспокойство, но с этим все в порядке.

— Надеюсь, вы говорите правду. Ведь если это не так, вы рискуете не только собственной и нашими жизнями — вы подвергаете опасности множество людей там, куда мы летим.

— Да нет же, Уайт, клянусь вам! Я абсолютно здоров.

— Рад это слышать. Если хотите, можете подняться в рубку. Я уменьшу на минуту ускорение.

— Ну вот еще! — возмутился Сэндерс. — По-вашему, солдат американской армии не способен подняться по лестнице при каких-то трех g?

— Браво, майор! — улыбнулся Роберт. — Я вижу, вы и впрямь в отличной форме. «Чего нельзя сказать обо мне», — мысленно добавил он.

Через пару минут, тяжело дыша и цепляясь за поручни — перегрузка все-таки сказывалась — майор появился в рубке и занял свободное кресло.

— Я еще не объяснил причин спешки, — продолжил Роберт. — Дело в том, что коррингартцам не понадобится двух часов, чтобы избавиться от угрозы взрыва. Правда, катер достаточно тяжел, чтобы оттащить его другим катером, а наземной технике понадобилась бы как раз пара часов; но у них под рукой несколько готовых к старту космолетов. Я нарочно бросил катер подальше от летного поля; пока они пригонят погрузчик, пока загрузят катер в трюм, пока выйдут на орбиту — на все это уйдет время. Но, вне зависимости от того, сбросят ли они катер на другое полушарие или, соблюдая все меры предосторожности, попытаются разминировать на орбите — вся операция займет максимум полтора часа, а скорее всего, минут 70. Таким образом, у нас осталось еще чуть больше получаса на уход в транспространство. На моем «Крейсере» меня бы это не беспокоило, но у этого корабля двигатели хуже, да и масса куда больше — значит, и скорость трансперехода должна быть выше, вот и приходится гнать.

— Вполне разумно, — согласился майор. — Кстати, я еще не поблагодарил вас за мое освобождение.

— Благодарите коррингартскую шпионку Эмили Клайренс, своим освобождением вы обязаны ее безграничной доброте, — Роберт удовлетворил, таким образом, и любовь к справедливости, и любовь к насмешкам.

— И безграничной жадности мистера Уайта, — пробурчала под нос Эмили. Но Роберт расслышал.

— Ну что вы, моя жадность имеет границы. Я уже говорил, мои амбиции ограничиваются островом… Впрочем, это к делу не относится. Итак, пока все функционирует нормально, и мы должны успеть перейти в транспространство прежде, чем наш обман с миной раскроется.

— Вы уже выбрали систему прибытия? — поинтересовался Сэндерс.

— Да, одна из звездных систем Среднего космоса. Я уже задал курс. Этот корабль оснащен системой полной навигации — превосходная вещь. Трехмерная компьютерная звездная карта, которую можно как угодно масштабировать и поворачивать под любыми углами. Автоматический пересчет координат относительно любой звезды — не надо переводить из коррингартских координат в гелиоцентрические. Вообще этот корабль неплохо оборудован. Знаете, что здесь есть, Эмили?

— Душ?

— И это тоже. Но я имел в виду систему транссвязи.

— А… вы совершенно уверены, что это именно она? — Эмили слишком хорошо помнила предыдущую ошибку.

— На этот раз ошибки быть не может, — заверил пилот.

— Верно, — присоединился Сэндерс. — Я хорошо знаком с аппаратурой транссвязи и могу подтвердить, что это действительно она.

— Тогда почему мы не отправим трансграмму?

— Надо бы, — согласился Роберт, — особенно если учесть, что мы вломимся в земной Средний космос на коррингартском боевом звездолете. Я еще не забыл, майор, какой прием вы оказали даже безобидному «Крейсеру»… Но это довольно хлопотное дело, а я еще занят нашим курсом.

— Ничего, я могу отправить трансграмму, — предложил майор, словно желая загладить вину перед «Крейсером» и его владельцем. — Скажите только координаты получателя.

Роберт назвал координаты звездной системы, выбранной им в качестве порта прибытия.

— Текст, я думаю, сами придумаете, — добавил он. — Сможете перевести из коррингартской кодировки в стандартную земную?

— Я же говорил — я разбираюсь в системах транссвязи.

Пока майор занимался трансграммой, Роберт закончил программирование полета, но продолжал внимательно следить за индикаторами и экранами.

— Вы бы отдохнули, — заметил ему Сэндерс, — у вас нездоровый вид.

— Да, лишняя доза лекарств, да еще эта чертова перегрузка… Но я предпочитаю проследить за всем до конца. Я сделал все, что мог, чтобы не дать коррингартцам заминировать корабль, испортить аппаратуру, отравить пищу и воду — я заставил их сделать максимум работы за минимум времени на многих кораблях и использовать продукты из их собственного резерва. Конечно, я протестировал и основные компьютерные программы. Но вероятность, что они все же успели где-нибудь напакостить, остается… Мисс Клайренс подтвердит вам, что даже земным компьютерам не всегда можно доверять…

Последние слова Роберт произнес уже с трудом: силы окончательно оставляли его. В глазах темнело, пилот лишь усилием воли отгонял дурноту. Казалось, что сердце колотится с трудом, и каждый его удар отдавался болью в висках. Окружающий мир утрачивал реальность, проваливался в тошнотворную пустоту, и лишь где-то там, на периферии небытия, маячили экраны навигационной системы.

Но вот сквозь шум в ушах донесся высокий сигнал. Готовность к транспереходу! Наконец-то! Роберт бросил последний взгляд на пульт и позволил беспамятству одолеть себя. В последний момент его гаснущее сознание успело отметить что-то неладное, но уже не успело это проанализировать.