Охотники за орхидеями

Глава двадцать первая Приключение с оленем

Франтишек рассчитывал спуститься на дно расселины и идти вдоль ручья или речки, пока не отыщется удобное место для подъёма на противоположный склон, чтобы можно было выбраться на другую сторону плоскогорья. Он рассуждал так: если это удастся сделать охотникам, то позднее сможет пройти и весь караван, так как путь уже будет расчищен.

Индейцы всё дальше углублялись в чащу кустарника, неутомимо работая мачете, обрубая кусты, ползучие стебли, лианы и невысокую поросль.

Охотники обследовали каждый кустик, каждую пещеру, все укромные уголки, которые могли бы служить укрытием зверю.

После тяжёлой двухчасовой работы они спустились к речке. Её студёная чистая вода пробивалась через камни, а в более свободных местах широко разливалась, образуя небольшие заводи. Глубокие места можно было распознать по тёмной окраске воды.

— Рыба! — воскликнул Вацлав. — Здесь водится чудесная рыба… Как жаль, что мы без удочек!

Но индейцам удочки и не требовались. Прыгнув в воду, они встали цепочкой и погнали рыб против течения. Медленно подвигаясь вперёд, они молниеносно нагибались и руками хватали рыб, искавших спасения в мелких местах, между камнями. Хосе подбадривал индейцев восторженными возгласами… Но Франтишек вскоре дал знак продолжать путь.

Охотники шли против течения и находили множество следов, но дичи пока не встречали. Над головой носились птицы, порой попадались группы юрких обезьянок, но сколько-нибудь приличная добыча не показывалась. Наконец просветы среди деревьев возвестили, что близко поляна.

Но каково было изумление наших друзей, когда они очутились в котловине, со всех сторон окружённой неприступными голыми скалами! Лишь у подножия каменных стен, куда проникали лучи солнца, зеленела трава да мелкий кустарник.

— Вот где много дичи, — сказал Франтишек. — Однако берегитесь — тут могут быть и змеи!

Охота началась. Льготка и индейцы скрылись в кустах. Здесь действительно оказалось достаточно дичи: пекари, зайцы разбегались во все стороны, с пронзительными криками взлетали горные куропатки.

Вацлав первым выстрелил по каким-то убегавшим птицам, и две из них упали. Вскоре прозвучал выстрел Еника; мальчик ликующе вскрикнул и, выстрелив второй раз, в нетерпении помчался к добыче, не дожидаясь Льготки. Оказывается, он подранил оленёнка, приняв его за взрослого оленя, и видел, что зверь сначала упал, но быстро поднялся и побежал вперёд. Вторая пуля не достигла цели.

Оленёнок устремился к югу, где котловина суживалась, и Еник погнался за ним. Оленёнок с трудом пробирался сквозь молодую поросль, он выбивался из сил, а Еник полз за ним вверх по откосу. Он уже настигал свою жертву, но тут несчастный олень одним прыжком оторвался от преследователя и остановился на краю обрыва. Дальше пути не было. Еник понял, что, пытаясь спастись, животное устремится вниз по откосу, прямо на него; от этого Еник может потерять равновесие и скатиться вниз. В ту же секунду мальчик ринулся на оленя, ударил мачете в шею, олень упал… И тут Еник совершил непоправимую ошибку: схватив оленя за ноги, он попробовал тащить его. Но зверь ещё не был мёртв. Собрав последние силы, он рванулся, и неосмотрительный охотник отлетел на несколько шагов. Еник почувствовал, что теряет равновесие, и с головокружительной быстротой покатился вниз, тщетно стараясь уцепиться за траву и кустарник. В какой-то миг он осознал, что отрывается от земли и — бух! — всей тяжестью свалился в кусты. Они сомкнулись над ним, словно вода в пруду.

Тем временем охота в котловине закончилась. Богатая добыча: пекари, полдюжины зайцев, две пары куропаток были сложены к ногам Франтишека.

— Куда это запропастился Еник? — вдруг всполошился Вацлав. — Он, кажется, преследовал зверя…

Тут все вспомнили, что Еник действительно куда-то побежал, и стали звать… Напрасно: Еник не откликался.

— Хосе останется здесь караулить дичь, — решил встревоженный Франтишек, — а мы немедленно отправимся на поиски. Льготка, ищи, ищи Еника!

Собака тотчас поняла приказ, коротко тявкнула и побежала вверх по течению реки. Диего — за ней, а индейцы, как гончие, — следом. Вскоре они поднялись по откосу и обнаружили убитого оленя, но Еника нигде не было видно. Льготка несколько раз обежала это место, потом вдруг завыла, остановившись на краю пропасти, не менее двадцати метров глубиной. Склон, сначала довольно пологий, обрывался отвесной скалистой стеной, пропадавшей в густом колючем кустарнике.

— Еник свалился с этого обрыва! — воскликнул Вацлав. — Смотрите, вот ещё видно, как он рвал траву, пытаясь удержаться…

Сомнений не оставалось — следы были слишком явственны. Льготка сбежала по пологой части склона и снова завыла. Спуститься дальше она не могла, а прыгнуть боялась.

— Надо скорее спуститься, но как? — вздрогнув, спросил Франтишек.

— Лианы! — вскричал Диего, и все тотчас поняли его счастливую мысль.

Через секунду индейцы уже возвратились с лианами и стали пробовать их прочность; в местах разрыва они быстро связали их. В петлю, сделанную на конце, Диего просунул ружьё, встал на него и, попросив потихоньку опускать верёвку, заскользил по откосу.

Индейцы — прекрасные верхолазы. Они сползли вслед за Диего до отвесного обрыва, легли на землю и, ухватившись за один конец верёвки из лиан, спустили мальчика в пропасть. Через мгновение Диего скрылся из виду.

Вскоре раздался его радостный крик.

— Нашёл! — кричал он снизу, раздвигая кусты. — Жив! — добавил он некоторое время спустя.

Было слышно, как где-то под скалой Диего прорубал дорогу в кустах. Вскоре к нему подоспела помощь — старший индеец тоже спустился по верёвке из лиан.

Это были самые страшные минуты в жизни Франтишека и Вацлава. Наконец-то кусты раздвинулись, и индеец приподнял над собой бесчувственного Еника…

Диего прикинул на глаз высоту горной стены и покачал головой. Оглянувшись, он увидел, что восточный склон менее крут. Мальчик опять скрылся в кустах и, заработал изо всех сил, чтобы проложить дорогу индейцу, который нёс Еника.

Франтишек, Вацлав и оба оставшиеся наверху индейца разгадали замысел Диего. Не обращая внимания на препятствия, забыв об осторожности, устремились они к восточному склону, но добежали как раз в тот момент, когда старший индеец и Диего выбирались из пропасти.

Еник всё ещё не приходил в сознание.

— К воде, скорее к воде!

Но разве здесь можно было идти скорее? Франтишек взял из рук уставшего индейца бесценную ношу и, как младенца, понёс Еника на высоко поднятых руках, чтобы ветви кустов не хлестали мальчика по лицу.

— Бедный молоденький господин умер! — жалобно причитал Хосе. — Глаза закрыты, и бледный, как луна…

Франтишек опустил Еника на землю, обмыл его лицо, а когда нащупал рукой биение сердца, начал делать ему искусственное дыхание. Он разводил руки мальчика равномерно и неутомимо. Его усилия наконец увенчались успехом: веки мальчика дрогнули, сердце забилось сильнее — и маленький охотник вздохнул.

— Спасён, — выговорил Франтишек и тоже облегчённо вздохнул.

Но, едва вытерев пот со лба, снова наклонился и осторожно ощупал ноги и руки Еника — не сломано ли что-нибудь.

— Ничего серьёзного, если только от падения не повреждены внутренние органы, — сказал он, тщательно обследовав мальчика. — Ссадины и царапины — это быстро заживёт.

Вацлав ещё долго брызгал Енику в лицо, а Диего, сняв с него башмаки, растирал холодные ноги. Ещё один, более глубокий вздох, грудь высоко поднялась — и Еник открыл глаза.

Увидев всех вокруг себя, он очень удивился.

— Что случилось? Почему я лежу? — спросил он и попытался подняться.

— Лежи, мальчик, и молчи! — приказал Франтишек. — Какой чёрт понёс тебя в пропасть?

— Серна! — ответил Еник и сразу всё вспомнил.

— А, олень, — кивнул Франтишек. — Тот самый, которого мы нашли над обрывом.

Два индейца стремительно поднялись и побежали куда-то: в суматохе они забыли о добыче и оставили её на краю пропасти.

Еник сел:

— Пить! Дайте, пожалуйста, пить. Я всё вам расскажу.

— У тебя ничего не болит? — озабоченно спросил Вацлав.

— Всё тело болит, но это потому, что я поцарапался о колючки.

Еник вкратце рассказал о случившемся, а закончив, попросил прощения:

— Простите, что я доставил вам столько хлопот, но этот оленёнок очень уж меня раззадорил… А вот и он! Посмотрите, какой красавец! — И Еник, увидев свою добычу, не стерпел: превозмог боль и встал.

— А кто принёс вот это? — неожиданно вскричал Франтишек, поднимая с земли какой-то куст с тугими листьями и волокнистыми корнями. — Это же замечательная находка! — восторгался он, внимательно рассматривая растение.

— Наверное, Еник, — догадался Вацлав. — Падая, он вырвал эту орхидею, да так с ней и свалился.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Франтишек. — В таком случае, Еник самый удачливый охотник за орхидеями, какого я только знаю. Ведь он случайно нашёл такую редкость, о которой мечтают все любители орхидей в Англии! — Франтишек ликовал. — Отдохни немножко, — предложил он Енику, — а мы поищем, нет ли на склоне сестёр твоей орхидеи.

И Франтишек, сопровождаемый индейцами, сбежал вниз по склону. Хосе, «накрыв на стол», выбрал для Еника самые лакомые кусочки. А Льготка так и прилипла к мальчику, никакие окрики на неё не действовали. Помимо всего прочего, она рассудила, что после такого переполоха неплохо и перекусить.

Так они пировали втроём, ибо Хосе, предлагая кому-нибудь подкрепиться, не забывал и «бедного негра», который, так же как и Льготка, никогда не страдал отсутствием аппетита.

Решение осмотреть склон было очень правильным: помощники Франтишека нашли ещё восемь кустов редких орхидей.

Продолжать охоту никому не хотелось. Все вдруг заскучали по «дому». Еник отдохнул и уже мог идти без посторонней помощи, он только опёрся на руку Диего; заодно Еник ещё раз рассказал другу о своём приключении с оленем, который в агонии отшвырнул его в пропасть.

В лагере их поджидала новая беда: еле-еле успели спасти Льготкиных детёнышей. Льготка, словно предчувствуя неладное, далеко обогнала людей. И предчувствие не обмануло её: яростный лай, отчаянный вой собаки словно умоляли о помощи.

Еник с Диего бросились вперёд и остановились поражённые: на ветке, где висела клетка со щенками, прыгало с полдюжины маленьких обезьян. Одна из них уже сидела на крышке клетки, пробуя открыть дверцу. Но тут прозвучал выстрел, и обезьяна, раненная крупной дробью из ружья Вацлава, свалилась, как спелая груша. Остальные воришки обратились в бегство, но многим досталось на орехи: одни унесли в своей шкуре стрелу, другие — горсть мелкой дроби.

Самый дерзкий из нападавших был мёртв: Льготка шутить не любила. А когда Диего снял с дерева клетку, собака прикрыла щенят своим телом. Она вся дрожала.