Океан Любви - Анураг Сагар

Жизнь Кабира потеряна во мгле легенд, и настоящий момент столь далёк от времени жизни Кабира, что очень трудно узнать о ней значительное количество достоверных фактов. Всё же, есть определённые моменты жизни Кабира, в отношении которых традиции, кажется, соглашаются, и в которых мы можем быть вполне уверены.

ВРЕМЯ И МЕСТО

На протяжении веков, в целом, соглашаются с тем, что Кабир жил с 1398 по 1518 год. Есть различные вариации по поводу этих дат: одна версия предлагает года с 1380 по 1440, другая же — с 1440 по 1518. Тем не менее, ни одна из версий не основана на традиции; это спекулятивные интерпретации современных учёных, которым трудно воспринять аномально долгий срок жизни человека. Но хотя этот срок жизни длинный, даже для духовных мастеров, это не беспрецедентный случай: небольшое число индийских святых долгожителей было всегда. Тому пример знаменитый Трайланга Свами (Trailanga Swami), несомненно, живший триста лет в Бенаресе, в относительно современное время, в самый расцвет Британского владычества; одна из его учениц, Шанкари Маи Джью (Shankari Mai Jiew), родившаяся в 1826-м, всё ещё была жива в 1946-м — что примерно соответствует сроку жизни Кабира[1].

Это была моя большая удача — встретить Махариши Рагувачарью (Maharishi Raghuvacharya), известного йога из Ришикеша, который в свои 90 лет стал последователем Сант Кирпал Сингха Джи. Я встречал Рагувачарью дважды — в 1965-м и 1969-м — когда ему было больше ста лет. Он умер в 1970-м году, в возрасте 115 лет, обладая полным контролем над своими силами; Когда я встретил его годом раньше, он производил впечатление энергичного шестидесятипятилетнего человека. Тем не менее, продолжительность его жизни и дата рождения были известны сотням людей, так как он жил в Ришикеше всю свою жизнь.

Таким образом, хотя Кабир и имел долгий срок жизни, такая продолжительность жизни является вполне возможной. И поскольку традиция приняла эти даты с ранних пор, и остальное в жизни Кабира не менее удивительно, представляется целесообразным принять их.

Также верно, что он родился в Бенаресе (тогда имевшем название «Каши») и жил в нём большую часть своей жизни, умерев в соседнем городе Магахаре.

СОЦИАЛЬНЫЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ УСЛОВИЯ

Также есть основания полагать, что Кабир был мусульманином по рождению и принадлежал к касте ткачей (julaha). Строго говоря, мусульмане не относятся ни к одной из каст, но в Индии эта идея постепенно размылась под массовым воздействием низшей касты Индусов, которые в попытке избежать тягот жизни низшей касты преуспевали, лишь приняв Ислам. Это же случилось и с джулахами, по всей видимости, кастой шудр, которая массово преобразовалась между двенадцатым и четырнадцатым столетиями. Слово «джулаха» (julaha) на персидском языке означает «ткач», и члены этой касты, обычно, либо ткачи, либо фермеры. Их социальный статус был и является очень низким, и их преобразование не подняло их в глазах ни Индусов, ни Мусульман.

С самого начала, Кабира идентифицировали с джулахой.

В действительности, он сам определял себя таким образом. И хотя его песни и поэзия небогаты автобиографической информацией (Анураг Сагар особенно разочаровывает в этом отношении), информация, которую они содержат, особенно ценна; и в них можно увидеть, что Кабир радостно и даже весело даёт знать миру, что он джулаха:

Я из низкой прослойки общества, моя каста — джулаха;

У меня есть только одно преимущество, и это Наам[2].

Поскольку джулахи по определению были Мусульманами и так как

«Кабир» исламское имя (на самом деле арабское и встречается в Коране), принадлежность его к исламской вере не должна была бы ставиться под сомнение. Однако по поводу этого шли споры на том основании, что его учение дано полностью в рамках системы Индуизма. В том числе, Анураг Сагар: не смотря на то, что большая часть поэмы посвящена подрыву индуистской теологии, это сделано изнутри: идеи перевёрнуты с ног наголову тем, кто знает их досконально и кто опровергает их, показывая правду, которую они должны отражать. В Анураг Сагар очень мало Ислама, как и в целом в поэзии Кабира (хотя многие песни содержат краткие ссылки на Исламские идеи).

Этому существуют различные объяснения, одно из которых, очевидно, связано с тем, что Кабир учитывал обстоятельства места и времени: большинство людей на территориях, где распространялась его Миссия, были Индусами, и он хотел достучаться до их сердец через язык их собственной религии. Другая версия связана с тем, что проблематика Анураг Сагар актуальна для территорий, где Индуистская мифология очень богата, и персонажи и события этой мифологии были позаимствованы поэтическим гением Кабира способами, которые не были бы доступны при использовании относительно простой по содержанию исламской традиции. И, наконец, тот факт, что количество джулах с исламским образованием было незначительно: каста в целом была и остаётся безграмотной и не находится

в списке приоритетов для Мусульманских педагогов. Гуру Кабира, как мы увидим, был Индусом, и Кабир, как правило, у современных индусов считается индуистским святым: действительно, он стал богом у индусов, и идолы с его изображением присутствуют в индуистских храмах — ироничная судьба для святого, который осуждал идолопоклонство не менее сильно, чем Иудейский пророк. Его индуистские поклонники не отрицают его мусульманского происхождения, но они либо игнорируют это, либо дают этому иное объяснение. Тем не менее, тот факт, что святой, который не только был мусульманином, но и был безграмотным, мусульманином из низшей касты, так завоевал сердца индусов и достиг среди них такого высокого положения, это абсолютно не имеет аналогов во всей истории и красноречиво подтверждает «невероятную силу», упоминаемую Сант Джи в его Предисловии.

Его родители, которые фигурируют в Анураг Сагар, были Нима (Nima) (его мать) и Ниру (Niru) (его отец). По словам самого Кабира они не были его реальными кровными родителями, так как его рождение было чудесным; но он выбрал их по причинам, объяснённым в поэме, был воспитан ими как собственный сын, принял ограничения их низкой касты и был обучен своим отцом ткацкому ремеслу. В трудах Кабира есть свидетельство, что его мать испытывала много беспокойств из-за его святости и того, что святость предполагает, а также из-за использования им в своём учении концепций Индуизма:

Мать Кабира горько плачет, беспокоясь:

«Как этот ребёнок будет жить, О Бог?»

Кабир говорит: «Послушай, мать,

Бог единственный дающий для всех нас»[3].

[Мать Кабира спрашивает: ]

«Кто в нашей семье когда-либо взывал «Рам»?[4]»

Когда он вырос, то женился на Лой (Loi), которая также являлась его последовательницей, у них было двое детей — сын Камал (Kamal) и дочь Камали (Kamali) — и зарабатывал на жизнь ткацким делом. Лой и Камали не упомянуты в Анураг Сагар, но о Камале ясно написано, что он был родным сыном Кабира. Таким образом, крайне маловероятно, что он не был женат, как полагают некоторые его индуистские последователи (находящие женитьбу святого человека неприемлимой). Для традиции Сант Мат то, что Мастер женат, не является необычным, и поскольку Кабир являлся основателем этой традиции, то нет причины, по которой так не могло быть. Те, кто возражают против факта женитьбы Кабира, считают, что Лой и дети были только его последователями; но как традиции ясно описывают, все трое находились в личных отношениях с Кабиром в ежедневном быту, крайне маловероятно, что они не являлись его физической семьей.

КАБИР И РАМАНАНДА

Традиция Сант Мат утверждает, а Анураг Сагар поддерживает, что Кабир является прото-Мастером или первоначальным Святым, который нисходил напрямую от Бога четырежды, по одному разу в каждую Югу или один временной цикл, каждый раз основывая линию Мастеров, и его воплощение в настоящем временном цикле или Кали-Юге — то есть жизнь исторического Кабира — является, таким образом, только крупицей целого. В Анураг Сагар Кабир вдаётся в большие или меньшие подробности относительно каждой из четырёх своих инкарнаций, а также рассказывает о своей деятельности до воплощения, и то, что он сообщил, принимается Мастерами Сант Мат как прямое и точное описание действий

и событий, которые в полном смысле слишком необъятны, чтобы с лёгкостью уместиться в наших вербальных и концептуальных рамках. Его описание различных своих воплощений, как и многие другие части поэмы, настолько истинны, насколько это возможно, учитывая ограничения способа, которым они передаются, и формируют основу и важные составляющие идей и историй устной традиции Сант Мат; и Мастера, приходившие после него, принимали Кабира как основателя различных линий Мастеров.

Тем не менее, традиция утверждает, а сочинения Кабира подтверждают, что Кабир принял посвящение от Гуру, и Учителем его был Рамананда. Это может показаться противоречивым, но это является основным столпом Сант Мат, что каждому необходимо сидеть у стоп Мастера. Как сказал Иисус Иоанну Крестителю, когда тот в изумлении спросил, почему он пришёл к нему: «Ибо так надлежит нам исполнить всякую правду»[5]. Ситуация в точности аналогична; и также, как подразумевает вопрос Иоанна — что Иоанн должен был бы прийти к Иисусу, а не наоборот — так и традиция утверждает, что, в конечном счёте, Кабир освободил Рамананду. Но всё-таки внешне Кабир сидел у стоп Рамананды и смирил себя перед ним в глазах мира. Сант Кирпал Сингх Джи (Sant Kirpal Singh Ji) писал:

Все, кто рождаются Святыми, хотя их очень мало, приходят в мир, с самого рождения обладая эзотерическим знанием, но, согласно существующему правилу, принимают Мастера. [ «Ибо так надлежит нам исполнить всякую правду»].

Кабир Сахиб, к примеру, должен был принять Шри Рамананду (Shri Ramananda) как своего Мастера[6].

Прокомментировать отношения Кабира и Рамананды можно следующим образом:

Кабир Сахиб был всесильным и даже если бы он не принял никого в качестве Гуру, это не имело бы большого значения. Но всё же он не нарушил ограничения и традиции и поэтому он принял Рамананду как своего Мастера. Но действительность была такова, что Рамананда был освобождён Кабиром Сахибом. Рамананда был идолопоклонником и не обладал каким- либо знанием о духовности. Но индусы принимали его как очень великого святого человека, а равно они критиковали Кабира Сахиба за то, что он не имел Мастера или гуру, считая, что в виду этого принимать от него посвящение или мантру — грех. Кабир Сахиб был весьма мудрым Махатмой (Mahatma) и понимал, что если он примет как своего Мастера какого-нибудь незначительного Махатму, люди не будут верить ему. Таким образом, ему нужно было принять кого-то, кто очень известен как Мастер среди этих людей. Но так как Рамананда не испытывал счастья, даже просто видя мусульманина, не было речи о принятии посвящения от Рамананды. Для него это было невозможно.

Рамананда ходил каждое утро к реке Ганга. По той причине, что Кабир хотел принять его как своего Мастера, он принял форму маленького ребёнка. Он лёг на ступени, по которым Рамананда возвращался. Было очень темно, и случайно Рамананда наступил на младенца. И Кабир, который был этим ребёнком, начал плакать. Кто знает, действительно ли Рамананда наступил на Кабира Сахиба или нет, но всё же Кабир искал какого-то повода, чтобы заплакать, и он начал плакать. Рамананда очень испугался и сказал: «О человек Бога, повторяй «Бог», О человек Бога, повторяй «Бог»» — что-то вроде этого. Но Кабир Сахиб продолжал плакать. И он снова сказал это: «О человек Бога, повторяй «Бог»». И Рамананда вернулся домой, а Кабир исчез с того места.

После этого Кабир Сахиб стал говорить людям: «Рамананда мой Мастер. Я получил посвящение от него». Индусы были очень расстроены из-за такого поступка Рамананды, они пошли к нему со словами: «У тебя тысячи последователей индусов, и всё же ты жаждешь больше. Зачем ты принял этого мусульманина в свои ученики?». В то время люди очень сильно верили в касты. Рамананда спросил: «Кто сказал, что он мой ученик? Я не знаю никакого Кабира и не давал посвящение никакому Кабиру». Тогда все индусы пришли к Кабиру Сахибу и сказали: «Пойдём с нами к Рамананде. Ты говоришь, что он твой Мастер, но он не верит в это. Идём с нами». Так, Кабир пошел в дом Рамананды. В тот момент Рамананда поклонялся идолу Господа Вишну. Так как он не был рад видеть лица мусульман, у него был занавес, и Кабир Сидел по другую сторону от этой ширмы. Рамананда играл с идолом и в конце поместил корону на голову идолу, но забыл надеть цепочку на шею. По этой причине он растерялся, что ему делать теперь, потому что если он снимет корону — это будет оскорблением, а другого способа одеть цепочку на шею не было. Кабир Сахиб, будучи всезнающим, сказал: «Мастер, Гуру Джи (Guru Ji), почему ты так растерян? Просто рассоедини цепочку и затем соедини её снова на шее». Когда он узнал, что Кабир Сахиб сидит рядом по другую сторону от занавеса и что не было возможности даже увидеть его, он подумал: «Откуда он мог знать о моей проблеме? Но он решил её!». Он был крайне удивлён. Так, он заговорил с ним и спросил:

«Когда я посвятил тебя?». Кабир Сахиб напомнил ему об инциденте и сказал:

«Ты наступил на меня и сказал, что мне повторять, теперь я повторяю это, а ты мой Мастер».

Рамананда ответил: «Это был ребёнок; ты же — Кабир». Кабир сказал:

«Если ты хочешь увидеть меня ребёнком, я могу показать тебе. Сейчас я так же могу принять форму ребёнка и показать тебе, что я и он — одно». Когда Рамананда осознал всё это, то ответил: «Если ты и есть всеведающий, отчего этот занавес между нами? Сними же эту пелену». После этого Кабир Сахиб освободил Рамананду.

Даже после того, как Рамананда многое обрёл благодаря Кабиру, всё ещё он был вовлечён во всевозможные практики, которые выполнял ранее, совершал обряды и ритуалы, и занимался идолопоклонством. Однажды Рамананда совершал церемонию, для которой было приготовлено много хорошей еды и они давали её людям со словами: «Это пойдёт нашим отцам и дедам, которые умерли и живут на небесах». Для этой церемонии Рамананда послал всех своих последователей, включая Кабира Сахиба, в деревню за молоком для рисового пудинга и других целей. Кабир так же пошёл и, увидев там мёртвую корову, силой стал запихивать пищу ей в рот. Так как она была мертва, то не могла сама есть. Но, с помощью палки, он проталкивал еду ей в рот. Затем он начал доить её. Но она была мертва, как же могла она дать молоко? Остальные последователи, когда увидели, что делает Кабир, пошли к Рамананде и доложили ему об этом. Рамананда позвал Кабира и с упрёком сказал: «О человек, мертвая корова не может ни есть, ни давать молоко». Кабир ответил: «Гуру джи (Guru Ji), ты уверен, что мёртвая корова не может ничего есть и не может приносить никакой пользы?». Рамананда ответил:

«Да, это, несомненно, правда». Тогда, он сказал: «Хорошо, как же ты можешь быть уверен, что еда, которую ты раздаёшь другим людям, говоря: «Это пойдёт нашим отцам и дедам, которые умерли и живут на небесах», действительно принесёт пользу тебе?». Рамананда не нашёлся, что ответить. Кабир Сахиб сделал это только чтобы преподать урок, намереваясь освободить Рамананду.

КАБИР И ЕГО СОВРЕМЕННИКИ

Влияние Кабира на своих современников было глубоким. Рассказано много историй, иллюстрирующих его силу, проницательность и различные аспекты его экстраординарной личности, включая его честность, полное смирение, совершенную преданность Богу, сострадание и прямоту. Баба Саван Сингх (Baba Sawan Singh), после того как многие его стали прославлять за сотворённое им чудо, рассказал эту историю, которая подчёркивает человечность этого наиболее трансцендентного из Святых, нисколько не умаляя его славы:

Люди приписывают это происшествие моей чудесной силе. Это же случилось однажды с Кабиром Сахибом. Пандиты (pundits), псевдо-Святые и начитанные люди завидовали Кабиру Сахибу. Поэтому они объявили по всему городу, что в определённый день будет Бандара (Bhandara) (религиозное собрание и торжество) в месте, где живёт Кабир Сахиб. Кабир Сахиб узнал об этой проделке накануне вечером. Как мог Он накормить тысячи людей? [Он был, конечно, очень беден]. Он покинул место, где жил, вечером, и скрылся в джунглях, оставаясь там до следующего дня. С того места, где Он скрывался, Он мог видеть людей, возвращающихся на следующий день из Его дома, и все они отмечали: «Прекрасно, Кабир! Какое восхитительное угощение ты приготовил для Садху!».

Кабир Сахиб не знал, что это значит… Он вернулся домой и Его семья ему сообщила: «Ты находился здесь всё время и сам кормил людей». Кабир Сахиб сразу понял, что всё это были милость и благословение Всевышнего Отца. [Говорят, что он воскликнул такие слова: «Кабир не делал этого, не мог сделать этого, не стал бы делать этого; всё это сделал Бог, а заслуги достались Кабиру!»]. То же самое имеет место и в этом эпизоде. Святые всегда внутри пребывают в Воле Божьей[7].

Сант Кирпал Сингх рассказывал удивительную историю, демонстрирующую силу Кабира также хорошо, как и его юмор и мудрость:

«Во времена Кабира жил один пандит, религиозный учитель. Его история запечатлена в писаниях и повествует о том, как он всесторонне изучал священные и другие книги и стал самым учёным человеком на много миль вокруг, поэтому он назвал себя Сарбаджит (Sarbajeet), что означает «тот, кто всех победил». По завершении его обучения, он вернулся в дом своей матери. Она была последовательницей Кабира Сахиба, и сказал ей: «Мать, я стал Сарбаджитом; с этих пор ты должна называть меня так». Она ответила: «Я стану тебя так называть, если ты сможешь победить в знании Кабира Сахиба». Мирское знание часто потворствует гордости и, небрежно взяв свои книги, он сказал: «О, запросто», и отправился в скромное жилище Кабира.

Кабир Сахиб сказал молодому человеку: «Итак, Пандит джи, что привело тебя сюда?». Горделивый пандит ответил: «Я — Сарбаджит, и я пришёл победить тебя в знании». Кабир улыбнулся ему и произнёс: «Я не хочу спорить об этом, так что ты просто напиши, что Сарбаджит победил, а Кабир проиграл, а я подпишу это». Пандит был очень доволен тем, что Кабир так легко сдался; он быстро записал слова и дал Кабиру подписать. Он ушёл домой и, размахивая бумагой перед матерью, сказал: «Теперь ты должна будешь называть меня Сарбаджит, потому что Кабир Сахиб признал это». Она взяла бумагу и прочитала вслух: «Сарбаджит проиграл, а Кабир победил». Не веря своим ушам, он сам перечитал бумагу и произнёс: «Как такое возможно? Должно быть, какая-то ошибка вкралась — я вернусь к Кабиру Сахибу». По прибытии в дом Святого, он выпалил: «Махарадж (Maharaj), я сделал небольшую ошибку, так что я хочу переписать бумагу». Кабир Сахиб любезно согласился и подписал новую декларацию. Когда пандит прибыл домой, его мать прочитала бумагу и сказала: «Но тут всё ещё написано «Сарбаджит проиграл, а Кабир победил». В чувствах он закричал:

«Я снова пойду к Кабиру!». И поспешил прочь. Это правило: ни один великий Мастер никогда не унизит человека, но с любовью даст ему понять. Если кто-то не услышал даже после этого, он прибегнет к оперативным мерам, как доктор, который сделает всё, чтобы излечить опухоль, даже если для этого потребуется сделать операцию. Таким образом, с большой добротой, Кабир Сахиб объяснил пандиту: «Как могут твой разум и мой стать равновеликими? Я говорю то, что видел, а ты — то, что прочитал в книгах»[8].

Существует история, которая является весьма разоблачающей:

Во времена Кабира Сахиба, однажды на берегах реки Ганги человек низшей касты совершал омовение, а пандит проходил мимо. И так случилось, что одна капля воды с тела человека низкой касты попала на тело пандита, и он очень расстроился, потому что посчитал себя осквернённым; но Кабир Сахиб сказал ему с большой любовью: «О Брамин (Brahmin), ты был также рождён женщиной; как ты можешь называться брамином, если и мы — шудры (shudras) — появляемся на свет из того же места и тем же образом? Как ты можешь говорить, что мы и ты разные? У тебя внутри кровь и в нас течёт такая же кровь!». Так, Кабир Сахиб с любовью объяснил ему, что все люди равны».

Революционные взгляды, подобные этим, пришлись по душе таким современным духовным лидерам Индии как Махатма Ганди и Рабиндранат Тагор, но имели противоположный эффект при его жизни. Индуистское общество с кастовым сознанием и ортодоксальные мусульманские круги с ужасом смотрели на самонадеянного джулаху, из-за чего он не раз преследовался, главным образом, императором Сикандером Лоди (Sikander Lodi). Его топили в Ганге, приковав в лодке, полной камней, но либо он чудесным образом спасался в последнюю минуту, либо воскресал из мёртвых; его хоронили заживо, но он также оставался живым; его связали и бросили перед слоном, но слон к нему не прикоснулся. Эти истории являются частью традиции, но, конечно, не могут быть проверены; тем не менее, то, что учение и поступки Кабира привели его к конфликту с властью и, в итоге к преследованию, весьма вероятно; выживание в условиях подобных преследований с помощью божественного вмешательства или воскрешения имело прецеденты; да и, в любом случае, то, что Кабир выжил, прекрасно подтверждается фактом его смерти в Магахаре (Magahar) в пожилом возрасте.

Самое раннее упоминание о Кабире вне традиции Сант Мат, встречается в Бхакта Мале (Bhakta Mala) — поэме, посвящённой жизнеописаниям разных Святых, написанной Набха Дасом (Nabha Das) около 1 600 года (восемью десятью годами позднее смерти Кабира). Это очень интересное и точное краткое подведение итогов деятельности Кабира, как взгляд извне:

Кабир отказался признать кастовые различия и авторитет шести школ индуистской философии;… Он считал, что религия без бхакти (bhakti) [преданность в любви к Богу] вообще не является религией и что аскетизм, пост и раздача милостыни не имеют никакого значения, если не сопровождаются бхаджаном (bhajan) [медитацией]. С помощью рамаян (ramainis), шабдов (shabdas) и сакхий (sakhis) [различных песен] он передал религиозные наставления индусам и магометанам. У него не было предпочтений в отношении какой-либо религии, но он дал учение, которое было воспринято последователями обеих традиций. Он высказывал свои взгляды без страха и никогда не изменял их в угоду слушателям.

ПОСЛЕДОВАТЕЛИ КАБИРА

Как у центральной фигуры в современной истории Сант Мат, у Кабира было несколько последователей, которые стали Мастерами и давали посвящение после его ухода: некоторые из них известны только из его сочинений, но многие известны благодаря собственным достижениям. Равидас (Ravidas) и Даду Сахиб (Dadu Sahib) — два известных святых — которые происходили прямо или косвенно от Кабира, и многие другие. Двое, что имеют значение для нас — это Дхарам Дас (Dharam Das), который был его гурмукхом (gurumukh) и особенно почитается в наши дни, в особенности членами Кабир-пантха (Kabir-panth), религиозной секты северной Индии (имеющей индуистское и мусульманское ответвления), которая, как утверждается её членами, основана Кабиром, и Баба Нанак (Baba Nanak), первый Гуру сикхов (Sikhs), который почитается сегодня, в особенности, последователями сикхской религии.

Ирония истории состоит в том, что линия преемственности, идущая от Дхарам Даса, чьи особые отношения с Кабиром ярко описаны Сант Джи (Sant Ji) в его Предисловии, пришла в упадок и стала, в конечном счёте, одним из церемониальных религиозных движений, в то время как для линии, продолжившейся от Нанака, который только дважды встречался с Кабиром и который сам являлся сватех сантом (swateh sant; рождённым освобождённым)[9], суждено было стать той линией, через которую сила и импульс Кабира продолжают действовать во всей своей полноте в современном мире[10]. Это действительно так: Кабир-пантх сегодня не обладает знанием внутреннего учения, а посвящение свелось до простого ритуала. Хотя то же самое можно сказать и о религии Сикхов. Что же касается линии Нанака, то она ушла в подполье после смерти десятого Гуру сикхов и продолжает существовать в полной мере и в настоящее время.

УХОД КАБИРА

Считается, что когда Кабир был готов уйти, его индуистские и мусульманские последователи были готовы сражаться за то, будет ли его тело кремировано или захоронено. После строгого упрёка им за то, что они забыли его учения так быстро, он лёг, накрыв себя саваном, и сказал всем уйти. Когда они вернулись в комнату, тело его исчезло; вместо тела на том месте лежала охапка цветов. Его мусульманские последователи взяли половину от цветов и похоронили их, а его индуистские последователи забрали оставшуюся половину и сожгли её. Таким образом, своей смертью, как и своей жизнью, Кабир продемонстрировал универсальность Мастеров.

Также считается, что Кабир несколько раз после своей смерти являлся воскресшим, включая, по меньшей мере, один раз, когда передавал Дхарам Дасу дальнейшие наставления, о чём и повествуется на страницах Анураг Сагар.

ТЕМА

Поэма сосредоточена вокруг влияния Времени на Вечность и отклике Вечности. Это и есть Вечность, что является анураг сагар (anurag sagar) или «океаном любви», и Время, что искажает ту часть Вечности, которую затрагивает, порождая бхав сагар (bhav sagar), «мирской океан» — единственную реальность, которую знают многие из нас, иллюзорный мир, в ловушку которого мы пойманы. Создатель бхав сагар, «мясник Каль» (Каль, буквально, означает Время) — безумец: один из сыновей Вечности (Сат Пуруша (Sat Purush), Истинной или Изначальной Личности), Каль или Время был не в состоянии справиться с отделённостью от Отца, которой требовал процесс творения, и сошёл с ума. Игнорируя желания Вечности, он злоупотребил средствами для создания Творения, вверенными ему и из-за своего нетерпения и мании величия создал сточную трубу там, где был задуман сад. Убеждённый, что он является Богом, требуя к себе поклонения как Богу, и создав Закон, настолько строгий, что никто не может соблюсти его, он и по сей день правит замкнутой цепью вселенной, выход из которой был бы невозможен, если бы не тот факт, что, как выразился поэт Блэйк: «Вечность неизменно любит тех, кто создан Временем». Так как Вечность любит всех нас, кто пойман в ловушку Времени, она организует серии вторжений, во время которых истинная Реальность проникает в иллюзорную вселенную и освещает её, пробуждая тех, кто готов осознать правду, и указывая им выход. Такие вмешательства осуществляются изначально последовательными воплощениями (инкарнациями) — Сат Сукрита (Sat Sukrit), Маниндера (Maninder), Курунамаи (Karunamai) и Кабира (Kabir) — Сына Вечности, который одновременно и герой и автор эпоса, а затем его преемниками, которых он поднимает на тот же уровень, где находится сам, и являются объектом повествования поэмы; и сердцевиной его является усердный, беспредельно терпеливый поиск Дхарам Даса, «раба Закона», освобождённой души, которая потеряла свободу, невежественного ученика, ставшего Мастером, и который в действительности есть все мы. Именно в поиске Дхарам Даса наиболее полно раскрывается истинная природа изначальной вселенной — Океана Любви, и проявляется в своей полноте способ действия этого Океана — принцип Милости. Неважно, насколько бестолковым Дхарам Дас обнаруживает себя, неважно, насколько основательно забыл он свою истинную природу и как крепок его сон, Мастер никогда не снижает свою активность: неотступно пребывая подле него воплощение за воплощением, Он показывает ему — и всем нам, — как сильно Он заботится о нём — и обо всех нас — просто потому, что он есть. Мы — дети Отца нашего в силу нашего происхождения; мы, может быть, и пойманы Временем, но Отец наш любит нас и Он найдёт нас.

Это давняя история, изначальная история; в той или иной форме это рассказывалось много раз, хотя редко так ясно и авторитетно, как здесь. Западный мир знаком с данной темой, главным образом, через Евангелие, хотя Евангелие, в той форме, в которой мы его имеем, является не полным; кажется, что учёные ежедневно обнаруживают древние рукописи и фрагменты, которые проливают новый свет на то, как учение Иисуса понималось его современниками, в частности теми самыми в значительной мере оклеветанными ранними христианами, называемыми Гностиками (Gnostics) или Знающими (Knowers), которые понимали эту историю очень хорошо и комментировали её снова и снова[11].

Это началось не с Евангелие, равно как и не закончилось с подавлением гностиков; подобно самому Мастеру, который постоянно ищет нас, это обнаруживается вновь и вновь, возникая перед нами, когда мы меньше всего этого ожидаем. В диалогах Платона, поэзии Блэйка, операх Моцарта и новейших научно-фантастических историях в мягких обложках, и, сверх того, в сотнях других мест[12]. Это поистине основной поток человеческой культуры, Востока или Запада, хотя он совершенно подавлен в большинстве из нас.

ВРЕМЯ И МЕСТО

Анураг Сагар постулирует два основных положения, формирующих авансцену, на которой разворачивается история:

1) Физическая вселенная, которую мы знаем, лишь крошечная часть вселенной в целом, которая возвышается во множестве уровней, до тех пор, пока не достигает Вечности. Изначальное творение Сат Пуруша резко отличается от «трёх миров», созданных Калем: в областях над Калем, творение продолжается согласно изначальному плану, в то время как три мира являются павшими. Три мира — это: физический план, вселенная, познаваемая нами через наши чувства и их устройства; астральный план, другая вселенная, окружающая и обёртывающая физическую, существующая на более тонких частотах и включающая ряд небесных обителей и адов, а также промежуточных регионов; и причинный план, более тонкий, чем два других, окружающий и обёртывающий их, который является нынешним домом Каля или Времени и источником или причинной энергией, активирующей нижние планы. В рамках Закона Каля действует реинкарнация, Закон Кармы, в том или ином из этих миров; также возможно познать два высших мира посредством различных техник медитации и практик йоги. Но невозможно покинуть три мира и войти в истинную вселенную — то есть достичь освобождения или спасения — без милости кого- то, кто пришёл оттуда.

2) Три мира находятся в своём наивысшем и оптимальном состоянии в момент создания; вся их последующая история — непрерывная деградация, «свёртывание» или энтропия. Это занимает миллионы лет, поделённые на четыре части или эпохи (юги; yugas), сообразно изменяющимся условиям жизни. Одним из способов раскрытия темы Анураг Сагар, является изложение истории воплощений автора-героя в каждой юге. В конце цикла, состоящего из четырёх юг, нижняя вселенная растворяется (pralaya) и втягивается в высшую вселенную; все души, застрявшие в трёх мирах, находятся в коматозном состоянии так долго, сколько нижнее мироздание остаётся в непроявленной форме — этот период в точности равен по продолжительности времени существования проявленной формы, то есть четырём югам. В конце этого периода Каль создаёт нижнюю вселенную вновь (или она воссоздаёт себя по образцу, изначально им заложенному) и циклы возобновляются заново, продолжаясь до тех пор, пока все души — то есть все живые или дживы — ни освободятся из нижних миров и окажутся снова в Вечности или Сат Локе.

Такая схема космоса, пространственная и временная одновременно, принимается Мастерами и фактически от Них и исходит; тем не менее, стоит сделать предостережение. В примечаниях к этой поэме, юги описаны в терминах ортодоксальной индуистской теологии, что сделано с информационной целью и чтобы показать сравнительные условия каждой юги; но это не значит, что Мастера непременно подтверждают их в деталях — количество лет, продолжительность жизни и т. п. — как это даётся индуистскими служителями культа. На эту тему Сант Кирпал Сингх (Sant Kirpal Singh) писал в своих комментариях к Джап Джи Гуру Нанака:

«Нанак здесь ссылается на древнюю индийскую доктрину четырёх юг или временных циклов, которые в некоторой степени соответствует западному представлению в Золотом, Серебряном, Бронзовом и Железном Веках. Нанак часто использует подобные концепции и доктрины из древнего индуистского знания; но он ссылается на них не как на духовную или научную истину, а часто как Божественный поэт, использующий аллюзию и мифологию, чтобы изложить Свою точку зрения»[13].

По этой причине, принимая основную идею нисхождения вселенной (инволюции нежели эволюции) — идею ни коим образом философски не совместимую с современной теорией «Большого взрыва» о происхождении космоса — куда более длительную историю человечества, чем предлагают современные идеи, и её разделение на четыре века, не стоит беспокоиться об особенностях этих веков и как они вписываются в современные теории человеческой эволюции. Правда есть правда, и если когда-нибудь научные открытия будут полными, они вскроют правду мифов о югах. Как это происходит, новые открытия постоянно меняют наше понимание как о дате образования человеческого рода, так и о природе нашего доисторического прошлого. Сейчас представляется, например, что Неандертальский человек был членом человеческого рода и был, весьма вероятно добрым вегетарианцем, а в некоторых аспектах даже более продвинутым, чем мы[14]. Доказательства показывают, что наши доисторические предки обладали высокотехнологичной культурой, которая в итоге уничтожила их и человечеству пришлось начинать с нуля в начале Кали-Юги (примерно 3 000 год до н. э.)[15]. Сант Кирпал Сингх был очень конкретен в отношении одной части из теории Юг, и много раз подтверждал, что война, описанная в эпосе Махабхарата, относящаяся к традиционному концу Третьего Века, была не простой битвой, изображенной в нём, но была ядерной войной в масштабах всего мира, имеющей разрушительные последствия. Тот факт, что она традиционно не преподносится в такой форме (несмотря на то, что там есть упоминания о самолётах, телевидении, и прочем, что вызывает недопонимание у авторов, и презентуется как магия), просто отражает время, в которое Махабхарата была написана — после холокоста. Автор объяснил историю, которая дошла до него, как мог, в свете того, о чём знал сам.

АНУРАГ САГАР И САНТ МАТ

Анураг Сагар занимает очень необычное место в литературе Мастеров; это одновременно одна из наиболее почитаемых и наименее известных из всех эзотерических книг. Мастера сами её чтят и часто используют тем или иным образом; у них есть возможность самостоятельно её читать, но многие из их последователей знают о ней только понаслышке, в основном потому, что она написана на диалекте, существовавшем до хинди, который называется Брадж (Braj), и который, по словам ведущих современных исследователей творчества Кабира, «уже во времена Кабира… преимущественно стал языком лирическим»[16], но на котором крайне трудно читать современным индийцам; он примерно также соотносится с современным разговорным хинди как чосеровский или средневековый английский с современным английским языком. Существуют также проблемы интерпретации: в различных мифотворческих толкованиях этих тем (в особенности теми, что принадлежат Блейку (Blake), который из всех Западных писателей наиболее близок к Кабиру и духовно и по поэтическому дару[17]) поэма трудна для понимания, порой загадочна и всегда требовательна; так что понять её полностью без авторитетного комментария нелегко. Благодаря милости живущих Сынов Вечности, некоторые такие комментарии были даны.

Признательность и уважение к Анураг Сагар разделяется всеми Мастерами линии, которые описали её полностью в своих собственных книгах, лекциях и песнях. Внимательный читатель Сар Бачан (Sar Bachan), написанного Свами Джи (Swami Ji), или книг Сант Кирпала Сингха найдёт много точек соприкосновения. Тулси Сахиб (Tulsi Sahib) посвятил значительную часть одной из своих основных книг детальным комментариям некоторых аспектов поэмы[18]. Баба Джаймал Сингх (Baba Jaimal Singh) считал её самой авторитетной книгой учения Мастеров, что следует из рассказа его последователя и преемника Саван Сингха (Sawan Singh):

«На четвертый день я отправился на Сатсанг (Satsang). Баба Джи [Баба Джаймал Сингх] в тот момент объяснял значение Джап Джи Сахиба. Я обрушил на него лавину вопросов — так много, что аудитория устала и стала чувствовать беспокойство от такого множества вопросов, задаваемых мной. Он хотел указать мне путь, но я к тому времени прочитал Веданту. Когда я читал Гурбани, моё мнение было одним, когда же я прочитал Гиту, моё мнение изменилось, и я не был в состоянии прийти к решению. В конце концов, я выпросил восемь дней отпуска, чтобы обрести возможность ознакомиться с учением Баба Джи. Он посоветовал мне прочесть Анураг Сагар Кабира. Я немедленно заказал восемь копий этой книги из Бомбея, чтобы я также смог дать книги своим друзьям…

После нескольких обсуждений с Баба Джи, я был полностью убеждён и получил от него посвящение пятнадцатого октября 1894 года»[19].

То, что Баба Саван Сингх продолжил относиться к Анураг Сагар с большим уважением, после того, как стал Мастером, показывает следующий рассказ, записанный одним из его секретарей:

«Хазур [Баба Саван Сингх] однажды сказал Сету Васдэву (Seth Vasdev), чей автомобиль был всегда в распоряжении Хазура, что ему нужно прочесть Анураг Сагар Кабира (Океан Глубочайшей Любви). Хазур сказал, что без её изучения, никто полностью не поймёт разницы между Калем (негативной силой) и Даял Мат (Dayal Mat) (Путём Истинного и Милосердного Бога), а также полностью не осознает учения Сант Мат»[20].

Среди членов Кабир Пантха, религии, опирающейся на учение Кабира, эта книга претерпела массу имитаций, многие из которых были написаны значительно позже и отражают характерные для Кабир-пантх проблемы (такие, как семейственное наследование титула Гуру (Guruship)), что Анураг Сагар изо всех сил осуждает. К сожалению, современные учёные, которые с одной стороны провели огромную работу по изучению наследия Кабира, с другой стороны, — не осознают разницы между оригиналом и имитациями, как лингвистическими, так и доктринальными[21]. Поэма написана на диалекте Брадж, как мы уже знаем; один из ведущих индийских учёных, согласно Водевиль, «делает вывод, что основным языком стихов Кабира был Брадж»[22]. Поскольку производная (вторичная) литература Кабир-пантха написана на относительно современном хинди и коль скоро те, кто в состоянии наилучшим образом судить о доктринальной сути — авторитетные духовные наследники Кабира — единодушно соглашаются с тем, что книга является подлинной, то современная наука должна бы серьёзно рассмотреть свои претензии относительно её аутентичности.

ТЕКСТ

Кабир, как мы увидели, вероятнее всего был неграмотным; поэтому не встаёт вопрос о наличии его «рукописей» в современном смысле слова. Тем не менее, его широко признают отцом индуистской поэзии. Его произведения были полностью устными, а его песни и длинные работы были либо записаны непосредственно его образованным учеником (таким, как Дхарам Дас), либо остались в памяти его последователей и были записаны позднее. Невозможно с уверенностью сказать, как именно был написан Анураг Сагар, но, есть превосходный шанс, что он был продиктован Дхарам Дасу.

Наш текст происходит из издания Свами Югалананды (Swami Yugalananda) от 1914-го года в Бомбее, который в своём предисловии, написанном на хинди, говорил, что при написании книги он использовал 46 различных версий Анураг Сагар, тринадцать из которых рукописные, и что он тщательно и аккуратно сопоставлял все версии и сравнивал все разночтения с тем, чтобы написать данную книгу. Это издание являлось подходящим для перевода, так как только этот текст основан на достаточно тщательном изучении.