Октавия

Глава девятая

Принадлежащий Рики Сифорду сарай для лодок был свежевыкрашен голубым и белым цветами. О его крышу бились ветви плакучих ив. Луг бледно серебрился на фоне темной буковой рощицы, окружавшей солидный деревенский дом. Рядом располагались конюшни. Лужайки были аккуратно подстрижены, сад и огород ухожены.

— Господи, какое очарование! — воскликнула Гасси, стоя на берегу и пытаясь продрать расческу сквозь спутанные волосы. — Надеюсь, мы выглядим не слишком неприлично?

Я-то, конечно нет. Поверх черного бикини я надела бледно-розовую блузу. Загорелые щеки тоже стали розовыми от жары.

— Рики Сифорд — страшно важная персона, правда? — спросила Гасси.

— Во всяком случае, претендует на это, — ответила я, любуясь своим отражением в окне сарая.

— Гарэту будет очень полезно встретиться с ним, — заметила Гасси.

— О, он человек совсем другого круга.

— Не имеет значения, — спокойно сказал Гарэт. — Может быть, я заработаю «на чай».

Мы поднялись вверх по откосу и пошли мимо густой живой изгороди с кремовыми цветами бузины.

Под раскидистым шатром деревьев, утопая в лютиках, лоснящиеся лошади обмахивались хвостами.

Мы подошли к лазу в ограде. Джереми перелез первым, потом помог Гасси, а потом мне. На секунду я прижалась к нему.

Пройдя сквозь ворота, мы пошли вдоль безупречных газонов и буйно разросшегося от жары цветочного бордюра.

— Это радость и гордость Джоан, — заметила я. — Она большой специалист по клумбам.

— Она приятная? — спросила Гасси.

— Ну, скажем, к Рики я отношусь лучше. Она совершенно невыносима как теща. Бедный Ксандр!

В этот момент из двустворчатых окон, доходящих до земли, с лаем вылетели разномастные охотничьи собаки и терьеры. За ними ленивой походкой вышел Рики Сифорд. Высокого роста, он с возрастом стал намного привлекательней, благодаря тому, что его волосы из тускло-коричневых превратились в серебристо-седые. Это шло к его красному лицу, которое год от года становилось еще красней в равной степени благодаря пребыванию на воздухе за игрой в гольф и пристрастию к хорошему виски. Глаза бультерьера сочетались с прямым носом и твердо очерченным ртом. Выпущенная поверх брюк темно-синяя рубашка скрывала возрастные изменения фигуры. Он выглядел импозантно и внушительно.

— Привет, — сказал он своим зычным голосом, целуя меня в щеку. — Джоан в бассейне.

Он был всегда намного приветливей со мной, когда она была вне пределов слышимости.

— Это Гасси Форбис и Джереми Уэст, — представила я.

— Очень приятно, — сказал Рики, одарив их широкой улыбкой, благодаря которой снискал в городе репутацию человека обаятельного. — Вы выбрали самую подходящую погоду для визита.

Вдруг он заметил Гарэта, который немного замешкался, разговаривая с собаками. Минуту Рики недоверчиво вглядывался, потом лицо его засияло, как рождественская елка.

— Гарэт! — взревел он. — Вечно ты неожиданно возникаешь в самых невероятных местах. Какого черта ты здесь делаешь?

— Путешествую воскресным утром по реке, — ответил Гарэт. — Должен заметить, Рики, что у тебя здесь прекрасное место.

— Ну-ну. Я и не подозревал, что ты познакомишься с ним так скоро.

Рики явно был очень доволен.

— Как хорошо, что вы все совпали. Наверное, ты хочешь выпить чего-нибудь. Джоан страшно хотела с тобой познакомиться.

— Вы знакомы? — спросила Гасси, весьма довольная этим обстоятельством. — Какое совпадение! Ты никогда об этом не говорил, Гарэт.

— А меня никто не спрашивал, — ответил он.

— Вы здесь все? — спросил Рики. — Мне казалось, что ты упоминала о некоем надоедливом выскочке, которого надо поставить на место, Октавия?

— Видимо, речь шла обо мне, — сухо заметил Гарэт.

Будь у меня в этот момент нож, я бы всадила его в Гарэта. Я отошла в сторону и, когда никто не видел, пнула ногой ни в чем не повинную петунью.

Бассейн, совершенно олимпийских размеров, температура воды в котором постоянно поддерживалась на уровне двадцати трех градусов, находился в старом саду, обнесенном изгородью. Бассейн обрамляли заросли клематиса, старые кусты роз и жимолости. С одной стороны, в летнем домике, Рики оборудовал бар. Джоан Сифорд, дородная дама весом под сто килограммов, в основном состоящая из мускулатуры, лежала под полосатым бело-зеленым зонтиком и писала письма. Она холодно взглянула па пас. На меня она всегда смотрела, как на стиральную машину, которая неожиданно сломалась. Как это часто бывает, люди, породнившиеся путем женитьбы с кланом Сифорд-Бреннан, больше всех ощущали соперничество этих семей. Дикая ревность, которую Джоан всегда испытывала к моей матери, теперь перекинулась на меня, что усиливалось еще и ее неприязненным чувством к Ксандру.

— Привет, Октавия! — сказала она. — Ты очень хорошо выглядишь.

Годы энергичных упражнений голосовых связок на сторожевых собаках и террора в отношении членов попечительских советов наложили на ее голос неизгладимый отпечаток.

Подойдя поближе, я заметила следы талька на ее пышной груди и почувствовала запах ее любимого одеколона «Твид».

Я представила ей Гасси и Джереми. Рики застрял где-то сзади, демонстрируя Гарэту новый трамплин для прыжков в воду.

— Никогда в жизни не видела такого бассейна, — восторженно проговорила Гасси. — А ваши цветочные клумбы просто неземной красоты. Как вам удается выращивать такие цветы? Мой жених и я только что приобрели дом с небольшим садиком. Мы так рады!

Джоан смотрела уже более дружелюбно и окончательно растаяла, когда подошел Рики и заявил:

— Дорогая, ну разве это не удивительно? Угадай, кто путешествует с ними на яхте — Гарэт Ллевелин.

— О, я так много о вас слышала!

— И Октавия тоже много нам о вас рассказывала, — сказал Гарэт, взяв ее руку.

Бросив на меня ядовитый взгляд, Джоан снова с улыбкой повернулась к Гарэту.

— Мой дорогой, вы можете называть меня просто Джоан. Я знаю, что вы и Рики тесно сотрудничаете.

— Да, — ответил Гарэт. Этот паршивый подхалим все еще держал ее руку. — И собираемся сотрудничать и впредь. Должен заметить, что ваш бассейн просто великолепен.

— Ну, кто что будет пить? — спросил, потирая руки, Рики.

Гасси нацепила себе на голову ужасную пеструю стеганую повязку.

— Я бы хотела сначала поплавать, — заявила она.

Я села на краю бассейна. Один из сифордовских сеттеров, почувствовав мое скверное настроение, тяжело дыша, приблизился ко мне и уткнулся холодным носом в мою руку.

Собаки всегда были самыми милыми существами в этом доме. Спустя полчаса мое настроение не улучшилось. Все плавали, а Гарэт, абсолютно пленивший Джоан Сифорд, отправился в дом, обсудить с Рики какие-то дела. Рики, узнав от Гарэта о том, что Джереми занят в издательском бизнесе, пригласил его ознакомиться с библиотекой, гордостью которой являлись бесценные первые издания книг, которых никто никогда не читал. Гасси, похожая на розового гиппопотама, продолжала прыгать на мелководье, спасая тонущих божьих коровок. Я осталась наедине с Джоан.

— А где Памела? — спросила я у нее.

— Ушла обедать с друзьями, Конноли-Хокингсами. Он собирается выставить свою кандидатуру на выборах в Грейстоне. Ксандр находит его скучным. Мы были очень удивлены, что Ксандр не появился здесь в этот уик-энд. Можно было ожидать, что после трех недель на Востоке…

— Он очень вымотался во время этой поездки, — сказала я. — Это первые его выходные дни дома. Думаю, что у него накопилось много дел.

— Рики думает, что работа — это отговорка, — сказала Джоан. — Видимо, он все свои дела перенес на уик-энды.

— Что вы имеете в виду? — резко спросила я.

Джоан надписала на конверте адрес какой-то виконтессы своим детским четким почерком и сказала:

— Ксандр, по-видимому, не понимает, что рабочий день продолжается с девяти тридцати до пяти тридцати с часовым перерывом на обед. Ему не следует ежедневно проводить долгие часы, спаивая молодых людей, которые должны возвращаться в свои офисы на фондовую биржу.

Несмотря на жуткую жару, я почувствовала себя так, как будто на меня вылили ушат ледяной воды. Неужели Рики и Джоан что-то пронюхали о склонностях Ксандра? Да поможет ему Бог, если это так.

— Ксандр часто ведет переговоры во время ланчей, — возразила я.

В этот момент к нам подошла Гасси.

— Кажется вы упомянули Ксандра, — спросила она, срывая свою повязку. — Он всегда казался мне самым потрясающим мужчиной — после Джереми.

Джоан холодно улыбнулась.

— Я знаю от Тави, что Памела тоже потрясающая, — произнес Гарэт, хотя ничего подобного никогда от меня не слышал. — Просто не верится, что у вас замужние дочери. Вы выглядите так молодо!

Джоан небрежно поправила свои уложенные подсиненные кудряшки.

— Я собираюсь скоро стать бабушкой.

— Как здорово, — воскликнула Гасси. — Ты мне ничего не сказала о том, что у Ксанд-ра скоро будет ребенок, Тави.

— Нет, речь идет о моей второй дочери, — сказала Джоан. — Она только в марте вышла замуж, но они не собираются ждать, как Ксандр и Памми, которые женаты уже два года.

— Ну, это не так уж долго, — успокаивающе сказала Гасси, — думаю, она тоже скоро забеременеет.

— Ну, если бы Ксандр проводил больше, времени дома… — ответила Джоан.

Я вспыхнула и уже была готова возразить ей, как вдруг Гасси воскликнула:

— Алисон вышла замуж только в марте? Так у вас, должно быть, большой опыт в проведении свадебных торжеств. Уверена, что свадьба была восхитительной.

— Скорее удачной. Бедный Рики был вынужден продать одну из ферм, чтобы оплатить все расходы. Может быть вы видели фотографии в «Зе Тетлер»?

— По-моему да, — соврала Гасси.

И пошло-поехало: «Сирсиз», Центральная Торговая Компания, «Питер Джонс», мягкая мебель, пуховики и чугунные сковородки. И обязательно несколько девочек-подружек невесты в платьях от Лауры Эшли, которые куда симпатичнее взрослых!

Пора было Гасси сменить пластинку.

— Питер, муж Алисой, просто очарователен, — вещала Джоан, — мы его ужасно любим. Они провели свой медовый месяц на Сейшельских островах.

Дрянь! Господи, с каким бы удовольствием я сунула ее с головой в эту ужасную хлорированную аквамариновую воду и держала там до тех пор, пока ее здоровая красная физиономия не стала бы багровой.

На бутоны садились бабочки-адмиралы. Хоть бы Джереми оторвался от этих первых изданий! Меня захлестнула волна одиночества.

— Если тебе срочно нужно подвенечное платье, — продолжала Джоан, — то у меня есть портниха, которая делает все очень быстро. Хочешь, я ей позвоню?

Я понимала, что она одаривает Гасси своими щедротами, как орехами на Рождество, только, чтобы подчеркнуть свою неприязнь ко мне.

— Вы не будете возражать, Джоан, если я помою голову? — спросила я, поднимаясь. — Шампунь у меня с собой.

— Конечно нет, не стесняйся. В шкафу, в моей спальне ты найдешь полотенца.

«И флакончик мышьяка», — пробормотала я, направляясь к дому и спиной чувствуя ее ненавидящий взгляд. Она, наверное, обрадовалась возможности расспросить Гасси обо мне и Гарэте. Пересекая лужайку, я не стала заглядывать в библиотеку, чтобы увидеть Джереми. Вдруг голос с легким иностранным акцентом произнес:

— Привет, Октавия!

Я содрогнулась от отвращения, увидев грубое чувственное лицо Андреаса Катца, короля порнобизнеса и мультимиллионера.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, нимало не пытаясь скрыть враждебность в своем голосе.

— Нахожусь в гостях.

Так вот, о каком старом поклоннике говорил Рики!

— Удели мне минутку, — сказал он, беря меня за руку. Я почувствовала его теплые потные пальцы и попыталась освободиться, но он еще сильнее сжал их.

— Пойдем посмотрим на розарий Джоан, — сказал он. — Это что-то совершенно исключительное.

На его лбу виднелась полоса, как раз в том месте, где кончается загар и начинают расти металлически-серые волосы. Это был человек, редко бывающий на свежем воздухе. Его глаза, такие темные, что радужка сливалась со зрачком, всегда так глубоко и проницательно смотрели в мои, что мне начинало казаться, что он видит, какого цвета мое нижнее белье. На нем была черная рубашка и серебристый шейный платок, который идеально сочетается с металлическим цветом волос. Наверное, он по-своему красив, своеобразной грубой красотой, но, глядя на него, я никогда не могла отделаться от мысли, что он напичкан пороками. Я очень удивилась, узнав, что Джоан терпит его в своем доме. Инфляция сводит странных партнеров!

Помимо того, что ему принадлежат стриптизные заведения и половина журналов сомнительного свойства в Лондоне, он также издает престижный полупорнографический журнал «Гедонист», в котором наряду с интеллектуальными статьями публикует фотографии обнаженных красавиц с индейским загаром, распростертых на меховых покрывалах. Английская версия американского «Плейбоя». Уже много лет он терпеливо преследовал меня, предлагая все большие и большие суммы за разрешение меня сфотографировать. Я всегда ему отказывала. Совершенно не терплю, когда па меня давят. Я относилась к нему так же пренебрежительно, как обычно относятся к поручням в ванных комнатах отелей те, кто убежден, что никогда не будет старым и немощным до такой степени, чтобы ими воспользоваться.

Я остановилась полюбоваться пурпурной розой. Андреас любовался моей фигурой. Мокрый купальник не оставлял пищи для воображения.

Он легонько ткнул меня кулаком в солнечное сплетение.

— Ну, и когда же ты согласишься позировать для меня? — спросил он.

— Никогда. Мне не нужно зарабатывать себе на хлеб.

— Никогда не зарекайся, — сказал он. — Тебе всегда нужны деньги. Даже на твои красивые волосы. Чтобы их подкрашивать.

— Это естественный цвет, — возмутилась я.

— Я слышал, что в настоящий момент «Сифорд-Бреннан» испытывает какие-то затруднения, — продолжал он.

Я чувствовала его горячее дыхание на своем плече.

— О, ради Бога! Ну, почему мне все об этом говорят? Да все у них в порядке. У них все в порядке вот уже более пятидесяти лет.

Андреас погладил мой бок. Он был единственным мужчиной, вызывавшим во мне полное отвращение. Я представляла себе сотни девушек и миллионы грязных снимков обнаженных женщин, которых касались эти пальцы. Я вырвалась и наклонилась над темно-красной розой. Своей ухоженной наманикюренной рукой он зажег сигару, держа ее, как простолюдин, между большим и указательным пальцами. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд.

— Почему ты не перестанешь меня разглядывать?

— Катцу не возбраняется смотреть на королев.

Эту шутку я слышала уже сотни раз.

— Ты очень красивая девушка, Октавия, но не очень мудрая. Я буду платить тебе по пятнадцать сотен за каждый сеанс. Почему бы нам не обсудить это на будущей неделе за ужином? И это еще не предел. Я смогу дать тебе все, что захочешь.

— Ну уж, что я могу сказать определенно, так это то, что я никогда не захочу тебя, — отрезала я и отвернулась.

Андреас улыбнулся хитрой проницательной улыбкой.

— В конце концов, ты уступишь, детка, но это будет уже на моих условиях. Посмотришь! Да, между прочим, что там Гарэт Ллевелин делает наедине с Рики?

— Он проводит с нами уик-энд на яхте.

Андреас засмеялся.

— Так он твое последнее приобретение! Теперь я не удивляюсь, что тебе сейчас не надо зарабатывать на хлеб.

Я посмотрела в сторону дома. Глициния, увивавшая библиотеку, почти отцвела, устлав лужайку ковром из аметистовых лепестков. В окне библиотеки я заметила Джереми, наблюдающего за нами. Повернувшись, я тепло улыбнулась Андреасу.

— Возле бассейна одна красивая девушка болтает с Джоан. Почему бы тебе не уговорить ее вместо меня? — сказала я, и, погладив его по щеке, смеясь побежала в дом.

Спальня Джоан Сифорд вряд ли могла возбудить хоть какие-то желания: голые стены, ковер цвета морской волны и стеганое покрывало в цветочках, аккуратно, без единой морщины подоткнутое под подушки, словно поперек кровати лежала огромная колбаса. На комоде стояла большая фотография в рамке, на которой Памела и Алисон выглядели весьма романтично в своих жемчугах. Здесь же стоял большой портрет Питера, мужа Алисон, и еще одно фото, запечатлевшее Алисон и Питера в день их свадьбы в окружении маленьких подружек невесты в платьях от Лауры Эшли. И ни одной фотографии Ксандра, даже такой маленькой, как на паспорт, хотя он в сто раз красивей, чем все они вместе взятые. Я чуть не поддалась искушению достать его фото из своего портмоне и налепить его на самодовольную улыбающуюся морду Питера с квадратным подбородком, но из этого бы не вышло ничего хорошего для Ксандра.

Я почувствовала себя гораздо лучше, приняв ванну, вымыв голову и щедро намазавшись кремом Джоан. Я надеялась, что она не узнает запаха своего крема под названием «Радость». А вообще-то она заслуживала того, чтобы остаться «без радости», старая ведьма.

Расчесывая мокрые волосы, а выглянула в окно. Две девицы, из тех. которые готовы на все при первом приближении любого мужчины, в белых бикини, на шпильках и со стокилограммовым слоем грима на каждой, пошатываясь шли по лужайке. Наверное, их притащил Андреас. У него всегда такие в запасе. Вдруг из двери, ведущей к бассейну, вышел Джереми. Он прошел мимо девиц, даже не заметив их. Они же, напротив, повернувшись, словно на шарнирах, уставились на него с изумлением, алчно разглядывая, пока он с ленивой грацией животного брел к дому. Их можно было понять.

«Войди сюда, мой идеал!» — прошептала я, свернувшись на ковре в одном большом голубом пушистом полотенце и суша волосы. Ждать пришлось недолго. Послышались торопливые шаги, и в дверь постучали.

— Войдите, — сказала я севшим голосом.

Войдя, он прикрыл за собой дверь. Я позволила полотенцу слегка соскользнуть.

— Почему ты пришел сюда? — спросила я. — Как это ты оторвался от этих первых изданий?

— Я пришел из-за тебя, — ответил он. — Кто этот отвратительный тип, с которым ты разговаривала?

Мое сердце запело. Сработало!

— Андреас Катц. Я его знаю тысячу лет.

— Насколько близко?

Я продолжала сушить волосы.

— Насколько близко? — настойчиво повторил Джереми. — О, ради Бога, выключи ты эту проклятую штуку!

— Не настолько, насколько бы ему хотелось, — ответила я, выключив фен.

Он протянул ко мне руки, поднял меня на ноги и страстно поцелован. Его руки скользнули вниз по моему телу.

«Хоть раз, — подумала я, — безупречность покрывала в цветочек будет нарушена».

Неожиданно Джереми, отстранив меня, подошел к окну. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы овладеть собой. Я снова взяла фен.

— Нет, — проговорил он. — Ради всего святого, не включай его. Послушай, ты должна понимать, как я в тебя влюблен.

— Это проявляется весьма странным образом.

Опустившись на колени рядом со мной, он взял мое лицо в свои ладони и начал гладить его так нежно, будто пытался запечатлеть черты в своей памяти.

— Гас не заслуживает того, чтобы причинить ей боль, и ты это знаешь не хуже меня. Во всяком случае, не время сейчас, когда Гарэт готов разнести все к чертям. Если у нас с тобой и есть будущее, а я в этом уверен, давай подождем до возвращения в Лондон.

Я чуть было не взбунтовалась, но вовремя поняла, что вряд ли чего-нибудь достигну, признавшись, что часть удовольствия от победы над ним как раз и заключается в том, чтобы доставить неприятность Гасси и Гарэту.

— Осталось переждать только сегодня и понедельник, — продолжат он. — Во вторник мы вернемся в Лондон, а в среду можем встретиться и решить, как нам быть дальше. Ты так многое значишь для меня, что наверное, можно немного подождать.

Я кивнула, взяла его руку и запечатлела поцелуй на его ладони.

— Хорошо, я подожду, — сказала я.

Кончиками пальцев он скользнул вдоль вены на внутренней стороне моей руки и, добравшись до шрама на запястье, спросил:

— Чем это ты?

— Бритвой. В тот день, когда Ксандр женился на Памеле. Я тогда почувствовала, что от меня отрывают единственного человека, который меня по-настоящему любит.

Он наклонил голову и поцеловал шрам.

— За тобой нужно присматривать, правда? Держись и доверься мне, маленькая. Ждать осталось не долго.

Когда он ушел, я досушила волосы и спустилась вниз, чувствуя, как мною овладевает полное и радостное спокойствие. Путь теперь был расчищен, и Гарэт ничего не сможет сделать.

Обе девицы плавали в бассейне, стараясь не замочить свои накрашенные физиономии, вдохновляемые присутствием Гарэта, который сидел на краю, болтая с Рики и Андреасом и потягивая «Кровавую Мэри». Он недавно вылез из воды: его черные волосы мокрыми завитками падали ему на лоб.

— Я безусловно не собираюсь больше терпеть вокруг себя подхалимов, — заявил Рики.

— А я безусловно не собираюсь терпеть подхалимок, — сказал Гарэт. — Я думаю, нам пора. О, это ты, Октавия. Чистая душой и телом, я надеюсь.

Мужчины, все трое, взглянули на меня. Это трио действовало на нервы.

— Октавия пока что ни разу не приготовила нам ничего на яхте. Так что придется мне сегодня снова покорно исполнять роль открывателя консервных банок. И я уже не жду поворота в судьбе.

— В нашем доме поворот имеет место только в одном случае, — сказал Рики, весело смеясь, — когда Джоан поворачивает Роллс-Ройс вокруг столба в воротах.

— Кто тут произносит мое имя всуе? — спросила Джоан, — входя в ворота в сопровождении Гасси и Джереми, буквально сгибающихся под тяжестью даров огорода.

— Смотрите, — воскликнула Гасси. — Ну разве Джоан не ангел? У нас сегодня на ужин будет аспарагус и клубника.

— По крайней мере, нас минует участь заболеть цингой, — сказал Гарэт, улыбнувшись Джоан.

Он поднялся.

— Нам пора.

— Ты пошла бы и переоделась, дорогая, — сказал Рики. — А я прогуляюсь с ними к сараю. Заодно и собаки пробегутся. Я не долго.

Он торопливо пошел в дом.

— Как жалко, что мы приглашены на ужин, — сказала Джоан, целуя Гасси. — Когда узнаешь номер своего телефона, пришли мне открытку. Алисон и Питер тебе позвонят. Я знаю, вы сблизитесь.

— До свидания, Октавия.

Она, как обычно, холодно чмокнула меня в щеку.

— Ты как-нибудь должен привести к нам миссис Смит, — сказала она Гарэту. — Я слышала, что она совершенная очаровашка.

Это слово появилось в ее лексиконе только после того, как Памела начала выходить в свет.

Рики вернулся, неся книгу для посетителей.

— Вы должны все расписаться здесь, перед тем, как уйдете.

Он всегда так делал, чтобы помнить, кто должен возместить ему убытки.

Я не решилась посмотреть на Джереми, когда Гасси расписывалась за них обоих, оставив их новый адрес.

— Вообще-то мы там будем жить не раньше, чем через месяц-два, — сказала она, лучезарно улыбаясь всем вокруг.

Андреас расстался с нами на краю луга. Он не был создан для сельских прогулок.

— До свидания, Октавия, — сказал он. — Подумай над тем, что я тебе сказал. Мы можем больше не увидеться.

— Вот дерьмо, — сказал Гарэт, как только мы отошли на достаточное расстояние, чтобы нас нельзя было слышать.

— Я знаю, — ответил Рики, — но исключительно умное.