Октябрь в Пензе

Глава III ОРГАНИЗАЦИЯ БОЛЬШЕВИКОВ

Наш партийный актив был невелик, всего человек 30. Все ото были рабочие, как говорят теперь — от станка. Интеллигентов я по своем приезде насчитал не более 3 человек, из которых ни одного не было старого подпольщика. Из рабочих большевиков я припоминаю теперь: Плодухина, Трясогузова, Яковлева, Серегина (приехал в Пензу за несколько дней до переворота), Мебель, Селифонтова, Алексеевых — двое, Лаврова, Гришина, Тихонова, Кузнецова, Иоффе, Слюняева, Горшкова, Карчагина.

Дней через 10 после моего приезда, в партийную организацию вступило несколько интеллигентов: Соколова, Марьин, П. Кутузов, Либерсон. Трагическая судьба т. Либерсона известна широким кругам пензенских партийцев. Во время боя с чехословаками в Пензе, в мае 1918 года, он был захвачен чехами в плен и расстрелян ими в Самаре. Вновь вступившие товарищи оказали ценные услуги революционному движению.

Видную роль в создании Пензенской партийной организации сыграл старый большевик т. Охлопков, который работал в Мокшанском уезде. Со мной из Петрограда приехал мой давнишний товарищ — большевик Г. Гринштейн.

Первая задача, которую мы поставили себе, была создание партийного органа. Без газеты никакая работа была невозможна.

Мы поставили этот вопрос перед рабочими массами и встретили среди них активную поддержку. На предприятиях рабочие организовали сборы в «железный фонд» своей газеты. Скоро партийцы перенесли кампанию за создание большевистского органа в солдатские массы и даже в деревню. Печатники энергично подготовили все для выпуска газеты.

9 (22) ноября вышел первый номер большевистской газеты «Голос правды». Это был огромный шаг вперед. Организацию партии и сплочение вокруг нее рабочих, солдатских и крестьянских масс мы могли теперь развернуть в большом масштабе.

Для кадетов, меньшевиков и эсеров появление большевистской газеты было пренеприятной новостью. Их монополия печати была уничтожена, а вместе с тем был нанесен сильный удар организованному обману ими масс.

«Голос правды» широко пошел среди рабочих, солдат и всех трудящихся г. Пензы, а также быстро распространился и на уездных фабриках и заводах и среди крестьян.

Надо сказать, что правительственный аппарат всячески препятствовал распространению газеты и мы получили из уездных предприятий и деревни много писем о недоставлении газеты. Газету редактировали мы вдвоем с Гринштейном. Дело это было нелегкое, так как никакого редакционного аппарата у нас не было, и мы часто целиком писали сами всю газету, за исключением рабочих, солдатских и крестьянских корреспонденций.

В редакции мы были, что называется «и швец, и жнец, и в дуду игрец». Все же газета выходила своевременно.

Огромное значение наша организация придавала проведению митинговой кампании в массах по разъяснению значения и перспектив Октябрьского переворота. Партия призывала массы готовиться к активному выступлению, указывала им на необходимость организации и сплочения вокруг партии, разоблачала предательскую политику меньшевиков и эсеров. Меньшевики еще сохранили некоторую долю влияния на наиболее отсталые и обывательски настроенные круги рабочих. Страстные дискуссии с меньшевиками на рабочих собраниях затягивались на долгие часы. Нужна была огромная энергия и самодеятельность нашего партийного актива, чтобы выполоть сорную траву меньшевистской идеологии в рабочих рядах. Мы приняли метод индивидуальной агитации, который состоял в том, что каждый большевик ежедневно, без устали в многочисленных беседах, переходя от станка к станку разъяснял своим товарищам беспартийным рабочим всю губительность меньшевистской тактики и агитировал за коммунистическое восстание.

Массовая индивидуальная агитация и частые митинги на предприятиях в короткий срок вырвали почву у меньшевиков. Меньшевики были озлоблены против нас до крайности. Меньшевистские ораторы извергали на нас фонтаны желчи, бешеной ненависти и отборных ругательств. Большевики — демагоги, узурпаторы, контрреволюционеры, преступники и проч. и проч. Мы отвечали им на ругательства ледяным презрением и бурными атаками на их политические позиции. Я ярко запомнил сражение с меньшевиками в мастерских С.-В. ж. д.

Полутемное помещение мастерской до краев, так, что «яблоку некуда упасть», заполнено рабочими. Все пришли прямо с работы. Плотная масса человеческих тел, как бы вырастающая из земли, медленно колышется. Видны лишь головы с замкнутыми строгими овалами лиц и светящимися глазами на темном и синем фоне сомкнутых грудей и плеч. Над собранием возвышается живая пирамида из человеческих тел на трибуне. В президиуме видны знакомые лица большевиков, но руководящая головка президиума состоит из полуменьшевиков. Председательствующий предоставляет мне слово для доклада. Тема моего доклада — Октябрьский переворот в Петрограде и Москве.

«Товарищи! Коммунистическая партия организовала восстание рабочих и солдатских масс в Петрограде и Москве. Буржуазно-соглашательское правительство свергнуто. Власть в центре перешла в руки Советов. Советское правительство с Лениным во главе приняло ряд декретов, решающих первоочередные вопросы социалистической революции: о мире и о земле. Советское правительство принимает все меры, чтобы закончить скорее войну. Поддержка рабочих, солдатских и крестьянских масс Советскому правительству обеспечена. Учредительное собрание[21] будет созвано в срок и Советское правительство предложит ему принять декреты о мире, о передаче помещичьей земли крестьянам, а также ряд других важных декретов, обеспечивающих интересы революционных классов: пролетариата и крестьянства. Российская социалистическая революция есть начало мировой социалистической революции пролетариата и идущего за ним революционного крестьянства капиталистических стран и колоний. Мы идем по пути, который указали нам Парижская Коммуна 1871 г. и русская революция 1905 г. Мы должны поддержать Советское правительство. Пензенская организация Коммунистической партии призывает вас к борьбе с буржуазной властью в Пензе и за переход власти в руки Советов.

Да здравствует мировая социалистическая революция!

Долой буржуазию и социал-соглашателей!

За коммунистическое восстание!

Вперед за партией большевиков!».

Большинство собрания горячими аплодисментами выразило одобрение моей речи. Затем меньшевики и эсеры сменяли друг друга на трибуне длинной чередой. Они выкрикивали слова ненависти к социалистической революции. Их тупоумие, засидевшихся в обывательском болоте мещан, было поразительно.

— Большевистская социалистическая революция, — говорили они, — неосуществимая утопия. Восстание большевиков — это есть величайшее преступление против революции. Большевистская демагогия не имеет ничего общего с социализмом. Большевики раскалывают революционную демократию. Они контрреволюционеры слева, которые столь же опасны, как и Корнилов. Они срывают оборону страны. Нет слов, чтобы заклеймить большевистские варварства. Пролетарии, спасайте революцию!!!

Громовые речи соглашательских ораторов, лишь только долетали до ушей рабочих, как тотчас же превращались в пустую шелуху и рассеивались, не оставляя никакого следа.

Немногочисленные сторонники меньшевиков и эсеров жидко аплодировали своим «вождям». Масса прерывала речи меньшевиков и эсеров криками негодования и насмешками.

Резолюцию голосовали никак не менее часу. Соглашатели произносили бесконечные «слова к порядку ведения собрания», в которых они еще и еще раз проклинали большевиков.

Ничто не помогло. Подавляющее большинство, целый лес смелых и уверенных рук поднялся за большевистскую резолюцию. Охрипшие голоса меньшевиков и эсеров потерялись в угрожающем гуле рабочей массы и в единодушном хоре тысячи голосов, певших боевую песню пролетариата «Интернационал».

Вспоминаю еще одну горячую дискуссию с меньшевиками на велосипедном заводе. Если мне не изменяет память, то на этом собрании, кроме обсуждения вопроса о свержении власти буржуазии, происходили еще выборы в фабрично-заводской комитет. Меньшевиков к тому времени рабочие выбивали не только с позиций общеполитического руководства рабочим движением, но и из профессиональных союзов. Лозунг рабочего контроля над производством уже глубоко проник в рабочую толщу. Меньшевики и на этом собрании старались разжечь своей демагогией антибольшевистские настроения среди рабочих. А когда им это не удалось, то попытались взять нас измором, затягивали собрание, а в заключение сделали попытку сорвать его.

Они потерпели поражение по всей линии.

В мастерских Рязанско-Уральской ж. д., на Сергеевской бумажной фабрике, среди печатников, во всех предприятиях и профессиональных союзах меньшевики и эсеры были биты «и в хвост и в гриву». Куда девалась их гордая спесь! Их авторитет был подмочен участием в подавлении крестьянских восстаний против помещиков и других делах. Их пыл угас за отсутствием поддержки свыше, их политическая платформа стала достоянием лавочников, их связи с рабочими массами были оборваны дерзкими руками большевиков.

Нашим штабом было помещение Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Это небольшой двухэтажный дом на базаре, в котором раньше был, кажется, трактир.[22] Меньшевистские претензии в отношении Совета не распространялись дальше трактирного помещения. Как ни слаб и немощен был меньшевистско-эсеровский Совет, все же в него приходили рабочие, солдаты и крестьяне, чтобы навести справку, сообщить свои нужды, рассказать об обидах, которые им наносили капиталисты и помещики.

Конечно, из меньшевистско-эсеровского Совета они уходили «не солоно хлебавши», напутствуемые лишь «словом утешения» и весьма туманными дипломатическими консультациями.

«Высокий орган революционной демократии» правил ее большими делами через одного дежурного члена Совета. Меньшевистский «режим экономии» поистине недосягаем теперь для нас. Две задачи выполнял дежурный член Совета:

1) успокоить всякого приходящего, буде, если он волнуется и

2) направить дело к властям предержащим, если оно хоть сколько-нибудь серьезно.

Таким образом, меньшевики и эсеры превратили Совет в «переднюю» правительственных чиновников, где сортировали посетителей и посылали их в ту или иную бюрократическую канцелярию.

Но меньшевики и эсеры не только унизили Совет своим холуйством перед буржуазией и помещиками, они превратили его прямо в боевой орган контрреволюции.

Мы писали уже выше, что лидеры Совета в качестве его представителей принимали активное участие в борьбе правительственных учреждений, так называемого «Революционного Штаба», «Комитета по борьбе с анархией» и т. п., с революционными движениями. Мало того, Совет непосредственно расправлялся жестокими мерами с рабочими и крестьянами, восстававшими против буржуазии и помещиков. Приведем несколько примеров палаческой работы меньшевиков и эсеров в Совете.

14 (27) ноября Совет солдатских депутатов командировал Аракчеева в имение Анненкова для предотвращения раздела имения крестьянами.

7 (20) декабря Совет солдатских депутатов постановил:

В этом постановлении меньшевистско-эсеровского контрреволюционного Совета солдатских депутатов уже виден большой стратегический план кровавого подавления революции.

5 (18) декабря Совет солдатских депутатов командировал солдата Голубева с 15 драгунами в село Дубинское, Пензенского уезда, для отобрания захваченного крестьянами помещичьего имущества.

Последняя расправа контрреволюционного Совета с крестьянами села Дубинского была произведена за 4 дня до кончины этого гниющего органа «революционной демократии», когда был выбран новый Совет солдатских депутатов, состоящий из большевиков.

К счастью, меньшевики и эсеры не сумели превратить Совет рабочих депутатов, хотя и шедший в большинстве за ними, в орудие контрреволюционной расправы буржуазии над рабочими и крестьянскими массами. Ответственность за контрреволюционную политику солдатского Совета, конечно, ложится главной тяжестью на его руководителей, которые втянули рядовых членов Совета в свою контрреволюционную игру.

Вскоре после Октябрьского переворота меньшевики и эсеры, под давлением большевиков и рабочей массы, должны были сами поставить вопрос о повышении активности, конечно, в меньшевистском смысле, деятельности Совета рабочих депутатов и усилении связи его с массой.

3 (16) ноября[23] под председательством меньшевика Степанова состоялось собрание Совета рабочих депутатов, на котором меньшевик рабочий Федосеев предложил переизбрать Совет, так как, по мнению большевиков и рабочих, Совет не отражает мнение большинства рабочих. Особенно энергично критиковал деятельность Исполнительного Комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов рабочий большевик Сухов, который обвинял Исполнительный Комитет в том, что за все время существования Совета рабочих депутатов он был созван всего один раз. Такая деятельность рабочей части Совета объясняется тем, что в Исполнительном Комитете Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов господствуют меньшевики. Сухов, от имени рабочей массы, настойчиво требовал переизбрания Совета рабочих депутатов.

Совет должен был принять решение о перевыборах. Перевыборы состоялись в декабре. Совет рабочих депутатов несколько раньше перешел на сторону большевиков, чем Совет солдатских депутатов.

Несравненно труднее, чем в рабочих массах, была агитационно-организационная работа среди солдат гарнизона.

Накануне февральской революции Пензенский гарнизон доходил до численности в 50–60 тысяч солдат. За время революции до октября гарнизон уменьшился, но все же численность его выражалась в очень внушительной цифре.

Совет солдатских депутатов никакой политической работы среди солдат не вел. Культурно-просветительной работы в гарнизоне также не производилось ни Советом, ни соглашательскими партиями. Скученные в огромных, грязных казармах на окраинах города, где осенью грязь была по колено и куда в это время не совал своего носа даже самый быстроногий и азартный меньшевистский или эсеровский агитатор, солдаты томились в безделье, тревожимые самыми дикими слухами о происходивших в центре событиях.

Время от времени лидеры Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и вновь испеченные бюрократы из меньшевиков и эсеров выступали перед общим собранием солдат гарнизона, и тогда они уже не щадили своих сил и фантазии, чтобы изобразить большевиков страшными бандитами.

Большевистская организация была слишком слаба, чтобы оказать какое-либо влияние на жизнь гарнизона. Общая контрреволюционная политика властей и Исполнительного Комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, конечно, не могла не отразиться на настроении гарнизона в смысле большой восприимчивости его ко всякой буржуазной и помещичьей провокации. Этим объясняется тот прискорбный факт, что некоторая, правда, очень небольшая, часть солдат вместе с подонками городского населения произвела 7 (20) ноября разгром торговых предприятий на главной улице города, к счастью, без кровавых инцидентов.

Буржуазно-соглашательский «Революционный Штаб», который за два дня до разгрома магазинов выпустил воззвание к гарнизону, клеймящее Октябрьский переворот и предупреждавшее солдат, что доблестный на расправу с трудящимися, якобы, «Революционный Штаб» призывает их к борьбе за «революцию», — пожинал теперь вместе с эсеровско-меньшевистским Исполнительным Комитетом Совета ядовитые плоды[24] своей политики.

Наша партия начала решительную борьбу с моральным разложением, этой сифилитической язвой буржуазного общества, которая коснулась казармы.

«Голос правды», первый номер которого вышел через два дня после разгрома, призывал сознательных солдат бороться с буржуазно-помещичьей провокацией, которая толкала их темных и отсталых товарищей в гнилую яму общественного развала.

Большевистская партия пошла на самоотверженную агитационную и организационную работу среди солдат гарнизона. Мы провели десятки митингов в полках и в отдельных ротах и заложили партийные ячейки в воинских частях. Мы успешно распространяли среди солдат «Голос правды», десятками тысяч раздавали по казармам прокламации, втягивали солдат в общественную жизнь и устанавливали связь между казармой и рабочими. Наши разоблачения контрреволюционных планов союза буржуазии и социал-соглашателей способствовали быстрому прояснению классового сознания крестьян, которых буржуазия готовила в казармах на убой в империалистической войне. Наша агитация о мире, об Октябрьском перевороте, о передаче земли крестьянам, принимавшая частью характер социалистической пропаганды, встречалась сочувственно солдатскими массами и быстро изменяла картину казарменной жизни.

Мы достигли резкого перелома в настроении гарнизона. Поддержка солдатских масс и даже активное участие их в восстании против буржуазно-соглашательской власти была обеспечена. В Пензу приехали несколько боевых большевиков из матросов Балтийского флота.[25] Они принесли нам большую пользу в политической и организационной работе в гарнизоне. Вообще наша партия обогатилась новыми членами. Наши собрания в помещении Совета стали людными.

До глубокой ночи затягивались наши партийные собрания в здании Совета на Сенной.[26] Непроницаемая завеса едкого табачного дыма висит недвижная в воздухе. В зале собрания за день перебывали сотни людей. Запах овчины, прокислого в казарме солдатского сукна, пота, навоза, занесенного с площади, все запахи рынка, расположенного рядом, и, главное, над всеми другими запахами запах махорки, которую мы в течение многих часов курили без устали, заполняли наши дыхательные органы, проникали во все поры тела, въедались в одежду.

Мы привыкли уже к такой рабочей атмосфере, и в ней даже, кажется, легче было думать. Наше боевое большевистское товарищество все налицо. Рабочие, солдаты, есть уже и крестьяне. Наше собрание не может произвести впечатление ни дородными фигурами, ни выхоленными лицами, ни богатой солидностью костюмов, ни дипломатической многозначительностью речей, ни добродушием раскормленного смеха.

Партийцы, как правило, плохо были одеты. Худые фигуры их, напряженные и упругие, как бы заряженные огромной внутренней силой, передавали в своих быстрых, решительных движениях весь драматизм революционной вооруженной борьбы, к которой они готовили массы. Частая и резкая жестикуляция рук, утомленные лица, на которых оставили след бессонные ночи, бесчисленные организационные заботы, ненависть к врагу, волнения и огонь беспрерывной борьбы, озарялись улыбкой отваги, или сосредоточивались на поставленной цели. Их глаза, то спокойные и внимательные, то замкнутые в искании мысли, то гневные, то искрящиеся насмешкой над социал-соглашателями, отражали твердость их большевистской закалки.

Мы сознавали огромную ответственность, которую мы несли перед всей партией и рабочим классом за тот участок фронта гражданской войны, который был поручен нам. Дух коммунистического товарищества и железной дисциплины удесятерял наши силы. Нужно было видеть собрание нашей организации, чтобы почувствовать многолетнюю твердость нашего воспитанного большевизмом кровного боевого товарищества, выдвинувшего столько героев из рабочей и крестьянской массы. Каждый из нас был силен только силой организации, и все мы понимали это. Нас уже было человек 50,[27] а силы у нас было на 500. Вот что значит большевистская организация.

Один за другим выступают ораторы. Ничего общепризнанного, ораторского в них нет. Они говорят по-деловому. Политическая мысль на конкретных фактах устанавливает сложившееся соотношение классовых сил, характеризует позиции и маневры партий, взвешивает все «за» и «против» того или иного тактического хода. У каждого оратора имеется огромное знание рабочей, солдатской или крестьянской среды, в которой он работает. Намечаемая тактика сейчас же применяется, в перекрестном огне прений, к настроениям массы, к её подготовленности.

Огромная организационная работа, которую мы должны были проделать на нашей собственной периферии в рабочих, солдатских и крестьянских ячейках, в профессиональных союзах, в Совете, в общественных организациях гарнизона и на селе, поглощала максимум наших усилий. На собрании мы заслушивали отчеты о политической подготовке масс на предприятиях, в воинских частях и в деревне к свержению буржуазной власти. Взаимный обмен опытом и товарищеская критика исправляли ошибки и намечали, в связи с общей тактикой, дальнейшую организационную линию. Организационный опыт рабочих мы переносили в казарму и деревню.

Чаще всего у нас можно было видеть картину, как рабочий разъясняет солдату или крестьянину, как нужно вести агитационную или организационную подготовку восстания. Но вот собрание закопчено. На завтра у каждого из нас десятки дел. Мы долго еще обсуждали их, разбившись на группы.

Вот группа из четырех рабочих: Серегин (с велозавода), Яковлев (из мастерских Сызрано-Вяземской жел. дор.), Пладухин (бывш. повар) и Трясогузов (литейщик с велосипедного завода). Они передают друг другу впечатления от бесед с рабочими. Рассказывают о подвохах меньшевиков, об успешных выступлениях в воинских частях, о распространении газеты. Представительный, несколько медлительный в движениях, уверенный и прочный Пладухин, будущий председатель Пензенского Совета народного хозяйства, со своей быстрой практической сметкой и природным даром к организации, развивает план борьбы с меньшевиками. Серегин, исколесивший всю Россию и работавший более чем на десятке крупнейших заводов, в борьбе с меньшевиками — «тертый калач», придумывает для меньшевистского нутра закуску, которую оно явно не выдержит. Все четверо разражаются смехом. Через минуту Яковлев и Трясогузов подходят ко мне, к нам присоединяется еще Селифонтов (с бум. фабр.), Мебель (с лесопильн. зав.), Соколова и Марьин, и мы открываем шумный вечер на тему о том, как легче свалить буржуазную власть.

Гринштейн, похожий на Пушкина, окруженный и сжатый со всех сторон плотным кольцом товарищей, что-то страстно, убедительно доказывает. Мы все расходимся с единой мыслью:

— «Мы организуем восстание и мы победим».