Олимпийский лёд (СИ)

Часть 5

Тимур практически вылетел на лёд, едва успевая отдышаться к тому моменту, как предыдущий фигурист сходил со льда. Ева с готовностью взяла его кофту сборной в руки, попутно снимая с себя куртку и начиная разминаться, ходить, да просто что угодно, лишь бы не волноваться за прокат парня. И за свой заодно… До неё осталось два парня, считая Тимура, и Саша. А на лице эта глупая улыбка…

Как и у Тимура, встающего в позу на льду. Денис Русланович подаётся вперед, чтобы ему было удобнее. Мать парня наклонила голову в сторону, недовольно сжимая губы. Опять убежал куда-то, а не тренировался. Еще и эта девчонка, которая вскружила ему голову. Вернулись вместе, что давало определенную почву для размышлений. Ева не нравилась родительнице, она считала, что девочка потянет Тимура на дно. Панкратов сейчас выше всего фигурного катания в мире, и если ему хоть кто-то близкий покажет, что это действительно так, он совсем сдуется.

— Мама, — Катя подошла ближе, — Кто Ева Тимуру?

Тимур начал свою программу. Как всегда, полностью академически верный и исполняющий хореографию ровно так, как поставили. Этого не хватало его младшему брату, а сестре не хватало выносливости. Идеальный продукт, взращенный в условиях, позволивших становиться первым. Золото олимпиады будет его, в этом не стоит сомневаться. И Тамара Львовна не сомневалась, только смотрела за тем, как ее старший сын исполняет дорожку шагов. После неё прыжок, она это точно знала.

Ева тоже это прекрасно знала. И в очередной раз удивлялась тому, как можно настолько одинаково выполнять каждую программу. Она все еще считала его исполнение слишком академической и скучной, но теперь не могла не засмотреться на легкие движения. И не могла не вспоминать, как пару минут назад эти руки обнимали её за талию.

Все это казалось безумием. И неправдой. Ведь не мог Тимур её целовать, не мог. Он ведь её презирает, он ведь неприступный и никого к себе не подпускает.

Четверной флип.

Исполнен идеально, с поднятыми вверх руками, пусть за это теперь и не добавляют. Но Ева успела увидеть победную улыбку на лице парня. И сама не сдержала улыбки. И когда она успела в него влюбиться?.. В самовлюбленного, слишком упертого, наглого и невыносимого?

Он вошел в волчок со сменой ноги, но его мать заметила только то, что он недотягивает ногу. Недовольно покачала головой, наконец-то отвечая дочери.

— Я не знаю, Катерина, тебе стоит спросить об этом у брата. Ты подготовилась к своему прокату? — она прекрасно понимала, как и все, что Катя поедет на Олимпиаду только если кто-то из основных девочек вылетит. И именно для этого она должна быть выше, чем Даша Калинина.

Призрачная надежда на поездку на Олимпиаду все же была. Если Смирнова не сможет выполнить свою программу из-за травмы, её снимут, и даже не посмотрят на возмущения Тимура.

Каскад, четверной лутц и тройной тулуп.

Ой как Тамаре Львовне не понравился этот тулуп. Грязный, слишком изощренный и непонятно выкрученный.

— Давай, — прошептала одними губами Ева, когда увидела заход на аксель. Тимур потряс плечами, пока заезжая спиной. Но, в один момент, он разворачивался и…

Тройной аксель.

Он чуть не свалился, едва удерживаясь на ноге и не касаясь рукой льда. Хотя был готов в последний момент коснуться, чтобы выйти из прыжка.

— Бездарность, — прошипела его мать, разворачиваясь ото льда. Она больше не хотела смотреть. Завалить аксель! Это все потому, что он не занимался сам, а все время отдавал этой девчонке. Вот она посмеется, если Смирнова завалит всю программу! А он из-за неё убил свою идеальную форму!

— Волнуешься? — Артём обнял Еву сзади, — Как ваши тренировки?

— А? — она повернула голову на друга, — Да неплохо… Как еще они могут быть. Тимур неплохой тренер.

Беспалов замолчал. Конечно, он подозревал, что с другом что-то не так. В плане, нет, он видел, что с ним происходит. Все эти истерики из-за Евы, его готовность не участвовать в Олимпиаде, если девушку не допустят… Он прекрасно знал, что это.

Панкратов докручивал последнее вращение, силой сдерживая улыбку. Сам себя ненавидел сейчас за то, что чуть не упал с тройного акселя.

Последний аккорд музыки. И улыбка сошла с лица. Только жесткость в глазах. И разочарование в самом себе. Его сейчас будут все попрекать. Как обычно. Тренера, мать, сокомандники. Как же так, великий и невероятный Панкратов, оказывается, тоже человек и тоже умеет падать! Он уже настроился на осуждение, выходя со льда. Настроение рухнуло ниже некуда.

— Ты молодец! — Ева.

Губы сами по себе растянулись в улыбке. Так искренне прозвучало это из уст девушки, пусть и было полнейшей неправдой. Он накосячил и должен будет это отработать, на Олимпиаде он не имеет права так оплошать.

— Это было отвратительно.

О, мать. Тимур поднял на неё голову, кивая. Со спокойным выражением лица, не добавляя ничего лишнего. С ней проще согласиться, и этот урок он усвоил уже давно. Это она так пытается задать ему настрой на произвольную программу, но не замечает, что делает еще хуже. Как она вообще смогла работать тренером? Раздраженно дернув плечом, Тимур пошел переодеваться на произвольную программу. Ева попыталась пойти с ним, но была остановлена категоричным «Разминайся». Она понимала, что парень явно не в духе, поэтому перечить не стала. Да и действительно, мышцы нужно было хорошенько размять перед прокатом, чтобы не повредить еще больше.

Смотреть на еще одного мальчика она не стала. Тем более, все мысли были заняты Тимуром, тем что происходит между ними. И поцелуем. Смирнова боялась завалить программу просто потому, что думает о парне.

— Что между вами? — Артём привалился к шкафчику в мужской раздевалке. Тимур поднял на него взгляд типа «да ладно? Нашел время поговорить». Беспалов пожал плечами, улыбаясь и подмигивая.

— Мне нужно переодеваться, — ушел от темы Тимур, расстегивая костюм и доставая второй из чехла. Невероятно блестящий, изумрудный, с V-образным вырезом. Волосы переплетать сегодня он не будет, но на произвольной программе они сплетены в хвост на макушке, а на награждение крепился еще и зеленый венок.

Артём покачал головой. Сам он стоял в спортивной форме, прекрасно понимая, что Тимур ушел переодеваться только потому, что оплошал. И самое худшее сейчас — акцентировать на этом внимание.

— Не обижай ее только, — хмыкнул Беспалов, получив ироничный взгляд Панкратова, — Все-все, я молчу. Ты на её прокат смотреть-то пойдешь, или так и будешь воевать с молнией?

Да, она не поддавалась рукам Тимура. То ли из-за волнения за свою ошибку, то ли из-за волнения за Еву.

— Перед ней ещё прокат Прохоровой.

Тимур фыркнул. Конечно, он очень любил наблюдать за прокатами Прохоровой, но не в таком же состоянии.

— Она его откатает без ошибок. Это же Саша. Медаль уже висит на ней, ей остаётся лишь выполнить то, чего все ждут, — и он говорил правду. Вся Федерация была абсолютно уверена, что они вдвоём будут золотыми медалистами. Тимур также был уверен, что их поставят в командное соревнование.

— Ты как хочешь, а я пошёл смотреть.

Беспалов развернулся к выходу, а Панкратов наконец-то справился с молнией. И его пронзило, тоже, словно молнией.

— Она тебе нравится, да?

Артём вздрогнул. В его голове пронеслось все моменты, когда Тимур мог видеть, как Беспалов смотрит на девушку. Мотнул головой. И пошёл дальше, оставляя друга без ответов.

Тройной аксель.

Идеальный и такой завораживающий, прекрасный выезд с него, не оставляющий никаких сомнений. Довольная улыбка на лице с точеными чертами, руки выгибаются в следующей хореографической постановке внутри проката. Несмотря на тонкую фигурку, на руках отчетливо видны мышцы. Платье с короткими рукавами — отличный выбор на короткую программу. Оно переливалось золотом, напоминая принцессу.

До акселя был тройной лутц и каскад: тройной лутц + тройной тулуп. Все исполнено идеально, вращения с нужной амплитудой, прыжки докручены. Хореография как всегда на высоте. Да, Александра Прохорова точно прорыв в современном фигурном катании. Удивительно, что на Чемпионате Европы Саша стала второй, проиграв Смирновой почти четыре балла.

Последний музыкальный аккорд и Александра красиво изгибается, улыбаясь широченной улыбкой.

— Она волшебная, — шепчет Артём, наблюдая за тем, как девушка уходит со льда. Ева проследила за тем, как смотрит Беспалов и тяжело вздохнула. Влетел мальчик знатно… Как и Паша. Вот у них объект воздыхания совпал. Как они это сами не замечают — непонятно.

Мысли тут же улетучились. Ей нужно было выходить на лёд. Нога предательски ныла, подсказывая, что хорошего проката у девушки не получится. Тимура тоже не было. Неужели он даже не выйдет посмотреть?..

— Ева.

Мать Тимура, которая на неё презрительно косится. Конечно, Ева может дать место её дочери на Олимпиаде. Но она не собиралась этого делать.

Легкий толчок двери катка и она выходит на лёд. Лезвия привычно режут поверхность льда и Ева немного раскатывается перед началом. Нога ноет, особых надежд нет, но надо пытаться до конца. Хотя бы ради стараний Панкратова. Ну и, конечно, ради неё самой. Ради матери, которая звонит каждый день и спрашивает, как дела. И которая не может приехать…

Знакомая музыка. Всё, пути назад нет.

Краем глаза она заметила Панкратова, вышедшего из раздевалки. Уже в новом костюме, для произвольной программы. Он его надевал всего раз, на Чемпионате Европы, где безумно сильно понравился матери Евы. Женщина искренне любила фигурное катание, но жила очень далеко от столицы. Других детей не имела и очень скучала.

Тройной флип, тройной тулуп.

Каскад был выполнен хорошо, насколько это было возможно с травмой ноги. Было больно, но не настолько, чтобы остановить программу. Оставалось два прыжка: тройной лутц и тройной аксель. Последний она даже не собиралась выполнить нормально, цель была только не сделать травму хуже.

— Умничка… — улыбнулся Панкратов, смотря за легкими движениями рук.

Какая же она была легкая и практически невесомая. И как они отличались с Прохоровой… Саша была настоящей иллюстрацией женской силы и выносливости. Мышцы рук, ног, прыжки, словно она взлетала. У Евы все было не так. Девушка была совсем тоненькой, непонятно как выполняющей все эти сложные прыжки.

Тройной лутц.

Ногу неприятно укололо болью, по нерву пошел спазм. Прыжок был немного не докручен, но не критически. На Олимпиаде такого допустить было нельзя, но для проката, сделанного с совсем свежей травмой, было замечательно.

Она вошла во вращение.

— А Ева молодец, — к Тимуру и Артёму, стоящих рядом, подошел Паша. Он тоже переоделся к началу произвольной программы. Белый сияющий костюм льдинки, плывущей по холодной реке и пытающейся найти свое пристанище. Или же «мамонтенок», как смеялись парни в команде, — Не сказал бы даже, что у неё травма.

— Согласен, она выступает даже стабильнее, чем обычно.

— Не каркайте, — шикнул на них Тимур, скрещивая пальцы. Хоть бы получился… Хоть бы получился…

Дорожка шагов, после которой будет прыжок. Смирнова перестала думать, что делает, лишь следовала отработанной программе. Денис Русланович подался вперёд, наблюдая за воспитанницей. Она старалась сделать все идеально и это у неё почти получалось, оставалось только так же успешно закончить программу…

Тройной аксель.

Первый оборот.

Второй оборот.

Третий оборот.

Половинка оборота.

Приземление на ногу и аккуратный выезд.

— ДА! — Панкратов не сдержал эмоций, разворачиваясь спиной к катку и ударяя рукой по стене. На него обернулась Тамара Львовна, неодобрительно качая головой. Его действий она не оценила, но вот девочка… Девочка была молодцом. Сквозь травму и боль она практически откатала свою короткую программу без единой ошибки. Была помарка на лутце, но она была намного менее значительной, чем, например, помарка Тимура.

Александра Прохорова довольно улыбнулась, хлопая этому прыжку. Наконец-то Ева выполнила этот прыжок, она смогла. Главное, чтобы она это сделала и на Олимпиаде, но сейчас это огромная победа.

— Господи, ДА! — Панкратов был уже тише, но таким довольным его не видел еще никто. Смирнова докручивала последнее вращение, после делая пару хореографических движений и вставая в позу.

Она даже не сразу поняла, что случилось. А когда поняла…

Её снёс вихрь под именем Тимур Панкратов. Просто закружил на руках, наплевав на неодобрительные взгляды тренеров, и в особенности Дениса Руслановича, который хотел что-то сказать Смирновой. Она смогла. Она смогла!

Ева засмеялась, обнимая Тимура за макушку и искренне улыбаясь. Он получился. Тройной аксель.

Музыка зазвучала вновь для Тимура Панкратова. Радость отошла на второй план, девушка получила заслуженную похвалу, а ему предстояло продолжать работать. Как и им всем.

Это был первый прокат его произвольной в таком виде. С невероятно сложными двумя каскадами — Четвертой риттбергер + четверной тулуп и четверной лутц — четверной флип. Каскады давали безумно много баллов, но при этом забирали практически все силы. Так еще и находились практически под конец программы. Никто из тех, кто сейчас за ним наблюдал, даже понятия не имели, что в его программе появились два этих каскада вместо каскадов 4–3.

Очень волнительно. Эти каскады не исполнял никто до него и они были поставлены буквально «на коленке». Тимур прыгал их на тренировках, но часто сваливался, что было непозволительно для него, но даже так несли достаточно много баллов.

Восемь четверных прыжков в одной программе. Олимпийский сезон назад это было просто немыслимо. Но, Тимур задает новые стандарты программ и заметно подтягивает своих товарищей по команде.

— Почему Роман и Денис Русланович так волнуются? — Артём стоял рядом с Евой, уже откатав свою программу. Весьма неудачно, к слову. Он упал с тройного акселя, четверного сальхова и каскада четверной тулуп — тройной тулуп. Неверное ребро заметили тренеры на четверном флипе, а также был степ с рукой на втором прыжке в каскаде четверной лутц — тройной тулуп. Тулуп был его сложностью.

— Я не знаю, — Ева еще не отошла от невероятной программы Павла Пантелеева, новой, не катанной еще ни один сезон. Связано это было с тем, что в технических умениях Паши изменилось достаточно много. Слишком много, чтобы оставлять старую программу и менять прыжки, — Может быть, они просто беспокоятся за Тимура? Он не очень хорошо откатал короткую программу, а ведь они на него сильно ставят.

Четверной тулуп.

— Молодец, — Катя стояла около Евы и Артёма. На самом деле, неплохая девочка и Ева относилась к ней даже с уважением. Показав средний результат на прокате короткой программы, она не отчаялась и уже стояла на готове.

— Кать, — она подняла голову, — А как там с Димой?

Дмитрий Панкратов был для Артёма не другом, но очень хорошим знакомым. И невероятно сильным противником. Не таким сильным, как Тимур, но занявший второе место на Чемпионате Европы без особых усилий и с ошибкой.

— Должен выйти на тренировки после вашей Олимпиады. Травма зажила, если верить врачам, но нагрузки вроде прыжков запрещены. Максимум двойные, не тройные даже.

— Думаю, его позовут на шоу нашего тренерского штаба, — высказала мысль Ева, задумчиво смотря на невероятно изящные и свободные движения Тимура.

Неожиданно для всех он плавно опустился в кораблик и изогнул спину назад. Кантилевер. Смирнова даже забыла что говорила.

Она знала, что следующим прыжком должен идти лутц. И перед ним Тимур исполняет кантилевер?

— Не знаю, ему бы двойные хотя бы вернуть. И вам Олимпиаду пережить, а потом о шоу думать.

Четверной лутц. Шикарно выполненный и прекрасно приземленный.

— С каких пор он умеет делать кантилевер? — высказала общую с Беспаловым мысль Ева, — Я вообще ни разу не видела, чтобы он его исполнял.

— Он делал его на Чемпионате Мира среди юниоров в пятнадцать лет. Но, я думал, он разучился из-за взросления, — сказал Артём спустя пятнадцать секунд размышления.

— Я вам скажу больше, — к ним подошла Саша, уже переодетая в платье для произвольной, — Я видела как он тренирует гидроблейд и бауэр. И я уверена, что он вставил их в произвольную программу.

— А он не перебарщивает со сложностью? Я боюсь, что такими темпами он не выполнит. Особенно если отберется в командник…

— Федерация не глупая. Она не будет посылать в командник спортсмена, которого может износить. Произвольная сложная у всех парней. Если они поставят Тиму, это будет их самая большая ошибка.

Тройной аксель.

«Вот и все, следующий каскад четверной риттбергер — четверной тулуп. Надо не оплошать». Бауэр, на котором Прохорова буквально крикнула «я знала!», за что получила взгляд с тренерской трибуны, а затем сразу же заход на каскад.

Четверной риттбергер.

Немного пошатнулся, но устоял.

Четверной тулуп.

Он свалился, тут же поднимаясь и чертыхаясь сквозь зубы. Сразу же завалил первый сложный каскад, вот это он «молодец». Нужно было собраться с силами и продолжать, он должен стать первым на этой Олимпиаде и не пропустить вперёд никого. Ни из своей команды, ни из других стран.

— Это что, была попытка четыре-четыре?! — Беспалов расширил глаза. Тимур прыгал их на тренировке, но очень редко, ещё и получал за них от тренеров прилично.

Дорожка шагов дала немного времени передохнуть от прыжков, а Ева вновь засмотрелась. Как же он изящно двигается, это просто нечто.

— Саш, — Артём слегка отошел от компании, отводя и Прохорову. Легким движением руки он её приобнял, наклоняя голову к девушке. Его достаточно высокий рост играл злую шутку во время общения с девушками, — а ты не хочешь сходить куда-нибудь? Выпить кофе?

— Это приглашение на свидание? — Саша даже не подняла головы, продолжая следить за фигуристом на льду. Он выполнял прыжок в либелу, явно отдавшись своим мыслям.

— Не совсем… Я просто хотел бы посидеть… — Артём явно смутился, почесывая затылок и даже убирая руки, которыми он обнимал Александру. — Успокойся, — она улыбнулась, поднимая на него глаза, — Значит просто посидим. Я не против. Как насчет завтрашнего утра? Сегодня после прокатов я уже вряд ли куда-то захочу, ноги невероятно ноют.

Беспалов кивнул, испытывая одновременно благодарность и неуважение к себе. «Она же сама за тебя все договорила и решила, как ты вообще собирался подходить к девушкам?» думал Артём, запуская руки в волосы и пытаясь отвлечься от своей «минутки позора», как он обозвал это мысленно.

— Откуда в его программе возник каскад четверной риттбергер — четверной тулуп? — Тамара Львовна буквально ворвалась в ряд к судьям.

— Добавили, — Денис Русланович.

— Это я понимаю. Вы чокнулись? Он же позорится его исполнением, зачем ставить непосильный каскад проигрышному спортсмену?

— Тамара Львовна, не мешайте, пожалуйста. Мы поговорим с вами после всех прокатов, если вы так хотите. Она даже опешила от такого резкого отказа от тренерского штаба.

Как они вообще могут к ней так относиться?! Пару звонков и им достанется от Федерации.

Четверной флип.

Ойлер.

Тройной сальхов.

Тимур устоял, тут же начиная хореографическую дорожку. Честно говоря, он совсем замотался и сил на исполнение сложнейшего в его жизни каскада не оставалось совершенно. Он понимал, что скорее всего завалит его, но устоять на ногах было самой приоритетной целью.

— Он будет исполнять гидроблейд во второй половине программы? — Ева повернулась на Сашу, которая пожала плечами, мол «Я только видела как он его тренирует, что ты хочешь», — У него дрожат руки.

— У тебя бы тоже дрожали, если бы ты такие прыжки прыгала, — Павел Пантелеев наконец-то выполз из раздевалки. В форме сборной и чистой футболке. Судя по отсутствию запаха пота, он успел сходить в душ.

Вращение стоя, самое простое в его программе, кажется. Но после таких нагрузок самым простым будет лечь в кровать и больше никогда не вставать. Как хорошо, что завтрашний день был выходным, но Тимур планировал сходить в клуб.

— Дети, уйдите на трибуны или будьте потише, — претензия поступила со стороны тренерского штаба и ребята дружно замолчали, продолжив просмотр программы. А посмотреть было на что.

Тимур уверенно шел спиной на четверной лутц, идеально выполняя первый прыжок, после замешкиваясь на месте и выполняя тройной флип. Вместо четверного.

«Спасибо хоть выполнил…»

Панкратов был уже готов радоваться, если просто закончит эту программу.

— Что это за каскад опять? — Ева непонимающе повернулась на Артёма и Сашу. Оба посмотрели удивленным взглядом на девушку, поэтому ответа не потребовалось. Они тоже не знали о новом каскаде. Еще и перекрут на тройном флипе в пол оборота… Он словно хотел заходить на четверной, но что-то помешало.

Гидроблейд, наконец-то, обещанный. В программу просто впихали невпихуемое и некоторые могли сказать, что теряется красота фигурного катания. Но, если они вспомнят короткую программу Тимура, то поймут, как они ошибаются.

Четверной сальхов.

Тимур упал с него, неправильно сгруппировавшись. Боль ослепила его, он сам не помнит, как встал и сделал еще одно вращение, докатывая программу.

А боль в голени все нарастала.