Омега

В окрестностях Авапола. Пятница, 12 декабря

Небо было затянуто дождевыми облаками Мардж. Три из ее труб были подняты и работали. Четвертую предстояло поднять этой ночью на острове в сорока километрах от западного побережья, на полпути между Мандиголом и Сакмарунгом. В последние два дня никто в Хопгопе, Роке и четырех городах, расположенных в центре перешейка, не видел солнца, звезд и этого.

Оно все еще было видно из Т’Минглтепа и Савакола на юге и из Саньюсара на крайнем севере. Там гумпы смотрели, как Омега заметно растет с каждой ночью. Она заполняла их небо, наводя ужас, зловещая, клубящаяся и освещенная изнутри дьявольским огнем.

Диггер, скрытый светоотклонителем, сидел в павильоне посреди залитого дождем парка. Тот был пуст, как и окрестные улицы. Уит снаружи устанавливал проекторы. Он наловчился и явно получал удовольствие от этой работы.

Земляне снова выполнили расчеты. Облако не компенсировало свое новое положение, очевидно, не будучи на это способно, и, следовательно, должно было достигнуть Лукаута, когда в Интиго будет чуть за полдень. А поскольку Омега будет приближаться с темной стороны планеты, то, значит, неизбежно истратит б?льшую часть своей энергии на обратной стороне планеты.

Аллилуйя! Добавьте к этому облачную завесу, которую устанавливала Мардж, и у гумпов появлялись приличные шансы.

– Давайте без излишней уверенности, – предостерегал Уит. – Условия тем не менее будут экстремальные.

Диггер различал только мерцающую дымку светоотклонителя Уита и подумал, как трудно общаться, когда не видишь лица. Действительно ли он ждал худшего? Или осторожничал? Или им попросту руководила мысль, что нельзя говорить об успехе, чтобы не сглазить?

– И не забудьте о кругосветной экспедиции, – добавил Уит, очевидно, решив разрядить атмосферу. Он стал таким, с тех пор как миссия потеряла Коллингдэйла. Другие выражали свою печаль, сожалели; но Коллингдэйла, согласно слухам, было непросто понять. У Диггера, если честно, едва хватило времени поздороваться, когда тот принял участие в бракосочетании и забрал Келли и «Хоксбилл» охотиться на Омегу. Келли мало говорила о нем, после того как вернулась. Диггер надеялся, что ей хватит ума не винить себя в его гибели, но Келли ясно дала понять, что не хочет вспоминать о пережитом.

Уит, однако, был, по-видимому, с Коллингдэйлом на более короткой ноге, чем было известно. Его заметно потрясла гибель Дэвида.

Кругосветная экспедиция была в пути уже десять недель. Билл приглядывал за ними и периодически докладывал. Двоих моряков не стало. Один свалился за борт; второй подхватил какую-то болезнь и был похоронен в море. Кроме этого ничего особенно не происходило. Уляжется ветер – останавливаются. Опять поднимется – плывут дальше.

– Они петляют, – сообщал Билл последние три дня. – Сбились с курса. Почти неделю стоит плохая погода, так что, полагаю, звезд не видно, и плыть не по чему.

Корабли приближались к западному континенту. «Вскоре, – думал Диггер, – им придется повернуть назад».

Дождь снаружи павильона лил стеной. Он шел непрерывно день и ночь. Мардж, кажется, очень хорошо справлялась со своей работой.

Пара афиш сообщала о вечернем слошене в зале Брока; время было указано по солнечным часам. В случае дождя периодически будут звонить колокола. Еще в этот вечер должна была состояться морака на краю парка (при подходящей погоде). Музыка и закуски. Любезность Коркоранского философского общества.

Уит знал, что такое слошен. Но он не встречал раньше слова «морака».

– Трудно объяснить, – сказал Диггер.

– Попытайтесь.

– Это оргия.

– Правда?

– Да.

– «Оргия начинается в девять»?

– Что-то вроде того.

– «Спонсор – Философское общество»?

– По-видимому, так. – Диггер ухмыльнулся.

– Это уникальная планета!

Вокруг никого не было. Уит видел одного гумпа, который налаживал жалюзи в одном из зданий, выходящих окнами в парк, и еще одного, спешившего через улицу. И все.

Билл прервал его размышления.

– Сводка погоды, – произнес он голосом, скопированным с земных метеопрогнозов. Ему это нравилось. – В центральной части перешейка ожидается продолжительный дождь, как минимум, до завтра.

– Билл, у нас подняты всего три трубы. Они действуют эффективнее, чем мы предполагали? – поинтересовался Диггер.

– Вряд ли. Полагаю, то, что мы наблюдаем, отчасти происходит по естественным метеорологическим причинам. Приход зоны низкого давления с запада совпадает...

– Ладно, подробности мне не нужны. Есть шансы, что дождь будет лить следующие несколько дней?

– До прихода облака? Нет. Эта метеообласть пройдет над перешейком к середине завтрашнего дня. Потом все будет зависеть от труб Мардж.

Улицы и кафе в городах были практически пустынны. Гумпы в большинстве своем сидели по домам.

Появились афиши, объявляющие о слошенах, посвященных «недавним тревожным событиям». Диггер и Уит установили пару проекторов, чтобы можно было наблюдать за этим с корабля. По иронии судьбы несвоевременные погодные явления усилили тревогу местных, как раньше – рассказы о голосах и летающих глазах, мистических вспышках в небе (это могли быть трубы, или AV3, или и то и другое). На дорогах были замечены жоки, а самое страшное – случилось с Таймой, жрицей Савакола, после чего в небе открылось окно. Это видели сотни.

Диггер, Уит и Келли смотрели, как целая дюжина гумпов встали и поклялись, что были там или знакомы с теми, кто был там, когда это случилось.

– Она буквально поднялась из моря, – сказал один здоровяк, – и полетела по воздуху над водой, пока невидимая рука не опустила ее на берег.

Все сошлись на том, что такое обилие сверхъестественных событий предвещает надвигающуюся катастрофу. Но гумпы недоумевали: если несчастье действительно должно произойти, почему боги позволяют такое? Где они вообще? В воздухе витало осязаемое чувство раздражения из-за того, что местные боги отлынивают от работы.

В тот же день ранее Диггер стоял за дверями школьного кабинета и слушал, как учитель и ученики обсуждают приближение облака. Ученики были, вероятно, как наши подростки – разобраться не очень-то удавалось. Но некоторые из них хотели знать, все ли еще учитель убежден, что сверхъестественных событий не было.

– Причина в том, – утверждал учитель, – что есть часть естественного мира, которую мы пока не понимаем.

Молодежь в Аваполе, видимо, была слишком вежливой, чтобы смеяться, и слишком сообразительной, чтобы спорить: но даже Диггер, который до сих пор не понимал тонкостей невербального общения этой инопланетной расы, мог понять, что подростки думают об этом утверждении.

Устанавливая проектор на дереве, Уит заметил Диггера. Закончив, он повернулся, посмотрел на павильон и помахал рукой. Диггер помахал в ответ.

– Это последний, – сообщила Келли с шаттла. Это был первый день ее возвращения к работе, и Джули получила наконец заслуженную возможность снова поспать в кровати.

Последний в Аваполе. Землянам оставалось посетить еще два города.

Ситуация становилась напряженной. У гумпов было в распоряжении еще два относительно спокойных дня. На третий после полудня Омега ударит по обратной стороне планеты, и условия ухудшатся. Облако, атаковавшее Лунный Свет, выбросило большую часть своей энергии в течение первых семи часов. Оно систематически выискивало все сохранившиеся города на планете и уничтожало их. Затем успокоилось.

У Лукаута действия «Хоксбилла» выбили Омегу из графика. Более того, установки Мардж спрячут объекты. Облако за неимением лучшего устроит тарарам на обратной стороне планеты, а гумпы за первые несколько часов промочат ноги. В течение вечера вращение планеты подставит Интиго под основную часть бури, но к тому времени, как перешеек окажется в смертоносной зоне, облако начнет рассеиваться. Люди надеялись, что Омега даже не заметит городов.

– Ребята, вы готовы отправиться домой?

Диггер смотрел, как Уит спокойно движется под дождем.

– Дай нам тридцать минут, чтобы к тебе добраться.

Келли намеревалась подобрать их на вершине холма на северной окраине города.

– Я буду там, – заверила она.

Диггер поднялся со скамейки.

– Кстати, – вспомнила Келли, – прибыли журналисты.

– Правда?

– «Канал „Черный Кот“, канал для всех и каждого». – «Черный Кот» гонялся за сенсациями. – Просят разрешения отправить на поверхность рабочую группу.

– Откажи. У нас нет полномочий.

– Уже.

Диггер вздохнул. Вообще говоря, он не мог их осуждать. Шла довольно большая заварушка. А ребята прилетели ради нее очень издалека. Его подмывало сказать им: «Валяйте», но, если он так сделает, Хатч задаст ему перцу.

– Пусть делают все, что им нужно, при помощи телескопов.

– Хорошо.

– И сообщи, что им разрешен доступ к жучкам. – Диггер задумался: «Может, не стоит? Первым делом они несомненно разузнают о мораках». – У нас есть указания Академии на этот счет?

– Хатч велела сотрудничать, но чтобы ноги их не было на поверхности. Иначе на них подадут в суд. Она говорит, их предупредили.

– Ладно. Скажи им, поможем, чем сможем. А о жучках все-таки не упоминай.

– Думаю, это правильно, – заметила Келли.

Борт «Дженкинса». Воскресенье, 14 декабря

– Мы покидаем орбиту через тридцать минут, – раздался из динамика с мостика голос Келли. Она вернулась к управлению «Дженкинсом».

Корабль летел сквозь ночь под облаком. В Интиго, на освещенной стороне планеты, вечерело. Через пару часов, когда перешеек окажется под Омегой, а корабль отойдет от Лукаута на безопасное расстояние, план Диггера приведут в действие и посмотрят, можно ли убедить аборигенов отправиться в горы. У гумпов будет ночь и большая часть следующего дня, чтобы уйти из города. Затем ранним вечером Омега ударит по обратной стороне планеты, и разразится ненастье, знаменующее начало событий.

Проекторы были установлены, трубы подняты. Облака простирались от Т’Минглтепа на юге до Саньюсара на севере.

Ситуация выглядела многообещающе. Омега, как и предсказывали, ударит не по той стороне и выплеснет основное неистовство, прежде чем города Интиго окажутся на ее пути.

Угрюмое, темное и молчаливое, освещаемое только случайными вспышками облако почти полностью закрыло звезды. Гумпы уже не могли его видеть, но команда «Дженкинса» знала. Диггер терпеть не мог смотреть на эту тварь. На корабле вдруг привыкли ходить мягко, едва дышать и говорить тихо, будто малейший шум мог привлечь ее внимание.

«Перья» тянулись далеко за Лукаут и пропадали в сиянии солнца. На поверхности планеты, находящейся под угрозой, моря начали бушевать в предвкушении нападения. В Интиго стало холодно и мокро.

На «Дженкинсе», отсчитывая последние минуты, говорили о продолжающихся дебатах по поводу улучшенного интеллекта, о сообщении Хатч, что облака погибают после встречи с ежами, о покушении на убийство в сенате Северо-Американского Союза, о новой системе обучения, разработанной для повышения уровня грамотности. Приближающаяся Омега была как слон в комнате – никто не считал необходимым упоминать о ней.

Свадьбу Келли и Диггера так и не отгуляли. Немного выпили, все обнялись, и только. То ли в свете смерти Коллингдэйла торжество казалось неуместным, то ли никому по-настоящему не хотелось отмечать что бы то ни было, пока миссия не добьется результата на Лукауте...

– Приближается дневной свет, – сообщила Келли.

Над краем планеты поднялось солнце; Омега погрузилась в небо позади корабля и отступала за горизонт, пока не остались только «перья», огромные темные башни, вздымающиеся в небеса.

– Скатертью дорога, – сказала Мардж.

– В следующий раз, когда понадобится кто-нибудь, чтобы сразиться с одной из этих штук, – буркнул Диггер, – пусть поищут кого-нибудь другого.

– Двенадцать минут до отлета, – объявила Келли. – Пристегните ремни в восемь. Если кому-нибудь надо что-то сделать, сейчас самое время.

Диггер почувствовал огромное облегчение оттого, что между ним и Омегой появится какая-то дистанция.

Джули созналась, что рада до чертиков, и все посмотрели на нее так, будто она спятила.

– Ну, – объяснила она. – Я тут не так долго, как кое-кто из вас, ребята, но если все пройдет удачно, а даже если и нет, я полагаю, что это станет пиком моей карьеры. Как часто вы участвуете в действительно важных делах?

«Устами младенца», – подумал Диггер. Он решал на своем мониторе головоломку «Найди дорогу из лабиринта».

Корабль летел над океаном. Среди облаков промелькнул свет дня, и Диггер увидел землю на севере. Через час с небольшим в Интиго станет темно. Последняя мирная ночь.

Диггер махнул рукой на лабиринт – все равно головоломки ему никогда не давались – и направился к амортизационному креслу. Приятно было прилечь, нажать кнопку и чувствовать, как тебя обтягивают ремни безопасности. Остальные посмеялись над ним.

– Волнуетесь? – спросил Уит.

– Еще бы.

– Думаю, мы все волнуемся. – Джули заняла одно кресло; Мардж – другое. Уит устроился позади Джули.

– Поздравляю, – произнес он.

Она улыбнулась. В улыбке был оттенок неискушенности, наивности, и Диггер снова не удержался от мысли, какая она молодая. Когда будут писать историю этих событий, Джули скорее всего останется «за кадром». Коллингдэйла же представят героем, который пожертвовал собой, чтобы увести облако в сторону. Диггер до сих пор не дождался от Келли рассказа, но подозревал, что там случилось что-то еще. Иначе она бы не молчала. Но это было в порядке вещей. Герои всегда нужны.

Мардж тоже войдет в историю. И Джек, первая жертва. Это всколыхнуло в Диггере чувство вины. Погиб из-за глупости коллеги. Если историки когда-нибудь узнают правду, старина Диггер будет выглядеть неважно.

Раздался голос Билла:

– Мардж, Келли просила меня передать текущий прогноз погоды.

Диггер удивился, почему это важно именно сейчас.

– Что у тебя, Билл? – осведомилась Мардж.

– К западу от Интиго зарождается тайфун.

– Это именно то, чего мы хотели, так ведь? – Диггер бросил взгляд на Мардж и показал ей большой палец. – Подмога барышне.

Она нахмурилась.

– Как знать. Билл, какого рода буря?

– Электромагнитная. Я бы сказал, что в Интиго сегодня пройдут сильные ливни.

Диггеру не понравилось выражение лица Мардж.

– Что не так? – спросил он. – Почему это плохая новость?

– Подумайте. Как вы отправите сигналы на проекторы, установленные по всему перешейку? Во время электромагнитной бури?

Ой-ой.

– А не поздновато для гроз?

Мардж пожала плечами.

– Не знаю. У нас не было возможности нормально наблюдать за здешними климатическими условиями. В любом случае, это, возможно, начинает сказываться присутствие Омеги. – «Перья» проникали в атмосферу уже пару дней.

Это не взволновало Джули.

– Не понимаю, почему это так важно. Облако все равно не ударит по городам. Так что, даже если гумпы не уйдут, с ними, наверное, ничего не случится.

– Нет, – настаивала Мардж. – Омега поднимет очень сильную бурю. Представьте, например, смерчи по всей планете. – Она с огорчением посмотрела на Диггера. – Мы просто мало знаем эти штуки.

Она отстегнула ремни, вернулась на одно из рабочих мест и вывела на экран изображение Интиго.

– Все города на уровне моря или близко к тому. Их затопит. Может, даже будут цунами. Если население не поднимется в горы, потери будут значительны.

– Ладно, – сказала Джули. – Ну и что? Можно использовать посадочные модули. Они еще там. Загрузить программу вещания в шаттлы сейчас, пока условия хорошие. Выбрать четыре позиции, покрывающие одиннадцать городов, и приказать Биллу перегнать туда аппараты. Правильно? По одному в каждую точку. Затем, когда настанет время, просто вещать из четырех мест. Мы можем наблюдать за бурей и выбрать оптимальное время для каждой передачи.

– По мне, звучит неплохо, – заметил Диггер. – Не вижу ни одной причины, по которой это не сработает.

Выражение лица Мардж не изменилось.

– Мне так не кажется.

– Почему? – спросил Диггер.

– В данный момент посадочные модули находятся на горе Альфа.

– Где? – спросил Уит.

– Это гора возле Хопгопа. Милое безопасное место. Никто не сможет добраться туда пешком.

– И?..

– Они прикреплены. Для защиты от ветров. Они никуда не полетят.

– Да уж, – сказала Джули. – По-моему, это мы плохо продумали.

– Нельзя освободить их отсюда? – осведомился Диггер.

– Это обычные тросы, привязанные к деревьям. – У Мардж был смущенный вид. – Простите. Мне не пришло в голову, что они вновь понадобятся нам ранее, чем все закончится.

Джули глубоко вздохнула.

– Теперь это не в наших руках. Будь что будет. Мы сделали все, что могли.

Уит посмотрел в глаза Диггеру. Нет, не все. Но промолчал.

– Две минуты, – объявила Келли. – Мардж, вам следует пристегнуться.

Диггер не имел ни малейшего понятия, где перешеек. Слишком много было облаков. Планета выглядела очень большой. Конечно, маленькая полоска суши с горсткой городов легко затеряется.

Уит смотрел на него и ждал.

Диггер вздохнул.

– Я спущусь. Я могу использовать посадочные модули и запустить сигнал с поверхности. Если позволят обстоятельства.

Джули уставилась на него.

– Вы с ума сошли?

– Келли, отложи отлет, – попросил Диггер.

– Почему? Мы пропустим окно.

– Тебе понадобится другое.

– Я с вами, – предложил Уит.

– Нет. – Диггер уже отстегнул ремни и сел. – На поверхности нужен всего один человек.

– Что там у вас происходит? – спросила Келли.

– Прогноз погоды создал проблему, – отозвалась Джули. Она посмотрела на Диггера. – Вам понадобится пилот.

Дети всегда думают, что бессмертны.

– Билл может доставить нас вниз.

– Это плохая мысль.

Уит все еще смотрел на Диггера.

– Я обижусь, если вы не позволите мне пойти с вами.

Диггер не видел в этом никакого смысла, но чувствовал – Уит настроен серьезно.

– Раз вы настаиваете... – произнес он, пытаясь все продумать. Четыре посадочных модуля привязаны на вершине горы к северу от Хопгопа. Понадобится AV3. И вертолет. – Плюс пилот, – добавил он неохотно. – Видимо, ты в игре, Джули.

– Зачем вам транспорт? – В дверном проеме появилась Келли.

– У него больше шансов пережить ненастье.

– Я могу пилотировать эту чертову штуку. Незачем тащить туда Джули.

– У тебя нет квалификации.

– Диггер...

– Нам нужно использовать все доступные преимущества. И не смотри на меня так. Нет времени спорить.

Пришлось еще раз пролететь над ночной стороной, прежде чем все были готовы. Келли во всеуслышание объявила затею бессмысленной, и Диггер видел, что она с трудом сдерживает слезы. Но наконец и она признала, что другого выхода нет.

Одному Богу было известно, до чего Диггеру не хотелось возвращаться вниз к приближающейся Омеге. Но он слишком много сил потратил на города гумпов, чтобы сейчас бросить их.

– Слушай, – сказал он Келли, – мы же вполне уверены, что гумпы могут пережить это. Значит, сможем и мы.

Диггер проверил подготовленную передачу, желая убедиться, что ничего не проглядел, загрузил ее на диск, на всякий случай сделал запасную копию и положил оба диска в карман. Солнце садилось позади корабля, и он погружался в ночь. Облако всходило и заполняло небо. Все притихли. Существовало очень много постановок, в которых кто-то возвращается в опасную зону и расплачивается за это. Но они вернулись на солнечную сторону без приключений.

Когда корабль оказался в подходящей точке и наземная группа готовилась покинуть его, Келли подошла к Диггеру и на целую минуту положила ладони на его плечо, сжала, но ничего не сказала.

– Все будет хорошо, – заверил он.

Ее глаза были влажными.

– Я должна увести «Дженкинс» с орбиты.

– Знаю.

– Это значит...

– Я знаю, что это значит.

Опять повисла долгая пауза.

– Я не буду просить тебя остаться, Дигби. Просто, пожалуйста, возвращайся. – Келли оглядела остальных, распространяя свою просьбу на всех.

– Вернемся. Целые и невредимые.

– Не наделайте глупостей.

– Никаких глупостей. Разумеется.

– И держитесь повыше.

– Любовь моя. – Он обнял Келли. – Я уже на седьмом небе.

– Я серьезно.

– Знаю, Кел. Не волнуйся. Я буду осторожен. У меня тут слишком много того, ради чего нужно вернуться.

Когда время пришло, Келли отдала распоряжение, и трое выскользнули в воздушный шлюз. Они были связаны вместе, а Джули надела ранцевый двигатель. AV3 ждал неподалеку.

Это был большой корабль, но грузовой. Диггер бросил быстрый взгляд назад, убеждаясь, что «Фалкон» там. Лопасти для экономии места каким-то образом были укорочены. В остальном огромный грузовой отсек был пуст.

Кабина была не больше, чем в посадочном модуле «Дженкинса». Диггер устроился в кресле справа, Уит разместился позади, и ремни безопасности скользнули вниз по их плечам. Джули уселась перед одним из мониторов и включила питания. Замигали лампочки; Джули разговаривала сразу с Биллом и с Келли.

Келли дала ей разрешение на старт, и транспорт начал свое движение.

– Что дальше? – спросила Джули.

Диггер объяснил, чего хочет. AV3 пролетел через завесу облаков, вынырнул над океаном и оказался в центре электромагнитной бури западнее перешейка. На верхнем экране возник старый морской волк Билл.

– «Дженкинс» покинул орбиту, – сообщил он.

Вскоре Келли вышла на связь.

– Отходим на три миллиона километров. Не хочу, чтобы корабль был где-то поблизости, когда ударит Омега.

– Это не должно быть очень опасно, – сказала Джули. Ее мягкие черты в мерцании приборной панели казались невыразительными.

Диггер обернулся, но все равно ему не было видно Уита.

– Можно спросить?

– Конечно.

– Почему вы полетели? Вас это напрямую не касается.

На мгновение у Уита сделалось обиженное лицо.

– Я причастен к этим событиям так же, как и все, Дигби. Не думаю, что хотел бы, считаясь участником операции, потом объяснять внукам: да я просто стоял в третьем ряду и смотрел.

Диггеру пришло в голову, что ни один из них не вышел бы из пресловутого третьего ряда, не подтолкни их Уит. Диггер сомневался, что в одиночку вернулся бы в Интиго. Но сложно было оставаться равнодушным, после того как Уит ясно дал понять, что члены экспедиции своим бездействием оставляют гумпов на произвол судьбы.

– Держитесь крепче, – предупредила Джули. – Впереди буря.

Из облаков выступили горы.

– Гора Альфа вон там. – Джули ткнула пальцем. – А Хопгоп там.

Справа. В стране гумпов день был на исходе.

– Хочешь подождать, пока не стемнеет? – осведомилась Джули.

– Нет. Слишком много дел, а времени у нас мало.

Гора Альфа оказалась пиком с крутыми склонами, покрытыми снегом, – возможно, самая высокая точка на перешейке. Западный ее склон был отвесным, как будто кто-то срезал гору горячим ножом. Остальное представляло собой расщелины, гребни, склоны, овраги и выступы.

Джули осторожно опустила транспорт на поверхность снежной шапки и быстро поднялась опять, когда почва подалась.

– Не очень тут устойчиво, – сказала она.

Посадку произвели лишь со второй попытки.

Вершина горы оказалась плоской. Вокруг росли редкие деревья и кусты. Площадка была размером примерно с футбольное поле, может, чуть больше. Из ее центра поднимался каменный столб, к северу тянулась массивная трещина. Все за пределами площадки, казалось, готово было погрузиться в облака.

Два посадочных модуля стояли по обе стороны от столба, прикрепленные к нему, паре деревьев и нескольким валунам.

– Пожалуй, здесь наводнение им не грозит, – заявил Диггер.

– Мы так и думали, – заметила Джули без тени улыбки.

Тросы отвязали и забросили в шаттлы. Диггер влез внутрь и загрузил диск.

Третий шаттл притулился под прикрытием выступа, гораздо ниже по склону горы. К тому времени буря уже настигла землян, вокруг полыхали молнии, барабанил дождь. Челнок крепился к пяти деревьям. Четвертый был в рощице в седловине, куда пришлось добираться по воздуху.

Там Диггер покинул AV3 и забрался в посадочный модуль, а Джули активировала светоотклонитель, пока он вставлял последний диск.

Троица была готова отправиться на поиски мест для вещания.

Саньюсар на северо-западе был практически изолирован, и для него требовалось найти отдельную точку для трансляции. Подошел гребень горы поодаль, и Билл повел туда один из шаттлов. Это оказалось довольно нервирующим занятием, поскольку буря постоянно мешала Биллу управлять пустым шаттлом и его чуть вообще не потеряли, когда Билл его сажал.

Вторую точку выбрали посреди Интиго. Оттуда можно было охватить Мандигол и Сакмарунг на западе и Хопгоп и Року на востоке. Уже стемнело, когда южнее нашли похожее место, открывавшее доступ в Кулнар, Бракел, Авапол и Кагли. Наконец поздним вечером AV3 отвели на вершину горы, откуда зона вещания распространялась на Савакол и Т’Минглтеп.

Задолго до того, как последний посадочный модуль прибыли на место близ Бракела и Т’Минглтепа, Диггер активировал программу на севере. В отличие от Саньюсара, представлявшего собой богатую коллекцию башен, шикарных домов, мостов и общественных зданий, разбросанных по нескольким районам, Хопгоп был скромным городком, примерно в десять раз менее населенным, со склонностью к аскетизму. Тогда как западный город был пышно украшенным, почти барочным, Нью-Йорком этого мира, Хопгоп представлялся бессистемно застроенным, формальным, серьезным. Еще одна Москва. Архитектура – чисто утилитарная; литература (как уже узнали переводчики) – прозрачная, безыскусная, энергичная. Иногда мрачная. И часто сильная. Хопгоп был интеллектуальным центром Интиго.

Когда Диггер начал передачу (вскоре после того, как в обоих городах зажглись факелы), любой, кто проходил перед скобяной лавкой на главной улице Хопгопа или в любом из больших парков Саньюсара, испугался бы, увидев светящиеся привидения, возникшие ниоткуда.

Макао уже три дня была в Хопгопе. Она выступала, навещала родственников, ходила на представления. Истинная причина, по которой она приехала, заключалась в том, что она не забыла слова Диггера. Срок был определен неправильно. Вчера был девяносто третий день – день, когда, по предсказанию, все должно было случиться. Макао даже уговорила кузенов и брата уйти, сидеть на близлежащем гребне под шкурами животных. Лил дождь, но небо оставалось на привычном месте.

Однако Макао думала, что, может быть, она что-то не так поняла. Какова бы ни была правда – наступили определенно зловещие дни, и на случай, если бы с запозданием выяснилось, что Диггер не соврал, Макао хотелось быть с близкими.

Невозможно было понять происходящее. Внезапно оказалось, что Макао живет в мире жоков, левитации и огней в небе. Одного жоку видели всего несколько дней назад в Аваполе. Конечно, их во все времена встречали с некоторой регулярностью, но обычно это можно было приписать избытку или набожности, или вина, или воображения (нужное подчеркнуть).

Макао размышляла о трех кораблях где-то в ночи, в огромном океане, в то время как творятся ужасные вещи, и пыталась утешить себя тем, что они, возможно, ушли за восход солнца, за пределы досягаемости той штуки, которая, казалось, надвигается на Интиго из ночи.

Она ужинала на вилле своего брата на южной окраине города, возле площади Клактик, когда в дверь забарабанил сосед.

– Что-то в небе, – проорал он. И, повергнув всех в изумление, убежал.

Гумпы открыли ставни и выглянули наружу, где весь день шел мелкий серый дождь. Но теперь это был ливень, и вечер то и дело вспарывали молнии.

– Я ничего не вижу, – сказал брат.

Но у Макао было предчувствие. Она помнила Диггера Дана. Она никогда бы не забыла его. Она вышла и взглянула вверх. И увидела в мерцающем свете гигантскую птицу, даже не птицу, а что-то, что непонятным образом двигалось, не завися от ветра и, казалось, не используя крылья. Макао смотрела, как «птица» исчезла в туче.

Вернувшись домой, гумпа рассказала брату, что видела.

– Трудно разглядеть в ливень, – промолвил он. – Может, это было что-то другое.

Но это было что-то не из их мира. Макао знала это так же твердо, как то, что дети лежат в кроватках.

Примерно через час дождь притих, а гром умолк. Макао все еще раздумывала, не предложить ли взять детей и отправиться в ненастье из дома. Повторить фиаско прошлой ночи.

Возможно ли вообще, чтобы океан вышел из берегов? Возможно ли?

Макао думала об этом, когда на улице снова поднялся шум. Голоса. Крики. Беготня.

Все выскочили во двор.

Гумпы бежали к площади Клактик.

– Чудо! – воскликнул кто-то. А другой добавил: – Смилуйся над нами.

Клактик больше напоминал парк с магазинчиками, детским бассейном и молельней.

На улице раздавались возгласы:

– Не знаю, но это она.

– Что творится-то?

– Богиня.

– Ликонда.

– Хуже погоды я в жизни не видел.

Шум стихал по мере приближения к площади. Там стояла под дождем примерно сотня горожан. Больше сотни. И они продолжали прибывать со всех сторон.

Макао встала на цыпочки, пытаясь выяснить, что происходит. В деревьях было сияние. Все столпились вокруг детского бассейна. Ближе к свету.

Макао не могла понять, что это. Ночь успокоилась, казалось, все замедлилось: люди вокруг нее, дождь, ветер. Даже дети.

Посреди света стояла женщина. Невероятно, но ее ноги покоились в воздухе, без опоры.

Дыхание у Макао перехватило.

Женщина оглядывала толпу. Она была видна очень ясно: то плотная, то бестелесная, как облака.

Одетая для леса, в зеленые штаны и свободную желтую блузу, она держала горящий факел.

Люди вокруг Макао снимали шляпы, судорожно втягивали воздух, падали на колени.

Такой красивой женщины Макао никогда еще не видела. И в ней было что-то жутко знакомое.

Сила, наполнявшая ночь, озарившая небеса, проникла в разум Макао. И она узнала эту женщину.

Ликонда.

Богиня охоты. Покровительница искусств. Защитница Бракела.

Еще одно существо, которого не должно быть.

Но в этот момент тьмы и смятения Макао всем сердцем приветствовала богиню.

Богиня казалась отделенной от физического мира. Ветер раскачивал деревья, но ее одежда оставалась неподвижной. Капли дождя вспыхивали, касаясь ее ауры, но ни разу ее не затронули.

При невероятном скоплении гумпов царила полная тишина.

Макао слышала отдаленный грохот прибоя и короткое кудахтанье уны где-то позади. Она поняла: вот величайший миг в ее жизни. Впервые она приняла веру Интиго и познала радость, которая пришла с этим.

Макао смутно осознавала, что народу в парке прибывает, но насколько могла разрастись толпа, сказать не могла. Да ее это и не заботило.

А затем, разрушая эту атмосферу, послышался голос:

– О, богиня, зачем ты явилась среди своих слуг?

Голос был мужской, со странным акцентом. Макао разозлило, что кто-то осмелился заговорить. А еще ей показалось, что этот голос она слышала раньше.

Свет немного изменился, и Макао увидела, что блуза богини распорота, а штаны порваны. На ее щеке было пятно, которое подозрительно напоминало кровь.

Ликонда переложила факел в левую руку и взмахнула правой.

– Услышьте мои слова, – изрекла она. – Грядет большая буря. Вы несколько месяцев видели ее предвестницу. Мы воевали с ней, пытались покорить и уменьшили ее силу. Но знайте, что даже нам не победить ее, и вам теперь нужно позаботиться о своей безопасности.

Толпа взволновалась. Кто-то начал всхлипывать. Раздался плач и стоны.

– Вода поднимется и хлынет на землю.

Опять рыдания.

– Возьмите семьи и друзей и поспешите в горы. Не паникуйте. Время есть, но вы должны покинуть город быстро. Это последняя ночь перед тем, как буря разразится над вами. Оставайтесь вдали от города, пока опасность не минует. Возьмите припасов на шесть дней.

– Богиня. – Это снова был голос со странным акцентом. – Многие из нас стары и слабы и не в силах проделать путь, о котором ты говоришь.

Макао не могла разглядеть, кто говорит. Но она знала голос.

– Мужайтесь. Вы не увидите меня, но я буду с вами.

Хныканье перешло в крики благодарности.

А потом, внезапно, свет стал гаснуть и померк, и Ликонда исчезла.

В Бракеле парси-библиотекарь помогал своему кирме, братьям-единобрачным, увести двадцать две жены в безопасное место. Он видел явление богини и был ошеломлен. Кто бы мог подумать, что такие вещи происходят на самом деле? Но коль уж дошло до такого, он, парень благоразумный, услышав слова богини, обошелся без дополнительных напоминаний.

До этой ночи Парси хотя и допускал, что боги где-то существуют и заставляют звезды двигаться, а также приносят смену времен года и урожай, никогда много о них не думал. По его мнению, они скорее были случайными персонажами в драмах, появлявшимися, чтобы дать совет, помочь осуществить какой-либо замысел, преподать необходимый урок. Впредь Парси будет более внимательным. Сколько бы ни было ему отпущено лет, он будет почитать богов и их деяния и жить праведно.

Парси стоял на гребне холма и смотрел на Бракел. Узкие дороги от города к окружающим горам были забиты бегущими жителями. Близился рассвет, хотя Парси не ждал, что сможет увидеть солнце. Дождь наконец перестал, похолодало. Дети были завернуты в шкуры, а новый день обещал быть долгим и трудным. Но они справятся. Как могут не справиться, если Ликонда шла с ними?

Признаки надвигающейся опасности были заметны повсюду: ветер усиливался, прилив был необычайно высоким, а реки начали выходить из берегов. Парси уже давно понял: благоразумие всегда велит предполагать худшее, и, поступая так, он может рассчитывать на редкие неожиданности или разочарования. Поэтому он приказал своей семье взять все, что они смогут унести. Подготовиться к долгому пребыванию в горах. И забраться повыше. Неважно, что восхождение – утомительно.

Теперь это было позади, и семья Парси была в безопасности, насколько ему удалось их устроить. Так что настало время исполнить вторую свою обязанность.

– Кто пойдет со мной? – спросил он.

– Оставь их, – сказал Касха, его лучший друг, тот, с кем Парси делился самыми сокровенными мыслями. – В конце концов, это всего лишь рукописи. Они не стоят твоей жизни.

– Тебе не справиться, – произнес Чуболат, указывая на беженцев, толпой валящих из города. Он время от времени работал в библиотеке.

– У меня нет выбора, – ответил Парси. – Это мой долг.

Тупело вышел вперед и встал с ним рядом. Неохотно, но вышел. А затем Касха.

– Куда ты, туда и я, – проговорил он.

– Нет. Я не могу этого допустить.

– Ты меня не остановишь.

– И меня, – заявил Якким, с которым Парси провел множество вечеров в беседах о древних.

И кареглазый Чола. И Каман, самый застенчивый из всех. И Локар, который ни разу в жизни ничего не прочел.

– Мне нужны всего двое, – сказал Парси.

Лукаут. Между Т’Минглтепом и Саваколом. Понедельник, 15 декабря

– Как ты мог сказать им такое? – спросила Джули.

– Как я мог сказать им что?

– Что богиня будет с ними. Они одиноки и поймут это достаточно скоро.

Диггер покачал головой.

– Она будет с ними. Гумпы обнаружат, что они сильнее и способны на большее, чем думали. И вообще – что бы сделала ты? Велела бы им уходить, бросив Старушку?

Земляне получали изображение. В Саваколе и городах Триады на юге; в Саньюсаре, Мандиголе и Хопгопе на севере; по всей средней полосе Интиго гумпы всполошились. Ликонда появлялась возле кафе и кузниц, театров и общественных зданий, на мостах и в доках. В Роке она высилась над приближающимся приливом; в Кагли показалась в личных покоях скуанта, члена городского совета. В Т’Минглтепе она парила над нок-реей давно выброшенной на берег шхуны. В Мандиголе стояла на реке. Везде ее слова разносились по улицам. Буря давала небольшие помехи, и иногда богиня рассыпалась цветными вспышками. Но это действовало. Земляне тщательно выбирали время запуска программ: когда дождь ослабевал и молнии исчезали. Гумпам должно было казаться, что стихии склоняются перед волей богини.

– Уходите в горы. – Это было контральто Келли. С долей величия. – Я буду с вами.

Ветер усилился ночью.

Челнок летел над Кагли, севернее побережья. Линия берега между Кагли и Аваполом, который был примерно в сорока километрах, поворачивала почти точно на запад. Там было несколько островов. Ликонда появилась на одном из них, и земляне с удовлетворением заметили, что море полно огней. Между островами и материком курсировала небольшая флотилия. Вести распространялись по округе.

Незадолго до рассвета, зависнув над Кулнаром, люди смотрели, как толпы замерзших, усталых гумпов бредут из города и взбираются на холмы. Гроза поутихла, и небо стало спокойным, но оно все еще было закрыто облаками Мардж, пряча ужас, нависший над головами гумпов.

Дорога через перешеек была полна движущихся огней. Окрестности, гребни холмов, тропинки, ведущие в горы, – везде было оживленное движение. Корабли отчаливали из гаваней, направляясь на глубокую воду.

Билл передал снимки Омеги. Она оживилась, огромные молнии струились сквозь нее, низвергаясь в верхние слои атмосферы Лукаута. Всходило солнце, а в западном небе блистали молнии. Но они отставали по мере того, как перешеек поворачивался к рассвету.

– Последний день, – сказала Джули, поежившись.

По всему полуострову продолжал идти дождь разной силы.

– Именно так возникают легенды, – заметил Уит.

– Вы имеете в виду, что гумпы расскажут эту историю внукам? – спросила Джули.

Диггер улыбнулся.

– И не найдется никого, кто бы поверил в это.

– Не будьте так уверены, – возразил Уит. – Однажды все это может стать частью Священного Писания.

– Не на этой планете, – упирался Диггер. – Я постоянно вспоминаю о надписи, которую мы видели в одной из школ. «Думай самостоятельно». Если они действительно в силах продвинуть эту идею, едва ли хоть один из их внуков поверит, что Ликонда на самом деле появлялась.

– Жаль, – вздохнула Джули. – Это славная история.

На экране появился Билл.

– Одна из труб опустилась, – сообщил он. – На юге. Возле Т’Минглтепа.

Большую часть западного побережья стало заливать. Мардж вышла на связь.

– Облако бьет по обратной стороне очень сильно. На перешейке уже сказываются последствия. Следите за ветрами, возможны смерчи. В течение дня станет хуже, а по Интиго шарахнет сегодня ночью. Вам лучше сматываться. Держитесь на дневной стороне планеты. Оставьте ее между собой и Омегой.

На самом деле Омега была намного больше Лукаута, и Диггер знал, что облако полностью окутает планету. А затем, полностью истощенное, уйдет.

Одна ночь. Интиго нужно было продержаться всего ночь.

Челнок дрейфовал над Мандиголом, очень красивым в этом сером рассвете. На северо-востоке был водопад, питаемый озером, расположенным примерно в ста метрах над уровнем моря. Вниз с озера полз белый туман, он плыл над домами и парками, приближаясь к центру города. Часть его уже просочилась в доки, где горело несколько факелов и масляных ламп. Шесть лодок стояли на якоре, а один большой корабль направлялся в море.

Мандигол был городом архитекторов. Жителям явно нравились ротонды и купола. Большинство общественных зданий имели купола, крытый рынок в западном районе накрывал купол, множество домов венчали купола, беседки в парке и те были с куполами. Многие из этих куполов держались на колоннах с каннелюрами. Повсюду были карнизы и поперечные арки. На некоторых конструкциях красовались верхние и нижние галереи, а углы города отмечали четыре башни.

Город тонул в зелени. Обитатели Мандигола любили свои сады. Садоводство было формой искусства, и когда туман накрыл как саваном стены и здания, когда гумпы покинули свои жилища и ничто не отвлекало внимание, город приобрел вид небесного чертога. Когда боги ушли, один мудрец-гумп сказал, что они вернутся в Мандигол.

Остальные дождевые установки опустились с интервалом в несколько минут и были унесены ветром.

Больно было смотреть на Исход. Повсюду обессиленные гумпы падали на тропинках. Более молодые, у которых от усталости заплетались ноги, плакали. Некоторые, не побоявшись ответственности, пытались руководить движением. Промокшие под дождем, гумпы, дрожа на осеннем ветру, несли завернутые в шкуры и мешки одежду и продукты, вели перед собой берб и других домашних животных, сидели на повозках – в общем, выглядели жалко.

– Некоторые не уходят, – отметил Уит.

В окнах многих домов Диггер увидел гумпов.

– Может, предпочитают умереть дома?

– А может, – произнесла Джули сурово, – они рационалисты.

– Буря усиливается, – сообщил Дигби.

Уит выглядел подавленным.

– Я бы хотел что-нибудь сделать для них.

– Есть пределы вашим возможностям, – сказала Джули. – Пожалуй, даже если вы бог. В какой-то момент им придется самим отвечать за себя.

– Мы могли бы повторить попытку, – заметил Диггер. Ему хотелось спуститься в город, барабанить в двери, кричать: «Ради Бога, убирайтесь!».

– Думаю, Джули права, – понурился Уит. – Божества не выходят на бис.

Дороги, ведущие из Мандигола, были забиты до предела. Там были перевернутые повозки, мертвые вьючные животные, брошенные припасы. Но гумпы продолжали идти.

Городу повезло. Его с трех сторон окружали возвышенности с легкими подходами, расположенные недалеко. Для беженцев ночь выдалась нелегкая, и, конечно, дорога постоянно шла в гору. Но большинство было способно спастись. Некоторые задирали головы, когда земляне пролетали над ними, и Диггер задумался, не выключился ли случайно светоотклонитель. Но корпус был невидим, и Диггер предположил, что ему это кажется, или, возможно, гумпы слышали шум двигателя, хотя и тихий.

– Смотрите, вон, внизу, – указал Уит.

На лесной тропе царила суматоха.

Джули опустила шаттл к вершинам деревьев.

Сотни беженцев собрались на южном берегу реки, которую гумпы называли Орко; она текла вниз с северных гор Саньюсара и впадала в западный океан. Чтобы добраться до возвышенности, обитателям Мандигола требовалось пересечь реку. Она была широкой и глубокой, вроде Миссисипи, и поднялась. И ни моста, ни брода. Только паром.

На крайний случай гумпы собрали небольшой флот мелководных суденышек: плоскодонок, парусных шлюпок, каноэ и плотов. Похоже было: все, что может плавать и что можно отвести вверх по реке, брошено на помощь. Но одну плоскодонку перегрузили и на середине реки она зачерпнула воду.

Когда шаттл подлетел ближе, Диггер увидел, что два гумпа упали за борт. С лодки им кинули по веревке, но если их втащат обратно, ни к чему хорошему это не приведет. Посудине оставалось несколько минут до того, как утонуть. В нее набилось около сорока беженцев, раза в три больше, чем она могла выдержать. Палуба была наполовину затоплена.

Небольшая лодка, похожая на каноэ, спешила на помощь, но она была слишком маленькой.

Диггер активировал свой защитный костюм и натянул светоотклонитель.

– Ты куда собрался? – осведомилась Джули.

– Спасать тонущих гумпов, – сказал он. – Это моя специальность.

– Куда ты их унесешь? И вообще – ты в прошлый раз сам чуть не утонул. – Она посмотрела на Уита. – Мы сейчас откроем люк.

Уит понял и включил свой костюм.

– Я могу чем-то помочь?

– Просто будьте рядом.

– Уверен, что можешь сделать это, Диггер? – спросила Джули.

– Конечно. – На самом деле было страшновато, но он не мог сидеть и смотреть, как полная лодка гумпов идет ко дну.

Когда давление в кабине выровнялось, Джули открыла воздушный шлюз. Диггер включил свой светоотклонитель, активировал очки, чтобы видеть снаружи посадочный модуль, и схватил из шкафчика два мотка веревки. Он высунул голову из внешнего люка и посмотрел вниз.

Якорем лодке служил камень, привязанный к веревке, которая была закреплена на обшивке. Румпель на корме выглядел довольно прочным.

– Ниже, Джули, – велел Диггер.

Она опустилась, и он широко открыл люк. Вероятно, пассажиры лодки были слишком заняты, чтобы заметить внезапное появление воздушного шлюза. Как бы там ни было, они не обратили на это внимания.

Диггер выскользнул к полозьям и прикрепил оба троса к шасси, один впереди, один сзади.

– Мне говорили, что ты вроде книжный червь, – сказала Джули.

– Книжки? Ага. Это по мне.

– Надеюсь, – продолжала она, – ты не оторвешь дно у этой штуки.

– Расположи нас напротив лодки, – попросил он.

Она послушалась.

– Хотела бы я, чтобы мы могли это заснять.

На Диггера произвело глубокое впечатление проявление собственной отваги. Это не было для него характерно. Он всегда охотно оказывал помощь, когда она была нужна людям, но его энтузиазм обычно был обратно пропорционален степени личного риска. Он не мог понять, что с ним происходит.

Было бы проще, если бы удалось взобраться на палубу. Но там не было места. Отпустив полозья, Диггер наклонился, оттолкнул одного из гумпов в сторону, уцепился за якорную веревку и привязал к ней трос.

– Поторопитесь, – сказал Уит.

Нос погружался. Гумпы стонали и кричали. Еще несколько упало в реку.

Джули подвела модуль к задней части плоскодонки; Диггер прыгнул в воду, подтянулся к румпелю и решил, что тот не выдержит. Вблизи он показался хлипким.

Диггер взял трос, нырнул с ним под лодку, выбрался с другой стороны, попытался отмерить его так, чтобы был примерно такой же провис, как у переднего троса. Потом обернул его вокруг полозьев.

– Ладно, Джули, – велел он, – поднимай.

Корма задралась, и еще пара гумпов свалилась в реку. Диггер привязал тросы не совсем правильно. Но все же довольно точно. Большинство пассажиров удержались, хотя все хныкали и рыдали.

На самом деле Джули не поднимала судно из воды. Она не могла сделать этого, даже если бы захотела – лодка была слишком тяжелой, – но была в состоянии поддерживать ее на плаву. Кое-кого из упавших в воду подобрало каноэ. Но нескольких унесло вниз по течению.

Постепенно, с Диггером, уцепившимся за одну сторону, плоскодонка добралась до северного берега. Некоторые из выживших объявили это чудом.

Удивление Диггера, вызванное собственным героизмом, было подпорчено осознанием того, что несколько беженцев погибли. Но когда он вернулся в посадочный модуль, Джули настояла на страстном поцелуе, сказав, что Келли была бы не против, а Уит пожал ему руку с явным уважением. Пожалуй, впервые в жизни Диггер заслужил подобный отклик у человека такого положения, как Уит. Ему начало казаться, что для него нет ничего невозможного.

Ветер усиливался.

– Пора отозвать посадочные модули, – объявила Джули. Поставить все обратно и привязать. И вернуться на AV3. Поместить между собой и надвигающейся бурей нечто прочное и металлическое. Следует уйти на запад. В ближайшие двадцать часов или около того безопасно будет в дневной зоне.

Шаттлы вернули на гору Альфа и потратили остаток утра на то, чтобы закрепить их получше. Прокатилась еще одна гроза, но к полудню земляне были на борту AV3, готовые смыться.

Диггер думал о Макао: «Где она, о чем размышляет?» – и надеялся, что с ней все хорошо. Он вернется, в конце концов, хотя бы из желания убедиться, что она уцелела. А может быть, если все получится относительно хорошо, он поздоровается.

Чалла, Макао.

– Мы кое о чем забыли, – сказал Уит, когда все пристегнули ремни и приготовились лететь.

– Что такое? – спросил Диггер.

Уит протяжно и тяжело вздохнул. Плохие новости.

– Кругосветная экспедиция.

Если честно, Диггер о ней не забыл. Краешком сознания он помнил об этом, но уговаривал себя, что три корабля уже в безопасности, такой, какую только можно было им обеспечить. Корабли были на глубокой воде, и им оставалось только поднять паруса, или спустить их, или что там делают, когда начинается ветер. И благополучно перенести шторм.

Джули вызвала ИИ:

– Билл, что у нас по кругосветной экспедиции? Где они?

– Последнее визуальное наблюдение произведено двадцать часов назад. Тогда у них все было хорошо. Они достигли побережья восточного континента и двигаются на север в поисках прохода.

«Они в безопасности, а большего ожидать было невозможно, – подумал Диггер. – По крайней мере они не стоят на острове».

Гумпы, как предсказывал Уит, впоследствии расскажут своим детям, что Ликонда той ночью была повсюду. Она направляла движение в каждом из одиннадцати городов, помогала тем, кто падал, ее факел указывал путь в обход затопленной долины близ Кулнара, она удерживала на месте мост, пока несколько сотен гумпов благополучно не прошли, подобрала нескольких, застрявших на стремительно исчезающем острове, взяла на руки и перенесла на твердую землю. Объявили, что богиня нашла потерявшегося ребенка в поднимающихся водах под Аваполом; дала свет пробирающимся по узкому горному уступу; вернулась в Сакмарунг помочь тем, кто отказался уходить.

– Легенда будет расти, – заявил Уит.

– Так устроена религия, – сказал Диггер.

– Я предпочитаю думать об этом как о свойстве человеческой природы. Это великая история. В ночь, когда Ликонда больше всего была нужна гумпам, она пришла. Это говорит мне, что гумпы похожи на нас гораздо больше, чем кое-кому хотелось бы.

– Полагаю, в общем и целом, Ликонда очень пригодилась нам сегодня ночью, – заметил Диггер.

– Или мы ей.

– Что вы имеете в виду?

Уитлок пожал плечами.

– Иногда сложно понять, кто кого использует.

Билл ловил фрагменты сигналов с мониторов слежения за Омегой, а также со спутников, оставленных на орбите «Дженкинсом».

Облако было столь бесформенным, что не представлялось возможным точно определить, когда оно вошло в контакт с Лукаутом. Но точно известно, что к полудню по времени Интиго вся планета оказалась в его объятиях. Дождь и ураганные ветра метлой прошлись по городам гумпов.

«Дженкинс» оставался на связи. «Чудовищные штормы», – сообщили с корабля. Несколько валунов, летевших вместе с облаком, упали вниз. Океан нахлынул с запада и, оправдывая ожидания, затопил обширные участки земли. Река, которая протекала через Т’Минглтеп, вышла из берегов и разлилась. Город на острове скрылся под водой.

Наземная группа готовилась покинуть гору Альфа, когда Билл проинформировал о землетрясении на дне восточного океана.

– Приближается цунами.

– Насколько сильное?

– С виду относительно небольшое. В данный момент ничего утверждать не берусь, потому что волна на глубокой воде. Но она приближается к цепи островов, тогда я смогу ответить. Вопрос нескольких минут.

– Когда цунами дойдет до городов?

– Полтора часа.

ИИ передал спутниковую съемку островов. Океан казался спокойным. И впрямь – светило солнце, блестели пляжи. Длинноногие птицы важно расхаживали по песку вдоль края леса.

– Это сюда идет цунами? – спросил Диггер.

– Да.

Изображение исчезло, вернулось и исчезло вновь.

– Много помех, – констатировал Билл. – Волна неизбежна, – добавил он.

Море начало подниматься. Большая волна превратилась в стену воды и продолжала расти. Она мчалась сквозь прибой. Птицы разлетелись; океан выплеснулся на берег, затопив деревья, и разбился о скалы.

– Около двенадцати метров, – сказал Билл.

Раздался голос Мардж:

– В Интиго будет примерно то же.

Диггер вздохнул с облегчением. Волна была высокой и набедокурит в городах, но большинство беженцев должны быть вне ее досягаемости.

– Там по меньшей мере еще три волны, – продолжала Мардж. – Все кажутся менее опасными.

– Что насчет другой стороны? – поинтересовался Уит.

– Вы о чем? – осведомилась Джули.

– Кругосветная экспедиция. Они все еще идут вдоль берега?

– В том районе небо затянуто, – откликнулся Билл. – И у нас нет спутника в той зоне.

– А должен бы быть, – заметил Диггер. – Это проблема?

– Довольно большая, – сказала Мардж. – Им нужно выйти на глубину.

Борт «Регунто». Восточный океан. Девяносто пятый день путешествия

Телио провел в море едва неделю, а уже был готов повернуть и отправиться домой. Это удивило его, поскольку он большую часть своей взрослой жизни был моряком и рыбаком, плавал вверх и вниз вдоль побережья Интиго. Десять лет назад он даже участвовал в исследовательской экспедиции: тогда они проникли в район, где солнце стояло посреди неба, а воздух стал нестерпимо жарким. Эта экспедиция, самая длинная в современной истории, была проведена под руководством Хагли Копа, лучшего капитана, когда-либо ходившего под парусами. Телио хотел бы, чтобы теперешний капитан, который командовал всеми тремя кораблями, был так же хорош.

Не то чтобы он не знал что к чему. Но Могулу Кролли недоставало огня и силы Копа, чьи матросы последовали бы за ним куда угодно. Копп как-то собрал их в удушливой жаре. «Ученые утверждают, что воздух будет вскипать не всегда, – сказал он, – что, если кто-нибудь сумеет проникнуть за этот барьер, моря опять станут прохладными». Капитан не знал наверняка, что ждало их дальше. Он подозревал, что ученые правы, но откровенно заявил команде, что экспедиция достигла того места, откуда продолжать путь вперед было, по его мнению, безрассудством. Он не хотел рисковать жизнями моряков. Ну или, добавил он со смешком, своей.

Тогда они повернули назад и, как выразился первый помощник капитана, выжили, чтобы вернуться домой.

Для путешествия с востока на запад не было естественных преград – никакой жары в одной стороне или льда в другой. Но из головы не шло, что корабли плывут по бесконечному морю. Или что все резко оборвется, как кто-то предупреждал. Мысль направиться на восток и в конце концов добраться до западного берега Интиго, казалась правдоподобной и даже очень вероятной в кафе и на слошенах. Но здесь, в открытом море, она представлялась почти абсурдной.

Но экспедиция все-таки обнаружила континент и потратила шестнадцать дней, изучая его бухты и реки, разыскивая Саньюсар, или Мандигол, или Т’Минглтеп. Но это была Корби Инкогнита. Неизвестная земля.

Телио не верил, что у Кролли хватит здравого смысла признать поражение, смириться с реальностью и согласиться повернуть обратно. Скорее уж Кролли начнет артачиться: если это не Интиго, он будет искать возможность пройти континент насквозь – через реку, цепь озер, что-нибудь подходящее. О капитане говорили, что он рассматривал возможность в случае чего покинуть корабли и путешествовать по суше и построить новые судна, когда они снова найдут море на противоположной стороне. Если противоположная сторона действительно существует.

Возникли разговоры о том, что мир, возможно, устроен не в форме бесконечного моря с разбросанными по нему участками суши и корбы думают так только потому, что живут возле океана. Бесконечной вполне могла оказаться именно суша с участками воды. Кто знает? Телио уяснил себе одно: он готов признать поражение и отправиться домой. Он считал себя не трусливее своих спутников, но ясно понимал: когда все доказательства налицо, благоразумнее сделать правильные выводы и поступить соответственно. Что толку валять дурака? Путь закрыт.

Это вновь вернуло его к капитану Кролли.

Мысль о мятеже никогда не приходила Телио в голову. Ничего подобного никогда не случалось ни на одном корабле корбов. Не то чтобы власть осуществлялась без насилия, но контракт, заключенный добровольно, был священным, невзирая на обстоятельства.

На борту хватало воды и припасов, запасы пополнили всего несколько дней назад. И единственной насущной проблемой было то, что многим морякам, как и Телио, надоело открытое море и им очень хотелось домой.

Телио скучал по Моорк, скучал по всем женщинам своего кирме, скучал по вечерам, которые проводил на Бульваре со своими братьями-единобрачными, скучал по сыну, который теперь сам собирался стать отцом.

Телио не знал, что все так обернется. Он понимал, что покинет Интиго на пару лет, но думал, что это время будет потрачено на движение по открытому морю, а не на обшаривание бесконечных заливов и рек вдоль огромного участка суши. Моорк просила его не уходить, но он объяснил: ему всегда хотелось поплыть к рассвету, быть частью великой экспедиции, о которой вечно говорили, но которую, казалось, никогда не соберутся снарядить. Ради этого он присоединился к группе энтузиастов много лет назад, но средств тогда так и не нашли. И с тех пор он всю жизнь сожалел об утраченной возможности.

Что ж, по крайней мере он прошел через эту глупость. Когда он вернется домой, он останется там, будет радоваться своей семье и никогда больше не уплывет из Интиго. И оставит поиски приключений тем, кто еще достаточно молод и достаточно глуп, чтобы этого хотеть.

Телио думал о том, что сейчас делает Моорк. Труднее всего быть затерянным в море, когда рядом никого, с кем можно утолить свои страсти. Без сияющих глаз, смотрящих на него в ночи, без мягкой щеки рядом с ним на подушке. Неестественный образ жизни, и Телио все чаще вспоминалось старое утверждение: боги дали Интиго корбам с условием, что все остальное – царство богов, а корбы должны оставаться на выделенных им землях. И в напоминание об этой истине боги заперли их: жара впереди, лед позади и бескрайний океан с обоих боков.

Телио посмотрел на небо. Солнце светило ярко, но близился шторм. Телио чувствовал его в ветре. И был почти благодарен. Плотные тучи закроют корабли от этой штуки в ночном небе. Почти все верили, что это явление – предостережение им («Вернитесь назад!»). Напоминание о Соглашении.

Невозможно было узнать, о чем думает Кролли. Немногие осмелились бы заговорить с ним о своих сомнениях. Однако Телио решил, что сделает это при первой возможности. Он уже спросил одного из помощников капитана, не думает ли тот, что они зашли слишком далеко, что оскорбили богов, а тот улыбнулся в ответ. «Смешно, – сказал он. – Не волнуйся на этот счет, Телио. Если божественный закон запрещает то, что мы делаем, неужели мы до сих пор оставались бы на плаву?»

Но позже Телио заметил, как тот серьезно разговаривает со старпомом.

Корабли двигались к югу вдоль нового континента. И, как и дома, с каждым днем становилось все холоднее.

Телио смотрел, как слева от него проплывает дикий берег. «Хаскер» шел за ними, ближе к берегу и вне их кильватера. «Бенвента» держалась мористее.

План состоял в том, чтобы двигаться к югу, пока корабли не обогнут этот континент, или, как говорили в команде, пока не замерзнут. Что случится раньше.

Обнаружив какой-либо предполагаемый проход через континент, его исследовали, но вот уже несколько дней не попадалось ничего даже отдаленно похожего. Дома многие из соотечественников Телио были бы удивлены, узнав о существовании еще одного большого участка суши. Многие считали, что есть всего один такой – населенный корбами. Одно время это было догматом.

Корбы дважды, с тех пор как прибыли к этим берегам, высылали на сушу отряды. Хорошая вода, полно дичи. Но животные не походили ни на каких виденных ими раньше. Деревья были другими, многие кустарники и травы тоже. А на одного из матросов напала (и убила его) жуткая тварь огромных размеров. Спутники погибшего осыпали зверюгу стрелами, а потом отволокли зверюгу ее берег, чтобы все на нее поглазели. У твари были клыки, когти и мех цвета леса, в котором она бродила. Свидетели нападения утверждали, что она ходила на задних ногах.

Зверюга напомнила Телио кибу, которую можно встретить в землях севернее Саньюсара. Но эта казалась больше, даже будучи мертвой. Что ж, капитан предупреждал: «Будьте осторожны. Там наверняка водятся дикие звери, – сказал он им, прежде чем первый отряд высадилась на берег. – И даже могут быть племена диких корбов».

От этой мысли мороз шел по коже.

Телио полагалось чинить паруса, но один из матросов упал с рангоута и вывихнул запястье. У Телио был некоторый опыт аптекаря, и он иногда подменял корабельного врача. В экспедиции участвовал хирург высокой квалификации, но он плыл на «Хаскере», и его звали только в случае серьезной травмы.

Телио нанес на поврежденную конечность смягчающий гель, забинтовал ее и предупредил матроса, чтобы тот постарался не работать рукой, пока Телио не осмотрит ее снова. Он убирал свои мази и бинты, когда внезапный порыв ветра ударил по кораблю. Ветер налетел внезапно и был такой силы, что почти опрокинул судно.

Капитан приказал флотилии убрать часть парусов. Небо хмурилось. Ветер дул с востока, сменив направление, до этого момента путешественники плыли при западных ветрах. Море весь день было неспокойно, но, пока Телио был внизу, обрабатывал руку матроса, в одночасье разбушевалось. Корабль поднимался на гребень волны и рушился вниз с другой стороны. Пока Телио осмотрелся, все три корабля свернули направо, чтобы увеличить расстояние между собой и берегом.

Начался дождь, который быстро перешел в ливень. Команда закрепила люки и все привязала. По небу пробежала молния.

На «Регунто» больше не осталось никого, кто не боялся бы заката. Ночь принесет Т’Клот, черную и ужасную, поднимающуюся над новым континентом. Невозможно было прогнать мысль о том, что она пришла за ними.

Через некоторое время дождь утих, корабли снова плыли при мягком северо-западном ветре. Море стало гладким, как стекло, и во всем мире воцарилось спокойствие.

«Регунто» выправил паруса и скользил вдоль серебряных скал.

Капитан вышел на палубу и расхаживал среди матросов, подбадривая их, находя то, над чем можно было посмеяться. Телио ждал, когда можно будет отозвать его в сторону.

Улучив момент, он спросил, может ли отнять у него минуту.

– Если вы простите мою дерзость.

– Конечно, – сказал капитан, бросая взгляд на палубного помощника, который одними губами назвал имя Телио. – Это был короткий шторм, не так ли? – И, не дожидаясь ответа: – Что я могу сделать для тебя, Телио?

Телио посмотрел вверх на корбов, поправляющих на мачтах паруса.

– Действительно, короткий, – произнес он.

Кролли был высок, худощав, с крапчатой кожей, золотистыми глазами и спокойным нравом. В нем было много от ученого: размеренная речь, четкая дикция, умный взгляд. Всегда безупречно одет. Даже сейчас, после сильного шторма, во время которого ему, конечно же, некогда было переодеться, он выглядел очень нарядно. Словно был готов к тому, что кто-нибудь выгравирует его изображение.

– Капитан, некоторых из нас беспокоит Т’Клот.

Кролли покачал головой вверх-вниз.

– Ах да. – Он улыбнулся палубному помощнику. Эта улыбка говорила: опять всякая матросская чепуха. Тревоги черни. Не стоит воспринимать всерьез.

– Все в порядке, Телио. Это просто погодное явление. Оно пройдет мимо нас через несколько дней.

– Капитан...

Тот похлопал Телио по плечу.

– Не из-за чего волноваться. Просто не обращай на него внимания, и, думаю, ты обнаружишь, что оно не обращает внимания на тебя.

Он собрался уйти, но Телио не отставал.

– Капитан, эта штука – не порождение природы. Это не просто шторм, от которого можно удрать. В команде ходят слухи, что оно преследует нас.

Палубный помощник попытался вклиниться в разговор и строго посмотрел на Телио: следующие несколько дней будешь драить палубы.

– Телио. – Кролли был собран, потому что несколько членов команды собрались вокруг и слушали. – Вы ученый. Аптекарь. Вам, как и мне, известно, что миром управляют не сверхъестественные силы.

– Я больше в этом не уверен, – заявил Телио.

– Жаль. – Капитан внимательно его разглядывал. – Сохраняйте спокойствие, Телио. И здравомыслие.

Архив

Лукаут. Над восточным океаном. Понедельник, 15 декабря

В трех часах пути от Интиго земляне пробивались сквозь шторм, встречный ветер и нисходящие потоки воздуха, когда Билл сообщил, что они пролетают над цунами, движущимся на восток. Небо прояснилось, остались только случайные облака и молнии. Океан бурлил, но в нем не было и намека на гигантские волны.

– Не ждите многого, – сказал Билл. – Мы над глубокой водой.

Цунами заметны только на отмелях. Диггер покопался в библиотеке Билла и нашел истории о людях в маленьких лодках, проходивших прямо над цунами и даже не подозревавших об этом по той простой причине, что основная масса волны была скрыта под поверхностью. С уменьшением глубины воде не хватало места, отчего она и поднималась высоко в воздух.

– Идет со скоростью 630 километров в час, – доложил Билл. – Я все еще выделяю три волны. Большая – впереди. Остальные ударят с интервалом примерно в пятнадцать минут.

– По одной на каждый корабль, – заметила Джули. – Расскажи еще раз, как ты собираешься их спасти.

В первый раз объясняя план, Диггер заметил ее неодобрение.

– Так же, как на перешейке. Использую проекцию Ликонды.

– Хорошо. Что она сделает?

– Билл, – велел Диггер, – запусти программу для Джули.

Ликонда появилась над ними. Облик воительницы исчез. Ее одежды были белыми и мягкими, а вокруг нее ярко светилась аура. Богиня сказала, что кораблям необходимо повернуть на запад и плыть в море, пока она не велит им сделать что-то еще.

Когда Диггер перевел это для Джули, она снова нахмурилась.

– Что, если ветер будет дуть в другом направлении? – спросила она.

Диггер не подумал об этом.

– Точно не знаю. А они никак не могут плыть против ветра?

– Не думаю, – произнес Уит.

Джули терпеливо улыбнулась.

– Если бы богиня отдала мне такой приказ, я бы ожидала, что она поможет мне с ветром.

Диггер не знал, в какую сторону будет дуть ветер, когда экспедиция достигнет восточного континента. Он знал только, что там, где сейчас находились корабли, дуло словно бы во всех направлениях сразу.

Он обдумывал другую идею: на борту был набор симуляций, и среди них наверняка хит прошлого года «Клык». В нем появлялись монстры с крыльями, как у летучих мышей, они до чертиков напугали бы гумпов... Если такие твари выйдут из леса и вроде как нападут, корабли не задумываясь повернут. Заодно удастся избежать болтовни. Но это все равно не сработает, если ветер будет неподходящим.

– Нам нужна Мардж, – заявил Уит. Но связь с «Дженкинсом» была окончательно потеряна.

– Надо придумать что-то еще. Волны придут туда менее чем через час после нас. Это всего лишь парусные корабли. Даже при хорошем ветре за час они далеко не уйдут. – Джули вздохнула и покачала головой. – Маленькие деревянные лодки. Я бы на них особо не рассчитывала.

– У тебя есть лучшее предложение?

– Я бы велела им высадиться и залезть на деревья.

Диггер устал и перенервничал. Он знал, что, прежде чем все кончится, погибнет великое множество гумпов, и ему была не по душе язвительность Джули.

– Перестань, ладно?

Уит поймал его взгляд и послал ему молчаливое сообщение. Остынь. Она говорит то, чего ты не хочешь слышать, но лучше послушай.

По мере продвижения на восток корабль приближался к зоне сумерек. Диггер хотел оставить предупреждение, сделать все возможное и смыться прежде, чем настанет ночь.

Он увидел впереди вспышки и большие темные тучи.

– Держитесь, – предупредила Джули. – Сейчас будет трясти.

– А обойти нельзя? – спросил Уит.

– Будь у нас лишнее время, конечно.

Их шарахнуло даже раньше, чем они вошли в грозу. Диггер услышал, как что-то с шипением плавится, свет погас, зазвучал сигнал тревоги, а дальше началось свободное падение: крепче схватись за ручки кресла и держись. Джули сражалась с ручкой управления и колотила по панелям; лампочки зажглись и снова погасли. Потянуло гарью. Океан внизу крутился, Джули проклинала корабль последними словами. Потом Диггера прижало ремнями безопасности. Падение продолжалось, но наконец Джули более или менее восстановила управление. Диггер снова начал дышать и посмотрел в окно. Океан был очень близко.

Джули выровняла модуль над самыми волнами.

– Остался еще зазор, – заметила она. – У вас все в порядке?

У нас все отлично. Уит засмеялся и сказал, что никогда в жизни так не пугался. Решил, что ему конец.

Диггеру и самому пришлось пережить несколько жутких мгновений, но он не признался в этом. Чтобы Джули не подумала, будто он ей не доверяет. В кабине было необычайно тихо. Он не слышал ничего, кроме биения сердец.

– Ударило в хвост, – сообщила Джули.

– Мы в норме? – спросил Диггер.

Ее пальцы пробежались по экрану состояния.

– Да. Можем держаться в воздухе. Некоторые из датчиков не работают. Дальняя связь испорчена.

– Это плохо, – сказал Уит.

– Не имеет значения. Все равно мы ни с кем не могли поговорить. Попозже смастерю что-нибудь на скорую руку.

– Хорошо.

Лоб Джули прорезала морщина.

– Кажется, мы потеряли Билла.

Рядом с шаттлом всплыло большое морское животное; казалось, оно состоит из одних щупалец. Затем оно снова скользнуло под поверхность.

– Билл? Слышишь меня?

Замигало несколько лампочек.

Диггер осознал, как здорово, когда на борту есть живой пилот.

– Ты можешь найти его?

Снова пальцы по экрану.

– Нет. Он исчез.

Диггер ощутил прилив сожаления.

– Это всего лишь программа, – напомнила Джули.

– Знаю.

– Когда мы доберемся до остальных шаттлов, он восстановится.

– Мы еще способны найти экспедицию? – поинтересовался Уит.

– Пожалуй, да. – Джули вернулась к экрану состояния, сменила отображение и сморщилась. – Однако есть кое-что...

Пауза затянулась. Джули продолжала тыкать пальцами в экран; Диггер ждал, затаив дыхание.

– Мы потеряли банк памяти Билла. Мне следовало догадаться.

– А в чем сложность? – спросил Диггер.

– Именно там хранилась Ликонда.

– То есть мы не сможем ее использовать?

Джули кивнула.

– Ей капут.

Уит посмотрел на Диггера, сделав самое ободряющее лицо.

– Нам придется поговорить с ними напрямую.

– Не получится, – заявил Диггер. – Мы уже пробовали.

– Другие предложения? – На Уите была ярко-зеленая рубашка, очень в духе любимого им стиля гумпов, и куртка кофейного цвета.

– Что, по-вашему, случится, если они увидят шаттл? – осведомилась Джули.

– Не знаю, – ответил Диггер. – Вероятно, начнется паника. Попрыгают за борт.

Рядом ударила еще одна молния. Внизу показалась цепь островов.

– Жаль, – произнес Уит. – Целый мир для исследования. Последняя одиссея, и тут это облако.

Он посмотрел на острова. Их было восемь или девять, больших, покрытых лесами, изрезанных реками. Когда челнок пролетал над ними, с верхушек деревьев поднялись стаи птиц.

Диггера больше заботило, что они получили второй удар по заднице и либо поджарятся, либо утонут.

– Одиссея, – проронил Уит.

Диггер посмотрел на него.

– Простите?

Эвери уже открывал свой портативный компьютер.

– Есть идея.

Все три корабля не спеша, если не сказать медленно, двигались к югу. Деревья и кусты подступали к кромке воды и нависали над водой. Солнце уходило к горизонту.

Весь «Регунто» был охвачен дурными предчувствиями; матросы не сомневались, что та штука в небе караулит их и ночью придет за ними. Кролли постоянно находился на палубе, расхаживая так непринужденно, будто волноваться было не о чем. Телио пришлось признать, что капитан ничего не боится. Но при данных обстоятельствах смелость и пренебрежение опасностью не были достоинствами.

Несколько товарищей Телио по плаванию собрались на корме, лениво переговариваясь. Двое или трое были на такелаже, собираясь спуститься. Никто не хотел оставаться наверху после наступления темноты – разве что по особому приказу.

Прошлой ночью, когда корабли проходили под облаком, небо было черным и угрожающим, с прожилками молний. Такого Телио никогда раньше не видел. Его смена начиналась только утром, и он думал, что хорошо будет провести ночь на своей койке в трюме, подальше от этого зрелища.

«Хаскер» все еще шел позади, ближе к берегу, «Бенвента» держалась справа. Но с приближением ночи все три корабля вопреки обыкновению подтянулись поближе друг к другу.

Возле балюстрады вдруг началась какая-то суета. Несколько матросов что-то лопотали, тыча руками в сторону «Хаскера». Телио подошел к ним и с удивлением увидел, что второй корабль подает какие-то сигналы и начинает поворот к берегу.

Были видны три флажка, два красных, один белый; белый слева: поворот влево и приказ остальным кораблям следовать за ним. Пока Телио наблюдал за происходящим, на «Хаскере» бросили якорь и собрались спустить на воду шлюпку.

Странно – ведь командующий флотилией на «Регунто».

Один из помощников пошел за капитаном, который только что спустился в трюм.

Впереди была бухта, и «Хаскер» бросил якорь на входе в нее.

Потом Телио увидел что-то похожее на каноэ. Борт к борту с «Хаскером» плыли две лодки.

– В чем дело? – спросил Кролли, врываясь на палубу, как летняя гроза. Он был недоволен.

Все собравшиеся молча указали ему на происходящее.

В обоих каноэ сидело по три молодые женщины. Полунагие, несмотря на вечернюю прохладу. Но, что невероятно, в зелено-белых одеждах Савакола!

Кролли вытаращил глаза.

– Мы дома, – сказал один из матросов.

Раздались радостные возгласы. Получилось! Они завершили экспедицию.

Нет, этого не могло быть. Телио не единственный знал родное побережье слишком хорошо, чтобы принять за него эти дикие края. Но как тогда можно было объяснить появление женщин-корбов и цвета Савакола?

Он изучил берег и не обнаружил ничего, кроме лесов и холмов. Каноэ сворачивали в бухту и определенно направлялись к берегу. Вдали, на гребне одного из холмов, он заметил разгорающееся пламя. Кто-то разжигал костер.

– Резко влево, – приказал капитан. – Бекка, просигналь «Бенвенте». Мы встанем рядом с «Хаскером».

Моряки снова радостно закричали.

Рядом с первым загорелся второй костер, и Телио услышал далекое пение. Снова молодые женщины. Исполняют одну из брачных песен их родины.

– Мы явно прибыли сюда не первые, – произнес капитан с унынием в голосе. Но, если он и был разочарован, он был такой один.

– По-моему, это оттуда, сверху. – Один из помощников показал на огни. Начал бить барабан. К нему присоединились еще несколько.

Барбар Маркане, который во всем усматривал неприятности, потряс головой и сказал, что благоразумнее было бы держаться подальше.

– Останемся на корабле, – предложил он. – Это проделки Шола. Не ходите туда.

Команде «Бенвенты» пришлось бежать, спасая свои жизни. Только матросы достигли берега, как кто-то заметил на горизонте синюю линию, едва заметную в сгущающихся сумерках. На вершине холма команды «Хаскера» и «Регунто» пытались понять, зачем кто-то развел, а потом бросил два огромных костра и, что еще более странно, куда делись женщины и как им удалось спрятать свои каноэ. Барабаны и голоса умолкли, и за исключением костров ничто не напоминало о случившемся.

Непонятно, как отреагировали бы на такую неприятность моряки и их командиры, если бы их внезапно не отвлекли: команда «Бенвенты» отчаянно карабкалась по склону горы, вопя во весь голос что-то об океане.

Океан. Телио повернулся, посмотрел в ту сторону и с ужасом увидел, как море поднялось, поглотило три их корабля, с ревом устремилось к берегу, ворвалось в бухту и набросилось на холм. Некоторые из матросов скатились по противоположному склону в отчаянной попытке ускользнуть от стихии.

Гребень волны перевалил через вершину. Вода сбила Телио с ног, погасила оба костра и, выдохшись, начала отступать.

Старший помощник, бросившийся за валун, неуверенно поднялся на ноги и огляделся. Некоторые из его товарищей лежали на земле, другие взобрались на деревья.

– Чудо, – выдохнул он.

– Корабли пропали, – закричали моряки.

Все смотрели, как отступает вода. Капитаны ошеломленно оценивали масштабы катастрофы и, быстро собравшись на совещание, приказали помощникам выяснить, кого не хватает. Быстрый подсчет показал, что потеряли примерно дюжину, в том числе Маркане. Это было печально, это разрывало сердце, но если бы не вмешательство женщин Савакола, сгинули бы все.

Как можно объяснить такое?

Пока Кролли оценивал последствия, с небес раздался голос – мужской.

– Заберитесь как можно выше, – произнес он со странным акцентом. – Приближаются новые волны.

Восточный континент. Понедельник, 15 декабря

Черные угли падали с неба, оставляя огненные следы. Что-то стремительно врезалось в океан у горизонта и выплеснуло на берег еще одну волну – хотя и гораздо менее ужасную, чем остальные. Завывал ветер, иногда восточный, иногда ледяной с юга. Океан неумолчно ревел.

Солнце исчезло в грозе, и мир померк.

AV3 укрылся от волн на восточном склоне холма, на противоположной от моряков-гумпов стороне бухты. Джули отсоветовала лететь на поврежденном аппарате по набухшему грозовому небу, поэтому модуль закрепили, и она выбралась наружу и заменила антенну дальней связи. Не то чтобы это было так уж важно. Помех было так много, что все равно ничего нельзя было услышать. Когда Джули закончила, погода резко ухудшилась, как будто это послужило сигналом. Все собрались в кабине, выключив огни, ожидая, пока пройдет эта ночь, надеясь, что не привлекут внимание Омеги.

– Знаю, что это звучит безумно, – заявила Джули, – но облако на Дельте пыталось уничтожить шаттл, в котором был мой отец.

Никто не мог нормально заснуть. Дождь барабанил по корпусу, вокруг завывали ветра.

– Утром, когда ты снова будешь говорить с гумпами, что ты им скажешь? – поинтересовалась Джули.

– Если хоть кто-нибудь останется, – заметил Диггер.

– Кто-нибудь да останется. Тебе надо подумать, что ты скажешь.

– Зачем что-то говорить?

– Затем, – произнес Уит, – что они переживают катастрофу. Когда это закончится, небольшое утешение придется вполне кстати.

– Черт, не знаю. – Диггер оглядел кабину. – Как насчет «Дети мои, все хорошо. Спускайтесь с холма». А?

– Вообще-то, – пояснила Джули, – я имела в виду новые корабли и возвращение экспедиции домой. Ты собираешься рассказать гумпам, что планета круглая, но чересчур большая для парусных судов? Что им все равно не удалось бы успешно совершить это путешествие?

Лицо Уита смягчилось. Он наклонил голову и ждал ответа Диггера.

– Нет, – возразил тот. – Если все утихло, я просто объявлю им, что все позади, и пусть решают, что они хотят дальше делать.

Она дала понять, что не согласна.

– Не нам указывать, на что они способны, Джули, – продолжил Диггер. – Откуда мы знаем, что они не смогут обойти вокруг света?

– Что ж, так или иначе это произойдет не теперь, – заметила она. – Что бы ты им ни сказал.

Правда. Если гумпы смогут построить новые корабли – они отправятся домой. По крайней мере, если у них есть хоть капля здравого смысла.

Снаружи что-то треснуло и тяжело упало на землю. Дерево.

Уит сделал большой глоток кофе из своей чашки.

– А мы сможем лететь на этой штуке, когда шторм кончится? – спросил он.

– Я сообщу дополнительно, – отрезала Джули.

Диггер сидел в темноте, пытаясь уснуть или думать о чем-то другом. Далеко за полночь он услышал далекий взрыв. Грохот смешался с протяжным громом, и шаттл тряхнуло. Небо заполонили молнии.

Пока буря бушевала, люди разговаривали. Непрерывно. О том, что никто из них еще не переживал ничего подобного, о гумпах на той стороне бухты и о гумпах в Интиго, о книгах, которые прочли, о местах, в которых побывали, о том, что пора бы буре закончиться, о том, какое счастье, что у них есть AV3. Уит заявил, что это немного напоминает ему дождливый вечер, который он провел в хижине, когда был бойскаутом.

Наконец бурю сменило безветрие, и остался только монотонный стук дождя.

Джули прислушалась.

– Внимание.

Диггер различил среди радиопомех голос Келли: «...прерывается... когда сможете... облака...»

Это был ее стандартный профессиональный голос, ровный, без эмоций: «...буря...»

До рассвета оставалось около двух часов. То есть в Интиго было чуть за полночь. Облако стояло прямо над городами.

«...полное...»

– Повезло, – сказал Диггер.

– Что вы имеете в виду? – спросил Уит.

– Удар молнии. Если бы мы использовали Ликонду и заставили корабли уйти от берега, они бы могли пережить волны, но не справились бы с бурей.

Уит протянул кружку за добавкой.

– Удача тут ни при чем. Вы с Джули просто приняли правильное решение.

Рассвета не было. Небо оставалось темным. Иногда ветер и дождь полностью прекращались, и наступало затишье, но неизбежно и то и другое стремительно возвращалось.

Диггер сидел с закрытыми глазами, дремал, но осознавал, что его окружает. Джули перевела свое кресло в горизонтальное положение и наконец заснула. Уит деловито стучал по клавишам компьютера. В конце концов он тоже уснул.

Диггер слушал грозу и море. «Если шторм так бушевал здесь, в этом удаленном месте, каково же в эпицентре? Камня на камне не осталось», – подозревал он.

После восхода солнца сила шторма упала, но погода оставалась нелетной. Поэтому земляне переждали дневные часы и еще одну ночь.

На рассвете второго дня ветер наконец улегся, дождь сначала притих, потом прекратился, и выглянуло солнце.

– Думаю, пик пройден, – объявила Джули.

Люди были слишком измотаны, чтобы поздравлять друг друга. Джули вышла наружу, осмотреть и починить посадочный модуль, Диггер и Уит тем временем отправились проверить, как дела у гумпов. Те разбрелись по горе и сидели на корточках в грязи, измученные и напуганные. Были раненые. Кое-кто спустился пониже и ловил рыбу. Другие рылись в мусоре, отыскивая плоды и мелких животных.

Диггеру хотелось объяснить им, что они могут покинуть свое убежище, но земля так раскисла, что он не мог приблизиться, не оставив больших следов. Наконец он натолкнулся на своего старого знакомца Телио и встал за поваленным деревом.

– Телио, – сказал он, – все позади. – Диггер больше ничего не собирался говорить, но внезапно решил, что Джули права. – Постройте заново корабли и возвращайтесь домой.

Гумп искал источник голоса.

– Кто ты? – спросил он испуганно.

С равным же успехом Диггер мог включить запись.

– Я посланник Ликонды, – ответил он.

Телио пал на колени, а Диггер прирос к месту, неспособный пошевелиться, не выдав себя. Он ждал, и в итоге Телио тихим голосом поинтересовался, здесь ли еще посланник, и, не получив ответа, пробормотал благодарности и вернулся к товарищам.

– И да благословит тебя Господь, – добавил Диггер, что было совершенно на него непохоже.

Все три корабля были разбиты вдребезги и покрыты илом. Два лежали на боку на отмели; один застрял в деревьях. Они были разломаны едва ли не в щепы, и Диггер задался вопросом: а смогут ли гумпы отличить один от другого?

Повсюду валялись деревья, снесенные волнами или испепеленные молниями.

Позже, когда Диггер рассказал Уиту, как поступил, тот нахмурился.

– Они вернутся с мыслью, что их боги не велят им покидать перешеек.

– Возможно. Но у них будет гораздо больше шансов выжить, если они отправятся назад. Сейчас меня волнует только это.

Возле шаттла Джули сообщила, что общалась с «Дженкинсом».

– Связь снова прервалась, но это временно. Рока и Кулнар сильно разрушены. Т’Минглтеп принял главный удар. Но по словам Келли, в остальном Интиго выглядит ничего себе. Мардж говорит, что к тому же был значительный штормовой нагон воды. Семь-восемь метров на большей части перешейка.

– Что насчет гумпов?

– Они точно не знают. Похоже, для многих все обошлось. Для тех, кому хватило сообразительности сделать так, как велела богиня. – Джули улыбнулась, кивнула Диггеру и откупорила бутылку. – Джентльмены. – Она подняла бокал. – За защитников слабых.

Это был французский ликер. Где она его прятала?

Берег был усеян мертвой рыбой, ракушками и обломками. Запах стоял жуткий, но Телио был благодарен, что еще жив. А то, что небесные силы знали его по имени и пеклись о нем, приводило его в восторг.

Капитаны собрались небольшой группой и осматривали корпуса трех кораблей. Уже завели разговор о том, чтобы разобрать их на части и использовать дерево для строительства новых. Кто-то из команды принес свежей воды. Рыбы было полно, матросы обнаружили плоды, очень похожие на кулпы. И кое-что из местной дичи оказалось довольно вкусным.

В течение следующих нескольких дней Телио ожидали заботы о раненых. Это была нелегкая задача, потому что лекарства пропали при крушении корабля. Нужно было обработать несколько растяжений и переломов и лечить один случай лихорадки, которая скорее всего сдастся холодным компрессам и покою.

Зато ненастье закончилось, чем бы оно ни было, и большинство уцелело. Т’Клот все еще виднелась в небе и ночью и днем, но не как грозовая туча. Теперь это были скорее обрывки облаков.

Телио подозревал, что в обычных обстоятельствах они все поддались бы отчаянию – разбитые корабли, загубленная экспедиция. Но он слышал голос на ветру, и товарищи хотели ему верить. Они знали теперь то, чего не знали раньше: боги с ними. Путь домой будет нелегким, но Телио не сомневался, что снова увидит родину.

Лукаут. Пятница, 19 декабря

Возвращение в Интиго было тягостным. Города заполняли ил и обломки. Здания были разрушены, башни снесены, поля затоплены. Восточные города, по которым ударили цунами, практически смело с лица земли.

И еще были трупы.

– Невозможно пройти через нечто подобное без жертв, – сказал Уит. – Утешение одно – есть выжившие.

Да. Но Диггер почему-то думал, что получится лучше. Тем временем корбы гуськом потянулись с холмов и склонов гор.

Снова установилась связь с «Дженкинсом». Келли и Мардж тоже приуныли из-за этой бойни, однако старались смотреть на вещи с оптимизмом.

– Большинство мы спасли, – сообщила Мардж. – По-моему, мы справились неплохо.

В вечереющем небе уплывали к солнцу последние клочья Омеги. Уит смотрел им вслед.

– Когда им ожидать следующего облака? – спросил он.

– Если такая схема сохранится, – ответил Диггер, – примерно через восемь тысяч лет.

– Нескоро, – констатировал Уитлок. – Пока, прощай, аминь.

Он записал что-то в своем компьютере, нахмурился, покачал головой, переписал и выделил цветом. Затем откинулся в кресле и посмотрел наружу, на затопленные земли внизу.

Диггер обнаружил, что думает о Джеке. Ему было бы приятно, что они добились такого успеха. На самом деле он подозревал, что Джека удивило бы то, что Диггер предложил осуществимый план.

– Проблемы? – осведомилась Джули, бросив на него взгляд.

– Нет. Просто мечтаю о возвращении домой.

«Дженкинс» держал путь к Лукауту. Келли сообщила, что флот кораблей, нагруженных припасами, прибудет через несколько дней.

Джули совершила посадку на горе Альфа, где AV3 обменяли на один из меньших посадочных модулей.

Включив светоотклонитель, земляне, по просьбе Уита, направились к храму в Бракеле.

Вопреки их ожиданиям, сам город пострадал не слишком сильно. Множество зданий было разрушено, местность затоплена, но значительное число построек, образующих широкую дугу на холмах вокруг центра города, избежало худшей из напастей – наводнения.

Храм тоже держался неплохо. Несколько корбов бродили там с ошеломленным и побитым видом. Дорожки были завалены поваленными деревьями, обломанными ветвями и залиты целым океаном густой грязи. Один сегмент крыши сдуло, внутри стояла вода, некоторые статуи были разбиты. Но Ликонда по-прежнему возвышалась гордо, с высоко поднятым факелом. Корбы почтительно стояли вокруг нее, а кто-то посадил маленькое деревце у постамента.

На вершине холма возле Хопгопа Макао накинула на плечи звериную шкуру и попыталась бодро улыбнуться детям. Пасак, ее кузен, вернулся с полной охапкой кабаров. Обычно кабары не считались особенно вкусными. Но рыбы было недостаточно, а все остальное заканчивалось. Похоже, в ближайшие дни в округе будет довольно голодно.

Однако Макао не была столь неблагодарна, чтобы жаловаться. Она была жива. Как и большая часть ее семьи. Нескольких не хватало, в том числе одного из ее кузенов, но, задумываясь о природе обрушившегося бедствия, она понимала, как им повезло. Если бы они остались дома, когда пришло наводнение, немногие из них уцелели бы.

Все благодарили богов. Словно те не были ответственны и за шторм, затопивший землю. Впрочем, Ликонда пришла им на помощь. Она сама видела богиню.

Ликонду, которая чем-то походила на Макао.

Что ж, это был обман зрения. Но как объяснить все остальное?

Позади нее кто-то подбросил дров в костер.

Макао посмотрела на океан, холодный и серый. Она никогда раньше не думала о нем, как о монстре, способном швырять гигантские волны. Кто бы поверил, что такое случится? Никто, даже самые старшие, не знали о подобных случаях. Не было ничего и в архивах.

Однако произошло в точности то, что предсказал жока. Только он назвал не ту ночь.

Как же так? Почему демоническое существо пыталось помочь? В последние два дня, пока лили ливни, Макао снова и снова рассказывала свою историю о том, как жока предупредил ее, что гумпам нужно уйти в горы, что Т’Клот – свирепый шторм. Столь многие видели богиню на улицах, что теперь были готовы поверить во что угодно. В отличие от зрителей, которые оспаривали ее байки, люди теперь принимали ее рассказ и приписывали все – хорошее и плохое – небесным силам.

Для Макао проблема была более глубокой. Ее ви?дение реальности разбилось вдребезги. Мир перестал быть механизмом, местом, где действовали физические законы, подвластные разуму. Тут были и боги, и дьявольские бури, и существо по имени Диггер Данн, и кто знает, что еще?

Она вздрогнула, поплотнее обернула шкуру вокруг плеч и наклонилась поближе к огню.

Вудбридж. Виргиния. Среда, 24 декабря

Отчет с Лукаута пришел, кажется, как всегда: в два часа ночи. Новости были лучшими из возможных: такой успех, на какой только можно было надеяться. Среди корбов отмечались многочисленные жертвы, но примерно 80 процентов населения благодаря изобретательности Диггера ушло в горы. Из них подавляющее большинство выжило. А ее люди вышли из передряги без дополнительных жертв. Хатч так больше и не ложилась спать.

Персонал пришел на работу, уже зная, что у Академии появился новый пантеон героев. За утро страсти разгорелись: комиссар созвал пресс-конференцию, политики радовались, но, поскольку был канун Рождества, все отправились домой пораньше.

Хатч, конечно же, была в восторге. Корбы будут жить, и теперь гибель Джека Марковера и Дэйва Коллингдэйла обрела смысл.

Хатч провела день, гуляя с Морин по магазинам, делая последние покупки. Затем неохотно отправилась домой, зная, что там ее ждут журналисты.

Совпадение ли, что хорошие новости пришли в канун Рождества?

Правда ли, что сотрудники Академии нарушили Протокол?

Она ответила на оба вопроса отрицательно. И добавила: «не совсем» насчет последнего.

Репортеры столпились на ее парадном крыльце. Кое-кто из соседей зашел посмотреть, что происходит. Откуда-то появились напитки. Звенели колокольчики.

Что она может рассказать о Диггере Данне? Правда ли, что он переоделся богом? Не было ли это...

Диггер – хороший человек. Творческая личность. Спас десятки тысяч жизней.

Крыльцо было большим и закрытым, и интервью превратилось в вечеринку. Лучшую в сезоне. Счастливой хануки. С Рождеством. Всех нас и гумпов. Корбов.

– Кстати, – спросил представитель «Всеобщих новостей», – а мы уже выяснили, чем являются эти облака? Есть вообще какие-то идеи?

– Мы работаем над этим, – ответила Хатч.

Журналисты покачали головами и закатили глаза.

Позже, когда все отправились по домам, Хатч расслабилась и налила себе выпить, глядя, как Тор и Морин пытаются запустить воздушного змея. Им не очень-то везло. Тор, который, кажется, совсем не понимал, как это делается, бегал по газону, а ветер трепал змей позади него. Морин следовала за ним по пятам со всей полагающейся серьезностью, но начинала хихикать, когда змей падал.

В этом смысле Тор отличался такой же детской невинностью. Его убеждение, что мир, по сути, хорошее место и если хорошо потрудиться и уделять внимание делам, то все получится, было частью его обаяния. Он объяснял Хатч, что рос, имея две цели: стать профессиональным игроком в гольф и зарабатывать на жизнь искусством. Гольф нравился ему своей неспешностью и тем, что играть в него все всегда отправлялись туда, где лето. Но если честно, крученый удар лучше получался у Хатч, чем у Тора.

Однако с искусством дело обстояло совсем иначе. Дайте Тору кисть и отвезите к пролетающей комете, и он становится гением. «Когда метишь так высоко, – решила Хатч, – одна цель из двух – это неплохо».

На самом деле он был удачливее многих, и не из-за таланта. Что у него действительно было – так это способность наслаждаться жизнью в ее самых простых проявлениях. Он любил, когда Морин гонялась за ним по лужайке, любил глупые комедии, бесконечно рассказывал о своих походных приключениях местному отряду бойскаутов (в котором был помощником вожатого) и никогда не мог наесться мороженым. Большой ребенок!

Он скромничал насчет своей работы, выглядел удивленным, когда его номинировали на премию Дельмар или Фитцгиббон. А когда в прессе появлялась статья или заметка о нем, он трепетал.

Хатч смотрела на дугу воздушного змея в вышине. Стемнело, начали загораться рождественские огни. На газоне у Харбисонов появились виртуальные ясли. Вместе с коленопреклоненными волхвами, верблюдами и звездой, ярко сияющей в нескольких метрах над ними.

Повсюду у соседей включались проекторы. На крышу Джерри Адамса только что приземлился Санта на своих санях. Позади жилища Проктора текла река из нежно-голубых и синих звезд. Ни красных, ни оранжевых, ни зеленых огней – Хэл Проктор верил в силу сдержанности. К дальнему краю переулка приближались три верблюда с тремя волхвами на них.

Это все было немного чересчур, но Хатч никогда ничего не говорила, зная, что ее сочтут черствой. Однако она спрашивала себя, что бы подумали обо всем этом невидимые пришельцы, окажись они здесь.

«Кстати, мы уже выяснили, чем являются эти облака? Есть вообще какие-то идеи?»

От двери к двери ходила группа колядующих.

Тор сделал веревку воздушного змея еще длиннее и резко дернул, наверное, по ошибке. Змей перевернулся на лету и упал. Морин разразилась хихиканьем.

Девочка просила дать ей разочек попробовать, и Тор передал ей веревочку. Она умчалась, продолжая смеяться, волоча воздушного змея за собой.

Тор подошел к Хатч.

– Снова витаешь в облаках.

Она рассмеялась.

– Ты правда хорошо смотрелся там.

– Один из моих многочисленных талантов.

Морин бегала вокруг, визжа от радости.

– Ты как?

– Все отлично. Лучше некуда.

На крыше веранды методично крутил сальто эльф. А в окне горел синий фонарь. Это были единственные уступки Хатч помешательству на световых эффектах.

– Все кончилось, – мягко сказал Тор.

– У нас все еще проблема с припасами. Я почувствую себя спокойней, когда Джуди доберется туда. Когда мы начнем оказывать помощь гумпам.

– Тебя это беспокоит?

– А как иначе?

– Не знаю. У тебя усталый вид.

– Я бы хотела, чтобы Гарольд был тут.

Тор несколько раз качнулся взад-вперед.

– Может, он и не знал ничего.

– Не из-за этого. Я просто хотела бы снова увидеть его.

Что он знал?

Они немного поговорили о парадоксах. Потом Тор спросил, приблизился ли Чарли Уилсон хоть чуть-чуть к решению.

Чарли был хорошим парнем, но не тем человеком, который мог найти разгадку. Чарли был аналитиком. Вот данные. Вот наши выводы из данных. Но в отличие от Гарольда для прорыва ему не хватало воображения.

– Нет. По-моему, Чарли думает, что у нас еще недостаточно информации. Он как ты. Не верит, что Гарольд что-то понял. – Хатч покачала головой. – Может, и так. Может, Гарольд собирался сообщить, что Омеги – это какой-то гигантский исследовательский проект, вероятно, потерпевший неудачу. Не такой уж большой секрет. Это, кстати, очень похоже на идею Чарли. Но вот что это за исследование, узнать невозможно.

Олени на крыше Адамсов выглядели веселыми, радостными, как будто им не терпелось отправиться в следующий дом.

– Повсюду шоу-бизнес, – вздохнула Хатч.

Глаза Тора моментально потемнели.

– Иногда ты слишком строга к людям. Шоу-бизнеса в нашей жизни полно.

Над ровной живой изгородью Джорджа Браушвица появились огни, зеленые, белые и золотые, и начали пульсировать волнами в надвигающихся сумерках.

Зеленые, белые и золотые.

Несметное число огней, воздействующих гипнотически. Трудно было оторвать взгляд.

– Может, все-таки есть связь с Джорджтаунской галереей? – сказала Хатч.

У нее возникло некое предположение, однако столь шокирующее, что казалось невозможным. Хотя ученые с самого начала заметили, что тьюки появляются группами.

Тор смотрел на нее, пока она оглядывала хлев, верблюдов, изгородь, Санту.

– Мы все время считали, – сказала Хатч, – что облака каким-то образом связаны с исследованием космоса. Или что они – оружие, вышедшее из-под контроля, или неудавшийся проект по сносу трущоб. Это мы могли понять.

– Так.

– Проводили ли они хоть какие-то эксперименты? Испытывали ли оружие? – Хатч откинулась на спинку своего кресла.

Морин упала, с трудом поднялась на ноги и заплакала. Хатч поспешила к ней.

– Ободрала коленку. Больно?

Морин не могла ответить из-за рыданий.

Хатч отвела ее в дом, обработала ранку, дала мороженого и положила чуточку себе. Она немного почитала малышке. «Волчонок Луи». При этом она обдумывала предположение, которое пришло ей в голову, и начала допускать, что нашла ответ.

Вошел Тор и развел огонь.

– Так что же это? – спросил он.

Хатч улыбнулась ему. В доме пахло хвоей.

– Шоу-бизнес, – ответила она.

Он рассмеялся.

– Я серьезно. Ведь изобразительное искусство всегда имеет дело с перспективой, верно? Угол падения света. Точка зрения. Что художник решает вывести на первый план. Или убрать в тень.

– Прости, Хатч, не понимаю, к чему ты клонишь.

– Ты помнишь, как Морин реагировала на тьюки?

– Они ей нравились. Она решила, что они очень привлекательные.

– «Они милые», сказала она.

– Ну и?..

Морин устраивала своих кукол, усаживала их на полу, так, чтобы им было видно елку.

– Мы смотрели на них с точки зрения бога.

– Что ты имеешь в виду?

– Забыв о расстоянии, мы смотрели на них, когда они взрывались – если это верное слово, – пытаясь увидеть перспективу того, что происходит на самом деле. Мы исключили ту возможность, что время и расстояние могут быть частью уравнения.

Тор наклонил голову.

– Пожалуйста, теперь по-английски.

– Подумай о картинной галерее.

– А что с ней?

– Я упустила суть. Гарольд взволновался не потому, что он что-то в ней увидел...

Тор нахмурил брови.

– ...но потому, что она была там.

– Да.

– И что это нам дает?

Хатч вставила диск в считыватель, и появилось поперечное сечение Рукава Ориона.

– Мне всегда казалось, что все это – проект какого-то космического мегаломана, которому просто хотелось все взрывать. – Тор смешал два «белых тигра».

– Но ты так не считаешь?

– Нет.

– Почему?

– Метод слишком неэффективный. Существует множество Омег. Наверное, тысячи. И только горстка из них действительно что-то уничтожит.

Хатч попробовала напиток.

Он был теплым и сладким, и в нем было чуть больше лимона, чем полагалось по рецепту. Как раз так, как ей нравилось.

– Тор, в этом не чувствуется злобы.

– Чувствуется тупость.

– Да. – Хатч взяла Морин на руки, и они прошли между созвездий к дивану. – Именно это я чуяла с самого начала.

– Как сани Санты над домом Адамсов.

– Что ж, ладно. Это кажется броским. Вычурным.

Хатч подняла ноги на диван, подобрала их под себя и выключила лампочки на елке. В огне щелкнуло полено. Полетели искры и смешались со звездами.

Морин захотела узнать, что происходит.

– Мы пару минут посмотрим постановку, любовь моя, – объяснила Хатч и обратилась к ИИ: – Джордж, запусти модели. Быстрая перемотка.

Тьюки загорались и гасли среди звезд. Немного здесь, парочка там, еще несколько у окна. Полдюжины примерно возле елки. Группа рядом с книжным шкафом, кучка около штор. Несколько поближе, несколько подальше. Всего теперь было 117 зарегистрированных тьюков.

– Что мы ищем?

– Потерпи немного. Джордж, смени угол обзора. Возьми за точку наблюдения ядро Галактики. Более или менее то место, откуда происходят облака.

Звезды передвинулись. Знакомые созвездия исчезли.

– Запусти их снова, Джордж.

Люди сидели и смотрели. Огни загорались и гасли. Немного тут, немного там, чуть-чуть возле часов.

– Тут есть система, – заметила Хатч.

– Я ее не вижу. – Рука Тора прикоснулась к ее руке. – Какого рода система?

– Не знаю. В одном месте вроде появляется кусочек, но потом все ломается. Джордж, перенеси нас к краю. Давай посмотрим... хм... с Капеллы.

Звездное поле снова сдвинулось.

– Запускать? – осведомился Джордж.

– Да, пожалуйста.

В комнате снова замигали огоньки. Хатч пришлось поворачиваться, чтобы все увидеть. Тор слез с дивана и встал на колени, так легче было следить за изображением.

– Какой тут временной интервал? – поинтересовался он.

– С начала до конца, около двадцати тысяч лет.

– Долго, по-твоему, это продолжалось?

– Без понятия, – ответила она. – Возможно, миллионы лет. – И к Джорджу: – Попробуй еще раз. Из Плеяд.

И:

– С Антареса.

И:

– С Арктура.

Морин сползла с дивана и направилась на кухню.

Тор вернулся на место, но больше не старался разглядеть все в дальних углах комнаты.

– Сдался? – хмыкнула Хатч.

– Я устал крутиться, чтобы все увидеть. Нам стоило бы сесть у двери.

– Джордж, ты можешь найти в этом какую-либо систему? – спросила Хатч.

– Пожалуйста, уточните параметры.

– Забудь. – Она услышала, как открылся холодильник.

Тор привстал, но Хатч потянула его вниз.

– Чего уж, я схожу.

Она принесла всем пожевать – шоколадное печенье для Морин и для себя, мороженое для Тора – и, когда малышка доела, отвела Морин в кровать. Позже пришли гости, брат Тора с женой (они жили в Александрии) и Макаллистер, притащивший целую охапку подарков. Заглянули еще несколько репортеров, а Майкл Асквит позвонил, чтобы сообщить, что Хатч приглашена в Белый дом на ужин в пятницу.

– Ты на вершине мира, – сказал Тор. – Наслаждайся.

Хатч и наслаждалась. Оказалось, что приятно быть виновницей торжества. Она понимала, что ей достаются чужие почести, но ничего страшного. Она постарается довести это до общего сведения, когда представится возможность.

Наконец около двух часов ночи все закончилось, и Хатч с мужем остались одни. Они достали из шкафа подарки Морин, положили их под елку и отправились спать. Поднимаясь по лестнице, Хатч все еще думала о тьюках. Где-то она что-то упустила.

Тор пошел в душ. Хатч почистила зубы и решила отложить душ на утро. Она переоделась в прозрачную ночную рубашку, думая, что этот день ст?ит как следует отметить. Но как только легла в кровать, ее глаза закрылись, а голова опустилась на подушки.

Тьюки взрывались разными сериями. По-видимому, системой. Немного тут, немного там. Почему?

Хатч встала, вышла из спальни и уставилась вниз на гостиную, очертания которой едва виднелись в мягком мерцании ночника.

– Что случилось? – Тор внезапно появился рядом с ней.

– Что ты сказал?

– Я спросил, что случилось. – Он натягивал на плечи халат.

– Нет. Перед этим.

Он пожал плечами.

– Не знаю.

– Ты сказал: «Когда ты на вершине мира – цени это». Или что-то в этом роде. А еще раньше – что нам лучше сесть возле двери. Это я и собираюсь сделать.

Руки Тора неуверенно дотронулись до ее плеч.

– Присцилла, любовь моя, о чем мы сейчас говорим?

– Точка обзора. Мы искали систему, сидя внутри нее. Джордж?

– Да, Хатч?

– Джордж, я хочу снова запустить программу.

– С перспективой откуда?

– Попробуй из точки над Рукавом Ориона. Примерно двадцать тысяч световых лет.

Тьюки взрывались в восхитительном ритме: раз-два-три; величественные вспышки с интервалом в несколько секунд. Шесть последовательных синих взрывов рядом с фотографией Морин и череда зеленых, полыхнувших с идеальной синхронностью, вверх и вниз зигзагом прямо над креслом. И еще четыре кроваво-красных, как глаза вампира, возле окон.

Это продолжалось бесконечно. Явно чего-то не хватало. Большая часть отсутствовала. Если Хатч правильно предполагала, то все облака со временем должны включиться в это невероятное световое шоу. Произведение искусства. Увиденное ими было всего лишь парой фрагментов, редкими аккордами. И тем не менее было грандиозно.

– Боже мой, – сказал Тор.

– Вот так все выглядело бы, если бы ты сидел в шестнадцати тысячах световых лет над Млечным Путем и у тебя было бы иное чувство времени. И тебе нравились бы фейерверки.

– Но кто?..

– Не знаю. Может, они давно мертвы. Может, нет. Но, подозреваю, кем бы они ни были, они не очень умны.

– Не может быть, – возразил он. – Посмотри, какие технологии они используют.

Хатч смотрела вниз на грандиозность Млечного Пути, смотрела, как объекты Тьюксбери мерцают в своеобразном световом танце, и думала, что это одна из самых красивых и величественных картин, какие она когда-либо видела.

– Ну, – произнесла она. – Не очень умны. Или им до лампочки. Выбирайте сами.

Из библиотечного архива

Корбиккан. Бракел. Двадцать четвертый день после Т’Клот

Библиотека наконец была готова принять свитки, которые Парси спас в ночь бури.

Стены были обновлены, пол заменен. Принесли новые столы и стулья; стойку сделали заново. Установили новые ставни, дар одной из многих групп поддержки. Им жертвовали лампы, ручки и пергамент. Некоторые из погибших в ту ужасную ночь оставили завещания в пользу библиотеки. Парси заказал статую Ликонды, чтобы установить при входе.

Тупело и Якким вошли со свитками, которые до того бережно хранились у них дома. На следующий день должна была состояться церемония повторного открытия, и Парси твердо решил, что библиотека должна выглядеть хорошо. На стенах висели две новые карты взамен уничтоженных. Свитки вернутся во внутреннюю комнату, где они снова станут доступны, а еще два новых комплекта – историю развития мысли этого века, написанную Пелимоном, и сборник эссе Риката Домо, – пожертвует Общество переписчиков. Чтобы еще лучше отметить это событие...

...Что это?

Якким тоже это увидел. На столе, на рабочем месте библиотекаря, лежал цилиндр.

– Откуда это взялось? – спросил Якким. – Вчера его тут не было.

Тупело нахмурился. Парси знаком велел ему открыть цилиндр.

Внутри был свиток.

– Наверное, опять пожертвование, – предположил Якким.

Тупело развернул пергамент. Парси, который знал работы всех мастеров-переписчиков, не узнал почерк.

– Может, оставил кто-то из рабочих, – предположил Тупело. Он протянул пергамент Парси.

– Это очень странно, – сказал тот.

– Пьеса, – объявил Якким. – Но я не знаю такого автора.

Парси тоже не знал. Вот список персонажей, вот место действия. Царский дворец в Фивах. Он долго изучал страницу, вчитываясь в строки. Форма пьесы была необычной.

– Где это – Фивы?

Тупело не имел представления.

– Наверное, это вымышленное место. Его не существует. – Якким заглянул через плечо Парси. – Что нам с этим делать? Добавить к вкладам?

– Я поспрашиваю. Посмотрим, может, кто-нибудь о нем знает. – Он положил свиток. Название тоже странное. Антигона.

– Антигона? Чудное слово.

– Это имя одного из персонажей.

– Придумают же такое.

– Действительно. – Парси огляделся. – Что ж, у нас много дел. Посмотрим это позже.

– Макао, меня зовут Таскер. Я гость в Кулнаре. Никогда не слышал раньше, как вы говорите, но завсегдатаи сказали, что вы склонны к преувеличению.

– Не в этот раз.

– Конечно. Но вы действительно хотите, чтобы мы поверили, будто вы видели жоку?

– Хотите верьте, хотите нет, Таскер. И кстати, я не уверена, что это был жока. Он выглядел похоже.

– Какое обличье он принял? Из плоти и крови? Или он был духовной сущностью? Своего рода привидением?

– Он был достаточно плотным. – Макао сделала знак кому-то в задних рядах. – Пакка? У вас вопрос?

– Да. Я бывал тут много раз. Вы знаете.

– Знаю.

– Часто вас слушал.

– Мы все знаем.

Это вызвало смех в аудитории. С годами Пакка превратился в добродушного антагониста, его мгновенно узнавали все, кто посещал выступления Макао.

– Да. Что ж, короче, можем ли мы считать, что вы склоняетесь к допущению божественного руководства миром?

– Я никогда не отрицала этого.

– Вы всегда заявляли, что все вещи открыты для разума.

– Да, – Макао колебалась. – Я так говорила, не правда ли?

– Вы хотите изменить свою позицию?

В свете последних событий ничего другого не оставалось.

– Я полагаю, мне стоит пересмотреть свои взгляды.

– Вы молодец, что признаетесь.

Она улыбнулась.

– Открытый ум важнее всего, Пакка. – Фактически, это было начало мудрости. Ничего не принимать на веру. Проверять факты и делать логические выводы. Она заметила, что перебирает в пальцах ожерелье, полученное от жоки. – Похоже, мир более сложен, чем мы думали.

Слушатели (большинство) кивнули в знак согласия.

Снова поднялся Таскер.

– Скажите, почему вы сомневаетесь, что этот Диггер Данн – так его звали, верно?..

– Да.

– Странное имя, не думаете?

– Кто я такая, чтобы критиковать имена подобных существ?

– Да. Конечно. Так почему, несмотря на его внешность, вы сомневаетесь, что он жока?

Макао осмотрела зал. К счастью, он был расположен более или менее на возвышенности и его почти не затронуло наводнение, которое так сильно разрушило Кулнар.

– Я объясню почему. Потому что Диггер Данн предупредил меня об облаке. Хотел, чтобы я сообщила всем, велела эвакуировать город.

– Но вы говорите, что он солгал насчет даты.

– Я предпочитаю думать, что он просто ошибся. Это едва ли имеет значение. Важно другое – он пытался помочь. А я... – Она вздрогнула. Ее голос дрогнул, на глазах появились слезы. – Я отказалась верить.

В зале стало очень тихо.

– В отличие от него я не смогла помочь.

Когда все закончилось, когда слушатели покинули зал, Макао задержалась. С ней остался только обслуживающий персонал – гасить лампы, проверять экраны от огня, подбирать всякий мусор, оставленный на полу. А потом и они тоже ушли.

Вся история была настолько фантастичной, что Макао приписала бы все это избытку вина, если бы могла. Но разрушение было реальным. И тысячи видели Ликонду.

Она сняла через голову ожерелье и уставилась на него.

Невероятное мастерство. Тонкая серебряная цепочка, непохожая на все, что она видела ранее. И странный круглый драгоценный камень, который сверкал в свете камина. Она не могла отделаться от чувства, что украшение живое, что оно смотрит на нее.

Даже если бы она тогда пошла к властям, они ни за что не поверили бы ее рассказу. И даже поверив, не стали бы ничего делать. Никто не следует советам жоки. Только глупцы.

Если только жоку не зовут Диггер Данн.

Макао вздохнула и побрела из аудитории в коридор и наружу через главный вход. Звезды светили очень ярко, с моря дул холодный резкий ветер. Зима начиналась всерьез.

Пакка, Таскер и еще некоторые ждали ее в нескольких шагах поодаль. Это было традицией – вести приглашенного оратора выпить и повеселиться после слошена. Но она размышляла, идти ли?

Что-то – дуновение ветра, поток воздуха – слегка коснулось ее.

– Чалла, Макао.

Приветствие раздалось рядом, в шаге или двух. Но она никого не увидела.

– Я рад, что ты выжила.

Она знала этот голос и попыталась заговорить, но язык прилип к небу.

– Мне понравилось шоу.

– Диггер Данн, где ты?

– Здесь.

Она протянула руку и дотронулась до чьего-то плеча. Это было любопытное ощущение, словно погружаешь руку в текущую воду. Но рука осталась сухой.

– Зачем ты пришел?

– Попрощаться. И поблагодарить.

– Поблагодарить? Меня? За что? Мне жаль признаваться, но я не поверила тебе, когда ты предупредил о Т’Клот.

– Ты пыталась. О большем я не мог просить. Трудно бороться с укоренившимися... – казалось, он ищет подходящее слово, – жизненными привычками. – Тут он использовал слово, которое Макао не поняла, что-то похожее на «программирование».

– Диггер Данн, не удастся ли мне уговорить тебя выступить со мной на слошене?

Он засмеялся, достаточно громко, чтобы привлечь внимание тех, кто ждал Макао.

– Я серьезно, – сказала она. – Мы были бы великолепны.

– По-моему, мы вызвали бы панику.

Конечно, он прав.

– Мне лучше уйти, – произнес он.

– Подожди. – Макао сняла ожерелье и протянула ему. Это было сложно, потому что она не была уверена, где он стоит. – Это твое.

– Вообще-то, оно принадлежит кое-кому, очень похожему на тебя. Думаю, она хотела бы, чтобы оно осталось у тебя. – К ее щеке прижались губы. – Прощай, Мак, – сказал он.

Она протянула руки, но он уже ушел.

– Спасибо, Диггер Данн. Не забывай меня.