Он любит Люси

Глава 8 Июль

Кабинет магистра по социальной работе доктора наук Дорис Леман

– Но как вы поняли, что это любовь?

Дорис поерзала на современном стуле из кожи и хромированной стали, перебросила ногу за ногу, потом поменяла ноги местами и ответила:

– То, как я полюбила мистера Лемана, имеет очень мало отношения к твоим занятиям любовью с Тео.

Люси вздохнула и сбросила новые шлепанцы из ремешков. Теперь она носила обувь на целый размер меньше, чем в прошлом ноябре, и только что накрасила ногти ярко-розовым лаком. Это был ее первый педикюр со времен смены администрации Клинтона.

– Значит, вы мне не скажете?

– На такой важный вопрос сможешь ответить только ты, Люси. – Дорис тепло улыбнулась. – Итак. Ты влюблена в Тео?

– О Боже! Я ужасно, безумно, по уши влюблена в этого человека! Но как я могу отпустить веревку? Как могу разжать руки и упасть в воду, если не вижу, что там, внизу? Пираньи? Острые скалы? Токсичные отходы? Я даже не знаю, насколько там глубоко! Я могу сломать шею, как сухую ветку!

Дорис подняла бровь:

– Вот это метафора!

Люси сердито посмотрела на кошечек в кимоно на бумажной ширме и готова была поклясться, что слышит, как они тоненько смеются, издеваясь над ее вспышкой. Она начинала ненавидеть этих проституток.

– Честно говоря, Дорис, я надеялась услышать от вас, что мне делать с моей жизнью, черт побери!

Неожиданно для Люси Дорис поднялась со своего стула, подошла к диванчику, села рядом с Люси и крепко обняла ее.

Это было приятно. Люси почувствовала себя надежно защищенной. От Дорис пахло так, словно она только что вышла из бутика «Гермес» в Бал-Харборе.

– Все будет хорошо.

Люси яростно затрясла головой и взвыла:

– Он все время просит меня рассказать ему, что со мной произошло десять лет назад!

– Возьми, дорогая. – Дорис сунула бумажный платочек в сложенные руки Люси, и Люси вдруг осознала, что в последнее время люди в ее обществе всегда держат при себе бумажные салфетки. Она высморкалась и немного выпрямила спину.

– Я скорее умру, чем расскажу Тео Редмонду об инциденте на Кубке Тако.

– Почему ты так боишься рассказать ему правду?

– Потому что если он узнает, то такой и будет меня видеть! В его представлении это уже буду не я. Я стану самой некрасивой девчонкой в колледже, какую сумел найти футболист Брэд Зиркл, чтобы переспать с ней!

– Люси…

– Я превращусь в ту уродину, которую Зиркл использовал, чтобы покончить с полосой невезения!

– Ты действительно думаешь…

– Я стану той жалкой хавроньей, которую все жалели, когда узнали об этом, и на кампус свалились репортеры телевидения! Я не хочу, чтобы Тео видел меня такой! Я не могу этого допустить! Не хочу, чтобы он знал, что я была талисманом удачи футбольной команды колледжа!

– Но он же тебя знает. – Люси покачала головой.

– Возможно, Тео предпочел бы сформировать собственное мнение, основанное на правде. Я думаю, он сможет справиться с этим и не отвернется от тебя.

У Люси вырвалось громкое рыдание.

– Тео в течение семи месяцев узнавал тебя. Эта часть твоего прошлого не заставит его любить тебя меньше.

Люси перестала плакать, подняла голову и уставилась на Дорис.

– Любить меня? – Она заморгала и высморкалась. – А вы думаете, он меня любит?

Дорис ласково улыбнулась.

– Знаешь, Люси, помимо моих еженедельных сеансов с тобой, я еще познакомилась и с Тео, как и все остальные в городе. Я видела вас вместе на экране телевизора. Слышала, что он говорит и как он это говорит. Я заметила, как он смотрит на тебя.

Люси выпрямилась.

– Он очень тепло относится к тебе, Люси.

– Я знаю.

– Он заслуживает того, чтобы ты ему все рассказала. – Дорис погладила Люси по голове. – А когда настанет подходящий момент, ты, возможно, скажешь Тео и то, что уже давно любишь его.

Люси шмыгнула носом.

– И я должна сделать это без карамелек в шоколаде? Вот еще!

Дорис рассмеялась.

– Знаешь, Люси, чтобы быть честной перед самой собой, требуется мужество. Большая радость всегда связана с большим риском и требует некоторых усилий.

– Да. Я понимаю. Только я всегда пропускала подходящий момент.

– А вот ответ на твой первый вопрос: мне показалось, что ко мне приложили электрошокер для скота.

Люси не очень-то поняла, почему ее психоневролог перешла от темы радости к обращению с крупным рогатым скотом, и посчитала, что стоит это выяснить.

– О чем это вы говорите, Дорис?

Та улыбнулась и похлопала Люси по колену.

– Всякий раз, когда я видела Ирвинга – мистера Лемана, – мне казалось, что в меня ударяет очень дружелюбная небольшая молния, и атмосфера после этого становится более чистой.

– Вот оно что. – Теперь Люси прекрасно ее поняла.

– Ты поймешь, когда наступит подходящий момент, чтобы сказать Тео. Ты его почувствуешь.

Насколько Люси представляла себе, это будет очень похоже на желудочный спазм.

Запись в дневнике 11 июля

Завтрак: половина грейпфрута; яичница-болтунья из двух яичных белков; половина бублика из цельных зерен пшеницы.

Ленч: 100 г тунца; 1 ст. л. легкого майонеза; 1 яблоко; 3 ржаных хрустящих хлебца.

Обед: 100 г филе; 1 маленькая печеная картофелина; 1 ст. л. легкого масла; маленький вилок цветной капусты на пару.

Перекус: 1 нежирный йогурт; 1 стакан клубники.

Установка на сегодня:

«Легкий майонез схож с мастурбацией: по вкусу он приближается к настоящему продукту, но оставляет тебя неудовлетворенной, что ведет к возникновению фантазий насчет ныряния головой вниз в большой кувшин с настоящим продуктом».

Вероника просунула голову в дверь кабинета Люси.

– Я сегодня ответила на два ящика писем от фанатов но у меня уже нет места, чтобы их хранить. Какие будут предложения?

Люси застонала.

– Никаких.

– О! И там для тебя еще одна посылка. Большая. Хочешь, чтобы я ее вскрыла?

Анонимные посылки с вредной едой стали таким обычным явлением, что Люси даже не потрудилась рассказать о них Тео. Печенье. Чипсы. Конфеты. Была даже одна посылка с переложенными сухим льдом батончиками мороженого «Сникерс». Какой-то довольно богатый человек считал забавным мучить ее подобным образом.

– Конечно. Открой ее.

– И ты, как всегда, не хочешь знать, что в ней, правильно?

– Правильно.

– Как скажешь, босс.

Вероника ушла. А Люси терпеливо сидела за своим столом и ждала, уверенная в том, что ее секретарь не выдержит и доложит о содержимом посылки.

– Замороженная пицца, доставленная прямиком из итальянской «Пиццерии-Уно» в Чикаго.

У Люси екнуло сердце.

– Какими же больными извращенцами могут быть люди, – прошипела она.

– С колбасой.

– Боюсь, я не выдержу.

– Все в порядке, Люси. Я отнесу пиццу в кабинет Стивена. Это он забирает домой большую часть присланной еды.

– Тебе нравится мое платье? – Люси стояла у входа в бальный зал, куда начинали собираться гости. Тайсон появился одним из первых, и пришел он с Лолой, которая тут же направилась к бару.

– Если честно, я предпочитаю другой стиль.

– Неужели? – Люси могла бы оскорбиться, если бы не заметила блеска в глазах Тайсона.

– Да, другой. – Он покачал головой, не отрывая взгляда от платья Люси. – Знаешь, такое платье должно лежать на полу, скомканное, со сломанной молнией и оторванными рукавами. А тебе оно совсем не подходит. По правде говоря, я считаю, что тебе следует снять его немедленно.

Тайсон остался ее другом – другом, с которым можно пошутить и посмеяться, – хотя они не встречались с ним с тех пор, как она вернулась из Тампы. Люси показалось, что он был расстроен, когда она сказала ему, что не может продолжать с ним встречаться, однако блеск не исчез из его глаз и улыбка всегда была наготове для нее. Игривое внимание Тайсона давало ей ощущение того, что она нравится, в то время как она пыталась разобраться со своими более серьезными чувствами к Тео.

Люси рассмеялась, когда появился Тео. Он шел между ее матерью и отцом. Вся ситуация походила на какой-то нелепый свадебный выход: она стоит рядом с парнем, с которым раньше встречалась, и ждет своего возлюбленного, которого сопровождают ее родители.

Люси мимоходом отметила, что мать выглядит потрясающе в переливающемся голубом платье, а отец кажется на удивление поджарым во взятом напрокат смокинге; потом взгляд Люси вернулся к подлинной усладе ее взора.

Увидеть сейчас Тео Редмонда было все равно что вкушать батончик «Дав» в джакузи под открытым небом, одновременно слушая Моцарта и любуясь северным сиянием. Слишком много удовольствий одновременно, мозг не состоянии их охватить. Его золотистая кожа и слегка выгоревшие на солнце волосы, ясные синие глаза, убийственная улыбка, высокая стройная фигура, совершенно сногсшибательная – и все это в обрамлении накрахмаленной белой сорочки, строгого галстука-бабочки, белого смокинга…

– Ну и ну!

– Держись, Люси! – Тайсон покачал головой. – Он всего лишь мужчина и носит бандаж, как и все мы.

Она выдохнула воздух и взглянула на Тайсона.

– Обязательно сегодня говорить о бандажах? Я разряжена в пух и прах, и спортзала поблизости не видно, и мне очень нравится смотреть сейчас на Тео.

– Похоже, ты пропала, Люси! Ты действительно любишь Тео.

Люси спасло то, что взгляд Тайсона упал на вход в бальный зал, и его рука остановилась в воздухе, не донеся бокал с шампанским.

– Кто эта маленькая леди?

Люси нашла взглядом ту, которая заинтересовала Тайсона.

– А! Это Вероника, мой секретарь. Будь с ней поделикатнее. Мне нужно, чтобы она была в понедельник в офисе в добром здравии и с ясной головой.

– С добрым здравием никаких проблем не будет, – ответил Тайсон, уже двинувшись по направлению к Веронике.

Следом за Тео, вместе с Дэном и Джиа, вошел Бадди. Мери-Фрэн шла за ними – без Кита. Собственно говоря, Люси не видела своего зятя после дня крестин Холдена и уже начала подумывать, что Мери-Фрэн прикончила его и спрятала тело в подполе их красивого дома из красного кирпича в георгианском стиле в Бакхеде. Надо будет не забыть ее спросить.

Затем вальяжной походкой вошел Стивен вместе с Каролиной Буэндиа и Джоном Уивером, которые выглядели точно так же, как и в студии шоу «Проснись, Майами!», и стало очевидно, что вечер начинается.

Он выбрал чертовски неподходящее время для такого прозрения, но вот оно, всего в нескольких шагах от него в торжественном бальном зале отеля «Мандарин ориентал». Это была Люси, захватывающе прекрасная в своем платье, скорее даже намеке на платье, и он вдруг почувствовал, что этот момент станет одним из решающих в его жизни. Моментом, который все изменит.

Тео не сводил с Люси глаз, и на него нахлынули воспоминания обо всех других решающих моментах за те тридцать два года, которые он прожил на этой планете.

Рождение брата трудно далось его маме. Роды продолжались восемнадцать часов, и врачи быстро унесли Брайена Джозефа Редмонда, а потом вернулись и объяснили убитой горем семье, что у ребенка синдром Дауна. Тео было всего шестнадцать, но в тот момент он перестал быть центром внимания в жизни родителей и превратился в равного им, в независимого и взрослого человека, от которого ждали помощи. Он вдруг стал другом и союзником отца, доверенным лицом матери и старшим братом красивого и непонятного ребенка.

Тео видел, как ласково врачи утешали его маму, держали ее за руку и как осторожно сообщили ей правду о Бадди. Тео сразу же понял, в чем состоит его предназначение в жизни. Он будет делать настоящую, важную работу, дарующую исцеление. Он захотел стать врачом. Потом Тео поймал в коридоре медика, проговорил с ним добрых полчаса и принял решение. Все, что он делал после этого, преследовало выбранную цель.

Следующий решающий момент наступил тогда, когда декан медицинского факультета вызвал Тео из операционной когда тот ассистировал на рядовой операции по удалению аппендикса. Когда Тео вышел за ним в коридор, он уже ощущал тяжесть нависшей над ним трагедии; он только еще не знал, кто умер и как это случилось. Когда декан положил ладони на плечи Тео и произнес: «Мне очень жаль, что приходится тебе об этом говорить…» – все снова изменилось.

Та встреча за ленчем, когда Дженна объявила, что порывает с ним, была еще одним из таких моментов. Когда она все ему выложила, Тео вдруг понял, что он никогда по-настоящему не знал женщину, сидящую напротив него. Он был так увлечен тем, что видели его глаза – ее красотой, энергией, ее элегантностью, – что за пять лет даже не попытался проникнуть в глубину и узнать этого человека изнутри. Возможно, он поступал так намеренно, опасаясь, что может найти там нечто не столь красивое, как внешняя оболочка. Но правда заключалась в том, что женщина, которую он считал идеальным партнером своей жизни, Тео теперь не устраивала.

Он снова посмотрел на Люси и почувствовал, как в груди его стало горячо, а лицо расплылось в улыбке. Он подумал: «Она прекрасна» – и тут же выругал себя за неадекватность этих слов. Да и какими словами можно описать эту женщину? Она потрясающе красива. Она излучает свет, жизнь, она чертовски сексуальна в этом почти незаметном платье. Но она еще и удивительно храбрая, очень веселая, да и вообще самая лучшая женщина из всех, кого он знал.

Тео убивало то, что она больше не была только его Люси. Она принадлежала всем. Теперь все могут видеть то, что он увидел в ней с самого начала, – что она обладает всеми мыслимыми достоинствами.

Тео приближался к Люси, все так же не отрывая от нее взгляда, и нечто первобытное шевельнулось в нем. Это была темная сторона его психики, которую он мог бы назвать пожалуй, чувством собственника. Наверное, поэтому он испытал облегчение, увидев, что Тайсон отошел от Люси.

Тео показалось вдруг странным, что он до сих пор не открыл Люси, что любит ее. Ведь он действительно ее любил.

Это упущение он намеревался исправить немедленно, к только приблизится к ней настолько, чтобы она расслышит его слова. Сейчас ему было наплевать на политику «Палм-клуба» – Рамоне придется с этим смириться. Наплевать на то, сколько сплетен это вызовет и какие трудные семь лет ждут его впереди. Имело значение только то, что он проведет эти годы вместе с Люси.

Это и было его прозрением – он хотел получить Люси так, как раньше не хотел ничего в жизни. Так же сильно, как хотел стать врачом.

– Привет, Тео. – Направлявшийся к двери Тайсон проследил за взглядом Тео. – Ты здорово выглядишь.

– Ты тоже. – Тео заглянул через плечо Тайсона и увидел, что вокруг Люси собрались ее родные. Теперь ему никогда не застать ее одну…

– Знаешь, приятель, ты лучше не обижай эту женщину, иначе я буду гоняться за тобой, как гончий пес.

Тео в ответ рассмеялся:

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Я говорю совершенно серьезно. Понял? Выслушай меня. – Тайсон подтащил Тео к паре стульев у стены. – Давай присядем.

Тео сел и расстегнул смокинг. Трудно быть вежливым, когда чувствуешь себя некомфортно.

– Люси Каннингем влюблена в тебя по уши, парень. Ты это понимаешь? Для нее на тебе свет клином сошелся. Этой женщине нужен мужчина, который может ей соответствовать. Понимаешь, о чем я?

Тео попытался ослабить галстук-бабочку. Он не поддался.

Тайсон продолжал:

– Эта девушка удивительно жизнелюбива, наш мир не ожесточил ее, как многих других женщин.

Тео запустил пальцы в волосы.

– И ей нужен человек, который будет ее баловать. У которого найдется время наслаждаться ею – именно наслаждаться. Люси нужен мужчина, у которого есть время получать от нее удовольствие.

Тео не мог больше это слушать. Он встал, застегнул свой смокинг а-ля Джеймс Бонд и выругал себя за то, что взял напрокат такую нелепую вещь.

Как он мог подумать, будто Люси удовлетворит то, что он может ей дать? Она не слишком-то была довольна им в последние недели, как же горько ей будет через несколько лет!

– А теперь, поскольку мне не разрешают приближаться к Люси, я пойду изучать меню. Встретимся позже.

Тайсон зашагал прочь, но Тео заметил, что его друг направился не к столу с закусками, а прямо к хорошенькой брюнетке в черном платье для коктейля, которая, как ему было известно, работает секретарем у Люси.

Люси это чувствовала. Во время всего обеда, когда Тео сидел рядом с ней, он избегал смотреть ей в глаза. Да, он сказал ей, что она очень хорошо выглядит, и поцеловал ее в щеку, но в этом поцелуе не было искры; Тео словно лишился невидимого силового поля, рождающего искры. Тео легко очаровал ее родителей, он смеялся и болтал с Дэном, словно они знают друг друга всю жизнь, но все это было поведением ее тренера, ее делового партнера, не больше.

Их с Тео фотографировали и снимали на видео весь вечер – стоящих рядом, болтающих, улыбающихся друг другу. Но все это казалось Люси пустым, сердце ее было не на месте. Что-то произошло с тех пор, как она в последний раз виделась с Тео в спортзале, и это заставляло ее сомневаться в принятом решении. Сегодня Люси собиралась сказать Тео, что она его любит.

Стивен заканчивал свою речь, стоя на подиуме, сооруженном возле главного стола. Люси не слышала ни слова из казанного им до этого, теперь же он представлял Каролину Буэндиа и Джона Уивера, которые переглянулись и объявили, что у них для Люси есть сюрприз.

Каролина наклонилась к микрофону и объявила, что организаторы шоу «Проснись, Майами!» слышали, будто Люси хотела вознаградить себя в конце годичной программы, и они решили помочь ей в этом и подарить ей… Последовала драматическая пауза…

– …оплаченный недельный отдых на двоих на эксклюзивном спа-курорте в пещерах Ямайки!

Зал разразился аплодисментами, и Тео слегка толкнул локтем Люси, подсказывая ей, что надо встать. Она снова и снова повторяла «спасибо» и выглядела достаточно потрясенной и обрадованной. Наконец она снова села.

Люси оглядела стол и встретилась глазами сначала с нахмурившейся Мери-Фрэн, а затем с Джиа, которая подняла руки и брови, словно спрашивала: «В чем твоя проблема, детка?»

– Люси, почему бы тебе не подойти сюда и не сказать несколько слов? – Стивен смотрел на нее с приклеенной к лицу фальшивой улыбкой. У нее возникло дурное предчувствие.

– Вот это сюрприз! – Она улыбнулась и подумала, что Стивен мог бы проявить любезность и предупредить ее, что ей предстоит сегодня выступать. То, что он этого не сделал, явная месть с его стороны.

Впрочем, в таком его поведении нет ничего нового. Люси снова поднялась и направилась к микрофону, ощущая неудобство из-за того, что платье тесно облегает каждую впадинку и выпуклость ее тела, и зная, что не менее двести пятьдесяти человек провожают ее глазами. Ее взгляд метнулся к видео– и фотокамерам, нацеленным на нее, и она увидела ожидание на лицах своих родных, друзей и Тео. Тишина пронзила мозг Люси, заставив ее оцепенеть. Из дальнего конца комнаты прозвучал голос, Люси повернула голову и узнала репортера из «Геральд».

– Итак, Люси? Какой самый важный урок ты усвоила на данный момент?

Люси не была готова к тому, чтобы сегодня вечером ее одолевали вопросами репортеры. При личной встрече – другое дело, но она никак не была готова к пресс-конференции. Ее подставили, и она бросила сердитый взгляд на Стивена, который удобно сидел в кресле; на его раскрасневшемся, округлившемся лице блуждала рассеянная улыбка. Потрясенная Люси заметила, что пуговицы на его туго натянутой сорочке под смокингом готовы отлететь. И когда Стивен успел так растолстеть? Она даже не заметила…

– Что ты можешь сказать человеку, который пытается похудеть? – Репортер «Геральд» попытался иначе сформулировать вопрос: – Что ты можешь назвать самым важным уроком?

Люси повернулась к аудитории и рассмеялась. Что-то во всем этом вечере было чертовски забавным, каким-то перевернутым: она собиралась сказать Тео, что любит его, а он ведет себя с ней так, словно у нее бубонная чума; оказывается, Стивен набирал по фунту на каждые сброшенные ею два фунта; женщина, которая так боялась камер, репортеров и внимания, теперь купается во всем этом, а женщина, которая раньше носила двадцать второй размер, теперь носит десятый.

– Рискуйте, – произнесла Люси. – Вместо того чтобы сидеть и выслушивать причины, почему вам это не удается, сделайте первый рискованный шаг. – Она улыбнулась, посмотрела на Тео и снова в камеры. – И не бойтесь пойти прямо в «Палм-клуб», чтобы подписать договор с одним из тренеров.

Стивен увел Люси от микрофона после примерно пятнадцати минут вопросов и ответов, которые оказались, на его взгляд, слишком удачными. После кофе заиграл оркестр. Люси неловко исполнила сальсу со своим отцом, который сказал ей, что она просто прелесть, а затем принимала приглашения от Бадди, Дэна, Джона Уивера и Тайсона. Тео же носился по танцплощадке с матерью Люси, потом с Мери-Фрэн, Джиа, Вероникой, Каролиной Буэндиа, своей начальницей Рамоной и с другими особами женского пола в этом зале. Только не с Люси.

Она не понимала, почему Тео ее игнорирует. Он словно специально делал все возможное, чтобы не разговаривать с ней и не оказаться слишком близко от нее. Люси направилась к бару и заказала «Маргариту». Дэн подошел к ней:

– А тебе позволяют пить это?

– Не суй нос не в свои дела, Дэнни.

– Я просто искал тебя. – Дэн обнял ее за талию. – Люси, ты потрясающе выглядишь. Серьезно. Кажется, я никогда не видел тебя такой великолепной. Я так горжусь тобой.

Люси кивнула, принимая комплимент, взяла «Маргариту» и начала жадно тянуть коктейль через соломинку. Остановившись, чтобы перевести дух, она сказала:

– Какая мне польза от всего этого великолепия! – Рыжие брови Дэна изогнулись, и он шепнул ей в ухо:

– По-моему, Тео замечательный. Он мне нравится. – Втянув в себя еще немного текилы с леденцовым ароматом, Люси почувствовала себя лучше.

– Мне кажется, он от тебя без ума, Люси.

– Угу.

– Он сдерживает себя. Думаю, он ждет от тебя знака, и наверное, тебе придется взять инициативу в свои руки.

– Ха! – Она посмотрела на брата и рассмеялась. – А том занять место на трибуне и ждать, когда он развернет плакат?

Дэн нахмурился.

– Не будет никакого плаката. Люс, это не футбольный стадион колледжа.

– Это ты так говоришь.

– Я уверен. И не надо возвращаться к прошлому. Я-то думал, ты уже пережила тот случай на Кубке Тако.

– Нет. – Она снова потянулась к спасительному коктейлю. – Девушка такого пережить не может, Дэн. Это меня сломало, понимаешь? Да, я старалась жить так, будто ничего не произошло – думаю в основном, чтобы облегчить жизнь маме и папе, – но это меня чуть не прикончило.

Глаза Дэна стали огромными.

– Да, я похудела, но я каждый чертов день борюсь с собой, чтобы не чувствовать себя талисманом удачи футбольной команды!

Очевидно, она произнесла это слишком громко, потому что Дэн зашипел на нее и потащил к ближайшей нише.

– Я понятия об этом не имел, Люс.

– Вот так. Я лгу уже десять лет, и мне все это надоело до чертиков. Когда они развернули этот плакат, мне хотелось умереть. Теперь ты знаешь правду!

Дэн обнял ее и попытался взять у нее из руки «Маргариту».

– Эй! Возьми себе другую, – возразила она. – Да, и когда будешь брать себе, будь другом, возьми и мне тоже.

Стивен получал огромное удовольствие от Лолы. Она была тупа как пень и не говорила ни о чем, кроме поднятия тяжестей и протеиновых добавок. Но у нее было два достоинства – красивая грудь и глубокая неприязнь к Люси Каннингем.

– Меня от нее тошнит, – сказала Лола, танцуя в объятиях Стивена. Он не помнил, чтобы когда-нибудь прикасался к такому твердому женскому телу, и это странно волновало его.

– Не знаю почему, но она действует мне на нервы. А этот простак Тео запал на нее. Я считаю, что это отвратительно.

Некоторое время Стивен обдумывал ее слова и гадал, не говорит ли в Лоле простая зависть. Это могло бы стать для него настоящим подарком.

– Почему, как ты думаешь, они добились таких успехов? – спросил он. – Ведь им удается сделать невозможное, не так ли?

– Я всегда считала, что у Люси нет ни единого шанса. Наверное, все дело в этих деньгах. – Лола посмотрела на него из-под густо накрашенных ресниц. – Стивен, ты женат?

Стивен положил ладонь на твердый как камень зад Лолы и улыбнулся.

– Вот уже три счастливых года, как не женат. А ты замужем?

– Никогда не была. Но мне всего двадцать шесть.

– Конечно. Позволь мне угостить тебя коктейлем. – Он повел ее с танцплощадки.

– Но это бесплатный бар.

– Вот именно.

Лола хихикнула. Стивен заглянул в ее декольте и стал думать о том, как использовать этот подарок судьбы с выгодой для себя.

«Возможно, это и есть тот момент, о котором говорила доктор Леман», – подумала Люси. Потому что было уже десять часов, она выпила три «Маргариты», и Тео ужасно разозлил ее тем, что за весь вечер ни разу не заговорил с ней! Все это навело Люси на мысль, что лучшего момента просто не может быть, поэтому, ненадолго заглянув в дамский туалет, чтобы поправить грацию и освежить губную помаду, она направилась разыскивать Тео.

Тео и Бадди сидели за столиком. Заметив ее, Бадди широко улыбнулся и замахал ей рукой. Люси помахала в ответ и тоже широко улыбнулась как раз в тот момент, когда Тео оглянулся посмотреть, кто к ним идет. Его глаза вспыхнули.

– Привет, Каннингем.

Она попросила Бадди подержать сумочку и схватила Тео за руку:

– Пошли, тренер, потанцуем.

Именно этого Тео хотел избежать. Соблазнительное тело Люси в платье «давай-трахни-меня», прижавшееся к нему, ее пьяное дыхание на его щеке, аромат духов «Парадайз эуэйтс» сильно повысили уровень его адреналина.

Она тесно прижалась к нему, и на него разом нахлынули все воспоминания о тех мгновениях, когда он с наслаждением прикасался к ней, целовал ее, был в ней. Люси так приятно было держать в объятиях. Она была такая теплая, мягкая, такая совершенная! Уткнувшись ему в шею, она легонько постанывала от удовольствия, как каждый раз, когда оказывалась почти обнаженной в его присутствии.

– Люс?

– М-м-м?

Она слегка подвигала бедрами, и все ее тело потерлось о его тело, и Тео пришлось прикусить щеку изнутри. «О да. О нет». Она подняла к нему свое милое личико, каблуки делали ее как раз такого роста…

– Люси, подожди…

Она его поцеловала. На глазах у всех! Тео схватил ее за плечи, удерживая на некотором расстоянии от себя. Люси выпила больше, чем ему сначала показалось, и он понял, что лучше увести ее отсюда. Свежий воздух ей не повредит. И ему тоже, если на то пошло.

Тео взял ее за руку и потащил к столику, где Бадди теперь сидел вместе с Лолой и Стивеном. Тео мимоходом отметил, как странно выглядит эта группа, и быстро сказал:

– Мы сейчас вернемся. – Он взял сумочку Люси и перехватил озабоченный взгляд Мери-Фрэн, когда они проходили мимо нее. – Мы немного пройдемся. Вернемся через пятнадцать минут, – успокоил он сестру Люси.

В красиво отделанном лифте они спускались вниз, и Тео старался не смотреть на Люси, которая прислонилась к стеклянной стенке, держась за медный поручень и запрокинув назад голову.

Она была сногсшибательна. Это платье – всего-то кусочек ткани, но он не видел ничего более соблазнительного на женском теле. Это платье совершило чудо. Его цвет сливался с персиковым оттенком кожи Люси, поэтому казалось, будто она нагая, только вся сверкает, и это было до невозможности соблазнительно.

Люси икнула и хихикнула.

– Мне нужно сказать тебе нечто важное, Тео. – Голос ее был хриплым и низким, и, когда она посмотрела на него своими серо-голубыми озерами, он сам почувствовал себя пьяным, хотя за весь вечер не взял в рот ни капли спиртного.

Люси пошатнулась и вплотную придвинулась к нему. Тео с трудом верил своим ощущениям, когда она со шлепком опустила ладонь на его ягодицы и сжала пальцы.

– Уже семь месяцев мне хочется просто подойти к тебе посреди «Палм-клуба» и положить ладонь на твой товар, – невнятно выговорила она.

Лифт прозвенел, объявляя о прибытии на первый этаж. Тео схватил Люси за локоть и повел по мраморному холлу к выходу, через который можно было пройти к бассейну и на пляж. Швейцар помог им с вращающимися дверями, и они наконец оказались на воздухе. Было очень жарко – как бывает жарко в Майами в июле, – и Тео повернул к пляжу. Люси опиралась на него, пока он вел ее по дорожкам сада вдоль нарядного бассейна отеля.

– Тео, послушай… – икнула Люси – Мне нужно сказать тебе кое-что. Это та-а-ак важно.

Рука Люси прокралась по спине его смокинга, через воротник, к его волосам. Одной сверкающей грудью Люси прижалась к его боку. Он нее исходил запах греха, и у Тео закружилась голова.

Люси прижалась губами к его щеке, потом осыпала частыми поцелуями подбородок и вернулась к уху, продолжая нетвердо шагать рядом с ним.

Тео понятия не имел, куда он ее ведет и что собирается делать, но где-то в глубине его пещерного сознания ему хотелось заставить Люси нагнуться и взять ее.

Но он понимал, что тогда он стал бы подонком. Потому что Люси пьяна, и Тайсон прав: Тео не может дать ей то, что ей нужно. Весь вечер Тео не покидала мысль, что Тайсон прав. Если он признается Люси в любви, то лишь принесет ей разочарование. Зачем это делать? Зачем причинять ей еще больше боли? Зачем причинять боль себе самому?

Как, черт побери, он сможет баловать женщину, если будет учиться в медицинском колледже, а затем в ординатуре? Зачем ему переживать еще один решающий момент, когда любимая женщина будет сидеть напротив него за столом и говорить ему, что он ее не устраивает и что она нашла другого, который ее устраивает больше?

Он опустил взгляд и увидел, как Люси подняла одну, потом другую ногу и сбросила туфли, держась руками за его плечи. Тео положил их на пляжный шезлонг вместе со своими туфлями и носками и, держа Люси за руку, пошел по песку.

Воздух был очень влажным, и на пляже отеля не было ни души. Тео начал потеть в своем смокинге. Люси споткнулась, и он поддержал ее, радуясь звуку ее смеха.

– Ты в порядке, Люси?

– Боже, нет. Я пьяна, и я тебя люблю, Тео.

Она прошептала это, и из-за шума волн он не был уверен, что правильно расслышал ее слова. Но потом она сказала это еще раз, подняв к нему лицо:

– Я так тебя люблю, Тео, что мне больно. Мне пришлось сказать тебе. Я просто больше не могу это держать в себе. – Она икнула. – Я люблю тебя с того дня, когда подавилась своей карамелькой. Ты помнишь тот день?

Тео улыбнулся:

– Я его никогда не забуду.

– Ну вот. В тот день, когда я очнулась на полу и ты целовал меня… – Она нахмурилась. – Ты это помнишь?

– Ода.

– Ну, я прямо тогда в тебя и влюбилась. И я люблю, люблю, люблю тебя теперь. Я тебя сейчас поцелую, ты такой большой, великолепный, жеребячий…

Когда Тео накрыл губами мягкий, нежный рот Люси, он не мог придумать никакой причины, чтобы прервать этот поцелуй. Он вообще не мог думать. Он не мог вспомнить, что хотел ей сказать.

Но этот поцелуй сказал обо всем. Он сказал Тео, что Люси разрушила дамбу в своем сердце и любовь хлынула через нее. Это была любовь к нему, и Тео впитывал ее, потому что она была ему нужна. Ему смертельно хотелось этой любви.

Ему смертельно хотелось Люси.

Он обнял ее и прижал к себе так крепко, как только смог. Она склонила голову набок, давая ему возможность целовать себя до одурения, а потом он поднял ее и держал на руках, наслаждаясь ее близостью.

– Я люблю тебя, Тео. Ты слышал? Теперь твоя реплика, ты должен сказать: «Я тебя тоже люблю», – а потом еще признаться, что та ночь в Тампе была самой чудесной ночью в твоей жизни, и все другие наши ночи были идеальными, и что ты хочешь спать со мной каждую ночь отныне и навсегда!

Тео опустил ее на землю и немного отстранился, чтобы снять смокинг, потому что обливался потом и потому что хотел постелить что-нибудь на песок, когда положит ее, как рисовало ему его воображение. Он взял Люси за руку и подвел ближе к прибою и там разложил свой пиджак.

Он лег на него и приподнялся на локте.

– Иди сюда, Люси.

– Что мы будем делать?

– Иди сюда, и я тебе покажу.

Люси опустилась на колени рядом с ним, потом подвинулась к нему и вздернула подол платья так высоко, что смогла сесть на Тео верхом.

– Ты до невозможности красива. – Он погладил ладонями ее колени, потом бедра.

– Я только что сказала тебе, что люблю тебя, Тео. Я уже давно тебя люблю. – Она нахмурилась, глядя на него, и из ее волос выскользнула нарядная заколка. – Ты слышал, что я сказала?

Тео тянул время и сам понимал это. Он обхватил ее голову и крепко поцеловал, прижал к своему телу и ждал, пока не почувствовал, как она расслабилась, уступая той силе, которую они вместе создали, которую они всегда вместе создавали.

Их губы сражались, толкали, а потом утешали. Их языки боролись, потом ласкали друг друга. Руки Тео бродили по телу Люси, и он с восторгом ощущал его – женственное, горячее, сексуальное – и терял рассудок от любви к этой женщине. Люси Каннингем была для него откровением, женщиной, которую он уже видел своей спутницей и возлюбленной. Может быть, даже женой… Если бы только все обстояло иначе!

– Отвечай! – Она резко отстранилась. Тео протянул руку и обхватил ее левую грудь. Истинный рай. Она оттолкнула его руку.

– О Боже мой, – произнесла она. Тео увидел, что на ее лице застыло выражение ужаса. – Ты разворачиваешь плакат!

– Что? – Он уставился на нее, завороженный сверкающей, совершенной грудью.

Люси пыталась подняться, и когда ей это наконец удалось, Тео увидел первый зигзаг молнии в небе над ними.

– Молния, Люси. Нам лучше вернуться.

– У нас всегда молния, негодяй! – И с этими словами Люси пустилась бежать. За последнее время она научилась быстро бегать, и Тео понимал, что ему будет трудно догнать ее, тем более что она его намного опередила.

Тео схватил туфли Люси, надел пиджак и побежал за ней. Дождь полил стеной, и к тому времени когда удивленный швейцар впустил их в ресторан, они промокли насквозь.

– Спасибо, – поблагодарил швейцара Тео, стряхивая песок со смокинга.

– Желаю весело провести вечер, – улыбнулся тот. Подъем на лифте превратился для них в ад. Грудь Люси вздымалась, ее прическа и платье погибли, у босых ног натекла лужица воды. Тео протянул ей туфли. Она, не глядя на него, выхватила их из его руки.

– Моя жизнь не для тебя, ты не захочешь такой жизни, Люси. Я не могу дать тебе то, чего ты заслуживаешь.

Она резко обернулась, ее глаза были ясными и ярко блестели, в них не было ни слезинки.

– Ты еще хуже, чем все остальные.

– Люси…

– Я думала… Все думали… Даже Дорис думала… – Люси тряхнула головой и расправила плечи. – Убирайся к дьяволу, Тео.

– Ты для меня значишь больше, чем я могу выразить. – Тео понимал, что это неуклюжие слова, но они были точными, и это было лучшее, что он мог придумать при данных обстоятельствах.

Люси рассмеялась.

– Между нами все кончено, Тео. Я возьму другого тренера. Я больше не могу проводить с тобой время.

– Не надо, Люси.

– Это несправедливо по отношению ко мне. – Губы ее дрожали, зубы были крепко сжаты. – Ты спишь со мной. Ты говоришь мне, что хочешь меня. Но ты меня не любишь. Я призналась тебе в любви, видит Бог, а ты… ты ничего не сказал!

Тео открыл рот, но ему не хватило воздуха, и ничего не произошло, только капля воды упала с его лба на щеку.

– Как это грустно! – Люси привалилась спиной к стенке лифта и горько рассмеялась. – Толстуха считает, что она достаточно хороша для золотого мальчика, но она снова ошибается.

Тео замер.

– Ты не толстуха, Люси. Ты красивая женщина. А я не золотой мальчик – я простой парень. И что бы ни случилось у тебя в прошлом, ты должна это пережить.

Она кивнула, плотно сжав губы.

– Я и собираюсь это пережить, Тео, не сомневайся. Но не вместе с тобой.

Лифт приехал на этаж бального зала, и двери открылись. Люси вышла первой, и, догнав ее, Тео схватил Люси за руку.

– Есть причина, почему я не могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать.

Она огляделась, словно искала что-нибудь, чем можно в него запустить. Схватила забытый кем-то на столике бокал с красным вином и выплеснула его содержимое на смокинг а-ля Джеймс Бонд.

Тео видел, как Люси покинула зал вместе с Джиа и Мери-Фрэн. Затем Тео подошел к Бадди, одиноко сидевшему за тем столом, где он его оставил.

– Пойдем, Бад. Вечер полетел ко всем чертям, и виноват в этом я.

Они миновали двойные двери и подошли к ряду лифтов. Так как лифт не появился немедленно, Тео ринулся через пожарный выход и помчался вниз по лестнице.

– Почему мы идем по лестнице?

– Считай это частью тренировки.

– Тогда надо было бежать вверх, а не вниз.

– Просто иди, Бад.

– Что случилось с тобой и с Люси?

Она выглядела очень грустной.

– Нас застал дождь.

– Мы убегаем?

– Не совсем.

– Этот Стивен – плохой человек. Он ненавидит Люси. И Лола тоже очень злая. Она назвала меня недоразвитым, как будто я не знаю, что это значит.

– Что?! – Тео оглянулся на Бадди, который пытался не отставать от него. Потом остановился. – Ты в порядке?

– Я в порядке, но Стивен меня напугал. Он задавал мне вопросы о тебе и Люси, например, часто ли ты ее целуешь, и какой у нас адрес, и приходила ли Люси к нам домой. Куда мы идем?

– Вернемся наверх.

Тео, перескакивая через две ступеньки, с грохотом распахнул дверь пожарного выхода, затем оглянулся, проверяя, следует ли за ним Бадди.

– Подожди меня здесь.

Он понимал, что у него безумный вид, что он мокрый, растрепанный, злой как черт, но ему было все равно. Он нашел Лолу и Стивена, воркующих за столиком в углу. Лола, можно сказать, сидела у Стивена на коленях.

– Я могу вам чем-то помочь, Стивен? Мой брат сказал, что у вас были ко мне вопросы.

Стивен вскочил с места так быстро, что Лола отлетела в сторону.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. – Тео двинул Стивена кулаком в плечо.

– Еще как имеете! Умственно отсталый ребенок! – Стивен закрыл глаза и медленно покачал головой. Лола прижала ладонь ко рту, но с секундным опозданием, и Тео понял, что никогда прежде не видел Лолу пьяной. Это было отвратительное зрелище.

– Мы по-дружески поговорили, вот и все. – Тео вплотную приблизил лицо к лицу Стивена.

– Что вы задумали, Шеррод? Что вы имеете против Люси? Она пашет как вол, работая на вас, что вам еще от нее нужно?

Стивен рассмеялся ему в лицо:

– Я ничего против нее не имею. Она прекрасно справляется с работой.

Тео нахмурился:

– Тогда зачем вы стараетесь поставить ее в неловкое положение, как сегодня? Зачем создаете ей такие сложности в офисе?

– Есть ли смысл в этом разговоре? Если и есть, то я его не вижу.

Тео буквально прижался носом к носу Стивена.

– Запомни, мерзавец: если ты сделаешь что-нибудь во вред Люси или снова заговоришь с моим братом, я напущу на тебя сидящего внутри меня убийцу. Теперь понял, в чем смысл?

Лола ахнула, а Стивен отступил назад, стараясь спрятать трясущиеся руки. Он принужденно рассмеялся.

– Должен сказать, что мне понравилось, как вы героически ворвались сюда, защищая честь Люси, но знаете ли вы, что эта девушка думает, будто вы к ней неравнодушны? Она считает, будто вы ее любите!

Лола рассмеялась.

Но он действительно любит Люси. Вот в чем весь ужас. И пока Тео бежал через бальный зал, он понял, что обидел ее пытаясь уберечь. Как он мог так с ней поступить? Сможет ли она снова доверять ему?

Автомобиль Тео с визгом вылетел со стоянки, и они молча ехали пятнадцать минут до Майами-Бич. Потом Тео поставил машину во второй ряд перед «Палм-клубом», и они с Бадди побежали к комнате отдыха тренеров.

– Вот. Держи это. – Он вручил Бадди клубную цифровую камеру и нажал на кнопку включения.

– Что мы делаем, Тео? – Казалось, Бадди готов был расплакаться. Тео перестал метаться по комнате и посмотрел ему в глаза.

– Это для Люси, Бад. Она самая замечательная женщина, какую я знаю, а я только что очень ее обидел. Я не знаю, как мне загладить свою вину перед ней, но знаю, что прямо сейчас я должен сделать одну вещь, и мне нужна твоя помощь. Ты мне поможешь?

Бадди кивнул:

– Да. Но зачем мы это делаем?

Тео провел костяшками пальцев по волосам Бадди.

– У меня предчувствие, что когда-нибудь мне придется доказывать то, о чем я узнал сегодня вечером, – ты понимаешь меня?

Бадди надул губы.

– Нет.

– Ладно. Вот в чем дело. Я знаю Люси, да? – Бадди кивнул.

– А когда-нибудь, когда все будет позади и я придумаю способ устроить с ней свою жизнь, мне понадобится доказательство, что я все решил до того, как закончил наш проект. Для Люси это будет важно.

Бадди медленно кивнул.

– Ты собираешься наконец-то сказать ей, что любишь ее?

Тео удивленно уставился на Бадди.

– Ну ладно. А теперь дай мне пару минут, а потом снимай.

Тео рылся в своем шкафчике, а Бадди смотрел на него так, словно подозревал, что его брат сошел с ума, что в определенном смысле было верным. Пошарив в ящике письменного стола, Тео нашел маркер с широким кончиком.

– Что ты делаешь? – нетерпеливо спросил Бадди, наблюдая за его действиями.

Тео развернул над головой только что изготовленный плакат. Это была работа человека на грани, но пусть так и будет. В этом есть свой смысл.

– Красиво получилось, – со смехом сказал Бадди, поднимая камеру. – Хочешь улыбнуться?

– Конечно. Почему бы и нет? – Тео улыбнулся, и Бадди сфотографировал его. Потом они оба подошли к компьютеру, загрузили снимок и распечатали его.

Это был цветной снимок Тео, стоящего в белом смокинге с пятном красного вина и держащего в руках плакат, на котором была простая надпись: «Я люблю Люси».

Тайсон вел себя совершенно непринужденно. Он держался перед камерой как опытный политик и лгал очень правдоподобно и с такой убедительностью, что все присутствующие в студии и ведущие шоу «Проснись, Майами!» поверили ему.

– Тео шлет всем привет, но он настолько плохо себя чувствует, что счел за лучшее не подвергать опасности заражения никого из вас.

«Да, – сказала себе Люси. – У него дерьмо вместо мозгов – вот чем он болен».

Люси не отрывала взгляда от кончиков своих туфель. Она смогла продержаться так, безжизненно и рассеянно, несколько долгих минут, пока Тайсон рассказывал всем истории из тех времен, когда он играл в футбольной команде своего колледжа, и о своей мечте стать спортивным комментатором на телевидении.

Люси было наплевать на то, что Тайсон использует свое появление в студии как собеседование при поступлении на работу. Ее это устраивало. Ее все устраивало.

Потом наступил момент взвешивания, и Люси удивило, как мало ее волнует то, что взвешивание проводит Тайсон.

– Замечательная работа, Люси! – сказал Тайсон. – Еще восемь фунтов веса и дюйм и три четверти объема!

Зрители разразились радостными криками, скандируя: «Вперед, Люси! Вперед, Люси!»

А ей хотелось только одного: уехать домой, надеть свои розовые спортивные брюки и нормально поесть.