Опасное сходство

9

Рене сдержал слово. Он купил для них троих недельный тур в Майами, дав Селин три дня на сборы. Он действительно удачно все придумал: какое детское сердце могло устоять перед таким соблазном? В аэропорту Селин не могла отвести глаз от горящего радостным возбуждением личика Энни.

Девочка спокойно восприняла новость, что человек, так похожий на ее отца и организовавший для нее этот неожиданный праздник жизни, доводится ей родным дядей. И все же во время полета она пару раз назвала его «папой», но Селин всякий раз хмурилась и строго поправляла ее.

Рене посмотрел на нее поверх головы Энни и невинным тоном заметил:

— Ничего страшного, она еще ребенок. Все же мы с Дэном близнецы, не забывай.

— Но…

— Он лучше Дэна, правда, мамочка? — задумчиво резюмировала Энни. — Дэн иногда пугал нас.

— Смотри, ты здесь немного смазала в раскраске.

Селин пыталась отвлечь внимание дочери, чувствуя, что Рене внимательно прислушивается к их разговору и не прочь продолжить эту тему.

— Нет же, мамочка, — удивилась девочка, внимательно разглядывая раскраску и не находя никаких погрешностей.

— Я сказала, ты можешь смазать, если будешь невнимательной, — рассеянно отозвалась Селин.

Добравшись до места, они устроились в гостинице и вместе поужинали в ресторане. Рене и Энни очень скоро нашли общий язык и болтали без умолку, так что Селин, едва успевавшая вставить слово-другое, чувствовала себя явно лишней.

Да, Рене Хантер умел добиваться своего. Он очень быстро установил контакт с девочкой, и Селин в который раз убедилась, как доверчивы дети. Вместе с Энни Рене восхищался героями Диснея, с интересом беседовал с ней об игрушках, и, самое невероятное, Рене удалось наглядно продемонстрировать Энни, что она раскрашивает картинки гораздо лучше него, и этим окончательно покорил девочку. Когда они с аппетитом поглощали в «Макдоналдсе» гамбургеры, Рене великодушно слизывал с ее порции кетчуп, который Энни терпеть не могла, так что к концу вечера они стали закадычными друзьями.

У Селин было такое ощущение, будто земля уходит у нее из-под ног.

— Завтра нам надо встать пораньше, — напомнил Рене, когда они уходили из ресторана.

Уставший ребенок прикорнул на плече у Селин, так что она при всем желании не могла идти быстро, так что приходилось из последних сил терпеть общество Рене, который пошел провожать их. Чем больше Селин приглядывалась, как он вел себя с ее дочерью, тем больше влюблялась в него. Селин внимательно наблюдала за каждым жестом Рене, но не замечала в его поведении ни капли притворства.

Девочка ему явно нравилась, и у Селин мелькнула шальная мысль, что, может быть, это как-то связано с его чувствами к безвозвратно ушедшему брату. Наверное, испытывая определенное чувство вины перед Дэном, он пытается через Энни наверстать упущенное, решила Селин. Она с ужасом Вдруг поняла, что растущая привязанность ее дочери к Рене определенным образом свяжет и ее, Селин. Как же это ей раньше не пришло в голову?!

— Во сколько? — уточнила Селин.

— Ну, в восемь нам надо уже выйти, чтобы успеть занять очередь на лучшие аттракционы. С какого парка начнем?

— Как это?

— Ты разве не изучила путеводитель, который я тебе дал?

— Нет, — смущенно призналась Селин. Их с Рене номера оказались на разных этажах, но Селин это обстоятельство радовало.

— Мне показалось, что ты его внимательно изучала, пока я общался с Энни.

На самом деле Селин уставилась в одну из страниц, чтобы только не встречаться с ним взглядом. Присутствие Рене мешало ей сконцентрироваться.

— Давай я возьму Энни, ты устала. — Рене ловко взял у Селин девочку, не обращая внимания на робкие попытки протеста. — Встречаемся за завтраком в семь тридцать.

Рене погладил темную головку племянницы, прильнувшую к его плечу, и пропустил Селин вперед, когда лифт остановился на этаже, где находился номер Селин и Энни.

— Хорошо, мы постараемся успеть к этому времени, — сказала Селин. Она открыла дверь и обернулась к Рене. — Давай ее мне.

Рене молча прошел мимо нее в номер и осторожно положил девочку на одну из двух больших кроватей. После чего выпрямился и критически огляделся.

— Я ожидал, что номер будет более просторный.

— Ничего, для нас двоих более чем достаточно.

Селин стояла в дверях, всем своим видом давая понять, что ждет ухода непрошеного гостя. Рене приблизился к ней и, собираясь уходить, спросил напоследок:

— Что Энни имела в виду, когда сказала, что я лучше Дэна? Он что, бил ее?

Селин удивилась столь неожиданной смене темы.

— Нет.

— А на тебя он поднимал руку?

— Нет, — неуверенно ответила Селин после заметно затянувшейся паузы.

— Почему ты терпела такое обращение?

Селин посмотрела из-за плеча Рене на дочь, которая спала, раскинувшись на широкой кровати. Чтобы не потревожить сон ребенка, она включила ночник и теперь сожалела об этом, поскольку полумрак располагал к интимности, которой Селин боялась.

— Когда это началось? Во время твоей беременности?

— Вообще-то это случалось очень редко, — тихо призналась Селин. — Дэн иногда замахивался на меня. Впервые это произошло, когда я объявила ему о своей беременности, и еще раз — когда я попросила его после рождения Энни держаться от нас подальше. А так он был…

— Отличным партнером?

— Впрочем, теперь это все неважно.

— Нет, важно, — возразил Рене. — Ты даже не представляешь, какую власть имеет над нами прошлое. Не надейся, что, если ты будешь молчать, все исчезнет как сон. Лучше выговориться, и станет легче.

— Но я не…

— Расскажи мне все, Селин.

— Зачем? Неужели ты надеешься привязать меня к себе через дочь?

— Просто мне важно это знать, — серьезно ответил Рене.

И все потому, что ты хочешь переманить на свою сторону только что обретенную племянницу, с горечью подумала Селин, чтобы таким способом проторить дорожку ко мне.

— Почему ты терпела его возле себя?

— Дэн шантажировал меня, — бесцветным голосом заговорила Селин. — Он утверждал, что имеет все права на Энни, и в случае, если я отвергну его, он обратится за помощью к своей могущественной семье и меня лишат материнства. Я была тогда глупой и верила всему.

— Что ж, вполне в духе Дэна. Ему нравилось подминать под себя людей, которые слабее его. Он любил упиваться своей властью, — проронил, словно ни к кому не обращаясь, Рене. — Ты была юной и беззащитной, вот он и воспользовался ситуацией.

— Но теперь я не юная и не беззащитная, — жестко напомнила Селин.

— Тем лучше, они не представляют для меня никакого интереса.

Пожелав спокойной ночи, Рене откланялся и ушел, оставив Селин в растерянности. Она еще долго размышляла над его словами. Что он имел в виду? Что она интересует его как женщина? Или это просто слова, сказанные к месту? Может быть, Рене хотел лишний раз подчеркнуть, как отличается от брата?

Селин терялась в догадках и уснула в этот вечер с головной болью.

В точно назначенное время Селин и Энни спустились к завтраку в бар, где их уже ожидал Рене. Он был одет в шорты защитного цвета и бежевую футболку. Метеорологи обещали жару и, похоже, не ошиблись — на небе уже с утра не было ни облачка, начинало парить.

— У нас сегодня будет очень насыщенный день, — поприветствовав их, заметил Рене, обращаясь больше к девочке. — Нам предстоит многое увидеть, покататься на многих аттракционах. Я уверен, тебе здесь очень понравится.

— Я уже каталась на машинках возле супермаркета, куда мы ходим с мамой, — радостно сообщила Энни.

— А, машинки. Они очень быстро ездят, да?

— Да нет, они ненастоящие, — осторожно поправила его девочка. — Они совсем не ездят, правда, мамочка?

— Да, дорогая, — рассеянно отозвалась Селин. — Просто дядя Рене не понял и решил, что они настоящие.

— Спасибо за разъяснение, мамочка. — Рене насмешливо поднял брови. — Я постараюсь быть более догадливым.

Селин догадалась, что он едва сдерживает смех, ей тоже хотелось рассмеяться, но она изо всех сил старалась сохранять серьезный вид.

— На чем тебе больше всего хотелось бы прокатиться? — спросил Рене у девочки и откусил большой кусок круассана, так что его рот и подбородок моментально покрылись масляными крошками.

Селин не могла отвести от него завороженного взгляда, вдруг представив, как приятно было бы ей слизывать все это с его губ — медленно, по одной крошке. Интересно, сколько на это ушло бы времени? Селин почувствовала в себе настоящую борьбу между сильным желанием и невозможностью его осуществить. Она с трудом сохраняла веселость и непринужденный вид, в то время как ее тело горело желанием ласк Рене.

— Везде! — радостно сообщила Энни, поднимая перемазанное кленовым сиропом личико.

— Ты не испугаешься даже «русских горок»? — спросил Рене «страшным» голосом и снова откусил от круассана.

Селин в который раз поразилась, как сильно они с Энни похожи. Прямо одно лицо! Удивительно, как точно природа воспроизвела оттенок волос, цвет глаз, не упустив даже расстояние между глазами и разрез рта, характерный для всех Хантеров.

— А что это такое? — заинтересовалась девочка.

— Как, мама разве не прочла тебе путеводитель?

— Нет.

Две пары совершенно одинаковых серых глаз с осуждением уставились на Селин, и она умилилась подобному единодушию.

— Энни еще слишком мала для таких аттракционов, Рене. Придется тебе развлекаться там одному.

— Придется, — согласился он, подмигнув разочарованной племяннице. — Это очень опасное путешествие, но могучий Рене Хантер ничего не боится! — Рене скорчил зверскую гримасу.

— Ничего-ничего? — переспросила Энни, с обожанием глядя на него.

Селин не удержалась и громко хмыкнула.

— Ну, пожалуй, только пауков.

— А я совсем не боюсь пауков. Правда, мама? — Энни вопросительно взглянула на мать.

Такие же отношения у нее могли быть и с родным отцом, грустно подумала Селин. Она вспомнила, как во время редких визитов к дочери у Дэна постоянно менялось настроение. Первые пятнадцать минут проходили в излияниях отцовской любви, потом наступало полное безразличие, в итоге все заканчивалось криками и скандалом. Дэн часто приносил Энни совершенно не подходящие для ее возраста подарки и обижался, что девочка не оценивала их должным образом. Селин, чтобы не обострять и без того острую ситуацию, старалась не вмешиваться и не чаяла, когда Дэн уйдет. В отличие от своего брата Рене держался с девочкой раскованно и непринужденно.

— Я ничего не боюсь! — объявила Энни, за разговором незаметно управившись с завтраком. — Я такая же смелая, как и ты, — заверила она Рене. — Можно, я тоже пойду с тобой кататься на «русских горках»? Возьми меня, ну пожалуйста!

— Нет, ни в коем случае! — поспешно возразила Селин и, открыв путеводитель, зачитала: — «Этот аттракцион способен поколебать бесстрашие даже самых смелых». Поняла теперь, как там опасно? Так что выбери себе что-нибудь поспокойнее, детка.

Позднее, когда они прогуливались по парку, Рене вдруг спросил:

— Селин, а ты когда-нибудь бывала в подобном месте?

— Как тебе сказать… Я мало где бывала в детстве, не все же рождаются в обеспеченных семьях. — Селин просто констатировала факт, ни злобы, ни зависти в ее словах не было. — Когда мне было пятнадцать, я впервые поехала в горы.

Энни нетерпеливо тянула ее за руку в сторону очередного аттракциона. Селин еще никогда не видела дочь в таком радостном возбуждении, казалось, та была готова лопнуть от нетерпения. Они с Рене даже пошутили на этот счет и одновременно рассмеялись. Селин убедилась, что все ее благие намерения дистанцироваться от Рене и сохранять равнодушие рассыпались вдребезги.

Оказывается, так мало надо, чтобы ощутить себя счастливой: яркое солнце над головой, дочь, тянущая тебя за руку, и мужчина, которого ты безумно любишь но все же легкие облачка затеняли счастливый горизонт. Впервые за последние месяцы Селин не преследовали воспоминания о Дэне — его не слишком светлый образ затмил брат. Теперь мысли о Дэне вызывали у Селин лишь легкую грусть. Казалось, его призрак оставил Селин. Но надолго ли?

Все утро они катались на аттракционах, выбирая те, на которые не было длинных очередей. Наверное, окружающим они казались примерной семьей, так что для полной идиллии им не хватало только собаки и большого семейного автомобиля.

Временами Селин казалось, будто Рене утратил к ней интерес с тех пор, как узнал об Энни. Он держался легко и непринужденно, беспечно болтал на самые разные темы, будто никогда не было ночи любви в Бостоне, и Селин временами чуть не плакала от отчаяния. Она из последних сил сохраняла веселую улыбку, так что от напряжения у нее сводило скулы.

За ланчем Селин украдкой наблюдала, как Рене, будто совсем не замечая ее присутствия, разговаривает с девочкой. На самом деле Селин и мечтать не могла, что Рене так хорошо поладит с Энни. Ей бы радоваться, но вместо этого Селин чувствовала себя несчастной и заброшенной, поскольку Рене наверняка теперь видел в ней не женщину, а только мать своей племянницы.

— Ты отчего-то покраснела, — заметил Рене, когда они вышли из кафе.

— Спасибо, я учту, — огрызнулась Селин.

Оттого что ее настроение не осталось незамеченным, она еще гуще залилась краской, проклиная про себя эту свою способность краснеть.

— И надулась, — продолжал Рене.

— Ничего я не надулась.

— О чем ты думаешь?

— О том, что Энни радуется и прекрасно проводит здесь время, — солгала Селин, глядя на дочь, которая вприпрыжку шла чуть впереди. — Сама бы я не смогла подарить ей такой праздник.

— Теперь это не проблема.

— Потому что у нее появился дядюшка с бездонным кошельком? — с иронией подхватила Селин. — Если хочешь знать, деньги тоже доставляют массу проблем. Я вовсе не считаю, что ими можно бездумно баловать детей.

— Давай не будем пререкаться.

Рене искоса взглянул на недовольное лицо Селин, ее плотно сжатые губы, и ему захотелось сделать пас ладонью, как это делают маги, чтобы согнать грусть с ее лица и вызвать улыбку. Вопреки своим опасениям Рене быстро нашел общий язык с племянницей, а вот с ее матерью сделать это оказалось гораздо сложнее. Несмотря на богатый опыт общения с женщинами, Рене никак не удавалось преодолеть стену отчуждения, которая выросла в последнее время между ним и Селин.

Он ни минуты не сомневался, что без особых усилий завоюет расположение Селин через дочь, но получилось совсем иначе. Даже когда Селин улыбалась, она избегала смотреть на Рене и отдавала все свое внимание и любовь Энни.

— Ну что ты, разве я пререкаюсь? — Селин тряхнула своими прекрасными рыжими волосами.

Если бы не Энни, Рене увлек бы Селин в отель и постарался в постели снять ее напряжение всеми известными ему способами. Но он прекрасно понимал, что такой выходкой только отпугнул бы Селин и углубил пропасть между ними.

— Скажи мне честно, Селин, неужели ты ревнуешь меня к дочери? — Рене с замиранием сердца ждал ответа.

— Что за нелепость!

— Ты в этом уверена?

Неожиданно для самого себя Рене резко сдернул резинку, которой Селин перехватила волосы, и, когда они распались по плечам, запустил в них пальцы и намотал на руку. Селин инстинктивно дернулась, пытаясь освободиться, но Рене крепко держал ее.

— Что ты делаешь?! — выдохнула она.

Рене ответил не сразу. Не мог же он сказать, что страстно желает близости с ней!

— Хочу добиться, чтобы ты наконец обратила на меня внимание. Иначе я начинаю чувствовать себя пустым местом.

— Ты выбрал какой-то странный способ.

В этот момент Энни оглянулась, и Селин заставила себя улыбнуться. Девочка подбежала к матери и взяла ее за руку. Рене ослабил хватку и теперь гладил распущенные волосы Селин. Чего он добивается? — стучало у Селин в висках, пока она болтала с дочкой. Селин охватила дрожь, когда рука Рене опустилась на ее талию.

Рене почувствовал, что Селин напряглась от его прикосновения, и это одновременно возбудило и разозлило его. Его охватило ощущение, будто он пытается открыть сейф — все цифры известны, но никак не удается подобрать нужную комбинацию, и, чем больше он предпринимает попыток, тем больше убеждается в полной безнадежности предприятия. Они с Селин шли совсем рядом, она то и дело касалась его бедром, и на Рене нахлынули сладкие воспоминания о той единственной ночи, что они провели вместе.

Его раздражало несносное упрямство Селин, хотя он прекрасно понимал, в чем дело: ее природные мягкость и доброта в силу жизненных обстоятельств сменились упрямой гордостью, которая давала о себе знать в самый неподходящий момент. Рене пожирал взглядом небольшую грудь Селин, чуть выступающую под футболкой, ее соблазнительные бедра…

При других обстоятельствах та незабываемая ночь могла бы иметь приятное продолжение, если бы не жесткая оборонительная позиция, которую заняла Селин. Рене вынужден был признать, что ни с одной из женщин он не испытал такого наслаждения, как с Селин. Нет, он обязательно добьется ее расположения!

Выстояв еще несколько изматывающих очередей на аттракционы, куда рвалась Энни, они подошли наконец к «русским горкам», которые высилась грозной темной махиной на одной из площадей парка. От одного взгляда на эту конструкцию начинала кружиться голова.

— Они на самом деле даже выше, чем я ожидал, — неуверенно заметил Рене. — Маленьким там явно не место. — Он потрепал девочку по макушке, и Энни согласно кивнула.

— Мы не станем возражать, если ты решишь прокатиться в ней без нас.

Селин предусмотрительно встала напротив Рене на случай, если он вдруг снова решит дать волю рукам. Не станет же он, в самом деле, устраивать сцену в присутствии девочки! Селин старалась не обращать внимания на то, что все ее тело горит и жаждет прикосновений Рене.

— Не могу же я оставить своих дам, — галантно отнекивался Рене.

— Иди, если тебе так хочется, мы подождем тебя.

— Но мне придется выстоять длинную очередь.

— Ничего, иди. А мы пока полакомимся мороженым. Правда, Энни? — Неожиданно Селин подняла брови и с наигранным изумлением спросила: — Тебе действительно не страшно, Рене? Ты не обманывал нас, уверяя, что ничего не боишься, кроме пауков?

Рене сверху вниз посмотрел на Селин и чуть оттянул ворот своей футболки, как будто ему вдруг перестало хватать воздуху.

— Почему бы тебе самой не попробовать, раз ты такая смелая?

— А, значит, ты все-таки трусишь? — Селин картинно развела руками и победно улыбнулась. Рене действительно выглядел не очень уверенным, и она еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. — Ловлю тебя на слове, и, если вы не откажетесь подождать меня, я… — Она заметила, как глаза Энни восхищенно округлились.

— Еще не поздно передумать, — шепнул ей на ухо Рене, когда Селин собралась уже пристроиться к длинной очереди страждущих острых ощущений. — Ты рискуешь вернуться к нам не в лучшем виде, с бледным лицом и на трясущихся ногах…

— Трус! — со смехом отозвалась Селин.

На самом деле ничто не пугало ее так, как этот мужчина. Все ее чувства были обострены до предела, и Селин боялась, что ее нервы не выдержат…

С достоинством пройдя испытание, Селин поняла, что даже самые рискованные аттракционы ей нипочем, и всю оставшуюся неделю отчаянно испытывала себя, отважно пускаясь во все самые опасные приключения, в то время как Рене и Энни катались на самых примитивных аттракционах и проводили время на площадках для дошкольников.

Однажды Рене все же решился испытать себя на тренажере-центрифуге, но вышел оттуда с пепельным лицом и долго приходил в себя. После этого эксперимента Рене оставил попытки поисков острых ощущений и покорно втискивался вместе с Энни в детские машинки и катался с ней на различных детских каруселях, стойко снося добродушные насмешки Селин.

Скоро у них выработался определенный распорядок дня. С утра они исследовали очередной парк, обедали в кафе и расходились по своим номерам отдыхать. Селин совершенно не интересовалась, чем занимался у себя в номере Рене, но подозревала, что он наверняка урывал время для работы, поскольку захватил в поездку портфель с документами. По вечерам они все вместе ужинали в ресторане, и Селин с Энни довольно рано уходили к себе, чтобы девочка могла лечь спать в положенное ей время. Потом Селин занималась собой и тоже ложилась довольно рано, так что их отдых проходил неспешно и размеренно.

Однажды утром Селин проснулась и вдруг вспомнила, что завтра они должны улетать и вечером надо собирать чемоданы. Она с ужасом осознала, что потеряла бдительность и совсем не думала о будущем, радостно наслаждаясь вместе с дочерью чудесным отдыхом. Поведение Рене можно оценить как примерное, если не считать того случая в парке, когда он схватил ее за волосы. Конечно, все это еще не повод, чтобы окончательно увериться в добрых намерениях Рене, но Селин все сильнее влюблялась в этого мужчину. В первое время она вела себя настороженно, пыталась обороняться, но не учла, что для войны нужен противник, которого у нее не оказалось. Рене вел себя очень миролюбиво, умело обходя все острые углы, и Селин расслабилась и махнула на все рукой, стараясь жить одним днем и не думать о будущем.

Рене постоянно шутил и смешил их, развлечения сыпались как из рога изобилия, так что Селин не имела возможности сосредоточиться на своих проблемах, главную из которых составлял Рене. И она с легкостью приняла его игру; отодвинув решение всех вопросов на потом. Где-то в глубине души Селин понимала, что в один прекрасный день ей все же придется сделать выбор.

И вот этот момент настал, когда после обеда Рене остановил ее словами:

— Нам надо поговорить.

Селин посмотрела на его загорелое лицо, ставшее вдруг очень серьезным, и ее охватило недоброе предчувствие.

— Каким образом? — Селин лихорадочно искала причину, которая могла ей помочь оттянуть развязку. — Энни…

— На сегодняшний вечер я вызвал к ней няню, которая придет в половине восьмого. В этом отеле очень профессиональные няни, на которых можно вполне положиться. Я навел справки и выбирал из нескольких кандидатур, так что можешь не волноваться, с Энни все будет в порядке. А у нас с тобой будет прекрасная возможность поговорить за ужином. Пришло время все расставить по своим местам.

Но что-то настораживало Селин, заставляя опасаться этого разговора.

Все эти дни она запрещала себе думать, что когда-нибудь чудный отдых закончится и наступит время определяться, как жить дальше. Рене прав, пришло время что-то решать. Он прекрасно справился с основной задачей этой поездки — нашел общий язык с Энни и дал понять ее матери, что на него можно смело полагаться. Теперь у Селин не осталось аргументов против его предложения.

Когда пришла няня, которая сразу понравилась Селин, Энни уже спала. Селин впервые за эти дни принарядилась к вечеру, отчего чувствовала себя не совсем в своей тарелке. На ней было легкое платье из цветастого шелка и кремовые босоножки на невысоком каблуке. Селин немного нервничала, поскольку ей предстояло впервые за эти дни встретиться с Рене наедине, без Энни.

Рене ожидал ее в баре, тоже одетый более торжественно, чем обычно. Он был в рубашке с коротким рукавом и в темных брюках, а бронзовый загар делал его похожим на итальянца. Заметив Селин, он скользнул по ней оценивающим взглядом, потом снова уставился в свой стакан. Рене подождал, пока его дама сядет, потом подозвал официанта и заказал для Селин коктейль.

Селин нервным жестом откинула свои роскошные волосы и попыталась расслабиться, но тревога не отпускала ее. Вся непринужденность и беззаботность последних дней куда-то улетучились.

— Ну как, ты довольна, что согласилась на эту поездку? — Рене сделал большой глоток виски с содовой и откинулся на стуле, внимательно глядя на Селин.

— Да, все было очень хорошо. И весело, — ответила Селин, чувствуя себя как на допросе. Она взяла принесенный официантом коктейль и нервно отпила глоток. — Дни были так насыщенны впечатлениями, что Энни тут же засыпала, едва коснувшись головой подушки. Бывало, дома я с трудом укладывала ее в постель в половине девятого, а тут она валилась с ног уже после семи. — Селин улыбалась, говоря о дочке.

— Она прекрасный ребенок, так что можешь гордиться. — Рене приветственным жестом приподнял свой бокал. — Ты прекрасно воспитала дочь, несмотря на все трудности.

— Ты говоришь так, будто я совершила невозможное. — Селин снова сделала глоток и чуть не поперхнулась. — Я вовсе не святая. Тысячи женщин оказываются в подобной ситуации.

— Но тебе пришлось иметь дело с моим братцем, выносить его угрозы и оскорбления. И у тебя не было никаких средств, на которые ты могла бы рассчитывать в будущем.

— Меня это никогда особенно не заботило, — храбро солгала Селин. — Догадываюсь, к чему ты клонишь. Ты напоминаешь о моем прошлом, чтобы заставить меня принять твое предложение. — Селин пыталась искусственно распалить себя, чтобы не чувствовать себя уничтоженной. Она старалась воскресить в себе былую враждебность к Рене, не обращая внимания, как меняется, становясь жестким, его лицо. — У тебя ничего не выйдет.

Селин залпом допила коктейль и со стуком поставила бокал на стол, не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих.

— Пожалуйста, ты можешь встречаться с племянницей, когда тебе удобно, хоть каждый уик-энд. Но я не позволю разрушать ее жизнь!

— Ты имеешь в виду, что не хочешь разрушать прежде всего свою жизнь? Но ты забываешь об интересах дочери! Девочка имеет полное право знать все о семье отца. Зачем же лишать ее наследства?

— Энни еще совсем ребенок! Она понятия не имеет ни о каком наследстве!

— Но через каких-то десять лет она уже не будет ребенком, так ведь? — Рене всем телом подался к Селин, кипя от негодования. — Ради Бога, объясни мне, в чем проблема? Я предлагаю тебе безбедную жизнь, финансовое благополучие, это наилучшее решение для нас троих! — Рене стукнул кулаком по столу, и ближайшая к ним пара поспешила пересесть подальше, с опаской косясь на них. — Какие тебе еще нужны доводы, черт побери?!

— Я не хочу ничего менять! Я вполне довольна своей жизнью!

— Ты что, соскучилась по скандалам, которые устраивал тебе мой брат? Тебе только этого не хватает?

Селин побелела как полотно и с трудом поднялась из-за стола на трясущихся ногах.

— С меня достаточно!

Она схватила сумочку, готовая уйти, но Рене, презрев приличия, взревел:

— Сядь! Бегством ты ничего не решишь.

— Нам нечего решать!

— Выходи за меня, и все проблемы разом решатся!

В голосе Рене слышалась угроза, приказ, его глаза метали молнии, он был полон решимости добиться своего.

Нет, я так просто не сдамся, упрямо подумала Селин.

— Выйдя за тебя, я только создам себе новые проблемы. — Селин гордо выпрямилась, все еще дрожа от возбуждения. — Иди же, пакуй вещи. Можешь уезжать завтра один. Мы с Энни никуда не едем. — Селин направилась к выходу.

— Выслушай меня, — приказным тоном произнес Рене, быстро нагнав Селин и загородив ей дорогу.

— Почему я должна тебя слушать? — презрительно осведомилась она. — Мне нет дела до твоего богатства и влияния, мне абсолютно наплевать, что ты Хантер.

— Мне надо кое-что тебе сказать…

— Что же?

— Ты жутко упрямая.

— Это все?

— Что плохого, если о тебе станут заботиться?

— Ради того, чтобы было кому передать твое наследство?

— Ответь на мой вопрос!

— Ты мне не нужен! — Селин отвечала не только Рене, но и себе, своим чувствам. — Мне не нужно, чтобы меня опекали. Я в состоянии позаботиться о себе и о своей дочери. Мы не нуждаемся ни в чьей милости.

— Я совсем не то имел в виду.

— А что же тогда?

— Я хочу дать тебе…

— Меня это не интересует, — резко оборвала его Селин.

— Отлично.

Они несколько секунд молча смотрели друг на друга, потом Рене резко развернулся на каблуках и пошел прочь. Селин проводила его взглядом и медленно направилась к лифтам, недоумевая, почему все так плохо закончилось. Но она ни минуты не пожалела, что выступила с открытым забралом, так даже лучше.

Пусть Рене Хантер оставит нас в покое, заключила Селин.