Опасный Геныч

Глава 9

Две недели спустя

«У человека две жизни, и вторая начинается тогда, когда мы понимаем, что жизнь всего одна».

Об этом мне сказал Жека, а ему – старик Конфуций. Это он правильно сказал, и я с ним полностью согласен.

Но почему это понимание больше недоступно Анжелике? Такая красивая и такая вреднющая, она должна была жить. Даже ради того, чтобы ловить на себе восхищённые и завистливые взгляды, кружить мужикам головы, радоваться подаркам – дорогим и не очень… Чтобы видеть закаты и рассветы, чтобы солнце ласкало кожу… Чтобы просто сказать кому-то «Привет!» и услышать в ответ: «Привет, Красивая!» А у неё больше ничего этого не будет.

Слёз отчего-то не случилось. Было мучительное чувство вины, пожирающее меня изнутри. Если бы я не позволил Анжелике сесть за руль… Если бы элементарно зажал тачку… Если бы не приревновал её к Кирюхе… Если бы я не любил её! Этих «если бы» за столько дней в моей голове столпилось – не счесть. И что мне до того, что это якобы судьба? А почему она распорядилась таким образом? Почему именно Анжелика, а не я? Что это за лотерея такая? Или смерть забирает лучших? Вот мать Анжелики думает именно так.

Она пришла к нам на следующий день после аварии. За компенсацией. Наверное, мама смогла бы найти для пьяной от горя женщины какие-то слова утешения, но моя мама была рядом со мной, а Анжеликину родительницу встретил отец и без лишних расшаркиваний пообещал прикопать её рядом с дочерью, взяв все расходы по погребению на себя. На том и разошлись. Вот такая она… судьба.

Но нет – я вовсе не настолько отважен, чтобы поменяться местами с Анжеликой. Моя жизнь – это подарок, которому я безмерно рад и благодарен Богу за второй шанс. И моей маме, и пацанам, и всем, кто стал моими якорями.

Мне сложно представить, как обошёлся бы этот мир без меня. Особенно мама… Об этом мне даже подумать страшно. А пацаны… И если за Кирюху я ещё спокоен (он погорюет, конечно, но не сломается), то ни Малыша, ни Жеку я совсем не готов оставить без присмотра. Черт, а Пальма!.. Как же она без меня?

Восемь лет назад я подобрал тощего щенка, испуганно мечущегося посреди дороги. Малыш оказался девочкой. Отец ни в какую не соглашался принимать на свою территорию безродную дворнягу, и тогда я предложил ему выбор – или я вместе с собакой, или… Но отец дослушивать не стал и послал на хер обоих. Ситуацию, как обычно, спасла мама, и вот уже восемь лет Пальма – мой самый верный друг. Моя девочка… как же она всегда меня чувствует, как любит!.. Как бы она пережила мою гибель? Ведь маме наверняка стало бы не до неё, а отец бы точно её выгнал. Мудак!

Всё же повезло моим любимым, что я остался жив. Целую неделю я гонял эти мысли в своей голове, а потом кое-что прояснилось…

Я – редкостный счастливчик! В этом меня в один голос заверяли врачи, которым слишком часто приходится иметь дело с последствиями дорожных аварий и менее удачливыми участниками. И всё же крепкая голова увлекла меня в кому. «Да разве ж это кома?! – всплескивала руками заботливая медсестричка Ирочка. – Поспал четыре денёчка, сил набрался! И проснулся бодрячком – память на месте, рефлексы в норме, динамика положительная, прогнозы отличные!..» Короче, фартовый я парень!

А неделю назад мой лечащий врач обозначил мои перспективы, и когда он зарядил мне про отличные прогнозы, я в припадке истерии послал его на хер.

Отличные?! Это такой стёб? Спортивной карьере – пиZдец! Да мне жить не хочется! Почти восемь лет я учился драться и побеждать… я больше ничего не умею! Все планы, надежды, мечты – всё пошло по пиZде!

И я возненавидел всех! Что они понимают о моей жизни? У меня колено в труху – это отличный прогноз?! Отныне костыль – мой вечный спутник – да это просто ох*енно положительная динамика!

– Геныч, братишка, но это же херня… Ты живой – это главное! – убеждал меня Макс. – А что, лучше кони двинуть?

– Да! Да!.. Лучше так, чем калека! Пошёл на хер, Малыш, со своими проповедями!

Сука-а! Как жить дальше? Зачем?

– Геныч, ты всё равно был и останешься лучшим! – втирал Жека. – Главное – ты с нами!

– Лучшим среди кого? Я вас, бл@дь, укатаю даже совсем без ног! На хер иди отсюда! Кирюх, тебе туда же!

А-а-а, сука!

– Геннадий, – начал издали отец, – как говорится, что Бог не делает… оно, может, и к лучшему. Тебе ли не знать, что цена успеха в большом спорте – это здоровье спортсмена. И, поверь, сын, гонорары не всегда способны перекрыть последующее лечение.

– Ты это серьёзно, пап? Долго ты эту ху*ню сочинял? О какой цене успеха ты мне тут втираешь? Я уже сработал по предоплате, ты не заметил? Всё – здоровья нет, успеха – тоже! Называется – наебал сам себя! Всё, пап, закрыли тему, иди на хер!

И только мама очень долго молчала и грустно кивала головой – соглашалась со всем. А потом, когда я устал, она заговорила:

– Как же это больно, когда разбиваются мечты. Да, сыночек, Анжелике, конечно, повезло больше – ни боли, ни потерь, ни страданий… А ещё теперь у неё нет никакой возможности что-либо исправить в своей жизни, потому что жизни больше нет. Да и зачем нужна жизнь, в которой нет смысла и не за кого держаться… да? Жизнь, в которой ты потерял то единственное, что представляло ценность…

Я молчал. Сперва из тупого упрямства, а потом мне стало так невыносимо стыдно! Как же быстро я обесценил всё, что мне так дорого, стоило лишь зачитать приговор моей спортивной карьере. Узколобый истеричный мудак!

И действительно я – редкостный счастливчик! Ведь я по-настоящему богат людьми, которых люблю и которые любят меня – вот такого психа. Парни же объяснили мой приступ слабоумия последствиями черепно-мозговой травмы и мои попытки извиниться завернули на подлёте – с кем, типа, не бывает. И я искренне благодарен им за это.

Когда ты отлетаешь к праотцам, ты этого не понимаешь, и только твоим близким тяжело. Вот и с идиотами так же. Но я уже иду на поправку.