Операция «Дельфин»

1

Как и все, кто этим погожим, уже довольно теплым весенним утром стоял на усыпанном галькой и кораллами северном пляже Ки-Ларго, адмирал Джошуа Буви тоже не знал, в чем смысл его приезда на этот маленький островок к югу от Майами. В штабе военно-морских сил его лишь вкратце уведомили, что он и еще несколько человек должны прибыть около семи утра в местечко Ки-Ларго, где им предстоит ознакомиться с результатами некоторых экспериментов. На вопрос, каких именно, ему ответили дежурной отговоркой: «Таково желание министра обороны, сэр. Мы и сами толком ничего не знаем».

Буви – человек с вытянутым подбородком и кустистыми серыми бровями, о котором говорили, что он может есть железо и ни разу не поперхнуться, – был крайне удивлен, встретив ранним утром в этом местечке своих коллег – адмиралов Линкертона, Эткинса и Хаммерсмита. Они также не имели ни малейшего представления о том, зачем их вызвали сюда. Встретил их сугубо штатского обличия человек – плешивый, среднего роста мужчина в золотых очках, который, назвав себя доктором Стивом Ролингсом, мельком упомянул, что он ихтиолог. Далее им было предложено отправиться на автостоянку на окраине этого местечка, и Буви был просто поражен тем, что все испещренное рытвинами и ухабами шоссе, которое вело из Ки-Ларго на север, было полностью оцеплено военной полицией. Слева и справа от шоссе все открытое пространство между заливом и морем было перегорожено цепочкой «джипов» с солдатами морской пехоты. Над стоянкой низко кружили два вертолета. А в море сразу за рифом чуть покачивался на волнах сторожевик, и Буви опытным глазом сразу же разглядел, что корабельные орудия расчехлены и готовы к бою.

– Ну и что же у вас стряслось? – воскликнул Буви своим рокочущим басом. – Может, кубинцы десант высадили? – Он хотел сострить, но майор, командовавший стоявшими в оцеплении нарядами, даже не улыбнулся. Адмиральские нашивки на рукавах Буви, похоже, не произвели на него никакого впечатления. Он тщательно проверил у адмирала документы и объявил совершенно ошеломленному Буви, что тот должен пересесть в «джип». Поэтому, когда Буви наконец добрался до стоянки, где уже толпились другие адмиралы, он по-прежнему ничего не понимал. – Ихтиолог, – басовито пробурчал Буви. – Нам что, хотят здесь продемонстрировать, как размножаются морские звезды?

– Вам это было бы совершенно неинтересно, сэр, – вежливо ответил доктор Ролингс. – У них нет половых контактов. Самцы и самки просто-напросто сливают оплодотворяющую жидкость в море. Кроме того, существует примерно 1500 видов…

Буви громко хмыкнул и, подойдя к своим коллегам, с силой поскреб переносицу.

– Герберт, – спросил он стоявшего рядом адмирала Линкертона, – вы представляете себе, зачем нас здесь собрали? Вроде бы какая-то сверхсекретная операция, но тогда бы мне уже давно о ней на ушко шепнули. Вы хоть знаете что-нибудь?

– Ничего. – Адмирал Линкертон, который, из-за того что в опере Пуччини «Мадам Баттерфляй» главным действующим лицом был лейтенант Линкертон, вынужден был всю жизнь страдать, ибо все, кому не лень, первым делом задавали ему вопрос: «Ну где же ваша гейша?» – ткнул большим пальцем в сторону доктора Ролингса: – Это от него исходит.

– От штатского? Никогда о нем не слышал.

– О докторе Ферми тоже никто ничего не знал до тех пор, пока он в Лос-Аламосе впервые не продемонстрировал возможность создания атомной бомбы.[1]

– Вы понимаете… – Буви вскинул серые брови и впился глазами в доктора Ролингса. – Здесь, в Ки-Ларго? И пригласили именно нас – моряков? Да нет, Герберт, этого быть не может. Я тогда точно был бы в курсе! Нельзя же просто-напросто сказать по телефону: будьте завтра в семь на этом богом забытом острове – и тогда весь ход мировой истории изменится! Да нет! Исключено!

Тут они увидели, как доктор Ролингс возле «джипа» сказал что-то в переговорное устройство, и стоявший рядом адмирал Эткинс тут же помахал им рукой.

– Все, ребята, поехали! – весело воскликнул он, подходя к ним. – Доктор Ролингс обещал, что после подадут охлажденное пиво и хорошее виски.

– А что еще? – Буви снова почесал переносицу. На голубом небосводе ни единого облачка, только где-то в вышине расплывчатые очертания белого диска – значит, день обещает быть жарким. С Буви и так уже пот лил градом. – Что еще сказал этот штатский?

– Ничего.

– Дьявольщина, он из себя Хичкока строит и хочет нас до конца в напряжении держать! А вы как считаете? Что такого нам, морякам, могут показать на этом островке, что может полностью перевернуть все представления о тактике морской войны? Дэвид! – Буви повернулся к адмиралу Хаммерсмиту, который стоял, прислонившись к «джипу», и внимательно изучал только что доставленную ему подлетевшим на мотоцикле вестовым телеграмму – Хаммерсмит входил в состав тактического руководства военно-морской базы Ки-Вест и, подобно своим коллегам, также не знал, зачем он вообще здесь торчит. – Дэвид, вы хоть что-нибудь слышали о каких-нибудь новых боевых средствах ВМС? Ну там о новых типах торпед, артиллерийских снарядах, ракетах, броне, электронном оборудовании? Я лично нет.

– Пусть это будет для нас сюрпризом, – без малейших признаков нетерпения в голосе сказал Хаммерсмит, засовывая телеграмму в карман мундира. Знаю только, что мы будем просто ошеломлены. Это все, что мне сообщили в штабе военно-морских сил. Все, конечно, полностью засекречено. Работы ведутся уже несколько лет. Их результаты мы должны сегодня увидеть.

– И нас, адмиралов, заставляют стоять здесь с жалким видом, как обмочившихся молокососов, – пробурчал Буви, у которого от злости дергались веки. – Я и впрямь иногда спрашиваю себя, может, мы нужны только для того, чтобы было кому подписывать служебные бланки. Ага, начинается. Вон штатский машет рукой, и адмиралы дружно выходят на старт – куда мы идем, друзья!

Теперь они стояли на пляже. Под их ногами хрустели выброшенные на берег кораллы и раковины. У их ног раскинулась сверкающая, бело-голубая гладь океана; его волны, пенясь, разбивались о коралловые рифы. Было очень жарко, в воздухе почти не чувствовалось дуновения ветерка. Пронзительно кричали чайки. Усеянный кораллами песок слепил глаза, и им пришлось надеть темные очки.

Первый сюрприз ожидал адмиралов в пустынном уголке на самой северной окраине острова, куда они приехали на «джипах». Здесь они увидели огромный автофургон, внешне очень похожий на мощный грузовой автомобиль, предназначенный для перевозки мебели. На навесных, изготовленных из легкого металла боках огромными буквами написано: «Фирма по доставке мебели и оборудования. Майами». Столь громкое название, безусловно, радовало слух, учитывая даже, что такой фирмы в природе не существовало. Внутри огромного фургона находился бассейн, температура в котором постоянно регулировалась, а свет проникал через окна с матовыми стеклами в надстройке над крышей. Снаружи все это никак нельзя было увидеть, и поэтому вполне понятно, что Буви, выходя из «джипа», сказал с издевкой:

– Я так и предполагал. Нам собираются продемонстрировать койки новой конструкции. Подлинная революция в военно-морском флоте США: каждому моряку кровать с балдахином во французском стиле. В серийное производство могут быть запущены лишь после того, как адмиралы лично испытают их.

Возле гигантского автофургона стояли еще три обычных автомобиля. В момент приезда адмиралов из одной машины вышли высокий, плотный, загорелый мужчина, похожий на бейсболиста-профессионала, и женщина, при виде которой представители ВМС непроизвольно расправили плечи. Длинные белокурые, ниспадающие на плечи волосы она обеими руками откинула назад, а поскольку на ней были только белые шорты и белая блузка, нетрудно было заметить, что ноги составляли где-то две трети ее тела, а все остальное пространство украшали формы, способные вызвать учащенное биение пульса даже у видавших виды мужчин. Буви пихнул Линкертона в бок.

– Я готов все простить министерству, – прошептал он, – если только выяснится, что такая красотка лично отвечает за испытание коек…

– И впрямь нечто удивительное, – кивнул Линкертон, поправляя мундир и судорожно пытаясь втянуть живот. – Только не впадайте в эйфорию, Джошуа, как говорится, не бойся начала, бойся конца. А то вы не знаете, как у нас на флоте делается.

Девушка подошла поближе к морю, человек, похожий на бейсболиста, шел следом, неся в руке чемодан. В кабине автофургона шофер-негр, небрежно развалившись на сиденье, жевал резинку. Вплотную к дверцам кузова стоял третий автомобиль, в котором сидели двое мужчин в белых комбинезонах.

– Господа! – сказал доктор Ролингс, когда к стоявшим на пляже адмиралам подошли девушка и сопровождавший ее мужчина. – Позвольте вам представить моих ассистентов: доктора Хелен Мореро и доктора Джеймса Финли. В своей области им нет равных, пусть даже пока еще никто не слышал о них. Если бы не их самоотверженный труд, не проводимые ими исследования, нас бы сейчас не было здесь.

– Браво! – громко сказал Буви и для убедительности даже похлопал. Затем он чуть поклонился Хелен Мореро и попытался говорить вежливым тоном. – Звучит красиво. Вы как повар, который говорит: «Сейчас я для вас приготовлю необычайно изысканное блюдо!» – но никто из гостей не знает, что это. Вы же видите, мы совершенно не в курсе…

– Так и было задумано. – Доктор Ролингс улыбнулся краешками губ, но этого было достаточно, чтобы вызвать у Буви желание показать этому омерзительному типу, этому шпаку,[2] как может рявкать американский адмирал – на две мили при силе ветра 9 баллов. – Позвольте, я сперва кое-что объясню?

– Мы этого уже целый час ждем, – воскликнул адмирал Эткинс. Буви кивнул. Браво, мой дорогой Рональд, подумал он, я готов обнять тебя за такие слова; пусть этот плешивый Ролингс не воображает, что сумеет с помощью таких вот приемчиков всучить нам койки новой конструкции, пусть даже – что очень странно – за всем этим стоит штаб ВМС. Но мы знаем, как это делается: нужно подмазать кой-кого, а потом все происходит за нашей спиной, рука руку моет. А может, у Ролингса сестра с роскошной фигурой, которая запрыгнула в постель к какому-нибудь министерскому чиновнику. В таких случаях достаточно намека, и заказы рекой потекут. Как же все это осточертело, друзья.

Доктор Ролингс не обиделся на адмирала за его реплику. Он вполне понимал этих людей. И голосом, выдававшим опытного преподавателя университета с его манерой говорить четко, ясно, выделяя нужные моменты, и ровно столько времени, сколько требуется для того, чтобы не утомить слушателей, он начал разъяснять им ситуацию. А доктор Финли открыл чемоданчик – к величайшему изумлению адмиралов, в нем лежали бинокли. И больше ничего. Мощные морские бинокли – их неразлучные спутники чуть ли не с самого детства. Вот уже лет тридцать они не расставались с ними – и в училище, и когда бороздили воды всех морей и океанов, и сейчас, когда занимали столь высокие посты. В данный момент все они служили в штабах на суше – за исключением адмирала Линкертона. Он командовал 11-м флотом, главная база которого находилась в Сан-Диего. Буви скосил глаза, всматриваясь в содержимое чемодана. Бинокли к мебели никакого отношения не имеют, это совершенно очевидно. Надо бы хорошенько обмозговать все это, но ведь нет никаких зацепок. Он просто впился взглядом в Хелен Мореро. Она улыбнулась ему – молодое, открытое, очень красивое лицо, огромные голубые глаза, узкий нос. «А на щеках ямочки», – отметил Буви, зачарованно глядя на Хелен. Ну, хватит пялиться на нее, старый козел. Тебе шестьдесят два, и у тебя девять внуков! Вопреки всем правилам, лишь на основании особого распоряжения ты еще продолжаешь служить, ибо ты действительно незаменимый специалист, а в остальном старая развалина, особенно в глазах такой юной богини, как эта Хелен…

– Я бы не хотел слишком углубляться в прошлое и напоминать вам о ситуации, сложившейся в военно-морских силах во время второй мировой войны, – сказал доктор Ролингс своим звучным голосом. – Но с тех пор все, буквально все, совершенно изменилось. Военная стратегия 1945 года ныне не просто уже история, она в общем и целом безнадежно устарела, как поединки на мечах и алебардах. Недавний опыт войны во Вьетнаме многому научил нас. А теперь нам дают хороший урок советские военные корабли. Они же плавают по всем морям – об этом нам каждый день сообщают газеты! А как они обновляют свой технический потенциал, как совершенствуют электронное оборудование – просто страшно становится! Достаточно привести только три примера: авианосцы класса «Киев», подводные лодки класса «Чарли», способные плыть в подводном положении со скоростью 33 узла, и крейсера класса «Креста II» с их четырехканальными площадками для запуска ракет «СС-10».

– Ну и мы тоже не спим, – не выдержал Дэвид Хаммерсмит. – Если вы хотите напугать нас, то просто не по адресу обратились. У русских тоже лишь две руки и две ноги.

– Уже опыт войны во Вьетнаме показал, – доктор Ролингс не обратил ни малейшего внимания на его слова, – что все известные системы, предназначенные для пеленга подводных лодок, не дают качественных и надежных результатов. Будь то радары или гидроакустические приборы – обнаружить с их помощью подводную лодку удается далеко не всегда. Наилучшее доказательство этому опять же действия Советов. Их малые скоростные подводные лодки типа «Виски» и «Фокстрот» постоянно без труда проникают в запретные зоны для сбора разведывательных данных. Достаточно лишь вспомнить о том, что они шныряют со шпионскими целями в норвежских фиордах и шведских шхерах, кружат возле атолла Мидуэй, ведут слежку за нашими военно-морскими базами на Тихоокеанском побережье – это лишь то, что нам известно. Остается лишь догадываться, какую подрывную деятельность они ежедневно тайно ведут против нас. Несмотря на использование самых совершенных электронных средств, подводную лодку все равно не удается запеленговать. Именно Норвегия – яркий тому пример.

– Но с нами у них ничего не получится! – взволнованно воскликнул Буви. – Дьявольщина, с нами точно не получится!

– Да нет, уже получается. – Ролингс говорил совершенно бесстрастно, он никого не убеждал, он читал лекцию. – Не считайте наших союзников по НАТО полными идиотами! У них те же приборы, что и у нас. Мы все сидим в одной лодке. И я отнюдь не исключаю того, что здесь к нашему побережью может подплыть иностранная подводная лодка – и никто ее не обнаружит.

– Неслыханно! – Буви сжал кулаки и посмотрел на своих коллег. Как смеет штатский так дерзить адмиралам! – Ролингс, может, вы знаете толк в морских огурцах, но в тактике морской войны…

– А мы тогда не стояли бы здесь на пляже, господа, – спокойно сказал Ролингс, и по его голосу чувствовалось, что он не намерен никого оскорблять, – если бы я не мог привести вам веские доказательства. Но об этом позже. Если подводную лодку длиной девяносто метров – а именно такова длина советских подводных лодок типа «Фокстрот» – не в состоянии запеленговать радары и гидроакустические приборы, то сверхмалой подводной лодке тем более удастся проникнуть в запретную зону. Стоит ли напоминать вам о том, что есть подводные лодки с экипажем в два человека, доставляемые к месту назначения с помощью самоходной базы и буквально набитые самой совершенной электронной аппаратурой. Они в состоянии выведать все и вся и затем беспрепятственно, подобно огромной рыбе, проплыть под водой весь путь до своей базы. И тут вам никакие радары или гидроакустические приборы не помогут. Наша электронная аппаратура на них не реагирует. Будто стайка рыб скользнула сквозь лучи. А благодаря специальной обшивке звук в гидрофоне полностью искажается. Самый лучший гидроакустик ничего не распознает. И сверхмалая подводная лодка преспокойненько шныряет у наших подводных ангаров… И вполне возможно, господа, что это происходит именно здесь, под нами.

– Что значит вполне возможно? – заорал Буви. – Это допрос, вы еще нас заставите спустить штаны? Извините, мисс Мореро! До сих пор ни один русский не всплывал здесь у нас – они прекрасно понимают, почему им не следует тут появляться.

– Скажем так: мы пока ни одной их подлодки не обнаружили.

– А вы создали прибор, более эффективный, чем гидроакустическое оборудование и радары? – с издевкой спросил адмирал Эткинс. – Полагаю, вы нас для этого притащили сюда. Вы, мистер Ролингс, изобретатель, который желает доказать, что мы жалкие недотепы и дальше своего носа ничего не видим. – Он резко дернул головой. – А вот там, в фургоне для перевозки мебели, спрятан величайший секрет, благодаря которому военно-морскому флоту США не будет равных в мире. Как там говорится: все гениальное просто…

– Да, где-то так. – Доктор Ролингс чуть улыбнулся краешками губ. – Но я ничего не изобрел. Я только обнаружил это с помощью Хелен и Джеймса. Готов держать пари, что через три минуты вы объявите меня сумасшедшим. – Ролингс повернулся и показал на огромный фургон. – Как видите, господа, это не совсем обычный фургон. Все это только для маскировки. Внутри него бассейн, и в этом бассейне плавает Ронни. Ему три года, и он из очень знаменитой семьи: он дельфин.

– Вы выиграли, – громко сказал Буви. – Вы действительно сумасшедший.

– Постепенно я, кажется, начинаю понимать, в чем тут дело. – Адмирал Хаммерсмит снял фуражку, вытер голубым платком пот со лба, смахнул песок с козырька и околыша и лихим жестом вновь нахлобучил фуражку на свою покрытую седыми волосами голову. – В Майами в океанариуме дельфины звонят в колокола и прыгают через обтянутые бумагой обручи. Дети просто вопят от радости. Доктор Ролингс, в народе гениальность считают одним из признаков безумия, однако мы пока еще не впали в маразм, чтобы стоять здесь и смеяться над проделываемыми дельфинами трюками. Я доложу в штаб ВМС…

– Проводимые нами в течение многих лет исследования показали, что некоторые виды дельфинов, и прежде всего белобокие и белополосатые, обладают тем, что можно назвать интеллектом, и очень хорошо восприимчивы. Здесь не место разбирать в подробностях весь комплекс проблем, связанных с дельфинами, хотя это необычайно интересно, а есть вещи просто поразительные. Мисс Мореро сняла трехчасовой фильм, который мы вам позднее покажем и из которого вы все поймете, – не обращая никакого внимания на его слова, продолжал Ролингс. – Скажу лишь одно: объем мозга у дельфина вдвое больше, чем у человека – со всеми сенсорными свойствами. Ученый Грюнталь, занимавшийся изучением дельфинов, пришел к выводу, что нервные клетки в коре и таламусе у дельфинов располагаются так же плотно, как у человека. У дельфинов обнаружено также черное мозговое вещество – substantia nigra, которое обычно есть в наличии только у человека. Даже у наших предков – человекообразных обезьян – оно отсутствует. Швейцарский нейрохирург Пиллери доказал в 1962 году, что дельфины обладают великолепно развитым мозгом, который по отдельным показателям даже превосходит человеческий. Пиллери также утверждает нечто совершенно сенсационное: «Даже высшая стадия развития человеческого мозга ныне вряд ли позволяет отнести его к разряду млекопитающих».

– Я непременно спрошу сегодня вашего дорогого Ронни, как он относится к установке на наших фрегатах новых ракет класса «земля—воздух», – с издевкой сказал адмирал Линкертон. – И если он в ответ издаст свистящий звук, это что будет означать: о'кей или завязывайте с этим?

– Я вполне понимаю, что вы люди и вам трудно поверить в то, что и животные могут обладать интеллектом, – послышался внезапно голос Хелен Мореро. Адмиралы сразу же повернулись к ней. Голос у нее был звонкий, мелодичный, как у типичной уроженки южных штатов. И слушать ее было гораздо приятнее, чем доктора Ролингса с его довольно нудной манерой изложения. Внешность ее настолько очаровывала, настолько радовала глаз, что ей готовы были простить даже лекцию о дельфинах, прочитанную прямо здесь, на берегу моря, под палящим солнцем, на этом отрезанном от всего мира острове с его до омерзения однообразным пейзажем.

– Вот уже пять лет, как я занимаюсь дельфинами, в первую очередь белополосатыми – по латыни «Lagenorhynchus obliquidens», – и при этом обнаружила у них такие интеллектуальные способности, что в это даже с трудом верится. Известно, что дельфины умеют разговаривать; запас звуков у них весьма обширен, проблема эта до сих пор не до конца исследована. Ведь дельфины издают звуки, которые может воспринимать человеческое ухо, но в основном они ему недоступны. Подобно летучим мышам, дельфины также могут излучать и воспринимать ультразвуковые импульсы, что позволяет им без труда обнаружить под водой те или иные объекты. Невропатолог Джон Лилли установил, что дельфины в состоянии подражать человеческим голосам и вообще разговаривать, пусть даже говорят они не так четко, как, скажем, попугаи, потому что они привыкли говорить в очень замедленном темпе. Пораженный Лилли сделал потрясающий вывод: благодаря высокой степени развития мозга, а значит, и наличию интеллекта, дельфин при хорошей тренировке в состоянии по-своему подражать людям и прежде всего понимать их язык. Ко всему прочему у них необычайно тонкий слух, позволяющий воспринимать до 200 000 колебаний в секунду. Каким же жалким по сравнению с ним выглядит человек, ведь он воспринимает максимум 20 000 колебаний в секунду. Известно также, что дельфины обладают совершенно поразительной чувствительностью: у них есть «нервы», бывают приступы мигрени, нервные срывы, подобно человеку, они также «страдают» от душевных тягот и обнаруживают при этом симптомы тех же болезней. Грубо говоря: дельфин в воде – то же самое, что человек на суше. Высшая стадия развития млекопитающих.

– Браво! – Буви захлопал в ладоши. – Все, что вы нам здесь рассказали, мисс Мореро, вызывает восхищение. Только один вопрос: не следует ли теперь назначить дельфинов на некоторые посты в военно-морском флоте?

– Да! – прямо ответил ему доктор Ролингс.

– Пойду и приму холодный душ! – сказал адмирал Эткинс.

– Мисс Мореро упомянула уже, что дельфины благодаря своей способности изучать и воспринимать высокочастотные звуковые сигналы точно определяют местонахождение подводных объектов. Это их свойство мы решили использовать, развить и в процессе тренировок довести до высшей степени совершенства. За нами, в бассейне, Ронни ждет возможности показать, на что способен. Но я, господа, самым недвусмысленным образом хочу предупредить вас: все, что мы вам покажем, совершенно секретно. Вы впервые увидите, насколько устарели радары и гидроакустические приборы и насколько эффективно использование дельфинов. – Доктор Ролингс наклонился и вынул из чемоданчика бинокль. Доктор Финли, который пока так и не произнес ни одного слова, также вытащил бинокли и передал их адмиралам. Те очень неохотно взяли их. – Позвольте предложить вам взглянуть на море? – Ролингс показал на сверкающую на солнце гладь океана. – Вы видите там корабли: два эсминца и два наших противолодочных корабля самой новейшей конструкции. Все они полностью оснащены новейшими приборами для обнаружения подводных лодок. Их экипажам дано задание запеленговать приблизившуюся к побережью подводную лодку и уничтожить ее. Подводная лодка управляется на расстоянии, на ней установлена мина с взрывателем. У вас есть возможность поговорить с командиром соединения. Это командор Вальдес на эсминце «Q-14». Прошу вас…»

Доктор Финли уже держал в руках портативную рацию. Адмиралы обменялись взглядами, затем адмирал Буви протянул руку.

– Хелло! – крикнул он своим так хорошо знакомым, хриплым, капризным голосом. – Говорит адмирал Буви. Командор, вы меня слышите?

– Очень хорошо, сэр. – Мембрана усиливала звук, и ответ прозвучал четко и внятно. Все могли его слышать.

– Что вы сейчас делаете?

– Мы патрулируем в районе оперативного предназначения и ищем подводную лодку, которая должна проникнуть в прибрежные воды. Используются все радиолокационные приборы. Пока никаких признаков появления объекта. Запеленгованы лишь стаи рыб – и больше ничего. Никаких эхо-сигналов не обнаружено.

– Кроме того, дополнительно еще задействовано два оснащенных специальным оборудованием вертолета – охотника за подводными лодками, которые в данный момент летают над морем, – сказал доктор Ролингс. – Мы специально сузили район оперативного патрулирования, чтобы его можно было полностью проконтролировать. По мнению компетентных органов, в эти квадраты километровой сетки ни при каких условиях не может проникнуть подводный корабль. Пожалуйста, отнеситесь ко всему этому серьезно. Здесь на побережье находится секретная научно-исследовательская лаборатория, и вот Советы появляются здесь, чтобы приглядеться к ней.

– Ерунда! – Адмирал Хаммерсмит опустил бинокль. Они даже на метр не проникнут сквозь систему электронных заграждений.

– Честь и слава вашей вере в возможности техники, – снисходительно улыбнулся доктор Ролингс. – В данный момент «враг» уже подплывает к нам…

– Командор, что вы видите и слышите? – заорал Буви, поднеся ко рту рацию. Лицо его покраснело, но солнце тут было совершенно ни при чем.

– Ничего, сэр…

– Вы что там на эсминце, заснули все? – рявкнул Буви. – Тут же вроде что-то появилось…

– Никаких шумов, сэр! – Командор Вальдес, похоже, с трудом сдерживал раздражение. – И на экране локатора ничего. Мы бы тут же начали действовать… согласно приказу. У нас тут лучшие специалисты собраны, сэр…

Буви тоже опустил бинокль и с недоуменным видом уставился на доктора Ролингса и Хелен Мореро. «И вы серьезно утверждаете, что именно сейчас подводные лодки курсируют в районе учений?»

– Да. Сверхмалая подводная лодка, управляемая бесшумными электронными моторами. Ее обшивка покрыта специальным слоем. Она теперь, вероятнее всего, где-то между обоими эсминцами и тем местом, где мы сейчас стоим. Лежит на дне. На глубине примерно 230 метров. Затаилась, как кошка у мышиной норы, и ждет возможности подобраться поближе.

– Какой позор, – сдавленным голосом пробормотал адмирал Линкертон. – Если об этом станет известно…

– Поэтому мы сегодня трудимся с соблюдением строжайших мер безопасности. – Доктор Финли впервые за все это время произнес более-менее связную речь. – Обучением нашего дельфина Ронни занимались доктор Мореро и я, но в последние месяцы он был исключительно на моем попечении. Позвольте мне теперь продолжить тренировку. Я буду беседовать с Ронни как с вами. Вы увидите, что мы друг друга прекрасно понимаем.

– Командор, что вы сейчас слышите? – еще раз проорал Буви в микрофон.

– Ничего, сэр…

– Вот дерьмо собачье! – Буви опустил руки, и рация, удерживаемая кожаными ремнями, повисла на его груди. – Я будто голый здесь стою…

Доктор Финли молча кивнул.

Тут огромный фургон тронулся с места, выехал на пляж и остановился у самой кромки воды. Негр за рулем, глядя на адмиралов, ухмыльнулся во весь рот. Двое в белых комбинезонах отодвинули задвижку на дверцах кузова и выдвинули нечто вроде сходней. Теперь стала видна выгнутая и изготовленная из искусственных волокон стенка бассейна, в котором плавал дельфин.

Доктор Финли подошел вплотную к сходням, хлопнул в ладоши и крикнул:

– Ну где ты, старый негодяй!

Послышался громкий всплеск, и из воды буквально вылетело темное, гладкое тело с серебристыми полосками на брюхе и боках. Дельфин сделал пируэт, раскрыл клювообразную пасть и издал громкий стрекочущий звук. Затем Ронни снова погрузился в бассейн, и притом весьма изящно.

– Он очень рад, – сказал Финли, и на его лице засверкала такая счастливая улыбка, словно кто-то объяснился ему в любви. – Пока мы ехали сюда, я очень подробно объяснил Ронни, что ему сегодня предстоит.

– Чудеса, да и только, – пробурчал адмирал Хаммерсмит. – Как с ним здороваться?

– Приложите руку к фуражке и скажите: «Хелло, Ронни!» Тогда он ляжет на бок, подплывет к вам и, если вы ему понравитесь, позволит себя погладить. Но пока не стоит… У Ронни ведь боевое задание. – Доктор Финли подошел к сходням. – Сейчас мы спустим Ронни в воду в маленьком передвижном бассейне. Я заранее прикрепил к его телу подводный микрофон, с помощью которого мы будем получать от него сигналы.

И Финли, не обращая больше внимания на потерявших дар речи адмиралов, забрался в фургон, обошел вокруг бассейна и пропал из виду. Было слышно, как Ронни приветствовал своего друга громкими свистящими звуками, подчас напоминающими человеческую речь. Финли что-то неразборчиво сказал ему. Заплескалась вода, маленький кран опустил свой крюк в бассейн, поднял продолговатый резервуар, затем развернулся над сходнями и опустил его на них. Медленно, придерживаемый двумя мужчинами в белых комбинезонах, передвижной бассейн с Ронни съехал в открытое море. Адмиралы осторожно, словно боясь напугать дельфина, подошли к направляющим рельсам и, выпучив глаза, принялись смотреть, как Ронни возвращается в океан. На шею его была надета тонкая, блестящая стальная петля, к которой был прикреплен маленький черный ящик – на первый взгляд, ничего особенного, но все понимали, что он содержит множество высокочувствительных приборов. Когда Ронни проехал мимо Буви, тот дружелюбно помахал ему и затем повернулся к Хелен Мореро.

– Молодец, ничего не скажешь, – тихо сказал он. – И все же, с вашего позволения, я отказываюсь считать его равным себе по интеллекту.

– Он просто другой категории, нежели вы, сэр, – вежливо ответила Хелен, мило улыбнувшись. – Вы только посмотрите, как он радуется.

– Будь я дельфином, я бы при виде воды делал то же самое. Ронни прыгнул в открытое море, проскрипел что-то, свистнул, пару раз высоко подпрыгнул и с совершенно немыслимой скоростью унесся прочь, но тут же вернулся, повернулся вокруг своей оси, воркуя раскрыл пасть и, пронизывая небольшие волны, нырнул – эдакая серебристая живая торпеда.

Доктор надел наушники, повесил на шею микрофон и встал рядом с адмиралом.

– Для начала Ронни самым сердечным образом приветствует вас, – объяснил он без малейшего налета иронии в голосе. – Вы для него больше не чужие, он хорошо знает военно-морскую форму…

– Мы от всей души благодарим его, – сказал Линкертон с какой-то кривой ухмылкой. – Мы тоже очень рады познакомиться с ним. О чем же он теперь вам сообщает?

– О вторгшейся в запретную зону сверхмалой подводной лодке, – сухо ответил доктор Финли.

Буви вздрогнул так, будто его больно ущипнули, и снова заорал в микрофон:

– Командор Вальдес, что вы скажете?

– Ничего, сэр! – поступил ответ с курсирующего близ побережья эсминца. – Гидроакустики не обнаружили никаких подозрительных шумов.

– Я чуть позже поднимусь к вам на борт, и мы тогда поговорим об этом, – в ярости зафыркал Буви. – Господи ты боже мой, а если бы шла война!

– Я не понимаю, сэр… – с недоумением в голосе сказал командор Вальдес.

– Вот именно! Все, конец связи! – Буви опустил рацию и повернулся к доктору Финли. – Ну что?

– Теперь слушайте внимательно. – Финли издал какой-то воркующий звук, и Ронни мгновенно подплыл к берегу. Он повернулся на бок, высунул голову из воды и внимательно посмотрел на людей. Финли махнул ему рукой и, к величайшему изумлению адмиралов, сказал совершенно обычную фразу: – Ронни, там дальше есть кое-что! Ищи… ищи… и сообщи мне. Пошел!

– Это и мой охотничий пес понимает, – с кислым видом сказал адмирал Эткинс.

– И под водой может? А в этом-то все дело…

Ронни громко свистнул в ответ, нырнул и серебряной стрелой понесся в просторы океана. Буви и Хаммерсмит вытерли пот с лица. Линкертон попытался с помощью мощного бинокля проследить, куда же поплыл дельфин, но уже через несколько метров его сверкающее тело исчезло во мраке пучины. Доктор Финли напряженно слушал, прижимая мембраны наушников к голове. Доктор Мореро стояла рядом с маленьким магнитофоном в руках. Доктор Ролингс не сводил взгляда с индикатора, соединенного с электронными часами.

– Ронни меняет курс, – внезапно произнес доктор Финли, и адмиралы, как по команде, дружно вздрогнули. – Он что-то обнаружил.

Для Ронни звуки бесшумного электромотора звучат как гром литавр.

– Глубина 236 метров, – спокойно сказал доктор Ролингс. – Ронни идет на погружение…

– Как, простите? – Адмирал Линкертон даже протер глаза. – Он так глубоко ныряет?

– Ронни способен в течение четырех минут погрузиться на глубину 300 метров. Как известно, для подводной лодки – это предел. Чуть ниже, и ее стальной корпус уже не выдержит. На большой глубине такое давление, что любая сталь делается тонкой, как бумага.

– Мы тоже кое-что изучали, – пробурчал Буви. – И в колледже мы отнюдь не считались последними болванами.

– 254 метра! – Доктор Ролингс взглянул на доктора Финли. – Что говорит Ронни?

– Он очень взволнован. Судя по эхо-сигналам, у него конвульсивно дергаются мышцы. – Финли несколько раз глубоко вздохнул и посмотрел на адмиралов.

Хаммерсмит моргал левым глазом, словно туда угодила песчинка. Эткинс с возбужденным видом рылся в карманах в поисках пачки сигарет. Буви схватился было за рацию, затем махнул рукой и опустил ее – с курсировавших в море эсминцев и противолодочных кораблей все равно не поступало никаких сигналов, он считал это позорным для себя. Линкертон скрежетал зубами: ему недавно вставили новую, очень прочную челюсть, которая могла выдержать любой приступ волнения своего владельца.

– 269 метров, – прошипел Ролингс.

– Ронни обнаружил ее! – Финли наконец тоже заволновался. Все мышцы его тренированного тела напряглись, скулы четко обозначились под щеками. Хелен Мореро медленно провела руками по длинным светлым волосам.

– Что он обнаружил? – У Буви даже не хватило духа договорить фразу до конца.

– Ронни сообщает, что обнаруженная им вражеская подводная лодка находится на глубине 273 метра. – Финли затаив дыхание слушал подаваемые дельфином радиосигналы. – Он кружит вокруг нее…

– Вы это в состоянии услышать? – пробормотал Хаммерсмит.

– Он как раз сообщает об этом. Ронни и я беседуем друг с другом. – Финли свистнул в ларингофон, что-то прохрюкал с разной интонацией, а затем четко и внятно сказал: – Давай, парень, плыви назад… назад, Ронни!

– Как в фильме «Флиппер», – пробурчал Буви.

– Да, примерно так, – кивнул доктор Ролингс. – Только Ронни теперь в случае войны, возможно, помешает установке у этого участка побережья атомных мин, которые, реагируя на исходящие от идущих над ними кораблей электромагнитные волны, тут же всплывают и взрываются. Вы же знаете, что Советы сконструировали сверхмалые подводные лодки для того, чтобы после начала войны незаметно заминировать все подходы к портам и подводным складам, а также морские коммуникации. – Доктор Ролингс взглянул на свой недавно созданный пеленгационный прибор. – Ронни остается на глубине 273 метра и все еще кружит вокруг подводной лодки. Ему, похоже, это доставляет необычайное удовольствие.

– Нам также! – Буви снял фуражку и помахал ею, как веером. – Кто даст гарантию, что все это именно так.

– Наши сторожевые псы под водой ничего не видят и не слышат. – Хелен Мореро произнесла это довольно пренебрежительным тоном, и вид у нее был такой, что Буви поостерегся резко ответить. – Мы же вам говорили, что на борту нашего учебного подводного корабля установлено взрывчатое устройство… – Ронни возвращается, – прервал ее Финли. – Бог ты мой, как же парень визжит! Он просто вне себя!

– Мне это не понять. Я или дурак, или просто чересчур нормальный человек, – сказал Линкертон. – Все, я сдаюсь и готовлюсь к сюрпризу.

И действительно, Ронни, подобно торпеде, несся назад к берегу. Эткинс вдруг увидел его в бинокль—дельфин несколько раз высоко подпрыгнул и мчался дальше уже под водой.

– Ну и скорость! – воскликнул Эткинс.

– Он может увеличить ее до 55 километров в час. – Хелен Мореро захлопала в ладоши. – И Ронни – отнюдь не исключительный случай.

– Что вы говорите, – пробурчал Буви и надел фуражку. – Выходит, он не «звезда» Голливуда, которой нет равных?

– Нет. У нас еще семнадцать дельфинов в тренировочном лагере.

– И никто об этом не знает?

– Скажите спасибо президенту и нашей бдительности. – Доктор Ролингс осторожно положил измерительный прибор на огромный камень. – Мы пока еще не получаем жалованья в Пентагоне. И считаемся частными лицами. Нас лишь со всех сторон охраняют – настолько мы засекречены! – Он засмеялся и с силой провел руками по воздуху. Ронни приблизился к берегу и, забыв о задании, начал играть и веселиться. Он выпрыгивал из воды, описывал круги, танцевал на хвосте, то и дело раскрывал свою клювообразную пасть и резко выкрикивал что-то. А Финли стоял по пояс в воде и радостно хлопал в ладоши.

– Черт возьми! Я сейчас зареву, – на полном серьезе сказала Хелен Мореро. – Он нас не подвел. Я готова его расцеловать.

– Готов вам в этом случае его заменить, мисс Мореро. – Буви с шумом выпустил воздух изо рта и ноздрей. – Я тоже сейчас зареву из-за того сборища идиотов на вон тех железных лоханках. Но ведь есть еще гироскоп, должен вам сказать…

– Парни на кораблях делают все, что в их силах, но сил у них немного, или скажем так, то, с чем они работают, – это вчерашний день! Жизнь так часто доказывала нам это, а мы только зубами скрипели. Ролингс взглянул на Линкертона, и тот мгновенно прекратил скрежетать зубами. – Под водой мы достигли пределов наших технических возможностей и, наверное, вообще должны были уже на все рукой махнуть – если бы не дельфины…

– Как в сказке, – сдавленным голосом сказал Хаммерсмит.

– Напротив, все правда. Наш Ронни тому подтверждение. Дельфин всплыл на мелководье и принялся описывать круги вокруг своего друга Финли, то и дело толкая его телом. Но удары были слабыми, Финли ни разу не упал. Затем дельфин лег на бок, и Финли начал почесывать его сверкающее на солнце серебристое брюхо. Ронни от наслаждения закрыл, глаза и лежал неподвижно, как мертвый. Ласки явно доставляли ему колоссальное наслаждение.

– А парень-то у вас сладострастник, – громогласно произнес Буви. – Невозможно поверить! Ей-богу, невозможно поверить! Да расскажи мне это кто-нибудь, я бы его к психиатру отправил.

Двое в белых комбинезонах вынесли на берег стальной ящик и поставили рядом с Ролингсом.

Линкертон, не желая больше скрипеть зубами, с шумом втянул носом воздух, словно его мучил сильный насморк.

– Похоже на мину, – хриплым голосом сказал он.

– Угадали. Магнитная мина новейшей конструкции. Очень легкая, ибо Ронни предстоит ее нести. Снабжена взрывателем дистанционного управления. Достаточно три раза нажать на него, и мина на боевом взводе. – Доктор Ролингс с миной в руках подошел к Финли и поприветствовал Ронни, который вновь радостно прокричал что-то. Он тоже потрепал рукой его гладкое, гибкое тело, чмокнул дельфина в нос и надел на голову неподвижно лежащему в воде Ронни тонкий стальной обруч. Финли прикрепил к нему мину – и видно было, как дельфин хочет сбросить с себя эту тяжесть, напрягая все тело, словно атлет перед состязанием.

– Бог ты мой! Вы что, хотите вашего любимого Ронни на куски разорвать? – в ужасе, запинаясь, пробормотал Буви. – Не вздумайте демонстрировать нам дельфина-камикадзе, мисс Мореро. Мы и так верим, что Ронни доставит мину к намеченной цели.

– Вы все еще недооцениваете интеллект дельфинов, господа. – Хелен Мореро покачала головой и улыбнулась стоящим со смущенным видом адмиралам. – Ронни поступит следующим образом: вернется к находящейся в погруженном состоянии лодке, прикрепит к ней магнитную мину, три раза ткнет носом взрыватель, поплывет назад, и в тот момент, когда прогремит взрыв, он будет уже с нами. Воспламенение происходит в течение 15 минут. Этого вполне достаточно для того, чтобы Ронни оказался в безопасном месте, и совершенно недостаточно для того, чтобы экипаж подводной лодки в случае ее обнаружения успел спастись. Другими словами, во время войны они все обречены.

– Слышать такие слова из такого прелестного ротика, – сказал Буви. – Как же мы все очерствели!

Тем временем Хелен и Финли прикрепили мину к обручу наголове Ронни, хлопнули его по спине, а Финли еще раз поцеловал его в нос.

– Покажи, на что ты способен! А теперь давай, старина! So long![3]

Дельфин несколько раз кивнул, ласково пихнул мордой Финли и Ролингса, развернулся и, подобно снаряду, понесся по морю, неся снизу на шее мину. И Финли, именно Финли прокричал ему вслед в надежде, что дельфин услышит и поймет его: «Береги себя, дружище!»

Ролингс вышел из воды, встряхнулся, как собака, и опять схватил свой прибор. Стрелка запрыгала, маленькое электронное записывающее устройство начало выписывать линии и кривые. Хелен сложила руки, будто собиралась молиться, и Буви, увидев это, сделал то же самое. Иначе все бы увидели, что они у него дрожат. Время тянулось медленно, минуты казались часами.

– Он там! – крикнул стоявший в воде Финли, который постоянно поддерживал с Ронни контакт по радио. – Я слышу, как он прикрепляет мину.

– Прах меня раздери! – буркнул адмирал Хаммерсмит. – У меня даже задница трясется.

– Вот оно! Все, мина прикреплена! Ронни разворачивается и плывет назад…

– Точно! – Ролингс следил за происходящим с помощью своего прибора. – Ого, ну и темп у него сейчас!

Линкертон и Эткинс прижали окуляры биноклей к глазам, пристально рассматривая морскую гладь. С кораблей по-прежнему не поступало никаких сигналов. Радары и гидроакустические приборы обнаружили лишь большущую рыбу – сообщать об этом командору Вальдесу показалось совершенно бессмысленным.

– Еще пять минут, – сказала Хелен Мореро. – И потом Ронни уже будет за пределами досягаемости. Он это знает. Вон, смотрите, он расшалился и начал выпрыгивать из воды.

– У меня нервы не выдержат, – прохрипел Эткинс. – Дьявольщина, дьявольщина…

– Еще две минуты! – воскликнул доктор Ролингс. Ронни показался неподалеку от берега, он плыл теперь медленнее, а затем опять начал играть. Буви заломил руки.

– Ну плыви, плыви-же сюда! – внезапно завопил он. – Ронни, не дури, скотина ты безмозглая. Давай сюда!

– Еще минута.

Дельфин рванул вперед, нырнул и весьма изящно подлетел к берегу.

– Десять секунд… пять… три… две… вот! – заорал Ролингс.

Между берегом и кораблями внезапно вырос огромный пенящийся столб воды. И лишь потом гулко прозвучал взрыв. Несколько секунд белый столб торчал на фоне голубого неба, а затем начал медленно оседать.

– Это была мина! – крикнул Финли. – А теперь…

Теперь из воды буквально взмыл еще более широкий и высокий столб, послышался страшный грохот, и вода в том месте как бы вскипела.

– А это уже лодка, – сказал доктор Ролингс вдруг усталым, даже каким-то сонным голосом. Он жадно хватал ртом воздух, чувствовалось, что даже у него этот эксперимент отнял много сил.

– Браво! – рявкнул Буви. Тут из рации зазвучал голос командора Вальдеса. Буви ударил по ней кулаком, крикнул: – Заткнись! – и захлопал в ладоши. Ронни медленно выплыл на мелководье и повернулся на бок, желая, чтобы Финли почесал его. – Браво! И что же дальше?

Доктор Ролингс обнял Хелен за плечи и крепко прижал ее к себе. По щекам ее катились слезы, но лицо сияло от счастья.

– Доктор Мореро через пять дней будет демонстрировать в Белом доме свой фильм президенту, – сказал он торжественным тоном. – Мы надеемся, что он его убедит.

– Не дай бог! – Буви сорвал рацию с шеи и швырнул ее на белый, усыпанный кораллами песок. – Дельфины спасают военно-морской флот. Нет, это не для меня. Я ухожу в отставку и буду выращивать георгины.

Николай Семенович Прасолов всегда считал, что его страшно унизили, послав служить в Петропавловск-Камчатский. Тем, кого направляли сюда, на край света, просто хотели наглядно продемонстрировать, что они совершенно не нужны. Не помогали даже слова главнокомандующего военно-морским флотом адмирала Горшкова о том, что назначение в Петропавловск следует рассматривать как награду, ибо в северной части Тихого океана вскоре произойдут грандиозные события. Нет, Прасолов все равно чувствовал, что ему дали пинка под зад, пусть даже поручив командовать соединением особого назначения с поэтическим названием «Лебеди Севера».

Теперь он день и ночь торчал в здании штаба, находившемся за окраиной превращенного в военный порт и тем не менее нагонявшего на Прасолова тоску города Петропавловска с его бухтой Авачинcкая, и командовал наспех сформированным соединением, состоявшим из шести подводных лодок типа «Виски» и «Фокстрот», эсминца типа «Кривак», фрегата типа «Петя», плавучей базы подводных лодок типа «Угра», буквально набитого новейшим оборудованием корабля радиоэлектронной разведки типа «Приморье» и двух торпедных катеров типа «П». Остальными кораблями – крейсером типа «Свердлов», крейсером типа «Креста II» и тремя эсминцами типа «Кашин» – командовал его друг адмирал Емшин, пышущий здоровьем крепыш, который на все жалобы и стенания Прасолова имел лишь один ответ:

– Что ты хочешь, друг любезный? Лучше всего, если о нас на Камчатке просто забудут. И тогда можно будет наслаждаться жизнью. Дома тепло, самовар кипит, всегда можно по чарочке пропустить, и весь идиотизм большой политики нас не касается – райский уголок, да и только!

Емшин ошибался. Тихая, спокойная жизнь, изредка прерываемая патрулированием у берегов Курильских островов, внезапно кончилась, когда Прасолова известили, что к нему направляют подкрепление. На подходе подводные лодки типа «Эхо» и «Виктор», а также «Дельта» – крупнейшая подводная лодка в мире, дальность плавания которой под водой 7800 километров, самое настоящее морское чудовище, вооруженное множеством ракет с ядерными боеголовками. Но не только появление в этих краях «Дельты» заставило Прасолова резко проявить свою активность, но также сообщение о приближении подводной лодки, которая представляла загадку для всего мира и о которой рассказывали совершенно немыслимые вещи. Якобы на борту у нее атомные ракеты новейшей конструкции, а ее ядерный реактор позволяет развивать под водой какую-то неправдоподобную скорость – чуть ли не 33 узла. На этом чуде, лучшей из всех подводных лодок, в Петропавловск прибывает капитан третьего ранга Яковлев, которого Главный штаб ВМФ представил следующим образом: «Товарищ Яковлев Иван Викторович направляется в ваше распоряжение для выполнения специального задания. Более подробные данные вам сообщат позднее. Степень А».

Прасолов уже привык, что днем здесь почти всегда туман, и поэтому, не обращая на него внимания, немедленно отправился к своему другу Емшину и неуклюже уселся в старое, протертое кресло, которое Емшин привез из своего родного Ленинграда.

– Степень А, – сказал Прасолов, – у нас! Что здесь может быть сверхсекретного? Они посылают к нам лучшие корабли. Как будто именно у нас здесь все начнется… – Он протянул Емшину через стол расшифрованную радиограмму и с удовольствием отхлебнул горячего чаю. – Тебе, Николай Иванович, тоже подкрепление посылают?

– Пока никаких сообщений. Емшин прочитал радиограмму. – Похоже, что твой час, Николай Семенович, наконец пробил, – сказал он, растягивая слова. – Ведь ты здесь именно для того, чтобы вершить великие дела.

– Пока я только тоннами жру жареную рыбу! – воскликнул Прасолов и даже запыхтел от ярости. – Ты хоть что-нибудь об этом Яковлеве слышал?

– Ничего. Небось один из тех поганцев, которые обязаны скрывать свое лицо и от которых, где бы они ни появлялись, одно беспокойство. Надо нам быть к этому готовыми. Мы совершенно не в курсе тех событий, что вокруг творятся. Как дождевые черви: когда на крючок попадем, только тогда поймем, что для нас многое изменилось…

Через пять дней небольшое соединение подводных лодок вошло в бухту Авачинская. Дело было ночью, густой туман все вокруг покрыл пеленой. Было очень сыро и влажно, и Прасолову пришлось торчать на своем командном пункте до тех пор, пока все подводные лодки не встали на якорь у крытых пирсов.

Крайне раздраженный и готовый встретить этого таинственного Яковлева как сторожевая собака незнакомца, то есть разве что не зарычать на него, адмирал Прасолов вышел наконец из штаба, чтобы принять рапорт командира подводной лодки.

Подводные лодки типа «Эхо» и «Виктор» лежали рядом, за ними виднелся огромный корпус «Дельты», а далее – Прасолов впервые видел это чудо – в тусклом свете прожекторов поблескивал толстый, веретенообразный корпус «Чарли». Так эту таинственную подводную лодку классифицировали в НАТО. На мостике огромной ходовой рубки стояли офицеры. Матросы выстроились на палубе. Командиры ждали у сходней. Стоило Прасолову показаться у пирса, как зазвучали команды и руки офицеров взлетели к козырькам фуражек.

Прасолов что-то буркнул про себя. Он коротко ответил на приветствие, спешно зашагал к подводной лодке «Чарли» и уже издали увидел человека, который стоял рядом с командиром, а затем пошел навстречу адмиралу. «Он довольно молод, – подумал Прасолов. – Лет тридцать пять, не больше». Форма на нем сидела как Влитая, шел он упругой, спортивной походкой. Затем резко остановился и отдал честь.

– Капитан третьего ранга Яковлев Иван Викторович прибыл в Ваше распоряжение! – доложил он звучным, басовитым голосом. «Какие у него холодные, внимательные глаза, – подумал Прасолов. – Любезно улыбается, но лицо как маска. Нет, с ним нужно быть поосторожнее».

Прасолов приложил два пальца к козырьку.

– Добро пожаловать в нашу тихую обитель, – ответил он. – Что вы нам привезли, Иван Викторович?

– Десять малых подводных лодок, товарищ адмирал. – Яковлев стоял неподвижно, словно памятник. – И личное послание главкома адмирала флота товарища Горшкова.

Прасолов кивнул и почувствовал, что у негр сводит шею. С этого момента он твердо знал, что Петропавловск-Камчатский не останется в стороне от мировых событий…