Глава 41 Вторник, 9 часов 30 минут, Белый дом

Худ хорошо помнил тот день, когда он впервые оказался в Овальном кабинете. Тогда предшественник президента Лоренса вызвал мэров Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Чикаго и Филадельфии, чтобы посоветоваться, что можно сделать для предотвращения беспорядков в крупных городах США. Совещание должно было продемонстрировать заботу президента о сохранении порядка и мира в стране, но неожиданно дало обратный эффект – президента обвинили в расизме, якобы он уверен, что негритянское население непременно устроит беспорядки.

Предшественник Лоренса, как и нынешний президент, был высокого роста. Хотя для поста президента оба оказались мелковаты, Овальный кабинет был им явно тесен.

Впрочем, кабинет был невелик по любым меркам, а из-за огромного стола, большого президентского кресла и постоянно сновавших туда-сюда советников самого высокого уровня казался еще теснее. Стол был сколочен из дубовых досок, когда-то снятых с британского фрегата «Резолют», и занимал ровно четверть площади Овального кабинета. Вращающееся кожаное кресло тоже было противоестественно большим, поскольку должно было не только создавать удобства президенту, но и обеспечивать его безопасность – спинка кресла была упрочнена четырьмя листами кевлара, пуленепробиваемого материала, который должен был спасти жизнь первому лицу могущественнейшей державы, если бы стрельба вдруг была открыта со стороны витражного стекла. Спинка кресла могла выдержать выстрел в упор из «магнума» калибра 0,348 дюйма. На столе не было почти ничего, кроме бювара, стойки для авторучек, фотографии первой леди США и телефонного аппарата STU-3 цвета слоновой кости.

По другую сторону стола стояли два мягких кресла, которые появились здесь еще во времена президентства Вудро Вильсона. В одном из них сидел Худ, в другом – помощник президента по национальной безопасности Стив Берков, империя которого – просторные помещения Совета национальной безопасности – располагалась в другом крыле здания; пройти туда можно было через двойные двери под портиком. Директор Оперативного центра вручил президенту и Беркову по экземпляру распечатки доклада. Они быстро просмотрели документ. Худ уже поставил их в известность о неполадках в спутниковой системе наблюдения Национального бюро аэрофотосъемки, и президент был в лучшем случае немногословен.

– Есть ли что-то, чего вы не упомянули в докладе? – спросил Берков. – Такое, о чем вы предпочитаете не сообщать в письменной форме?

Худ терпеть не мог подобных вопросов. Разумеется, есть. Секретные операции продолжаются. Они совершались задолго до того, как Олли Норт руководил операцией по обмену заложников на оружие, продолжались, когда об этом обмене стало известно всему миру, и будут продолжаться в обозримом будущем. В последние годы, однако, даже в частных разговорах президенты перестали приписывать себе честь проведения успешных тайных операций, а в случае их провала публично бичевали руководителей вроде Худа.

Но Беркову непременно хотелось услышать ответ собственными ушами. Ему нужно было, чтобы руководитель Оперативного центра признал, что он занимается нелегальной деятельностью. Тогда президент и он, Берков, всегда смогут заявить, что они ничего не знали. С другой стороны, не мешало лишний раз напомнить Худу, кто в этой стране является президентом и кто – его ближайшим помощником.

– Чтобы компенсировать потерю данных спутниковой разведки, мы около часа летали над интересующей нас территорией, а через несколько минут после взрыва я отправил на место отряд «Страйкер». Даже на самолете туда нужно добираться двадцать четыре часа, а я хотел, чтобы при необходимости они могли прибыть в горячую точку через несколько минут.

– В какую горячую точку? – потребовал уточнения Берков.

– Я имею в виду Северную Корею.

– Без знаков различия?

– Без формы, без каких-либо номеров на оружии. Берков покосился на президента.

– Какая задача поставлена перед отрядом? – спросил он.

– Я приказал отряду выйти в район Алмазных гор и доложить мне о состоянии северокорейских ракет «нодонг».

– Вы отправили всех, двенадцать человек?

Худ кивнул. Он не стал объяснять, что с отрядом полетел Майк Роджерс, иначе Берков вышел бы из себя. Если отряд попадет в плен, то вероятность того, что кто-то опознает героя войны генерала Роджерса, становилась весьма велика.

– Будем считать, что этого разговора не было, – как и следовало ожидать, сказал Лоренс. Он закрыл папку с докладом, – Итак, Группа по разрешению корейского кризиса рекомендует медленно, но неуклонно продолжать передислокацию наших вооруженных сил, пока мы точно не узнаем, стоит ли за этим террористическим актом правительство Северной Кореи или нет, И даже если окажется, что ответственность за это гнусное преступление лежит на правительстве в целом или на ком-то из его членов, нам рекомендуется оказывать только дипломатическое давление, не снижая, впрочем, темпов военных приготовлений. Все это, разумеется, при условии, что в ближайшее время не последуют другие террористические акты.

– Так точно, сэр.

Президент побарабанил пальцами по папке с докладом.

– Сколько мы провозились с палестинцами, когда речь шла о террористах из Хезболлаха, которые напали на Голливуд-боул? Шесть месяцев?

– Семь.

– Семь месяцев. Пол, с тех пор, как я занял это кресло, мы слишком часто получали пощечины. Обидные пощечины. И мы до сих пор подставляем вторую щеку. Нам пора остановиться.

– Недавно звонил посол Гэп, – заметил Берков, – и выражал свои самые искренние соболезнования. Он не произнес ни слова, которое убедило бы нас в том, что ответственность за террористический акт несет не Северная Корея.

– Марта говорит, что у них так принято, – возразил Худ. – Я не могу не согласиться с мыслью о том, что в критические моменты нам нужно проявлять решительность, но в то же время мы должны быть уверены, что наносим удар по цели. Повторю лишь то, что изложено в нашем докладе: мы не обнаружили никакой необычно высокой военной активности на Севере, никаких военных приготовлений, никто не взял на себя ответственность за взрыв, и даже если этот террористический акт лежит на совести какой-то группировки из КНДР, то это еще никоим образом не бросает тени на правительство этой страны.

– Но не избавляет Северную Корею от возможных неприятных последствий, – сказал президент. – Если вдруг генерал Шнейдер откроет пальбу через демилитаризованную зону, можете быть уверены, что Пхеньян не станет советоваться со мной, стоит ли северянам отвечать огнем на огонь. А теперь, Пол, прошу прощения, мне предстоит встреча с...

Зазвонил телефон, и президент взял трубку. Он долго молча слушал, и его лицо постепенно мрачнело. Через несколько минут он поблагодарил звонившего и сказал, что свяжется с ним позже. Потом Лоренс уперся локтями в стол и схватился за голову.

– Это был генерал Маклин из Пентагона... Так вот, Пол, мы дождались-таки необычайно высокой военной активности на Севере. Истребитель ВВС КНДР расстрелял один из ваших самолетов-шпионов, убив офицера разведки.

Берков выругался.

– Возможно, это было случайное попадание предупредительного выстрела? – предположил Худ.

Президент бросил на него гневный взгляд.

– Бога ради. Худ, на чьей вы стороне?

– Господин президент, мы нарушили их воздушное пространство...

– И не станем за это извиняться! Я дам указание пресс-секретарю сообщить представителям средств массовой информации, что в свете сегодняшних событий мы вынуждены ужесточить меры безопасности в этом регионе. Необычно агрессивная реакция Северной Кореи лишь подтверждает обоснованность нашей озабоченности. Кроме того, я распоряжусь, чтобы генерал Маклин с десяти часов утра перевел все находящиеся там американские воинские части в состояние повышенной боеготовности. Опросите своих друзей в Сеуле, Пол, и вместе с Министерством обороны представьте мне к полудню последние данные о военном противостоянии. Пришлите отчет по факсу – ваше время слишком дорого, чтобы заставлять вас бегать туда-сюда. – Президент взял папку с докладом и бросил ее на стол. – Стив, передайте Грегу, пусть ЦРУ переворошит там все камни, но нам обязательно нужно найти того, кто устроил этот взрыв. Впрочем, для нас это уже не имеет большого значения. Если даже Северная Корея была не при чем раньше, то теперь она погрязла по уши!

Загрузка...