Органическое земледелие в России. Опыт лучших дачников страны

Болезни для нас — все, от чего наши растения вянут и хиреют.

И вот главный, совершенно прозрачный факт: чаще всего они вянут и хиреют от нашей «разумной» агротехники. У земледельцев–природников растения болеют несравненно меньше, чем в кропотливо изучаемом интенсивном земледелии. Что же касается самих микробов, вызывающих болезни, то это почти целиком грибки. Что и подтверждает их преимущества перед иными микробами. На них и сосредоточимся.

Работают вредные грибки по–разному: одни едят живые ткани растений, другие — только предварительно умерщвленные. Отсюда и разница в подходах.

Живыми тканями питаются чистые паразиты:ржавчины и головни, мучнистые росы и оидиумы, ложная мучнистая роса (пероноспора) и милдью, фитофтора, курчавость, плодовые гнили. Переварить живое нелегко: нужны специальные ферменты. Посему большинство «живоглотов» — узкие спецы: жрут только свою культуру, зато быстро и целиком. Паразитных болезней — 5%, а вреда от них‑80%!

Халява паразитных грибков — ненормальные, иммунодефицитные растения монокультуры. Прежде всего — жирные, откормленные азотом и отпоенные водой. Ткани рыхлые, водянистые, стенки клеток тонкие, в клеточном соке полно азота — ну просто санаторий! Как раз таковы наши «ухоженные и урожайные» растения. Говоря: «чем лучше растению, тем лучше паразиту», фитопатологии¹⁶ имеют в виду именно ожирение. Есть и другая крайность — стрессы. Не менее охотно поедаются и чахлые, слабые растения, агрономически страдающие от загущения, уплотнения почвы, отравления и засоления, от водяных и воздушных дефицитов, коими пахотная почва столь богата.

Все это — наша работа. Говоря языком замполита, налицо моральное и физическое разложение собственной армии путем планомерных диверсий!

Болезнетворные грибки–мертвоеды — более широкие универсалы. Съесть живое растение они не могут, зато могут его сперва отравить, впрыснув токсины и ферменты. Полупереваренными тканями и питаются, как пауки. Таковы многие пятнистости листьев, аскохитозы, антракнозы и септориозы. В монокультуре они, естественно, не особо разбирают, на кого нападать — косят все, что гуще насажено. В природе же заселяют в основном слабые или поврежденные растения — работают санитарами и блюстителями отбора. А многие и вообще не вредят. Большинство корневых гнилей, возбудители фузариозов, алътернариозов и многих пятнистостей в естественной почве мирно жуют растительные остатки, от голода не страдают и растений не трогают. А многие даже сотрудничают с корнями, образуя микро–микоризу: подключаются прямо к корешкам и снабжают их водой, растворами и БАВ в обмен на сахара и некоторые аминокислоты.

Большинство «мертвоедов» вредит по нужде. Их нужда — острый дефицит своего обычного корма: растительных остатков. На «интенсивных» полях остатков сих днем с огнем не найдешь: они считаются «браком почвообработки». Есть нечего, влаги мало — приходится убивать живые растения! Со слов того же вредного замполита, мы творим мародерство и провоцируем местное население на открытые военные конфликты.

Естественно, передовой отряд для многих грибков — грызущие и «колющие» насекомые. На их челюстях и хоботках грибочки с особым комфортом въезжают в листья и плоды. Чем больше вредителей, тем больше обычно и болезней. Не будь плодожорок, мы, скорее всего, и не видели бы, как преет на дереве спелая черешня, гниют вишни и сливы! Однако паразиты и сами отлично прорастают — в капельках воды. Дождь в жару и роса после него — грибное счастье: огороды и сады «загораются» на глазах.

И, разумеется, у грибов есть свои хищники, свои паразиты и антагонисты: сапрофитные грибы и микробы, разлагающие мертвую органику. Не умея переваривать живые ткани, они научились хорошо защищаться от агрессоров — и заодно защищать растения. На корнях, на листьях и даже в сосудах растений обитает тьма защитников. Они плюются фитонцидами и антибиотиками, отнимают у паразитов разные вещества, ловят их в петли и сети, заражают токсинами, а то и просто жрут. В природе быть болезнью так же трудно, как и быть вредителем! Но мы и тут позаботились: вытравили сапрофитов так же, как и полезных насекомых. Сейчас наши плантации — рукотворные курорты для болезней.

Стоит ли говорить, какие чудища мы создали путем их пестицидного совершенствования?.. Только у фитофторы сейчас около 500 разных рас! У желтой пятнистости пшеницы — 70, и нет двух одинаковых. То же и с остальными. Устойчивые сорта медленно, но верно осваиваются грибками. Надежных генов устойчивости остается все меньше, и даже иммунные сорта живут не так долго, как хотелось бы. Сорта, устойчивые в одном краю, легко поражаются в другом. Грибы находят новые методы атаки. К примеру, многие расы фузариев вредят уже не с помощью токсинов, а просто управляют биохимией растения!

Что же умнее, братцы: помогать противнику во имя «праведной борьбы» — или предельно уменьшать саму необходимость нападения?.. Кормить азотом и лить фунгициды, или найти оптимум питания? Разумный минимум азота при достатке калия, фосфора и микроэлементов уменьшает заболеваемость в разы. А ведь есть еще органика, гумус, сапрофиты — то, что называют «хорошим фито–санитарным фоном» и «суп–рессивной¹⁷ почвой».

Стратегия общего растительного здоровья проста: максимум растительных остатков для сапрофитов, минимум схожих жестких фунгицидов и проверенный оптимум питания. Практика известных мне беспахотников (С. Н. Свитенко, Н. А. Кулинский, А. И. Кузнецов — о них есть статьи на моем сайте) дает выраженный супрессивный эффект. Если возвращать в почву все остатки растений, то уже через три–четыре года болезни перестают беспокоить всерьез, а удобрений нужно вдвое меньше. Урожай при этом стабильно держится возле верхней планки — примерно вдвое выше среднего по области.

Как ужиться с болезнями

Клянусь раундапом: я честно погрузился в сей исторический вопрос с головой. Правда оказалась многомерной: 90% защиты — совместная работа биоценоза, и мы тут только помеха. Чтобы осознать это, нужно смотреть глазами самих его обитателей. Попытаюсь — во второй книге. А тут упомяну главное.

Братцы, я два года мучил разных ученых и практиков. Итоговая реальность такова: отсутствие болезней — миф для наивных «борцов». Защита от болезней — в основном теория. Ну, и рекламные обещания торговых фирм.

Наука знает о болезнях почти все, вплоть до молекул. Гены читаются уже, как букварь; новые вещества находятся каждый день; новые препараты создаются каждый год. Но реальные потери урожаев не уменьшаются, и абсолютно здоровых полей и садов никто не видел.

Болезни — самый трудный объект для защиты. Они не видны, как вредители, и следить за ними крайне трудно. Вспыхивают со сменой погоды и наступают со скоростью ветра. Быстро осваивая яды, образуя десятки устойчивых рас. Развиваясь, меняют тактику, сообразуясь с кучей факторов. Защитить реальный урожай умеет редчайший практик — мастер, наблюдатель и знаток.

Конечно, химия идет вперед. Появились весьма безопасные системные фунгициды природного происхождения, те же стробилурины. Есть хорошие биофунгициды: фитолавин‑300, микосан, бионур. Но все яды — лекарства сугубо симптоматические. Таблетки для уже больного сада — это успокоительное для хозяйского ума.

Вот мое главное открытие: если препараты, в смысле сохраненного урожая и труда, эффективны на 10–40%, то умные агроприемы, без всяких препаратов — на 100–200% и больше.

Самый лучший выход для нас — умная стратегия. В чем, собственно, наша цель? Нам не нужно, чтобы не сгнил ни один помидор. Нам не нужны стерильные растения, сияющие незапятнанной зеленью. Нам вовсе не нужно отсутствие болезней. Нам нужен стабильный достаточный урожай. Осознайте разницу! Искоренить, исключить болезни — цель нереальная и труд сизифов. Но можно не страдать от них. Не бояться их, а спокойно жить с ними, заняв свою нишу.

Во–первых, существует природная защита растений: естественный иммунитет плюс естественные защитники — сапрофиты. Мы сразу свели эту защиту на нет, и потому очень ее недооцениваем. А она, между прочим, эффективнее нашей слепой химии! Все, что нужно — устойчивый и богатый биоценоз в почве, на участке и вокруг. Что при этом меняется? Растениям становится лучше, а болезням — хуже. Потери от болезней становятся вполне терпимыми. Для частника — уже выше крыши.

А во–вторых, мы можем применять агрономию. То есть, делать не то, что привыкли, и не то, что написано — а то, от чего лучше агроценозу. Например, мы можем перестать закармливать почву азотом. Убрать дефицит калия и фосфора. Можем применять сапрофитные биопрепараты, настои и «коктейли». Сохранять массу влаги под мульчой. Можем уйти от болезни по срокам. Например, в два срока посеять овощи. Можем подобрать более устойчивые сорта. Применить шпалеры — поднять растения над почвой. Укрыть их от дождей и росы. Отрегулировать густоту посадок и крон, не жадничая. Можем научиться во время менять культуры. Использовать взаимную защиту растений, приманочные посевы и сорта.

Братцы, я не против разумной химии: в некоторых случаях без нее не обойтись. Но весь опыт «природников» говорит: главное средство от болезней — плодородная почва, богатое сообщество микробов и своя голова. Нам, частникам, при таком раскладе химия почти не нужна. Ну, кого волнует, что огуречные ряды каждый год желтеют, кусты томатов буреют, а часть яблок помечена паршой, если собираем и заготавливаем под завязку!

Рис. 65

И вот мое наглядное доказательство. Уже три года я накрываю томаты от дождя, и еще отсекаю 40% пекла и весь суховей специальной фотозащитной сеткой «Оптинет». Всем показываю три фотографии, сделанные 2 августа. Мои томаты под сеткой и пленочной кровлей, ни разу не обработанные ничем (рис. 65). Те же гибриды того же срока посадки, на той же органике и капле, но на улице (рис. 66). Томаты у всех соседей — уже две недели как превратились в труху (рис. 67).

Рис. 66

Рис. 67

Вот так отсутствие дождей, исключение суховеев и оптимум освещения влияют на фотосинтез и иммунитет. Почувствовали разницу?

Природная вакцинация

Природа полна болезней, она просто ими кишмя кишит — но устойчиво процветает. Задумаемся?..

Во–первых, у всего живого есть иммунитет: способность опознать и нейтрализовать патогена с его ядами. Растения — просто асы самозащиты: 90% их генома — гены иммунитета. Но кто–то должен его включать, а потом и поддерживать! Этим и заняты болезни: они ведут санитарный отбор — заботятся об устойчивости своих хозяев. Во–вторых, в естественной среде живет масса сапрофитов — антагонистов болезней. Они сдерживают патогенов, но тоже лишь до определенной степени: отогнать, взбодрить. Без таких взбучек патогены зачахнут. Без болезней ослабнет иммунитет. Без иммунитета сгинут растения, а с ними и сами болезни… Все, от вируса до яблони, нужны друг другу!

Здоровье биоценоза — не стерильность, а строгий равновесный баланс патогенов и защитных сил. Болезни не отсутствуют — они уравновешиваются естественной самозащитой растений.

Для нас тут важен практический момент: судя по всему, иммунитет растений прямо зависит от почвенных сапрофитов. К этому выводу пришел алтайский агроном–природник А. И. Кузнецов, наблюдая за своими растениями. Он уверен: главный источник иммунитета — органическая мульча. Именно тут происходит «вакцинация» растений. Вот рассуждения Александра Ивановича.

Суть иммунитета — узнавание. Узнал сигнальное вещество врага — включил нужные гены — синтезировал антитела — обезвредил. Но чтобы точно и быстро узнать, надо уже знать. В первый раз мы все болеем корью и ветрянкой. Но он же и последний: есть антитела — нет болезни. Для этого нам и делают прививки — вводят ослабленную болезнь. В крайнем случае, похандришь пару дней, зато иммунитет уже просек эту бациллу — включился.

Растения могут узнавать сотни разных патогенов. И реагируют на них по–разному! Значит, они смолоду получают какие–то «прививки». Кто же их вакцинирует? Тот, кто способен ослабить патогенов до безопасного уровня: почвенные сапрофита. Главным образом, это микробы ризосферы¹⁸ — симбионты корней. Выделяя свои антибиотики, они образуют вокруг корешков сплошную зону «отравленных патогенов» и их продуктов.

Тут и происходит иммунный контакт. Растения не особо страдают, а иммунитет включается. Такая же сапрофитная микрофлора живет и на листьях, и даже внутри сосудов — и тоже обеспечивает вакцинацию.

Наверное, все намного сложнее. Определено, тут важно и оптимальное питание — его дает распад органики. Во всяком случае, практика подтверждает теорию: питомник, сад, виноград и ягодники Кузнецова, живя в режиме многолетней опилочной мульчи, практически не болеют. У соседей растения болеют, а у него — нет, даже в стрессовых условиях. Например, остаются практически здоровыми кусты винограда, просто лежащие на земле. Подобных примеров немало. И в наших органических грядках растения болеют заметно меньше и позже, чем на открытой почве у соседей.

Окультуриваем сапрофитов

Сапрофиты — передовой отряд, внешняя линия обороны от болезней. Чтобы надежно защищать, они должны работать — то бишь с аппетитом трескать органику — постоянно и без выходных. В природе для них — ежегодно пополняемый слой опада: лесная подстилка или дерн. Тут вкалывают сотни видов санитаров. Главные из них уже изучены, отобраны и используются в виде биофунгицидов. Рассмотрим их вкратце — для общего представления.

Самые активные и распространенные разлагатели целлюлозы и лигнина — грибки рода триходе рма, «зеленая плесень». Живут в растительных остатках. Это активные гумификаторы¹⁹. Сильные антагонисты многих грибных болезней: выделяют десятки антибиотиков. Например, триходерма вирида — до сорока. Эффективнее всего против почвенных патогенов: корневых гнилей и разных увяданий. Некоторые виды прямо паразитируют на патогенных грибах, убивая и съедая их мицелий. Холодостойки, любят слабокислые почвы. Первый триходермин создан в ВИЗРе в 1962 году. Наверное, все наши биолаборатории выпускают живую жидкую культуру гриба под этим общим названием. Он незаменим. Недостаток препарата один: хранится всего две недели.

Адлерская ОС ВИР обнаружила вид триходермы, устойчивый к фенолам и танинам коры. Это тоже гриб–антагонист. Его можно использовать для подавления болезней коры в садах.

Грибки рода хетомиум и глиокладиум не только защищают, но и стимулируют рост. На их основе созданы препараты кетомиум (Таиланд), хетомин, глиокладин.

Грибок ампеломицес подавляет мучнистую росу. В Краснодаре, в зональном НИИ садоводства и виноградарства разработан препарат ампеломицин. В ВИЗ-Ре, на основе одного из видов стрептомщетов, создан препарат алирин-С, подавляющий разные болезни. Фунгицид широкого действия фитолавин‑300 — продукт нескольких видов стрептомицетов.

На Украине сейчас популярен микосан — универсальный биофунгицид на основе грибков из рода афилофора.

Активно влияют на растения и разные шляпочные грибы, образующие с корнями симбиоз — микоризу. Странно, что она у нас практически не изучается. Давно и целенаправленно экспериментирует с ней А. И. Кузнецов (altkaim@yandex.ru), и результаты его весьма обнадеживают. Одним из первых он взялся испытывать и «Микоплант» — споры микоризных грибов из рода гломус. Этот немецкий препарат уже пробивается на наш рынок. Судя по всему, он предназначен для теплых зон: в северных почвах гломусы почти не живут.

Среди сапрофитных бактерий лидирует сенная палочка — бациллюс субтилис. Живет она везде: в почве, в ризосфере, на листьях, в пресной и соленой воде. Питается клетчаткой и многими растворимыми веществами. Обожает солому, сено, листья. В виде спор переживает кипячение и заморозку до абсолютного нуля. Разные штаммы выделяют до 70 антибиотиков, подавляя разные грибные болезни. Давно известны препараты сенной палочки: фитоспорин-М, бактофит, алирин Б.

Фитоспорин-М — популярный препарат, производимый НВП «БАШИНКОМ» в Уфе. Паста — смесь гуматов и живой бактерии. Эффект двойной — защитно–стимулирующий. И штамм сенной палочки интересный: может жить не только на листьях, но и в сосудах, защищая растения изнутри. Можно опрыскивать, а можно вносить и с поливом. Тепличники мажут разведенной пастой язвы аскохитоза на стеблях огурцов — только так и спасаются. Торговцы овощами и фруктами закупают фитоспорин ящиками: обработал продукцию — и фура может спокойно везти ее несколько дней без потерь.

Псевдомонады — бактерии ризосферы. Отлично чувствуют себя в нейтральных и слабощелочных почвах. Подавляют инфекцию непосредственно вокруг юных корешков, регулируя состав прикорневой микрофлоры. Возможно, именно они готовят основные «вакцины» для растений. Вырабатывают массу антибиотиков против многих паразитных грибков. Выделяют вещества, связывающие доступное железо, необходимое паразитам для развития. Промышленно производятся препараты нескольких штаммов псевдомонад: планриз (раньше — ризоплан), агат‑25К, псевдобак–терин‑2. Они эффективны как в почве, так и на листьях.

Многие бактерии подавляют одновременно и грибы, и насекомых, и даже нематод. Таковы недавно изученные серратии, ксенорабдусы и некоторые другие бациллы. Препараты на их основе уже разрабатываются.

Определенным защитным эффектом обладают и разные ЭМ-препараты: Байкал-ЭМ 1, Восток-ЭМ, «Сияние». В их составе всегда есть разные дрожжи и молочнокислые бактерии — известные поставщики БАВ и антисептиков. А в оригинальном японском Кюссее (у нас это — Восток-ЭМ, который производят во Владивостоке) есть и бактерии–фотосинтетики, и другие полезные микробы.

Наконец–то появились научные данные по молоку и молочной сыворотке. В Ставропольском ГАУ разработан препарат стимолакт — смесь сыворотки с экстрактами растений. Показано: сыворотка, пахта и молоко — выраженные стимуляторы и индукторы иммунитета. Они содержат белки–глобулины, витамины и антибиотики, которые усиливают клеточные стенки и усиливают иммунный ответ. Проростки, обработанные стимолактом, развивались на треть быстрее. Пшеница болела на 65% меньше и дала прибавку 5 ц/ га. Теперь можно сказать уверенно: добавляйте в опрыскиватель сыворотку или пахту — не повредит!

Увы, большинство упомянутых препаратов купить трудно. Но если у вас нет никаких — не стоит терять времени. Если в производстве микробы — оружие, то для нас, дачников — просто закваска, концентрат для развода. Все нужные микробы есть в природе! Все сапрофиты отлично разводятся сами — в компосте, под органической мульчой, а также в растворах, настоях, брагах и бодягах, содержащих сахара, перегной и прелую траву. И если вы занялись их приручением, не сомневайтесь: в целом они будут не хуже покупных.

Стимиксы — биопрепараты нового поколения

Недавно я видел это сам, побывав в хозяйстве Сергея Мернова под Ессентуками. Поле картошки, от которой просто прет здоровьем и энергией (рис. 68). Вкус — будто в масле сварена. Урожай с гектара — 50 тонн, а селитры — всего 100 кг/га. За картошкой стоят в очереди, увозят прямо с поля.

Рис. 68

После картофеля сеется пшеница. Стоят себе 70 ц/ га — вообще без минералки. И там и там рентабельность выше 200%, и не первый год.

Почва, перерабатывая только солому, за три года почернела, стала живой, здоровой и структурной (рис. 69).

Рис. 69

Соседи не верят. Они сыплют больше тонны минералки, а получают по 25 тонн нитратной и жутко дорогой картошки. Под пшеницу идет по 200–300 кг NPK и куча пестицидов, урожай‑45–50 ц/га, и рентабельность в пределах 30–40% считается очень хорошей.

Сергей Мернов работает без всяких ухищрений, по обычной агротехнике. Но он восстанавливает правильную микробную активность почвы. Правильную — это три в одном: а) быстрое, за 40–50 дней, разложение соломы, оставленной на поле, б) подавление грибных корневых гнилей и бактериозов, и в) размягчение и оживление почвы. Все это в комплексе умеют СТИМИКСЫ — микробные препараты от группы компаний «БИОЦЕНТР», руководимой ученым и практиком А. Г. Харченко. Подробности — на www.stimix.ru.

Высокий эффект стимиксов — результат верной постановки задачи. Как помочь фермеру, увязшему в долгах? Поднять и урожай, и рентабельность, причем за один год, и именно копеечными средствами. Пока фермер не отдаст кредиты и не заработает достаточно денег, он не будет слушать никаких умных советов — не до того ему!

Что ему мешает? В первую очередь — незнание новый реалий почвы и патогенов, появившихся только в последние несколько лет.

Прежде всего — новые почвенные инфекции. Деградация почв переворачивает почвенные микробиоценозы. Бывшие безобидные грибы стали паразитировать. Узкие спецы стали универсалами. Появился всеядный базалъный бактериоз и хитрый новый фузариоз, забивающий сосуды корней буквально за пару недель до сбора урожая — и сбрасывающий урожай вдвое — втрое. Службы защиты еще не знают их в лицо, не могут диагностировать. Но они уже уносят от четверти до половины урожаев, не реагируя на привычные средства защиты. Деньги на ветер!

Вторая помеха — мертвая почва, не дающая растениям стимуляторов и питания. Минералка в такой почве имеет КПД меньше 30%, вызывая к тому же массу новых проблем — снова деньги на ветер. Влага быстро теряется — урожай на ветер.

Третья новая помеха — невозможность накапливать растительные остатки: для них нет специальной техники, а сама солома разлагается слишком медленно. Еще 60 лет назад она разлагалась в 6–8 раз быстрее. Сейчас в почвах больше нет нужных микробов — их место занимают патогены–универсалы, которые прекрасно живут и разводятся на растительных остатках. Солома стала источником инфекции.

Наконец, выпаханные почвы тяжелы, плотны, быстро высыхают, а снизу у них — плужная подошва, которую корни пробить не могут. Это уносит еще часть урожая.

Вводя стерневую беспахотную технологию (ноу–тилл), мы вынуждены лить пестициды против пыхнувших инфекций. Мы должны ждать, пока в почве установится нужное микробное сообщество, которое начнет рыхлить почву, питать растения и как–то сопротивляться инфекциям. Это минимум 5–6 лет. Их у фермера нет.

Зная эти проблемы, Харченко поставил задачу — создать биопрепараты, которые делают это все сразу. Никто не знал, как соединить в одной среде десяток продуктивных штаммов разных микробов. Это считается невозможным. Но у нас век высоких технологий! Способы нашлись, и сообщества заработали. Александр Генрихович объясняет это «чудо» просто: «Мы не виноваты, что знаем то, чего не знают остальные». Что тут возразишь? Официальная наука часто отстает от коллег–энтузиастов.

1. СТИМИКСЫ — не просто набор почвенных микробов. Это готовый почвенный консорциум — самодостаточный устойчивый микробиоценоз целинной почвы из 10–15 разных видов. Все подобранные виды сотрудничают: обслуживают и кормят друг друга, создают среду друг для друга. Поэтому адаптируются и работают на порядок лучше, не нуждаясь в огромных количествах органики.

2. СТИМИКСЫ эффективно оздоровляют почву — подавляют упомянутых паразитов, в частности новые расы корневых гнилей и опаснейший базальный бактериоз, уносящий сегодня треть урожаев.

3. СТИМИКСЫ втрое ускоряют распад соломы, листвы и созревание компостов. В разы усиливается динамический процесс плодородия. Почва заметно меняется уже за 2–3 года.

4. Микробы СТИМИКСОВ активно разуплотняют почву. Таково свойство устойчивой аэробной микрофлоры: она способна создавать себе среду, более насыщенную воздухом.

5. Автором СТИМИКСОВ разработан метод, позволяющий микробному сообществу стабильно храниться до двух лет при 15–17 °C.

Сегодня СТИМИКСЫ — биоконструктор. Располагая несколькими десятками изученных видов микробов и умея их совмещать, ГК «БИОЦЕНТР», кроме универсальных, предлагает препараты для решения разных задач: санитария, компостирование, разложение соломы, обработка семян, защита от болезней, стимуляция растений, разуплотнение почв, продуктивность животных и пр. Более того: впервые появилась возможность создавать консорциумы для конкретных полей, с учетом местных условий.

Стимиксы показали явный эффект на десятках тысяч га, на разных культурах, от Кубани до Урала. Урожаи реально удваиваются за 2–3 года, рентабельность растет, проблемы с почвой снимаются. Надо — езжайте, смотрите. Первые хозяйства я уже видел. Изучу еще десяток — напишу об этом книгу. А пока констатирую: СТИМИКСЫ должны прийти в каждый дом. Именно они могут стать базой здоровья нашего сада и огорода. И уже на этой базе отпадут очень многие проблемы — вместе с многими болезнями.

Как правильно применять живые препараты?

1. Лучше всего просто насыщать ими среду. Делайте все, что не лень: замачивайте в них семена, поливайте и опрыскивайте растения — и по возможности чаще. Чем их больше везде, тем лучше. Ими и дышать приятнее: не аспергиллы какие–нибудь!

2. Живые почвенные микробы — это колонизаторы, переселенцы, эмигранты. Чтобы начать работать, им нужна среда, в которой можно жить. Если нет корма и влаги, они быстро исчезнут — сгорят на солнце, уйдут в анабиоз. Открытую паханую почву заселять ими почти бесполезно. Это хорошо: глядишь, так они приучат нас вносить органику и держать почву под мульчой!

3. Микробы, напрыскиваемые на листья с целью защиты, быстро гибнут от солнца, уходят в споры от сухости. Их надо регулярно пополнять — иначе защитного эффекта не будет. Повышение концентрации тут ничего не дает — важна только регулярность. Приходится гулять по саду с опрыскивателем каждые 6–8 дней. Между прочим, неплохая привычка. И нервы успокаивает. Поругался — хвать опрыскиватель, и гуляешь. Помог саду, исполнился чувством удовлетворения — можно опять ругаться. Через неделю, конечно. А то никаких препаратов не напасетесь!

О любимом — о болезнях…

Болезней у нас — тьмущая тьма. В производстве, в режиме монокультуры и химии, они эволюционируют прямо на глазах: старые обновляются, новые приходят, расы множатся, а бывшие незнакомцы борзеют. Описывать эту фантасмагорию нет ни возможности, ни желания. В частных садах — проще. Тут монокультуры нет, почвы плодороднее, уход лучше, и заметно вредит лишь десяток завзятых паразитов. Остановлюсь на тех, что знакомы мне по собственному саду. Инструкций и рецептов не даю: они везде свои. Скорее, просто выражу свое отношение.

ФИТОФТОРА. У нас косит в основном томаты, а в средней полосе и картошку. Сначала буреют и отсыхают нижние листья, потом и весь куст. Споры зимуют в почве и на почве, весной летят по воздуху. Исключить заражение растений невозможно.

Появившись в Ирландии полтора века назад, сократила население ирландцев на четверть. С тех пор мы здорово ей помогли своими пестицидами. В 1966 нашли уже 15 рас болезни. С 1977 по 1990, после распространения двойного фунгицида ридомила, их стало около 170, и число генов, отвечающих за съедение хозяина, удвоилось. С 1995 новые фунгициды вызвали новую волну мутаций — найдено уже 487 рас!

Сегодня, по данным белорусских ученых, расовый состав фитофторы уже непредсказуем — он постоянно меняется, и селекция картофеля на устойчивость уже бессмысленна. Причем, в подсобных огородах разнообразие рас еще больше! Недавно американцы нашли в горах Венгрии древнюю полудикую картошку с фиолетовыми клубнями, практически не болеющую ничем. Надеюсь, из нее что–то получится. Хотя, скорее всего, «новой» фитофторе эта задачка — на пару лет, не больше.

Фермерам остается нещадно химичить. А мы, дачники, можем приспособиться. Про сырое Нечерноземье молчу: там фитофтора жжет картошку хуже раундапа. Скажу про юг — тут она еще смирная.

Реально, сильнее всего фитофтору сдерживают почвенные сапрофиты. В конце лета, после уборки, нужно похоронить инфекцию под мульчой — и микробы с ней разберутся. Встали кусты — опять клади мульчу: и споры меньше летят, и окучивать не надо, и поливать меньше. А в ямки, если есть — золу: калий с фосфором. Микробы, влага и усиленное питание под мульчой — главное лекарство. Иммунитет выше — болезнь развивается медленнее. И урожай цел.

Примеров тут достаточно. М. Г. Верхов (Ульяновская область) практически ушел от болезни, укрывая почву соломистым навозом, слоем в 4–5 см. Ни картошка, ни томаты почти не болели, хотя у соседей горели, как всегда. Краснодарец И. Я. Некрасов тоже мульчирует почву, и у него тоже нет проблем с фитофторой. На мульчированных грядках и нам урожая всегда хватает. Почти не болеет картошка, посаженная в шелуху или солому.

Фитофтора любит тепло. На юге хорошо помогает ранняя посадка клубней, уже пробужденных в тепле и на свету, со зрелыми ростками (по И. Я. Некрасову). Ранние сорта созревают уже к середине июня, когда влаги еще достаточно, а фитофтора едва проснулась. Мы можем сажать картошку и в середине–конце августа, получая к ноябрю здоровый клубень среднего размера — на семена лучше не придумаешь. Осенней картошке фитофтора почти не мешает.

Разрезка посадочных клубней — не просто способ сэкономить семена. Это стресс, включающий резервные силы иммунитета и жизнеспособности. Убедился в этом С. Д. Кузьмичев (Полтавская область). «Резаные» растения, при равных условиях, обгоняли в развитии «цельно саженных», меньше болели и урожай дали заметно выше. Лучше резать крупные клубни: верхнюю треть, где большинство почек — пополам. Нарезать за неделю до посадки, подсушить и разложить в ящики, чтобы срезы не загнили.

Как оздоровить свой посадочный материал? Прежде всего, не жадничать: самые здоровые кусты с самым хорошим урожаем отбирать только на семена. Можно укоренять в теплице белые, тонкие побеги. А можно сажать деток — мелочь, которая нарастает на клубнях в темноте, при хранении. Южанам еще лучше: можно сажать здоровые клубни под осень — получаются здоровые семена.

Ну, и конечно, не надо сажать картошку и томаты постоянно на одном месте. Картофельный участок должен хотя бы раз в три года «гулять» под другими культурами, разлагая какую–то новую органику. Еще важнее это для томатов.

Самый лучший способ потерять урожай томатов — плоды в густых кустах, лежащих на земле. Между шпалерными и кустовыми томатами — огромная разница!

Никакая химия не сохранит урожай так, как шпалера. Когда в жару, после дождя, половина плодов на земле гниет, у шпалерных кустов только теряются нижние листья.

Они, кстати, мощным кустам и не нужны. Мастер тепличных томатов из Адыгейска, Ю. И. Циков, добился полного отсутствия фитофторы без химии, только двумя приемами: вся почва — под опилками, и все желтеющие листья сразу удаляются. Красиво, светло, и урожай отменный!

К тому же, в теплицах у Юрия Ивановича не бывает росы: отопление у него — подпочвенное. Капля воды плюс тепло- вот что нужно любому грибку для прорастания споры. В грядках–контейнерах, накрытых прозрачной крышей, томаты тоже меньше болеют.

Роса ложится перед рассветом, и если вы страдаете хроническим трудолюбием, вы вполне можете обойтись нетканым материалом или пленкой. Каждый вечер укрывайте грядки — набрасывайте укрытие прямо на кусты, слегка придавив по краям. А поздним утром, когда воздух уже теплый, раскрывайте. Нет росы — нет болезни.

Химия. Сейчас для обработки клубней и семян разрешен фунгицид максим. Пока он весьма эффективен. В хранении работает до весны, а если обработать посадочный материал, неплохо сдерживает инфекцию в первый месяц роста. На кустах фитофтору сдерживают системники: строби, квадрис, в крайнем случае — ридомил–голд. Применять можно только один–два раза, на томатах — до плодоношения, на картошке — до цветения. А потом остается только медь: ХОМ или бордоска. На ведро раствора любого контактного фунгицида можно добавить прилипатель: заранее растворенную ложку КМЦ — клея для обоев. Дольше дождь не смоет.

Отвары разных растений проверили на фунгицидность белорусские ученые. Самыми действенными оказались чеснок, обыкновенная полынь и пижма. В лаборатории они наполовину уменьшали прорастание спор фитофторы и других картофельных болезней. В поле такой эффект получили, если опрыскивали растения 4–5 раз через 10 дней.

Сейчас новые системники для нас мало доступны. В широкой продаже, кажется, только ридомил–голд, строби и квадрис. Квадрисом я и сам пользуюсь в случае форс–мажора. Но по плодам уже не поработаешь. И лишний раз подумаешь: а надо ли?.. Вообще, химию почти не использую — только биопрепараты и агрометод. И вижу: если шпалерные томаты и болеют, то исключительно по хозяйской лени — от дождей укрывать неохота (вернитесь к рис.1–3).

ПЕРОНОСПОРА, или ЛОЖНО-МУЧНИСТАЯ РОСА (ЛМР). Это то, от чего сейчас «сгорают» наши огурцы. Сначала на листьях появляются как бы маслянистые, полупрозрачные пятна, а потом все растение желтеет и превращается в труху, начиная снизу. Дождь ей не нужен — достаточно влажного воздуха, так что в мокрое время крыша не спасает, а только отодвигает вспышку. Устойчивых сортов нет.

Появился этот грибочек совсем недавно, в конце 70‑х. В 81‑м я был на студенческой практике в Адлере — там еще не знали, что делать с этим новоявленным чудищем. Только теплицы ночью грели, да вентиляцию закрывали, чтобы роса не появлялась. Это помогало замедлить нападение. А потом обрывали все больные листья. Это мало помогало: через месяц в теплице оставались одни хлысты.

Сейчас тепличники вовсю применяют системные фунгициды. И они, вместе с системными инсектицидами, частично попадают в плоды. И единственная альтернатива этому — собственные огурцы и помидоры.

У нас на грядках все просто. Органика, мульча и капельный полив дают огурцам силу. Плюс прогулки вечерком с опрыскивателем, хотя бы раз в полмесяца. В баке — защитно–подкормочная смесь: фитоспорин-М или свежий триходермин, половинная доза микроудобрений типа акварина или кристалона, а если есть, то и сыворотка, какой–нибудь гумат или мегафол для общей стимуляции. Так мы подбадриваем все овощи и ягодники без разбору. Химии практически не применяем.

И, конечно, наши огурцы не лежат на земле — висят на шпалерах. Результат нас вполне устраивает: когда у соседей все сгорело, мы еще долго хрустим. Вот, ем огурец, сладкий и душистый — сегодня 20 октября.

Сорта ведут себя по–разному. В целом вне конкуренции голландцы, например гибрид «Наташа»: сразу заваливают плодами и уверенно плодят до конца лета. Если бы не наша жара, они жили бы еще дольше. Турецкий «Старекс» нашей пероноспоры не вынес — сгорел первым. Иначе ведет себя наш Феникс–плюс: медленно раскачивается, но натиски пероноспоры выдерживает, и гибнет самым последним. После этого мы заваливаем грядки шелухой или соломой — и продолжаем жить, не одумляясь проблемами фитопатологии.

Под крышами и пленкой огурцы болеют намного меньше. Некоторые умные хозяйки сажают огуречную пирамиду: десяток кустов вокруг столба. Ее удобно укрывать и раскрывать, и огурцы плодят до заморозков. Многие делают, как Константин Малышевский («Умная теплица»): пристраивают небольшой пленочный огуречник к стене. Круто наклоненная передняя стенка — на шарнирах (рис. 70). Вечером закрылся, утром открылся. Очень удобно.

Рис. 70

Если есть хороший полив, а огурчиков хочется поесть подольше, можно посеять огурцы вторым сроком — в июне, а у нас и в начале июля, когда первый посев уже дает урожай. Молодые кусты сильнее сопротивляются болезням. А пока они плодить не начали, их можно пару раз защитить системным фунгицидом — ридомилом или строби. А от натиска инфекции — неткаными материалами.

Определенно, огурцы всегда намного здоровее среди подсолнухов, кукурузы и в кронах деревьев.

Тут меньше палящего солнца, слабее инфекция и больше полезных микробов. Эффект этого соседства не перестает меня удивлять — он гораздо сильнее любых препаратов! Когда все уже сгорело в труху, в кронах и кустах зеленеют совершенно здоровые листья и висят зеленцы (рис. 71). Вот вам и пермакультура²⁰ — умное совмещение в действии. Почему мы это не используем?..

Рис. 71

Химия: в случае особой дождливой жары, и не позже, чем за неделю до начала плодоношения — ридомил–голд или строби. По плодам химию не использую никогда. Хотите опрыснуть в пик плодоношения — по крайней мере, оборвите все, вплоть до завязей. Упомянутые системники далеко по растению не ходят — работают там, куда попали. А из огуречной мелочи просто изумительные консервы получаются.

МУЧНИСТАЯ РОСА. Всеядна. Из тыквенных ест в основном тыквы, кабачки и патиссоны. Ела бы и огурцы, да слабо ей против ложной тезки! Особо неприятна на смородине и крыжовнике. Сильно раздражает на розах, особенно на плетистых. Беда для старых сортов яблонь. Ренет Симиренко — особенно болючий.

И сразу факт из опыта садовника: полностью выбаливая в режиме «интенсива», этот сорт почти не болеет в старых, заброшенных садах. Чем отличаются эти сады? Только богатством микрофлоры и живой листовой подстилкой.

Многие сорта яблонь, смородины, крыжовника и декоративных культур устойчивы к мучнистой росе. Но не все они так вкусны и красивы, как неустойчивые! Тут кому — что.

Особенность мучнистой росы — поверхностный мицелий, «пушок» на листьях. Внутрь она не прорастает — только присоски запускает. Дожди задерживают вспышку, смывая споры. Эффективны и контактные фунгициды, в том числе и медные (бордоска, ХОМ), и коллоидная сера (тиовит–джет, кумулус). Самый устойчивый к смыву — ХОМ (хлорокись меди).

Можно сдерживать росу и щелочными растворами: нелюбовь к щелочам — особенность всех грибков. Например, годится смесь 50 г. любой соды (карбоната калия или натрия) и 30–40 г. хозяйственного мыла на ведро воды. Виноградари успешно сдерживают оидиум, опрыскивая грозди 1% раствором пищевой соды с добавкой ложки стирального порошка.

На розах, флоксах и прочих цветах, при острой нужде, можно использовать строби, а так же скор и топаз — если они у вас еще работают. Лично я, как дачник, на болезни цветов внимания не обращаю. Сильно болеет — зачем держать? Замени чем–то другим, и нет проблемы. Многие дачницы охают: да как же — любимый цветок… Милые девчата! Цветы — не мужья, их менять даже полезно!

Лопухи тыкв и кабачков у нас стремительно «мучнеют» в конце лета. Ну и пусть себе: тыквы почти созрели, да и кабачков мы уже наелись.

Смородина и крыжовник начинают болеть раньше всех: уже в июне прирост побегов курчавится. Можно опрыскивать кусты содой. Опрыскивая овощи вышеупомянутой защитно–подкормочной смесью, я захожу и в ягодник — помогаю отрасти новым побегам. А часто просто срезаю больные верхушки.

Опять вижу: главное для ягодных кустов — хороший рост. Если прирост сильный, часто одной обрезки хватает. У нас, на юге, ягодники сильно страдают от жары и сухости почвы. Описана даже такая «болезнь» смородины — «усыхание кустов»! Приходится сажать в полутень, поливать и заваливать почву толстой мульчой. Северянам проще: ягодники — любители средней полосы. Тут достаточно мульчировать почву органикой.

Но недавно я таки напрягся и решил сразу все проблемы радикально: укрыл ягодник и от дождя, и от пекла той же сеткой. Мучнистой росы вообще не стало, а рост и мощь кустов сразу удвоились. На рис.72 — трехлетний куст на улице, а на рис.73 — такой же, в тот же день, под укрытием. Разительная непохожесть, верно?

Рис. 72

Рис. 73

А что вы хотели, батенька мой: агрометод-с!

Самые лютые болезни винограда — милдью и оидиум — подробно описаны в «Умном винограднике для всех». Напомню главное.

МИЛДЬЮ — сестренка ЛМР, все то же самое, только ест виноград вместо огурцов. После первых погибших листьев споры так же летают везде, покрывая листья невидимой пылью. Так же любит дождики посреди жары. В Сочи, где дождей много, к августу все кусты стоят голые. В последние годы уверенно идет на север — уже дошла до Москвы. В Сибири, нам на зависть, милдью пока нет.

ОИДИУМ — мучнисторосый грибок. Образует черные пятна и полосы на юных побегах; отсыхают соцветия и юные грозди, лопаются зреющие ягоды. Любит влажную жару. Обитает во всех зонах, но особо проявляется во влажные годы.

Очень многие современные столовые сорта комплексно устойчивы к обеим болезням. То есть всего две — три защитных обработки (вместо восьми — десяти, как раньше!) позволяют жить спокойно.

Общая, средняя стратегия химической защиты — три обработки разными препаратами, например: ридомил, ХОМ, строби. Все они сильнее против оидиума, но и милдью сдерживают неплохо. Первое опрыскивание — за пару недель до цветения. Второе — через две–три недели после цветения, в фазе «гороха», обязательно препаратом другой химической группы. Третья — в середине июля, по зеленым ягодам, если прошли дожди.

Там, где силен оидиум, необходима весенняя обработка только что вышедших юных побегов — на них оидиум нападает в первую очередь. А если болезни у вас не свирепствуют, две обработки из трех сделайте биологическими: фитоспорин или планриз. Для сдерживания инфекции — то, что надо.

Виноград — не исключение: львиную долю его болезней провоцируем мы сами. Есть виноградари, совсем не применяющие химию. Они знают: очень многое зависит от агрономии. Вот их правила. На самом деле, они применимы к большинству культур — и плодовых, и овощных.

ПОВЫШАЮТ УСТОЙЧИВОСТЬ КО ВСЕМ БОЛЕЗНЯМ:

— отсутствие перегруза гроздями и побегами;

— выломка лишних побегов и отсутствие сорняков — хорошее проветривание кустов;

— сухое и теплое место;

— калийные и фосфорные подкормки, зола;

— хороший агрофон — органика в почве;

— консервирование инфекции мульчой.

ЗАМЕТНО УВЕЛИЧИВАЮТ БОЛЕЗНЕН-НОСТЬ КУСТОВ:

— перегруз урожаем и загущенность куста;

— все, что ослабляет куст: плохой агрофон, засухи, старение, повреждения;

— близость побегов к почве;

— застой воды, сырость и затененность, поверхностный полив и дождевание — все, что вызывает выпадение росы на листьях.

— избыток азота и влаги: жирующие побеги и сильная поросль болеют сильнее;

— ранние зеленые обрезки, вызывающие появление новых пасынков: молодые побеги заболевают первыми.

Мастера говорят: «в хорошем винограднике летом нельзя спрятаться». Полупрозрачный, светлый, воздушный, сухой и чистый виноградник, накормленный калием, с ягодами на виду, в нормальный год и без химии мало болеет.

И опять — не поверите! — я решил сразу все проблемы навесом из молочно–белого тонкого поликарбоната. Кусты теперь вообще не болеют, даже милдью нет. А рост и мощность удвоились, если не утроились. Вот так, к примеру, рванул маленький двухлеток Гурмана–лакомки (рис. 74).

Рис. 74

ПАРША поражает яблони и груши, а так же и прочие семечковые: мушмулу, иргу, садовый боярышник. Почти не поражает айву. На листьях и плодах — черные сухие пятна. На плодах — часто вдавленные, круглые, в виде плотной корочки. Болезнь страшна для производства: теряется товарный вид плодов.

Для дачника же кривое яблоко с пятном — не трагедия. И гнили парша не вызывает. За двенадцать лет садовничества я ни разу не видел, чтобы «паршивело» большинство плодов. И не видел, чтобы парша портила яблоко до несъедобности. Обычно это несколько небольших пятнышек. Продать такие яблоки нельзя, и хранить долго не надо, но съесть вполне можно. А яблок у нас обычно — чуть не половину закапываем! Да простят меня фермеры: как дачник, я паршу большой проблемой не считаю.

Вот японская мушмула в Сочи паршой болеет — это да! Все зреющие ягоды в головешку высыхают, вместе с плодоножками. И так — три года из четырех. Сильно «паршивеют» некоторые зимние сорта груш, но без них как–то вполне можно обойтись. А современные сорта яблонь в большинстве своем к парше иммунны.

Лучшими фунгицидами еще недавно были строби и за́то, а еще раньше — скор и топаз. Сейчас они сохранили эффективность далеко не везде.

МОНИЛИОЗ косточковых — жуть нашего юга.

У нас для него есть главное: сырая, холодная и ранняя весна после долгих февральских оттепелей. Уже в середине апреля, а то и раньше, мы любуемся кипенно–розовыми кущами цветущих абрикосов, и душа невольно предвкушает… И мы опять надеемся, хотя и знаем: навряд ли. Цветущие ветки на глазах буреют — грибок входит через пестики цветков. А потом сухо чернеют (рис. 75, справа). До зрелости доживает пара десятков плодов. И так — три года из четырех.

Рис. 75

В городе, в тепле асфальта и затишках домов, старые деревья плодоносят неплохо. А на дачах и в селах, на открытых местах, необрезанные абрикосы узнаваемо щетинятся черными сухими метлами. Самая ужасная и неблагодарная работа для садовника! Устойчивые разновидности абрикосов в принципе есть — я встречал с десяток таких деревьев. Но их никто не разводит, и откуда они, неизвестно.

Почти так же грустно выбаливают и многие сорта вишен: теряют отцветшие веточки, истекают камедью. Я всегда рекомендовал удалять такие деревья: ну чего зря расстраиваться? К счастью, вишнечерешни (шпанки) к монилии устойчивы. Обычно и персики теряют часть цветущего прироста. Слива и алыча цветков не теряют — на них монилия ведет себя как «нормальная» плодовая гниль. Черные сухие мумии плодов по осени — это тоже она, родная.

Защита от монилии обычными средствами — дело кропотливое, для любителей. Могу лишь напомнить систему Е. Г. Зинченко, жителя хутора Садки, что под Приморско–Ахтарском. У него всегда отличный урожай и абрикосов, и персиков. На Кубани, где абрикосы все время горят от монилиоза, а персики съедаются курчавостью, сие — садовый подвиг, высший класс. Зинченко отработал свою систему профилактики. И на деле доказал: «Именно потому и нет урожая, что ничего с деревьями не делаем. Надо как раз делать — и урожай будет!»

1. Поверхностные корни абрикосов и персиков ранятся копкой, а зимой страдают без укрытия. Никогда не копайте, но изрядно мульчируйте почву под кронами. Сорняки, шелуху, листья — все валите сюда, а на зиму — укройте соломой.

2. Дважды, весной и летом — обмазка штамба и оснований веток глиной с коровяком. Если делать это регулярно, «кора выглядит так, будто дерево все время молодое».

3. ПО НАЧАЛУ ЛИСТОПАДА (желтый лист) — опрыснуть дерево мочевиной, 800 г. на ведро воды, плюс столовая ложка любого моющего средства (прилипатель, или смачиватель). Лист должен упасть и остаться под деревом, а потом — под мульчой. На азоте разведутся сапрофиты. Инфекция захоронится в почве. Такая стимуляция сапрофитов применима и для огорода.

4. ФЕВРАЛЬСКОЕ «ОКНО» (очень теплые дни) — медный купорос. Для персиков — 300 г. на ведро. Абрикосы и сливы такую концентрацию не любят — им 200 г. на ведро. Не забудьте добавить прилипатель. Медь убьет разомлевшие и проросшие споры. Обработку можно делать и в марте, главное — за пару недель ДО начала раскрытия почек. Иначе почки сгорят!

5. МОМЕНТ РОЗОВОГО КОНУСА: у абрикосов (персиков) из цветочных почек показались ярко–розовые кончики лепестков. Именно в этот момент грибок прорастает и очень уязвим. Важно не упустить время! Обнажатся лепестки — купорос пожжет цветки. Опоздал денька на три — паразит уже внутри! Во, стихами понесло… Видно, нужен перекур…

Раньше использовали тот же купорос, 100–200 г. на ведро. Но сейчас, я думаю, нужно пробовать применять хорус — он уже разрешен. Работает именно весной, до цветения, пока прохладно. Видимо, можно пробовать и строби, и скор. Весной применять их не опасно, и пчел они не отравляют.

6. МАЙ — ИЮНЬ — внекорневые подкормки. Чтобы завязь не упала, надо пару раз подпитать дерево через листья. Пакетик (20 г) зеленого кристалона, акварина–супер или другого комплексного хелатного²¹ удобрения — на ведро воды. Можно добавить стимуляторы или биопрепараты.

7. Совет от хозяина образцового частного питомника, В. И. Хохлова: крайне важно регулярно вырезать все гибнущие цветочные веточки во время цветения. Тогда можно ограничиться двумя опрыскиваниями — осенним и по розовому конусу. Эффект хороший. Работы вот только — господи спаси…

Слава Богу, сейчас появился способ лучше: дважды, в начале и в середине цветения нужно применить фунгицид ХОРУС. Опрыскивать прямо по цветкам. Это единственный подходящий фунгицид: он работает при низких температурах. Пчелы особо не страдают. Урожай гарантирован. Просто и вполне безопасно. Нужно только деревья поддерживать невысокими.