Орленок

Неожиданная ссора

Вечерело. От лучей солнца искрился снег, и яркие оранжевые блики ложились на верхушки деревьев. Лохматые лапы веток клонились от тяжести снега. Крепчал мороз. Вдруг в тишину леса ворвался звонкий молодой голос:

— Ми-ша! А-а-у-у!

Эхо передразнило Геннадия, понеслось от дерева к дереву, от поляны к поляне и, ослабев, где-то далеко замерло. Голенев на ходу обхватил ствол ясеня, остановился. Щеки его пылали. Из-под ушанки, сдвинутой на затылок, выглядывала задорная челка.

Миша шел на лыжах, неуверенно опираясь на палки.

Ребята потихоньку направились к городу. Спустились у дачи.

За деревьями увидели несколько десятков машин, возле них возились солдаты.

Двое солдат в шинелях и пилотках приблизились к ребятам. Один из них рявкнул, показывая на лыжи:

— Забралы!

Ребята не понимали, чего от них хочет немец.

Видя, что приказ не собираются выполнять, другой солдат тряхнул Геннадия, с силой рванул палки из его рук. С лыжами пришлось расстаться. Пошли пешком.

— Миша, давай сегодня «проверим» их работу, — со злостью предложил Голенев.

— Конечно, им это так не пройдет! Сейчас понаблюдаем, куда они ходят ночевать. — И сразу спросил — Кто останется первым?

— Я. Ты иди домой, Миша, потом сменишь меня.

Настала ночь. Мальчики проверили, все ли взяли: отвертка, шило, граната — и начали опасный путь от Гениного дома.

Отошли на небольшое расстояние и остановились. Нигде никого. Неслышно подобрались к даче. Несколько минут выглядывали из-за невысокого каменного забора. Где-то внутри двора скрипели шаги. Машины чернели почти рядом. Геня шепнул:

— Ты наблюдай, а я поработаю. Потом переменимся.

Миша в знак согласия кивнул головой. Геня полез.

Миша озирался по сторонам. На белоснежном фоне увидел темную фигуру с автоматом и дал условный сигнал. Патруль дошел до стены, круто повернулся. Миша нервничал: пора сменить товарища, а он не возвращается. И всегда этот Генька так: все сам! До боли в ушах вслушивался Миша в ночные звуки. Час казался вечностью. Миша продрог.

Геннадий вынырнул из темноты неожиданно.

— Идем, — еле слышно сказал он, — я сам все сделал.

Продвигались поодаль друг от друга.

Ольга Ивановна услышала шорох на лестнице, встала, провела рукой по постели сына и убедилась, что она пуста. Тут же дверь открылась, и на пороге появились Геня и Миша. Мальчики молча разделись. Легли вместе.

Ольга Ивановна заботливо подоткнула под них одеяло, накинула на себя халат и стала сметать со ступенек снег — следы ребят.

Постель дяди Коли не разобрана. Последнее время он почти не жил дома.

…Утром Валя Зорина шагала посреди улицы и присматривалась к номерам домов. Вот он высокий, двухэтажный, с деревянной надстройкой под номером девятнадцать. Валя вошла во двор и не успела открыть рот, чтобы спросить о Голеневых, как сам Геннадий вышел ей навстречу.

— Геня, я пришла тебе сказать…

Геннадий предупредил ее жестом: молчи.

— Извини, но я не могу пригласить тебя в квартиру: дома мама и другие. Пойдем на улицу. — Геня открыл настежь калитку.

— Теперь говори, — попросил он, когда убедился, что близко никого нет.

— Знаешь, к нашей соседке пришел сын. Он расспрашивал про ребят, моих друзей, что остались в городе. Ну, я рассказала. А когда назвала тебя, он переспросил почему-то фамилию, и сразу… Валя заметила недовольный взгляд Гени.

— Откуда пришел? Зачем? Ты знаешь? А если он работает на них? — набросился на нее Геннадий. — Сказано, девчонка! С первым встречным разболталась.

Валя растерялась на секунду, неожиданно для самой себя передразнила:

— Девчонка! Девчонка! У Елены Павловны сын не может быть плохим! — Валя отстранилась от Геннадия и, став в защитную позу, продолжала — В такое время дружить крепче надо! Понял? А если мы будем друг друга подозревать… — Валя отвернулась. — Он, наверное, по заданию здесь и хотел, чтобы ты пришел. А ты…

— Валя, не сердись, — виновато попросил Геннадий.

— Не сердись? А вот знакомить тебя с Володей я не буду— не стоишь ты этого.

Круто повернувшись, Валя ушла от Геннадия.