Оса со скальпелем (СИ)

Глава 11

Ольга

Оказывается, в автомобиле можно ехать вот так вот — без разговоров, без бьющей по ушам музыки, в полной тишине, и не испытывать от этого никакого дискомфорта. Уют и спокойствие — вот что я чувствовала, сидя на соседнем с Кириллом пассажирском сиденье. И, честно говоря, мне впервые за долгое время не хотелось задумываться над причинами этих ощущений.

Я не знала, где жили родители моего коллеги, так что конечная цель поездки до последнего момента оставалась для меня сюрпризом. Но отчего-то мне и в голову не пришло, что мы можем ехать в сторону частных особняков, и тем интереснее оказалось мгновение осознания.

Дом, перед которым остановилась машина, поразил меня в самое сердце. Если бы хоть кто-то догадался спросить, каким я вижу жилище своей мечты, я бы, скорее всего, описала нечто подобное увиденному. Поэтому я была очень благодарна Кириллу, который не торопил меня и позволил всё внимательно рассмотреть.

Коллега проявлял ненавязчивую галантность — помог выйти из машины, поддержал на гравийной дорожке, по которой даже на таких каблуках, как у меня, идти оказалось довольно трудно. Не то чтобы его действия казались мне чем-то особенным — обычное поведение воспитанного мужчины по отношению к женщине, но менее приятно от понимания данного факта не становилось.

Что ж, зато теперь я с уверенностью могла сказать, что и ростом, и разворотом плеч, и даже цветом глаз Кирилл точно пошёл в отца. И, глядя на добродушно улыбающегося мне Александра Ильича, я четко представляла, как, вероятнее всего, будет выглядеть его сын в этом же возрасте — просто прекрасно. Старший Загорский относился к тому типу мужчин, которые удивительно красиво старели, с годами становясь едва ли не привлекательнее, чем в молодости, хотя куда уж больше?

Когда меня вежливо, но непреклонно отправили к Анне Владимировне, я даже и не подумала как-то возразить — понятно же, что мужчинам хотелось перекинуться парой слов без лишних свидетелей. Поэтому не стала им мешать и, действительно, ушла, куда послали, с интересом продолжая разглядывать обстановку, тем более что посмотреть здесь было на что.

Гостиная в доме родителей Кирилла оказалась совмещена с кухней, хотя интерьер подобрали таким образом, что эти зоны казались четко разграниченными зрительно. К тому же кухню от основной части помещения отделяла барная стойка — вот уж чего увидеть у старших Загорских я отчего-то совсем не ожидала.

— Оленька! — радостно воскликнула суетящаяся возле плиты хозяйка, заметив меня, — ну что же вы застыли на пороге, проходите скорее!

— Здравствуйте, Анна Владимировна, — улыбнулась ей, подходя ближе, и спросила, — может, вам нужна помощь?

— Нет-нет, — замахала в мою сторону рукой с зажатым в ней кухонным полотенцем, — у меня уже всё готово, осталось только расставить посуду. А вам можно пока присесть и отдохнуть — добираться до нас по вечернему городу то еще сомнительное удовольствие.

Конечно же, ничего подобного делать я не собиралась — не настолько я устала в поездке с младшим Загорским, чтобы сейчас ничего не делать. Так что, несмотря на все возражения Анны Владимировны, подключилась к сервировке — это, во всяком случае, отвлекало меня от ненужных мыслей и волнения, которое всё никак не хотело отпускать.

Тарелки, выданные мне хозяйкой, были красивые. Большого диаметра, с искусной росписью, имитирующей гжель — я давно искала такие, после того как увидела похожие в каком-то фильме, но так и не нашла. Зато сейчас с большим удовольствием расставляла их по столу, легонько поглаживая тонкий край. К счастью, никто не заметил этой моей маленькой странности, а то, подозреваю, могли сильно удивиться.

Когда мужчины вошли в гостиную, мы уже всё приготовили, и оставалось только, собственно, сесть за стол. Что мы и поспешили сделать после приглашения хозяина дома. Стол был небольшим, поэтому моё место оказалось напротив Кирилла, чему я искренне порадовалась. Если даже сидя сбоку от Александра Ильича, я ощущала его изучающий взгляд, что бы было, сиди я напротив?

— Ольга, я знаю, что моя супруга уже благодарила вас после операции, но мне бы тоже хотелось выразить вам благодарность, — прервал затянувшееся молчание старший Загорский, когда стало понятно, что начинать разговор никто не собирается, — нам очень повезло, что именно вы провели операцию.

— Её мог провести любой хирург, просто я единственная, кто в тот момент оказался на месте и смог заменить Кирилла, — пожала я плечами, вовсе не собираясь спорить.

— И всё же её провели вы, — уверенно произнес мужчина, отчего даже стремление возразить испарилось, а потом спросил заинтересованно, переводя тему, — как получилось, что ваш выбор профессии пал именно на хирургию?

— Я не выбирала, — вопрос меня, конечно, удивил, но причин не отвечать на него я не видела, — мне всегда нравилось помогать людям, но я оказалась слишком трусливой, чтобы стать пожарным, и слабой физически, чтобы быть спасателем.

— Занятно, — протянул Александр Ильич, оставшийся, по всей видимости, единственным моим собеседником. Анну Владимировну гораздо больше интересовало содержимое моей тарелки, куда она периодически пыталась подложить вкусные кусочки, а Кирилл предпочел остаться сторонним наблюдателем, внимательно вслушиваясь в мои ответы, — оперировать людей для вас менее страшно, чем спасать их от пожаров?

— Ну, во всяком случае, в операционной мне не грозит поймать головой горящую балку, к примеру, — я улыбнулась, в очередной раз чуть дёрнув плечом, и пояснила, — я не боюсь огня, но вот разумно действовать в ситуациях опасных для жизни, не могу, к сожалению.

— Саша, прекрати допрашивать девочку, — всё же вмешалась в нашу беседу Анна Владимировна, строго погрозив мужу пальцем, и повернулась ко мне, — Оленька, попробуйте лучше вот этот салат. Мне кажется, вам должно понравиться.

Спорить с женщиной у меня и в мыслях не было. Честно говоря, я даже порадовалась, что она переключила внимание супруга на себя, потому что его вопросы заставляли меня нервничать. А оттого, что задавались они под каким-то непонятным, внимательным взглядом странно молчаливого Кирилла, мне становилось еще более неловко.

Так что, раз у меня и в самом деле появилась такая возможность, я действительно предпочла попробовать и салат, и «вот эту вот очень вкусную закуску», и «мне показалось, это мороженое тебе понравится». Знала бы Анна Владимировна, чем и в каких условиях мне обычно приходится питаться, думаю, она бы так не переживала о том, как угодить с угощением. Помнится, однажды я даже обедала в морге у Петровича, нашего патологоанатома, когда мне нужно было срочно получить результаты вскрытия…

Если не брать во внимание некоторые ставящие в тупик вопросы Александра Ильича, родители Кирилла мне понравились. Вообще семью Загорских я с полной уверенностью могла назвать удивительной. Даже мне, знакомой с ними не так уж и долго, было заметно насколько гармонично складывались их отношения.

Уютным был их дом, уютной для меня оказалась их компания, так что в какой-то момент я, наконец-то, перестала нервничать, расслабилась и начала наслаждаться вечером. Не заметила даже, как пролетело несколько часов, и опомнилась только услышав голос коллеги.

— Мам, пап, — обратился он к родителям, поднимаясь с углового дивана в гостиной, на который мы перебрались после ужина, чтобы продолжить беседу, — я вижу, что вам очень весело в тесной компании, но нам с Ольгой еще предстоит ехать практически на другой конец города.

— Ой, конечно-конечно, — подхватилась Анна Владимировна и заторопилась к кухонному столу, — подождите немного, я соберу вам с собой что-нибудь вкусненькое на обед.

— Не стоит беспокоиться, Анна Владимировна, — мне было неловко от подобной заботы, поэтому я попыталась отказаться, но, кажется, меня даже не услышали.

К машине мы выходили обладателями двух небольших пакетов с контейнерами, набитыми всякими вкусностями. К счастью, мне хотя бы удалось договориться, что вернуть я их смогу, просто передав с Кириллом, раз уж не взять не получилось.

— Еще раз спасибо, что согласилась приехать на ужин, — заговорил мужчина, когда мы отъехали от дома на значительное расстояние, — кажется, для матушки это и в самом деле было очень важно.

— Не за что, — я пожала плечами, и в самом деле не понимая, за что именно тут можно благодарить, — твои родители замечательные. Мне было приятно провести с ними время.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Не знаю, почему молчал Кирилл, а мне после всех впечатлений этого вечера хотелось немного тишины. Слишком я привыкла к уютному одиночеству своей квартиры, совсем не стремясь в шумные компании, к активному общению и новым знакомствам.

И всё же Загорский оказался приятно внимательным мужчиной. Он не только довез меня до дома, но и, заглушив автомобиль, проводил до подъездной двери, а от моей попытки поблагодарить просто отмахнулся.

— Не стоит. Беги домой, — покачал головой и кивнул на дверь, мягко при этом улыбаясь, — Я подожду, пока ты зайдешь. Увидимся на работе.

Не в моих принципах спорить с мужчинами, когда они так удивительно серьёзны, так что я просто улыбнулась в ответ, и в самом деле поспешила зайти в подъезд. Пожалуй, день закончился куда лучше, чем в самых смелых моих ожиданиях, и это не могло не радовать.

Кирилл

Когда я вошел в гостиную, Ольга помогала матери накрывать на стол. Моего появления она не заметила, а вот мне удалось недолго понаблюдать за ней. Удивительно, насколько уместно она смотрелась здесь, на этой кухне, в этом доме, — так, словно была здесь всегда, и каждый вечер вот так суетилась у стола, дожидаясь всех к ужину. Не помню, чтобы хоть одна из приглашенных матушкой дочерей разных её знакомых делала что-то подобное. Обычно девицы предпочитали усаживаться за накрытым столом, даже не предлагая свою помощь. И, пожалуй, мне понравилось, что Ольга повела себя по-другому. Мне стало… приятно? Странное наваждение, я даже головой помотал, отгоняя от себя такие мысли.

На этом наблюдение пришлось прекратить — меня, наконец-то, догнал отец, да и моя Оса, поставив последнюю тарелку на отведенное ей место, обернулась, заметила нас и улыбнулась совершенно обезоруживающей улыбкой.

— Вы вовремя. У нас уже всё готово, правда Анна Владимировна?

— Правда, Оленька, — мама с явным одобрением посмотрела на девушку, и только потом повернулась к нам с отцом, — присаживайтесь, мальчики, пока всё не остыло. Кирюша, помоги девочке присесть.

Будто я вообще мог поступить по-другому? Жаль только, непонятно — смущение или раздражение промелькнуло в этот момент по лицу Ольги. Оставалось только безбожно льстить себе, надеясь на первый вариант. Что я и сделал, аккуратно пододвигая для неё тяжелый стул из темного дерева. Она благодарно кивнула мне, занимая место, и перевела взгляд на родителей.

А потом отец устроил Ольге настоящий допрос, по-другому назвать это забрасывание девушки вопросами у меня бы язык не повернулся. Но отвечала она без всякого раздражения, кажется, даже предвкушая, о чем же ее спросят в следующее мгновение. И, пожалуй, мне могло бы стать неловко, если бы я обратил на происходящее более пристальное внимание, только вот мысли мои были далеки от того, что происходило за столом этим вечером.

Кажется, я сам поймал себя на этот крючок, когда решил пристальнее присмотреться к этой девушке, прислушавшись к случайно брошенным словам друга. Потому что, наблюдая за тем, как моя коллега с легкой улыбкой на губах рассказывала, почему стала хирургом, я думал только о том, насколько соблазнительна она в этот момент.

Не раз мне пришлось отводить взгляд и сглатывать вязкую слюну, потому что в эти мгновения я практически ощущал, какова на вкус светлая кожа над хрупкими косточками ключиц. У меня не получалось сосредоточиться ни на беседе, ни на ужине. Позже даже не вышло вспомнить, попробовал ли я хоть что-то, потому что единственное, чего мне хотелось в тот момент — прихватить эту манящую косточку зубами, прикусывая, оставляя лёгкие, едва ощутимые отметины.

Сложнее всего оказалось отвечать на обращенные ко мне вопросы и, одновременно с этим сжимать ладони в кулаки, отчаянно пытаясь перебороть желание прикоснуться. Почувствовать под пальцами манящее тепло её кожи, провести по стройным бёдрам, задирая юбку, притянуть податливое тело как можно ближе, прижаться, наслаждаясь моментом.

Когда я осознал, какие чувства бушуют во мне, это напугало меня. Ольга — моя коллега, я, бесспорно, уважаю её, но испытывать к ней то, с чем я усиленно боролся во время ужина, для меня оказалось слишком.

Но всё же, мне удалось справиться с собой и отогнать наваждение, так что к моменту, когда ужин закончился, я был в полном порядке и неплохо держал себя в руках.

Ну… во всяком случае, именно так я и думал до момента, когда мы сели в машину. Цветочный аромат женских духов кружил мне голову. Он казался удивительно легким, не вызывал отвращения. Я не привык к такому — помню, одна из моих бывших, с которой меня связывали самые длительные отношения, просто обожала розы. Их тяжелый, приторно сладкий запах постоянно окутывал её душным облаком, и, когда она садилась в авто, я просто задыхался. С Ольгой всё было не так — рядом с ней хотелось дышать полной грудью.

И я дышал. И снова попадал в ловушку собственных ощущений, понимая, что хочу наслаждаться этим моментом как можно дольше, потому что, несмотря на первую реакцию, происходящее начинало чертовски мне нравиться.

Наваждение схлынуло так же внезапно, как и появилось, стоило только Ольге покинуть салон и захлопнуть за собой дверцу машины, а я, наконец-то, смог рассуждать объективно. И, провожая девушку до двери подъезда, я, если честно, недоумевал, откуда что взялось. Точнее — не так. Я прекрасно понимал, что моя коллега мне симпатична и, вполне вероятно, даже более чем симпатична, но вот откуда взялось внезапное скручивающее внутренности желание?

На самом деле мне не хотелось думать об этом, копаться в себе, рефлексировать. Зато я прекрасно знал, что может отвлечь меня от ненужных мыслей — работа. Всегда помогало и, мне казалось, поможет и в этот раз. Тем более что до выхода на дежурство оставалось не так уж и много времени — пока добрался до дома, пока переделал все срочные дела, а там уже и для сна осталось лишь несколько часов.

Приёма в воскресенье не было, в отделение выходила Ольга, а вот мне предстояло отработать в качестве дежурного хирурга скорой помощи. А это значило, что день будет совершенно непредсказуемым — никогда нельзя было угадать, в какую минуту поступит вызов и возникнет необходимость в моей помощи. Но мне нравилось такое ожидание — оно постоянно держало в тонусе, не давая расслабляться и думать о глупостях.

Утро началось довольно обыденно — пару раз экипажи выезжали на высокую температуру, был вызов на повышенное давление и еще что-то, не требующее вмешательство хирурга. А вот вызов, который поступил ближе к полудню, заставил понервничать.

Автодорожка на перекрёстке Мира и Мельникайте. Opel Corsa подставился под внедорожник, и ему смяло весь бок. Девушку-водителя зажало внутри, и спасателям пришлось постараться, чтобы извлечь её оттуда. В больницу её везли с переломами конечностей и подозрением на перелом позвоночника. Меня вызвали заранее, так что я дожидался скорую внизу, у дверей в приёмное отделение.

Пока выслушивал лаконичный отчёт фельдшера, рассмотрел свою пациентку — совсем ещё юная, едва ли не младше моей рыженькой практикантки. Вполне вероятно — небольшой опыт вождения, иначе и не представляю, как она умудрилась так подставиться. Надеюсь, расскажет, когда придет в себя после операции.

— Мне нужен снимок обеих ног и позвоночника, — скомандовал сопровождающей меня медсестре, — передвигать как можно аккуратнее. После, вместе со снимками отвезите во вторую операционную. И вызовите кто-нибудь Ольгу Ивановну, мне понадобится её помощь.

Пусть я еще не видел, насколько серьезны полученные переломы, интуиция подсказывала мне, что присутствие коллеги на операции не будет лишней, и я не стал сопротивляться этому предчувствию.

Распоряжения в нашей больнице выполнялись быстро, так что снимки оказались у меня в руках до того, как я помылся, и подтвердили мои предположения. Двойной оскольчатый со смещением, на правой ноге — гораздо серьёзнее, чем на левой, а, значит, придётся кропотливо складывать все отколовшиеся кусочки. Порадовало, что позвоночник оказался цел. Всего лишь сильный ушиб, и приятного в этом, конечно, мало, но хотя бы не так опасно.

— Уф, здравствуй, Кирилл, — Ольга ворвалась в помывочную, на ходу заплетая волосы в тугую косу, чтобы потом спрятать её под шапочку, — извини, меня немного задержали — привезли на осмотр ребёнка с места аварии. Что у нас тут?

— Оскольчатый со смещением. Обе ноги. Будет много работы, — я не торопился уходить в операционную, дожидаясь, пока коллега закончит мыться. Стоял и бездумно наблюдал за тем, как тщательно она обрабатывала руки. Ольга больше ничего не спрашивала — ей вполне хватило услышанного, чтобы представить, что нас ждёт.

А ждало нас несколько сложных часов у операционного стола. Нужно было не только отыскать и вернуть на место все осколки костей, но и восстановить поврежденные их острыми краями нервы и сухожилия. Основная проблема заключалась в том, что, если допустить при этом малейшую ошибку, в дальнейшем любое движение будет вызывать у пациентки боль.

И мы постарались. Выполняя монотонные действия, я замечал, как порхают руки Ольги над операционным полем. И, если бы у меня появилась возможность, я с удовольствием понаблюдал бы за этим священнодействием со стороны. Но возможности не было.

В последний раз настолько сильно я уставал, когда мы оперировали мотоциклистов, которых планировали выписать на следующей неделе. Сил едва хватило на то, чтобы выйти в коридор и тяжело опуститься на ближайшее сиденье, привалившись к стене. Даже не сразу заметил, что коллега вышла следом и села рядом.

— Надеюсь, кто-нибудь догадался вызвать мне замену, — выдохнула она через пару минут, когда усталость немного отступила, — я так спешила в операционную, что успела предупредить только практикантов.

— Не переживай, никто не оставил бы отделение без врача на несколько часов, — покачал головой, даже не поменяв своего положения, — уверен, Лена давно позвонила Полине или Петру Аркадьевичу.

— Надеюсь на это, — Ольга тяжело вздохнула и поднялась, — моя помощь еще нужна? Если нет, то я пойду дорабатывать смену.

— Дальше я сам, — улыбнулся, отпуская девушку обратно в отделение, — если ты понадобишься, я позвоню.

— Увидимся, — девушка махнула рукой на прощание и неспешным шагом ушла в сторону лестницы. Я проводил её взглядом, а потом прикрыл глаза, пытаясь ненадолго отключиться от реальности.

Девушку перевели в палату, и теперь мне оставалось только периодически наблюдать за ней. К счастью, за время пока шла операция, серьезных вызовов больше не поступало, поэтому у меня получилось отдохнуть. Даже представить не могу, насколько трудно было Ольге, у которой вряд ли нашлась лишняя минутка, чтобы присесть и отдышаться — в отделении всегда было много работы.

Остаток дежурства прошел спокойно. Моё присутствие понадобилось только раз — привезли парня с воспаленным аппендиксом. Зато у меня было достаточно времени, чтобы несколько раз навестить пациентку. Она еще не пришла в себя, так что мои визиты, по сути, проходили впустую, я только проверял показатели и возвращался в приемное.