Осетинские нартские сказания

Уастырджи и нарт Маргудз Безносый

Две жены было у Уастырджи. Однажды, собираясь в далекий поход, сказал он своим женам:

- Приготовьте мне в дорогу поскорее мою одежду, да соберите еды, и повкусней, но такой, чтоб легко было нести ее.

Обе женщины принялись снаряжать в поход своего мужа. И старшая сказала младшей:

- Шей скорее... Наш муж торопится.

Младшая жена ей ответила:

- Что это ты так боишься нашего мужа? Ведь не нарт же Маргудз он!

Старшая жена тогда сказала младшей:

- Именем мужа нашего товарищ товарищу клянется. Все честные люди клянутся друг другу именем нашего мужа. А кто такой Маргудз? О нем что-то ничего не слышно.

И с утра до вечера старшая жена больше слова не сказала младшей.

Вечером, когда пришел Уастырджи, она и с ним говорить не стала.

- Что с тобой? - спросил ее Уастырджи. - Почему молчишь?

- О чем же мне говорить с тобой после того, что услышала я от этой вот, любимой твоей жены. Пошевеливайся, шей, сказала я ей, попроворней, ведь муж наш в поход уезжает. А она мне на это: и чего это ты боишься нашего мужа! Ведь он же не нарт Маргудз?

Легли они спать. Наутро Уастырджи сел на коня. На улице попала ему навстречу младшая его жена, и он сказал ей:

- Ты, дерзкая, что вчера наболтала?

Ответила ему младшая жена:

- Конечно, я наболтала. Подожди, я сейчас все тебе расскажу.

Но Уастырджи не стал задерживаться, тронул поводья и уехал.

Долго ли, коротко ли ехал Уастырджи, но вот попал он в бескрайние, широко зеленеющие степи. Множество одинаковых коней серой масти паслось на этой степи. Даже ноги, даже уши у них были одинаковые. Удивился Уастырджи: «Неужели все эти кони принадлежат одному человеку? Нет, не может один человек иметь столько коней». И спросил он табунщиков.

- Чьи это кони? Они так похожи один на другого, будто всех их одна мать родила.

- Это кони нарта Маргудза, - ответили табунщики. Еще сильнее удивился тут Уастырджи:

- Да умрет лучший из его дома, - что это еще за человек? Никогда не встречал его и с небожителями.

Проехал он дальше, и вот увидел множество быков, все одинаково серые, а морды у них белые. Спросил у пастухов Уастырджи:

- Чьи это быки?

- Это быки нарта Маргудза, - ответили пастухи.

- Что это за человек? На земле нигде не встречал я его и среди небожителей не видел, - не может надивиться Уастырджи.

Только проехал он дальше и вдруг видит - покрыта вся степь овечьими отарами. Куда ни глянь, везде овцы и все одинаковые - черноногие, черноголовые. Спросил у пастухов Уастырджи:

- Чьи это овцы?

- Нарта Маргудза, - отвечали пастухи.

- Что за диво? Откуда у одного человека такое богатство? Ни одного небожителя я не знаю, у которого было бы столько скота.

Дальше едет Уастырджи. Проехал он столько, сколько можно проехать за день, и встретилось ему стадо дойных коров - все одной хорошей породы. Опять сильно удивился Уастырджи и спросил он пастухов:

- Чьи же это коровы?

- Коровы нарта Маргудза.

Удивленный Уастырджи проехал дальше. Еще день миновал, и приблизился он к какому-то селению. Видит он, на окраине селения сидят два старика. Один из них пасет телят, другой ягнят, и они беседуют друг с другом.

- Добрый вам вечер! - приветствовал их Уастырджи.

- Пусть к тебе, гость, милостив будет бог! Прибывай к нам в добром здравии.

- Простите за вопрос мой, но не скажете ли вы мне, где живет нарт Маргудз?

Удивились старики этому вопросу: что за человек, который не знает, где живет нарт Маргудз? Уастырджи сказал им:

- Не судите меня строго, я издалека приехал.

Посмотрели старики друг на друга и сказали:

- Значит, есть еще страна, в которой Маргудз не побывал.

И они сказали Уастырджи:

- Ладен ты, красив, и конь твой снаряжен богато. Поезжай по главной улице селения и скоро увидишь ты семь домов для гостей. Самый высокий - для небожителей, пониже его - для алдаров, еще ниже - для свободнорожденных, а самый низенький - для людей, рожденных в яслях, - кавдасардов и всяких других людей. Коновязь у гостевой для небожителей - золотая, а дорожка от коновязи и до дому - стеклом выложена. Коновязь возле гостевой для алдаров - серебряная, а дорожка перламутром вымощена. Коновязь возле гостевой для свободных людей - из меди сделана, а дорожка сосновыми досками покрыта. Коновязь для кавдасардов и всех других людей - из дерева сделана, а дорожка соломой устлана. По тому, молодой человек, как ты выглядишь, тебе остановиться надо в доме для небожителей.

Поехал Уастырджи. Вот и дома, Отведенные для гостей. Разглядывая их, подумал он: «Нет, не возвышу я себя над другими. Остановлюсь там, где останавливаются кавдасарды».

Сошел он с коня возле гостевой для кавдасардов, привязал коня своего к деревянной коновязи, а сам пошел в дом. Выбежали прислужники Маргудза и увидели коня нового гостя. Подковы у него из золота, седло и сбруя - драгоценностями осыпаны. И увидев такого чудесного коня, не решились слуги войти к гостю, а поднялись в покои к Маргудзу и сказали ему:

- Прости нас, но в нашу гостевую для кавдасардов прибыл гость. Мы же, обойдя вокруг его коня, видим, что такой это конь, какого нет и у небожителей, нас посещавших.

Сказал им Маргудз:

- Идите и узнайте у него, кто он и откуда.

Заглянули слуги в окно гостевой, но не посмели войти туда. В гостевой был зажжен свет, но доспехи гостя светили сильнее света. Опять поднялись слуги в покои Маргудза и сказали ему:

- Мы войти к нему не решились, а только на него посмотрели, - видно, что он печален. Удивителен вид его.

Любопытно стало Маргудзу:

- «Ведь из моих прислужников есть такие, что и небожителей сопровождали. Так что же это за человек, перед которым они робеют? Много слышал я об Уастырджи, но видеть его мне не пришлось. Дай, кликну-ка я тревогу, говорят, Уастырджи к тревоге очень чуток. Если это он, то я сразу узнаю».

И тут выпустил Маргудз черную лисицу, такую, что каждый ее волос, подобно солнцу, смеялся и, подобно звезде Бонварнон, блистал.

Погналась молодежь за лисицей по равнине, но лисица прибежала обратно, к околице селения. Пробежала она посреди селения по главной улице.

- Беда! - закричали тут женщины, у которых был нрав побойчее. - И чего это мечется по степи сумасшедшая наша молодежь? Зверь-то ведь - вот он!

Где не будет слышен крик женщины! В гостевой для кавдасардов услышал его и Уастырджи. Выбежал он из дома и вскочил на коня.

Тут одна из женщин сказала ему:

- Как не стыдно тебе, юноша? Зверь уже пробежал, люди поскакали за ним, - почему ты отстал от других? Если ты испугался, дай я на тебя свой платок накину...

- Подожди, огонь очага моего, я тоже постараюсь сделать все, что в моих силах.

Поскакал Уастырджи, мигом догнал лису и поднял ее на копье. Идет он по улице, высоко несет на копье лисицу, а люди идут за ним следом, удивляясь его ловкости, осанке и красоте.

Маргудза тоже удивило проворство гостя, и он выехал навстречу ему на коне.

- Во здравии прибывай к нам! - приветствовал он гостя.

Гость и хозяин, любезно беседуя, дошли до двора Маргудза. Занял Маргудз разговорами гостя и, вместо гостевой для кавдасардов, привел его в гостевую для небожителей. Тут опомнился Уастырджи.

- Ведь не здесь остановился я.

И хотел он отвести своего коня к деревянной коновязи. Но прислуживающие слуги не пустили его туда, и пришлось ему войти в гостевую для небожителей.

Принесли ему фынг, уставленный едой, и он сказал:

- Вы простите меня, но, хотя я еще молод, все же, пока не придет Маргудз, не притронусь к еде.

Рассказали Маргудзу о том, что гость не притрагивается к еде. Надел Маргудз башмаки, из слоновой кости выточенные, накинул на плечи соболью шубу и вошел в гостевую.

- Добрый вечер тебе! - сказал он гостю.

По обычаю оказали они почести друг другу, сели за стол, стали есть и пить.

Уастырджи, глядя на Маргудза, думал: «Боже, нет на свете такого человека, которому ты не послал бы счастья. Но кого же ты на этот раз осыпал счастьем? Ни роста у него, ни осанки, а на лице даже носа нет. Значит, можно ли назвать его счастливым?» Поели, попили.

- Может, вместе и в поход отправимся? - предложил тут Маргудз гостю.

Согласился гость. И приказал тут Маргудз своим младшим:

- До рассвета двух коней мне из табуна приведите. До рассвета двух коней привели из табуна младшие. И Маргудз сказал Уастырджи:

- Конь твой утомился, поезжай в поход на любом из моих коней.

- Кроме своего коня, ни на чьем не смогу я поехать в поход, - ответил гость.

- Послушай меня, гость, утомился твой конь. Возьми лучше моего коня, а твой пусть пока отдохнет.

Посмотрел Уастырджи на улицу. Увидел, что к коновязи привязан оседланный конь - худой, с облезлой гривой и облезлым хвостом. Тут подумал Уастырджи: «Какого коня может дать мне тот, кто даже для самого себя жалеет лучших коней своих табунов?»

И спросил он Маргудза:

- На этом коне ты поедешь?

Маргудз ответил:

- Да, я поеду на этом коне.

- Но как же так? - спросил Уастырджи. - Ведь не мать же твоя родила тех коней, что я видел в твоих табунах? Иначе чего ты их так жалеешь? Почему не поедешь на лучшем из них?

И ответил ему Маргудз:

- Неразумен ты, гость. Разве не знаешь ты, что по внешности не судят о силе.

- Что ты за человек? - сказал Уастырджи. - Ну, подумай сам, что скажут люди, когда увидят тебя на этаком коне рядом со мной?

- Ну, разве можно тебя назвать разумным гостем? Ведь я же сказал тебе: не по внешности судят о силе.

- Но разве нет в твоем табуне коня пригляднее по внешности, но чтобы по силе он был бы одной крови с этим? - спросил Уастырджи.

Не понравились Маргудзу слова гостя и сказал он:

- Стоит жаркая пора, жалеть надо хороших коней.

И тут Уастырджи ничего не ответил Маргудзу. Отправились они и три дня ехали без остановки. На четвертый день, рано утром, сказал Маргудз:

- Если мы до вечера не доедем до цели, напрасен будет весь наш поход.

И они снова двинулись в путь. Тут начал уставать конь Уастырджи. Хлещет его Уастырджи плетью, пробежит он немного рысью и опять начинает сбавлять шаг. А худой конь Маргудза, с облезлой гривой и облезлым хвостом, так мчится вперед, что взглядом за ним трудно угнаться. Обернулся тут Маргудз к Уастырджи:

- Подгони-ка хорошенько своего коня. К вечеру должны мы быть на месте. Не мать же твоя родила его, - чего ж ты его жалеешь?

Дернет Уастырджи поводья, прибавит конь шагу и тут же опять сбавляет шаг, и снова отстает Уастырджи.

- Что за молодежь пошла? Пережить бы вам всех своих родных! - сказал Маргудз. - И чего это нынешние молодые люди так жалеют своих коней? Конечно, у коней этих золотые подковы, но копыта, верно, мягки, как лягушечьи лапки.

Только головой покачал Уастырджи на эти слова и подумал про себя:

- А какой же породы его конь, какого же рода он сам? Даже у небожителей не видел я им подобных.

Река перерезала им дорогу. Встревожился Уастырджи, увидав реку: «Если нужно нам перебраться через эту реку, то ведь мой усталый конь не справится с ней и она унесет нас».

Маргудз хлестнул своего коня, и конь его, даже не замочив копыта, перенес его через реку. Уастырджи поскакал за ним, но конь его не смог прыгнуть через реку, оказался в воде, и река понесла его. Вернулся тогда Маргудз, посадил Уастырджи к себе на круп коня своего, а коня Уастырджи он повел за повод, и тот, как бревно, тащился за ним по воде.

- О, чтоб стать вам наследниками ваших родных, нынешние юноши! Подобно кошке фыркаете вы, попав в воду, - так говорил Маргудз.

К вечеру доехали они до границы чужой страны, - туда, куда направлялись. Маргудз тут сказал Уастырджи:

- Ты подожди меня здесь, а я кругом оглянусь. Взобрался он на высокую вершину. А когда вернулся назад, Уастырджи увидел, что он плачет.

- Маргудз, хозяин мой гостеприимный, неужто ты так слезлив?

- Как же мне не быть слезливым? Взберись-ка вон на ту вершину и оглянись кругом. Но только смотри, чтобы тебя не заметили.

Взобрался Уастырджи на высокую вершину, снял шапку и осторожно огляделся: «О, боже, что это за чудо? - подумал он. - До сегодняшнего дня только на небе видел я солнце, а сейчас вижу его на земле!»

Спустился он вниз и сказал старому Маргудзу:

- До сей поры только на небе видел я солнце, но на земле вижу его в первый раз.

- Это не солнце, гость мой, - это медный котел, но такой, котел, что напитка, однажды сваренного в нем, хватает на семь лет, и потом каждый день сколько ни пей, а котел делается все полнее и полнее. Чудесное свойство имеет этот напиток - если смочишь им лоб новорожденному, то ребенок целый год не нуждается в груди. Сокровищем наших предков был этот большой котел, но силой отняли его у нас Донбеттыры.

- Сделаем все, что можем, - сказал Уастырджи.

И когда совсем рассвело, превратился Уастырджи в черную лисицу такую, что каждый волос ее, подобно бубенцу, смеялся и, как колокольчик, звенел. Пробежала лисица по краю селения, кинулись за ней лучшие из молодежи. Еще раз пробежала она и даже детей и стариков увлекла за собой.

А Маргудз превратился в орла, такого орла, что не меньше бурки было каждое крыло его. Толщиной с березу была каждая нога его, и как наковальня нартской кузницы - его голова.

Когда все селение гналось за лисицей, старый Маргудз, описывая в воздухе круги, плавно спустился в селение, схватил когтями котел за два его уха и унес котел прочь.

А в это время лисица, высунув язык и тяжело дыша, скрылась от погони. Встретились Маргудз и Уастырджи, снова превратились в людей, быстро вскочили они на коней и двинулись в путь.

Когда опять подъехали они к берегу реки, совсем выдохся конь Уастырджи. Тут Маргудз посадил Уастырджи позади себя, коня же его повел на поводу, ударяя его плетью по нижней части брюха, и конь Уастырджи поплыл за ними. И когда они переправились на другой берег, Маргудз так сказал:

- О, боже, как сердце мое болит за гостя, так пусть всегда болит за гостя сердце того, кого люди считают достойным имени человека.

Сел Уастырджи на своего коня, - теперь он ничего не боялся.

Добрались они до высокого кургана, сошли с коней и пустили их на траву. Уастырджи стал сторожить коней, а Маргудз взобрался на вершину кургана и стал молиться. И столько слез пролил он на курган во время этой молитвы, что земля на кургане стала влажная.

После этого сели они опять на своих коней и разъехались: Маргудз направился в свою сторону, а Уастырджи к себе.

Расставаясь, поблагодарили они друг друга:

- Ничего нет дороже гостя, - сказал Маргудз и подарил Уастырджи чудесный медный котел.

Вот едет Уастырджи домой, раздумывает о всем, что произошло, и удивляется:

- С каким доблестным человеком встретился я, ведь даже среди небожителей не встречал я такого! Но как мог лишиться носа этот доблестный человек? Право, лучше мне умереть, но должен я узнать об этом деле.

Повернул он коня своего и догнал Маргудза.

- Подожди-ка меня, мой гостеприимный хозяин, - сказал Уастырджи. - Три вопроса хочу задать я тебе. Во всем ты ладен, Маргудз, но как это получилось, что лишился ты носа? Ты уже стар, но почему нет у тебя жены? А третий вопрос такой: о чем ты плакал, когда молился на кургане?

- О, гость мой, лучше было бы, если бы ты не спрашивал меня обо всем этом. Но раз ты спросил, расскажу я тебе о своих делах. В молодости я был таков, что какой бы зверь ни пробегал по черной земле, я по запаху узнавал его - такой был нюх у меня. Три сестры-красавицы жили под небом. Одна стала моей женой, на второй женился Уацилла, а на третьей - Уастырджи. Где я только ни побывал в то время! Часто бывал я в походах. Возвращался я, однажды, из дальнего похода, и вдруг из спальни моей донесся запах незнакомого мужчины. И, почуяв этот запах, вскочил я на того коня, которого ты видишь, - от чертей происходит эта порода, - и мигом примчался домой. Вбежал в дом, вижу рядом с женой моей спит кто-то. Выхватил я свой меч, изрубил их на куски, а сам лег спать в покое для гостей. Утром слышу: плачут нарты на моем дворе. Я вышел к ним и, будто ничего не знаю, спросил их: «О чем плачете, нарты?»

- О чем плачем? - сказали они. - Да ведь вчера ты зарезал своего сына и свою жену.

Похоронили их, и, вернувшись с кладбища, я отрезал себе бритвой нос. Под тем курганом, на котором лил я слезы, находится их могила. Вот так-то, гость мой. И сказал тут Уастырджи:

- Вернемся к тому кургану, где они похоронены и помянем их.

Подошли они к кургану, раскопали могилу. Уастырджи снял свою бурку и расстелил ее рядом с курганом.

- Ну, а теперь, хозяин мой, вынеси покойников и положи их на эту бурку.

И когда Маргудз выполнил его слова, Уастырджи ударил войлочной плетью по останкам женщины и мальчика, вмиг ожили они. Войлочной плетью провел он по носу Маргудза, и снова вырос нос на лице Маргудза.

- Не знаешь меня, Маргудз? - спросил Уастырджи.

- Нет, - сказал Маргудз.

- Я небесный Уастырджи.

И, попрощавшись с ним, Уастырджи взлетел к себе домой, и обрадовались ему небожители.

- Не сердись на слова моей младшей жены, - сказал Уастырджи старшей жене. - Хотя нарт Маргудз земной человек, но так же, как я, мужественен он.

И сказал он своей младшей жене:

- Много страданий принял я из-за тебя, но зато подружился с доблестным человеком.

И ответила ему младшая жена:

- Без всякой вины пропала сестра моя, жена Маргудза. Ты же все силы свои отдаешь, чтобы помочь людям. Вот и упомянула я о Маргудзе, надеясь, что ты не оставишь его без своей помощи.

- Пусть успокоится твое сердце. Я вернул к жизни сестру твою и сына ее, - сказал Уастырджи.