Ошибка биолога

Ошибка биолога

Профессор Цедербаум стал известен в научном мире сочинением: «Естественные законы эстетики».

Особенное впечатление произвел том XI, в котором излагалась теория внешних влияний на человеческий зародыш.

Цедербаум утверждал, что от самых некрасивых родителей могут родиться дети античной красоты, если будут приняты соответственные меры. И обратно, при некоторых неблагоприятных условиях, от Адониса и Венеры может произойти чрезвычайно уродливое поколение.

Все дело, по его мнению, в тех впечатлениях и настроениях, которые переживают оба супруга, особенно же будущие матери.

Огромное значение придавал ученый профессор и медовому месяцу. Новобрачные должны окружить себя исключительно красивыми предметами, посещать музеи, картинные галереи, но отнюдь не смотреть продолжительно на произведения искусства, где изображено безобразие. Но особенно следует остерегаться смотреть на калек-нищих, уличных босяков и на безобразных животных. Очень опасны в этом случае морской спрут, черепаха, ящерица, змея и крокодил. Лучше избегать общения и с кошками, собаками, обезьянами. Совершенно воспрещается посещение зоологических садов…

Подробнейшие советы этого рода не уместились в томе XI, почему Цедербаум выпустил добавочно тома XII и XIII, в которых развил теорию антиэстетического влияния на человеческий зародыш насекомых, слизняков, червей и даже инфузорий, видимых в микроскоп лишь при увеличении в 5000 раз.

В конце XIII тома Цедербаум обещал выпустить новую серию томов, в которые войдут его дальнейшие работы.

Ученые критики, восторгавшиеся этим колоссальным трудом и называвшие его научным откровением, с особым восхищением цитировали одно место:

«Решающее значение для красоты будущего поколения имеет момент, когда девушка, вступившая в брак, становится женщиной. Если при этом имели место благоприятствующие влияния, то натура женщины, как консервативная, удерживает способность проводить линию красоты и при следующих деторождениях даже в том случае, когда благоприятствующие влияния не повторяются».

Книга Цедербаума разошлась первым изданием за один месяц и издатель приобрел сейчас же от ученого право на второе — за увеличенную цену. Но не одни деньги явились результатом его знаменитой работы: самолюбие Цедербаума было удовлетворено сверх меры массой благодарственных писем и телеграмм.

Содержание их было одно и то же: «Вступивши в брак 9 месяцев тому назад и следуя вашим советам, уважаемый профессор, мы были поражены блестящими результатами — первый плод нашей любви несравненной красоты при явных признаках гениального ума».

Все эти благодарственные отзывы Цедербаум собрал в томе XIV второго издания своего сочинения, расходившегося с таким же успехом, как и первое.

Ученый торжествовал. Академии всех стран избрали его в почетные члены. Литература о его теории на различных языках достигла 12.750.277 экземпляров. Редактор «Нью-Йорк геральда» прислал каблограмму с предложением уплатить 100 долларов за букву научно-популярного фельетона. Образовалась «Лига увековечения памяти Цедербаума при жизни» и подписка шла с огромным успехом.

В городке, где Цедербаум проводил лето, население сделало в честь его празднество. Сотни детей, одетых в белое, с розами в руках собрались на улице под балконом ученого и пели гимн, сочиненный школьным учителем:

После гимна школьный учитель произнес речь об Аполлоне Бельведерском, Ахиллесе и Александре Македонском.

За ним выступил пастор и объявил, что сочинение Цедербаума вполне соответствует Библии, так как человек создан по образу и подобию Божию; Бог же есть совершенство красоты.

Случившийся же здесь полковник Пальц попросил слово и сказал речь mit Bomben und Granaten[4]:

— Сила, здоровье, красота — одно и тоже. Нам нужны здоровые и красивые рекруты для осуществления мирового владычества Германии. Отцы и матери, следуйте советам профессора Цедербаума! Пусть дети ваши будут сильны и красивы! Мы завоюем с ними весь мир! На Восток, друзья, дружным натиском! Вперед, вперед! Слышите грохот выстрелов из двенадцатидюймовых пушек наших дредноутов? Слышите взрывы торпед, бросаемых цепеллинами на их крепость? Святой Михель огненным мечом осеняет Германию! Вперед, вперед! Да здравствует император! Да здравствуют наши сильные войска и флот! Да здравствует профессор Цедербаум!

Ученый стоял на балконе и из глаз его лились блаженные слезы.

Но всякое счастье так непрочно.

В научном журнале, стоявшем в оппозиции к академической науке и сеявшем всегда смуты и раздоры, появилась статья биолога Фукса, написанная в чрезвычайно резких выражениях:

«Цедербаум — типичный представитель научного шарлатанства. К вопросам физиологии и биологии он прилагает умозрительный метод или, попросту говоря, пишет под видом научного исследования всякий вздор, который ему взбредет в голову. Наука о развитии зародыша (эмбриология) не терпит беспочвенных фантазий, достоверны лишь наблюдения и опыт. Имел их г. Цедербаум? Нет. Благодарственные отзывы, которыми он наполнил XIV том своей шарлатанской макулатуры, никакого научного значения иметь не могут и, вернее всего, просто фальсифицированы самим г. Цедербаумом для саморекламы. Родители всегда считают своего ребенка, особенно первого, идеалом красоты и гением, хотя бы он был уродом и идиотом. Следовательно, наблюдений г. Цедербаум не имеет. Опытов также. Что же остается от всей его нелепой теории? Несмотря на все научное невежество, проявленное г. Цедербаумом, мы надеемся, что он знает термин: „показательный опыт“. Пусть покажет!»

Невозможно описать негодование Цедербаума. Но что он мог возражать этому проклятому Фуксу?

Единственным способом посрамить врагов было принятие вызова.

Цедербаум, доживший холостяком до 52 лет, женился с научной целью на двадцатилетней и непорочной девице Вильгельмине.

— Я им докажу! — шептал профессор, стоя рядом с юной, пышной невестой перед пастором, благословляющим счастливую чету.

«Показательный опыт» был обставлен по всем требованиям науки.

Правда, Вильгельмину никак нельзя было назвать дурнушкой и молодежь, особенно военная, не давала ей прохода на улице.

Но сам профессор оставлял желать многого в эстетическом отношении. Его подбородок походил на нос, а нос на подбородок. Выходило что-то вроде клещей и являлось большое сомнение о возможности поцелуя. Лицо, конечно, все бритое. Голова совершенно не нуждалась в парикмахере и представляла блестящий шар с седой бахромой, идущей от уха к уху через затылок.

«Опыт» начался с кареты.

— Милая, не смотри ни на что, даже на меня. Лучше всего закрой глаза.

И Вильгельмина ехала, зажмурившись, чтобы не получить антиэстетических впечатлений.

На квартире новобрачных все было приготовлено согласно теории Цедербаума.

Красота и красота!

В обоях, коврах, мебели, особенно в картинах и статуях.

Воздух был напоен нежным ароматом ландыша.

Повсюду цветы скрывали неэстетичность оконных рам и резко-геометрических углов.

За ужином, на который не было приглашено ни одного постороннего, будущие супруги ели только все красивое. Цедербаум незаметно накрыл салфеткой омара. В главе 24-ой XII тома «Естественных законов эстетики» было сказано: «Вид ракообразных должен особенно дурно влиять на красоту зарождающегося ребенка».

Наконец, молодые удалились в спальную.

Она была залита розовым светом, как наиболее благоприятствующим. На середине комнаты стояло мраморное ложе, окруженное обнаженными статуями лучших античных образцов. Курильницы источали фимиам.

Цедербаум обратился к новобрачной с пространной речью, объясняющей научную цель «показательного опыта», и просил убедительно не спускать глаз с прекрасных изваяний.

Затем, рассказав подробно о Леде и лебеде, удалился. Соскучившись, Вильгельмина легла спать. Внезапно отворилась дверь и Цедербаум явился в лебединой одежде, игриво махая крыльями и закругляя длинную шею…

Через девять месяцев Вильгельмина со счастливой улыбкой указала ему на колыбель. Профессор бросился исследовать ребенка. Несмотря на протесты кормилицы, он распеленал маленького Ганса и отступил в изумлении. Перед ним на подушке с кружевной оборкой лежало существо, все покрытое волосами, с непомерно длинными руками, с выдавшимися челюстями и огромным ртом.

— Обезьяна! Орангутанг! — закричал не своим голосом ученый и бросился в свой кабинет. Через месяц он сообщил в брошюре подробно о результатах «показательного опыта», развив новую «теорию контрастов». Изобилие эстетических впечатлений (мраморные статуи, сам профессор в образе лебедя) привели воспринимающий организм женщины к реакции атавистического характера, ясно доказывающей истинную натуру предков человека. Признав неудачность первого показательного опыта, Цедербаум обещал публике вторую повесть именно по новой теории контрастов.

Супружеская спальня была переполнена чучелами горилл, орангутангов, шимпанзе, гамадрилов, павианов и макак. Вильгельмина должна была смотреть на нищих-калек, босяков, морских спрутов, крокодилов и даже сам профессор вошел в святое святых одетым мандриллой.

Через девять месяцев Вильгельмина со счастливой улыбкой указала Цедербауму на колыбель. Но научное исследование дало тот же результат: маленький Фриц был волосат, как и его брат, руки длинные — ниже колен, выдавшиеся челюсти, огромный рот.

Профессор выпустил новую брошюру, в которой теория контрастов признавалась ложной и утверждалась прежняя теория эстетических и антиэстетических влияний.

Но после двух лет молчания заговорил снова биолог Фукс.

С обычной резкостью и грубостью высмеял он «показательные опыты» Цедербаума, упомянул даже о его лысой голове и закончил статью гнусным намеком на какого-то ротмистра Курц-Галопа, известного в 3-ем уланском полку своей необычайной волосатостью и обезьяньими руками.

Цедербаум развелся с Вильгельминой и отказался от «показательных опытов», но издал недавно XXVII том «Естественных законов эстетики», трактующий о влиянии циклонов и антициклонов на пол зарождающегося поколения.