Ошибка кота Люцифакса

22 Среди грешников

Ночные происшествия наполнили голову Филиппа множеством мыслей и вопросов, которые гудели в его голове, как рой мошек вокруг уличного фонаря. Наверное, поэтому он заметил Азиэля только тогда, когда было уже поздно.

Он шел от Сатины — ей нужно было написать сочинение, которое надо было сдать уже вчера — как рядом раздалось хлопанье крыльев. Филипп поднял голову и посмотрел прямо в черные дьявольские глаза. Все мысли и вопросы мгновенно испарились из его головы.

— Ой, да неужели же это наш гость из Аида сказал Азиэль и приземлился рядом с Филиппом. Его широкие крылья бесшумно сложились. Он улыбнулся, но между улыбкой и его черным взглядом расстояние было в несколько километров. — Как дела?

— Дела… — Филипп откашлялся. — Дела идут хорошо.

— Рад это слышать, — сказал Азиэль.

Он засунул руку в свои рыжие волосы, и они поднялись, образовав настоящий костер. Черные рога блестели.

— Ну так до свидания, — сказал Филипп и попытался обойти Азиэля. В ту же секунду перед ним распахнулось черное крыло и перекрыло ему дорогу.

— И куда же ты направляешься, ангелочек?

— Мне надо…

— Тебе надо закрыть ротик, — прервал его Азиэль и сильно стукнул крылом, так что Филипп ударился о стоявший на обочине бук с большими шипами. Он рассадил колено о шипы, потекла кровь.

Над ним возвышался Азиэль, и Филиппу показалось, что сам он становится все меньше и меньше. Он посмотрел по сторонам, пытаясь найти путь к отступлению, но ничего не было.

— Ты долго будешь искать помощь. — Азиэль щелкнул пальцами. — В прошлый раз тебе повезло, но сейчас девчонки рядом нет, никто не поможет.

— Говори о Сатине хорошо! — воскликнул Филипп и заметил, что ею гнев сильнее страха.

— Ну-ну-ну, щеночек показал зубки! — засмеялся Азиэль. — Дьявольская девчонка что-то с ним сделала. Позволь! — Дьяволенок наклонился, понюхал грудь Филиппа и изобразил язвительную улыбку. — Даже страх не может скрыть этот отвратительный запах, да ты влюбился, ангел!

Азиэль встал, и теперь не было даже намека на смех в его свистящем голосе:

— Забудь о ней, дружок. Сатина предпочитает настоящих дьяволов. А не ангелочков!

— Я совсем не ангел! — Филипп буквально прорычал эти слова, получилось очень убедительно.

— Мне все равно, кто ты и откуда ты, — сказал Азиэль и постучал кончиком хвоста по груди Филиппа. — Ты помешал нам воровать яблоки. Это ты виноват в том, что старый дурак чуть не оторвал мне хвост! Такие дела требуют мести. В этих местах.

Он схватил Филиппа за шею и потащил его по улице. Филиппу пришлось бежать, чтобы успевать за ним. Несколько раз он падал, но Азиэлю это было безразлично. Он только крепче сжал его за шею и продолжал тянуть Филиппа, ноги которого тащились по земле.

— От-пу-сти! — стонал полузадушенный Филипп. — От-пу-сти, а то я закричу!

— Кричи на здоровье, ангелочек. Здесь никто на это не обращает внимания!

Филипп делал попытки освободиться и нечаянно наступил Азиэлю на хвост.

— Вот, Дьявол! — закричал тот и поднял Филиппа так, что его ноги повисли в воздухе.

Перед лицом Филиппа появился огромный кулак, и все вдруг стало неотчетливым. В его глазах запрыгали синие точки, и какое-то время он не мог понять, что произошло. Откуда взялась кровь, капающая ему на руки?

— Вы только подумайте! — голос Азиэля пробился через вату, которая почему-то забила уши Филиппа. — У ангелов, оказывается, есть кровь!

В глазах Филиппа появились слезы, но он не плакал. Даже близко не было, чтобы он заплакал. Черт его побери, если он доставит такое удовольствие Азиэлю!

Рыжий дьяволенок потащил его за угол, где на них обрушился грохот цепей, крики и свист кнутов.

На большом покрытом грязью поле теснились закованные в цепи мужчины и женщины. Каждый нес тяжелый камень, острые края которого в кровь рассекали кожу. Эти камни они несли через все поле, как будто там возводилось огромное сооружение. Но где оно, Филипп не увидел.

И похоже, что другие грешники несли эти же камни обратно.

— Пошевелитесь, ослы, ленивые! — кричал грагорн, стоявший на небольшом возвышении. Он был большой и черный, как жуткий гот, и его кнут летал над потными лицами грешников. — Вы думаете, что на курорт приехали? А ну, таскать камни!

— Вот что делают с такими подонками, как ты, — прошептал Азиэль и потащил Филиппа на поле.

Зелля была мягкой, как ртуть, и он мгновенно провалился до лодыжек. Что-то звякнуло: это Азиэль приковал его к цепям группы грешников.

— Приятно поработать, ангелочек, — сказал Азиэль. — Приступай. Конец работы наступит… Да никогда он не наступит!

Он взмахнул крыльями, с довольным смехом взлетел и исчез в темной ночи.

Ноги Филиппа стали быстро тонуть в грязи. Вскоре она доходила ему до колен.

— Надо ходить, — прозвучал сиплый голос.

Филипп повернул голову и увидел пару глаз на измученном лице. — Надо ходить, а то ты утонешь.

Мужчина, в бороде которого были видны комки глины, помог Филиппу выбраться. Он был стар, но его глаза выглядели еще старше. Он был здесь очень давно.

— Что вы делаете? — спросил Филипп. — Что строите?

— Ничего мы не строим, — ответил мужчина. — Мы носим камни с одного края поля на другой. А другие носят эти же камни назад. Так проходит время.

— Но… — Филипп посмотрел на большое количество людей, которые брели по полю. — Это же не имеет смысла.

Мужчина кивнул:

— Разве не то же самое происходит с большинством других видов наказания?

— Прочь с дороги! — Огромный пыхтящий мужчина с колоссальным камнем на спине шел навстречу им, грязь разлеталась во все стороны. — Прочь с дороги, говорю!

Гигант шел прямо на них, но старик, который помог Филиппу выбраться их грязи, даже не пошевелился. Он покачал головой:

— Обойди.

Гигант остановился. На лбу у него было круглая дыра над правым глазом размером с грецкий орех.

— Держи рот закрытым, Давид, если бережешь зубы! — прорычал он.

— Подходи! — холодно ответил старик. — Я тебя победил, Голиаф, могу победить и снова.

Гигант свирепо фыркнул, но не ответил. Потом пнул ногой грязь и обошел их.

— Голиаф, — прошептал Филипп и представил себе большую дыру во лбу гиганта. Потом посмотрел на щуплого старика. — Давид, так вы Давид? Давид с пращой[11]! — Я самый, — сказал старик, и гордость мелькнула в его красных глазах.

— Но почему… Разве… Я думал…

Слова застревали в горле Филиппа.

Многого из того, что происходило в Подземном царстве, он не мог понять. Но вот это было полным безумием. Все дети знали историю о Давиде маленького роста, который убил гиганта Голиафа выстрелом из пращи, и все знали, что Давид — герой.

— Почему вы попали сюда?

Свет в глазах Давида потух, и он стыдливо опустил голову.

— Обо мне рассказывается много историй, а не только та, где я и Голиаф, — сказал он тихо. — Я был королем, очень жадным. И одна женщина… — Голос совсем пропал, а когда вернулся, источал стыд. — Ее звали Вирсавия, она была замужем. В то время мой народ воевал с аммонитами. Я отдал приказ, чтобы ее муж Урий был послан в бой. Два дня спустя его убили, и я смог заполучить мою Вирсавию.

Он поднял голову, и Филипп увидел слезы в его глазах.

— Поэтому я здесь и вечные времена буду таскать камни.

Он повернулся и пошел. Филипп попытался догнать его, но ноги опять завязли в грязи.

— Подождите! — крикнул он. — Давид, подожди! Вы должны мне помочь!

Но Давид уже исчез в толпе. Филипп выбрался из грязи и схватил первого попавшегося мужчину, который вздрогнул от его прикосновения.

— Вы мне не поможете…

— Отпусти! — испуганно закричал мужчина и высвободился из рук Филиппа. — А то ударят кнутом!

— Но это ошибка! Я вообще не должен быть здесь! Раздалось много голосов:

— Я тоже.

— И я.

— Я с самого начала это говорю, но меня никто не слушает. Вообще никто не слушает!

— Всем закрыть рот и шевелить ногами! — прорычал грагорн с возвышения, и Филиппу показалось, что воздух взорвался, когда кнут засвистел над их головами.

Гнусавое бормотание тут же мгновенно прекратилось, грешники двинулись дальше. Филиппу пришлось двигаться вместе с ними, чтобы не оказаться втоптанным в грязь.

Он очень скоро понял, что чем быстрее он идет, тем ему легче. А если долго стоять на одном месте, то начинаешь тонуть.

Поэтому Филипп пошел быстрыми шагами, думая о том, что бы такое сделать, чтобы выбраться отсюда.

— Помогите, если можете. Я… больше не могу.

— Заткнись, парень!

— Убери ноги, а то ударят кнутом.

Мир состоял из камня, грязи, пота и крови. Ничего другого не было.

Филипп с громкими стонами шел по грязи, спотыкаясь о свои собственные ноги, и заметил, что камень, который он нес, сделал вмятину на его руке. Но боли больше не было. Он слишком устал, чтобы испытывать боль.

Сколько времени он пробыл здесь? Два часа? Двадцать часов? Он не имел об этом ни малейшего представления. Время погрузилось в грязь вместе с его ногами, и у него не было сил закончить хотя бы одну связную мысль.

Сначала он шел бодро, потому что так было легче. Но вскоре наступили усталость и истощение сил, и теперь каждый шаг давался ему с таким трудом, что он практически не двигался.

Пот тек в глаза, все стало неотчетливым, Филипп спотыкался о свои цепи. Камень выскользнул, он упал в грязь. Никто ему не помог. Напротив, Филипп почувствовал, как они отскочили от него. Как будто он был опасным зверем.

Филипп попытался встать, но не смог. Руки не реагировали, ноги умерли, он чувствовал, как погружается в грязь.

Далеко вдали он услышал чей-то низкий голос, прокричавший что-то непонятное. Потом раздалось хлопанье мощных крыльев, словно прогремел гром.

Грязь пожирала его, проглотила кисти руки, руки целиком, ноги. Стало даже приятно, что грязь охлаждает его горячую кожу, и Филипп перестал что-либо делать, чтобы подняться наверх.

Последнее, что он услышал, прежде чем грязь заполнила уши и остановила все звуки, был сильный взмах кнута, который разорвал над ним воздух. Потом он почувствовал, как кто-то тянет его за лодыжку…

И потерял сознание.