Особенности межвидового скрещивания в открытом космосе

Глава 16. Вопросы и ответы

Глава 16. Вопросы и ответы

Семен ожидал увидеть планету, но «Красавец» прибыл к армаде военных звездолетов, дрейфующих на фоне незнакомой ярко-оранжевой звезды. Здесь были и устрашающие «крабы», и громадные «мокрицы» и сотни, если не тысячи мелких корабликов от фрегатов до одноместных истребителей. Но самым впечатляющим был громадный конструкт, похожий на две соединенных основаниями трехгранных пирамиды. Этакий волчок размером с пятую часть Луны, вокруг которого застыли остальные корабли. Все они издалека напоминали застывший в воске рой жутких насекомых.

— Я думал, мы прибудем в столицу, — сказал землянин.

— Опасно, — ответила тапси. — Флот мобилен, а планету никуда не спрятать.

— Логично.

— Королева ждет нас на флагмане. «Возмездие» — это не просто корабль, а скорее орбитальная станция со струнным двигателем. В ней совмещены орудийные палубы, ангары для истребителей, лаборатория и производственный цех. В военное время Шадара управляет Конфедерацией планет именно отсюда.

— Шадара? Впечатляющее имя.

— Ее Величество ведет себя прохладно и отчужденно в силу этикета, но на самом деле она добрая.

— На словах вы все милые и пушистые, — фыркнул парень.

— Если события на Лазарре показались тебе неприятными — готовься к вещам куда более страшным.

Семен вздохнул и промолчал.

Катер окружили истребители и сопроводили к шлюзу. В отличии от стерильной белизны «Возрождения», на флагмане преобладали нежно-зеленые оттенки. Наверное, напоминали инсектоидам сочную травку родной планеты. Жуки ведь травой питаются, так?

А еще тапси умели правильно распределять рабочее пространство. Никаких высоченных потолков и просторных коридоров на «Возмездии» не водилось и в помине. Все компактно и эргономично, особо не разбегаешься. К счастью, человек в разы меньше хитиновых пришельцев, поэтому клаустрофобия ему точно не грозит.

У трапа почетных гостей (или пленников?) встретили трое гвардейцев и сопроводили в кабину грузового лифта. Подъем длился довольно долго — еще бы, учитывая размеры корабля, — и все время спутники хранили напряженное молчание. У Семена неприятно засосало под ложечкой — с каждой секундой волнение нарастало. Вообще удивительно, как ему удавалось сохранять хладнокровие после «ободряющего» совета Шэвви. Он понятия не имел, что ждет его впереди. Ясно только одно: ничего хорошего. Оставалось надеяться, из плохой и очень плохой новости все же сообщат первую.

Бронированные створки открылись, группа вышла в ярко-освещенное помещение с двумя рядами терминалов вдоль стен. За ними сидели краснокожие (понятно, что хитин — не кожа, но не краснохитиновыми же их называть) женщины и увлеченно водили пальцами по голографическим клавиатурам.

В дальнем конце залы виднелись дверцы второго лифта — поменьше, рядом почетным караулом стояли гвардейцы с плазмерами наперевес.

— Аналитический отдел, — подсказала Шэвви. — Собирает всю поступающую информацию и выдает королеве в виде тезисов.

— Меня мало волнует ваша политика. Я здесь не для экскурсии.

— Не надо злиться, Семен. Мы желаем тебе лишь блага.

Парень просто махнул рукой. Смысл в десятый раз повторять, что каждая собака в этой галактике ничего иного ему не желает. Но на деле все выходит совсем наоборот.

Стражники по-военному повернулись лицами друг к другу и одновременно коснулись округлых выступов на стене. Створки бесшумно расползлись в стороны, открыв взорам прибывших тронный зал. Он очень походил на обитель Древней, куда землянин то и дело попадал во снах. Треугольный свод, матовое покрытие, высокое кресло в центре и терминал перед ним, только обычный, голографический.

При появлении гостей Шадара встала, сложила руки на животе и поклонилась. Она оказалась довольно низкоросла и худощава для тапси. Лицо скрывала овальная золотая маска с вертикальными прорезями для глаз, с шеи свисали широкие позолоченные лоскуты с неизвестными символами. Они шли через грудь и сходились чуть ниже пояса, превращаясь как бы в набедренную повязку, закрывающую промежность. В отличии от рядовых жуков королева носила обруч с похожими на дреды короткими жгутами, о предназначении которых можно лишь гадать.

— Здравствуй, — прозвучал мягкий бархатистый голос, слегка приглушенный маской. — Я рада, что спустя столько смертей и недопонимания мы наконец-то встретились.

— Не жди, что повисну у тебя на шее, — фыркнул Дроздов.

Шэвви опустила голову, стыдясь и прося прощения за дерзость человека, но Семен этого не видел — девушки стояли позади него.

— Не жду, — с легким ехидством ответила королева. — Полагаю, отдохнуть и отобедать с дороги ты тоже не желаешь.

— Я желаю лишь одного — ответов!

— Твои спутницы вряд ли разделяют твое рвение. Они голодные, испуганные и усталые. Доверишь их моей защите и гостеприимству?

— Я уже никому не доверяю.

— Хорошо. Дабы раз и навсегда развеять все сомнения, позволь вручить тебе небольшой подарок.

Шадара что-то сказала на своем языке, и в залу немедленно вошла девушка с небольшим подносом. На нем лежал металлический шар размером с мяч для пинг-понга и нечто, напоминающее пистолетную рукоять со скобой и спусковым крючком.

Королева взяла непонятную штуковину и протянула Семену. Тот смерил ее подозрительным взглядом, но все же сжал в ладони.

— Нажми.

Крючок сухо щелкнул, а шар превратился в блестящего морского ежа. Сотни тонких длинных и невероятно острых иголок пронзили поднос насквозь, а прислужница, держащая его, невольно вздрогнула, с трудом подавив крик.

Секунду спустя иглы втянулись. Шадара сняла маску и положила на поднос, обнажив совершенно непримечательное лицо (для человека все жуки на одну физиономию, ага). Но хитин вокруг желтых глаз и губ был обведен черной тушью (вернее, ее местным аналогом), темные полосы пересекли щеки от скул до подбородка. Необычный макияж придавал тапси отдаленно людские черты.

Шадара взяла шарик, сунула в рот и проглотила.

— Какого…, - вырвалось у парня.

— Отныне жизнь предводительницы Старшей расы и владычицы двадцати одной планеты в твоих руках. Надеюсь, это немного растопит лед недоверия.

— Блин, да ты с ума сошла! Забери эту хрень!

— Это подарок.

— Слушай, мне весьма льстит такой способ завязать знакомство, но я не хочу уронить эту штуку или сесть на нее и случайно тебя укокошить. Не сочти за грубость, неуважение и все такое, но… на фиг. — Землянин положил рукоятку на исколотый поднос и отступил на шаг.

Неизвестно, могут ли жуки бледнеть, но прислужница словно выцвела глядя на развернувшуюся драму.

Королева взяла жуткое устройство и вдавила крючок пальцем. Глаза Семена сделались что блюдца, а волосы на затылке невольно зашевелились. Но вместо предсмертных воплей и корч женщина улыбнулась.

— Не бойся, активатор одноразовый. А знаешь, где колючий шарик? Вот колючий шарик!

Шадара разжала левую ладонь, где смирно лежал смертоносный еж. Дроздов был готов поклясться, что королева вообще не использовала эту руку за все время аудиенции. Как хреновина попала туда? Чертовы фокусы.

— Доверяй, но проверяй — ваша поговорка? Если бы ты хотел убить меня, то не стал бы сомневаться. Теперь я вижу, что мы на одной стороне. Теперь-то позволишь подругам отдохнуть?

— Ладно. Ты тоже могла прикончить нас десять раз. Или просто не спасать с Лазарра. Так и быть — по рукам, — Семен протянул ладонь.

Королева подошла к нему и ответила на рукопожатие.

— Настало время узнать неприятные вещи, друг мой. Идем.

Шадара направилась к лифту, парень следом. Никто не стал сопровождать их — человека либо считали неспособным навредить взрослой тапси, либо же на самом деле доверяли. Довольно странное отношение к тому, кто верой и правдой служил противнику и перебил несколько сородичей. Но, как говорится, не пытайся понять политику Старших.

Створки захлопнулись, кабина поехала вниз.

— Мы давно наблюдаем за тобой, — невзначай произнесла спутница.

— Да я заметил.

— Лараны надежно укрывали тебя от нас, мы не смогли пробиться через их информационную защиту. А все попытки установить контакт напрямую заканчивались провалом. Отчасти по нашей вине, отчасти из-за врагов.

— Отчасти из-за меня. Тогда, на станции.

— Судьба воина — ранняя смерть. Они прекрасно это понимают. Как и четыре сотни добровольцев, вызвавшихся на самоубийственное задание. Никто не сердится на тебя, если ты об этом.

— Все из-за Древней, да? Артефакты, технологии, вселенская мудрость… Вы за этим охотитесь?

— Отнюдь. Мы лишь пытаемся не дать спичке упасть в бочку пороха.

— Ага. Древняя — это бочка. А спичка — лараны?

— Твоя прозорливость достойна похвалы.

— А если у вас ничего не получится? Насколько силен будет взрыв?

— Настолько, что перевернет все сложившиеся устои. Ящеры обретут невиданное могущество и вместе с ним абсолютную власть. Война захлестнет галактику, перекинется на всю Вселенную и никогда не закончится. Однажды это уже произошло. Давным-давно, когда жили совсем другие Старшие, а нас и в проектах не было. Миры захлестнул всепожирающий пожар, Древней пришлось пойти на крайние меры, а затем создавать все с нуля. Тапси знали об этом и поклялись никогда не допустить подобного.

— Как вы узнали?

— От Нее самой. Она создала нас ради сохранения порядка. Поэтому мы отважились на прямой конфликт с ларанами. Лучше маленькая царапина, чем перерезанные вены.

Лифт замер, створки открылись. Семен увидел гигантский ангар, посреди которого на стапелях лежал ковчег. Ступень с маршевым двигателем демонтировали, стыковочный док и шлюз сняли, и ныне корабль напоминал барабан револьвера с капсулами-патронами. Десять тысяч криогенных установок на вращающихся кольцах. Их загрузили так плотно, что выбраться наружу колонисты смогли бы только после посадки. Корпус разделился бы на две половины, дав временное убежище лучшим детям человечества. Но судьба распорядилась иначе.

— Там никого нет, — сказала Шадара. — Не бойся.

Парень сглотнул. В ангаре царила неприятная тишина, усугубляющая сходство отсека с кладбищем. Инженеры и ученые не суетились рядом, как на голографии. Судя по всему, исследования закончились много лет назад. Неудивительно, ведь землянин нашел разбившийся транспортник с телами людей, пролежавший в ущелье хрен знает сколько времени.

— Пойдем. Понимаю, тебе тяжело, но лучше один раз увидеть, верно?

Они поднялись по лестнице в узкий технический коридор, пронизывающий ковчег от шлюза до головного модуля, где находится бортовой компьютер. Стены прохода образовывали ныне пустые криокамеры, на полу лежала решетчатая дорожка, вдоль которой стояли тонкие, но очень яркие лампы.

— Сто тридцать восьмая, — Семен остановился у капсулы со знакомым номером и провел пальцами по заиндевевшему пластику крышки: в ангаре поддерживалась достаточно низкая температура. — Моя.

— Идем. Времени мало.

— Да. Конечно.

Путь занял около десяти минут — настолько велик был Ковчег. С каждым пройденным метром землянин чувствовал себя все паршивее. Под желудком набух ледяной ком, ноги плохо слушались, то и дело сбиваясь с шага, кровь отхлынула от лица, во рту пересохло.

Страх стремительно нарастал. Сперва парень шел как ребенок к зубному. Потом как подросток на первое свидание. Как студент на первую сессию. Как игрок на решающий матч. Он шел по той самой «зеленой миле», только она вела не к электрическому стулу, а к жуткой истине, которую знать ой как не хочется, но надо.

Головной модуль выглядел так, будто в нем взорвали гранату. Серверные шкафы искорежены и опалены, пластик и даже металл расплавились, растеклись по изодранному смятому полу. Единственное целое устройство — терминал тапси, каким-то чудом подключенный к изуродованным разъемам.

— Тебе сказали, искусственный интеллект сошел с ума. Непохоже на сбой системы, правда?

— Что здесь произошло?

— Сейчас увидишь.

Шадара включила терминал и вывела на голоэкран зеленые строчки на черном фоне: бортовой журнал, куда искин вписывал параметрическую информацию каждые двадцать четыре часа полета. За четыреста лет их накопилась чертова уйма, но Семена интересовали последние отчеты.

— Нам стоило немалого труда восстановить данные. Читай.

Д. 109500. В 111 м. от К. обнаружен неопознанный объект, вкл. маневр уклонения.

Объект двигается тем же курсом. Расстояние 50 м.

Д. 109501. Объект подает сигналы, согл. защ. прот. 17/01 все попытки установления контакта извне блокируются.

Д. 109502. Защита взломана, скопирована база данных. Перехожу на новый режим шифрования.

Д. 109624. Объект приближается, дистанция сокращается. Вкл. маневр уклонения. Все попытки избежать столкновения не сработали, Ковчег протаранен, повреждений не зафиксировано.

— Не может поверить, что с ним состыковались пришельцы, — сказала королева. — Думает, врезался в метеорит или комету.

— Ага. А всю инфу тоже комета скачала? Хм… Выходит, они сто двадцать два дня изучали украденные данные, плетясь вслед за кораблем.

Д. 109625. Обн. внешнее открытие левого борт. шлюза. Незначительное падение давления. Разгерметизации нет. 3 объекта проникли в К. Аварийная ситуация, блокирую капсулы.

Попытка внедрения в систему, вкл. пост. обновление пароля. Система деблокирована, ком. строка включена. Запрос доступа к капсуле № 138. Капсула открыта, корабельная система жизнеобеспечения отключена.

Переход в спящий режим.

Отключение.

— При каждом физическом взаимодействии с компьютером включалась камера, — тихо произнесла Шадара. — Изображение последнего оператора собирали буквально по кусочкам, но, уверена, ты его узнаешь.

Картинка сменилась. Семен зарычал и с размаху ударил кулаком в стену, оставив на ней кровавые следы. Прямо на него смотрела Элурия, самозабвенно положившая пальцы на виртуальную клавиатуру.

Человек провел с ученой достаточно времени и пообщался более чем тесно, чтобы узнать ее из тысячи соплеменниц. Она даже бровью не повела, приканчивая без одного десять тысяч человек. Казнила почти всех выживших людей с привычной невозмутимостью на лице.

— Это… невозможно… Зачем? Зачем! — Дроздов привалился спиной к переборке и обхватил голову руками. — Она хотела возродить род людской. Какой смысл оставлять только меня и пытаться скрестить с хрен пойми кем, когда на борту пять тысяч молодых плодовитых женщин?!

— Лараны не занимаются сохранением видов. У них нет необходимых знаний и технологий. Из Старших рас они самые отсталые. Галл всего лишь историк и ксеноархеолог-любитель. Как и все работающие на правительство ученые, она ищет способ заполучить секреты Древней, дабы возвысить ящеров над всеми остальными. Понятия не имею, что ей удалось раскопать, но она прекрасно осведомлена о связи людей с Прародительницей.

— Бред какой-то… Если я ей так важен, зачем было постоянно подвергать меня смертельным опасностям?

— Идем.

Они вернулись к лифту и спустились на уровень ниже. Здесь царил настоящий мороз как в морге. Да и само помещение весьма его напоминало — квадратное в сечении, с низким потолком и блестящими металлическими стенами, вдоль которых тянулись столы с медицинскими инструментами. Перед ними стояли три черных саркофага с эмблемами корпорации Тапани.

— Увиденное может сильно шокировать, — предупредила Шадара.

— Сомневаюсь. Я уже настолько охренел, что дальше просто некуда.

— Держись поближе. Поймаю, если станет дурно.

— Да показывай уже, я тебе не пугливая малолетка!

Спутница коснулась пальцем узкой полоски в центре крайнего левого ящика. Крышка медленно откинулась, выплюнув клубы морозного пара. На дне лежало изуродованное тело в обрывках белого комбинезона. Одна нога оторвана до середины бедра, вторая — по колено. Живот сильно обожжен, глубокий порез наспех стянут скобами, чтобы не вываливались кишки. На руках осталось всего два пальца: большой и указательный.

Сперва Семен не понял, на кой ляд ему показывают этот пазл. Но когда дым рассеялся и взору открылось лицо мертвеца, парень едва удержался на ногах. Сердце пропустило удар, по телу прокатилась ледяная волна, голова закружилась. Инопланетянка схватила гостя за плечи, хотя он не собирался падать — так, на всякий случай.

Но парень этого даже не заметил. Он вытаращенными глазами пялился на самого себя. Ошибки быть не могло. Несмотря на сильное повреждение кожи, осунувшееся лицо и распахнутый рот человек словно в зеркало смотрел.

— Кто… это?

— Один из клонов Семена Дроздова. Мы попытались взять его катер на абордаж, но Элурия включила самоуничтожение. Это случилось девяносто четыре года назад.

— Зачем ей понадобилось… погоди, что? Сколько лет назад? Как такое, блин, возможно? Она что, построила машину времени и запустила моего клона почти на век в прошлое?

Шадара вздохнула и погладила парня по плечам:

— Семен… ты тоже клон.

— Ч-что?… Такого быть не может! Я помню все! Детство, юность, запись в программу, тренировки, отлет! Можно клонировать тело, но не память!

— Память можно скопировать. Не только ее, но и весь разум целиком. Вот доказательство.

Женщина открыла средний ящик. Там лежал Семен в костюме колониста. Что называется — как живой, только слишком бледный, чтобы сойти за спящего.

— Вот настоящий Дроздов. Но по факту вы ничем не отличаетесь. Те же гены, тот же разум. Элурия взяла образец ДНК и скопировала сознание, после чего уничтожила оригинал. К тому времени компьютер уже отключили, поэтому пришлось поработать руками. На лице мы нашли отпечатки чешуйчатых пальцев и ладони, а в организме следы асфиксии. Тебя придушили, пока ты бился в агонии из-за резкой разморозки.

Семен не знал, что сказать. Стоял, пошатываясь, с распахнутым ртом как труп из предыдущего саркофага.

— Помнишь колбы в заброшенном комплексе? В одной из них тебя и вырастили. Понятия не имею, сколько тел создала Галл, но знаю наверняка — больше одного она никогда не задействовала. Когда образец… выходил из строя по тем или иным причинам, сознание загружалось в следующую оболочку. Наверное, чтобы избежать путаницы, или чтобы два клона случайно не встретились на просторах космоса. Тапани отследила троих — все погибли. Первый — при взрыве, второго автопилот унес прямо в звезду, последнему прострелил голову боевой робот. Это случилось по чертовски глупой причине, никакой угрозы и в помине не было, поэтому твоей Валерии дали больше свободы, что и уберегло тебя на торговой станции. Мне жаль, но истина такова. Открыть третий саркофаг?

— Нет. — Семен сел на него и вцепился в волосы, не моргая глядя в пол.

— Успокоительное? Медикаментозный сон? Алкоголь?

— Нет. Скажи, девушки… Тила, Симпра, Юна… знают обо всем этом?

— Ни в коем случае. Они из нового набора. К тому же, эксперимент держится в строжайшем секрете. Особенно от младших.

— А что произошло со спутницами моих… его… клонов?

Шадара снова вздохнула.

— Понятно. И ради чего делать такое? Цель ясна, но как Галл собралась достигать ее? Ставя перед мной… нами… невыполнимые задачи? Подвергая опасности? Отправляя на испытания? В чем суть?

— Это ведомо лишь ей.

— Вот у нее и спрошу, — сквозь зубы процедил Семен. — Видит бог, лично спрошу.

Королева протянула человеку ладонь:

— Пошли отсюда.

Поддержка весьма пригодилась. Дроздов будто опять попал в странный сон, где встречался с Древней. Все в тумане, очертания расплывчаты, звуки приглушены. В таком состоянии он заблудился бы в собственной квартире, не говоря уже о гигантском корабле. Шадара вела его куда-то (может прямиком к шлюзу, чтобы выбросить в открытый космос, но парню было наплевать), тут и там мелькали водянистые силуэты, что-то говорящие на незнакомом языке.

Правда оказалась чересчур ужасающей. Землянин предполагал всякое, но о таком и подумать не мог. Ладно, Элурия его обманула, объегорила, предала, оставила на смерть… Но ведь он умер как минимум три сотни лет назад. По сути он умер, когда лег в криокапсулу еще на родной планете. Уже тогда его судьба была предрешена.

Теперь Семен лишь копия — хрен знает какая по счету. Возможно, на подземных этажах разбросанных по затерянным мирам комплексов и в трюме «Возрождения» замаринованы десятки, сотни, тысячи таких как он. Атака, млять, клонов. Загрузи разум в каждого — гребаная армия получится, останется покрасить скафандры в белый и привить хроническое косоглазие.

Может ли он вообще называть себя Семеном Дроздовым? Или же надо величаться порядковым номером — знать бы еще каким. От этих мыслей на душе стало так пусто, как никогда ранее. Парень на самом деле начал ощущать себя пустой оболочкой, куклой, биомеханическим существом.

Зачем стараться, пытаться, напрягаться, геройствовать и рвать жопу за близких, если в случае неудачи его заменят как перегоревшую лампочку или предохранитель? Наверное, так чувствуют себя роботы, если вообще могут что-либо чувствовать, кроме приоритетов и заложенных программ.

— Надеюсь, тебя это взбодрит немного, — сказала королева, открыв перед спутником дверь.

Парень переступил порог и словно оказался на Земле, в России-матушке, в домике деда, где провел все детство. На полу — скрипучие половицы, местами обшарпанные, стертые. На стенах — старые пожелтевшие обои в крупный ромб. В углу — настоящая кровать с пружинистой железной сеткой, застеленная пахнущим нафталином бельем. Над ней знаменитый Ковер — неотъемлемый атрибут провинциальных фотосессий.

Напротив — видавшее виды продавленное кресло, накрытое куском такого же Ковра. На окне свежевыстиранная занавеска, больше похожая на скатерть. Голограмма показывает сочное травяное поле и лес за ним, из светло-серых тучек моросит дождик. Вид заворожил Семена, он уселся в кресло и уставился в окно, прекрасно понимая, что перед ним обман.

— Мы воссоздали эту комнату по уцелевшим фотографиям. Это как бы музей, но можешь жить тут сколько захочешь.

— Точнее, сколько успею, — хмыкнул человек. — Когда поймаете следующего меня — передайте, что я ставлю этому хостелу пять звезд.

— Семен…, - тапси подошла сзади и положила руки ему на плечи. — Важно не тело и внешность, а разум, память.

— Вот именно. Память. В копии нет ничего после пробуждения. Новый я будет помнить только события до отлета. Он станет таким же эгоистичным и наглым придурком, и никто не знает, как сложится его характер. Но я… уже не он, понимаешь? Слишком многое прошел, слишком сильно изменился. Жалко все это терять… наверное. Кстати, а какими были предыдущие версии?

— Неважно.

— Раз спрашиваю — значит важно.

— Все равно не скажу. Даже под самой жуткой пыткой. Зачем оглядываться на чужое прошлое, когда надо строить свое будущее?

Парень замолчал, продолжая разглядывать нарисованные виды за голографическим стеклом.

— Хочешь есть или пить?

— Нет, спасибо. Хочу побыть один. Без обид, лады?

— Понимаю. Если что — ты прямо под аналитическим отделом. Захочешь поговорить — Шэвви будет ждать снаружи.

— Агась.

Шадара ушла. Просидев около часа в одиночестве, парень наконец понял, чего же он больше всего хочет.

Вернуться лет на десять назад, в беззаботное глупое детство.