Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь

ЛИЦОМ К ЛИЦУ

Дивизия готовилась к наступлению. Предстояли упорные бои. Немцы, как показал взятый нами обер-лейте-нант, начали оттягивать основные силы с переднего края на заранее укрепленные позиции в район Томаровки - крупного опорного пункта обороны противника.

Новый командир нашей роты разведчиков капитан Неботов и начальник разведки майор Боровиков по карте изучали места предстоящих дальних поисков и наконец приняли решение.

- Вот сюда выйти всей группе, - сказал майор Боровиков, быстро проводя карандашом вдоль дороги. - Здесь устроить засаду.

Это всегда очень просто - «выйти сюда». А до этого самого «сюда», до этой точки на карте, несколько линий окопов, заграждений, минных полей. И, конечно, огонь с обеих. сторон, и враг - хитрый, осторожный и умный. Но как ни странно, об этом думаешь как о само собой разумеющемся, как рабочий думает о сопротивлении материала… Ясно, что для изготовления вещи нужно потрудиться, но как? Вот в чем вопрос. Что нужно, чтобы сделать задуманную вещь?

Разведчикам предстояло ночью перейти оборону и оседлать в тылу немцев дорогу Обоянь - Томаровка. Когда немецкие части начнут отступать, открыть огонь и создать у них панику, видимость окружения.

Чтобы выполнить эту задачу, кажется, предусмотрено было все, вплоть до мелочей. Капитан Неботов не раз выводил разведчиков на местность, подобную той, на которой предстояло действовать. В ходе тренировок каждый разведчик точно узнал свою задачу и место в бою.

Боровикову и Неботову оставалось определить, где перейти линию фронта. Нужно очень точно установить место перехода - от того, с чем встретится группа разведчиков, зависит очень многое. Заметит противник разведчиков - операция сорвана.

- Есть идея, товарищ майор, - наконец сказал капитан Неботов.

- Слушаю.

- А что, если мы используем показания пленного? Ведь обер-лейтенант подробно рассказывал нам о замаскированных «тиграх» и самоходных артиллерийских уста новках, указал их позиции. Он же говорил о вероятном стыке между немецкими частями в лощине, пересекающей нейтральную полосу. А лощина эта уходит в глубь немецкой обороны…

И чем подробнее капитан повторял показания пленного офицера, тем сосредоточеннее становилось лицо начальника разведки.

- Мысль правильная… - решил Боровиков. - На ней и остановимся.

… Августовский вечер выдался тихим. Парило, как перед грозой. Над «нейтралкой», прижимаясь к земле, тянулись длинные, рваные космы черного дыма, в горячем воздухе плыл запах солярки и жженого металла.

В наступающих сумерках уже трудно было различить мелкие ориентиры. Неботов с разведчиками остановился, долго всматривался в поросшую кустарником лощину.

Вдруг издалека с пронзительным свистом пронеслись трассирующие пули. Потом прошипела, словно вспарывая небо, ракета. Озарив окружающее холодным светом, она осветила всю лощину. Неожиданную помощь немецкого ракетчика можно было использовать.

Можно… Это мне стало ясно потом. А тогда я лишь с ужасом подумал: обнаружили! Разве можно верить гитлеровцам? Да еще обер-лейтенанту.

Боясь пошевелиться, чтобы не выдать себя, я только покосился по сторонам и вскоре понял, что в данном случае обстановку можно и нужно использовать с пользой для дела.

Близниченко, Сиренев, Супрунов тоже лежали не шевелясь, напряженно вглядываясь вперед. Ракета, спускаясь на парашютике, лила свой безжалостный свет. Резкие тени медленно передвигались, и стало понятно, что никакой наблюдатель не сумеет разобраться в их сумятице. Воронки, кусты, разбитое, брошенное снаряжение и оружие, неубранные трупы - и среди всего этого приникшие к бурьяну разведчики. На душе стало спокойней.

Справа и слева, на отлогих склонах лощины, зияли концы траншей - стык между немецкими частями. Обер-лейтенант не врал.

Капитан Неботов отполз немного в сторону, а потом вперед и остановился. Перед ним вырисовывалась спираль Бруно. Капитан жестом подозвал разведчиков. Когда старшие групп подползли к нему, Неботов показал в сторону спирали и тихо приказал:

- В обход.

Разведчики, разделившись на две группы, поползли вдоль колючих колец спирали. Одну из групп возглавил капитан. Вместе с ним пошли Федотов, Супрунов, Сиренев и другие.

Через, час поисковая партия миновала передний край. Впереди виднелись два черных холма. Если верить показаниям пленного - это огневые позиции стоявших на прямой наводке «тигров». Но почему они не стреляют?

Подползли поближе.

- Ну, как? - спросил капитан у своего помощника Близниченко.

- Думаю, что немцы смотали удочки.

- Надо проверить.

Проверили. И-точно. В земляных котлованах никаких «тигров» и «фердинандов» уже не было. Валялись только стреляные гильзы. Видимо, пленный прав: немцы действительно отходят.

- Вперед! - скомандовал капитан.

Разведчики поползли вперед двумя цепочками. Быстро преодолели вторую траншею и успокоились - немцев, пожалуй, и в самом деле нет.

Но вот справа роща, о которой пленный не сказал ни слова. А тайн для разведчика быть не должно. Неторопливо, часто осматриваясь и прислушиваясь, мы осторожно вступили в рощу. Пахнуло прохладой и покоем. Захотелось передохнуть. Но неожиданно в отстоявшемся пахучем воздухе раздалась четкая команда:

- Фойер!

Через секунду послышался засасывающий звук, вспыхнули огни, осветив стволы деревьев. Это ударила немецкая, минометная батарея.

Теперь уже никому не хотелось отдыхать. Все ждали команды - разгромить ничего не подозревающую батарею, которая вела огонь по нашим товарищам. Наверное, мы смогли бы сделать это, но… Но у нас была другая задача, и обе цепочки ящерицами заскользили в траве/и выбрались из рощи.

Повернули влево, проползли еще немного, и лощинка кончилась. Капитан оглянулся: скупые, короткие очереди автоматов слышались далеко позади. Взлетевшие в небо ракеты больше не освещали цепочки разведчиков, вытянувшиеся вдоль дороги. Неботов посмотрел на часы: 3.00. До начала наступления дивизии оставалось два часа. Разведчики, плотно сдвинувшись вокруг капитана, дали ему возможность сориентироваться по карте, которую Неботов осветил зеленым лучом фонаря.

Не поднимаясь, капитан засунул карту за пазуху, взял в руку пистолет и приказал Сиреневу:

- Передай Близниченко: продвинуться вперед еще метров восемьсот и ждать приказа.

Сиренев, проутюжив животом дорогу поперек, быстро вернулся. Все в порядке. Команда капитана передана. Еще один бросок - и группа капитана достигла насыпи. Это и был перекресток дорог - место засады.

Стало чуть посветлее. Впереди, за насыпью, вырисовывалось село.

Капитан Неботов с Федотовым и Супруновым пробрались на окраину села и уточнили обстановку: во многих избах находились немцы. Где-то на улице натужно урчали танки. Можно было предположить, что немцы разогревают машины, готовясь уходить дальше, на запад. Но предположение для разведчика - не утеха. С немалым трудом Неботов с бойцами пробрался к крайним домикам. По улице прошло несколько групп гитлеровцев. Подслушивание дало точный ответ: фашисты отступают.

Сколько теперь осталось до наступления дивизии? Капитан снова посмотрел на часы: почти час.

- Пора уходить, - шепотом сказал он, и разведчики вернулись к перекрестку.

Осмотрелись. Недалеко от дороги чернел стог сена. В нем, вырыв глубокую яму, капитан расположил своп наблюдательный пункт. Радист развернул рацию. В это время разведчики заняли позиции с двух сторон от перекрестка дорог. Неботов доложил командованию о готовности к выполнению приказа. Вскоре радист принял ответную радиограмму: «Ваша задача прежняя. Ждите…»

Все окопались и тщательно замаскировались. А по дороге то и дело проносились машины, танки, мотоциклы.

И, что странно, ехали они в большинстве своем к фронту.

И капитан Неботов, и ребята начали волноваться: а вдруг немцы будут отступать по другой дороге? Вдруг все их приготовления только отвлекающие - ведь они мастера на обман. Мы будем сидеть в засаде, а они незамеченными ускользнут от удара. Время тянулось медленно. Нервы у всех напряжены до предела.

Но вот на востоке сначала по всему горизонту заполыхали розоватые молнии, а затем до перекрестка долетели, как радостный весенний гром, протяжные перекаты артиллерийской канонады.

Не знаю, как кто, а я как впился в дорожное полотно, так и не отрывал от него взгляда. Все казалось, что упущу, просмотрю что-то очень важное, решающее. А тут еще по радио прилетело предупреждение: «Будьте наготове…»

- Держись, ребята, - передал по цепочке капитан.

Ведь, кажется, ничего особенного не было в этих словах командира, а как они укрепили и подняли дух, мобилизовали, собрали воедино силы солдат.

А потом был сигнал наблюдателя: по дороге движется большая колонна машин и повозок. И в это же время из деревни стал доноситься все нарастающий шум. Сомнений не было - фашисты начинали отход. Теперь - не прозевать, задержать врага и не дать ему уйти, оторваться от главных сил наступающей дивизии.

Капитан Неботов в последний раз прополз по нашим позициям, подбадривая и проверяя, как мы устроились по правую сторону дороги, в густом бурьяне.

Он уже собирался вернуться к своему стогу сена, как кто-то громко шепнул:

- Смотрите, смотрите, что это? Не заметили ли они нас, гады?

На какую-то долю секунды нас охватило оцепенение. Все замерли и, ничего не понимая, смотрели на перекресток. Там, на виду у всех, остановился гитлеровский мотоцикл с коляской. Немцы покопошились около него, а затем облили горючим и подожгли. Яркий столб пламени озарил все вокруг. Первые гитлеровские машины отступающей колонны задержались у горящего мотоцикла.

До сих пор я не могу понять, кто и зачем поджег мотоцикл. Если это были немцы, то зачем они жгли маши ну на перекрестке, на виду подходящей колонны, которая могла помочь, спасти машину? А может быть, это сыли советские разведчики из других групп, которые на свой страх и риск решили задержать отступление противника, бензиновым костром указать своим частям место перекрестка? Наиболее вероятно, что на мотоцикле драпали перепуганные наступлением гитлеровцы и, увидев надвигающуюся в сумерках колонну, решили, что их настигают советские войска, и попытались несколько их задержать.

… Мотоцикл горел, а из остановившихся машин выскакивали фашисты и бежали к перекрестку выяснить обстановку.

- Вас ист лос? - то и дело доносилось до нас. У перекрестка создалась пробка.

- Теперь настало наше время, - сказал капитан. И тут же раздалась его команда: - По фашистам - огонь!

Застучали ручные пулеметы разведчиков. В такт им отозвались скороговоркой автоматы. На дорогу полетели ручные и противотанковые гранаты. Ливень огня ошеломил гитлеровцев. Они выскакивали из машин и с перепугу бежали навстречу своей гибели - прямо под огонь разведчиков.

Две машины пытались свернуть с дороги и проскочить вперед по целине. Целясь в кабины, разведчики Сиренев, Близниченко и Неботов ударили залпами сначала по одной машине, а затем - по другой. Машины остановились. Немцы соскакивали с них и бежали в поле.

Бой разведчиков с отступающими фашистами все нарастал. Капитан приказал:

- Близниченко! Прикрыть левый фланг. Оказывается, немцы попытались навалиться на горстку разведчиков, охранявших рацию у стога сена.

Близниченко и несколько его разведчиков бросились на выручку товарищам. Завязалась рукопашная. Уже полегло много немцев. Один фашист, на плечах которого навьючены ранец, противогаз, мешок и еще какое-то барахло, уже наставил автомат на Близниченко, но Федотов ударом приклада свалил его. Не успел Федотов сбить очередью еще одного немца, как услышал:

- Шнель! Шнель! - На фоне светло-синего неба он увидел три немецких каски.

- Егор! Помогай! - крикнул Федотов Близниченкс Тот резко повернулся, увидев крадущихся с тыла гитлеровцев, нажал на спусковой крючок. Автомат веером рассыпал очереди. В эту же секунду Федотов метнул гранату.

Теперь радисту как будто ничего не угрожало. Зажатые между двумя группами разведчиков, перепуганные гитлеровцы наконец нащупали лазейку и помчались в степь. На дороге осталось сорок догорающих машин и сотни три раненых и убитых гитлеровцев. В нашей поисковой партии потери были незначительные.

Вскоре мы соединились с передовыми частями дивизии и тут же получили новый приказ: войти в соприкосновение с противником, определить рубежи, на которые он отходит, силы, прикрывающие его отход.

Выполняя приказ, мы двинулись на запад.

Впереди была Украина.