Оставь меня за кадром

Глава пятая

Когда они вернулись в офис Даниэль, их уже снимали.

Мелоди шла рядом с ним, и первым побуждением Бита было оттолкнуть объектив и выпроводить ее оттуда, но, боже, это как раз то, на что они подписывались, на жизнь под микроскопом, пусть даже ненадолго. Чуть меньше двух недель оставалось до кануна Рождества, когда должно было состояться предполагаемое воссоединение Steel Birds. Если он и Мелоди собирались приложить максимум усилий, им нужно было начинать немедленно.

Но, боже, ему это уже не нравилось.

Однако Мелоди все понимала. Она знала, что ему нужны деньги, и ей было интересно зачем. Бит осознавал, что шантажист будет не единственной его проблемой в течение следующих тринадцати дней.

Бит редко проводил так много времени с кем-либо, не считая своих ближайших родственников. Он держал ситуацию под контролем. Они общались в неформальной обстановке. Проводить много времени с кем-то один на один было для него слишком личным жестом. Именно поэтому он проводил отпуск в больших компаниях друзей, среди которых было много парочек. Вот почему он всегда сбегал с вечеринок раньше всех остальных. Ему нужно было избежать тех моментов, когда от давнего приятеля под алкогольным опьянением начинали сыпаться откровенности.

Он на собственном горьком опыте убедился, что если он позволяет себе быть уязвимым, людям не всегда нравится то, что они видят.

Все подавалось Биту на блюдечке с золотой каемочкой. Он не только родился в богатстве, люди действительно проникались к нему симпатией. Он думал, что это нормально, когда все улыбались ему, куда бы он ни пошел. Папарацци делали комплименты его стилю. Если у него не было возможности подготовиться к экзамену в частной школе в Голливуде, которую он посещал, просто меняли дату сдачи. Его мать и отец никогда не переставали говорить ему, что он особенный, что они могут им гордиться.

Но жизнь не для всех была такой.

В тринадцать лет Бита по настоянию отца отправили на два месяца в летний лагерь. Руди Докинз вырос в сельской Пенсильвании и верил, что его сыну пойдет на пользу отдохнуть от суеты Лос-Анджелеса, побыть на природе, подышать свежим воздухом, смастерить что-то своими руками. Звучит интересно, но насколько это могло быть сложно?

Тем летом, живя в хижинах с мальчиками, у которых не было знаменитых родителей, Бит был поражен осознанием того, что он вел до смешного счастливую жизнь.

Деньги и слава его матери по сути дали ему все необходимое без особых усилий, вплоть до кроссовок за шестьсот долларов. Эти дети сами готовили себе завтрак. Учителя не относились к ним по-особому. Они надевали поношенные вещи и делили спальни с братьями и сестрами. Родители отправили их в летний лагерь, потому что они работали, а дети нуждались в присмотре, а не из-за какой-то ностальгической прихоти.

Поначалу в лагере было замечательно. Он удивительно хорошо ладил со своими товарищами по лагерю, как и практически со всеми остальными. Они разговаривали у костра о девушках, обменивались постыдными историями, мечтали о будущем.

Но как только они поняли, кто такой Бит, они постепенно начинали отталкивать его, чувствуя, что он не тот, кем кажется. Якобы он притворялся одним из них, кому тоже приходилось нелегко, хотя на самом деле он позже возвращался к той роскошной жизни, которой у них никогда не было. Он потратил больше месяца, убирая домик и придумывая лучшие шутки, чтобы расположить их к себе.

Однако впервые в жизни его обаяние и имя не имели никакого значения.

Вскоре после этого он начал получать удовольствие от того, что ему приходилось нелегко.

К тому времени, когда он встретил Мелоди в шестнадцать лет, он уже достиг половой зрелости и пережил эту эмоционально насыщенную трансформацию. И в то же время он оставался в том положении, которое ставило его в замешательство, хотя ему это нравилось. Сильно нравилось.

Ему нравились места, в которых ему отказывали.

Он любил, когда все складывалось не так легко.

Мигающий красный огонек камеры отвлек Бита от его мыслей, и он бессознательно обнял Мелоди за плечи, притянул ее к себе и повел в кабинет, безуспешно пытаясь не смотреть на оператора, который терпеливо переминался с ноги на ногу, чтобы держать их в поле зрения.

– Ты была настолько уверена, что мы оба согласимся на это? – спросил Бит у Даниэль.

– Если все пойдет как надо, у меня уже будет отснятый материал.

– Это не прямой эфир?

– Нет, – сказала Даниэль с улыбкой, которая растянулась на ее лице. – Пока нет. – Ее взгляд метался между лицами Бита и Мелоди. – Но, как я уже сказала, нам нужно действовать быстро, чтобы сделать все к cочельнику. Я вижу это как внезапный социальный феномен, который увлечет даже самого обычного потребителя поп-культуры. Никакой обычной рекламы в течение восьми месяцев, пока концепция не надоест всем к моменту окончания постпродакшена. – Она оперлась обеими руками о стол и наклонилась вперед. – Все, что нам нужно, – это Джозеф и его камера, платформы, каналы и план. Если ваш ответ – «да», мы снимем несколько обзоров для промо в среду и запустим их в эфир в конце этой недели.

– Наш ответ зависит от нескольких важных деталей, – сказал Бит.

– Деталей? – прошептала ему Мелоди уголками рта.

Он сжал сильнее ее плечи.

– Да.

Биту действительно нужно было убрать руку от Мелоди, особенно сейчас, когда их снимали на камеру, но он, казалось, не мог заставить свое тело повиноваться разуму. И ему действительно нужно было перестать думать о том, как ее ногти на мгновение впились в его запястье в кафетерии. Черт, от этого воспоминания у него все напряглось в штанах.

«Прекрати сейчас же», – подумал он.

Они собирались провести много времени вместе в течение следующих тринадцати дней, и он не мог и не хотел, черт возьми, даже пальцем тронуть Мелоди. Она утверждала, что участвовала в этом шоу, чтобы финансово отделиться от матери, но… у него были сильные подозрения, что Мелоди делает это и для него тоже. А это означало, что он должен быть благодарен и защищать ее любой ценой. Другими словами, держать свои руки при себе.

Личная и сексуальная жизнь. Они никогда не должны пересекаться.

Сейчас было не время нарушать его собственное правило.

– Что это за важные детали? – спросила Даниэль, хлопнув в ладоши. – Давайте покончим с этим.

Оператор усмехнулся.

Даниэль бросила на него многозначительный взгляд.

Была ли какая-то… напряженность в комнате между Даниэль и Джозефом? Похоже, что так, но у Бита сейчас не было времени обращать на это внимание.

– Во-первых, я хочу обеспечить безопасность Мелоди. Как можно лучше.

– А как же ты? – воскликнула Мелоди и ткнула Бита в бок.

– Не беспокойся обо мне.

Она попыталась возразить, но он перебил ее, хоть и слегка сжал ее плечо в качестве извинения.

– Съемки должны останавливаться по ночам. Нам понадобится свободное время.

Даниэль кивнула:

– Как я уже сказала, мы будем снимать вас по двенадцать-четырнадцать часов в день.

– Отлично.

– Говоря за нас обоих, думаю, что нужно обязательно пригласить другую группу на сочельник, потому что, если наши мамы согласятся снова выступать на одной сцене, мы станем свидетелями божественного чуда.

– Если воссоединение не состоится, шоу продолжат еще четыре группы. Не то чтобы они соответствовали стилю Steel Birds, но шоу должно продолжаться.

– Хорошо, дело в том… если серьезно, Бит прав, говоря о том, что должно случиться чудо, чтобы все получилось. Чудо, каких с библейских времен не видали, – сказала Мелоди, поддерживая Бита. – Когда я была маленькой, у моей матери была комната наград Steel Birds, и на каждой фотографии лицо Октавии было изрезано в клочья. Это был настоящий музей ненависти.

– После инцидента на концерте моей матери потребовалось провести десятилетнюю терапию криком прямо в доме. У нас была секретная кладовка. На самом деле я никогда не произносил имя Трины вслух, потому что в нашем доме это было запрещено, – сказал Бит, указывая на свой рот. – Вот и все. Это первый раз, когда я это сделал.

Мелоди наклонила к нему голову:

– И что ты почувствовал?

– Что-то вроде… облегчения. Я всегда думал, что это вызовет нашествие саранчи или обрушит горы.

– Кто-нибудь быстро проверьте, как дела обстоят в Мачу-Пикчу, – пошутила Мелоди, указывая на телефон на столе.

– Это будет потрясающе, – выдохнула Даниэль, толкая оператора в плечо. – Продолжайте снимать. Мы можем использовать отснятый материал в качестве промо. Вы двое продолжайте общаться. О распаде Steel Birds ходило так много слухов, но, поскольку ничего толком так и не было обнародовано, все довольствуются догадками.

Бит посмотрел на Мелоди сверху вниз. Она встретилась с ним взглядом и глубоко заглянула в его глаза.

Насколько далеко они были готовы впустить людей в свою жизнь?

– С тех пор как это случилось, прошло тридцать лет, – сказала Даниэль, активно жестикулируя руками. – Тридцать лет. Публичное восхищение этой группой не знает границ, и они, то есть мы, так и не получили хорошего объяснения. Конечно, возможно, мы и не должны его получать, но было бы стыдно навсегда оставить это тайной. Был ли виной всему любовный треугольник? Или имело место какое-то другое предательство? – Даниэль медленно обошла стол, и оператор отступил в сторону, не глядя на нее. – Вас никогда не просили нести бремя ответственности за эту информацию, но вам докучали этим всю вашу жизнь, доставали вас изо дня в день на протяжении трех десятилетий. Сейчас у вас есть сила освободиться от этого.

Он? Нес бремя? Все было наоборот. Несмотря на шантажиста, у него было все, о чем он только мог мечтать: друзья, которые заботились о нем, успешная карьера, комфорт, возможности. Однако он не мог полностью игнорировать слова Даниэль, потому что ему нужно было думать не только о себе. С самого рождения его и Мелоди ставили в такое положение, что их спрашивали о причинах распада группы. И хотя он принимал это и мог выносить постоянные преследования журналистов до конца своей жизни, он был бы не прочь покончить с этим навсегда ради Мелоди, прямо здесь и сейчас.

Мысль о том, что он может сделать ее жизнь хоть чуточку лучше, заставила его почувствовать себя намного легче. Но, скорее всего, прямая трансляция может произвести противоположный эффект и разжечь в людях новую и небывалую жажду подробностей. Ох, и его мать, вероятно, ударила бы его ножом, вот и все.

– Это не наша история, чтобы рассказывать ее, – наконец сказал Бит, глядя на Мелоди и подмигивая в сторону, которую не снимала камера. – Но у нас есть и другие интересные вещи.

Она легко поняла, что он имел в виду, – истории. Они могли бы пройти через все это, не раскрывая слишком много правды и при этом сохраняя интерес к происходящему, не так ли? Это может быть даже забавно.

– О да, – сказала Мелоди, подмигивая в ответ. – Истории, в которые вы не поверите.

– Снято! – пискнула Даниэль. – Передай это команде, – прошептала она Джозефу. – Мы немедленно опубликуем это во всех социальных сетях вместе с сообщением о прямой трансляции, которая начнется в пятницу. Это наш крючок, но он больше походит на гарпун.

Оператор опустил с плеча аппаратуру, и Бит и Мелоди впервые увидели лицо парня, похожего на Джерарда Батлера. Джозеф бегло кивнул Даниэль, а затем одарил Мелоди нежной улыбкой.

Мелоди улыбнулась в ответ.

– Еще одно условие, – сказал Бит, не подумав. – Я хочу другого оператора.

Джозеф рассмеялся, направляясь к двери.

Даниэль смотрела ему вслед, на его слегка агрессивную и одновременно флиртующую походку.

– Не волнуйтесь, он профессионал до мозга костей, лучший в своем деле, если не обращать внимания на его циничный вид. Он заканчивает работу и отправляется домой, где бы он там ни жил.

Бит подозревал, что Даниэль может иметь представление о том, где жил Джозеф, но он предпочел бы оставить эту теорию при себе. По крайней мере, он так думал. Мелоди легонько ткнула его локтем в бок и слегка повела бровью, давая понять, что тоже уловила романтическое напряжение. Как им удалось так легко быть на одной волне?

А что, если следующие тринадцать дней, в конце концов, не будут такими уж неприятными?

Что, если он… будет наслаждался ими, потому что будет с Мелоди?

«Просто не получай от них особого удовольствия», – сказал он.

– Итак… – начала Мелоди, краснея, вероятно, из-за того, что он смотрел на нее так, словно пытался сосчитать ее ресницы. – И что дальше?

А знала ли она, какая она хорошенькая?

Даниэль не прерывала тишину, пока Бит не перестал считать ресницы Мелоди, а продюсеру не удалось скрыть удовольствие, которое она получала от работы.

– Идите домой и отдохните немного. Встретимся позже в среду утром, чтобы послушать ваши выступления для промо. Я планировала сделать их отдельно, но передумала. Мы сделаем совместное интервью. Вы замечательно смотритесь вместе. – Даниэль продолжала говорить до тех пор, пока Бит и Мелоди не обменялись мимолетными, но тяжелыми взглядами. – Бит, я думаю, нам следует сначала поговорить с твоей матерью о воссоединении, до нее просто проще отсюда добраться.

– Черт.

Мелоди хихикнула.

Продюсер взяла свой телефон и несколько раз нажала на экран.

– Согласно сообщениям в социальных сетях Октавии, в пятницу вечером у нее запланирован праздничный вечер в пользу ее фонда.

– Да, – со вздохом подтвердил Бит. – Конечно, я знаю, потому что я тот, кто организовал это мероприятие.

– Вот тут-то мы и нанесем удар, – сказала Даниэль с улыбкой и взмахнула руками, будто сама невинность, – или запустим шоу в турне. Какое название вы хотите предложить?

– «Искушение смертью», – предложил Бит, – «Подлое предательство».

– «Ломая стены»? – предложила Мелоди. – Жаль, что моя мать больше не нудистка. Тогда негде было бы спрятать оружие.

Бит закашлялся, а затем разразился громким смехом. Почему он сейчас смеялся? Он только что согласился на вторжение в свою личную жизнь и жизнь Мелоди прямо в канун Рождества.

– Жаль, что я убрала камеру, – прошептала Даниэль.

– Почему? – тихо спросила Мелоди, облизывая губы.

А Бит наблюдал за происходящим, потому что не мог оторвать взгляда от ее губ.

Даниэль что-то промурлыкала, переводя взгляд с Бита на Мелоди.

– Ничего такого, – сказала она и приложила палец к губам. – «Ломая стены» – так ты сказала, Мелоди? Забудьте о «Ловушке для родителей». Я думаю, теперь у нас есть новое название.

– Я буду принимать все будущие гонорары пончиками, – сказала Мелоди, немного смущенная тем, что ее случайную идею сочли достойной. – Только есть одна небольшая проблема с моими планами на пятницу.

В чем же было дело? Он бы решил любую ее проблему прямо сейчас.

– Мне нечего надеть на шоу.

Даниэль подняла трубку своего рабочего телефона и нажала на кнопку, и в ее глазах было что-то такое, от чего у Бита похолодело в животе. Озорство. Предвкушение. Планы.

– Ох, я думаю, что смогу с этим помочь.