Остров соблазна

Глава 27

— Да, пока мы на этом острове, есть только здесь и сейчас, — сказала Ева, когда оторвалась от губ Ника, и судорожно вдохнула. — Покинув его, мы опять вернемся в реальный мир. А это только пока.

Ник медленно кивнул.

— Я надеялся на большее, но приму и это.

Ева подставила лицо для поцелуя и раскрыла губы, а с ее телом играли руки Николаса и океан. Ее затвердевшие и болезненно возбужденные соски прижимались к его широкой груди. Ева прошлась поцелуями по шее Ника, упиваясь солоноватой сладостью его кожи. Он застонал, когда она зажала его мочку в губах и начала ее посасывать.

Зов его желания еще больше разжег страсть Евы. От пустоты между ногами билось в ознобе все тело. Будучи леди, Ева должна была бы воспротивиться, когда рука Ника скользнула в ее промежность и принялась дразнить маленькие складочки. Но, будучи женщиной, она не могла этого сделать.

Гранд-Терк был островом фантазий, и никакие правила здесь не действовали.

Когда пальцы Ника добрались до сладостных секретов Евы, они легко скользнули по обильной смазке. Она была влажной и горячей от желания. Ник приподнял ее и переместил к центру своего тела. Его кончик вошел в нее, и она попыталась сдвинуться ниже, чтобы принять его в себя, но вода слишком сильно выталкивала ее к поверхности. Ева чуть не зарычала от разочарования.

— Леди в затруднительном положении?

— Да, черт возьми! — выпалила она бездумно. Николас рассмеялся, и морщинки печали на его лбу разгладились.

— В таком случае позвольте прийти вам на помощь.

Ева тоже хотела прийти ему на помощь. Она хотела стереть с его лица все до последнего следы скорби.

Бесконечно медленно он погрузил в нее член по самое основание. И замер, проникая горящим взглядом в глубины ее глаз. Все вокруг померкло. Ласкавший их океан показался вдруг далеким. Важен был только этот мужчина, это соитие и его сердце, стучащее прямо ей в грудь.

Николас поцеловал кончик ее носа.

— Я всегда приду тебе на помощь.

— Я знаю.

Ева целовала его шею, его массивную челюсть. Он обещал не только удовлетворять нужды ее тела, как теперь, когда она наслаждалась твердой плотью, до краев заполнявшей ее пустоту. Он обещал ей защиту своего божественного тела.

Но не защиту своего имени.

Ева отмахнулась от этой мысли. Пока они на острове, она не будет ни о чем тревожиться.

— Иди ко мне!

Ева притянула к себе голову Ника для долгого глубокого поцелуя.

«Маленькая бестия!» Глаза Ника закатились, прежде чем он успел их закрыть. Ева раскачивалась на нем, оседлав его член, как будто он был ее жеребцом. Она была такой плотной. Ее влажный бархат стягивался вокруг него с каждым толчком. Мышцы ее бедер сокращались и расслаблялись. Она скрестила ноги за его спиной и уперлась пяткой над впадиной между ягодицами, массируя позвоночник.

Нику не надо было ее поддерживать. Это делала вода и сплетенные вокруг него ноги Евы. А значит, его руки были свободными и могли касаться каждого дюйма ее восхитительного тела. При этой мысли глаза Ника мигом распахнулись.

— Отклонись назад, — предложил он и осторожно убрал Евины руки со своей шеи. — Я хочу на тебя посмотреть.

Ева не сопротивлялась, когда он широко развел ей руки. Она откинулась на воду верхней половиной тела, оказавшись в объятиях океана. Ник положил руку ей под спину, чтобы она не потеряла равновесия и не сбилась с ритма, в котором они двигались. Ева закрыла глаза и позволила волнам раскачивать себя. Ее темно-розовые соски смотрели в небо, ее груди и длинные волосы двигались при наплыве волны, как будто она была частью красочного рифа.

Его собственная русалка. Ее брови сошлись над переносицей, а рот безвольно раскрылся. Нику было знакомо это выражение мучительного экстаза. Она уже близко. Он рванулся глубже и, найдя рукой ее маленький бутончик наслаждения, принялся ласкать его.

Ева вскрикнула и забилась в его объятиях, а его член ощутил ее первые сладостные конвульсии. Ник закусил внутреннюю часть щеки, чтобы не излиться в Еву. Он знал, что должен выйти из нее, но ему хотелось испить ее радость, насладиться тем, как она полностью ему отдается.

Ее кульминация продолжалась, подстегивая эрекцию Ника бешеными спазмами. Они толкали его все ближе к вершине. Его яички собрались в тугой комок, а ему все еще казалось невыносимым отпустить Еву. Нику мучительно хотелось не оставаться в конце одному, но он знал, что должен отстраниться.

«Еще немного», — пообещал себе Николас, приподняв Еву и крепко прижав к себе, чтобы чувствовать, как все ее тело содрогается на пике блаженства.

Она встретила его взгляд и качнула тазом, врезаясь в него.

— Кончи со мной! — взмолилась она. — О, прошу тебя!

Хриплый крик вырвался из горла Ника. Он не мог остановиться, не мог больше сдерживаться ни секунды. Его семя хлынуло в Еву горячим пульсирующим потоком, а он выгнул спину, чтобы войти как можно глубже. Она задвигалась ему навстречу, продлевая его кульминацию.

Ник взревел от удовольствия, когда узкий туннель Евы начал сжиматься спазмами. Потом его охватило чувство вины, хотя он не в силах был себя остановить. После Ханны он никогда не позволял себе войти в женщину без защиты «французского письма»[23]. Если у него не было одного из этих средств из мочевого пузыря овцы, он всегда отстранялся, разлучаясь с партнершей в момент самой глубокой близости. И неизменно ощущал горечь одиночества.

Николас посмотрел Еве в глаза, отдавая ей последние капли себя. Она не была расстроена. Она улыбалась ему, и в ее прекрасных глазах цвета морской волны отражалась щедрость ее сердца. Она принимала его. Всего целиком.

Но что, если она понесет? Жуткий образ умирающей в родах Ханны раскаленным железом вонзился в сознание. Боже правый, из-за его беспечности Еве теперь грозит смертельная опасность!

— Мне жаль…

— Мне — нет, — сказала она, приложив палец к его губам. Потом она снова его поцеловала, и даже намек на одиночество испарился.

Ева потеряла счет дням. Они с Ником при каждом удобном случае любили друг друга, как дикие кошки, в своем маленьком гостевом доме. Они исследовали каждый дюйм тела друг друга, осыпая возлюбленную плоть ласками рук, губ и языков. Однажды ночью Ник взял одеяло, подхватил на руки Еву и понес ее на уединенный пляж. Они нежно занимались любовью под шум волн и сияние звезд над головой.

И вот настал день, когда трюм «Сьюзен Белл» наполнился белыми брикетами соли. Ник пригласил Хиггса в дом его делового партнера. Ева принесла им местные напитки, приготовленные из дистиллята, получаемого при изготовлении рома, и повернулась, чтобы оставить их одних.

— Останься, Ева, — сказал Ник. — Наши планы касаются и тебя.

Ева устроилась в комнатном гамаке и стала слушать их разговор.

— Ты намерен отказаться от обязанностей моего первого помощника, и я уважаю твой выбор. Я уверен, что ты готов самостоятельно управлять кораблем, и уже какое-то время вынашивал эту мысль, — сказал Ник Перегрину. — Я хочу, чтобы ты вел «Сьюзен Би» в Чарльстон.

— Вы доверите мне свой корабль? — Недоуменная улыбка озарила лицо Хиггса, но потухла так же быстро, как и вспыхнула. — Но, капитан, а как же вы и мисс Апшелл?

Ева отметила про себя, что мистер Хиггс, находясь на суше, не заикался. Что за перемены?

— Когда мы были здесь в прошлый раз, я приказал построить шлюп поменьше, надеясь, что ты возьмешься управлять им. Хотел, видишь ли, сделать сюрприз. Но теперь мы воспользуемся им, чтобы вернуться на Бермуды, — сказал Ник. — Мне сказали, что корабль будет готов через неделю. Оставь мне пять-шесть матросов и мальчишку Реджи, и мы прекрасно справимся.

— Что вы скажете на это, мисс Апшелл? — с каменным лицом спросил мистер Хиггс. — Не предпочтете ли вы отправиться на «Сьюзен Белл» в Чарльстон? Он был вашим первоначальным пунктом назначения.

Ева так давно серьезно не думала о поисках дяди в колониях, что предложение Хиггса показалось ей диким. Она понимала: Ник ищет предлог задержаться с ней на Гранд-Теркс. В последнее время в их ласках ощущалась жадность, как бывает, когда люди знают, что их время на исходе.

— Я не возражаю против того, чтобы побыть на острове чуть дольше, — проговорила Ева, подавив особую улыбку, которую берегла только для Николаса. — Кроме того, если я высажусь в порту Чарльстона без компаньонки, мою репутацию уже ничто не спасет.

На Гранд-Теркс о таких вещах не задумывались, и Еву уже начало удивлять, почему вообще им где-то придают такое огромное значение.

— Поэтому я устроил так, что ты вернешься в Сент-Джордж уже в сопровождении камеристки, — с улыбкой сказал Ник.

«Так вот почему он хотел, чтобы я присутствовала при его разговоре с Перегрином!» — поняла Ева. Он сумел продлить их идиллическую интерлюдию и позаботился о том, чтобы после этого не была подпорчена ее репутация. Ах, если бы он только предложил ей выйти замуж, им вообще не нужно было бы расставаться!

Впрочем, мужчине, который намерен жениться на девушке, небезразлично ее доброе имя. Возможно, эта служанка и внимательность Ника — прелюдия к предложению.

— Множество людей видели, как ты нес меня на борт «Сьюзен Белл», — заметила Ева.

— У людей на такие вещи короткая память, — сказал Ник. — Их больше заинтересует то, что мы пережили шторм и вернулись на новом судне. Если ты сойдешь с корабля в сопровождении служанки, все решат, что садилась ты на него тоже вместе с ней.

Хиггс медленно кивнул.

— Так оно и есть.

— Ты так же хорошо, как и я, знаком с агентом, через которого мы ведем дела в Чарльстоне, — обратился к своему первому помощнику Ник. — Заключи сделку на обычных условиях, а когда вернешься в Сент-Джордж, новая шхуна будет готова перейти под твое командование. — Ник пристально взглянул на Хиггса. — Если ты по-прежнему готов плавать под моим флагом.

Хиггс задумался на мгновение, а потом протянул руку.

— Да, Николас. Договорились.

Ева впервые услышала, что мистер Хиггс ответил капитану как равному. И это не резало слух.

— Хорошо, — сказал Ник, когда они скрепили рукопожатием свою договоренность. — Насколько я понимаю, ты сегодня же отплываешь с отливом, после обеда.

— Так точно, «Сьюзен Белл» готова продолжить путь. Не волнуйтесь, я о ней позабочусь.

Хиггс галантно поклонился Еве и удалился. Ник забрался к Еве в гамак, прильнув к ней всем телом и небрежно закинув ногу поверх ее коленей.

— Умный ход, — сказала она.

— Рад, что ты одобряешь. — Он провел двумя пальцами по вершинам ее грудей и принялся дразнить один из сосков. — Поскольку мы вернемся в Сент-Джордж на новом корабле, мы еще побудем вместе.

Ева накрыла руку Николаса, чтобы утихомирить ее: сейчас реакция собственного тела на ласки Ника будет только отвлекать.

— Есть другой способ этого добиться. Чувственная улыбка Ника сделалась пресной.

— Ева, ты знаешь, что ты мне дорога. Дороже, чем я хотел бы.

— Но ты не хочешь на мне жениться.

— Я уже убедился, что муж из меня паршивый, — сказал он. — Я не изменил своего мнения относительно брака.

— А я не изменила своего мнения относительно твоего предложения стать твоей содержанкой, — выпалила Ева, и Ник почувствовал, что она напряглась.

Он с волшебной легкостью коснулся губами ее скулы и проложил нежными поцелуями тропинку к уху.

— Возможно, ты не заметила, но ты уже моя содержанка.

Ева вскочила с гамака, резко сместив центр тяжести, отчего Николас тут же вывалился на пол.

— Нет, я твоя любовница. Но мы оба знаем, что такое положение вещей можно изменить, причем прямо сейчас.

Ни разу не оглянувшись, она вылетела из комнаты.

Той ночью Ева заперла дверь на засов — и к лучшему. У нее началось «женское проклятье», и она все равно не смогла бы пустить Ника в постель. Это произошло с задержкой, и Ева уже решила, что беременна. Убедившись, что не зачала, Ева почувствовала одновременно разочарование и облегчение.

Ей больше всего на свете хотелось забеременеть от Ника. Но если он отказывается жениться на ней сейчас, нехорошо, если он пойдет на это из-за ребенка, а не ради нее самой.

Следующей ночью Николас тоже постучал, но Ева его не впустила.

После этого он даже не пытался ее уговаривать.

Пришла новая служанка Евы, молчаливая островитянка с темным синяком на скуле. Девушке явно не терпелось покинуть Гранд-Терк, и она всячески угождала своей госпоже, но в разговоры вступала с неохотой и собеседница была никакая. Еве не с кем было поделиться тем, что угнетало ее.

Нужно было воспользоваться предложением Хиггса и уплыть с ним в Чарльстон. Но порвать с Ником раз и навсегда было выше ее сил. К тому же она надеялась, что он рано или поздно одумается.

Когда пришла пора отплывать на новой шхуне в Сент-Джордж, Николас послал за Евой Реджи. Она со слезами на глазах распрощалась с хозяевами, Майей и Хью, извинившись за то, что Ник не повидался с ними перед отплытием.

— Вам лучше поторопиться, мисс, — сказал мальчик. — Капитан говорит, что скорее оставит вас, чем возьмет с собой… ой! Мне нельзя было это говорить. Вы ему не расскажете, нет?

— Нет, Реджи, — ответила Ева. — От меня он этого не услышит.