Остров вечной весны

Человек играет человеком

Ничего на свете я не строил с таким воодушевлением и энтузиазмом как церковь. Дикое сочетание, почти агностик, "фома неверующий" и культовое сооружение. Метаморфоза эта имела название из четырех букв.

Нет, сначала ничего не предвещало беды, плавание было спокойным, погода благоприятствовала. Дошли до Тенерифе, высадили женщин и двинулись по пути Колумба.

Нью Йорк как обычно бурлил и радовал своими проблемами. Быстренько перегрузил все на господина Твердого и взялся за озвучку мультфильма. Работа доставила истинное удовольствие, глаза моего помощника Фореста были похожи на чайные блюдца, ничего подобного он никогда не видел, посмотрев, не менее пяти раз подряд простенький фильм он наконец-то взялся за наложение звука, возились мы с ним на пару почти месяц и вот наконец-то "шедевр" был готов.

Наступила осень, и мы отправились в Голливуд на анонсированную премьеру. В "террариуме" царило пошлое веселье, увидев меня, каждый осведомлялся о моих планах и спрашивал, как я буду выполнять обещанное.

Удостоился даже пары заметок в местной прессе, как водится освещавших события с двух сторон. С одной, загадочный русский с его обещанием, с другой, дикарь из варварской России от которого непонятно чего ожидать. Заключались пари, каюсь, сам поучаствовал, на тему сдержу я свое слово или нет.

И вот он настал день премьерного показа, зал ресторана был забит до отказа, заранее столики были заказаны только для участников той проклятой вечеринки, остальное раскупили любопытствующие. Показ свет и…..

По окончанию десятиминутного мультфильма зал молчал, прошла минута, другая, зал молчал, потом раздался задумчивый голос.

— Господа, что за странный испанский, а?

Все вскочили и завопили, таки артисты, существа эмоциональные, да и звук присутствовал и музыка, в общем, выиграли все и я, и Форрест, и его "Фонофильм". Если взять всю бумагу, которая была потрачена на визитки, письма и приглашения которые я получил за следующую неделю, и сдать на макулатуру, то можно было на вырученные деньги издать какую ни будь брошюрку листов на двадцать и экземпляров в пятьсот.

Что пережил Форест мне неизвестно, бросив его в одиночестве отдуваться за доставленное удовольствие, переадресовав всех желающих приобрести фильм для проката в нью-йоркский филиал, сбежал, отговорившись множеством дел и пообещав предоставить очередное произведение своего сумрачного гения через год, другой. Сбежал не просто так, а попутно вырывая у себя на всех местах волосы потому как колокольным звоном прозвучало слово с запахом денег, которое завтра облетит все штаты, это будет культовое слово "ПЛАСТИЛИН". Ну кто мне мешал озаботиться его производством, кто? Озолотился бы, в прямом и переносном смысле. Отрыжка моего века до сих пор действовала на меня как шоры. То, что для меня было обыденностью, вызывало дикий ажиотаж у неизбалованной шоу эффектами публики.

После возвращения в Нью-Йорк проследил за передачей дел новому руководителю американского отделения, переговорил с ним о путях развития и опять как белка помчался по кругу Аргентина, Испания, Франция. Опять организация людей, перевозка их к месту работ, расселение.

К лету двадцать четвертого года закончил переселение, закрыл представительство в Бизерте. Заехал к Игнатьевым в Париж порадовал его пророчеством, что в следующем году наладятся отношения между Францией и Советской Россией. Продал ему патент на радиолампы, рассказал о бедах остатков русской общины во Франции, рассказал о своем путешествии за океан, в общем пообщался.

Со мной в поездку напросилась семья Твердых, познакомил их с четой Игнатьевых и оставил там на растерзание, пусть посмотрят на "предателя" белого движения, женщины не столь политизированы, быстро найдут общий язык.

Сам с Владимиром отправился в путешествие по немецким заводам, с мыслью урвать чего ни будь себе в разоренной войной стране. Разместил заказы и направился обратно. По приезду в Париж, где Владимир собирался поступать в университет, нас настигли две неприятные новости.

Первая заключалась в том что из Марселя пришло известие о поломке машин на яхте, ее пришлось ставить в док на ремонт который грозил затянутся на три или четыре месяца.

Вторая была ну не то что бы неприятная, нет скорее обременительная. Наталья собралась поступать в Вашингтонский университет, дамы уже списались с отцом, тот подготовил жилье и ждал их к началу осени. Увы, Людмила Васильевна простудилась, заболела и не вставала с постели, хотя врачи в один голос говорили что опасности для жизни нет отправлять ее в заморское путешествие было рискованно. Так вот и получилось что сопровождающим общим решением назначили меня.

Арендовали небольшой пароход с пассажирскими каютами. Он отходивший из Бреста и загрузили оборудование для завода на Канарах, заняли две каюты и в путь.

Анализируя свою жизнь я могу сказать, каждые семь лет в ней происходят некие фатальные изменения, на восьмом году после моего рождения родители расстались и у меня появилась новая мама, еще через семь лет мы всей семьей переехали в Москву и у меня сменилось все окружение, в двадцать один сменив кучу профессий и отслужив в армии, со второго захода поступил в институт, потеряв через месяц после поступления в автокатастрофе семью, в двадцать восемь неизвестно каким образом потерял немаленький самолет и свое время, в тридцать пять… пароход ухитрился потерять меня и мою спутницу.

Произошло все до банальности просто и быстро через сутки после посещения Канарских островов. Какой кабальеро откажет молодой сеньоре в ее просьбе сопроводить ее в прогулке по палубе с целью полюбоваться звездами, настроение видите ли у нее лирическое, внезапный шквал, жуткий треск, резкий крен, удар по голове и фсе.

В себя пришел уже в шлюпке, утлое спасательное средство без весел, анкерок с десятью литрами воды и аварийный НЗ в ящике, это все что осталось от парохода и команды. Спасительница, в позе Аленушки с известной картины Васнецова сидела на носу шлюпки и меланхолично накручивала локон на палец.

Потом Туся рассказывала, что почти ничего и не соображала в тот момент, все произошло так быстро, что она только и успела схватиться за меня, прежде чем мы полетели за борт. Во время полета я ухитрился шарахнуться головой о леер и почти вырубился. Вокруг нас падали в воду различные предметы, которые ранее были закреплены на борту кораблика, в конце, добавив мне ощущений, рухнула шлюпка, после знакомства с бортом которой я окончательно перешел в состояние овоща.

Как она меня затаскивала в шлюпку, она не помнит, в состоянии шока пыталась позвать на помощь, но в темноте ничего кроме шума волн не услышала. Вокруг сначала плавал мусор, какие-то обломки, но к утру всего этого уже не было, одни волны и никаких признаков парохода и людей.

Надо сказать совсем без двигателя мы не остались, внутри шлюпки под банками была закреплена мачта, а в ящике находилось что-то, что напоминало парус. К вечеру я окончательно пришел в себя, хотя голова и побаливала, закрепил мачту, с горем пополам установил парус, и мы понеслись куда-то, судя по солнцу в направлении на северо-восток, к ночи ветер посвежел, и слово понеслись, уже было лишено иронии. Так нас носило четыре дня.

Господи, если бы вы знали, как может достать женщина, когда ей страшно, когда она ничего не понимает и спрашивает, что ей делать каждые пять минут. Для начала она обгорела на солнце, пришлось прятать ее в тени паруса, потом ночью, обгоревшая, она начала замерзать пришлось снимать свои вещи и напяливать на нее.

Утром она опять стала задавать кучу "важных" вопросов. В процессе развлечения, натянул тент, и разобрался с содержимым аварийного запаса. Накормленная женщина все-таки выглядит и соображает лучше голодной, а уж налопавшаяся шоколада и подавно.

Когда она, наконец, уснула, попробовал ловить рыбу, увы, рыба моих попыток не оценила и ловиться отказалась. Прикинул запас продуктов, направление движения и подумал, что до Европы, мимо которой если не сменится ветер, промахнутся сложно, не хватит, так что придется что-то думать с добычей рыбы.

На четвертые сутки моя спутница с криком

— Земля, земляяяя…

растормошила меня во время сиесты. Сначала я сонный отмахивался, типа маньяна, потом дошло, вскочил и вскоре, лавируя как утюг, мы начали приближаться к берегу.

Нам повезло через час ползанья вдоль отвесного скалистого обрыва, нашлась бухточка с каменной осыпью. От добра, добра не ищут, высадились в этом неприветливом месте, скалы и почти отвесные кручи вокруг.

Редкие кустарники, морские птицы, кролики, козы и, какая прелесть, пауки типа тарантул величиной с мою ладонь. Их присутствие обеспечило меня незабываемыми ощущениями от женского визга.

Через неделю, от жизни на берегу, мы выглядели, как два нищих оборванца, из одежды целым по факту осталось лишь нижнее белье и то не целиком. Туся сначала жутко стеснялась и пыталась кутаться в остатки платья, потом успокоилась, первобытная жизнь предполагает простые нравы.

Два дня мы искали воду, нашли кое-как мутную и не вкусную, помогли местные козы, которые отирались в месте водопоя.

Камни, камни и опять камни, осыпи и трава между обломками все тех же вездесущих камней. Благо в НЗ нашлись кресало и кремень, но костер приходилось разводить из сухих веток кустарника.

Мне городскому, в общем, то жителю, приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтоб получить советы по выживанию от лучшего друга попавших в кораблекрушение — шестнадцатилетней девушки и при этом не ущемить свое самолюбие.

Две фразы я буду ненавидеть всю свою оставшуюся жизнь:

— А папа говорил, что нужно делать так….

— А мы, с девочками делали……

Причем вторую фразу более люто. У моей спутницы оказалась богатая, на пикники и загородные поездки, жизнь. Процесс получение информации выглядел следующим образом: я предпринимал какое либо действие например изготовление силков из "тканевого материала" оставшегося от верхней части своей одежды, она комментировала мои действия используя, в данном случае фразу варианта один, только вместо папы был "дядя С…" или "наш…." и далее, если то, что я соорудил работало как задумывалось, гордо колотил себя кулаками в грудь, мысленно гладя по голове. Если нет, то приходилось творчески обрабатывать сообщенную Натальей информацию и добиваться требуемого результата, путем многочисленных проб и ошибок.

На острове, ну где еще мы могли оказаться? водились козы. Одну мне удалось подловить в петлю на пятый день пребывания. Как гордо я выглядел, добытчик, с каким обожанием смотрела на меня оголодавшая скво, с продуктами было не густо и мы урезали рацион. Так козы дважды помогли, вначале найти пресную воду, а потом спасли от призрака голодной смерти, мы одну из них в "благодарность" пустили на шашлык.

Крышу над головой за первые две недели нашей робинзонады обеспечила шлюпка, пара бревен, аборигены острова Пасхи[49] и совместный каторжный труд. В первый же день, дождавшись максимального прилива, я оставил лодку в наивысшей точке, куда ее подняла вода, зафиксировав ее подложенными под днище камнями.

Когда вода ушла, используя бревно как рычаг, приподнял шлюпку еще выше. Я поднимал поочередно, то корму, то нос, а Туся подкладывала заранее натасканные булыжники в зазор. Когда каменная подпорка стала высотой в пятьдесят сантиметров мы, уже вдвоем стали выкладывать площадку в сторону берега. Получилась лодка на постаменте из камней и этот постамент имел выступ в сторону более высокой части суши.

Далее все было просто, подложив под нос и корму пару бревен, расположил меду ними несколько кусков дерева меньшего диаметра и начал толкать шлюпку по импровизированным каткам. Эту операцию, с подкладыванием камней пришлось повторить раз десять, пока мы не подъехали к груде камней, предназначенной к проживанию.

Место выбирала Туся, руководствуясь какими-то своими понятиями о доме, мне например, было все равно, одна куча камней ничем не отличалась от десятков подобных.

Когда лодка добралась до нужного места, начали подкладывать под одну сторону камни, сначала поставив шлюпку на борт, а потом и опрокинув ее. Корпус накрыл участок между четырьмя глыбами, стоявшими почти параллельно попарно напротив друг друга. Промежутки между крупными кусками камня и бортами лодки заполнили несколькими слоями камней переложенных с травой. Со стороны моря так же сделали сплошную стенку.

Парус решили не трогать и превратили его в простыню и одеяло одновременно, а из лодочного навеса соорудили что-то типа дверного полога. Остаток свернули валиком и использовали в качестве подушки. На пол настелили толстый слой свежесрезанной травы

После решения домового вопроса наступила очередь продуктового. Невинно убиенная коза подверглась неслыханным испытаниям. Большая часть ее была обуглена, назвать этот процесс жаркой было сложно. В таком виде завернута в крапиве и постепенно в течении пары дней большей частью съедена. Что испортилось, было впоследствии, использовано для поимки крабов. Самая первая часть была отварена и съедена с большим удовольствием. А вот килограмма два мякоти я засушил, использовав информацию из фразы номер один. Всегда надо внимательно слушать голодную женщину. Пока варилась похлебка она успела рассказать мне историю которую рассказывал ей ее отец, который в свою очередь услышал рассказ старого егеря у костра когда был на охоте. Тот описывал, как они спасались от голода, когда сидели в тайге без соли во время одной из сибирских экспедиций.

Взял котелок, насыпал туда с полкилограмма золы из костра и кипятил, пока вода не выкипела наполовину. Процедил через кусок парусины полученную смесь. В черной воде замочил мясо, порезанное на несколько кусков, через двенадцать часов, достал получившееся и, нарезав на тонкие полоски, повесил на ветерке, в тенечке сушиться на прутиках.

На варку первой партии бульона у нас ушли все запасы соли, и прежде чем приступать к каким-то заготовкам, необходимо было добыть соль. Вопрос решался, нужно было только найти способ добыть ее из морской воды. Отбросив свои фантазии типа выдолбить в плите подобие неглубокой ванны залить ее морской водой и ждать, пока испариться, отказался и занялся банальным выпариванием в котелке. Он висел над углями и кипел, а я периодически доливал туда воду. Процесс был длительным и требовал постоянного участия оператора, не дай бог перегорит подвеска для котелка и плоды трудов банально выльются на землю.

Котелок был нашей единственной посудой и если мы выпаривали соль, то питаться пришлось всухомятку, а воды для питья накипятили заранее. За три дня трудов мы получили около двухсот грамм соли и решили пока прекратить добычу.

Следующая проблема это растительная часть рациона, когда-то в инете вычитал, что человек может сидеть на мясной диете не более четырех недель потом наступает мучительная смерть, и информация то попала ко мне в составе очерка о видах казней в древнем Китае, по моему. Вот в процессе поиска растительной пищи я и возненавидел фразу номер два.

— Мы с девочками использовали подобную травку,

— Мы с девочками ели такие….ну или похожие ягодки.

слово "похожие" было уточнением после моей суточной почти непрерывной отсидки в дальних камушках, где мы устроили импровизированный туалет.

Использовать водоросли я не мог, ну воротило меня от запаха йода. Тем не менее, путем проб и ошибок мы нашли пяток корешков и три вида травки, которую можно было употреблять в пищу без разрушительных последствий.

Все они были одичавшими родственниками обычных морковок и редек, кое, где были одичавшие колосья то ли пшеницы, то ли ячменя. Остров посещался людьми, возможно, они жили здесь какое-то время. Нашли даже специи типа лавровый лист.

В качестве чая использовали травяной настой растения типа багульник, по крайней мере, так мне было сообщено в сочетании с фразой номер два, об употреблении подобного настоя во время одного из пикников.

От коз и интернета была еще одна польза. С первой же козы настрогал немного, а как еще назвать процесс срезания, шерсти. Из нее заставил свою спутницу скрутить, свалять, сплести, не суть важно, главное получить веревку достаточной длины, чтоб окружить наш "дом" сплошным кольцом. Веревку придавили камнями чтоб не унесло ветром и вздохнули спокойнее. Исчезла необходимость осматривать помещение перед сном, чтоб не улечься на паука или какую ни будь мелкую местную змеюку. Такой способ отпугивания, в свое время вычитал я во всемирной паутине, применяли кочевники в пустыне и нам он пригодился.

У меня были опасения, что хорошая погода не продержится долго и пришлось принимать решение о создании стратегических запасов продовольствия. Вяленое мясо хорошо, но с появлением соли появилась возможность покоптить дичину. Котелок был довольно приличный и позволял затолкать в крутой рассол целиком некрупного кролика.

Прокопал траншею длиной около двадцати метров, перекрыл ее получив дымоход. С одной стороны сделал очаг в котором тлели ветки, а с другой выложил что-то типа трубы для создания тяги и сделал, вешала для мяса и рыбы которую периодически доставлял в наши руки прилив. Достаточно было сделать яму в береговой линии и сбрасывать туда отходы мясопроизводства.

После того как море отступало особо жадных представителей морской фауны глушил дубиной и брал голыми руками, или просто брал, в зависимости от размера и предполагаемого уровня агрессивности. Копченое крабовое мясо мне не понравилось, предпочитал их вареными с лаврушечкой и солью м-м-м…. объедение.

Быт устаканился, появилась уверенность в жизни, а на меня навалилась новая напасть, мое либидо стало поднимать голову. Пока было тяжело и неопределенно, меня ничуть не тяготило присутствие рядом полуобнаженной девушки, весьма и весьма симпатичной. Но чем лучше и безоблачнее было наше существование, тем тяжелее приходилось мне сдерживать себя. Она, как назло, все время попадалась мне на глаза, и смотреть на колыхание ее выпуклостей становилось тяжело.

В борьбе с этой проблемой, взялся за исследование нашего острова, обползал его вдоль и поперек, красно серые скалы вставали у меня перед глазами, стоило только их закрыть на минуту.

Домой приходил еле стоя на ногах и после ужина сразу ложился спать. Но помимо чисто физической усталости, это исследование принесло и другие плоды. Как я и ожидал, наш остров оказался не единственным в округе. Сам он представлял собой длинную, похожую на макаронину скалу, поднявшуюся из моря. Наша бухточка была, чуть ли не единственным местом, где можно было пристать к берегу. Именно поэтому мы и нашли здесь рядом следы человека и его деятельности.

С одного узкого края острова находился еще один, но поменьше, а с другого вообще маленький похожий на скалу островок. Самое интересное располагалось на северо-западе там, где-то на уровне горизонта толпились облака, и мне показалось, что я увидел даже скалы или горные вершины, но вот расстояние определить не мог. Это мог быть и край материка и большой остров, по крайней мере в несколько раз больше того который дал нам приют.

Возможно придется рано или поздно перебазироваться туда, только страшно бросать насиженное место, подождем немного, если в течении пары месяцев никаких подвижек не произойдет, не появятся люди или мы не увидим проплывающие корабли придется приготовиться к новому путешествию. О своих мыслях Тусе говорить не стал, зачем заранее беспокоить, может и так обойдется, без экстрима.

Не обошлось. Как-то вечером придя домой, когда на небе уже показались звезды, поужинал крольчатиной и сидел, блаженствовал, попивая настой. К коптильне подошла Туся и подкинула веток на угли. Мгновенно вспыхнувшее пламя подсветило ее. Нереально красивая фигура в обрамлении ореола длинных светлых волос, пришлось в свое время гребешок вырезать из дерева для ухода за ними. У меня даже волосы мгновенно встали дыбом, не говоря про все остальное.

Соскочил со своего насеста, и рванул в сторону берега, пробормотав на ходу, что иду помыть котелок. Вместо котелка залез сам в прохладную морскую воду, отпустило. Помыл котелок, дальше мой путь лежал к родничку с пресной водой, соль с тела следовало смыть, ополоснулся и сел на заранее уложенный здесь стожок травы обсохнуть и пождать пока пройдет боль в паху.

Действовал наверно все же слишком резво и привлек ее внимание. Занятый своими мыслями не слышал когда она подошла и слегка навалилась сзади. Мягкие полушария, надавившие на спину, вызвали мурашек вдоль позвоночника, одной рукой она обхватила меня за плечи, а вторая скользнула по животу и ниже, выдохнула

— Дурачок

Больше она не успела сказать ничего, взрослый вроде мужик, а результат как у прыщавого подростка отягощенного повышенной выработкой гормонов и просмотром гигабайт порнухи. Мой пистолет слишком долго находился во взведенном состоянии, и выстрел произошел мгновенно, в момент касания. Не знаю, что чувствовала в этот момент Туся, стесняюсь у нее спросить, но мне было и больно, и приятно, и стыдно одновременно. Когда прошли первые судороги она нажала мне на плечи и повалила на траву, уселась сверху и демонстрируя свою ладошку, устроила блиц допрос, с пристрастием

— И как это понимать?

На этом допрос и закончился, когда я пришел в себя, мы находились на голых камнях, трава куда-то подевалась. И у нее и у меня были изодраны колени, спина, то, что ниже спины, локти. Ни боли, ни неприятных ощущений в процессе я не чувствовал, жуть какая-то, это ж надо чтоб так мозги отключились.

Потом мы устроили помывку, с обработкой "боевых" ран, похихикивая друг над другом, и набрав воды в котелок, ушли домой. Уснули уже под утро, вымотав себя и распугав всю окрестную живность. Наталья относилась к тому редкому типу женщин, которые начинают получать удовольствие от мужчины сразу, не дожидаясь рождения ребенка или постепенного развития чувственности.

Мои хождения по острову после этой ночи завершились. Мы вместе занимались текущими делами, то и дело касаясь друг друга, от этих прикосновений было приятно, по коже гулял мурашек, а бедная Ната периодически становилась жертвой домогательств. В качестве оправдания надо сказать, что она сама быстро научилась приставать и соблазнять меня несчастного.

Нравы в маленькой колонии упростились до предела, одежда, ее остатки, для сохранения легли на склад, и ничто не мешала двум влюбленным идиотам ощущать друг друга, я еще в придачу получал чисто эстетическое наслаждение, глядя, как Туся двигается, или просто сидит.

Для того чтоб не стать похожим на Рустико[50] пришлось усиленно питаться, а это значит охотится. Тогда произошло еще одно событие, увеличившее наше сообщество на две живые единицы.

Как-то загоняя козу, которая медленно и неуклюже пыталась от меня скрыться, загнал ее на осыпь. Животное соскользнуло вниз и задняя нога заклинилась в трещине между камнями. Чтоб освободится, нужно было подняться вверх, а осыпь не держала, и не давала двигаться. Подойдя ближе, понял причину неуклюжести козы, рядом с ней был козленок, он суетился возле матери, пищал что-то призывно, она отвечала в общем, Содом и Гоморра.

Не поднялась рука добить, жалко было мелкого, такого белого и пушистого. Мамаша была настроена агрессивно, поэтому, сначала пришлось блокировать, путем привязывания палки к рогам, ее колющее оружие. Следом связал ударное, то есть передние лапы, и начал освобождать заднюю ногу. Она брыкалась, как могла и еще больше разодрала себе полученные раны. Связал и задние лапы, наложил шину и потащил козу домой на принудительное лечение, и сама с поврежденной ногой не выживет, и сына угробит.

Козленок всю дорогу до дома бежал за нами и, судя по интонации, то ужасался происходящему, то ругал меня на козлином матерном.

Козу с козленком поместили в наскоро сооруженный загон, и у нас появилось молоко. Угадайте с одного раза, кто стал дояром. Под неизменный рефрен, фразы номер два, под чутким руководством "знающего" человека мы приступили к этому увлекательному процессу. Учитывая, что мне молоко лет с двадцати ну никак не шло в горло, основных потребителей было всего двое, и обе девочки, козленок, при пристальном осмотре, оказался козочкой.

В мои ежедневные обязанности добавились поиски пропитания для мамаши с ребенком. Это были самые счастливые и беззаботные дни в моей жизни, целый месяц я не думал ни о чем кроме своей женщины и наслаждался отношениями с нею, а потом как водится, появилась ложка дегтя.

Сначала я заметил, что она находится в состоянии легкой меланхолии, как-то отстранившись даже от насущных проблем, исчез огонек в глазах, и появилось напряжение, ожидание. Подкормка из заначки, лучшим средством для поднятия женского настроения, под названием шоколад, не принесла ожидаемого результата. Легкий флер отстраненности остался, несмотря на внешнее выражение восторга.

Когда я насел всерьез, мне сообщили, что ежемесячные женские проблемы задерживаются уже на неделю и если все произошло так, как она думает, нас скоро станет больше.

Вот тут-то меня проняло по настоящему, понятно, что теоретически выжить и дождаться когда кто-то подойдет к острову можно, но ответственность не только за свою женщину, но и за последствия наших отношений взяла верх.

Целую неделю я усиленно готовился. Прежде всего решил определить расстояние до большого острова, была у меня надежда, что те, кто пытался поселиться здесь, в итоге перебрались туда. Пришлось вспоминать геометрию. Для начала соорудил угольник, для тех кто не знает это две палки соединенные под углом в девяносто градусов. Для этого соорудил примитивный циркуль, соединил две палки длиной около метра с заточенными концами, расчистил ровную площадку.

Нарисовал окружность, затем из произвольной точки на ней нарисовал вторую такого же радиуса. Из точки пересечения ее с первой нарисовал еще одну, из ее точки пересечения с первой окружностью нарисовал четвертую.

Соединил центр первой окружности с центром второй, а точку пересечения четвертой и третьей с центром первой окружности. Получились два отрезка с углом между ними девяносто градусов. На один отрезок, длинный положил мачту от нашей шлюпки, на другой короткую прямую палку длиной полтора метра и скрепил их между собой укосиной и тремя гвоздями вытащенными из шлюпочных сидений.

Далее все просто затащил полученный прибор на точку, с которой был виден большой остров, нашел там более менее ровную площадку. Используя мачту как ствол, и подкладывая камни прицелился ей, на четко фиксируемую визуально точку большого острова. Прорисовал положение угольника на земле в этом состоянии, потом продлил длину боковой стороны на 5 метров, и положив край угольника на эту линию вновь прицелился мачтой в ту же точку на большом острове. Перенес полученные линии путем замера к первой точке, где лежал угольник. Получил треугольник с одним маленьким катетом и длинным вторым и длинной же гипотенузой. Используя пропорции в подобных треугольниках, просто измерив длины получившихся катетов и гипотенузы, получил расстояние двадцать пять плюс минус пять километров. Можно сказать рядом. Точность измерения конечно аховая, но надо учитывать, что у меня в распоряжении находился только один элемент, длину которого я знал с точностью до миллиметра, это мой нос.

Так получилось, будучи студентами, вычитали, что длинна известного мужского органа и длинна носа его носителя пропорциональны. Мы, будучи слегка в нетрезвом состоянии, провели соответствующий эксперимент. Носы измеряли штангенциркулем и им же измеряли, правда, уже в приватном порядке, каждый сам себе в туалете, известный орган. После оглашения результатов и их анализа выяснилось, что теория в корне неверна, и мы дружно запили это радостное известие новой порцией пива. Я и сегодня сомневаюсь в достоверности этого эксперимента, сам себе добавил в результатах приватных измерений, не думаю, что остальные были менее амбициозны. Но как бы, то, ни было, результат замера носа отпечатался у меня в голове намертво. Вот его я и использовал в качестве единицы измерения. Кто-то длину измерял в попугаях, обезьянах и слонятах, а я в носах. Неплохой ведь мультфильм, кстати, и кукольный, надо запомнить и при случае сплагиатить, должен он быть у меня в запасниках.

Когда все продумал, то подкатился к Наталье с предложением плыть дальше. Думал, придется долго уламывать, но она на удивление быстро согласилась, единственно, что сказала

— Как скажешь, тебе решать.

Еще десять дней учился, теоретически, определять по солнцу направление на цель нашего путешествия по солнцу днем и по звездам вечером, не хотелось бы проплыть мимо острова, и ждал подходящей тихой погоды и попутного ветра.

Все это время мы не сидели без дела, разрушили наш дом, поставили шлюпку на катки, выложили камнями пологий слип к воде, запаслись припасами. Как ни хотела Туся, забрать козу с козленком домой настоял на том, что их надо отпустить, в дороге они только мешать будут. Спали в лодке, натянув остатки тента. Укрытие от солнца хоть и небольшое, но сохранилось. Ната, используя нитки из аварийного набора, пыталась из бренных останков одежды себе что-то соорудить, получилось не очень, ну хотя бы, не голышом. Сам я гордо отказался, и решил ограничиться минимумом, трусами.

Так в одно прекрасное утро, иначе не назовешь, мы отправились дальше постаравшись выйти на курс, ведущий нас в нужном направлении. Ветер был попутный, и уже после обеда на горизонте показалась земля.

На берегу стояли домики и когда мы выбрались него, то с трудом поняв местных жителей, португальский отличается от испанского, выяснили, что попали на Мадейру. Дальше понеслось, быстро, британский консул, гостиница, ванна, магазины и попутный корабль. Здравствуйте родные Канары.

Нас успели уже похоронить и даже на кладбище поставили символические кресты. С тещей и тестем я опоздал с вызовом, они были на соседнем острове. Оказывается когда получили известия о нашей "гибели" то все руководство собралось и приняло решение, работать, как работали и только в том случае если я не появлюсь в течение года начинать жить своим умом и каким-то образом организовать деление активов.

Вот тут то и выяснилось, что на островах пока нет православной церкви, ну не успели еще достроить, заложить заложили, а вот достроить пока не получилось, другие дела мешали. Так что сейчас я с азартом и энтузиазмом достраивал церковь, а женщины готовились к свадьбе.