Острова междумирья

XXI

Зербинас и Хирро были неопытными седоками, но они ехали на опытных скакунах, поэтому добрались до Асфри без затруднений и задержек. Чувство свободы и скорости было не сравнимо ни с чем – словно пространство внезапно уменьшилось в сотни раз, а все известные и неизвестные миры вдруг стали близкими и доступными. Промчавшись на ларах от маяка асфрийской академии до дома Ринальфа, маги едва успели вспомнить, сколько времени занимал этот путь пешком, как оказались на месте.

Они провели скакунов сквозь защиту особняка в сад, оставили их там и вошли в дом. В гостиной собрались почти все – Дагон с Балтазаром, Раундала и маленький Фэр. Даже Ринальф, вопреки обыкновению, не уединился в лаборатории. Не хватало только Анор.

– Вернулись! – встретили их радостные возгласы друзей.

Им освободили места на большом диване, одновременно расспрашивая хором и невпопад:

– Ну как дела? Что у вас нового?

– Вы достали скакунов?

– Хотите есть, мальчики?

Оба едва успевали улыбаться в ответ, отвечая в разные стороны, что дела в порядке, что есть и новости, и скакуны, что сами они с удовольствием выпьют иги с бутербродами, а ларов нужно накормить горячими углями. Хотя друзья искренне старались сначала напоить-накормить прибывших, а затем уж и расспрашивать, они успевали делать сразу и то, и другое. К тому времени, когда Раундала с Дагоном унесли посуду с обеденного стола, Зербинас и Хирро вкратце упомянули о большей части своих похождений.

– Значит, вам удалось найти ларов, – сказал Ринальф, когда общая суматоха улеглась. – Давайте, рассказывайте все по порядку.

Маги рассказали по порядку все, о чем уже упоминали в обрывках.

– А как же лары нам с Анор? – спросила Раундала.

– Сейчас вся стая слишком занята поисками другого жилого мира, – пояснил Зербинас. – Если нам удастся избавить их мир от катастрофы, лары станут нашими друзьями и тогда у вас будут скакуны. – Он вынул колечко и вернул колдунье. – А где Анор?

– Она ушла в торговый квартал и придет только к вечеру, – сказала та, надевая колечко на палец. – У нас в последнее время тоже случилось кое-что, поэтому Анор несколько дней не была в Асфасте, но сегодня она наконец решила сходить в город и узнать, что там нового.

– А что у вас случилось?

– Сначала вернулись Балтазар с Дагоном, затем произошла эта история с соглядатаями. Когда мы перевели соглядатаев к Вольду, Анор оставалась здесь, потому что ей хотелось поскорее узнать, что они сообщают. Но теперь, когда Вольд с Къянтой уехали, она заскучала и ушла за городскими новостями. – Раундала вдруг засмеялась: – Бедняжка, она не предвидела вашего возвращения – такую новость, и узнать самой последней!

– Вы перевели соглядатаев к Вольду? – заинтересовался Хирро. – Почему?

– Вольд тоже следил за Могрифом, и нам захотелось узнать, что он замышляет, – ответил Ринальф.

– И что он замышляет?

– Это мы пока не выяснили. Известно только, что Къянта выдала ему, как найти известную нам пещеру сокровищ, и он побывал там.

Хирро и Зербинас заинтересовались этим, и им рассказали все, что удалось узнать от соглядатаев. Затем Ринальф принес в гостиную переводы рукописи и бумаг Могрифа и дал им для ознакомления. Некоторое время остальные терпеливо ждали, пока оба мага не прочитают переводы.

– Я всегда не понимал, почему светлые маги так враждуют с темными, когда на свете есть воры и политики, – заметил Хирро, возвращая старому магу рукопись о создании острова. – Асфрийские маги с тех пор нисколько не поумнели, потому что вражда здесь налицо – и что мы имеем в итоге? Секрет создания островов утрачен.

– Да зачем тебе создавать острова, Хирро? – гулко воскликнул Балтазар.

– Мало ли зачем, – хмыкнул пиртянин.

– Сейчас нам куда важнее убрать одно такое творение, – напомнил Зербинас. – Учитель, в асфрийской магии есть заклинания, с помощью которых можно распылить или подвинуть остров междумирья?

Ринальф задумался, впрочем, ненадолго.

– Нет, – уверенно качнул он головой. – У нас такого нет.

– Может, в темной магии? – спросил Хирро.

– Там тоже нет. Я не владею темной магией, но хорошо знаю ее теоретические основы. Может, на Ксате… но вряд ли, высшей магией там не пользуются. Нужно спросить у Анор.

– Это наверняка имеется в демонской магии, – заметил Балтазар.

– Да, Гримальдус говорил, что на Танвалане известны подобные заклинания, —подтвердил Зербинас. – Но к танваланской магии нет доступа даже квербрским демонам, не говоря уже о людях.

– А не устроить ли нам налет на Танвалан? – предложил Балтазар, которому не терпелось покататься по междумирью на своем Ракше. – Поймаем кого-нибудь из тамошних магов, дадим ему понюхать нашей еды, как вам советовали… а если понадобится, то и покормим – и выпытаем все, что нам надо.

– Нет, это неприемлемо. – Ринальф сказал эти слова негромко и спокойно, но было в его тоне нечто такое, с чем не хотелось спорить. – Для этого нужно поймать не рядового мага, а лучшего, а это непростое дело. Но даже если это удастся, нет никакой гарантии, что демон выдаст нам заклинание правильно, а ему достаточно переврать одно слово – и такое заклинание погубит исполнителя вместе с миром, в котором он находится.

В это время в гостиную вошла Анор.

– Ой, мальчики! – радостно воскликнула она. – Вернулись!

Зербинас и Хирро вкратце повторили ей свой рассказ, а напоследок спросили, нет ли нужных заклинаний в ксатской магии.

– Нет, у нас не практикуют магию такой мощи, – уверенно ответила она. – Но разве вы не помните – соглядатаи сказали, что Вольд после возвращения из пещеры уехал добывать заклинания Древних Архимагов. Наш Поки подслушал его разговор с Къянтой.

Взгляд Ринальфа вспыхнул оживлением:

– Действительно, я и забыл про это. Те трое, о которых говорилось в рукописи, наверняка подняли остров одним из таких заклинаний.

– Анор, пташечка, а ты помнишь, куда отправился Вольд? – встрепенулся Балтазар. – Он уехал вего лишь два дня назад, и если мы поторопимся, то опередим его!

– Я, конечно, запомнила бы это, но Юки ничего об этом не сказал.

– Ты уверена, что не забыла?

– Память никогда еще не подводила меня, – сердито сверкнула глазами колдунья. – Если ты сомневаешься, можешь вызвать Юки и еще раз расспросить его.

– Да, вызовем Юки – возможно, он не счел эти сведения необходимыми. – Ринальф прикрыл глаза, посылая мысленный приказ вестнику.

Дагон открыл окно, чтобы впустить Юки, когда тот появится. В распахнутые створки ворвалась вечерняя прохлада.

– А у меня ведь тоже потрясающая новость! – спохватилась Анор. – Я так вам обрадовалась, мальчики, что совсем упустила ее из вида!

Все головы повернулись к ней. Колдунья сохраняла многозначительную паузу, чтобы как можно больше заинтриговать слушателей.

– Какая новость? – спросил Ринальф.

– Могриф вернулся!

Несколько мгновений все молчали. Объект их внимания объявился в Асфасте так внезапно и некстати, когда они уже решили про себя, что он появится не скоро, и когда им стало не до него.

– Вернулся? – переспросил старый маг. – Ты уверена?

– Еще бы не уверена! Это мы здесь сидим и ничего не знаем, а вся Асфаста только об этом и говорит! Три дня назад его видели в торговом квартале, в компании настоящего демона, который является при нем чем-то наподобие слуги. А сегодня с утра он снова появился в торговом квартале и улетел оттуда всего за полчаса до моего прихода. Когда я подошла к алхимической лавке на восточном углу, там еще не разошлась толпа, которая обсуждала эту новость.

– Он и на этот раз был с демоном?

– Да, с демоном и на улдаре. И вы не поверите, что он покупал в лавке – рог ильгана!

– Рог ильгана? – недоверчиво повторил Ринальф. – Могриф?

– Он самый. Купил рог ильгана, да еще в таком количестве, что этого хватило бы, чтобы прогнать всех зомби с половины Асфри.

Хирро изумленно присвистнул. Ему отозвалось гулкое восклицание Балтазара. Черные глаза Раундалы широко распахнулись. Дагон, как раз собиравшийся присесть на боковой валик дивана, промахнулся и чуть не упал.

Анор замолчала, наслаждаясь произведенным впечатлением.

– Уж не перешел ли он в светлые маги? – высказал догадку Хирро, осваивавшийся с любыми неожиданностями быстрее других. – Мало ли что бывает на старости лет…

– Может, он надумал повлиять на рыночные цены? – предположил более практичный Дагон.

– Заделался торговцем, ты хочешь сказать? – глянула на него Раундала.

– Нет, это на него не похоже, – возразил Ринальф. – Хотя… я даже не знаю, что и думать.

– И еще, – торжествующе добавила Анор. – Кроме рога ильгана, он купил желчь гугленя, причем в таком количестве, что этого хватило бы, чтобы вернуть всех тех зомби обратно!

– Точно, он решил провернуть торговую махинацию на асфрийском рынке, – утвердился в своей догадке Дагон.

– Кстати, перед покупкой он продал в лавке амулетов редкостные трансформы, каждая из которых стоит целое состояние, – продолжила Анор. – Я зашла в лавку и посмотрела – это в самом деле нечто достойное королевской семьи Нафи!

– Уж не побывал ли он в той самой пещере? – осенило Зербинаса.

– Не исключено, – согласился с ним Хирро, – но тогда ему совершенно незачем становиться торговцем. Давайте-ка сходим в эту лавку и взглянем на эти трансформы!

Тут в комнату влетела странная птица, похожая на стрижа с совиной головкой, и запорхала над головой Ринальфа. Старый маг подставил ей руку для посадки.

– Тебе известно, куда отправился Вольд? – спросил он Юки, когда тот уселся на его запястье.

Вестник просвистел отрицательный ответ на мелодичном кнузи. Маг потребовал от него дословно повторить весь разговор Вольда с Къянтой об их последней поездке. И по тому, что Вольд предложил Къянте сотрудничать, хотя и относился к ней крайне неприязненно, и по цене, предложенной ей за помощь, становилось ясным, что он считал свою будущую добычу необычайно ценной. Вольд, действительно, ни слова не сказал Къянте о местонахождении заклинаний – его недоверие было понятным и легко объяснимым.

– Что будем делать? – спросил Ринальф, когда вестник замолчал. – Оставим соглядатаев у Вольда или переведем их к Могрифу?

Маги растерянно переглядывались и никак не могли решить, что сейчас важнее – выследить Вольда или обратить первоочередное внимание на странную деятельность Могрифа. Самым правильным было бы вызвать вторую тройку соглядатаев, но заклинание вызова не позволяло иметь несколько троек одновременно.

– К Могрифу, – сказал наконец Балтазар. – Давайте подошлем их к Могрифу.

– Нет, – заспорил Хирро. – Заклинания нужны нам срочно, а Могриф подождет.

Остальные тоже заговорили, заспорили, но никак не могли прийти к согласию.

– Давайте, я послежу за домом Вольда, – вдруг предложил Фэр. – Там сейчас не нужна такая тщательная слежка, как за Могрифом, а когда Вольд вернется, можно будет переслать соглядатаев туда.

Это было приемлемое решение. Все согласились с ним, и Ринальф приказал Юки, чтобы вся тройка сегодня же перебралась к башне Могрифа. Стриж с совиной головкой выпорхнул из окна и исчез в темноте.

На следующее утро Зербинас и Хирро пошли в торговый квартал взглянуть на проданные Могрифом трансформы. В лавке амулетов было настоящее паломничество. Слух о драгоценностях мгновенно разнесся по городу, и многим горожанам захотелось взглянуть на них. Маги протолкались к витрине и начали разглядывать выставленные там кольца и браслеты.

– Это из пещеры, – негромко сказал пиртянин. – Я чувствую общность магии.

– Да, там были похожие, – так же вполголоса ответил Зербинас, потому что рядом с ними стояло не меньше десятка зевак. – Красивые штучки, но мне почему-то не хотелось бы иметь такую.

– Мне почему-то тоже.

Хирро вылез из толпы и подошел к хозяину лавки.

– Что вам угодно? – услужливо осведомился тот.

– Вам что-нибудь известно про эти штучки? – Пиртянин кивнул на витрину.

– Покупать собираетесь?

– Нет, просто смотрю – они интересны мне как магу. Я слышал, они попали к вам от известного асфрийского некроманта?

– Да, их принес Могриф Черный, но вы не думайте, это не его изделия. Он сказал, что это изделия Древних Архимагов.

– Похоже. Он говорил вам, откуда они взялись?

– Нет. Единственно, он не советовал снимать трансформу.

– Странно, а почему?

– Это же дорогие вещи – драгоценности. Трудно представить, чтобы исходный материал был еще дороже. Тем более, сам Могриф намекнул мне, что они сделаны не из ценного материала.

– Интересно, а откуда это ему известно?

Лавочник только пожал плечами. Хирро вернулся к витрине и снова стал разглядывать драгоценности.

– Ты помнишь, Зербинас – твой подарочек выглядел получше моего, а исходный материал, напротив, был похуже. А эти штуки выглядят просто роскошно – любопытная закономерность получается.

Они обменялись выразительными взглядами.

– Но, может, это другой материал…

– Трудно сказать. Я, сам знаешь, невеликий артифактор.

Они вышли из лавки и буквально столкнулись с Ринальфом, который только что соскочил со своей Тьо-Тьо.

– Учитель? – удивился Хирро, потому что утром старый маг не говорил, что тоже собирается сюда.

– Да. – Ринальф солнечно улыбнулся. – Я решил собственными глазами взглянуть на эти диковины.

Он зашел в лавку. Оба мага тоже вернулись туда за ним. Увидев великого артифактора, толпа расступилась, чтобы пропустить его к витрине. Сам хозяин вышел к нему из-за прилавка, весь любезность и внимание. Ринальф остановился у витрины, где долго разглядывал трансформы. Уходя, он кивком пригласил Хирро и Зербинаса с собой.

– Что вы скажете об этих штучках, учитель? – спросил Хирро, когда они вышли из лавки.

– Среди них нет ничего, что стоило бы выкупить и вернуть к существованию. Я пришел посмотреть, нет ли здесь трансформ, которые заслуживают возврата в исходную форму – вроде нашего славного малыша Фэра, например. Но таких здесь не нашлось, а я пока еще не темный маг, чтобы выпускать на волю то, чему следует оставаться в заточении.

Старый маг неторопливо шел по улицам торгового квартала, оба друга приноравливались к его мелкому, неспешному шагу.

– Учитель, – снова встрепенулся Хирро. – Если не асфрийская магия, то, может, какая-то другая? Может, нам слетать на Рорию или на Ташеру?

Зербинас не сразу понял, что пиртянин говорит уже не о трансформах. Ринальф, однако, догадался, о чем идет речь.

– Нет, их магия сходна с асфрийской. У нас давние отношения, академии постоянно обмениваются новыми разработками и у них нет профессиональных секретов друг от друга. Если где-то и есть неизвестные заклинания высшей магии – это или в новооткрытых, или во враждебных мирах.

– Но Вольд где-то нашел их! – не унимался Хирро.

– Он еще не нашел их, но надеется найти, – поправил его Ринальф. – Когда он вернется, можно будет договориться с ним…

– Учитель, я по вашему голосу слышу, что вы в этом сомневаетесь. Я тоже в этом сомневаюсь. И, по правде говоря, не представляю, как еще мы сумеем получить их от него. Через соглядатаев это невозможно, сами понимаете.

– Да, Вольд корыстен, и я очень сомневаюсь, что он захочет выдать заклинания, которые дадут ему несравненное преимущество перед остальными магами. И даже если он согласится поделиться заклинаниями, то запросит за них сумасшедшую цену. Но я могу предложить ему что-нибудь из своих амулетов или изготовить на заказ… возможно, это сделает его сговорчивее.

– Знать бы, где эти заклинания находятся… – с досадой произнес пиртянин, почти не слушая Ринальфа. – Мы с Зербинасом слетали бы туда и добыли бы их сами. Где только этот Вольд достал такие сведения? И неужели его никак нельзя выследить?

Его слова повисли в воздухе, не подхваченные собеседниками, но несколько шагов спустя Ринальф сказал:

– Его можно выследить.

– Можно? – вскинулся Хирро. – Как?

– У нас есть его Паки, в которой находится капля его крови. Я могу использовать ее для создания кровяного компаса – для умелого артифактора это несложная задача.

Ринальф существенно преуменьшил ее простоту – иначе подобные изделия не были бы такой редкостью. Они были редки еще и потому, что методы их изготовления относились к светлой магии, а область их применения, как правило, не имела ничего общего с добрыми делами. Но на этот раз старый маг решил, что кровяной компас послужит доброму делу.

– А его долго делать, учитель?

– Сейчас мы зайдем в алхимическую лавку, где я куплю нужное оборудование и компоненты, а завтра к утру он будет изготовлен.

– Прекрасно! Зербинас, кажется, нам повезло – теперь мы разыщем что надо.

Зербинас отдал должное оптимизму своего друга. Это была задача похлеще поиска иголки в стоге сена – но без веры в успех и выполнимые задачи становятся невыполнимыми.

Фиолетовая мгла междумирья была неоднородной. В ней клубились структуры различных оттенков – от белесого до темно-синего – напоминавшие облака, но состоявшие не из капелек воды, а из тонкого вещества, которое и веществом-то не являлось, потому что путешественники легко проходили его насквозь. Однако, оно затрудняло применение магии и мешало улавливать магические маяки, поэтому проезжать сквозь него не рекомендовалось.

Понятие верха и низа здесь было изменчивым, хотя путники постоянно ощущали эту вертикаль. Во время путешествий по междумирью случалось, что облачные пейзажи скачкообразно меняли ориентацию, но было общеизвестным, что они остаются на месте, а скачок вызван внезапной сменой вертикали. Такие переходы чаще бывали плавными и создавали иллюзию подъемов и спусков. В сохранившихся записях Древних Архимагов упоминалось, что вертикаль расположена перпендикулярно поверхности ближайшего мира. Но никто из магов не взял бы на себя смелость утверждать, какой из миров в данное мгновение является ближайшим, и это не имело ровно никакого практического значения.

Привычный отсчет расстояний не действовал в междумирье. Зато здесь действовал отсчет направлений, имевший определенное постоянство. Во всяком случае, было известно, что межмировой переход из некоего заданного мира в другой заданный мир всегда осуществляется во одном и том же направлении. Приблизительно или точно – это также не имело практического значения, потому что опорные точки направлений находились внутри миров, а в самом междумирье не было ничего, что могло бы помочь ориентации на миры.

Маги путешествовали сквозь эту прозрачно-лиловую мировую соединительную ткань, но не ставили себе целью изучить ее досконально, поскольку было совершенно непонятно, как подступиться к этому. Она была слишком чуждой для них, и они удовлеворялись тем, что знали только ее свойства, имеющие отношение к дороге. Им хватало неизученного и в мирах.

В междумирье могли проникать только те существа, в которых сохранялась магическая уравновешенность. Большинство разумных существ не обладали ею, но они объединялись и достигали уравновешенности слиянием своих магических энергий. Скакуны и седоки привыкали к поддержанию энергетической связи, как привыкают нести в руке сумку, не обращая на нее никакого внимания. Во время путешествий по междумирью они могли отвлекаться на разговоры, на еду и сон, а порой и на сражения, но энергетическую связь они сохраняли непрерывно, так как ее потеря, даже на долю мгновения, приводила к выпадению из междумирья. Предполагалось, что в ближайший мир, но было известно немало случаев, когда седоки, сшибленные в междумирье со скакунов во время сражения, оказывались в разных, порой весьма удаленных друг от друга мирах. Кое-кто утверждал, что в ближайший к сущности мага, но об этом также можно было спорить до бесконечности.

Как известно, даже тот, кого невозможно сшибить с ног и в самой отчаянной драке, может кубарем полететь на землю от внезапно подставленной подножки. Примерно это и случилось с Вольдом, когда он ощутил резкий надрыв своей магической силы, вызванный гибелью Паки. Если бы Вольд хоть чуть-чуть был готов к подобному происшествию, он заблаговременно собрался бы и уследил бы за собой, но встряска была такой неожиданной, что он на долю мгновения потерял энергетический контакт с гаргойлом.

Последствия не заставили себя ждать. Только что окружающее пространство было фиолетовым, и вдруг оно превратилось в рыжее небо, затянутое бледно-коричневыми облаками. Вольд и гаргойл стремительно падали, они были уже не единой энергетической парой, а двумя отдельными существами, одно из которых хваталось за другое. Гаргойл забил крыльями, но тяжесть седока перевернула его в первые мгновения выброса, и теперь они оба падали спиной вниз.

Вольд поспешно вызвал левитацию и тут же обнаружил, что здесь почти отсутствует свободная магия. Заклинание получилось слишком слабым, чтобы существенно замедлить падение такой большой массы, как они двое. Он начал заново повторять заклинание, добавляя туда мощи, тогда как его скакун пытался извернуться в воздухе, но оба безнадежно не успевали.

Гаргойлу удалось выровняться, когда земля была в десятке шагов внизу. Он еще успел взмахнуть крыльями, чтобы смягчить падение, но этого не хватило, чтобы остаться в полете. И скакун, и всадник врезались в заросли густого и жесткого зеленовато-рыжего кустарника, встретившего внезапное вторжение оглушительным треском.

Толчок разбросал их в разные стороны. Вольд несколько раз перевернулся через голову, всеми частями тела ощущая ветки, хрустящие под его тяжестью. Острые обломки сучьев расписали его бока, оставив длинные царапины под клочьями вырванной одежды. Где-то рядом заверещал гаргойл, затем его вопль перешел в болезненное шипение. Застряв наконец в кусте, Вольд поспешно окинул себя мысленным взглядом – серьезных повреждений, кажется, не было. Но что случилось с гаргойлом?

Он вскочил на ноги, погрузившись по щиколотку в топкую почву. Увидев черное тело своего скакуна, шевелящееся в кустарнике, он устремился туда. Гаргойл был исцарапан, но тоже не получил тяжелых повреждений, если не считать того, что мягкая перепонка его правого крыла была порвана по всей ширине до самого костного сочленения. Жить с такой раной было можно, летать – нельзя.

Когда они вылезли из кустарника на прогалину, Вольд, забыв про все, начал лечить крыло гаргойла. Он взял в дорогу немало лечебных средств, и простых, и магических – промысел Вольда был таков, что редко обходился без их применения. Вскоре порванное крыло было обезболено, зашито и подвергнуто начальному сращиванию, на что пришлось израсходовать единственный разовый амулет, приберегаемый на случай тяжелого ранения. Вольд не владел искусством мгновенного заживления, поэтому нужно было поберечь крыло гаргойла до полного выздоровления.

Это означало, что они на несколько дней застрянут в этом мире. Вольд не знал, куда их вышвырнуло из междумирья, но со скакуном это не имело большого значения. Местный воздух был пригоден для дыхания, дорожный запас еды был достаточным, значит, здесь можно было прожить в течение нескольких дней, а затем продолжить путь на Сандану.

Хуже было другое – Къянта осталась в междумирье. По привычке к осторожности Вольд ограничился заклинанием вызова маяка и не сказал своей помощнице, куда они направляются, хотя о Сандане было незачем умалчивать. Къянта слепо ехала за ним и теперь не знала, куда ехать дальше. Конечно, нужно было сказать – но кто же мог предвидеть такую неожиданность!

Разыскав сухое место, Вольд обосновался там на стоянку. Несмотря на острую нехватку магии, он сумел вызвать огонь для разжигания костра, проверить качество воды, поставить сигнальную и защитную сферы. Поев, он уселся размышлять над неожиданным поворотом обстоятельств, тем более, что времени на размышление у него было предостаточно. Ясно, что в междумирье Къянту не разыщешь, разве что вернуться за ней на Асфри – она наверняка отправилась обратно, потому что ей просто не оставалось ничего другого.

Подумав еще, Вольд отклонил эту возможность. Во-первых, возвращаться не к добру. Во-вторых, Къянта после этого события будет не в лучшем настроении, а она и в первый раз запросила за свои услуги слишком много. Хотя она устраивала Вольда тем, что у нее был свой скакун и она не стала бы притязать на заклинания, которые предназначались не для ее способностей, но в мирах было не так уж много магов, способных осилить заклинания высшей магии. Гораздо больше было таких, кому и в голову не придет претендовать на наследие Древних Архимагов. Среди них наверняка найдутся желающие помочь ему за разумное вознаграждение. Да, таких куда больше – и совсем не обязательно, чтобы они были с Асфри.

В первые мгновения после того, как Вольд исчез у нее на глазах, Къянта не поняла, что случилось. Она остановила улдара и недоуменно уставилась на место, где только что видела своего спутника. Может, это был обман зрения или особенности междумирья, о которых она еще не знала?

Она подождала немного, но Вольд не появлялся. Заклинание вызова маяка исчезло вместе с ним. Къянта оглянулась вокруг – лиловая глубина междумирья не пропускала взгляд далеко, но видимость была достаточной, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

В голове Къянты сама собой возникла очевидная мысль – Вольд нарочно завез ее сюда и бросил. Чем больше Къянта думала об этом, тем правдоподобнее ей это казалось, потому что он ни словом не обмолвился, куда они направляются. Конечно же, он обманул ее, чтобы погубить ее и присвоить ее долю вынесенных из пещеры сокровищ, а все эти россказни о заклинаниях Древних Архимагов – сплошное вранье. А сама она оказалась такой дурой, что поверила в эту болтовню и потащилась за ним неизвестно куда.

Эта мысль буквально взбесила ее. До сих пор Къянта почти не бывала в междумирье, она выезжала туда только с Гестартом во время обучения и в пещеру сокровищ. Сейчас она была в своей первой настоящей поездке, и Вольд, конечно же, решил воспользоваться ее неопытностью и бросить ее здесь. Къянта не на шутку перепугалась и от этого взбесилась еще больше.

К счастью, Гестарт обучил ее заклинанию вызова асфрийского маяка – единственному, которое она знала для ориентации в междумирье. Проглотив навернувшиеся на глаза злые слезы, Къянта старательно воспроизвела это заклинание, затем еще и еще раз, и после четвертой попытки уловила маяк. Очень хорошо, значит, теперь она выберется отсюда и отомстит этому Вольду. Къянта еще не знала, как она это сделает – но она это сделает.

Она развернула улдара и погнала его на сигнал маяка. Обратный путь был неблизким, но Къянта не останавливалась на отдых – ее подгоняла злоба, обида и страх, засевший внутри ледяной занозой. Здесь было чуждое место, и она могла почувствовать себя в безопасности, только снова оказавшись на Асфри. Случалось, новички надолго застревали в междумирье, но Къянта так жаждала вернуться, что приближалась к цели не медленнее опытного седока.

Вдруг впереди появились две конные фигурки, скачущие ей навстречу. Ей было известно, что эти лошади с крыльями называются ларами, она иногда даже видела их в торговом квартале, у дверей лавок. Когда они приблизились, Къянта разглядела седоков и ужаснулась – это были те двое иномирцев, которых она видела с Раундалой. Она мгновенно догадалась, что это часть коварного замысла Вольда, что тот разыскал их и навел на нее, чтобы они расправились с ней за ночной налет – неспроста он так выпытывал ее о них перед поездкой в пещеру.

Она приготовилась дорого продать свою жизнь. Когда ее враги приблизились на расстояние магического удара, Къянта нанесла его первой. У нее хорошо получалась боевая магия, простая и мощная, родственная ее нехитрому мироощущению – особенно гравитационная волна, широким всплеском распространявшаяся по дуге и поражающая сразу нескольких противников.

Хирро и Зербинас не сразу поняли, с кем имеют дело. Они не видели Къянты после сражения и не узнали эту женщину с пятнистым от ожога лицом и короткой щеткой светло-рыжих отрастающих волос. Только увидев яростный дугообразный взмах ее руки, они догадались, кто эта всадница на улдаре и что последует за ее жестом, а в следующее мгновение на них обрушилась гравитационная волна.

Оба мага были новичками, не привыкшими к условиям междумирья, и, конечно, не удержали бы связь со скакунами, если бы те были такими же. Но и многоопытный Ки-и-скаль, вожак ларов, и ржаво-рыжая Ха-а-силь, тоже сменившая немало седоков – оба знали, что во время схватки основные усилия по поддержанию энергетического единства приходятся на скакуна. Жест Къянты заставил ларов почти бессознательно напрячься на удержании связи, и удар только отшвырнул их назад, но не выбросил из междумирья.

Хирро мгновенно опомнился и резким жестом выставил три пальца правой руки перед собой. В Къянту ударила белая молния, колдунья покачнулась на улдаре, но успела защититься и занесла руку для повторного удара. В этот миг Зербинас выпустил сгусток огня в морду ее скакуна.

Улдар затряс головой и чихнул, помешав хозяйке. Рука Къянты на мгновение опустилась, затем продолжила движение к началу гравитационного посыла. Хирро сжал коленями бока лары, и Ха-а-силь прыгнула вперед, помогая себе крыльями. Оказавшись вплотную к атакующим, пиртянин перехватил замахивающуюся руку Къянты и дернул в сторону. Колдунья повалилась набок, цепляясь ногами за улдара, и вдруг исчезла. Одновременно с ней исчез и ее скакун.

Хирро и Зербинас завертели головами, не зная, с какой стороны ожидать нового нападения, но междумирье выглядело пустынным. В точности таким же пустынным, каким оно было в течение всей поездки, словно эта Къянта померещилась им обоим. Постепенно они успокоились и взглянули друг на друга.

– Бесполезно тратить огонь на улдара, они устойчивы к огненной магии, – напомнил Зербинасу Хирро.

– До чего ж ты ловко ее ссадил! – восхитился тот.

– Как известно, главное при драке в междумирье – разъединить скакуна и седока.

– Я знаю, но я не вспомнил об этом вовремя. Непонятно, как тебе-то удалось вспомнить в такой суматохе.

– Вопрос привычки, не больше. Что действительно непонятно – почему она налетела на нас, как бешеная. И почему она без Вольда?

– Почему налетела, как раз понятно – помнишь, Раундала говорила, что Къянта не простит тебе сожженного лица.

Хирро раздраженно поморщился.

– Ох уж эти узенькие головенки портовых шлюх! Сначала заставила меня это сделать, а теперь, выходит, будет гоняться за мной, пока не отомстит мне за свои прежние гадости? Теперь я понимаю, почему Раундала отзывалась о ней так дурно – эта бывшая красотка имеет привычку мстить за все свои пакости, а пакостит она много. Похоже, она еще наделает нам массу неприятностей.

­– Чего доброго, она увяжется за нами и выдаст нас Вольду, – согласился Зербинас.

– Не увяжется, – отозвался Ки-и-скаль. – Она упала с улдара, значит, их почти наверняка выбросило в разные места. При разрыве энергетической связи скакун и седок попадают в одно и то же место, только если они сцеплены физически.

– То есть, она попала неизвестно куда и при этом осталась без скакуна? – уточнил Зербинас. – Так она может оказаться в большой опасности!

– Обычно скакунов и седоков выбрасывает в пригодные для проживания миры – видимо, здесь действует нечто вроде особого вида притяжения, – ответил на это лар. – Рано или поздно, но почти все они находят друг друга и возвращаются, а если кто-то и пропадает, то не из-за самого выброса.

– А из-за чего же?

– Во время возвращения могут случиться разные неприятности, уже в мирах. Единственная опасность для седока состоит в том, что выброс происходит на большой высоте, примерно на такой же, как и предыдущий вход в междумирье. Но те, кто способен быть седоком, всегда хоть немного, но умеют левитировать.

Оба мага переглянулись – умела Къянта левитировать или не умела, в любом случае она надолго отстала от них.

– Что ж, помехой меньше, – выразил этот факт Хирро. – Давай посмотрим, где у нас Вольд…

Он вынул из нагрудного кармана прозрачную сферу в мешкообразной сеточке с петлей для подвешивания, наполненную жидким бесцветным маслом семян асфрийской конопли. В сфере свободно плавала стрелка, середина которой была зафиксирована в центре сферы заклинанием удержания. На одном из концов стрелки была прикреплена крохотная заостренная ампула с кровью Паки. Стрелка свободно поворачивалась во всех направлениях внутри сферы.

В междумирье были свои особенности пользования кровяным компасом. Если объект слежки находился в каком-либо мире, нужно было дождаться совмещения стрелки с вертикалью, чтобы при выходе попасть в тот же самый мир. Это было необходимым условием, но не достаточным – кроме этого, в момент выхода требовалось сконцентрировать внимание на капле, чтобы выйти поблизости от объекта слежки, о чем подробно втолковывал обоим магам Ринальф перед тем, как отпустить их в поездку.

Хирро надел петлю на палец, удерживая мешочек на весу. Оба мага уставились сквозь отверстия сетки на стрелку, дожидаясь, пока она встанет неподвижно. Стрелка повернулась и застыла, указывая направление.

– Она еще не встала вертикально вниз, – отметил пиртянин.

– Но наклон усилился, значит, мы приближаемся, – отозвался Зербинас.