От Дубно до Ростова

Глава 8 Неизвестные успехи Красной Армии

Одной из характерных особенностей истории войны является асимметрия в описании подвигов. События, которые преподносились как подвиги политической пропагандой, на деле оказывались явлениями вполне заурядными, а в худшем случае — вообще не имели под собой фактической основы. Напротив, действительно высоко оценивавшиеся противником действия советской стороны оказывались незаслуженно забытыми и малоисследованными. Одним из таких эпизодов была борьба за днепропетровский плацдарм в конце августа — начале сентября и наступление Южного фронта под Мелитополем в конце сентября 1941 г.

«Сталинград наоборот». Совершив бросок 25 августа по невзорванному наплавному мосту и захватив плацдарм в районе Ломовки, солдаты и офицеры 13 танковой дивизии теперь были вынуждены отражать отчаянные контратаки советских войск. Обороняющиеся на плацдарме части оказались в весьма сложном положении. Э. фон Маккензен писал об этих событиях:

«Между тем на следующий день удалось отремонтировать построенный русскими слабый и имевший повреждения наплавной мост на плотах, а также увеличить его грузоподъемность. По нему началось сначала слабое, а затем все более оживленное движение транспорта. Также удалось проложить второй пешеходный мостик по остаткам взорванного железнодорожно — шоссейного моста. Достичь большего не позволяло материальное положение (несмотря на все упорные и отважные усилия немецких, венгерских и итальянских саперов), а особенно возрастающий с каждым днем и ведущийся с большой точностью артиллерийский огонь врага, усиленный ежедневными многократными налетами вражеских бомбардировщиков и истребителей. Напротив, потери в живой силе и износ материальной части от вражеского обстрела на всех участках переправ был так велик, что в конце концов транспортное сообщение стало возможным поддерживать лишь по ночам»[659].

Уже к исходу 26 августа в результате контратаки 275–й стрелковой дивизии во взаимодействии с 8–й танковой дивизией и отрядом днепропетровского артучилища части дивизии Вальтера Дюверта были прижаты вплотную к Днепру. С утра 27 августа и в ночь на 28 августа части 275–й стрелковой дивизии, несколько танков 8–й и 12–й танковых дивизий, 28–я кавалерийская дивизия, 255–я стрелковая дивизия, отряд артиллерийского училища и сводный полк Полтавского военного училища во взаимодействии с авиацией продолжали атаковать плацдарм в районе Ломовки, стремясь сбросить немцев в воду. В свою очередь, командование III моторизованного корпуса стремилось расширить плацдарм и высвободить из уличных боев 13 танковую дивизию. 26 августа на плацдарм была постепенно переброшена 60 моторизованная дивизия. Одновременно в распоряжение Э. фон Маккензена на автомашинах была переброшена 198 пехотная дивизия, которая уже к 30 августа практически полностью переправилась на левый берег Днепра. 13 танковая дивизия была выведена с плацдарма и вместе с 14 танковой дивизией приводила себя в порядок в тыловом районе III моторизованного корпуса.

6–я армия Р. Я. Малиновского вступила в полосу ожесточенных боев на днепропетровском плацдарме. Диспозиция советских войск у плацдарма была следующей.

273–я стрелковая дивизия занимала оборону на правом фланге армии по Днепру, на широком фронте от Кишеньки до Фрунзенского и активных боевых действий, кроме перестрелки, не вела.

Непосредственно перед плацдармом вели борьбу 275, 226, 255–я стрелковые дивизии, 8–я танковая дивизия, 26 и 28–я кавалерийские дивизии. Это был самый горячий участок боевых действий армии.

230–я стрелковая дивизия занимала оборону на левом фланге армии по Днепру от Любимовки до Марьевки и так же, как 273–я стрелковая дивизия, активных боевых действий не вела.

С 1 по 8 сентября немцы наступали, захватив местность на восток до реки Самара, а на север до песчаных дюн; наши войска оборонялись и контратаковали. На плацдарм в этот период была переброшена моторизованная дивизия СС «Викинг», и построение соединений III моторизованного корпуса выглядело следующим образом: в центре 60 моторизованная, справа 198 пехотная дивизия и слева дивизия СС «Викинг». Однако главную задачу — выйти из-под удара советской артиллерии — немцы решить не смогли. Был даже выявлен наблюдательный пункт советских артиллерийских наводчиков, здание артиллерийского училища, но ничего сделать с ним немецким войскам не удалось. С 9 сентября наши части наступали, немцы оборонялись, уступив нам небольшие участки позиций. Таким образом, до 10 сентября бои на фронте проходили с переменным успехом. 226–я и 169–я стрелковые дивизии в ночь на 11 сентября из состава 6–й армии убыли во фронтовой резерв для доукомплектования, погрузки и следования на Юго-Западный фронт; они были сменены частями 261–й стрелковой дивизии, прибывшей в армию Р. Я. Малиновского 9 сентября. К 14 сентября, по свидетельству Э. фон Маккензена, немцы вынуждены были полностью прекратить дневное движение по Днепру. Захваченный плацдарм был с одной стороны расширен, с другой стороны не имел практической ценности вследствие затрудненного советской артиллерией подвоза по Днепру. Развитие событий прекратилось. Скованными на плацдарме остались два моторизованных соединения корпуса Э. фон Маккензена, которые не приняли участия в окружении советских войск под Киевом. Причины успеха были в эффективном использовании условий местности для работы артиллерии:

«Мощное течение Днепра (здесь — шириной свыше 1000 м) принимало на восточной окраине города втекавшую с северо-востока реку Самара (шириной в устье около 200 м), образуя вследствие и благодаря этой реке и местности плацдарм с господствующими высотами восточнее Самары свой почти прямоугольный поворот на юг. Таким образом, русские получили идеальную возможность ведения фланкирующего огня вдоль Днепра, которую они умело и во все возрастающем объеме использовали»[660].

Южнее Днепропетровска 12–я армия И. В. Галанина, имевшая в своем составе всего две дивизии (270–ю и 274–ю) и отряд Гудкова силою в полк, активных действий не вела. Армия занимала оборону по восточному берегу Днепра, от Марьевки до Чагарника, имея против себя венгерские части. События развивались вокруг тактических по своему значению боев за очистку от противника острова Хортица, поисков разведчиков и перестрелки.

Берислав. Образование каховского плацдарма. Поскольку по всем немецким источникам плацдарм под Каховкой проходит под названием «плацдарм у Берислава» (находившегося на правом берегу Днепра), позволим себе употреблять оба названия.

Положение 9–й и 18–й армий после отхода за Днепр было достаточно характерным для советских войск в 1941 г. Дивизии 18–й армии имели фронт обороны протяженностью в среднем от 30 до 50 км каждая и занимали оборону по левому берегу Днепра: 30–я кавалерийская дивизия — к югу от Никополя, 164–я стрелковая дивизия — Нижний Рогачик, Малая Лепетиха; 130–я стрелковая дивизия — Большая Лепетиха — Горностаевка. Наконец, 96–я стрелковая дивизия располагалась во втором эшелоне за правым флангом армии. Дивизии 9–й армии имели несколько более узкий фронт обороны, ширина фронта дивизий, оборонявшихся на главных направлениях, не превышала (за исключением 150–й стрелковой дивизии) 20–25 км. Но во всех случаях фронт был выше уставного норматива для устойчивой обороны. Усиливало оборону обеих армий только расположение за крупной водной преградой.

Но избежать захвата плацдарма не удалось. Как он был образован, описывается в истории 22 пехотной дивизии:

«Лишь после трехдневной подготовки дивизия в неотразимой атаке в ранние утренние часы 30.8 сумела перейти через Днепр у Берислава. Несмотря на сильные контратаки, это смелое предприятие удалось. Оно считается одним из самых значительных переправ через реку в последней войне. В последующие дни это привело к образованию плацдарма, с которого можно было вести дальнейшее наступление 11 армии в направлении полуострова Крым. Дивизии противостояли две полные русские дивизии, существенно усиленные корпусной артиллерией. До 2.9 русское командование подтянуло и бросило в бой еще пять дивизий, артиллерию и танки. Несмотря на то что маршал Буденный приказал держать позиции на Днепре до последнего патрона, наступление 46 пехотной дивизии сумело 5.9 прорвать на правом фланге плацдарма сопротивление противника. Такой большой успех на Южном фронте был тем более примечателен, что здесь не предусматривалось направления сосредоточения основных усилий как такового, а при подготовке речь шла только о „попытке“. Такие же попытки у Херсона и Никополя к успеху не привели. В передовой линии 16 пехотный полк и 47 пехотный полк (в последовательности III, II, I батальоны) переправились через широкую реку. 16 пехотный полк переправился с практически непроходимого острова, разведка которого была облегчена показаниями одного старого рыбака, 47 пехотный полк переправился с подножия виноградного склона, расположение на котором без каких-либо укрытий представляло собой довольно рискованное предприятие. Однако противник был настолько ошарашен ранним началом атаки, что в первые часы удалось захватить небольшую полосу берега и создать возможность для высадки других частей. Еще во второй половине дня 30.08 65 пехотный полк был перемещен между соседними полками, чтобы связать оба плацдарма. 2 рота 16 пехотного полка, которая была подключена к зачистке болотистого леса Великого Лимана, была высвобождена. К исходу дня была достигнута линия Каховка — Малая Каховка. Вечером произошел первый кризис: противник разведал наши позиции и намерения и перешел с превосходящими силами в контрнаступление. За пехотой оставалась полоса земли шириной не более 300 метров до реки, вид на возвышенности на северном берегу в тылу, погруженный в темноту, радиосвязь, как всегда в ночное время и через реку, очень плохая, то есть роты были предоставлены самим себе. С криком „Ура“ русские проникли на позиции, и в течение трех часов продолжался ожесточенный рукопашный бой. После этого противник отступил, но разведка продолжилась, с тем чтобы отойти при начале ожидаемой в утренние часы артиллерийской атаке противника. Ночью удалось переправить противотанковые пушки и тяжелые пехотные орудия, а в течение 31.8, несмотря на оживленный огонь в местах переправы, — уже первые САУ „Штурмгешюц“. Совместно с 46 пехотной дивизией удалось расширить плацдарм»[661]. [605]

Технология переправы была следующей:

«Первые ряды пехоты были переправлены 1 и 2 ротами 22 саперного батальона на штурмовых катерах; саперы дивизии пошли дальше для зачистки препятствий, их действия имели решающее значение для всей операции»[662].

Уже на второй день операции плацдарм был соединен с правым берегом наплавным мостом.

«Несмотря на многочисленные бомбардировки и постоянный артиллерийский огонь, понтонный мост длиной 450 метров был установлен к утру 1.9»[663].

На плацдарм были переброшены 138 артиллерийский корпус со II батальоном 54 артиллерийского полка, IV батальоном 79 горно-артиллерийского полка, 114 артиллерийским полком, 190 дивизион САУ «Штурмгешюц», батарея зениток 25 полка для борьбы с наземными целями. После переправы на левый берег артиллерии и самоходок шансы сбросить немцев в Днепр становились уже весьма призрачными.

Важная особенность обороны 9–й армии, которую нельзя не отметить как промах командующего армией, заключалась также в том, что 296–я и 176–я дивизии, непосредственно противостоящие каховскому плацдарму немцев, имели стык против Каховки, а так как они оборонялись на сравнительно широком фронте, то, очевидно, такое положение их стыка и обусловило, как будет видно по ходу событий, неприятные последствия для обороны 9–й армии в целом.

К началу боев под Каховкой дивизии 9–й армии занимали: 30–я стрелковая дивизия — Горностаевку, Владимировку; 296–я стрелковая дивизия — Владимировку, Каховку; 176–я стрелковая дивизия — Каховку, Бритены; 74–я стрелковая дивизия — Брите — ны, Кринки; 150–я стрелковая дивизия — Кринки, Голую Пристань. 51–я стрелковая дивизия находилась в резерве в районе Маячков.

В составе 296–й и 176–й стрелковых дивизий, действующих в районе Каховки, имелось 40 орудий (76–122–мм), 26 минометов и в двух корпусных артиллерийских полках 64 орудия; итого 130 стволов (не считая 21 орудие калибра 37–45–мм). Всего же 9–я армия имела орудий и минометов (калибра 76 мм и выше) 373 ствола.

Очевидно, эта артиллерия представляла собой внушительную силу, которая не зря была упомянута в вышеприведенном тексте истории немецкой дивизии. При маневре колесами даже половина ее могла бы сделать оборону под Каховкой недоступной для противника.

Войскам 9–й и 18–й армий помогала Дунайская военная флотилия в составе мониторов «Ударный» и «Мартынов», канонерских лодок «Днепр» и «Буг» 1–го отряда бронекатеров (8 единиц), минного заградителя «Колхозник» и около 1,5 батальона морской пехоты. Пользуясь рукавами и притоками Днепра, бронекатера подходили вплотную к немецким переправам у Каховки и обстреливали их. Монитор «Мартынов» и часть бронекатеров находились в Никополе, помогая 18–й армии. Канонерские лодки оперировали в Днепровско-Бугском лимане.

Боевые действия 9–й армии. До 3 сентября немецкие войска расширяли каховский плацдарм, увеличив его до 5 км в глубину и до 20 км по фронту. С нашей стороны в бой последовательно вводились, кроме 296–й и 176–й стрелковых дивизий, крайние фланговые полки, справа — 30–й стрелковой дивизии и слева — 74–й стрелковой дивизии, а затем в бой был введен резерв командующего армией — 51–я стрелковая дивизия. 4 сентября наши дивизии пытались наступать и сбросить немцев с плацдарма, но цели не достигли.

На усиление 9–й армии прибыли танковая рота и два танковых батальона.

6 сентября к участию в боях под Каховкой была привлечена 150–я стрелковая дивизия, ей ставилась задача нанести контрудар по правому флангу противника в районе Чернянки. Наступление 150–й стрелковой дивизии состоялось, но было безуспешным. 7 сентября включилась в бой 130–я стрелковая дивизия, переданная из 18–й в 9–ю армию. Эта дивизия вводилась в бой в районе Владимировки. 8 сентября боевые действия временно затихли, немцы закреплялись, наши войска готовились к контрудару.

9 сентября бои разгорелись с новой силой, 10 сентября с нашей стороны в них принимали участие из состава 18–й и 9–й армий семь дивизий: 296, 130, 30, 176, 150, 51 и 74–я стрелковые дивизии; со стороны немцев шесть дивизий (1 горно-стрелковая, 170, 22, 46, 73 пехотные, часть моторизованной бригады СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер»); кроме того, готовилась к переправе 4 горно-стрелковая дивизия, главные силы мотодивизии «Адольф Гитлер» и румынские части. В резерве командующего 9–й армией войск к 9 сентября уже не было. Только к 13 сентября ожидалось прибытие переформируемой в стрелковую 218–й моторизованной дивизии из фронтового резерва с выгрузкой в районе Мелитополя.

Для сдерживания все прибывающих на каховский плацдарм немецких и румынских соединений требовались свежие идеи, подобные артиллерийскому флангировалию переправы у Днепропетровска. К сожалению, штаб Я. Т. Черевиченко таких нестандартных решений не нашел.

К исходу 10 сентября фронт 9–й армии проходил по дугообразной линии: Владимировка — Константиновка — Дмитриевка — Черноморский — Новая Каменка — Большая Маячка — Клинки (Казачьи Лагери).

В результате неудачных боев войска 9–й армии под прикрытием арьергардов отходили на промежуточный рубеж Рубановка — Новая Торгаевка — Агайман — Отрадовка. Для усиления армии перебрасывалась 4–я противотанковая артиллерийская бригада из состава 6–й армии.

Потери 9–й армии в боях за каховский плацдарм с 1 по 11 сентября составили 24 700 человек, из них около 50 % убитых и раненых, остальные пропали без вести. Одновременно с 1 по 15 сентября части армии получили пополнение в составе 13 354 человек.

Ставка ВГК, внимательно следившая за ходом боев под Каховкой, была недовольна результатом этих боев и 7 сентября приказом за № 001741 по представлению Военного Совета фронта отстранила Я. Т. Черевиченко от командования армией. Правда, при последующем разбирательстве Ставка признала Я. Т. Черевиченко невиновным в неудачах 9–й армии под Каховкой.

Действия ВВС Южного фронта. Основные принципы действий ВВС Южного фронта оставались неизменными, авиадивизии действовали, будучи рассредоточенными по армиям. Армиям были приданы: 6–й армии — 44–я и 64–я истребительные авиационные дивизии и 1–я школьная авиадивизия (два полка); 18–й армии — 45–я авиадивизия; 9 армии — 20–я авиадивизия. Непосредственно подчинялись фронту: 21–я авиадивизия, 66–я истребительная авиадивизия и НСБП (ночной скоростной бомбардировочный полк).

Кроме того, ЮФ до 5 сентября поддерживала авиация РВГК дальнего действия: 22–я и 50–я авиадивизии, авиация 51–й армии (с крымских аэродромов) и периодически ВВС Северо-Кавказского военного округа и Черноморского флота.

При благоприятных условиях среднее число самолето-вылетов составляло в сутки около 200, из них на удары по живой силе противника приходилось в среднем около 50 %, а остальные — на прикрытие и разведку.

Зоны боевого применения авиации находились преимущественно в ближайшей к переднему краю полосе местности: для 6–й армии — район Днепропетровска, для 18–й армии — Никополь, для 9–й армии — Бернслав, Каховка. На эти районы была нацелена, в сущности, вся авиация, поэтому такие важные цели, как районы перегруппировки крупных сил противника, выпадали из зоны авиаударов. По-видимому, это объяснялось тем, что об осуществлении перегруппировок узнавали с опозданием, а также потому, что они производились в глубине расположения противника.

Выше уже цитировался Э. фон Маккензен, высоко оценивавший активность советских ВВС на переправах. Но справедливости ради нужно отметить, что удары по узким целям (переправам) также не были достаточно эффективны ввиду отсутствия пикировщиков.

От плацдарма к прорыву. Сосредоточив на каховском плацдарме XXXXIX горный корпус Кюблера, 11 немецкая армия перешла в наступление. В результате прорыва 11 сентября силами 73, 46 пехотных дивизий в районе Новая Каменка фронт 9–й армии оказался прорванным и части 55–й и особенно 74–й стрелковых дивизий оказались отрезанными. Неся большие потери, войска 9–й армии начали отходить на промежуточный рубеж Новая Торгаевка — Агайман — Отрада, который и заняли к исходу 15 сентября силами 30, 176, 51 и 150–й стрелковых дивизий. Для усиления армии распоряжением фронта с 15 сентября взамен 130–й стрелковой дивизии передавалась из 18–й армии 30–я стрелковая дивизия с танковым батальоном. 18–я армия силами 164, 96 и 130–й стрелковых дивизий оборонялась против 4 и 1 горно-стрелковых дивизий XXXXIX горного корпуса на фронте Горностаевка — Благовещенка — Новая Торгаевка.

Резервы командующего 9–й армией к началу немецкого наступления были исчерпаны. Достигнутый XXX и XXXXIX корпусами численный перевес (семь дивизий против шести плюс румынские части) парировать было уже нечем. На чашу весов пришлось бросить последнее:

— 218–я стрелковая дивизия — к 12 сентября заканчивала перевозку из фронтового резерва в 9–ю армию;

— 4–я противотанковая артиллерийская дивизия — 12 сентября приступила к перевозке из 6–й армии в 9–ю.

Остальные перемещения войск на Южном фронте действующую против каховского плацдарма 9–ю армию не затрагивали.

Во-первых, одновременно из состава Южного фронта откачивались соединения с целью парирования глубокого кризиса на Юго-Западном фронте. 226–я и 169–я стрелковые дивизии из состава 6–й армии убыли 15 сентября в состав Юго-Западного фронта (в 38–ю армию). Вместо этих дивизий в 6–ю армию 10 сентября прибывала 261–я стрелковая дивизия из 9–й армии. Во-вторых, 16–17 сентября в 18–ю армию прибывали 136–я и 4–я стрелковые дивизии и 2–я танковая бригада.

В итоге к 16 сентября в 18–ю и 9–ю армии прибывали только 218, 4, 136–я стрелковые дивизии, 4–я противотанковая артиллерийская бригада, 2–я танковая бригада. Этих сил для ликвидации немецкого наступления было недостаточно.

По соседству с рухнувшим фронтом. Во второй половине сентября одной из забот командования Южного фронта стало сохранение равновесия на правом фланге. 20 сентября, когда фронт боевых действий 38–й армии Юго-Западного фронта отодвинулся на линию Полтава — Красноград, положение 6–й армии было признано опасным и командующий фронтом генерал-лейтенант Д. И. Рябышев и командующий 6–й армией генерал-майор Р. Я. Малиновский стали принимать экстренные меры по ликвидации возникшей угрозы обхода. 21 сентября было установлено, что противник основные силы выдвигает не на реку Орель в районе Нехвороща, а гораздо восточнее, в район Краснограда.

С 21 сентября штабом Южного фронта и штабом 6–й армии была развита исключительная энергия в деле переброски резервов в целях удлинения (наращивания) линии фронта по реке Орель. На помощь 28–й кавалерийской дивизии была двинута 26–я кавалерийская дивизия. Затем на автотранспорте и пешим порядком были переброшены в кратчайший срок:

а) артучилище — в район Краснограда к 23 сентября, расстояние в 180 км училищем пройдено за сутки (!);

б) 270–я стрелковая дивизия (из 12–й армии) — в район Краснограда автотранспортом к 23 сентября; расстояние более 200 км пройдено за двое суток;

в) 275–я стрелковая дивизия — в район Зачепиловка, расстояние в 150 км преодолено за двое суток;

г) 255–я стрелковая дивизия — походом и на автомашинах, в район Губиниха, дистанция около 100 км пройдена за 1–1,5 суток.

Так был осуществлен контрманевр 6–й армии против наступательной группировки 17 немецкой армии, выдвинувшейся в район Краснограда.

23 сентября командарм–6 получил ориентировку от командующего фронтом о предстоящей задаче — силами 270, 275 и 255–й стрелковых дивизий, 26–й, 28–й кавалерийских дивизий, артучилища и 12–й танковой бригады овладеть Красноградом — и выехал со своей опергруппой (в район Нового Павловска, 12 км юго-восточнее Краснограда) для подготовки этого наступления.

В связи с подготовкой к наступлению на Красноград командующий Южным фронтом освободил командарма–6 от забот по руководству остальными дивизиями армии (273, 261, 15 и 230–й), занимавшими оборону на Днепре, передав их 23 сентября в состав 12–й армии.

Разграничительная линия между 12–й и 6–й армиями была назначена через следующие пункты: Варваровка, Губиниха, Капнистовка; к сожалению, как мы увидим дальше, эта линия стыка совпадала с направлением главного удара 1–й танковой группы немцев, начавшей наступление 25 сентября с исходного положения на реке Орель в районе Нехвороща.

26 сентября 6–я армия готовилась к наступлению на Красноград силами 270–й и 275–й стрелковых дивизий, а в это время ее левофланговые дивизии, 255–я стрелковая дивизия, 26–я и 28–я кавалерийские дивизии, отходили с большими потерями в юго-восточном направлении через Губиниху. Вечером 26 сентября 6–я армия получила предварительное распоряжение о переходе из состава Южного фронта в состав Юго-Западного фронта.

Несостоявшийся «Ростов» и репетиция Сталинграда. Поворот основных сил 11 армии в направлении Крыма создал благоприятную обстановку для нанесения контрудара во фланг. В связи с этим в штабе Южного фронта сложился план ликвидации прорвавшейся с каховского плацдарма немецкой группировки под Мелитополем.

18 сентября командующий фронтом в порядке реализации своего замысла о наступлении в полосе 18–й и 9–й армий решил передать 270–ю стрелковую дивизию из 12–й армии в 18–ю; дивизия эта приступила к сосредоточению в районе Лев — шино — Михайловка, имея в виду в дальнейшем следовать в Янчекрак (30 км южнее Запорожья). В этот же день комфронтом решил вывести в свой резерв 255–ю стрелковую дивизию.

С уходом из 12–й армии 270–й стрелковой дивизии в ее распоряжении на 19 сентября оставалась одна 274–я стрелковая дивизия, 95–й погранотряд и различные сводные части. Из этих сводных частей, а также за счет остатков 174–й стрелковой дивизии вскоре была сформирована 74–я стрелковая дивизия.

19 сентября план наступательной операции 18–й и 9–й армий в районе Мелитополя был разработан, и 20 сентября в оперативной директиве № 00146 (см. в приложениях) войскам этих армий были поставлены наступательные задачи. Наступление намечалось на 23 сентября, но в последующем было перенесено на 21 сентября, видимо, потому, что положение на стыке с Юго-Западного фронта обострялось из-за продвижения войск противника к Полтаве.

Однако на фоне катастрофы Юго-Западного фронта верховное командование не поддержало эту инициативу:

«Ставка Верховного Главнокомандования считает, что в данный период времени не накоплено достаточных сил для того, чтобы провести операцию по установлению непосредственного сообщения с Крымом, а поэтому предлагает от этой операции временно воздержаться»[664].

На пассивном участке Южного фронта 12–я армия после принятия дивизий от 6–й армии занимала к 26 сентября фронт обороны от Кишеньки до Чагарника протяженностью около 200 км. На этом фронте располагались 273, 15, 261, 230, 74 (вновь сформированная) и 274–я стрелковые дивизии. 270–я стрелковая дивизия получила изменение направления движения: вместо того чтобы двинуться в полосу 18–й армии, она двинулась в полосу 6–й армии под Красноград. Тем самым ударная группировка 18–й армии была несколько ослаблена.

Командующий 11 немецкой армией оставил против наших 18–й и 9–й армий только части румынских горно-стрелкового и кавалерийского корпусов, 170 и 72 пехотные дивизии, выведя XXXXIX горный корпус в свой резерв. В дальнейшем предполагалось использовать горных стрелков в Крыму.

Дальнейшее развитие событий носит полудетективный характер. Наступление, которое не рекомендовал маршал Б. М. Шапошников, состоялось! При этом о начале наступления умолчал, например, такой весомый источник, как закрытый труд начальника штаба 2–го кавалерийского корпуса. Грецов лишь вскользь заметил:

«25 сентября командующий фронтом, выполняя указания главкома ЮЗН, еще раз указал командармам 18–й и 9–й армий о временной приостановке наступления и приказал вывести во фронтовой резерв 136–ю, 150 сд, 15–ю тбр и 30–ю кавалерийскую дивизию. Переход в наступление против мелитопольской группировки немцев намечался на 27 сентября»[665].

Между тем именно 25 сентября была предпринята первая попытка наступления 9–й и 18–й армий. Поэтому в описании наступления под Мелитополем приходится опираться на немецкие источники.

Э. фон Манштейн написал о советском наступлении один абзац:

«26 сентября противник перешел здесь в наступление на Восточный фронт нашей армии двумя новыми армиями, 18–й и 19–й (правильно — 9–й. — А. И.), в составе двенадцати дивизий, частично вновь прибывших, частично заново пополненных. Правда, первый удар по фронту 30 ак (имеется в виду XXX армейский корпус. — А. И.) не имел успеха, но обстановка стала весьма напряженной. Зато в полосе 3 румынской армии противник сбил с позиций 4 горную бригаду и пробил во фронте армии брешь шириной 15 км. Эта бригада потеряла почти всю свою артиллерию и, казалось, совсем утратила боеспособность. Две другие румынские горные бригады также понесли большие потери. Не оставалось ничего иного, как приказать германскому горному корпусу, уже приближавшемуся к Перекопскому перешейку, повернуть назад, чтобы восстановить положение на фронте 3 румынской армии»[666].

Немцы назвали это наступление «наступлением у противотанкового рва у Тимошевки». Противотанковый ров был достопримечательностью Южного фронта. Многие немецкие источники при описании событий в этом районе привязывают их не к городу Мелитополю, а именно к тянувшемуся от Днепра до Азовского моря противотанковому рву. Видимо, это циклопическое сооружение, наследник Великой китайской стены, произвело неизгладимое впечатление на всех, кто его видел.

Первым днем наступления 9–й и 18–й армий стало 25 сентября. Удар северной «клешни» наступления пришелся по румынскому горному корпусу. 18–я армия наступала параллельно течению Днепра при поддержке танков и артиллерии. В первый же день ей удалось продвинуться на 10 км, 4–я румынская горнострелковая бригада была разбита, потеряв основную массу своей артиллерии. Наступление было остановлено только в районе населенного пункта Большая Белозерка, где находившийся на отдыхе 13 горно-стрелковый полк собрал отходившие в беспорядке румынские части вокруг себя. Южная ударная группировка (9–я армия) нащупала стык между 170 и 72 пехотными дивизиями и стала пробиваться на Елизаветов — ку, обойдя фланг 170 пехотной дивизии.

Посчитав советское наступление локализованным, немецкое командование распорядилось отправить XXXXIX горный корпус в Крым. Только тяжелая артиллерия и противотанковые батальоны дивизий корпуса, а также корпусная артиллерия все еще оставались в полосе наступающих советских 9–й и 18–й армий с целью стабилизации положения румынских войск. Горные стрелки Кюблера в ночь с 26 на 27 сентября совершали марш по раскисшим дорогам ногайской степи, думая о теплом полуострове.

Но они не знали о том, что в 16.30 26 сентября командующий 18–й армией А. К. Смирнов подписал приказ о наступлении. В армии было создано несколько ударных группировок. Первую, которая должна была наступать вдоль Днепра, составляли 164–я стрелковая дивизия и 394–й корпусной артиллерийский полк. Вторую, которая должна была пробивать фронт румынских войск для ввода в прорыв 2–й танковой бригады полковника И. Р. Лашко, составляла 4–я стрелковая дивизия И. П. Рослого и 266–й корпусной артиллерийский полк. Третью составляли 130–я стрелковая дивизия и 530–й артиллерийский полк ПТО. 15–я танковая бригада полковника М. В. Колосова выводилась в резерв и раздергивалась побатальонно в интересах 164–й и 96–й стрелковых дивизий.

С началом советского наступления 27 сентября ситуация стала критической. Не встречая сопротивления, 164–я стрелковая дивизия продвигались вдоль Днепра. Надо сказать, что замысел операции был достаточно интересным — правый фланг ударной группировки прикрывался Днепром. В тот же день, 27 сентября, советские войска обрушились на центр построения румынского горного корпуса. Оба внутренних крыла 2 и 4 румынских горных бригад у Малой Белозерки оказываются разбитыми ударами 130–й стрелковой дивизии, и советские войска захватывают обширную территорию. Вследствие этого XXXXIX горный корпус вынужден развернуться на 180 градусов и вновь десятки километров месить грязь в темноте сентябрьской ночи. Отмечаю этот факт как свидетельство того, что не только советское командование было вынуждено разворачивать подчиненные соединения и бросать их в утомительные марши. 28 сентября в бои с прорвавшимися советскими частями на рыхлом фронте вступают горные стрелки и пытаются восстановить его целостность. Немцы традиционно встречают трудности в поражении Т–34 и КВ, множество 37–мм пушек оказываются раздавленными. В течение 28 сентября ВВС 18 армии выполнили 89 вылетов, ВВС 9 армии — 77 вылетов, с боевого задания не вернулось 2 самолета.

Бои горных стрелков и советской пехоты продолжились 29 сентября. 1 и 4 горно-стрелковые дивизии корпуса Кюблера были сосредоточены против ударной группировки 18–й армии. Соответственно 4 горно-стрелковая дивизия была направлена против 164–й стрелковой дивизии, 1 горно-стрелковая против 4–й стрелковой дивизии в промежутке между Малой и Большой Белозеркой. С утра немцы пытались наступать, но были остановлены артиллерийским огнем. В 15.00 98 горнострелковый полк дивизии Хуберта Ланца пережил атаку 17 танков, заявил об уничтожении 6 машин ценой потери 3 противотанковых пушек. В боях также принимала участие авиация. В течение 29 сентября ВВС 18–й армии выполнили 157 вылетов, 9 армии — 138 вылетов, заявив об уничтожении 500 лошадей, 1500 человек пехоты, 150 автомашин. Данные явно завышенные, но этот день стал самым напряженным в воздушной войне в ходе мелитопольского наступления. В последующие дни советское командование вынуждено было остановить наступление и начать отход. Уже 27 сентября командование Южного фронта приказало перебросить 15–ю танковую бригаду, 30–ю кавалерийскую дивизию и 530–й артполк ПТО в полосу 12–й армии. 30 сентября А. К. Смирнову было приказано вывести из боя 136–ю стрелковую дивизию и 2–ю танковую бригаду для переброски на автотранспорте на правый фланг фронта. Это произошло в связи с тревожными событиями на фронте 12–й армии И. В. Галанина, о которых будет рассказано в следующей главе.

Боям за Днепропетровск не слишком повезло с историческими описаниями. Как это ни парадоксально звучит, но его больше оценили противники, нежели те, кто в этом городе сражался. Для советской стороны это был один из успешно захваченных немцами плацдармов на Днепре. Для III моторизованного корпуса Днепропетровск стал локальной неудачей, поскольку это единственный, подчеркиваю, единственный из немецких плацдармов на Днепре, с которого не было развито наступление. Совершив переход по невзорванному мосту, немецкие подвижные соединения почти на месяц застряли на этом плацдарме, не имея возможности ни развить наступление, ни эвакуироваться. Последнее нельзя было сделать, чтобы не понижать боевой дух войск. Бои в Днепропетровске достаточно ярко продемонстрировали, что смогла противопоставить РККА вермахту, не имея эффективных самостоятельных танковых соединений. Это «бог войны» — старая добрая артиллерия. Как техническое средство ведения войны она была хорошо отработана, и в период Второй мировой войны достигла своего расцвета. Блестящее построение артиллерийской дуэли в Днепропетровске сделало невозможным эффективное снабжение немецких соединений на плацдарме и тем самым препятствовало развитию наступления. Одновременно немецкие подвижные соединения оказались, подобно 11 танковой дивизии в Бердичеве, «зафиксированы» на клочке земли, осыпаемом снарядами разных калибров. Последние неизбежно находили себе жертвы среди мотопехоты и эсэсовцев корпуса Э. фон Маккензена.

Сентябрь 1941 г. скрывает также еще одну из малоизвестных, но примечательных страниц истории боев на Украине. Это наступление 9–й и 18–й армий под Мелитополем. С оперативной точки зрения эта операция заставила немцев повернуть от Крыма XXXXIX горный корпус и бросить его на восстановление рассыпавшегося фронта румынских соединений. Горные стрелки Кюблера оказались бы весьма кстати в изобилующем горным ландшафтом Крыму, но вместо этого вынуждены были надолго остаться в гладких, как стол, Ногайских степях. Тем самым защитники Крыма получили лишний шанс на спасение. Не будет преувеличением сказать, что бросок 9–й и 18–й армий стал для Севастополя спасением и перевел бои вокруг города в фазу затяжной позиционной войны. Произошло это потому, что до прибытия Приморской армии в Крым не ворвался еще один немецкий корпус. Причем не только не ворвался, но и понес тяжелые потери. Описывая события у «противотанкового рва», историограф корпуса Ганс Штеец употребляет слово «кровопускание» (Aderlaß). Батальоны 1 горно-стрелковой дивизии поредели до 200–300 штыков. Со стратегической точки зрения это была репетиция сражений у Ростова. Советская сторона выявила слабое место на растянутом фронте немецких соединений и решилась нанести по нему удар. На этот раз он достиг прорыва фронта и выхода советских соединений на оперативный простор. В далекой перспективе мелитопольская операция стала репетицией Сталинграда. В силу того что наступление было прервано, немцы не успели или не захотели сделать вывод о реальной цене румынской армии. Это пришлось сделать уже после войны:

«Румынский солдат был смел, но тем не менее его образование и вооружение были недостаточны. Предложенная ему противотанковая оборона была недостаточна и устарела. При появлении русских танков уже нельзя было считаться с одной выдержкой румынского подразделения. *…** Унтер-офицерский корпус и среднее руководство не соответствовали требованиям современной борьбы. Это было следствием отсутствия основательной боевой подготовки, необходимого опыта и обучения в сражении. Выводов из этого сделано не было. Румынские подразделения назначались далее согласно немецким принципам (имеется в виду постановка задач румынским соединениям. — А. И.). Катастрофа Донского фронта Дона в 1942/43 году была неизбежным следствием этого»[667].

Ганс Штеец повторяет эту мысль дважды, в начале и в конце главы о советском наступлении 25–28 сентября, проводя аналогии со Сталинградом и сетуя на то, что из первого неудачного опыта использования румынских союзников на фронте не были сделаны соответствующие выводы.