От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)

6.1. Зачем создали Федеральную службу контрразведки?

6.1.1. В первой книге (от КГБ СССР до МБ РФ) уже говорилось, что очередное реформирование ведомства государственной безопасности произошло, прежде всего, потому, что министерство безопасности не спешило принимать участие в политическом конфликте на стороне Президента РФ. Но были и другие мнения. В России каждый домысливает президентское решение самостоятельно и не обращая внимание на официальную точку зрения.

Также приводилась версия о ликвидации этого министерства из-за выхода его сотрудников на высокопоставленных преступников.{4} Одним словом, говорили разное.

«А вот мнение недавнего главы МБ Виктора Баранникова. По словам его адвоката Дмитрия Штейнберга, Баранников полагает, что действительным автором указа является не президент, а лица, которые исповедуют и ранее исповедовали идею всеобщего развала системы госбезопасности России. Узник «Лефортова» заявил, что после августа 1991 года органы госбезопасности ни политическим сыском, ни тем, что можно было сравнить с полицейским надзором, не занимались. Активизация органов безопасности в 92-м году с целью выявления лиц, занимающихся шпионской деятельностью в России, вызвала тревогу не только у западных спецслужб, но и у некоторых отечественных политиков».[5] Красиво сказано, но обиженные всегда бывают правы (правда, по их словам). Оправдания собственной опалы, обычно, поражают своей красотой, не всегда однако истинной. Но мы не о психологии обиженных.

Как видим, мнений было несколько. А истина, как известно, одна. Вот только добраться до нее не всегда легко. Но пробовать надо.

Сейчас стоит более основательно вернуться к вопросу о ликвидации Министерства безопасности и создании Федеральной службы безопасности. Дело в том, что уж очень недовольны были определенные силы российскими чекистами. После 3–4 октября 1993 года на них обрушился настоящий девятый вал публичной критики в нескольких средствах массовой информации. Так словно было указание из единого центра.

Нет, автор настоящей книге не говорит об очередном заказе со стороны иностранных спецслужб. Сколько можно на них все сваливать. Тем более, что критиковали все больше местные критики и они-то заказной характер своих писаний отрицали. Что, впрочем, естественно. Не естественным было бы признание в выполнении воли заокеанских конкурентов России.

6.1.2. О чем же писали отечественные критики. Известная журналистка Евгений Альбац в самом конце 1993 года опубликовала целых три, да еще и большие, статьи в газете «Известия» под одним заголовком «Лубянка»: будет ли этому конец?». Она объяснила, почему Ельцину не по пути с чекистами: «Во-первых, чекисты никогда не простят Ельцину, как и многие армейские люди, разрушения Союза.{5} Надо отдавать себе отчет в том, что в КГБ подбирались и самим КГБ воспитывались люди с определенными политическими взглядами — другие там не удерживались, их, как Калугина{6} или Рубанова, просто выгоняли.

Во-вторых, чекисты не простят Ельцину того страха и унижения, который пережили они после августа девяносто первого.{7}

В-третьих, они не забудут того, что из элиты общества, из людей, которые ногой открывали дверь к любому министру, они стали, как многие из них считают, «козлами отпущения» за все ошибки политиков, людьми, мягко скажем, не слишком почитаемыми обществом и прессой.{8}

В-четвертых, и в-пятых, и в-шестых — чекисты сейчас борются за кусок хлеба с маслом. Многие из них боятся, что в случае расформирования госбезопасности они останутся на улице, без работы. Из КГБ уходили и уходят специалисты — те, кому есть куда уйти. А тысячам и тысячам других уйти некуда. Ибо их специальность — политический сыск.{9} Ничего другого они делать не умеют. Не учили. И потому их задача — доказать, что они нужны, что деньги им платят не зря. И — доказывают. И приложат максимум усилий, чтобы доказать это и впредь. Ибо речь идет о выживании их семей.

И последнее. Давайте задумаемся над тем, что после ликвидации Советов госбезопасность оказалась практически единственным федеральным институтом власти, сохранившим вертикальную структуру управления (центр — область — город — район), и уже в силу военизированного характера организации способны добиваться исполнения своих приказов — даже в условиях нашего политического и экономического хаоса».[6]

Цитата получилась большая. Но уж больно она интересная. Начнем с конца. Разве плохо, если в условиях хаоса есть еще хотя бы одна структура, которая способна выполнять приказы? Такую структуру, казалось бы, лелеять надо и добиваться, чтобы другие звенья государственной системы были похожи на нее. Но оказывается, некоторым почему-то (а, в самом деле, почему?) хочется, чтобы никто не мог противостоять хаосу!? Впрочем, не это главное.

Главное в том, что сами вышеприведенные строки, похоже, предназначены если не самому Ельцину, то его близкому окружению. Мол, все равно, чекисты не простят. Лучше их разогнать и набрать новых в новое ведомство. Это слово «не простят» даже несколько раз повторяется, чтобы не пропустили такую мысль. Кстати, также прямо сказано: «Система госбезопасности порочна в своей основе. И потому простому реформированию, бумажному обновлению — не поддается. И не поддастся».[7]

Не поддается, и не пытайся, господин президент! Этот узел не распутывается, его разрубают. Вспомните как Александр Македонский расправился с гордиевым узлом! Вот так следует понимать все три статьи из газеты «Известия». Это был призыв к расправе.

Что же касается чекисткой обиды, то это действительно так. Не простят. Но годами воспитанная привычка повиноваться все равно срабатывала. Недовольство чекистов было во многом недовольством на кухне, за бутылкой с проверенными друзьями. Правда, уйдя на пенсию, некоторые позволяли себе устно и даже письменно высказать все что они думают о первом российском президенте.{10} И чаще всего это были не лестные слова. Но это уже когда пенсия получена, а о карьере можно и не думать.

На большее были способны только единицы, а их в расчет можно было и не принимать. Такие были во всех структурах. Да и время, как говориться, лечит раны. Все постепенно забывается, даже обиды. А если бы руководство России еще и вывело бы страну из кризиса, то многое бы и простили. Оставалось только вывести страну из кризиса…

6.1.2.1. Кроме того приходит на ум совсем уж коварная мысль. Не исключено, что президента подталкивали к политической ловушке. Речь о ликвидации политического сыска. Лишившись этого, президент оказался бы в неведении того, кто, что и как против него замышляет. А это означает потерю личной власти и ослаблении власти вообще. С точки зрения политических противников президента внутри и во вне — это хорошо. Но мы то, не о противниках, а об интересах страны.

А это, значит наступление общего хаоса в стране. Вряд ли оппозиция могла спокойно взять власть без этого промежутка хаоса и безвластия. Промежутка, в период которого страна могла окончательно упасть на дно пропасти.

О значении политического сыска для управления страной мы еще поговорим в пункте 6.9. настоящей книги и думающий читатель поймет суть сказанного. А пока о другом.

Из отдельных правильных и лишь слегка искаженных фактов госпожа журналистка хотела подвести к явно натянутому выводу. Невольно приходит на ум мысль о заданности статей Е. Альбац. Хотя прямых данных и нет. Но Бог с ней.

6.1.3. А вот с сотрудниками госбезопасности Бога, похоже, не было. Разумеется, такой накат слухов и прямых высказываний в СМИ не самым лучшим образом сказывался на атмосфере в чекистских коллективах. Отсутствие уверенности в будущем редко ведет к хорошему настроению. Говорили разное, порой казалось даже фантастическое, но такие настали времена, что произойти могло все.

Пошли слухи: что госбезопасность будет вновь слита с милицией, что Федеральное агентство правительственной связи и информации перейдет в подчинение Главному управлению охраны, что МБ и вовсе будет раскассировано, а в правительстве будет создана еще одна должность — вице-премьер по безопасности.[8]

Слухи рождались не на пустом месте. Вспомним, эпопею создания МБВД. Тогда эта президентская затем провались во многом из-за противодействия депутатов. Но тогда был полновластный парламент, не то, что малозначащая Государственная Дума. А президент наш такой не предсказуемый!

Ну, разве можно спокойно работать, когда-то тут, то там появляются слухи о реформировании МБ, а, по сути, о его дезорганизации, — говорил генерал-майор из этого ведомства в декабре 1993 года.[9] Справедливо говорил.

Президент РФ традиционно настороженно относился к чекистам (и это у них взаимно) не особенно представлял, что с ними делать, зато догадывался, что они в случае чего могут сделать с ним.[10] А тут еще «доброжелатели».

«Было понятно, что раздражение Ельцина в отношении Лубянки кем-то умело подогревалось…».[11] Позже зададут вопрос: «…А может, кому-то выгодно ошельмовать, обескровить и втоптать в грязь службу, способную не просто противостоять преступности, но и вести против нее наступательные действия?».[12]

Этот вопрос окажется без официального ответа. Но судьба министерства безопасности определилась. Наконец, все прояснилось. В конце декабря 1993 года в СМИ сообщалось: «Создание нового органа госбезопасности поручено прежнему министру МБ Николаю Голушко. В течение двух недель он и его первый заместитель Сергей Степашин — пока единственные штатные сотрудники Федеральной службы контрразведки — должны будут представить президенту концепцию ФСК и набрать людей. Все остальные сотрудники МБ на это время выведены за штат».[13]

Не впервой. В декабре 1991 года было примерно то же самое. Вообще в ельцинское время декабрь для чекистов был месяцем перемен. Чаще всего печальных перемен.

«Кадровая чехарда, — говорил Валерий Воротников, - которая существует с конца 1991 года и продолжается до сих пор, и есть самая главная беда спецслужбы. Я понимаю, что создаются новые направления, формируются новые структуры в центре и на местах. Но все это уже существовало! Например, экономическая контрразведка, которая просто входила раньше во всю контрразведку и не выделялась. А как только ее выделили в отдельную службу пошли провалы. Около года люди были заняты только назначениями и перемещениями, неоднократно менялись начальники, хотя профиль работы не менялся, и сотрудники просто вынуждены были валять дурака. Это же очевидно: когда у тебя есть ответственность, ты работаешь. Если же выкладываться больше не обязательно, то ты, естественно, ничего не делаешь».[14]

«Что касается реорганизаций, — писал позже генерал Александр Михайлов, - то причину было бы правильно искать в психологии, которая утверждала, что обострение болезни у нормальных больных бывает весной и осенью, а у политиков, как правило, зимой. Может отсюда и появилось понятие «отмороженный». Отмороженные писали указы и подсовывали президенту, который, наверное, тоже … здорово продрог».[15] Резковато, но что не скажешь когда увольняют твоего хозяина, который столько еще мог для тебя сделать (это о Степашине, которого президент тоже уволит в свое время) и который чуть ли не стал преемником первого президента.

6.1.4. В декабре 93-го Ельцин и Батурин решили еще раз «почистить» контрразведку от неблагонадежных.[16] В декабре все началось, а окончилось уже на следующий год. Самый главный праздник в году чекистам приходилось встречать в тревожном ожидании. Устроил им президент Новый год!

«5 января 1994 года Президент подписал указ и утвердил положение о новом органе госбезопасности — Федеральной службе контрразведки (ФСК)».[17] Указ начинался со слов: «Система ВЧК — ОГПУ — НКВД — НКГБ — МГБ — КГБ — МБ оказалась нереформируемой.

Предпринимаемые в последние годы попытки реорганизации носили в основном внешний, косметический характер. К настоящему времени стратегическая концепция обеспечения государственной безопасности Российской Федерации отсутствует.{11} Контрразведывательная работа ослабла.{12} Система политического сыска законсервирована и легко может быть воссоздана.{13}

На фоне происходящих в России демократических, конституционных преобразований существующая система обеспечения безопасности Российской Федерации изжила себя, неэффективна, обременительна для государственного бюджета,{14} является сдерживающим фактором проведения политических и экономических реформ».{15}

Не особенно лестная оценка.{16} При ее внимательном прочтении создается впечатление, что писали ее под влиянием критики со стороны некоторых деятелей демократического движения (см. пункт 6.1.2. настоящей книги).

Но это о прошлой спецслужбе. Сейчас же создается новая. «Очевидно, создавая Федеральную службу контрразведки с непосредственным подчинением главе государства, Президент замкнул на себя практически все спецслужбы России (министр безопасности входил в состав правительства и формально подчинялся премьеру). Контроля же за всеми, кроме президентского, нет. Президент не доверяет даже своей «гвардии» — Главному управлению охраны при президенте, — создает свою собственную службу безопасности. Перегруппировка сил в наиболее значимых институтах государственной власти заканчивается — реакция на проигрыш сподвижников на выборах?».[18]

Мало того, что подчинил ФСК себе, президент еще и предусмотрел возможность внутреннего контроля за директором ФСК. В случае разногласий между членами коллегии ФСК, директор должен был докладывать президенту РФ о возникших разногласиях, а члены коллегии также могли сообщить свое мнение президенту РФ. Похоже на призыв «закладывать», но это тем не менее обычная практика, когда предусматриваются элементы коллективного руководства. А «закладывание» это или нет, зависит от внутренней атмосферы в системе ФСК. Судя по некоторым признакам, она не была идеальной.{17}

Оценки произошедшему давали многие{18} и это говорит о важности ликвидации министерства безопасности.

Использование в новом названии спецслужбы слова «контрразведка» вместо слова «государственная безопасность», конечно, сужала сферу деятельности. Контрразведка — это борьба против разведки, защита государственной безопасности — гораздо шире. Однако многое из прежней компетенции министерства безопасности все же осталось, список этой самой компетенции составлял 35 пунктов.{19}

В структуру ФСК входили управление контрразведывательных операций, управление по контрразведывательному обеспечению стратегических объектов, управление военной контрразведки, управление экономической контрразведки, управление по борьбе с терроризмом, информационно-аналитическое управление, оперативно-поисковое управление, организационно-инспекторское управление, управление оперативно-технических мероприятий, управление научно-технического обеспечения, управление кадров, управление собственной безопасности, секретариат, договорно-правовое управление, управление регистрации и архивных фондов, центр общественных связей, управление материально-технического обеспечения, финансово-экономическое управление, военно-медицинское управление, военно-строительное управление.

В кабинетах власти поговаривали о необходимости создания спецслужбы, которая бы не разбрасывалась. «…Нашей контрразведке недостает не цивилизованности, — писал Юрий Батурин, - а скорее наступательности, инициативы и сосредоточения на самых серьезных угрозах государству. Практика прошлых лет, когда, например, контрразведчики привлекались для контроля правил торговли в магазинах или охраны порядка на улицах, а в последнее время для осмотра транспортных средств в целях выявления контрабанды, должны быть полностью исключены. Спецслужбы — дорогое удовольствие для общества, и потому они должны приносить максимальную отдачу. Задача контрразведки — выбрать несколько соответствующих ее большим возможностям мишеней и постараться их поразить».[19]

Сказано достаточно красиво, но ведь еще и делать надо. Новые власти вообще умели красиво говорить (недоброжелатели использовали слово «болтать»). Нужно же было делать постоянно, систематически и упорно, что гораздо труднее, чем говорить прописные и в общем-то банальные истины.

6.1.5. А вот делать то для ФСК было труднее, чем прежним КГБ и МБ. Федеральная служба контрразведки, в отличие, от МБ, не имела следственных подразделений, право на проведение следствия у нового ведомства госбезопасности не было. «Морозным декабрьским днем следователи были распущены по домам. И разошлись».[20] Это, конечно, лирика.

Шел конец 1993 года. На самом деле многих следователей постарались устроить в другие подразделения. Не все согласились. Зарплата и так не большая (в коммерческих структурах предлагали обычно больше), а увольняющимся по сокращению штата платят много (на первое время хватит). Так что есть смысл не оставаться в системе госбезопасности.

«Разбросала судьба следователей МБ: кто ушел в дознаватели ФСК, кто в милицию, кто в военную прокуратуру. А кто-то — в коммерцию. Там такие специалисты — на вес золота.

ФСК потеряла около тридцати процентов следователей, а это наиболее опытные специалисты, на которых лежало бремя организации расследования наиболее значимых государственных преступлений. Кроме того, утрачена школа подготовки следователей, а они, как и разведчики, «штучный товар». К тому же следствие лишилось технического оснащения, которое стоило немалых денег».[21]

В небольшом следственном отделении красноярского управления на вольные хлеба ушли все следователи, кроме одного начальника отделения.

А что же с уголовными делами, которые вели в министерстве безопасности? По этому поводу писали: «Сейчас… бывшему комитету глубокого бурения{20} запретили заниматься следствием, в результате чего многие надуманные чекистские дела уже рассыпались».[22] Насчет «надуманности» дел это мнение злопыхателей, а вот насчет «рассыпаемости» — это, похоже, мнение реалистов. Точнее, даже не мнение, а реальность.

Позже признали, что процесс передачи уголовных дел из бывшего МБ вызвал серьезный переполох в прокуратуре.[23] Кто же будет доводить до логического конца чужие дела? Разве что персональный заказ будет. «…Свыше 800 уголовных дел по контрабанде, переданных в другие ведомства, были просто развалены».[24]

Следствие по многим уголовным делам, которыми занимались чекисты (например, шпионаж), имеет свою специфику. Тут пришлось вместо одного ликвидированного подразделения (в ФСК) создавать другое в другом ведомстве (прокуратуре). В Главной военной прокуратуре было создано новое управление, которое взяло на себя функции следствия по вопросам госбезопасности. А возглавил его бывший заместитель начальника следственного управления МБ РФ А.С. Духанин.[25] Стоило ли ликвидировать в одном ведомстве, чтобы возродить в другом? Логика хромает и скоро это все заметили.

Уже в апреле 1994 года помощник президента РФ по национальной безопасности Юрий Батурин писал, что «наличие в контрразведке надежного, профессионально подготовленного, специализирующегося по этому направлению следственного аппарата — необходимость, а не признак карательной функции ФСК».[26] А о чем раньше думали, кто надоумил убрать следствие? Но об этом лучше не говорить в слух, зачем настраивать против себя тех, кто не смотря на провальный совет все еще в окружении президента.

«…Нельзя отделять контрразведку и следствие. Первая лишь выявляет шпиона, проводит операцию по его задержанию. Разоблачение и выявление остальных обстоятельств сотрудничества, как правило, происходит на втором этапе — на этапе следствия».[27] Явная надуманность причин ликвидации следствия была признана.[28]

Вот так и говорили полгода. Да и как сразу же после разгона следственного аппарата признать эту глупость. В ноябре того же года «Российская газета» написала: «Сегодня задним числом многие уже поняли, … что ликвидация следственных подразделений в органах государственной безопасности была крупной ошибкой».[29] Между тем, правильно замечено: «Любые революционные изменения в правоохранительной сфере, тем более касающиеся ведения следствия, носят как правило, болезненный характер».[30]

Наконец, в ноябре 1994 года решили, что следствие нужно в системе ФСК восстанавливать. Указом Президента все вернулось на прежнее место, численность сотрудников ФСК была увеличена на 1 тысячу человек.[31] Такой шаг, говориться в Указе, предпринят «в целях повышения эффективности борьбы с преступностью, быстрого и полного раскрытия преступлений».[32] А распускали следствие в каких целях?

Действительно, без права вести следствие правомочия правоохранительного органа существенно сокращаются. Но начинать восстанавливать следствие в некоторых местных управлениях порой пришлось с нуля. «Многие лучшие кадры …потеряны для ФСБ».[33] В том же красноярском управлении из всех уволившихся вернулся только один.

Кто же объяснит, какого х…, нужно было сначала распускать следствие, а затем восстанавливать? Из двух противоположных решений хотя бы одно решение должно быть ложным. Так гласит правило логики. Нормальной логики, но, похоже, в кабинетах российской власти иногда руководствовались другой логикой. Что же, бывает. Во всяком случае, позже стали говорить о большой и, скорее всего, преднамеренной ошибке при расформировании следственного подразделения.[34] Как это часто бывает, кто виноват, особо громко не говорилось, но кое-что писалось.

Якобы на одной из пресс-конференций Степашина сказал, что «он и Ю. Батурин убеждали Бориса Николаевича в необходимости сохранения такой структуры в системе контрразведки. Но, увы, в президентском окружении нашлись люди, которые уверяли, что следствие в Министерстве безопасности — это силовой, репрессивный орган, печально прославившийся во времена культа личности, в недавнем прошлом боровшийся с диссидентами, поэтому-де его следует ликвидировать.

К сожалению, среди тех, кто способствовал уничтожению следствия в органах госбезопасности, был и ее бывший руководитель Н. Голушко. У него были личные причины недолюбливать подчиненных из следственного управления. Некомпетентная точка зрения победила».[35]

6.1.6. Да разве такое было только со следственными подразделениями. А со спецподразделениями. Госбезопасность лишилась подразделений «Альфа» и «Вымпел», произошло это после того как они осуществили полуприкрытый саботаж приказа по взятию Белого дома 4 октября 1993 года.

«Вымпелу» не простили такого поведения. Потянулись недели томительной неясности. Руководство спецподразделения, чтобы как-то упредить ситуацию, попытались внести свои предложения о создании на его базе федерального учебного центра для обкатки оперативных работников внешней разведки, спецназа, которые и до этого стажировались на объектах отряда. Но 23 декабря 1993 года был подписан Указ Президента о расформировании Министерства безопасности России. «Вымпел» же был переподчинен Министерству внутренних дел».[36]

Вот что писал генерал Александр Михайлов о «Вымпеле»: «Что преследовал и чем руководствовался Ельцин, передавая это подразделение в МВД, остается догадываться. Но эффект от такого решения был непредсказуемым для его аналитиков. ВСЕ (!) офицеры написали рапорты об увольнении. Ельцину было не понять, что человек, поступивший на службу в КГБ, неохотно менял свою фуражку на милицейскую. Тем более в принудительном порядке.

В ФСК не осталось ни одной профессиональной структуры, способной решать такие задачи».[37] Кстати, один журналист позже написал: «Хорошо помню, как вновь обретенный директор ФСК Сергей Степашин с явным оптимизмом сообщал о том, что его структуру отныне нельзя называть силовой, потому что распущены такие спецподразделения, как «Альфа» и «Вымпел».[38] Нашел чем быть доволен. Впрочем, повод все же был, указание президента было выполнено, а что оно подрывали силу спецслужбы, так это не важно. Важно, что указание было выполнено. И президент мог быть доволен. Пока доволен, до тех пор пока все не поняли, что и здесь сделали глупость.

Потом, как и следственные подразделения, спецподразделения пришлось создавать заново. И снова тоже логическое правило. Поразительно: сколько можно было делать одни и те же глупости? Наверное, очень много.

Позже напишут: «ФСК, в отличие от МБ РФ, фактически превратились в структуру, способную лишь наблюдать происходившее и информировать руководство».[39] Остались только собиратели информации и аналитики. Впрочем, как выяснилось с особой очевидностью на «первой чеченской войне» ФСК даже информировать и анализировать толком не умела. И тогда в 1995 году начали новую реформу. Но тут мы начинаем забегать вперед, лучше поговорим еще о временах Федеральной службы контрразведки.

6.1.7. После создания ФСК и увольнения прежнего руководителя возник вопрос: кого назначить новым руководителем ФСК? Похоже, Ельцин долго колебался. Но кого-то все же нужно назначать.

Кандидатуры были разные. В том числе и Савостьянов. Но у него оказались свои проблемы, которые в изложении генерала Александра Михайлова были в том, что назначение Савостьянова, безусловно, могло сказаться на настроениях в ФСК. Многие в центральном аппарате его просто не переносили…».[40] Вряд ли это сильно удерживало Ельцина от такого назначения. Тут, скорее всего, были другие мотивы.

3 марта 1994 года ФСК возглавил Сергей Вадимович Степашин. «Как-то Филатов зашел перед Советом безопасности к президенту и сказал:

— Сегодня у Степашина день рождения, и было бы неплохо сделать ему подарок — назначить министром безопасности РФ.{21}

Борис Николаевич не испытывал к Сергею Вадимовичу особого доверия, но Указ подписал и огласил его на Совете безопасности»,[41] — так писал Александр Коржаков.

По некоторым данным инициатором назначения Степашина был Сосковец,[42] но верить всем слухам стоит не всегда. Да, собственно говоря, не так это и важно.

По мнению недовольных «ментовско-пожарное» происхождение нового руководителя ФСК уже было унижением для «конторы».[43] Наверное, понимал это и новый директор ФСК. «Стоило как-то Руцкому с усмешкой заявить, что контрразведку-де пожарник возглавляет, как до смерти обиженный директор спецслужбы чуть ли не в каждом интервью стал это отрицать. Хотя, что тут плохого? Да и кое-какое отношение к борьбе с пожарами наш герой имел — в 1986 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Партийное руководство противопожарными формированиями».[44]

Вообще-то это не главное. Наверное, он везунчик, поскольку в шеренге руководителей ВЧК — ФСК был по счету выигрышным, «очковым» — двадцать первым!.[45]

Сам же Сергей Вадимович, похоже, был воплощением верности Ельцину (по крайней мере, на словах). В конце 1994 года, когда всем ясно было, что рейтинг Президента РФ катастрофически падает, Степашин уверенно говорил, что на сегодня наибольшие шансы стать следующим президентов есть у Ельцина.[46] Тогда это было очень похоже на ложь. Но в России ложь иногда становится правдой.

«Он поставил на Ельцина и ставки не менял. Подобная верность не могла остаться незамеченной. Человек без собственного устоявшегося мнения, без тыловой поддержки — идеальное орудие».[47] Это мнение идейных оппонентов, а были и сторонники.

Протеже Степашина генерал Александр Михайлов писал: «Назначение Степашина новым директором Лубянка приняла спокойно.{22} Хотя кое-кто по-прежнему относился к нему с предубеждением, кое-кто с иронией, не считая его высоким профессионалом. Да собственно он на это и не настаивал, сразу обозначив, что для него главным было оставаться политической фигурой, которая способствует эффективной работе профессионалов, которых тогда было немало».[48]

В рядах оппозиции к руководителю ФСК относились без симпатии, но терпимо. «Негативного отношения заслуживают, по мнению Зюганова, такие печально известные деятели, как министр иностранных дел Андрей Козырев, министр внутренних дел Виктор Ерин, министр обороны Павел Грачев, не сумевшие обеспечить реализацию национальных интересов страны в своих сферах деятельности».[49] Руководителя ФСК в этом списке нет, но все равно критика политических оппонентов режима в его адрес раздавалась.

«Люди с характером Степашина, - писали критики, — просто по своей природе органично не способны к какой-либо инициативе — это лишь послушные исполнители, к тому же подверженные влиянию собственного аппарата».[50] Однако, еще раз подчеркнем, что это мнение критиков, на которых новый директор ФСК мог и не обращать внимание. Гораздо большего внимания следовало обращать на деятельность совсем других лиц, от которых его судьба и зависела.

Дело в том, что слухи о разгоне ФСК периодически повторялись. Оппозиционная пресса писала следующее об ощущениях во властных структурах: «Не внушали доверие … всяческие спецслужбы. Информация, которой они располагали, могла в любой момент обернуться против временщиков. Такое уже не раз бывало в истории России. Поэтому не случайно и не однажды судорожно перетряхивали спецслужбы, стараясь превратить их в послушный аппарат, целиком зависящий от очередных вождей».[51]

Через несколько месяцев после создания ФСК пресс-секретарь президента РФ Вячеслав Костиков публично охарактеризовал слухи как точно рассчитанную по времени провокацию.[52]

6.1.8. 25 марта 1994 года Сергей Степашин «доложил» журналистам о результатах реорганизации органов. Из 227 «ветеранов» руководства ФСК лишь 13 человек были отсеяны специальной аттестационной комиссией, возглавляемой секретарем Совета безопасности Олегом Лобовым. Причем, заверил Степашин, ни один из руководителей, прежде работавших в советских спецорганах, не был уволен «по идейным соображениям». Некоторые из них, по словам директора ФСК, «ушли просто потому, что выслужили уже все мыслимые сроки». Только 35 руководителей высшего ранга были «набраны» не из прежнего штата. В общем, как с удовольствием констатировал Олег Лобов, порочного, с его точки зрения, опыта полного реформирования секретных органов в постсоветской Восточной Европы «в России удалось избежать».[53]

Еще бы не избежать. Господину Лобову следовало бы напомнить о его прежних местах работы в партийных органах. Впрочем, как и президенту страны. Им ли, переменившим веру, изгонять из храма власти других бывших единоверцев?

Газета «Сегодня» опубликовала заметку об этой встрече директора ФСК с журналистами под заголовком «Реформа спецслужб закончена». Данная реформа, действительно, была закончена, но реформирование спецслужб — хобби первого президента РФ и он от этой своей привычки не откажется еще долго.

6.1.9. Лубянку Ельцин впервые после погрома КГБ посетил в мае 1994 года и выступил на совещании руководящего состава. «Цель нашей сегодняшней встречи — сказал Ельцин, - наметить пути развития службы, определить ее место и роль в общей системе обеспечения безопасности России в современных условиях.

Впервые Ельцин публично признался в сознательной ликвидации КГБ, оговорив, однако, что это было сделано с добрыми намерениями для «лучшего взаимодействия и координации», а также «повышения эффективности контрразведки».[54] Как это она интересно повысилась? Уже через несколько месяцев все стали признавать, что эффективность спецслужб крайне низка. Но не будем забегать вперед.

Выступление Президента РФ на том совещании руководящего состава Федеральной службы контрразведки России{23} было опубликовано (см. например, «Российская газета», 28 мая 1994 года). Из выступления можно было узнать: «К сожалению, в мире есть силы, которые ставят своей целью ослабить Россию, сделать из нее слабого конкурента, с дешевой рабочей силой и низким интеллектуальным потенциалом. Есть желающие прибрать к рукам российские природные богатства, завладеть нашими передовыми технологиями в космической, военной и других областях…

Не будем себя обманывать — пока в России нет надежных заслонов сбору информации и внедрению агентуры».[55]

Интересно отметить, что, по мнению, левой оппозиции: «В условиях растущей активизации зарубежных спецслужб российские органы государственной безопасности были расчленены, в значительной степени утратили свои оперативные и агентурные возможности и тем самым оказались неготовыми к противодействию».[56] Как видим, оценка лишь еще более критичная по сравнению с президентской, а предполагаемый призыв уже просто схож: нужно усилить государственную безопасность.{24}

И при этом, оппозиция обвиняла в развале саму власть. Впрочем, это же политика, а в политике еще не такое говорят и не такое делают.

6.1.10. С этими выводами президента согласны были не все. Уже в середине 1994 года среди некоторых деятелей демократического движения стали высказываться нотки недовольства директором ФСБ. По их мнению, в России завершается строительство бюрократического государства. Режим стремительно бронзовеет. Власть возвращается к традиционно российским — силовым — методам реформирования государства. В конце концов, председатель комитета Госдумы по обороне Сергей Юшенков сообщил, что Демократический выбор России намерен потребовать от Президента отставки директора ФСК.[57] Это заметили. Газета «Утро России» писала, сославшись на Сергея Юшенкова: «Итак, Сергею Степашину, давнему соратнику Бориса Ельцина, радикал-демократы в доверии отказывают. Только ли ему? Время покажет».[58]

Пока недовольные критиковали ФСК и ее руководителя, ФСК вовсю занимался «пиаром». Например, 20 июня 1994 года сотрудники Санкт-петербургского управления ФСК передали Патриарху Московскому и всея Руси изъятые у контрабандистов церковные реликвии (в том числе иконы XVI века), не забыв при этом сообщить о событии в СМИ.[59] Тоже управление ФСК позже передало скрипку работы Антонио Страдивари и еще три музыкальных инструмента, которые ранее были похищены из Музея театрального и музыкального искусства. Переправку их за границу удалось предотвратить.[60]

Тоже управление ФСК вернуло Русской национальной (ранее называлась Публичной) библиотеке инкунабулу и 10 редких изданий, похищенных несколько месяцев до этого. Правда, через пару дней в этой библиотеке было похищено 80 уникальных рукописей XV–XVIII веков.[61]

Представители ФСК РФ в декабре 1994 года вручили приюту при Анастасиино-Богоявленском монастыре многочисленные подарки на сумму 120 миллионов рублей, а также автобус.[62] И все это сообщалось в СМИ.

Но и противники ФСК не упускали возможности «попиарить». Жить стало веселей. Когда один одного публично ругают, это отвлекает третьего (в нашем случае — народ) от его проблем.

6.1.10.1. Наряду с общей критикой, начались разговоры о кознях госбезопасности по отношению к конкретным личностям. Бывший посол РФ (а еще ранее бывший министр иностранных дел СССР) Борис Панкин, уйдя в отставку, перебрался в Швецию и стал трудиться консультантом в одном из шведских концернов, который поддерживал тесные отношения с Россией. Ранее в 1982–1990 годах он был послом в этой стране. По старому его бы назвали невозвращенцем. В новые времена термина для этого явления еще не изобрели. Но господин Панкин не просто тихо переехал, он публично заявил, что его сняли с посольской должности в результате той «грязной компании», которую вели против него руководители бывшего КГБ.[63]

В статье Андрея Глебова и Михаила Юлина в газете «Утро России» о третьей годовщине августовского «путча» прозвучало: «Три года спустя каждый россиянин может спокойно общаться с иностранцами, зная, что завтра его за это не поволокут в КГБ. Конечно, блюдут нас почти по-прежнему — надо же чем-то занимать до пенсии славный контингент чекистских рук, голов, сердец и прочих важных органов, — только оргвыводы из подсмотренного и подслушиваемого уже ни для кого не следуют».[64]

Это как сказать. Если блюдут и накапливают информацию, она еще может пригодиться где-нибудь. Как говорил один специалист в театральном деле: если на сцене весит ружье, оно должно когда-нибудь выстрелить.

6.1.10.2. «Наезды» на ФСК были не редко явно демагогическими. Только один пример. В ноябре 1994 года Михаил Полторанин прошелся по законодательству о спецслужбах, сказав следующее: «Торпедируя наши законы, окружение Президента вносит в Госдуму законы принципиально иной идеологии. Вот один из таких документов — проект закона об органах контрразведки. Права для контрразведчиков предусмотрены весьма обширные, в том числе — право беспрепятственно входить в принадлежащие гражданам жилища, помещения независимо от форм собственности. В Конституции предусмотрена неприкосновенность жилища, однако разработчиков проекта, о котором идет речь, это не остановило».[65]

Прервем разглагольствования господина Полторанина и взглянем в Конституцию. Статья 25 Конституции, действительно гласит, что жилище неприкосновенно. Но сразу же за этой фразой даже без начала нового абзаца идут следующие слова: «Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения». Вот и нужен федеральный закон, который бы определил этот порядок, существующий во всех сколько-нибудь серьезных странах. При этом, в некоторых странах такой порядок регламентирован совсем не законом, а следовательно менее подконтролен и менее демократичен.

Заметим, что в Российской Федерации в это время уже действовал закон о милиции, который предусматривал то, в чем Полторанин пытался ограничить ФСК. При этом, в силу того, что в МВД служит во много раз больше сотрудников, а с преступной деятельностью они сталкиваются гораздо чаще, то и такое «нарушение» Конституции они делали гораздо больше ФСК.

Однако вернемся к Полторанину, который продолжил: «Далее — контрразведка получает право на компенсационной и безвозмездной основе готовить кадры для иностранных спецслужб и служб безопасности предприятий. Иными словами, ФСК намеревается открыто готовить террористов, усугубляя криминогенную обстановку».[66]

Снова прервемся и подумаем почему это подготовку кадров для иностранных спецслужб (например, Киргизии) Полторанин называет подготовкой террористов? За что это он оскорбляет и нашу страну и зарубежное государство. Дураку известно, что подготовка специалистов для иностранного государства — способ косвенного влияния на его политику.{25} Разве плохо будет для России, если ее спецслужбы будет помогать усилить такое влияние? А может быть еще и доход приносить государству за счет обучения иностранцев?

Кстати, возможно Полторанин имел в виду под террористами подготовку кадров для служб безопасности предприятий. Действительно, порой сотрудники этих самых служб безопасности предприятий нарушают закон. Но ведь подготовку они все равно проходят только в частных структурах. Разве плохо, если государственные структуры будут вносить свой вклад, который наверняка будет для государства гораздо полезней, чем подготовка в частных структурах?

Однако вернемся снова к Полторанину, сказавшему еще и следующее: «Предусмотрено также, что по требованию контрразведки в системах связи можно устанавливать дополнительное оборудование. Что это если не законодательная база для тотального прослушивания?».[67]

И снова тоже самое. Еще в 1992 году был принят закон об оперативно-розыскной деятельности,{26} который предусматривал это самое прослушивание. Мало того, возможность ограничения права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений предусмотрена статьей 23 Конституции РФ. Что и принято делать во всех сколько-нибудь серьезных странах.

Речь то ведь в законопроекте идет не об этом, а о законодательном упорядочении этой проблемы. Сделать это в цивилизованных формах. Кстати сказать, для нарушения нормально понимаемой демократии важно не прослушивание телефонных переговоров (часто это помогает демократии, так как защищает страну и граждан от преступности), сколько злоупотребления этим правом со стороны отдельных сотрудников спецслужб. Но строгое законодательное определение как раз и сокращает шанс для такого злоупотребления.

Так что господин Полторанин в данном случае оказался не так далек от банальной демагогии. И в этом он был в то время не одинок. Просто разбирать все такие случаи нет возможности в данной книге. Они все скроены по одному способу. Главное высказать обвинения, а там пусть оправдываются.

Заметим только что в свое время подобная общественная кампания по ограничению возможностей спецслужб США была инициирована спецслужбами СССР через своих агентов влияния и иными способами. Все здорово похоже. История повторяется постоянно.

Но хватит об этом. Лучше мы вернемся к самим сотрудникам спецслужб. Кадры решают все, как известно.

6.1.11. Владимир Климов писал: «…Из контрразведки ушло много первоклассных специалистов. С некоторыми из них я знаком, знаю о некоторых проведенные ими делах, поэтому, поверьте, любые лестные эпитеты в их адрес оправданны. В контрразведку пришло много новичков, что, разумеется, не могло не отразиться на эффективности работы спецслужбы.

Это, во-первых. А во-вторых, не стоит, видимо, забывать о том, что у тех, кто ушел, остались товарищи, сослуживцы внутри ФСК. Корпоративные связи сильны, и, несмотря на подписку о неразглашении, нынешние контрразведчики вполне могут по секрету поделиться с бывшими служебной информацией».[68]

Впрочем, в адрес некоторых сотрудников ФСК высказывались и более серьезные претензии.{27} Тем не менее, самое — кадры.

Каким должен быть сотрудник органов госбезопасности? Мнения на этот счет были различными. А ответ на этот вопрос стал еще более важным в связи с появлением в обществе иных приоритетов, в связи с возможностью этих самых сотрудников не плохо устроиться в других структурах.

«Неудовлетворительность уровнем социальной защищенности, неопределенность статуса государственного служащего Федеральной службы контрразведки, непрекращающийся процесс реорганизации — все это существенно снижают уровень работоспособности, вымывают профессиональные кадры, — констатировал начальник одного из управления ФСК В.С. Цеханов. — Многие подготовленные сотрудники ушли в налоговую полицию, где уровень денежного содержания гораздо выше, чем у нас, в другие государственные структуры. Наших ребят с удовольствием берут коммерческие фирмы, предлагая порой зарплату, превышающую их прежнюю в несколько раз. Выходцы из госбезопасности ценятся за высокую работоспособность, профессионализм, способность решать самые разнообразные задачи и, конечно же, честность и надежность».[69]

Высокая работоспособность, профессионализм, способность решать самые разнообразные задачи и, конечно же, честность и надежность, важны. Но это еще не все. Для ведомства госбезопасности нужны и другие качества.

«Работа по обеспечению национальной безопасности предполагает наличие у сотрудников спецслужб определенной системы ценностей, которая базируется на таких понятиях, как патриотизм и традиционализм. Трудно представить, чтобы сотрудником ФСК, ГРУ или СВР был радикал-демократ, готовый поступиться интересами безопасности своей страны в пользу «общечеловеческих ценностей». Специфика работы и внутри корпоративная этика формируют такой тип личности, который наиболее отвечает назначению спецслужб».[70]

Формирует, конечно, но действуют и другие факторы. Тяга к стяжательству, ставшая характерной для всего общества, не обошла стороной и сотрудников госбезопасности. А чем они хуже? Газета «Известия» осенью 1994 года сообщила о том, что около года где-то крутились десятки тысяч долларов, изъятых сотрудниками госбезопасности в виде залога, что выявили органы прокуратуры.[71]

В 1994 году был арестован бывший сотрудник ФСК, обвиненный в контрабандном ввозе в Россию огнестрельного оружия и рэкете. При обыске у него было изъято 31 граната, самодельный гранатомет, пистолет, 6 самодельных взрывных устройств.[72] Подобные факты было и еще, хотя и было их не сильно много.

Но и это не самое страшное. Хуже, когда не просто воруют или присваивают, а хуже когда предают. Тем более, что сделать это стало гораздо легче, спецслужбы иностранных государства стали «ближе» и доступнее. Чем они и стали чаще пользоваться.

6.1.12. Начальник управления ФСК РФ по Сахалинской области Валерий Безлепкин сообщил, что из 43 дипломатов, посетивших область, 16 являются агентами спецслужб. Он отметил, что иностранные разведки интересуются финансово-экономическим состоянием области, собирают сведения о банковской работе, международных связях, контрактах по шельфу, изучают настроения населения.[73] Начальник УФСК считал, что в контактах с иностранцами следовало проявлять «известную осторожность».[74]

Начальник управления ФСК по Иркутской области Валерий Шестак сообщил об активизации на территории Иркутской области деятельности спецслужб США, Германии, Японии, Китая и Южной Кореи. В 1993 году местными контрразведчиками было выявлено 10 агентов и 20 кадровых сотрудников спецслужб иностранных государств, пресечены попытки передачи двумя жителями области закрытой информации иностранцам.[75]

Начальник УФСК по Краснодарскому краю Евгений Воронцов сообщил о том, что в 1993 году Кубань посетило более 200 иностранных дипломатов, в числе которых оказалось несколько десятков установленных разведчиков.[76]

Как видим, начальники местных органов вовсю говорят о «нашествии» агентов спецслужб. Впрочем, было бы несколько странно, если бы они говорили другое. Свою важность и нужность им просто было необходимо доказывать. Тем более в смутное время, когда в одночасье могли перекроить систему так, как за сутки до этого никто и придумать не мог.

6.1.13. Автор одной из газетных статей назвал ее «У Лубянки нет былой осанки». Речь шла о том, что одной из причин недостаточной эффективности правоохранительных органов виделась им в недоверчивом отношении к ним со стороны граждан. «Порой это отношение переходит в откровенно враждебное. Выразителем таких настроений чаще всего выступают средства массовой информации».[77]

Недоверие в обществе к спецслужбам было. Но было оно преимущественно потому, что его подогревало определенное количество средств массовой информации. Подогревало по разным причинам, иногда потому, что за это платили, чаще потому, что им так казалось. К сожалению, пишущая и снимающая братия слишком часто имеет отличное от народа восприятие действительности, которое вольно или невольно тиражирует в СМИ, и которое все же частично влияет на потребителей их продукции. Но только частично. Недоверие к спецслужбам среди простых людей постепенно сменялось прямо противоположное. И процесс этот шел по нарастающей.

Такова особенность нашей страны. Спецслужбы у нас чаще любят, чем ругают. Точнее делают это по мере смены моды, но зато обычно без меры и ограничений. Между тем спецслужбы просто являются необходимым звеном в системе в системе государственной власти, нужным и желательно бы эффективным.

Таковыми они могут быть, но могут и не быть. Все зависит от высшей власти в стране, от руководителей спецслужб и тех, кто там служит. Все зависит от того кому и как они служат.

А то, что с точки зрения пуританской морали, они иногда грешат, так кто ни без греха. Трудно быть ангелом, когда приходиться жить в аду. Лишь бы чертом не стать.

6.1.13.1. Интересные мысли порой высказываются в нашей прессе. Например, такие: «Спецслужбы всего мира и во всей человеческой истории, помимо прочего, существовали и для того, чтобы выполнять «деликатные миссии, к самым простых из которых относятся всякие внесудебные ликвидации нежелательных элементов, затыкание рта инакомыслящим и даже совершение государственных переворотов в других странах.

Никто и никогда не сможет достоверно сказать, какие из зигзагов во внутренней политике крупных стран происходили и происходят как следствие объективного хода событий, а какие — как целенаправленная операция тех или иных тайных структур. Самая рафинированная демократия никогда не является ни до конца публичной, ни до конца прозрачной. Более того, сами публичные политики, и в первую очередь те, что занимают государственные посты, не могут рассчитывать на свою самостоятельность, игнорирующую мнение или действия тайных для общества структур госаппарата, никогда не сменяемых в отличие от верхушечных политических назначенцев».[78]

6.1.14. Одним из таких назначенцев был Юрий Батурин, карьерный рост которого начался в 1993 году. Сам Юрий Михайлович вспоминал: «Меня стали приглашать для консультаций с первых чисел января 93-го. В начале апреля президент предложил мне стать его помощником, я долго размышлял, ну а со 2 июня начал работать».[79] В январе 1994 года он стал помощником (советником) президента РФ по национальной безопасности.

В администрации президента США есть аналогичная должность, которую занимали порой очень влиятельные лица. Одной из задач их деятельности была координация работы разведывательных служб. В США спецслужб много и деятельность их, естественно, нужно координировать.

«Новоявленный кремлевский институт имеет очевидный аналог с подобным в администрации американского президента. В США советник по безопасности не только координирует деятельность силовых ведомств и разведки. Его роль гораздо важней. Достаточно вспомнить влияние Збигнева Бжезинского при Джимми Картере и Генри Киссинджера при Ричарде Никсоне на внешнюю политику администрации Белого Дома».[80]

Кстати, в самом начале перестройки вышла книга А.А. Кокошина и С.М. Рогова об американских помощниках по национальной безопасности. Называлась она выразительно — «Серые кардиналы Белого дома».{28}

В администрации президента РФ не редко копировали должности и структуру у американцев. Демократический еженедельник «Новое время» пророчествовал: «По-видимому, Юрию Батурину суждено играть роль главного стратега в президентской команде по вопросам национальной безопасности…

В самое ближайшее время он станет, очевидно, разрабатывать концепцию работы новой структуры. Возможно, это будет массивное аналитической управление, призванное заниматься координацией деятельности силовых министерств.

Центр тяжести управления органами государственной безопасности в таком случае будет находиться в президентском лагере взамен Министерства безопасности».[81]

Но все получалось как-то по-русски. Батурин таким серым кардиналом не стал, хотя некоторым и хотелось этого. И даже действия кое-какие предпринимались в том направлении. Однако Россия — не Америка, как и с вице-президентом, этот американский опыт не привился на нашей почве.

Тогда не только что эту должность, но и само понятие национальной безопасности было расплывчато.{29} Не стал Батурин и координатором российских спецслужб, на это место фактически попали другие люди, которые особо не жаловали господина Батурина, но именно они и стали фактическими координаторам.

6.1.14.1. В мае 1994 года появилась информация о том, что Ельцин должен подписать контрразведывательную доктрину России. Предполагалось, что она будет обнародована, хотя и с рядом купюр.[82] Но сложности были с контрразведывательной доктриной.

Не ясно было даже что такое государственная безопасность? Понимали ее по-разному. Вот, например, одно из определений образца начала 1995 года: «Государственная безопасность России складывается из двух основных компонентов. Во-первых, это обеспечение суверенитета России, его защита от внешних и внутренних разрушителей. При этом суверенитет — верховенство и независимость государственной власти — рассматривается как нерасчленяемое качество власти.

Во-вторых, государственная безопасность России предполагает обеспечение ее территориальной ценности, установление ее границ, их незыблемости. Россия едина и неделима».[83] Но это частная точка зрения. Единой не было, как не было и единства…

6.1.15. Особый разговор о взаимоотношениях между спецслужбами — наследниками бывшего КГБ. В июле 1994 года газета «Известия» писала: «Меру близости Степашина и его службы к президенту внимательно контролируют… М. Барсуков и А. Коржаков».[84]

Может, передергивала газета? У журналистов порой бывает такое. Да, нет. Похоже на правду. Со слов приближенного к Степашину генерала Александра Михайлова известен следующий степашинский рассказ: «Когда Ельцин прилетел из отпуска летом 1994 года, так загадочно улыбнулся, посмотрел на меня:

— Ну, вы активно работаете, но я все про вас знаю, вы должны это иметь в виду.

Я говорю:

- Борис Николаевич, мне нечего от вас скрывать…

А за спиной стоял и загадочно улыбался Барсуков».[85]

Правда, официально директор ФСК и начальник СБП подписали соглашение о договорно-правовых основах сотрудничества в проведении оперативно-розыскных мероприятий и регулярного обмена информацией. Соглашение предусматривало координацию действий, разграничение сфер влияния и полномочий.[86] Но противоборство было.

Почему так происходило? На эту тему более подробно мы поговорим во второй главе. А пока о слухах. Ох, уж эти слухи…

6.2. Версия N 1

6.2.1. «В России заговоры любят пока средне, соответственно ситуации — поменьше, чем в Грузии, побольше, чем в Эстонии. Все же скорее любят, чем не любят. Политику же, будь он у власти или в оппозиции, естественно, хочется этой любви подыграть. Во-первых, можно найти виновных, отвести, так сказать, удар от себя. Во-вторых, продемонстрировать свою проницательность и классные аналитические способности. В-третьих, это возможность просто объяснить сложное и потрафить избирателю».

С этим утверждением трудно не согласиться. Заговор, его успех или разоблачение, как детектив или сексфильм, привлекательнее повседневной реальности. Особенно, когда в жизни и так много проблем и хочется отвлечься.

6.2.2. Между тем весной 1994 года ситуация в стране была явно ненормальной. Настолько, что умело пущенные слухи и сплетни вызывали большой, если не сказать точнее, огромный резонанс. Например, в марте 1994 года в газетах «Общая газета» и «Комсомольская правда» была опубликована «версия N 1» о якобы замышляемом государственном перевороте. Напомним, что в сентябре-октябре 1993 года один переворот уже состоялся. Похоже, общественное сознание стало через полгода уже скучать без очередного переворота.{30}

«Производство» слухов было поставлено что называется на промышленную основу. «Как будто кто-то нажал на кнопку и по всем газетам и журналам, по все телевизионным программа прокатилась шумная и вполне успешная кампания. Не было ни одного средства массовой информации, которое не сообщало бы, что с минуты на минуту случиться путч.

Целую неделю, забросив дела, депутаты пророчествовали о том, по какому сценарию будут разворачиваться события — по фороскому либо по какому иному».[87]

«Это не утечка, — заметил Сергей Шахрай, - а хорошая дезинформация. Она сделана профессионально и расчищает почву для ряда политиков федерального уровня, которые сейчас что-то предпринимают…».[88] Но само это объяснение мало что объясняло.

«Находившийся на отдыхе президент, с подачи редактора «Известий» В. Голембиовского, просто рвал и метал. Самым нелестным из сказанного было: «Куда смотрят спецслужбы?».[89]

На вопрос кому выгодно, Олег Попцов ответил: «Практически единственной силе выгодно инициировать этот шаг — радикально настроенным демократам второй волны. В жертву приносится один Степашин, но ставятся под подозрение все неугодные…».[90] Впрочем, были и иные точки зрения.

«Конечно, при ближайшем рассмотрении, — написала еженедельник «Новое время», — подобная записка будет дезавуирована, но цели своей достигнет. Во-первых, обсуждением записки и ее анализом — возможно? невозможно? — займутся все поголовно. Во-вторых, какое-то зерно сомнения она заронит, какой-то смутный след все равно оставит. Наивные люди станут относиться к Черномырдину и его коллегам настороженно — дескать что-то там не то».[91]

А ведь правду мыслят в еженедельнике. Зерно сомнения зародить так не сложно. А потом другое, третье. Глядишь и кучка образовалась, а это уже не отдельное маленькое зернышко.

6.2.3. В дело пришлось официально вмешаться органам госбезопасности. 25 марта 1994 года директор ФСК Степашин встретился с журналистами и, отвечая на их вопросы, сообщил, что помимо «добровольно признавшегося» журналиста Глеба Павловского совместная следственная групп Генпрокуратуры и ФСК «выявила» еще четырех «составителей фальшивок о псевдопереворотах». Никто из них арестован не будет, сказал Степашин, но со всеми «встретится и побеседует прокуратура». Он высказал уверенность, что версия вряд ли распространялась «по недомыслию», «потому что мало-мальски думающий человек сразу поймет, к чему это приведет и кому это на руку». Как он считает, это была сознательная «попытка проверить на реакцию президента, силовые структуры и членов правительства, указанных в распространявшемся документе». Директор службы контрразведки связал появление подобных публикаций, в частности, с «вышедшими на свободы и ведущими себя достаточно активно» обитателями Лефортово и силами, стоящими за ними».[92]

А что же сам автор? «Я просто систематизировал информацию, блуждающую по страницам печати, в теле- и радиоэфире, — пояснил Павловский. — Я сочинил некую «рыбу», которая показалась мне любопытной; события, выстроенные во временной последовательности, обрели логику. Я выполнял заказ для одного из аналитических центров. Текст был заложен в компьютер, откуда был изъят неизвестным лицом».[93]

Ах, он же случайно! У А.С. Грибоедова есть такие строки: «Свежо предание, а верится с трудом». Впрочем, наивные, может быть, и поверили. Но не все.

«Делом Павловского занималась прокуратура. Уголовное дело так и не было доведено до конца. Однако ни у оперов ФСК, ни у следователей Прокуратуры не было сомнений, что вброс был сделан людьми Коржакова, с целью обвинить коллег с Лубянки в неспособности разоблачать заговоры, а попросту — потворствовать таковым (Лубянка долго считалась у Ельцина структурой ненадежной)», — такова точка зрения недоброжелателей господина Коржакова.[94]

«Есть …еще и наш специфический российский скандальчик, — писали чуть позже, — история с версиями номер один, два, и так далее о готовящемся государственном перевороте.

У всех этих историй есть общие черты. Ни одно из расследований не доведено до конца, все так и тонет в облаках слухов, догадок и лжи, время от времени меняющей знак, так что ни за что не дознаешься, кто же в конце концов украл пресловутое пальто…

А главное — скандалы поддерживают ощущение неуверенности, непрочности, ожидания то ли гигантской оргии, то ли большого кровопускания».[95]

Кстати о взаимоотношениях Коржакова с ФСК мы еще будем говорить (см. пункт 7.4. настоящей книги). А пока о другом народном увлечении (не все же время говорить о заговорах). О так называемом религиозном ренессансе.

Нестабильность проявлялась не только в распространении слухов, но и в увлечении разного рода новыми и модными религиозными учениями. В мутной воде общественной нестабильности чужие души легче ловятся в любые сети.

6.3. Покровители сектантов

6.3.1. После 1991 года многие стали посещать церковь. Не мало среди посетителей стало бывших коммунистических чиновников, убежденно в свое время пропагандирующих атеизм. Один православный митрополит сказал по этому поводу: «Большинство верующих, видя представителей власти в храме со свечкой в руке, не верят в их искренность. Наше общество безрелигиозно — не надо путать это с атеистичностью, — у нас люди ни во что не верят. Власти лишь демонстрируют свою лояльность церкви…».[96]

И в тоже время все больше становилось людей, которые считали, что именно религия способна благотворно повлиять на ситуацию в стране. Зачем новой России нужна религия?

Политический обозреватель Евгений Анисимов в 2003 году ответил следующими словами: «По большому счету нам сейчас подошла бы любая вера (ох, чувствую, гореть мне в геенне огненной!), лишь бы она была: православие, иудаизм, протестантизм, католицизм…Я ведь не о самой вере в Бога говорю, а о том, что с собой несет вера. А несет она, насколько я понимаю, морально-нравственное начало. И если человек ведет себя по-божески, то этого уже достаточно для общества».[97]

Но это сказано позже, а мы вернемся в середину 90-х годов. С началом перестройки и изменением идеологических приоритетов материалистическое и атеистическое сознание внезапно получило толчок к трансформации в сознание религиозное, которое, вообще говоря, более присуще обывателю, чем любое другое.[98]

Это выражаясь интеллигентно из соответствующего журнала для соответствующих людей. Немного скучновато и не особенно ярко. Хотя правильно и наукообразно.

А вот, что сказал по этому поводу генерал Александр Лебедь на народно-генеральском наречии: «Как всегда в смутные времена (откуда-то, как тараканы из щелей), вылезла масса всевозможных экстрасенсов, гипнотизеров, магов, чародеев, целителей и астрологов. Лечили словом, прикосновением, заговоренною водою. Вселяли бодрость духа очно и с экранов телевизоров. Составлялись астрологические прогнозы на будущее ближайшее и отдаленное. Сулились наводнения и землетрясения, оползни, пожары и другие кары небесные. Все это еще больше способствовало нарастанию в обществе неуверенности, тоски, озлобления. Чем-то надо было лечиться. Находить отдохновение хоть в чем-то. И вдруг выяснилось, что почти все стали верующими, полуверующими, четвертьверующими. Верить начали даже те, кому по штату верить не полагалось, — партийные работники всех рангов. Наряду с традиционными в Христа, Магомета, Будду, Иеговы, наплодилось вдруг куча разных других мелких сектантских верований. По улицам заходили придурковатые кришнаиты, начали стремительно плодиться и размножаться белые и прочие братства. Естественно, как всегда в таких случаях, каждый в своих верованиях был большим католиком, чем сам Папа Римский».[99] Сказано то же самое, но генерал выразился как-то по-русски.

Были высказывания и покруче. «В целом же картина удручающая. Сатанинский шабаш, развязанный средствами массовой информации антирусской направленности, заглушает обличающий, но и врачующий голос Церкви».[100] Это уже мнение епископа Русской православной церкви.

6.3.2. Как известно, в системе КГБ СССР существовало подразделение в 5-м управлении, которое осуществляло контроль за религиозной деятельностью в стране. Ф.Д. Бобков долгое время возглавлял 5 управление КГБ, а затем был первым заместителем председателя КГБ СССР. Уже после падения коммунистического режима он написал: «Мы стремились, — по крайней мере так было в период пребывания во главе КГБ Ю.В. Андропова, - глубоко вникать в проблемы религии».[101]

Хотя это и сказано уже после того как…, но нет особых сомнений что примерно так это и было, если не считать перегибов, которые, конечно, тоже были. Иногда были потому, что партийные органы давали соответствующие указания КГБ.

Много критики раздавалось в адрес КГБ в связи с этой деятельностью. Особенно, почему-то доставалось Русской Православной Церкви за ее якобы усиленное сотрудничество с органами госбезопасности. «…Сотрудничество с КГБ — давний аргумент критиков Московской патриархии».[102]

Сотрудничество, конечно же, было, но РПЦ не была единственным объектом интереса органов КГБ. Автор настоящей книги знал это даже по работе своих коллег из небольшого управления КГБ Таджикской ССР по Курган-Тюбинской области. Больший интерес там уделяли мусульманским фундаменталистам.

Но, по всей стране, не меньший, а, пожалуй, и больший интерес представляли иные религиозные конфессии, особенно нетрадиционные. Они ведь были новые и обычно западного происхождения. Об этом критики почти не говорили, сосредоточив основной удар на агентов в системе РПЦ. С чего бы это такое внимание к РПЦ? Николай Рыжков назвал это настоящим моральным террором.[103]

Заметим, что ранее{31} уже говорилось, что сотрудничество сотрудничеству рознь. А теперь есть возможность ознакомиться с высказыванием митрополита Виленского и Литовского Хризостом, который сказал: «Я хотел, чтобы комиссия выявила тех, кто предавал, клеветал, доносил на прихожан: такие духовники действительно заслужили наказания — изгнания из наших рядов. Сам я контактировал с КГБ, но стукачом не был. А контактировать, я был вынужден: такова была система. Я уверен, что подавляющее большинство архиереев вынуждены были вступать в контакты с органами. Весь вопрос в том, каков был стиль этих контактов: одни выслуживали и делали все, что им велели. Другие могли спорить, не соглашаться, отстаивать свою правду, как это делал я. В самих же контактах с КГБ я ничего предосудительного не вижу? Это был орган государства, а мы — его граждане».[104]

6.3.2.1. В стране существуют так называемые традиционные религиозные конфессии. Это, прежде всего православие, ислам, буддизм и иудаизм. Но после 1990 года усиленно рвались на сцену новые нетрадиционные верования.

«Старым» это не нравилось. «Сектанты, поддержанные определенными зарубежными силами, враждебными России и православию, стремятся не допустить возрождение нашей Державы, — говорил епископ Владивостокский и Приморский Вениамин. — Они бросились к нам, как в пустыню, с большими долларами для проведения политики расчленения нашего народа на множество сект разных толков. Они, как бациллы, как моль, как ржавчина, разъединяют государственность и единство русского народа. Против них надо применять специальные духовно-государственные средства, точно так же, как мы применяем средства от моли, ржавчины или бацилл».[105]

Ладно, это мнение архиерея Русской Православной Церкви. Можно сказать, лица заинтересованного. Этой традиционной конфессии новые секты не нужны как конкуренты. Но это же говорили и некоторые убежденные атеисты.

Обратимся к мнению компетентных специалистов из системы госбезопасности. Тот же Ф.Д. Бобков написал: «Власти должны видеть опору в религиозных центрах России, которые пережили вместе со всем русским народом немало испытаний и сохранили лучшие свои традиции.{32} Что касается зарубежных центров, они, возможно, пропагандируют гуманистические цели, но отнюдь не способствуют сплочению верующих, а значит, не будут служить и народу России».[106] Заметим, что у написавшего этого был очень большой практический опыт в деле религиозной политики. Тем более, что в коммунистические времена единственное косвенно разрешенное инакомыслие было религиозным. Но те времена прошли, наступил другие, которые принесли свои проблемы для Русской православной церкви.

В этой ситуации Валерий Зорькин предлагал: «Исторически сложившиеся традиционные религиозные культы должны всемерно приветствоваться и поддерживаться поскольку они способствуют нравственному оздоровлению общества и помогают противостоять удушливой волне пошлятины, упакованной в блестящую обертку «масс-культуры». По понятным причинам эта поддержка Русской Православной Церкви должна оказываться на общегосударственном уровне, а остальным религиям (исламу или буддизму, например) — на региональном».[107] Однако такой поддержки не было.

Хотя о необходимости православия говорили и позже. «…В России доминировать должно именно православие, поскольку именно православная церковь была тысячу лет на Святой Руси, именно православная вера заложена в русском народе на уровне генов. Кому-то кажется, что это не так, что всякая вера из народа вытравлена за время Советской власти, но это, скорее всего, будет нерусский человек, над колыбелью которого не молилась бабушка, которого не таскали в церковь тайком от отца-коммуниста, который сам не бегал и не смотрел, затаив дыхание, на крестный ход в Пасху…Да, конечно, нынешнее влияние православной веры несравнимо с тем, каким оно было до революции, но оно восстанавливается и крепнет год от года. А надо бы резко ускорить этот процесс. Надо!».[108] Заметим, что написано это было в 2003 году, а в середине 90-х годов бал правил религиозный плюрализм.

Разноголосица религиозного влияния подрывала идейное спокойствие населения. Но выглядело как еще одно проявление плюрализма. Тем более, что законом о свободе совести эта самая свобода и была провозглашена. Свобода совести. Красиво сказано. Умеем же написать, если захочем. Вот только красивые слова не всегда приводят к красивым делам. Нередко новые религии несли и новые проблемы, а порой и скандалы.

«Закон о свободе совести, отменивший ответственность за религиозную пропаганду, при всей прогрессивности своей поднял на щит разнообразных жуликов, психически больных и просто людей злонамеренных. Некоторые из объявившихся пророков, «учителей» и экстрасенсов удивительным образом совмещают в себе черты всех трех категорий…

Наиболее уязвимое место у всех сект — это, как правило, отсутствие чувства меры. Достаточно послушать, как сам себя величает любой из «великих учителей», «мессий» или «живых богов», чтобы услышать за этим или плохо прикрытую фальшь, или безумие, или то и другое вместе», — написал еженедельник «Новое время»,[109] который, кстати сказать, никогда не относился с симпатией к красно-коричневым.

А вот как выразился тот же Бобков: «Серьезные осложнения русской православной церкви принес закон о свободе совести, принятый Верховным Советом СССР. Он признал возможность регистрации религиозных общин с предоставлением им права юридического лица. Тем самым была подорвана централизация русской православной церкви, ее историческое положение как единой конфессии…

Надо было быть безнадежным простаком, чтобы не понимать: спецслужбы Запада не преминут использовать такие крупные козыри, которые мы сами, своими неразумными действиями даем им. Помимо великолепно поставленной пропаганды эти службы регулярно засылали резидентов-церковников, которые призывали верующих к неповиновению власти и другим подрывным действиям более агрессивного характера».[110] Автор настоящей книги не станет спорить с бывшим первым заместителем председателя КГБ СССР. Ему должно быть видней.

А вот сам автор понимает трагедию сербского народа, который изначально принял православие, но в ходе борьбы с могущественными соседями, некоторые слабые духом сербы предпочли перейти в другие веры, исповедуемые этими соседями. Что ни сделаешь, ради лучшей жизни.

В результате вместо одного народа, появилось три: православные сербы, католики хорваты, мусульмане боснийцы. Все они, по сути дела, говорят на одном языке (сербскохорватском), но между ними пролито столько крови (и еще без сомнения прольется), что трудно поверить в существование когда-то единого народа. Вот, что сделала свобода совести в средневековом варианте и какие последствия стали ощущаться через века. И без сомнения, наш так называемый просвещенный век, ничего существенного в этой проблеме не изменилось. А вы говорите: свобода совести. Красиво звучит, плохо получается, но зато все по европейским стандартам. Однако это все общие рассуждения. Перейдем-ка к конкретному случаю.

6.3.3. В начале 1995 года вспыхнул скандал вокруг японской секты «Аум синрикё». Это был скандал мирового масштаба, но более всего он касался двух, казалось бы, разных стран Японии и России. Курилы мы не смогли поделить, а вот секту «поделили».

Когда создавалась настоящая книга, имя этой японской секты уже несколько позабылось. Поэтому начнем с самых официальных данных. Из энциклопедического словаря: «Аум синрикё (от японского, «путь к истинной энергии познания»), синкретическая секта, в основном базирующаяся на буддизме ваджраяны. Основана японцем Сёко Асахарой (в миру Тадзуо Мацумото) в 1987 году. В догматических положениях секты утверждается, что близится конец света (1999–2003), когда мир погибнет в атомной войне между Японией и США. С 1995 деятельность Аум Синрикё запрещена во всех странах мира, включая Российскую Федерацию».[111]

6.3.4. «На территории бывшего СССР появление приверженцев религиозной секты «АУМ синрике» отмечено с 1991 года, говорится в аналитической записке думского комитета по безопасности…

По сведениям комитета, в Москве выявлено семь адресов, официально используемых сторонниками «АУМ сенрике» для своей деятельности. Кроме того, в распоряжении секты имеется значительное число помещений без объявления их принадлежности «АУМ сенрике». Кроме Москвы, секта функционирует в Санкт-Петербурге, Перми, Воркуте, Владикавказе и ряде других городов России. По имеющимся у Комитета по безопасности сведениям, число практикующих верующих, по различным оценкам составляет 35 тысяч человек, а общее количество посещающих семинары мирян составляет порядка 55 тысяч человек (в Японии соответственно 18 и 35 тысяч)».[112] Как видим, перегнали японцев по количеству сектантов. Хоть в этом получилось.

6.3.5. У восточных сектантов нашлись, похоже, и солидные российские покровители. «Олег Лобов, заместитель премьер-министра и глава Совета безопасности, был обвинен в том, что продал оружие «Аум Синрикё», секте судного дня, — в 1995 году они в токийском метро, применив нервно-паралитический газ зарин, убили много людей. На следствии сектанты объявили, что получили от Лобова технологические документы на производство зарина в обмен на 100 000 долларов. Более того, Лобов разрешил членам секты «Аум Синрикё» провести военную подготовку на засекреченной военной базе в центре России. На допросах в прокуратуре Лобов все отрицал. Расследование было прекращено, но Лобова из правительства убрали».[113]

Заметим, что так обычно бывает когда виноват, но отдавать под суд своего человека не хочется. Обычная практика обычной номенклатурной системы. Той самой, под флагом борьбы с которой наивные россияне шли в одном строю с Ельциным и его приближенными.

Журналистам Лобов объяснял свои контакты с сектой исключительно координацией благотворительных акций. А то, что сектанты оказались не те, якобы виноваты структуры, которые должны проверять иностранцев. Газета «Известия» съязвила: «Олег Иванович, следует понимать, оказался слишком доверчивым и по недосмотру дипломатов вместе с разведчиками попал на порочный контакт».[114]

Конечно, государственный чиновник не может знать все тонкости религиозных проблем восточной секты. Для этого есть разные государственные структуры, которые должны предоставлять информацию чиновным людям. Но отвечать-то, все равно, должны сами чиновники.

Опальный бывший вице-президент РФ А. Руцкой писал: «Не обошло Россию стороной и духовное растление народа. Не без помощи власть предержащих хлынул в страну мутный поток эмиссаров зарубежных сект в поисках новой «паствы». Одной их них была «Аум Синрикё», руководители которой с помощью разного рода обещаний, мелких подачек, а порой и прямого подкупа высших государственных чиновников быстро получили широкие полномочия для своей деятельности: самое удобное время на радио и телевидении, престижные концертные и спортивные залы, типографии.

Размах в своей деятельности секта приобрела не без помощи Олега Лобова, давнишнего друга и «партийного соратника» Б. Ельцина по Свердловску (бывшего первого секретаря обкома КПСС)… Именно по его рекомендации С. Асахара получил многоразовую визу для приездов в Россию, право встречаться со многими государственными деятелями… Именно всеядность, жадность и неразборчивость таких людей, как Лобов, дала возможность всякого рода шарлатанам (а зачастую и просто преступникам) вольготно действовать на поприще уродования и без того искалеченных душ народов России».[115]

Хлестко ударил Руцкой по Лобову, но целью его был Ельцин, точнее даже другая цель — наработать политической популярности за счет критики. Прием старый, но не устаревший. Однако, это не меняет главного — существование секты и поддержки ее российской властью.

Покровители секты были как реальные, так и мнимые. «Все, кто только мог, узнали, что в лице Питирима{33} Русская православная церковь благословила Аум-Синрике как богоугодное начинание. Мало кто, правда, узнал потом, что это был обыкновенный подлог».[116]

6.3.6. После того как скандал разгорелся встал вопрос: а куда смотрели? «Мы привыкли, что в последнее время камни градом сыплются в наш огород», — заявил представитель ФСК. Однако Лубянка не занимается деятельностью религиозных организаций. Представитель ФСК заметил, что контрразведчиков, конечно, интересовала деятельность «Аум Синрикё». Однако оперативным путем удалось установить, что со стороны секты не исходила реальная угроза какой-либо террористической деятельности на территории России. А с просьбой проверить реноме секты никто не обращался.[117]

А что еще ответить бедным чекистам? Когда-то целое направление их деятельности состояло в предотвращении проникновения на территорию страны различных сект. В самом центральном аппарате КГБ СССР существовал 4 отдел 5 управления, который этим занимался. Одновременно это отдел и его подразделения на местах изучали сущность всех религиозных проблем страны и докладывали по инстанциям.

При коммунистическом режиме государственным чиновникам было проще. КГБ и партия за них решали, что делать с религией и ее сторонниками. Попробовал бы тогда товарищ Лобов сделать, то, что сделал господин Лобов!

6.3.7. Но настали новые времена. В 1993 году была принята Конституция, статья 28 которой гласит: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».

Свобода (и свобода вероисповедания в том числе) создает для государственного чиновника дополнительные проблемы. Нужно самому определять с кем, как и зачем. А тут думать надо. Впрочем, это о тех чиновниках, которые стараются сделать как лучше для других. А ведь есть, которые все делают только в своих интересах…

Но им-то беспокоится не о чем. Все равно никто и ни за что не наказывал. Разве уж, если сильно не угадишь своему начальнику. Тогда снимут, но если к этому времени успел наворовать, то это не особенно страшно. Тем более что принципы деятельности номенклатуры в стране реально никто не отменял, а после 1993 года они стали возрождаться как в добрые коммунистические времена. С одного кресла провинившегося стали снова пересаживать в другое кресло. Свой свояка в обиду не даст. А секты? Да Бог с ними…

6.3.8. Чем же опасны могут быть секты? «Отличительная черта сектантского сознания — слом моральных ограничений и подавление самостоятельности. Никакая мораль и нравственность не выстаивают перед идеей всеобщего спасения. Учитель же укажет должный путь к этому спасению. Сектанты невероятно агрессивны и нетерпимы ко всему, что хоть как-то не входит в их систему ценностей. При этом непробиваемая убежденность и высокомерие их порождены представлением о собственной «просвещенности» и невежестве всех остальных. Хотя сами «учения» представляют собой элементарную компиляцию из различных религиозных традиций и культов, причем очень часто безграмотную».[118]

Разумеется, это нельзя отнести ко всем сектам и сектантам. Но где гарантия, что маленькая секта, став большим вероучением, не станет вести себя агрессивным образом к другим конфессиям. Не дай Бог, домашней кошки вырасти во льва. Размеры сразу изменять характер животного. Об этом стоит подумать, ведь принося в дом котенка, мы совсем не думаем, что из него вырастит лев или другой кошачий родственник больших размеров.

6.3.9. Деятели Русской православной церкви решили воспользоваться ситуацией скандала с «Аум Синрикё». «…Патриарх Алексий II обратился к законодателям с открытым письмом, направленным на имя Ивана Рыбкина, предлагая «решить наконец вопросы: о правовой регламентации профессиональной религиозной деятельности иностранцев в России; о возможности немедленного снятия с регистрации религиозных организаций при установлении нарушений ими российских законов; о строжайших критериях отбора религиозных организаций для регистрации в качестве юридических лиц». «Это сделало бы возможным не только защиту общества от посягательства изуверских сект, но и положительное развитие традиционных российских религиозных организаций, благотворно влияющих на духовный климат в обществе и способных предотвратить приход в тоталитарные секты тысяч людей, мятущихся в поисках смысла бытия» — говориться, в частности, в том же письме патриарха».[119]

Им вторили некоторые бывшие убежденные атеисты. «У нас всего 18 тысяч священников. На всю Россию — констатировал бывший глава советского правительства Николай Рыжков. — А к нам в ближайшее время собираются прислать с Запада 180 тысяч проповедников. Целая армия духовной оккупации».[120]

Так и хочется вспомнить русскую поговорку: у страха глаза велики. Цифры-то явно преувеличены, но сути проблемы это мало меняет.

Однако, вернемся к Николаю Ивановичу, сказавшему: «Когда Горбачев встретился в Ватикане с папой римским, тот сказал, что в России «предстоит огромная работа». Вот они и работают. Но те люди, которых по телевидению показывают со свечкой в руках, — почему же они ничего не предпринимают, чтобы остановить духовную агрессию Запада? Неужели государство не может дать деньги, чтобы оплатить время на телевидении для представителей Русской Православной Церкви?».[121]

Вспомним недалекое прошлое. Когда была реальная вооруженная агрессия иноземцев в годы Великой отечественной войны коммунистические вожди вспомнили о Русской православной церкви. Но после смерти Сталина, когда власть коммунистов была стабилизирована и они уже начинали мечтать о чуде — построении мифического коммунизма, гонения на РПЦ снова возродились, хотя уже не в таких масштабах, как при Ленине.

6.4. Проходной двор

6.4.1. Кстати, обилие разного рода сект и вероучений происходят потому, что страна превратилась в проходной двор. Знакомство в чужой жизнью обычно расширяет кругозор. Но во все хорошем, есть хоть что-то другое, но уже плохое.

Распад Советского Союза привел к неопределенности с пограничным режимом. В сущности, пограничный контроль резко ослаб, появились многочисленные дыры, которыми без особого труда можно было воспользоваться для незаконного пересечения границы. Когда-то было принято говорить, что граница на замке, после 1991 года замок передвинули на новые двери, но пользоваться дверью было необязательно, кругом были дыры.

Но это, пожалуй, не самое главное. Хуже другое. «Межнациональные распри привели к тому, что десятки тысяч людей становятся изгоями в своем отечестве, снимаются с насиженных мест и ищут пристанища за тысячи километров от дома. Распад Союза, центробежные тенденции в Российской Федерации усилили перемещения больших масс людей».[122] Разумеется, приезжали не только уроженцы бывшего Советского Союза. Межнациональные конфликты и просто личная неустроенность была не только в Российской Федерации. Началось великое переселение народов.{34}

Либерализация въезда и выезда из страны не оказалась уравновешена готовностью правоохранительных органов осуществить обеспечение правопорядка в новых условиях пребывания значительного количества иностранцев, появляющихся законным и незаконным путем.

6.4.2. В Россию устремились с разных сторон. В свое время выселили из Грузии несколько десятков тысяч турок-месхетинцев. Проживали они в основном в Узбекистане. После прихода Н.С. Хрущева к власти многие репрессированные народы получили право вернуться на свою историческую Родину. Месхетинцех это не коснулось. Руководство Грузинской ССР принимать их не хотело. Вопрос как бы забыли.

Однако в годы перестройки начались погромы месхетинцев в Узбекистане. Они были вынуждены в массовом количестве бежать куда глаза глядят. Но выезжать они стали не в Грузию, где их не желали принимать, а на территорию Российской Федерации.{35}

Случай с турками-месхетинцами — только один частный случай сравнительно массовой эмиграции в Российскую Федерацию. Трагичная судьба небольшого народа, разбросанного по бывшему Советскому Союзу. Но почему эту проблему должна решать Россия?

6.4.3. Ехали, разумеется, не только турки-месхетинцы. Кто только не ехал. Как в ноевом ковчеге, всякой тваре по паре.

В апреле 1994 года начальник УФСК РФ по Краснодарскому краю поведал, что на Кубани находится уже около 600 тысяч мигрантов. Причем прописано было только 110 тысяч, а трудоустроены лишь около 45 тысяч. Все это создает основу для межнациональных конфликтов. В 1993 году органы правопорядка 15 раз применяли силу для предупреждения и локализации межнациональных конфликтов, которые могли перерасти в массовые беспорядки.

Сотрудниками ФСК были выявлены сотни граждан Турции, Сирии, Иордании, которые прибыли в край с поддельными советскими паспортами, выданными, в частности, в Абхазии и Чечне. В их числе был задержан полковник сирийской армии Мохамед Шариф, имевший общесоюзный паспорт на вымышленное имя и намеревавшийся выехать по нему на Урал. Немало граждан Афганистана, Вьетнама, прежде учившихся или работавших по договорам на Кубани, пытаются любой ценой остаться в нарушение действующих норм.[123]

Если бы только на Кубани. Так было по всей стране и больше всего в крупных городах. А ведь это создавало ту мутную воду, в которой иностранным разведкам было очень удобно ловить свою специфическую рыбку.

6.4.4. Как должно было вести себя новое российское государство. С точки зрения голого гуманизма и прав человека, нужно было открыть все границы, принимать и выпускать всех страждущих. А то, что среди них бывают проходимцы и прохвосты? Мелочи. Главное свобода передвижения.

С точки зрения государственных интересов и прав населения России такой гуманизм просто губителен. Кстати, он и гуманизмом то не является. Не обеспечивается подлинная защита интересов даже тех, кто вынужден покидать свое отечество в поисках лучшей жизни.

«Скучно и неловко порой говорить об очевидных вещах, но все-таки приходится, — писал Николай Павлов. — Я не знаю ни одного пропагандиста интернационализма, кто не имел бы двери с замком в своей квартире. И уж тем более никто из этих певцов братства и всечеловечности не поехал на вокзал и не пригласил к себе на жительство в квартиру две-три семьи, например, таджикских цыган, наводнивших летом 1993 года сибирские города. Нет, все ставят вторые двери и дружно ругают разгул преступности. А вот внутрь страны, внутрь национального тела собственного народа они готовы запустить кого угодно и сколько угодно, только вот перед китайцами почему-то пока робеют. Что отражает такой подход? Прежде всего идеологический эклектизм и философскую беспомощность. Ну и, конечно, гигантскую силу инерции, когда прививается идея, что заживем, мол, припеваючи «единым человечьим общежитием» без России и без Латвии».[124]

От превращения страны в проходной двор выигрывают только те, кто желают худшего для страны. Западные страны уже дошли до понимания этого и от бесконтрольного перемещения через свои границы отказываются. Но печальный чужой опыт ничему не научил, пришлось учиться долго и мучительно на своих собственных ошибках.

6.4.5. А пока под шум, поднимаемый на Западе, о всесилии русской мафии в их странах, заглушалась проблема о нарастании инородных организованных преступных группировок в стране.

Кстати, и эта проблема возникла там на Западе раньше, чем у нас. Например, в США организованная преступность родилась из таких инородных преступных группировок. Понять, что Российскую Федерацию эта участь не минует можно было, но не поняли или, что более вероятно, просто было не до понимания. Другие проблемы волновали власть предержащих. Они эту самую власть придерживали для себя и это их волновало прежде всего.

6.5. Экспорт проституток

6.5.1. Когда-то иностранные «друзья-соперники» обвиняли КГБ в использовании женщин легкого поведения для вербовки агентов и получения информации. Писали, что это один из наиболее предпочитаемых советскими спецслужбами методов вербовки иностранных агентов на территории страны.[125]

Как будь-то, они сами этим брезговали. Стоит напомнить некоторым брезгливым некоторые факты. Например, руководитель гитлеровской разведывательной службы Вальтер Шелленберг рассказал о создании в центре Берлина «салона Китти», в котором под присмотром спецслужб проститутки общались с иностранцами. Сам Шелленберг брезгливо отметил, что он лично к этому не был причастен, хотя и признавал, что «салон» определенно дал свои результаты.[126]

Он то может быть и брезговал, но до и после него, в Германии и других странах этим совсем не брезговали. И получали свои результаты. И без сомнения в будущем тоже будут использовать.

6.5.2. Кому не известно популярное выражение, прозвучавшее в начале перестройки: в нашей стране секса нет. Автор настоящей книги сам слышал его по телевизору в начале перестройки, когда только начали проводить публичные встречи общественности разных стран. Сказавшая эту фразу советская женщина имела ввиду, что у нас нет проституции, иностранное слово «секс» ее казалось синонимом этого явления. Впрочем, проституции, у нас, действительно, почти не было. Правда, почти…

6.5.3. Но что стало со страной в посткоммунистическое время! Красть стали, не только материальные ценности, но и духовные. Речь о преступлениях против общественной нравственности. Есть такая группа преступлений, запрещенных отечественным уголовным кодексом. «Непосредственным объектом данной группы преступлений является общественная нравственность, то есть совокупность общественных отношений, определяющих представление в данном обществе о добре и зле, о пристойности и непристойности, о гуманном и негуманном, о справедливом и несправедливом».[127]

К числу таких преступлений относятся вовлечение в занятие проституцией, организация или содержание притонов для занятий проституцией, незаконное распространение порнографических материалов и предметов и — некоторые другие. Мы остановимся на вышеназванных, связанных с проституцией.

Некоторые возразят, что, дескать, это явление вроде бы не запрещено в нашей стране. Правильно, прямо она не запрещена, но есть, как минимум три состава, предусмотренных уголовным кодексом, которые косвенно запрещают это явление. Разве проституция была бы таковой, если бы не было уголовно запрещенного вовлечения в это занятие, не было притонов для занятий проституцией, не было незаконного распространения порнографических материалов? Если бы всего этого не было, то и проституции практически не было бы. Были бы отдельные не типичные явления. Как в советские времена. А пока…

«Надо отметить, что ныне проституция приобрела широкий размах и организованный характер с сетью притонов, домов свиданий, структур, которые принимают заказы на проституток. Притоны свили себе гнезда в игорных домах, казино, ночных увеселительных заведениях».[128] Все это власть предержащие знали и не реагировали.

6.5.4. В апреле 1994 года начальник УФСК по Краснодарскому краю рассказал, что некоторые туристические фирмы, предлагая работу официантками, танцовщицами в варьете, наладили переправку за рубеж проституток. По имеющимся у него сведениям, только в Турции находилось несколько сотен жительниц края, занимающихся проституцией. Причем некоторые оказались в Турции обманным путем, живут, по сути, на положении рабынь, без документов и средств к существованию.[129]

Это о Краснодарском крае и о Турции. Но один край еще не вся Россия, а Турция — не вся заграница. Писали: «Несколько миллионов молодых россиянок стали на тропу проституции; из них несколько сот тысяч превратились в сексуальных рабынь в других странах. Российские бандиты заключали союз с зарубежными и продавали своих соотечественниц как товар в Европу, Израиль, Турцию, Китай, арабские и другие страны».[130]

Цифры, конечно, несколько преувеличены (точнее сильно преувеличены). Удивительно, как некоторые вольготно распоряжаются математикой. Но в остальном все верно. Кстати цифры были очень разные и вряд ли все они точны. Древнейшая профессия не всегда афишируется и данных в статистические органы подавать никто особо не спешил.

По польским сведениям 1994 года в этой стране было полторы тысячи проституток из-за Буга, что подразумевает также широкое участие также жительниц Украины и других бывших советских республик.[131]

6.5.5. Разумеется, бывшие советские республики экспортировали не только проституток. Эти взяты в заголовок все же для экзотики. Секс всегда привлекает.

Но это было и не самое страшное. В конце концов, часто делалось это вполне добровольно. Правда, обычно не от хорошей жизни.

Хуже когда неизвестно зачем (а иногда хуже и когда известно) вывозили детей. Нет, разумеется, не всех для эксплуатации, донорства органов тела и прочих преступлений. Нет, были и нормальные случаи.

Правда, все это больше от лукавого. Точно так же как и счастливые браки с иностранкой (иностранцем), порой были счастливы до тех пор пока местному супругу не захотелось поменять свою супругу-иностранку. А делать это можно было хоть каждый месяц. Вместо одного брака тут же заключался следующий. Чем это отличается от проституции?

Отличается. Во-первых, дешевле. Час работы приличной проститутки может стоит 100 долларов. Во-вторых, больше похоже на искренние чувства, а не на профессиональную работу проститутки. В-третьих, меньше шансов заразиться венерической болезнью, СПИДом и т. п. Так что как ни крути все-таки такая брачная проституция выгоднее, чем обычная.

Мало того, на жене-иностранке можно еще и подзаработать. «…Совершенно безнаказанно муж может принуждать жену-иностранку заниматься проституцией. Законы ряда европейских стран позволяют «забугорной» жене работать на ниве секс-услуг. А добровольно или по принуждению она это делает, обычно никто не разбирается. За эту возможность ухватились секс-торговцы и брачные агентства, наладившие весьма прибыльный бизнес на поставке славянских жен. «Женихи» получают вознаграждение от агентств за «женитьбу» на иностранке. А юридически оформленный брак дает возможность практически безнаказанно принуждать этих женщин заниматься проституцией…».[132]

А какое это имеет отношение к безопасности государства? А простое. Мало того, что развращаются граждане этого государства, наносится удар по генофонду народа, их еще и используют в сущности как рабов. Да государственные секреты здесь, пожалуй, не разглашаются. Но однозначно можно сказать: это не укрепляет государство, это ослабляет его. Не говоря уже о правах тех самых граждан (чаще гражданок), которые безбожно нарушаются.

А права эти самые Федеральная служба контрразведки была тоже обязана защищать. Впрочем, тут автор несколько перегнул палку. Реально ФСК было не до этой проблемы. Здесь все было пущено на самотек.

6.6. Благотворители

6.6.1. Есть в русском языке просто чудесные слова. Типично русские, простые и понятные. Например, благотворительность. Если по-простому, то это означает творить благо. Звучит! Но современная жизнь приводит к появлению более научных и, тем самым, более скучных, хотя и более разъясняющих определений.

«Новый иллюстрированный энциклопедический словарь» определил благотворительность как «оказание материальной помощи нуждающимся частными лицами или организациями. Благотворительность может быть направлена на поощрение и развитие каких-либо общественно значимых форм деятельности (например, защита окружающей среды, охрана памятников культуры)».[133]

Благотворительность — дело хорошее. И, без сомнения, в современной жизни имеющее место. Но мы же о современной истории спецслужб и, поэтому поговорим о том, о чем некоторые благотворители не любят говорить. А именно о «благотворительности», осуществляемой в разведывательно-подрывных целях, об использовании благотворительности для приобретения и поддержания агентов влияния.

И для начала придется напомнить, что в первой книге довольно много говорилось об агентах влияния{36} и помощи из-за рубежа.{37}

Кстати, в 1995 году вышло учебное пособие, в котором учащимся разъяснялось, что: «Агент влияния — должностное лицо (либо лицо, пользующееся общественным доверием и авторитетом), осуществляющее систематическую деятельность по реализации целей политики иностранного государства (формально не являясь сотрудником его секретных служб)».[134]

Но об агентах влияния помнили не только авторы учебных пособий. Начальник управления Главной военной прокуратуры Александр Духанин высказался, что разговоры об «агентах влияния» имеют под собой самые серьезные основания. Многим на Западе не нужна сильная Россия.[135]

6.6.2. В советские времена в нашей стране писали: «Важными рычагами политического, идеологического и культурного влияния служат у американского капитала так называемые благотворительные фонды…. Они помогали ЦРУ маскировать свои операции внутри США и за границей».[136] Может кто-то скажет, что тогда все писали по заказу и согласованию с КПСС и КГБ и верить этому нельзя. Что же данная цитата действительно взята из книги, написанной, похоже, под контролем КГБ СССР. Иначе она бы и не появилась. Это так, но это еще не означает, что в книге нет достоверной информации.

Какие структуры только ни используют в своей деятельности спецслужбы. Почему бы и благотворительные фонды не включить в этот список. Еще на заре существования «новой России» Леонид Шебаршин (в свое время руководитель разведки в КГБ СССР) писал: «Мы являемся свидетелями невиданного в нашей многовековой истории широкого обмена людьми и идеями со всем зарубежьем. Наше общество стало примером открытости и беспредельной демократии при дефиците дисциплины и порядка. Соответственно возросли масштабы вмешательства, воздействия на наши внутренние дела из-за рубежа. И далеко не всегда интересы иностранных партнеров совпадают с интересами нашего общества, нашей государственности. Наряду с позитивными импульсами из-за рубежа идет подпитка сепаратистских, националистических сил, создаются своего рода лобби, группы, слои влияния, которые невольно, а зачастую вольно выступают в качестве проводников чужих интересов в нашей стране».[137]

Заметим, что это он говорил, когда нужно было оглядываться на старших партийных начальников, которые вовсю эксплуатировали лозунги гласности, плюрализма и демократии.

Похоже, что и позже в недрах бывшего КГБ не стали думать по-другому. В январе 1995 года «Независимая газета» под рубрикой «Документ» опубликовала выдержки из доклада ФСК об использовании спецслужбами США американских неправительственных фондов и общественных организаций в разведывательно-подрывной деятельности на территории России. Очередная утечка информации?

На вопрос газеты «Известия» по этому поводу начальник Центра общественных связей ФСК Александр Михайлов ответил: с публикацией знаком, однако в стенах ФСК такого доклада не видел, подтвердить или опровергнуть принадлежность доклада контрразведке не может. Типичный подход, когда отсутствием прямого ответа пытаются, не говоря правду, не сказать легкоразоблачимую ложь

«Известия» высказалось: «Будем исходить из того, что опровержений со стороны ФСК по поводу не поступало. А это значит, что нашим спецслужбам снова хочется резко ограничить международные контакты ученых, взять под свой контроль научные обмены — стажировки и вообще начать приглядывать за «отвязавшейся» интеллигенцией».[138] И это самое приличное критическое замечание по поводу доклада.

6.6.3. Что же, версия о корыстном интересе спецслужб имеет право на существование. Вот только ее бы подкрепить хоть какими-то доказательствами! А их то и нет.

На самом же деле у сотрудников спецслужб могут быть свои (не лучшие) интересы. Крайне редко сугубо личные. Несколько чаще сугубо ведомственные.

Поясним. Какому чиновнику (а ФСК тоже бюрократическая система) не хотелось, чтобы решение важных для других лиц вопросов зависело от него? Тут, даже просто приятно, когда даешь разрешение, словно милость оказываешь. Но, это вообще. В частности же, в спецслужбах за своими сотрудниками следят не меньше, чем за чужими. Это, во-первых.

А, во-вторых, корыстные интересы у тех же самых ученых, которые на общенародные средства получили образование, тоже могут быть и не так и редко. Вот тут то «благотворители» и появляются. Вспомним, как у Советского Союза появилась атомная бомба. Частично сами создали, частично тем же самым разведывательным путем приобрели у тех же самых (только зарубежных) ученых, иногда за деньги, иногда по идейным мотивам.

Кстати, что это мы только об ученых! Интересно высказал Владимир Максимов, написавший: «Разумеется, у меня нет на руках документов, но, лично зная нескольких руководителей русского отдела ЦРУ, беру на себя смелость заявить с полным знанием дела, что ряд российских газет и журналов в наши дни финансируются из американских источников… Утверждаю, также что опубликованная недавно в «Независимой газете» политическая справка ФСК не отражает и десятой доли действительного проникновения иностранных спецслужб в Россию. Об этом, кстати сказать, в последние годы с циничной откровенностью неоднократно говорил и сам директор ЦРУ господин Вулси».[139]

Заметим, что сказавший это был эмигрантом из СССР, прожившим долгое время за рубежом и был он известным эмигрантов. Таких в коммунистические времена называли антисоветчиками. Интересно а как после этих слов его можно назвать?

6.6.4. «Сейчас практикуется выплата высоких гонораров за не очень примечательные книги{38}, оплату за лекции и публичные выступления, бесплатные поездки за рубеж и т. п., - писал тот же Леонид Шебаршин. — Такие люди появляются и исчезают, но лобби создается медленно, от поколения к поколению, «намываются», как дамбы. Можно припомнить роль прогерманского лобби при дворе последнего царя, когда Россия воевала с Германией, — шпионаж, предательство, политическое давление. У практичных людей — американцев — законом установлено, что американский гражданин может представлять интересы иностранного государства, зарегистрировавшись в этом качестве. Главная же преграда на пути безудержного лоббизма помимо закона — патриотическое общественное мнение. Нет страшнее обвинения для политического деятеля, чем то, что в чем-то он поставил интересы чужой страны выше интересов собственного народа. Здесь ни честная ошибка, ни давление обстоятельств не будут восприняты как оправдание даже при полном бескорыстии провинившегося. К сожалению, у нас грани допустимого оказались размыты, нашему больному обществу грозит опасность впасть в идеологическую, культурную, экономическую зависимость от иностранцев».[140]

Заметим, что речь шел о ситуации, когда общество еще только начинало заболевать. Позже стало еще хуже. Однако вернемся к разговору о частностях, о благотворительности. И поговорим о конкретном и известном фонде.

6.6.5. Особо много благотворительностью занимался фонд Сороса. И особенно много подозрений высказывалось в его адрес. Воистину, хочешь, чтобы тебя не ругали, ничего не делай.

Сторонники оппозиции писали: «Без всяких ограничений растет также сеть представительств так называемого Фонда Сороса, большая часть сотрудников которого являют собой смесь масонских функционеров и агентов западных служб. Однако в силу поддержки свыше им дается карт-бланш. По мнению зарубежных аналитиков, «Сорос стал самым влиятельным лицом на огромной территории, простирающейся от берегов Рейна до Уральских гор». Как многократно справедливо отмечалось, Фонд Сороса свою деятельность направляет на изменение мировоззрения людей в масонском духе, насаждение американского образа жизни, паразитирование на экономических трудностях нашей страны и, в частности, обеспечение перекачки интеллектуального потенциала России за границу».[141]

Было бы странно, что за свои деньги Фонд «насаждал» китайский образ жизни. Это, во-первых. И, во-вторых, никто брать «подачки» не заставлял. Можно было с гордым видом, отказаться. А, в — третьих, без сомнения, что кое-что и кое-кого Фонд все равно поддерживал, позволял получить дополнительный доход, стимулировал развитие научной деятельности. Но не должен же Фонд ставить задачи, которые вредили бы ему. Это также странно, как деятельность китайских организаций во вред Китаю, деятельность мусульманских организаций во вред исламу и т. д. И так же странно, если бы финансируемые СССР коммунистические партии зарубежных стран действовали во вред Советскому Союзу. Банальная истина: кто платит деньги, тот и заказывает музыку.

И тем не менее, оппозиция, преувеличивая значение Фонда, говорила интересные вещи.

«Сеть Сороса — это уже не просто агенты влияния, они агенты решительных действий по его командам. Сеть охватывает сотни специалистов-экспертов, которые каждодневно связаны с тысячами людей в Центральной и Восточной Европе и бывшем СССР.

О степени контроля над ними самого Сороса красноречиво говорит пример, приведенный в журнале «Нью-Йоркер: когда директор фонда Сороса в Тиране начал по своему собственному усмотрению менять политику албанского президента Бериши, то Джордж Сорос просто уволил — нет, пока еще не президента, а своего работника».[142]

Связь отдельных известных общественных деятелей с Фондом использовалась оппозицией для их дискредитации. Писали: «Новым этапом развития подрывной деятельности Фонда Сороса в России стало создание в 1995 году так называемого Института Сороса «Открытое общество». Главная цель института — формирование общественного сознания в прозападном духе и подготовка антирусских кадров в области образования, культуры и искусства. Причем особый упор делается на эту работу в провинции. В рамках программ института «Открытое общество» осуществляется издание книг и учебных пособий, в которых грубо извращается и фальсифицируются события российской истории, оскверняется память русского народа. На различных семинарах и конференциях, проводимых Институтом Сороса для молодежи, подрастающему поколению внушаются идеи о превосходстве западной культуры над русской, постоянно проводится мысль об отсталости России, навязываются традиционные «ценности» западного мира — культ насилия, жестокости, погони за деньгами, моральной распущенности. В исполнительный комитет и наблюдательный совет Института Сороса входят такие известные русофобы, как литераторы Г. Бакланов, Д. Гранин, В. Войнович, актер О. Басилашвили, Т. Заславская. Общий размер финансовых средств, направляемых через Фонд Сороса на подрывную деятельность в России, превышает 100 млн. долларов».[143]

Автор настоящей книги немного знаком с деятельностью тех соотечественников, которые получали благотворительность из-за рубежа. Почти все они прежде всего думали о том как бы положить побольше в свой карман, а не работать в интересах благотворителя.

Кстати, говорят, что и сами благотворители не всегда творят благо за свой счет. «Я обстоятельно знаком с деятельностью г-на Сороса (через когда-то близкого к нему Владимира Буковского), — писал Владимир Максимов. — Я, поэтому могу с достаточной ответственностью свидетельствовать, что этот господин никогда, ни при каких обстоятельствах не потратит на благотворительные цели ни одной собственной копейки. Он слишком хорошо умеет считать свои деньги!».[144]

Не будем делать далеко идущие выводы от одного высказывания. Хотя, как уже не раз писалось в настоящей книге, в подлинную благотворительность, т. е. в бескорыстную и из своего кармана верится не особенно сильно. Во всяком случае в больших размерах.

Зато под видом благотворительности порой можно осуществлять выгодные проекты. Весной 1994 года начальник управления экономической контрразведки ФСК В.С. Цеханов рассказал: «…Фонд Сороса» и американское математическое общество через Российскую Академию наук обратилось с просьбой направлять в США свои научные статьи для их оценки американскими учеными. Тысяче лучших авторов будет выплачено по 50 долларов за статью. Обратите внимание — 50 долларов за сведения, которые могут принести миллионы».[145]

«Опубликованные в начале 1995 года выдержки из доклада ФСК об использовании спецслужбами США американских политологических центров, университетов, неправительственных фондом и общественных организаций в разведывательно-подрывной деятельности на территории России, — писал журнал «Наш современник», — дают основания уже сейчас сделать вывод, что функционирование организаций типа Фонда Сороса направляется американскими спецслужбами и Пентагоном в область разведывательно-подрывной деятельности. Фонд Сороса под видом содействия российской науке собирает от ученых секретную информацию, выплачивая по 500 долларов каждому частному лицу. На средства Сороса полностью или частично содержится целый ряд антирусских газет и журналов, в том числе «Знамя», «Октябрь», «Звезда». Для поддержки литературы антирусской направленности Фондом Сороса созданы специальные премии, раздача которых осуществляется особым советом во главе с четырьмя сопредседателями — С. Чуприным, Н. Ивановой, Г. Баклановым и М. Масарским».[146]

У автора настоящей книги нет иных доказательств, подтверждающих эти подозрения в отношении данного фонда. Но если не он, то другой, все равно в той или иной мере занимался и (или) будет заниматься разведывательно-подрывной деятельностью. Тут дело принципа, а не конкретного фонда.

Что же касается конкретного Фонда Сороса, то для объективности следует отметить, что в начале 1995 года на специальном заседании трех комитетов Госдумы было принято следующее решение: «Считать благотворительную деятельность фонда Дж. Сороса …важной и полезной. «. выразить г-ну Дж. Соросу благодарность за его вклад в сохранение и развитие отечественной науки и образования».[147]

Впрочем, председатель Комитета Госдумы по безопасности Виктор Илюхин написал уже после этого статью, в которой подверг критике практику деятельности Фонда.[148]

Разбираться кто прав и у кого больше прав в настоящей книге не стоит. Слишком много времени и места займет эта проблема. Но в государственных интересах, чтобы такая «разборка» была все же сделана и проставлены все точки над «i». И не в рамках сомнительного по происхождению доклада ФСК, а официально. И тому есть веские основания.

6.6.6. Благотворительность — удобная форма для приобретения агентов влияния, для осуществления некоторых подрывных акций. Кому же не приятно когда ему еще кто-то и за что-то платит. Особенно, когда государство платит не так и много. Особенно, когда за лишнюю копейку никто не упрекнет, а иногда и просто позавидует.

Здесь все равно, что давать милостыню нищему, иногда он действительно нуждающийся бедняга, но не редко и простой проходимец. Вот так и благотворительная деятельность зарубежных фондов и отдельных частных лиц. Иногда она идет от души, иногда в корыстных целях. Как разобраться. А точно так же как и с нищим, сотрудники милиции могли бы по роду службы выявлять проходимцев. А с зарубежной благотворительностью, пусть занимаются сотрудники госбезопасности. Лишь бы они не путали узковедомственные интересы с государственными.

Кстати, умная спецслужба и умное государство порой может и такую неблаговидную благотворительность обратить в свою пользу. Ведь и змеиный яд в определенных дозах оказывается полезным. Но дозу знать нужно, а это, как правило, под силу только государственным органам. Разумеется, если они наполнены нормальными должностными лицами, пекущимися об интересах государства, а не только своих собственных (исключительно личных или сугубо ведомственных).

6.7. Российские масоны

6.7.1. Тема «Россия и масоны» является одной из самых запутанных и малоизвестных страниц отечественной истории.

Для начала обратимся к сугубо официальной точки зрения. «Масонство (франкмасонство) (от французского franc macon — вольный каменщик), религиозно-этическое движение. Возникло в начале 18 века в Великобритании, распространилось во многих странах мира, в том числе в России. Название, организация (ложи), иерархия, символы и др. традиции заимствованы от средневековых цехов (братств) строителей каменщиков, отчасти от средневековых рыцарских мистических орденов. Масоны стремились создать тайную всемирную организацию с целью мирного объединения человечества в братском союзе. Почитая Бога великим архитектором Вселенной, масона допускают исповедание любой религии. Наибольшую роль играло в 18–19 веках», — это из общедоступного энциклопедического словаря.[149]

Малопонятно и все о прошлом. Дескать, было и почти прошло. Тема осложняется еще и следующим обстоятельством: в России средний человек воспринимает масонство как таинственную и враждебную силу. Естественно, известность о причастности к масонству конкретного человека может означать одно негативное отношение к нему со стороны большинства населения.

Вспомним строки: «Он фармазон, он пьет одно стаканом красное вино». Это из российской классики. А.С. Пушкин, роман в стихах «Евгений Онегин», глава вторая, слова сельских помещиков об их новом соседе Онегине, приехавшем из Санкт-Петербурга. Уже в этих словах, написанных пару столетий тому назад звучит недоверие, в сочетании с невежеством. Такое недоверие у многих наших соотечественников существует чуть ли не на генетическом уровне. Именно поэтому масоны даже в новой России не высовываются, масоны в России маскируются. Такие вот дела.

6.7.2. Мало того. В застойные времена само упоминание о существование каких-то там масонов было практически почти под запретом. В редких и малодоступных отечественных произведениях того времени о них говорилось как о том, что масоны были в западных странах и там они играют какую-то роль в механизме капиталистического государства. Интересно, что крутое изменение в стране, произошедшее в период перестройки и постперестройки, практически почти не привели к полузапрету на масонскую тему. О них говорят мало и скупо.

Такое полузапретное отношение к масонству затрудняет оценку этого явления. Так как почти все, что о нем пишут на русском, создают авторы, негативно или полунегативно оценивающие масонство. Другие, видимо, понимают, что генетически заложенное в душу среднего россиянина негативное восприятие этого явления лучше не будить. Спящего медведя трогать рискованно.

6.7.3. Автор настоящей книги впервые прочитал о российских масонах в небольшом произведении «1 августа 1914». Книжку эта была в застойные времена случайно приобретена в магазине города Красноярска и с интересом прочитана. Лишь потом удалось узнать, что ее с одной стороны замалчивали (чтобы не привлечь внимание широкой общественности), с другой критиковали (в литературе доступной для специалистов).

Спорная суть книжки сводится к тому утверждению, что февральская революция была практически организована тайным обществом российских масонов. Таков ее сюжет. Хотя все это и было прикрыто марксисткой терминологией.

Заметим, что именно февральская революция 1917 года «обеспечила» в последующем октябрь 1917 года. При этом, роль народных масс, о которой так много говорили в марксистко-ленинской литературе была явно незначительной, народным недовольством воспользовались заинтересованные силы, если они вообще не спровоцировали народной возмущение. Такой взгляд явно не соответствует ортодоксальному и господствующему в период коммунистического правления, но сомнений в его правильности у автора книги «1 августа 1914» нет. Сомнения есть в том, что именно масонская организация сыграла решающую и определяющую роль в свержении царского режима.

Кстати, формальная принадлежность многих ведущих деятелей того времени к масонам,{39} еще не означает, что они были пешками в масонском заговоре и действовали в интересах масонской организации. Это автор настоящей книге пишет как бывший следователь. Тем более, не означает, потому, что версия о масонском заговоре против царя выглядит гораздо более привлекательной и потому к ней нужно относиться с большим сомнением. Не все то золото, что блестит. Хотя проверить объективно и не предвзято не мешает. Точнее, сделать это нужно было бы давно.

Однако, мы не о событиях 1917 года, а о событиях 1991 и последующих. Но уже очень они похожи, и порой все кажется, что российская история повторяется. Внешне похоже. Но может быть и внутренне?

6.7.4. В дальнейшем повествовании автор будет использовать материалы критической оценки роли масонства в современной России, что не означает его полного согласия с нижеизложенным. Это всего лишь версия происходившего. Версия, которую, автор настоящей книги, сам не проверял.

Отчасти использование таких материалов объясняется почти полным отсутствием доступной литературы другого плана, отчасти тем, что интерес представляет прежде всего эта версия. Версия, которую нужно было бы перепроверить и убедиться в ее достоверности или ложности. И сделать нужно это на государственном уровне.

И так начнем с большой цитаты. Настолько большой, что ее придется прерывать. Так и хочется сказать: «Отменно длинной, длинной, длинной нравоучительной и чинной». Но стихи российского классика тут не причем. А вот и сама цитата:

«Будущим историкам предстоит еще раскрыть конкретные детали превращения коммунистических функционеров и идеологов в деятелей международного масонского движения. Конечно, учитывая моральный облик коммунистических лидеров, правящих страной в пятидесятые — восьмидесятые годы, их патологический карьеризм, беспринципность, жадность, отсутствие нормальных человеческих чувств, способность на любое, самое тяжкое преступление ради власти и личного благополучия, можно с уверенностью говорить и о подкупе, и о шантаже, и об использовании слабых струн посредственных людей, оказавшихся в руководстве великой страной. Все это, безусловно, будет раскрыто и показано с точностью до мелочей. Однако главное не в том, как их купили, запугали или обманули, а в том механизме, который сделал возможным это предательство. Механизм этот был встроен в саму систему управления Коммунистической партии, которая изначально работала по принципам масонского ордена как закулисная властная структура всеохватывающего контроля и влияния. Система управления КПСС существовала не как идейная организация, а как голое оружие власти, абсолютно независимое от народа и, более того, противостоящее ему. Эта независимость от народа делала возможным любой поворот в политике, а деятелей, осуществляющих его, освобождала от всякой ответственности. В период так называемой перестройки система управления КПСС не погибла, а преобразовалась почти в том же составе в два взаимно дополняющие и переплетающиеся структуры закулисной власти — масонскую, международную, и мафиозно-предпринимательскую. Именно эти структуры сегодня почти полностью контролируют власть в стране».[150]

Интересная трактовка преобразования КПСС в масонскую структуру. Заметим, что однажды Сталин сказал о партии как о рыцарском ордене. Заметим также, что администрация президента — место где творится реальная политика, расположена в местах, где размещался центральный комитет КПСС. А роль администрации почти сравнима с ролью этого самого центрального комитета, формально ни за что не отвечающего, фактически управляющего всем. Впрочем, автор настоящей книги далек от мысли просто так согласиться с утверждением о преобразовании КПСС в масонскую структуру. Не все так просто.

«Возрождающееся российское масонство восприняло все современные особенности формирования и развития «вольных каменщиков». Многие политики, предприниматели, лица свободных профессий, принимающие масонские принципы жизни, тем не менее чувствовали себя тесно в рамках традиционных масонских лож с их особыми ритуалами. Для этой многочисленной категории руководители масонства создают более широкие, динамичные и не ограниченные ритуальными обрядами организации (именуемые «белым масонством»), преследующие такие же цели и выступающие чаще всего в форме клубов, фондов, комиссий, комитетов».[151]

Дело еще не только в тесноте рамок. Как уже говорилось, в России слыть масоном опасно. Народ не поймет.

«Некоторые масонские организации существуют под видом различных клубов «духовной культуры», как, например, клуб «Цитадель», руководителем которого является художник О. Кандауров, ведущий программы «Оазис» на 4-м канале ТВ «Российские университеты.

Так как насаждение масонства шло с Запада, то, естественно, первой подобной организацией в России стал широко распространенный в западных странах масонский клуб «Ротари интернэшнл», сообщение об открытии которого поступило 6 июня 1990 года в репортаже телевизионной программы «Время»… «Белыми» масонами первого призыва в этом клубе становятся главы администраций Москвы и Петербурга Лужков и Собчак, банкир Гусинский, известные демократические функционеры М. Бочаров, А. Ананьев, Ю. Нагибин, Э. Сагалаев и еще несколько десятков больших и маленьких демократов, большинство из которых прошло «школу» института Крибла и ему подобных антирусских учреждений.

Подстать «Ротари» и так называемый Международный Русский клуб (МРК), созданный в 1992 году. Возглавили этот клуб уже известный нам по деятельности московского «Ротари» — клуба М. Бочаров и бывший пресс-секретарь Ельцина П. Вощанов. В него вошли целый ряд известных лиц, например, министр юстиции Н. Федоров (опять же известный по «Ротари» — клубу), депутат-международник Е. Амбарцумов, член масонской комиссии «Большая Европа» предприниматель Святослав Федоров, бывший руководитель государственной безопасности В. Иваненко, генерал К. Кобец, а также группа других, как тогда писали, «не менее известных лиц, не желавших раскрыть свое инкогнито»)…

По образцу главный организаций мировой закулисы — Трехсторонней комиссии и Бильдербергского клуба — в 1992 году создается их российский аналог клуб «Магистериум»… Ключевыми фигурами клуба являются патриархи масонского движения в бывшем СССР А. Яковлев и Э. Шеварднадзе. В «Магистериуме» представлены такие известные русофобы, как Е. Евтушенко, Э. Неизвестный, А. Собчак, В.В. Иванов, И. Бродский, С. Шаталин и другие…

Подобно «Магистериуму», для достижения масонских целей создается ряд фондов и клубов рангом пониже, но также играющих важную роль в теневых политических структурах — роль координаторов антирусской деятельности. Самым характерным примером такой организации является реформ-клуб «Взаимодействие»…Возглавляет этот клуб один из ведущих деятелей антирусского движения Е.Т. Гайдар, а также ряд подобных ему одиозных личностей — А.Б. Чубайс, К.Н. Боровой, Л.И. Абалкин, Е.Г. Ясин, А.П. Починок, Е.Ф. Сабуров, О.Р. Лацис и т. п. В числе членов клуба Б.Г. Федоров, С.Н. Красавченко, Н. П. Шмелев, С.С. Шаталин.

Близко к клубу «Взаимодействие» стоит Международный фонд экономических и социальных реформ, возглавляемый С.С. Шаталиным. В числе крупных функционеров фонда следует отметить Л.И. Абалкина и В.В. Бакатина.

Создан был в России и аналог широко распространенной на Западе формы масонского контроля «Русский Пен-центр», сразу же превратившийся в место собирания антирусских сил и объединивший в своих рядах ярых литераторов-космополитов и антипатриотов».[152]

Еще раз оговоримся, что вышесказанное отражает одну из версий. Но никто толково эту версию ни опроверг. Во всяком случае, автор настоящей книги, такого опровержения не читал.

Важно также понимать, что принадлежность конкретного лица к какой-либо организации еще не означает, что он действует в интересах этой организации.

6.8. Под микроскопом иностранных спецслужб

6.8.1. Выше мы поговорили о не вполне традиционной разведывательно-подрывной деятельности. Но многие до сих пор понимают под происками врагов один только шпионаж. И теперь пора остановиться именно на нем.

Начнем с курьеза. Не все же время читать серьезные рассуждения. «Надо было видеть Степашина на трибуне Думы, когда вокруг него бегал Жириновский, пытаясь заставить шефа ФСК признаться в работе на израильскую разведку Моссад! …Обычно сдержанный чекист N 1 даже был готов броситься на лидера ЛДПР. Спикер Думы непрестанно повторял: «Успокойтесь, Сергей Вадимович, успокойтесь!».

Это из области шуток. Что возьмешь с лидера ЛДПР? Он и не на такое был способен. Кстати, его самого подозревали в сотрудничестве со спецслужбами, точнее с КГБ.{40} Но ведь, это не зарубежный Моссад, а отечественный КГБ.

6.8.2. Проблемы становления контрразведки страны после краха Советского Союза и переоценки многих задач обеспечения безопасности были очень актуальны. Настолько, что советы валом шли даже из-за рубежа. Юрий Батурин (помощник президента РФ по национальной безопасности) писал: «…За рубежом активно ищут способы воздействия на руководство в России с целью «коренного реформирования российских спецслужб». Например, «Фонд наследия» по заказу Конгресса США разработал документ с рекомендациями по приведению деятельности спецслужб России к стандартам западных стран. В документе предлагается корректировка нормативных актов, касающихся деятельности контрразведки, с тем, чтобы она прекратила контроль за передвижением иностранных граждан внутри страны и сократила использование негласных источников информации. Рекомендуется также побудить руководство России в короткие сроки опубликовать проекты новых законов, касающихся вопросов деятельности спецслужб и их финансирования».[153]

Советы давать не сложно. Сложнее потом разбираться с тем, что сделали по чужим советам. Ведь расплачивается не тот, кто дает советы, а тот, кто их слушает. А советы конкурентов далеко не всегда бывают искренними, тем более когда основной конкурент советует сокращать деятельность спецслужб.

6.8.2.1. Кстати о сокращении разведывательной деятельности. Бывшему советскому разведчику генералу-майору Б.А. Соломатину американский журналист задал вопрос о том, не должны ли США и новая Россия подписать соглашение о прекращении шпионажа друг против друга (Америка якобы не шпионит за некоторыми союзниками, такими как Великобритания)?

Ответ был такой: «Это чепуха. Во-первых, Америка ведет разведывательную работу во всех странах-союзницах, включая и Великобританию. Это требуют, как любят заявлять ваши руководители, национальные интересы США. Во-вторых, я уверен, что такое соглашение невозможно, поскольку все в мире взаимосвязано. Допустим, мы подпишем такое соглашение с США, но вы не забыли, что Соединенные Штаты — член НАТО? Собираются ли Великобритания или Голландия, например, также прекратить шпионаж против нас и не будут ли они просто обмениваться этой информацией с США в рамках НАТО? Вот почему эта идея является неосуществимой. Если такое соглашение было бы подписано, оно привело бы к мировым скандалам и конфликтам, потому, что никто не будет выполнять его, а когда агентов будут ловить за руку, то это приведет к еще большему возмущению и далеко идущим последствиям».[154]

Об усилении разведывательной деятельности американцев в нашей стране после перестройки писал Леонид Шебаршин{41} и не только он. Так что вопрос о взаимном прекращении разведки выглядит просто не серьезно.

6.8.3. Однако кое-какие соглашения между странами все же возможны. Тем более между теми странами, в которых личный состав спецслужб формировался в одних и тех же школах КГБ СССР.

В начале 1995 года в Подмосковье состоялось первое в истории Содружества Независимых государств совещание руководителей спецслужб стран — участниц СНГ, посвященное борьбе с организованной преступностью. Согласно подписанному документу совещание стало постоянно действующим органом. В свою очередь его рабочий органа — секретариат возглавил директор ФСК РФ. Для начала реформировать с учетом новейших рекомендаций и разработок и создать единый банк данных — в Москве, на компьютерной базе ФСК. На вопрос корреспондента о разведывательной деятельности спецслужб стран СНГ на территории Российской Федерации, ответил Степашин, который отверг такую возможность, сказав, что речь может идти только о Прибалтийских республиках.[155]

И тем не менее проблемы во взаимоотношениях между спецслужбами стран бывшего Советского Союза существовали. Порой очень сложные проблемы. «Дружба дружбой, а спецслужбы спецслужбами».[156]

6.8.3.1. В середине 1994 года пресс-служба МНБ Азербайджана сделало сообщение: «В Москве сотрудниками Федеральной службы контрразведки РФ арестованы начальник отдела разведуправления ГУНБ Армении подполковник Джан Оганесян и трое его сотрудников. У них были обнаружены тайники с — большим арсеналом взрывчатых веществ, оружия и боеприпасов». Газета «Известия» сообщила в августе 1994 года дополнительные данные: «…В отношении указанных лиц Главной военной прокуратурой Российской Федерации возбуждено уголовное дело по обвинению в преступлениях, подпадающих под статьи 68 (диверсия) и 218 (незаконное хранение боеприпасов) Уголовного кодекса Российской Федерации. В ходе следствия, сообщала прокуратура, арестованные признались, что «по приказу руководства ГУНБ Армении они организовали диверсионные и террористические акции на территории Азербайджана и России. Успешное проведение операции стало возможно благодаря информации, которую предоставили своим российским коллегам сотрудники Министерства национальной безопасности Азербайджана.

А все это началось год назад, когда правоохранительными органами республики в Баку был задержан корреспондент калининградской газеты «Демократический Тильзит» Игорь Хатковский. В момент ареста у него были изъяты тротиловые шашки и другие средства, предназначенные для совершения диверсионных акций.

В ходе следствия Игорь признал, что через резидентуру спецслужб Армении в России он был выведен на Ереван и завербован Джаном Оганесяном. Рассказал Хатковский следователям и о том, как после сбора информации разведывательного характера его потом принудили совершить более тяжкое преступление.

В результате 18 мая 1993 года он подложил мину в железнодорожный вагон грузового состава станции Дербент. Она взорвалась на пути следования состава и нанесла большой ущерб. Затем 2 июня того же года взорван пассажирский поезд на бакинском вокзале.

За выполнение задания И. Хатковскому было выплачено под расписку вознаграждение на общую сумму 470 тысяч рублей и обещано трудоустройство в одной из западных стран. Но, видимо, поездка эта уже не состоится. Верховный суд Азербайджана признал Игоря Хатковского виновным в ведении разведывательной работы против Азербайджана, совершении диверсионных акций на его территории и приговорил к восьми годам лишения свободы.

«Меня предали те, на кого я по глупости работал, от меня откажется и Россия, — признался в беседе с корреспондентом «Известий» Игорь Хатковский. — Мне лишь остается надеяться на то, что какие-то общественные организации в России замолвят слово во изменение моей судьбы».[157]

6.8.3.2. И это далеко не единственный пример. В начале осени 1994 года пресс-служба президента Туркмении сообщала, что генеральная прокуратура этой республики собирается обратиться к российскому руководству с требованием о выдаче лиц, разыскиваемых в связи с совершением тяжких уголовных преступлений. Среди них бывший посол СССР в арабских странах, бывший министр иностранных дел Туркмении Авды Кулиев, который является российским гражданином и неоднократно публично критиковал туркменского лидера Ниязова.

«24 и 25 ноября в Москве при загадочных обстоятельствах были арестованы два туркменских журналиста — Мурад Эсенов и Халмурад Союнов, работавшие на радиостанции «Свобода». Об этом сообщил на пресс-конференции 28 ноября правозащитник Андрей Миронов. По его словам, лишь спустя несколько дней удалось узнать, где они находятся и что им инкриминируется подготовка терактов в отношении туркменбаши С. Ниязова. Как выяснилось, операцию по захвату иностранных диссидентов осуществляли работники российской Федеральной службы контрразведки, долгое время отрицавшие данный факт».[158]

2 декабря 1994 года и.о. генерального прокурора Алексей Ильюшенко сообщал на пресс-конференции, что «два туркменских журналиста, известные в правозащитных кругах как оппоненты Сапармурада Ниязова, находятся в «Лефортово» и речи об их выдаче властям Туркмении не идет». Эти журналисты были задержаны в Москве после обращения туркменской стороны на основании Конвенции о правовой помощи в рамках СНГ.[159]

14 декабря 1994 года прокуратура Туркмении официально предъявила обвинение двум журналистам. А 20 декабря Генеральная прокуратура РФ возбудила уголовное дело и начала расследование. Было решено, что вопрос о выдаче будет решен после завершения расследования. Вскоре журналистов освободили из-под стражи.[160]

6.8.3.2.1. Но проблемы у российских властей с туркменской оппозицией были и потом. Кстати, интересная ситуация: руководитель Туркмении, конечно, ни какой не демократ, скорее наоборот. Он держал страну в тисках жесткой личной власти. Нужно ли России было поддерживать его режим?

Нужно, если это стратегически или хотя бы тактически выгодно. Но выгодно именно России, а не ее конкретным должностным лицам, какой бы высокий пост они не занимали. Кроме того, нельзя забывать, что смена власти в бывших азиатских республиках Советского Союза может вполне привести к хаосу в этой стране, с многочисленными жертвами и долголетними кровавыми разборками. Пример этому уже есть — Таджикистан. Так что тут любой диктатор, как правило, менее кровав, чем наступивший после его падения хаос и гражданская война.

Но, с другой стороны, нужно ли России идти во все на поводу у того же руководителя Туркменистана и выдавать всех его политических противников? А зачем выдавать? Вряд ли это следует делать во всех случаях, точнее лучше это почти никогда не делать. Исключения из правила могут быть, но это и должны быть исключения, тогда их и ценить будут высоко.

6.8.3.3. Такова практика взаимодействия. Еще в период перестройки Леонид Шебаршин говорил: «Есть разумеется, область борьбы с терроризмом, контрабандой, международной организованной преступностью, где мы взаимодействуем с иностранными спецслужбами, но не здесь определяются судьбы мира. Взаимодействие разведок в широком смысле, тем более такого, которое могло бы влиять на новое развитие истории, не было. Боюсь, что оно невозможно в принципе. Разведка — не творец политики, а всего лишь ее инструмент. Суть же политики любого суверенного государства заключается в отстаивании своих национальных интересов на международной арене, влиянии на ситуацию в мире таким образом, чтобы она благоприятствовала решению государством своих внутренних проблем. Речь может идти о балансе, конфликте, частичном совпадении интересов и целей различных государств, но в исключительно редких случаях — об их тождественности».[161]

Кстати об еще одной попытке договориться с иностранной спецслужбой речь пойдет в пункте 10.6.4. настоящей книги.

6.8.4. Не смотря на отдельные договоры между разведками, в целом разведывательная деятельность иностранных спецслужб в отношении РФ увеличилась. Прежде всего количественно.

Некоторые ранее скрывающие факт проведения разведывательной деятельности теперь стали более откровенны. В общении с ослабевшими державами (а Россия была именно такой) церемонятся не всегда. Тем более не церемонятся, когда из нее еще можно многое получить.

Глава правительства Швеции в неофициальной беседе с представителями российского правительства признал, что Швеция занималась шпионажем против бывшего СССР. В Швеции поднялся маленький скандал из-за откровенности главы правительства.[162] Но это было еще до распада великого и могущего.

«После распада социалистического содружества и СССР к недружественным спецслужбам, работающим против России, примкнули разведки стран Восточной Европы и Балтии. Активизировалась подрывная деятельность ряда мусульманских государств, использующих национально-религиозный фактор».[163]

Причем, похоже в некоторых случаях Россию проверяли на прочность позиций. Например, в самом начале 1994 года в Москве был арестован агент, работавший на германскую разведку БНД. «Все это позволило государственному министру Берндту Шмитбауэру (координатору немецких спецслужб) позвонить директору ФСК Сергею Степашину и высказать ему ряд претензий. Это был второй звонок государственного министра. В первый раз Шмитбауэр интересовало, какого именно агента арестовали спецслужбы.

Разговор у Степашина оставил неприятный осадок. Государственный министр потребовал чуть ли не отчета со стороны России… «Кто вам дал право? Кого вы арестовали?».[164]

Среди арестованных по обвинению в шпионаже оказался и офицер ФСК, который сотрудничал с германской разведкой.[165] Вообще так уж получилось, что, вероятно, во всем мире спецслужбы чаще чем прочих вербуют представителей других иностранных спецслужб. Филипп Бобков писал по этому поводу: «Взаимопроникновение в систему иностранных разведок — естественный процесс, мы внедрялись в спецслужбы западных стран, они — в наши».[166]

Директор ФСК РФ Сергей Степашин рассказал, что в 1994 году было задержано агентов иностранных разведок больше, чем за предыдущие пять лет деятельности КГБ и МБ.[167] Генерал Александр Михайлов был более откровенным, сказав: «С апреля система заработала в нормальном режиме. Хорошие заделы, имевшиеся еще со времен МБ, сразу дали результат. Несколько арестов иностранных агентов всколыхнули атмосферу вокруг конторы».[168]

«4 августа 1992 года был арестован сотрудник санкт-петербургского военно-морского НИИ М.З. Финкель. За помощь в организации переезда на постоянное жительство в Америку он передал сотруднику ЦРУ Джону Саттеру, работающему под «крышей» консульского отдела посольства США в Москве, секретные материалы о проектных работах по атомным подводным лодкам последнего поколения».[169]

Причем, были шпионы почти экзотических разведок. В середине 1994 года помощник президента РФ по национальной безопасности Юрий Батурин сообщил журналистам, что в этом году российскими контрразведчиками был пойман с поличным северокорейский шпион, который работал под дипломатическим прикрытием. Информированные источники в российской контрразведке подтвердили, что «на сегодняшний день Россия и впрямь стала полигоном для самых разных разведок, в том числе и экзотических. Разведки работают нагло и неприкрыто».[170]

Сказав «а», нужно бы сказать и «б», т. е. почему это происходит и, самое главное, кто конкретно виноват. Заметим, что последнее (упоминание конкретного виновного) часто бывает хорошим показателем объективности сказанного. Это просто сказать без конкретных фамилий, так говорят когда хотят кого-то в чем-то убедить, не обидев при этом третьего. Но вернемся от общих рассуждений о тактике убеждения к конкретным шпионам.

Шпионы были тогда, похоже, на любой вкус. В марте 1994 года по обвинению в измене Родине был арестован бывший помощник представителя «Аэрофлота» в Зимбабве Владимир Гурджиянц, завербованный контрразведывательным управлением Центральной разведывательной организации Зимбабве. Он был судом признан виновным в совершении преступления, предусмотренного пунктом «а» статьи 64 Уголовного кодекса РФ (измена Родине в форме шпионажа), и приговорен к лишению свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима на 8 лет с конфискацией имущества.[171]

«Российская газета» написала: «…Сколько еще на нашей государственной службе таких вот алчных людишек, сидящих тихо по норам, но которые, едва сверкнет перед глазами звонкая монета, добровольно бегут лизать чужеземный сапог».[172] Много. Времена, когда культивируется страсть к обогащения, создают удобную почву для деятельности разведывательно-подрывного характера.

Кстати, уголовное дело по обвинению Гурджиянца было в числе первых, когда возникла проблема с участием в деле защитника, не имеющего допуска к секретам.[173] Тогда это проблему обошли, но следствие так и не начало учиться на собственных ошибках. Позже участие таких защитников в таких уголовных делах стало серьезной проблемой. Но об этом более подробно мы еще поговорим. А пока о должностных лицах и их отношении к государству.

Руки спецслужб порой тянулись и в российскую провинцию. «Зная о непростом положении ФСК, иностранные разведки, к примеру, стали работать на территории Владимирской области почти в открытую. Скажем, появились опросники, различные анкеты с приглашениями на стажировку за рубеж, призывами к совместной работе на конверсионных предприятиях. При этом многие ответы, которые с удовольствием дают специалисты, руководители, ученые, относятся к разряду секретных».[174]

6.8.5. «Численность ряда резидентур в Москве имеет тенденцию к увеличению, отмечается в аналитическом документе ФСК. Это позволяет им активно использовать для проведения разведдеятельности легальные возможности с масштабным охватом практически всей территории России. Интенсивно разрабатываются новые варианты: только в системе крупных экономических ведомств около 10 установленных иностранных разведчиков и почти 90 специалистов и советников, чья принадлежность к зарубежным спецорганам не вызывает сомнений».[175]

«Западные эксперты, специалисты и консультанты проникли во все поры промышленности, сельского хозяйства, финансов — во все сферы и политики. Перед ними открываются все двери и все сейфы. Они изучают нашу жизнь и дают советы, как нам быть дальше. Но они жизни нашей не знают, и она им неинтересна, у этих дельцов ведь свои цели и задачи: они ведут борьбу за сферы влияния в богатейших районах страны, превращая их в свои сырьевые придатки».[176]

«Более сотни инофирм и организаций используются спецслужбами в качестве прикрытия, в том числе в банковской сфере. Эти возможности позволяют проводить активное влияние на национальном и региональном уровнях для достижения конкретных политических и экономических целей».[177]

Расширение агентурной деятельности иностранных спецслужб против нашей страны базировалось не только на ослабление государственной системы в стране, но и на резком изменении социальных установок в обществе.

«Складывается впечатление, — рассказывал в конце 1993 года генерал-майор В.В. Каширских, — что некоторые должностные лица воспринимают изменения в мире как эру всеобщего братства. Иностранец для них — будь то коммерсант, дипломат или разведчик — недевальвированный источник дохода, за пару десяток зелененьких или возможность поехать за границу ему можно выложить все, что угодно. Любая фирма на Западе, да и у нас тоже, начинает свою деятельность с создания службы безопасности и разработки мер по сохранению коммерческой тайны. А вот в государственных структурах это, похоже, мало кого теперь волнует, и создается ощущение, что все идет на продажу.

Оказывается иностранцев можно посвящать в планы руководства страной, в новые научные разработки, имеющие стратегическое значение, а также получать от них советы по реформированию органов безопасности, чтобы они никому не мешали…».[178]

6.8.5.1. Между тем актуальность защиты собственных секретов не стала меньше. Наоборот выход на новые варианты международной торговли ставит задачи защиты секретов не только как государственного достояния, но и как коммерческой ценности.

Главный конструктор Центрального конструкторского бюро (ЦКБ) по судам на подводных крыльях В. Соколов сказал: «Отделившиеся от ЦКБ малые самостоятельные структуры пытаются торговать тем, что, уйдя из конструкторского бюро, наши бывшие сотрудники унесли с собой». «Проблема, однако, гораздо шире, — написали в газете «Известия» по этому поводу. — В том или ином… варианте ей суждено повториться, покуда продолжается так называемая конверсия, обвально рушится ВПК, распадаются некогда мощные, все умеющие творческие и производственные коллективы. Как делить опыт и знания, накопленные тысячами, кому принадлежат патенты, ноу-хау, коммерческие тайны, интеллектуальная собственность, наконец? По каким пока еще не существующим законом, выделяясь из старой структуры, уносить с собой наработанное, в том числе и тобой? Кому и как его защищать от конкурентов в своем отечестве, за рубежом, он иностранных разведок…?».[179]

«ВПК России (а ранее СССР) на Западе всегда считали серьезным конкурентом своих компаний. Поэтому именно на нем были сфокусированы интересы не только иностранных производителей, но и зарубежных спецслужб. Вроде бы пришел конец «холодной войны», но давно объявленная стратегия так называемого «гарантированного технологического отставания» России и других стран СНГ по-прежнему не сходит на Западе с повестки дня».[180]

«Предприятия ВПК были и остаются сильными конкурентами многих западных фирм и компаний. Они представляют большой интерес не только для производителей, но и спецслужб. Не случайно их представители под видом атташе, советников, различных аналитических центров слетаются на ежегодные выставки военной техники, проводимые в Нижнем Новгороде и Владимире. Однако местные чиновники, стремясь прочнее установить деловые отношения с иностранными партнерами, порой напрочь теряют голову. Так, под видом содействия экономическим реформам власти разрешили заморским гостям взять пробы грунта и воды в 35 точках области. На языке контрразведчиков это называется так: получили разведданные нелегальным путем. Не успели проводить дорогих визитеров под звон бокалов, как во Владимир нагрянула группа консультантов из Германии. Выяснилось, что они интересуются объектами связи. Для убедительности была предъявлена виза большого начальника: «Сведения выдать». Тут возмутились специалисты из АО «Электросвязь». Данные, интересующие немцев, оказались секретными. Пришлось дать просителям, как говориться, от ворот поворот. Представитель германской делегации не обиделся.

— Я понимал, что вы не предоставите нам такие сведения, — сказал он вежливо. — Но был удивлен тем, что нас пригласила областная администрация и дала разрешение на это».[181]

Порой спецслужбам иностранных государств помогала обычная российская расхлябанность, которая расцвела пышным цветом в начале 90-х годов.

2 сентября 1994 года газета «Комсомольская правда» похвасталась находкой на парапете в центре Ленинского проспекта Москвы тетради, в которую полковник Сюсюткин вносил сведения секретного характера. Газета резюмировала: «При товарище Сталине владелец «Рабочей тетради», очевидно, уже следовал бы эшелоном «Москва-Владивосток» куда-нибудь в сторону Колымы. При товарище Брежневе полковник Сюсюткин, вероятно, был бы разжалован в рядовые, уволен в запас и радовался тому, что смог устроиться сторожем в бане с окладом 70 рублей. При товарище Горбачеве в печати развернули бы широкую дискуссию на тему «Стоит ли наказывать оступившегося полковника?» Ныне же… Ныне остается только удивляться, что в российской армии еще остались какие-то секреты».

По мнению заместителя начальника управления контрразведки МБ РФ генерал-майора Вениамина Каширских: «Характерным для деятельности иностранных разведок в России стало сегодня то, что постоянно, но не очень доказательно приписывалось нашим спецслужбам, — тотальность, наступательность и даже некоторая бесцеремонность. Ослабление административного режима и правовой нигилизм создали благоприятные условия для разведчиков. Методы ведь мало меняются. Агентурная работа и использование специальных технических средств были и будут определяющими в деятельности любой спецслужбы. Нового еще никто не придумал, но возрастает масштабность деятельности иностранных разведок, а это не позволяет нам расслабляться».[182]

«Сегодня некоторые иностранные специалисты устроили настоящую охоту за передовыми учеными и пытаются любыми способами устроить их выезд из России. Много подобных акций удалось предотвратить, но проблема осталась».[183]

6.8.6. Иностранными странами стала более активно проводиться разведка, порой вообще не отрываясь от стула. «С конца 1990 года различными управлениями ФСК (в прошлом — МБ, КГБ) стал фиксироваться буквально шквал писем-опросников и анкет, засылаемых из США, ФРГ, Великобритании, Франции в адрес предприятий и учреждений России, причем чаще всего режимных. Отправителями писем являлись либо компании упомянутых стран, либо их представительства на территории Российской Федерации.

Начало этому процессу положила американская фирма «Беттеримарч файнэншл менеджмент», которая еще в 1989 году предложила свои услуги в области конверсии и пообещала создать для этих целей фонд в один миллиард долларов США. Денег этих никто не видел, зато фирма добыла массу ценной информации по отечественному ВПК. Сделав свое дело, фирма в буквальном смысле слова ушла в небытие. Теперь можно только гадать, что за силы стояли за ней и чей заказ она выполняла.

Свято место пусто не бывает. На смену фирме-призраку пришли «Инвеншнл интеллекчуал проперти реджистер» и «Совтех инкорпорейтед» (США), «Линденбаумгруппе» и «Требаг» (Германия), «Джи-ви-эм интернэшнл» (Великобритания», российско-франко-швейцарское совместное предприятие «Европа» и целый ряд других организаций, среди которых заметно выделялись солидные американские университеты. Под видом предложений (нередко весьма заманчивых для российских предприятий) о совместном участии в конверсии западные доброхоты занимались сбором информации прежде всего по оборонному комплексу России…

В одном из заключений о последствиях анкетирования, составленном экспертами оборонных отраслей промышленности, отмечалось: «Отдаленные последствия оцениваемой акции сомнений не вызывают и вряд ли могут квалифицироваться иначе, как подготовка условий для промышленного шпионажа, подрыва конкурентоспособности и установления подконтрольного функционирования промышленности России».[184]

Технология получения информации путем анкетирования известна давно. Заметим, что это один из вариантов открытой разведки, о которой мы уже говорили в первой книге.{42}

6.9. Возрождение политического сыска

6.9.1. После падения царского режима в России бывший товарищ министра внутренних дел П.Г. Курлов написал: «Нет ни одного правительства в мире, начиная с абсолютной монархии и кончая советской властью большевиков, которое не было бы вынуждено, в целях своего существования и самосохранения, отказаться от борьбы со своими политическими врагами, признавая направленные против существующей власти действия лиц иных убеждений преступлениями, а потому не только карать их на основании уголовного закона, но и в большей части случаев предупреждать самое возникновение этих преступлений».[185]

При этом, следует под иными убеждениями понимать противоречащие основам государственного строя, т. е. говоря современным языком, конституции страны. Вот тогда будет практически адекватный перевод текста написанного по-русски около ста лет тому назад. Царский генерал назвал вещи своими именами. Советские специалисты и их наследники послеперестроечной России в силу разных причин вещи своими именами называли редко. Впрочем, и он сказал это уже после крушения той старой России. Крушения, которое и произошло по причине неадекватной реакции высшей власти на проблемы внутренней безопасности страны.

Курлов справедливо уточнял: «Правительству приходится иметь дело не только с фактами, но и с намерениями. Трудностью своевременного ознакомления с такими намерениями, в целях предупреждения преступлений, объясняется и трудность розыска, которая почти непонятна для рядового обывателя, вследствие того, что политический розыск оперирует не после, а до совершения преступления».[186]

6.9.2. Сколько красивых речей было произнесено критиками КГБ СССР о необходимости ликвидации в системе госбезопасности политического сыска? Что в этом было больше глупости (это когда не понимают, что говорят), циничной лжи (это когда понимают, что говорят глупости, но называют это мудростями) или боязни разоблачения свой связи с госбезопасностью (см. пункт 11.3.2.2. настоящей книги) сказать трудно. А ведь, по сути своей, КГБ СССР только продолжало использовать рекомендации, высказанные выше бывшим царским генералом. Что естественно, то не безобразно. Но это вообще, а в политике демагогия — обычная вещь. И, к сожалению, чем круче демагогия, тем чаще эффективной является политика. Эффективной для конкретных политиков, но не для страны в целом.

С какой помпой после августа 1991 года заявили о ликвидации политического сыска.{43} И здесь то ли ложь, то ли глупость. Правда, последнее более вероятно. Серьезно в «революции» такого рода верят только глупцы.

Кстати, ликвидировали политический сыск в КГБ простым способом. Сотрудников этого подразделения, не особенно изменяя его структуру, всех оптом перевели в другое по названию управление. Почти все они остались в тех же кабинетах. Люди те же, дела должны быть новыми. Оно вроде бы на бумаге так и было.

Этот же способ применяли и потом. «…После создания ФСК руководство ведомства сделало изящный пируэт, создав Управление по борьбе с терроризмом. Однако финт, непонятный для посторонних, был ясен для самих сотрудников. Как ни назови, но первичным в деятельности управления является политический сыск. И это было нормально для любой другой страны, кроме нашей. Предупредить акт политического терроризма можно, только владея полной, и желательно изнутри зоны риска (оппозиционной политической или общественной организации) информацией. А это…Короче, те же яйца, только в профиль».[187]

6.9.3. Но вскоре оказалось, что политический сыск возрождать все же нужно в настоящем виде, а не закамуфлированном. Автор настоящей книги не даром прежде, чем перейти к разговору о политическом сыске начал с пунктов 6.2. («Верcия N 1), 6.3. («Покровители сектантов»), 6.6. («Благотворители») и 6.7. («Российские масоны»). Эти пункты как раз и доказывают необходимость политического сыска. Ибо все это явно не чистая разведывательно-подрывная деятельность с участием шпионов, террористов и диверсантов. И со всем нужно детально и подробно разобраться. Разобраться, не перепутав при этом божий дар с яичницей, т. е. не мешая развитию международных контактов, обмену идеями, просто развитию страны, предотвратить нанесение ей ущерба. Заметим, что в силу этого политический сыск часто требует более профессионального подхода, чем ловля шпионов и диверсантов, хотя и там ума требуется не мало.

Кстати, о необходимости возрождения политического сыска стали говорить уже в 1992 года.{44}

Власть в стране вообще не может существовать без политического сыска. Даже в самой спокойной, сытой и стабильной. Тем более, это касается страны, которая вступила в полосу тряски и смуты. Тем более, это касается страны, из которой можно много высосать зарубежным вампирам и их последователям внутри страны.

В такой ситуации, чтобы выйти из штопора требуется концентрация усилий, а не плюрализм мнений. Истина эта довольно банальна, но даже простые и ясные истины не всем понятны.

Критика возрождающегося политического сыска шла вовсю. Кстати, автор настоящей книги отнюдь не против критики вообще. Иначе он бы и сам не написал эту книгу. Наоборот, разумная критика объективно полезна для тех кто хочет и может улучшать. Но не для тех, кто любой ценой хочет усидеть в кресле или урвать побольше. Тут то же, как и в самом политическом сыске, важна цель и задачи критики.

В середине 90-х годов один еженедельник опубликовал информацию о том, что прокуратура стала выполнять роль функции политического сыска: «Мы же обязаны вновь и вновь присматриваться к тому, что же из себя представляет сегодняшняя российская прокуратура, …ибо этот институт с каждым днем, с каждым новым своим «делом» все более и более превращается в серьезную угрозу для российского общества. КГБ-ФСБ в результате постигших его — ее пертурбаций в сфере политического сыска сейчас отошли на задний план. Это не исключает, конечно, возможности рецидива в будущем, но сейчас пустоту святого места ретиво стремиться заполнить прокуратура».[188]

Шла даже определенная конкуренция между различными ведомствами, руководители которых хотели бы создать политический сыск при своем ведомстве. «В октябре 1995 года Валентин Ковалев предложил создать департамент защиты конституционного строя в Министерстве юстиции или при этом ведомстве. Министр абсолютно не смущался, рассуждая о том, что даже в США ФБР, ведающее внутренней безопасностью, находится под патронажем Министерства юстиции{45}, а главное, что замена Пятого главного управления КГБ СССР нужна России именно в сегодняшние непростые дни. Несколько месяцев инициатива Валентина Алексеевича лежала втуне. Судя по всему, ни в администрации президента, ни в правительстве особой поддержкой она не пользовалась — во всяком случае до разработки проектов нормативных актов дело не доходило».[189]

Негативное отношение к самому понятию политического сыска в первой половине 90-х годов было сильно. Степашин поведал: «В связи с появлением разного рода экстремистских организаций, в том числе и откровенно фашистского толка, я подумал о создании структуры, которая бы занималась политически сыском. Потому что если не защищать конституцию и власть, то для чего нужны органы госбезопасности?».[190]

Но даже эти слова Степашина все же отдают дань недоверия политическому сыску. Точнее демократическим заблуждениям. Разве дело только в экстремистских организациях? Но в угоду то ли глупцам, то ли подлецам, приходилось выкручиваться. Обстоятельства заставляют.

Правда, выкручивались больше на словах. Сотрудники КГБ СССР, причастные к выполнению политического заказа руководства КПСС, продолжали служить, и порой на самых высоких должностях. Например, в начале 1995 года еженедельник «Новое время» привел некоторые политические уголовные дела, которые вели два бывших следователя госбезопасности. А теперь они стали большими начальниками, один начальником управления ФСК по Москве и Московской области (Трофимов Анатолий Васильевич.), другой — начальником другого управления по Санкт-Петербургу (Черкесов Виктор Васильевич.).[191]

«При Степашине, - отметил генерал Александр Михайлов, - началось формирование структур по защите Конституции, которые были призваны активно заниматься экстремизмом, не допуская его перерастания в терроризм. Увы, на тот период были слишком сильны предубеждения, которые не позволили осуществить намеченное. Сам Степашин не раз подвергался нападкам со стороны радикалов, которые требовали борьбы с экстремизмом, но не допускали и мысли о создании структур для борьбы с ним».[192]

Заметим, что еще жандармский генерал Спиридович писал об обычных интеллигентских предрассудках против сотрудников спецслужб.[193] Прошло почти сто лет, но предрассудки остались.

«Когда среди хаоса и разлада еще недавно относительно благополучной страны образованный человек так фальшиво скорбит о демократических ценностях, невольно приходит догадка, отчего простой народ назвал интеллигенцию «гнилой» — нет не всех скопом, но отдельных ее примечательных особей…».[194]

Кстати об интеллигенции довольно интересно выразилась газета «Известия», одна из самых серьезных российских газет, никогда особенно не заметная в критике демократического движения: «Интеллигенция всегда привносит с собой идею, которая у нее выходит на первый план. Именно поэтому, мне кажется, — говорил известный психиатр М.И. Буянов. — Что интеллигенцию вообще нельзя подпускать к политике. Она не создана, чтобы властвовать. У нее другая роль — щуки, которая не должна допускать, чтобы дремал карась. Править, по-моему, должны чиновники, а дело интеллигенции — их критиковать, следить, чтобы они не зарывались».[195] Вполне здравая мысль, но дело в том, что власть дает удовольствия, и потому к ней так рвутся все кому не лень. Но вернемся ближе к нему главы.

6.9.4. Проблемы борьбы с оппозицией в середине 90-х годов стали, конечно, другими. «Знаменитый» в коммунистические времена борец за право выехать в Израиль Натан Щаранский писал, что он часто задавал себе вопрос «Для чего КГБ затрачивает столько сил и средств на подавление каждого инакомыслящего? Ведь власти вели себя так, словно даже один, изолированный от всего мира, но не сломленный диссидент представляет смертельную опасность для всей системы».[196]

Позже, в «демократической» России власти пришли к выводу, что совсем не обязательно, чтобы правящую группу на выборах поддерживали 99 процентов населения, достаточно, чтобы было больше 50 процентов. Задача отечественных спецслужб, вроде бы, упростилась. Отдельным болтунам разрешили говорить откровенно. Важно, чтобы так не думало большинство или хотя бы при подсчете голосов выходила нужна цифра.{46}

Автор настоящей книге начал служить в КГБ с сентября 1978 года и видел, что политический сыск приобретал в годы правления КПСС порой карикатурный характер. А, принимая в годы перестройки самое активное участие в процессе реабилитации жертв политических репрессий 30–50 годов, узнал также, что было время, когда этот характер карикатурным назвать было уж слишком мягко. Все это было. Злоупотребление политическим сыском — вторая, оборотная и не самая лучшая его сторона.

Но это вовсе не означало порочность самой идеи политического сыска. Порочными были порой люди, которые отдавали неразумные приказы или исполняли такого рода приказы. Однако для российского менталитета, как уже говорилось, характерна любовь к созданию или упразднению государственных структур (это легче), чем грамотно расставлять на должности достойных чиновников.

В застойные годы, не умея осуществлять настоящую работу, они имитировали ее видимость. Может быть, кому-то покажется это через-чур жестким высказыванием, однако тогда это так и было. Страна-то ведь развалилось, а это уже говорит, что не тем (или не теми) занимались. Результат налицо. И если не признать его откровенно, то можно ли научиться на ошибках?

На самом деле государство практически всегда борется с внутренним и внешним врагом. Для спецслужбы внешний враг — это разведки иных государств и их агенты (часто из среды соотечественников) внутри страны.

Враг внутренний — это та категория соотечественников, которые становятся на путь активной борьбы с государством, часто не имея (по крайней мере, формально) связи с иностранной разведкой. Они обычно не передают иностранцам секретную информацию, не стреляют из-за угла. Но наносимый ими вред может быть вполне сравним со шпионажем, терактом и диверсией.{47}

Причины деятельности внутренних врагов могут быть различны: ненависть к Родине, националистический угар, ненависть к должностному лицу, желание разбогатеть, желание кадрового роста, психическое заболевание и многие другие. Заметим, что иногда, вполне казалось бы приличные. Разве такая уж большая разница, по каким причинам будет, например, совершен террористический акт. Ведь гибнут же конкретные люди и рушится вера в эффективность государства, неспособного предотвратить террор.

«Новое ползучее, липкое, тлетворное иго, направлено не против материальной оболочки державы, а против Души Народа, — написал в 1995 году Александр Лебедь. — Враг страшен тем, что невидим. С ним нельзя скрестить меч. Его нельзя достать пулей. Но он есть. Он расшатывает и разрушает основополагающие моральные устои, завещанные нам предками, и заменяет их импортным суррогатом чуждых нам идей. Он плодит всевозможные секты, партии, общественные организации мутной направленности и проповедует православной Руси православие на английском языке. Он создает политический, экономический хаос, стравливает народы, организовывая для них себе на забаву всевозможные вооруженные конфликты и гражданские войны. Он поощряет разгул преступности и препятствует борьбе с нею. Он организует «утечку мозгов» и тем уничтожает интеллектуальный потенциал государства Российского. Он делает все для того, чтобы процесс разрушения державы стал необратимым, и во многом уже преуспел».[197]

Будь в Российской Федерации эффективный политический сыск, не было бы такой проблемы как режим Дудаева в Чечне. И не только в этом субъекте федерации. Впрочем, это слишком яркий пример необходимости политического сыска, который мог бы и должен был предотвратить необходимость «первой чеченской войны». Но ведь этого не произошло!

6.9.5. В ХХ веке наша страна дважды терпела катастрофы (1917 и 1991 годы). Даже, если исходить из активного участия в них иностранных держав, то все равно, внутренние враги (или непонимающие дураки, что не лучше врагов) несут основную ответственность за эти катастрофы.{48} Мало того, есть основания думать, что возможная иностранная поддержка развалу Советского Союза шла не столько по линии иностранных спецслужб, сколько иным путем, не связанным напрямую с ними. В тот период, например, ЦРУ было наполнено ценными агентами КГБ СССР, которые исправно выдавали советской разведке тех, кто предает Родину, а также сообщали много о деятельности этого ведомства США. Практически КГБ сумел почти контролировать ситуацию в стане своего основного соперника — ЦРУ, но Советский Союз это не спасло.

Так что опасны не столько шпионы иностранной разведки, сколько враги внутренние. Если агенты иностранных разведок собирают наши секреты и (довольно редко, все же не война) совершают акции подрывного характера, то внутренние враги всегда подрывают государство. Правда, делают это часто незаметно и постепенно, так что связь причины со следствием можно долго и порой успешно скрывать.

При этом, отсутствие или наличие контактов с иностранной разведкой не является столь уж важным. Иногда такая связь может быть закамуфлированной под контакты с иностранными гражданами или какими-либо иностранными организациями, формально не имеющими отношение к иностранной разведке. Иногда такие организации вообще могут быть не связаны со спецслужбами. Не это главное. Главное в другом.

Вспомним российскую историю периода смутного времени начала XVII века. Лжедмитрий I и Лжедмитрий II были «родом» из Польши, как и восстание Болотникова, именно эти деятели создали возможности для открытой польской интервенции. Если вспомнить что-либо посвежее, то вполне подойдет Япония, которая пыталась финансировать российских революционеров во время русско-японской войны. Интересные факты в отношении японцев описал известный писатель А.С. Новиков-Прибой в предисловии к своему роману эпопеи «Цусима».{49}

Вспомним поведение Германии, которая позволила в 1917 году большим группам революционеров проехать через ее территорию в Россию. Может быть, кто-то думает, что кайзеровская Германия решила помочь развитию российской революции? Не надо быть таким наивным, Германия хотела совсем другого. Кстати, в 1990 году в нашей стране была опубликована книга Вернера Хальвега, в которой впервые для советских читателей была предоставлена возможность ознакомиться с документами германского МИДа, британского «Форин оффиса» и другими материалами из западных архивов. И все это о возвращении Ленина в Россию в 1917 году.

А. Рабинович писал: «…Ныне известно, что во время первой мировой войны немцы потратили значительные суммы денег на подрывную деятельность в России и что часть этих денег была выделена специально большевикам. Имеющиеся по этому вопросу сведения указывают, однако, на то, что большинство большевистских руководителей, не говоря уже о рядовых членах партии, ничего не знали об этих субсидиях. Хотя сам Ленин, видимо, знал о «немецких деньгах», нет никаких свидетельств того, что эти деньги как-либо повлияли на его позиции или политику партии».[198] Похоже, все было просто — субъективно интересы тех и других совпали в тот период.

Подобных случаев заигрывания иностранных держав с оппозицией в стране-конкуренте и в российской и в зарубежной истории было вполне достаточно. Приводить случаи посвежее труднее потому, что каждый конкретный из них является политическим обвинением или поддержкой, информация о них не всегда позволяет с уверенностью давать категорическую оценку. И только поэтому автор настоящей книги не делает это сейчас, хотя вообще такие примеры уже приводились и будут приводиться.

Впрочем, внутренний враг может действовать абсолютно самостоятельно, вне влияния иностранных сил вообще. Да, но какая разница, разваливал ли Ленин российскую армию по заданию германской разведки или действовал только по своему намерению?

Армию-то он все же в 1917 году развалил. И накануне победы в мировой войне Россия вместо победы получила кровавую гражданскую войну. Правда, в развале российской армии «выдающуюся» роль сыграли не столько большевики, сколько их политические конкуренты из социалистического лагеря. Есть и другие причины. Ленина, автор настоящей книги, упоминает только потому, что (по меньшей мере, формальная) связь большевиков с германским генеральным штабом — факт доказанный. При этом не будем касаться того обстоятельства, что в той или иной мере большевики и возродили армию, когда она им самим понадобилась.

Не будем касаться и такой практически установленной истины, что большевики, получая поддержку от Германии, действовали в германских интересах только тогда, когда они совпадали с их собственными интересами.

Однако, мы сейчас не о «коварстве» большевиков, а о политическом сыске.

6.9.6. Различие между врагов внешним и врагом внутренним может почти стираться. Те же методы и те же средства могут использовать и те и другие.{50} Да и за теми и другими порой стоят те же иностранные разведки. Вспомним, что деньги коммунистическим партиям западных стран КПСС передавала через КГБ СССР. А там за рубежом выявляла это их контрразведка.

«Трудно представить, — писал Ф.Д. Бобков, - как могло бы ФБР узнать, что происходит в коммунистической партии США, не имея там агентов. Как могли бы бороться американские спецслужбы с экстремистскими негритянскими организациями, если бы не знали обстановку «изнутри». Оценить же эту обстановку можно только с помощью сложившихся и проверенных методов, применяемых спецслужбами во всем мире».[199]

А это — основание, для того чтобы политическим сыском занималось ведомство, обеспечивающее безопасность государства. Заметим, безопасность государства, а не борьбу со шпионажем, что является всего лишь частным проявлением обеспечения безопасности. Повторим уже сказанную ранее мысль, что за деревьями (отдельными врагами, шпионами, диверсантами, террористами), нужно видеть весь лес целиком (полный комплекс угроз государственной безопасности).

6.9.7. Мало того, в пункте 11.2.4. настоящей книги будет раскрыт «секрет» контрразведки (не только отечественной), состоящий в том, что на самом деле ее роль в борьбе с иностранной разведкой не так и велика. Чаще контрразведка занимается доработкой тех наводок которые дает разведка и созданием условий для противодействия иностранной разведки (образно говоря, строит забор).

В отличие от контрразведки политический сыск редко сидит без дела, не столько ищет агентов противника по чужой наводке (как контрразведка), сколько сам выявляет и борется с ними.

«Ричард Бисселл, бывший заместитель директора ЦРУ по планированию, перечисляет восемь видов тайных операций:

политический совет и рекомендации;

субсидии отдельным лицам;

финансовая поддержка и оказание «технической помощи» политическим партиям;

поддержка частных организаций, включая профсоюзы, деловые фирмы, кооперативы и т. д.;

тайная пропаганда;

«частная подготовка отдельных лиц и обмен людьми;

экономические операции;

полувоенные операции или политические акции».[200]

Нетрудно заметить, что почти все эти тайные операции подразумевают работу не контрразведки, а политического сыска.

6.9.8. Чем должен заниматься политический сыск? Вопрос довольно актуальный. И ответить на него конкретно можно только учитывая конкретную ситуацию в стране.

Во времена правления КПСС существовало понятие идеологическая диверсия, борьбой с которой и занимался политический сыск (пятые подразделения КГБ). Ю.В. Андропов в выступлении на совещании в КГБ СССР в феврале 1979 года сказал: «Идеологическая диверсия осуществляется в области, охватывающей политические, философские, правовые, нравственные, эстетические, религиозные и другие взгляды и идеи, то есть в сфере идеологии, там где ведется борьба идей. Идеологической диверсии присущи поэтому многие черты, характеризующие идеологическую борьбу. Но она не является обычной идеологической борьбой, которая объективно вытекает из реального существования двух противоположных систем. Идеологическая диверсия — это прежде всего форма подрывной деятельности империализма против социализма. Ее цель — ослабление, расшатывание социалистического строя. Она ведется специальными средствами и часто представляет собой прямое вмешательство во внутренние дела социалистических стран, что противоречит общепризнанным нормам международного права, социалистическим законам…

Идеологическая диверсия строится целиком и полностью на лжи, на подтасовке и грубейшем извращении фактов. Ее отличает и то, что она осуществляется в наше время не обычным пропагандистским аппаратом, а специально организованными службами. Эти спецслужбы, конечно, используют буржуазный пропагандистский аппарат, используют все средства массовой информации, но основную ставку делают на специальные диверсионно-подрывные средства».[201] Разумеется, были и другие определения этого понятия,{51} а также классификация идеологических диверсий.{52}

В те времена было принято за аксиому, что подрывная деятельность внутренних врагов вызывается идеологическими диверсиями, которые ведет зарубежные противники.

Руководство КПСС не могло допустить, что через десятилетия существования социализма жители страны сами могут выступить против социализма. Это, конечно, искажало сущность и задачи политического сыска, которые по сути дела были направлены прежде всего в те времена на обеспечение безопасности власти партаппарата. И уж тем более тогдашнее руководство КПСС не могло представить, что основной удар по коммунистическому режиму нанесут высокопоставленные партийные чиновники, а также жаждущие власти и денег их комсомольские детки.

На самом деле политический сыск должен защищать государства от подрывной деятельности его граждан, т. е. деятельности, ослабляющей государство (точнее, закрепленные в Конституции основы государственного строя). Целью политического сыска является обеспечение безопасности государства от подрывной деятельности, которая часто (но не всегда) поддерживается (стимулируется, финансируется и т. п.) зарубежными спецслужбами и подрывными организациями, а также предотвращение незаконного изменения Конституции и незаконной смены власти в стране, регионе.

6.9.9. Есть и специфическая проблема, которой должен заниматься политический сыск — те самые агенты влияния, о которых в книгах серии «от КГБ до ФСБ» говорилось не один раз.

Правда, некоторые критически относились к этой проблеме. «В советской практике шпиономания существовали не только обычные агенты, но и «агенты влияния». Теорию КГБ о существовании этих агентов и необходимость борьбы с ними ради упрочения «конституционного строя» до сих пор никто в госбезопасности не отверг. Если ФСК захотят ею воспользоваться, то вся старая структура полностью воссоздастся».[202]

Однако, отношение к наличию агентов влияния можно рассматривать, в каком-то смысле, как лакмусовую бумажку. Если человек соглашается с возможностью существования такой категории лиц, то он понимает сущность обеспечения безопасности государства. Если не соглашается, случай клинический, с ним бессмысленно говорить. Нужно просто отойти в сторону.

При этом, отнесение к агентам влияния конкретных лиц — вопрос второй. Тут все сложнее. И то, что в настоящей книге цитируются высказывания на эту тему о конкретных лицах, то это не означает, что автор книги согласен с этим полностью.

6.9.10. Особое значение имеет политический сыск для установления стабильности после коренного переворота в жизни общества (читай — революции). Такой переворот создает ожидания настроение в рядах его активных участников. Но вот проблема…

Революция на может дать всем ее лидерам высших государственных постов. Победивших революционеров всегда больше, чем министерских кресел. Любая революция всегда порождает обиженных борцов.[203]

Тут если вовремя не остановить процесс, то «революционное брожение» в рядах недовольных карьеристов способно годами, если не десятилетиями сводить счеты друг с другом, устраивать заговоры и подстрекать к недовольству. А если это не остановить, то страна так и будет в состоянии перманентной революции. Примеров и в отечественной и в зарубежной истории предостаточно.

6.10. Борьба за архивы

6.10.1. В головах некоторых людей со стороны, спецслужбы воспринимаются как структуры, которые применить силу, а на самом деле применение силы не так характерно для спецслужбы как собирание, анализ и хранение информации. Но как же можно хранить без архивов?

Об архивах мы уже говорили в первой книге.{53} Тогда борьба за архивы достигла своего пика, но и позже эта проблема давала о себе знать. Именно поэтому следует продолжить разговор. Хотя копание в архивной пыли не всегда самое интересное занятие.

Разговор этот не будет так интересен, архивная тема довольно скучна, если не разбавлять ее жареными фактами. Но скучность не означает ненужность. Вот так автор настоящей книги сделал предупреждение для тех кто хочет только легкого чтения. Они могут просто перелистнуть несколько страниц (перейти к другому пункту).

3 марта 1993 года Совет Министров — Правительство РФ издал Постановление N 191 «О порядке ведомственного хранения документов и организации их в делопроизводстве» (подписал первый заместитель председателя СМ РФ В. Шумейко), в котором были предусмотрены предельные сроки ведомственного хранения документов государственной части Архивного фонда РФ: 25 лет для научно-технической документации, 15 лет для документов центральных органов федеральной исполнительной власти, министерств и ведомств республик в составе РФ, отраслевых академий, 10 лет для документов органов государственной власти и управления регионов и так далее. Правда, по согласованию с Государственной архивной службой сроки могли быть изменены.

Однако, вскоре порядок этот был изменен путем принятия закона. Но пока несколько слов о критике сложившейся тогда практике отношения к архивам.

6.10.2. С. Турченко писал: «ЦРУ получило самый широкий доступ к глобальным секретам государства, в том числе к важнейшим его архивам.

Недавно газета «День» опубликовала документы, связанные с так называемым «гуверовским проектом» (его в числе других «американских патриотов» подписал и генерал-полковник Волкогонов). Проект включает в себя микрофильмирование и передачу американцам важнейших архивов Советского Союза по темам, захватывающим фундаментальные секретные стороны деятельности государства».[204]

Особенно много обвинений в разбазаривании архивных сведений было в отношении Д.А. Волкогонова.[205]

Разбазаривал он или нет это вопрос интересный, но уж точно он использовал их для написания нескольких книг по биографии коммунистических руководителей страны и гордился возможностью доступа ко многим архивным материалам.[206]

6.10.3. Есть такое русское выражение: долг платежом красен. Весной 1993 года представитель службы внешней разведки В. Мазуров на одной из пресс-конференций сказал: «В ходе работы наша сторона передала американцам около четырехсот документов по боевым действиям во Вьетнаме, Корее и пр. От американцев мы не получили практически ничего серьезного».[207] Видимо, американцы не знакомы с тем русским выражением.

Если уж отечественные архивы стали доступны, то неплохо бы было получить такой же доступ к зарубежным. Однако, чувство взаимности не всегда совпадает. Точнее для наивных дураков оно вообще никогда не совпадает.

6.10.4. Первое время в рассматриваемый период еще по инерции законотворчество состояло во многом в раскрытии архивов. 7 июля 1993 года за номером 5342-1 были приняты «Основы законодательства Российской Федерации об Архивном фонде Российской Федерации и архивах», который вступил в силу со дня официального опубликования («Российская газета», 14 июля 1993 года). Основы запретили создание тайных архивов, т. е. архивов, о которых не заявлено публично (статья 7).

Постоянное хранение документов государственной части архивного фонда РФ осуществляли государственные архивы, государственные музеи и библиотеки. Временное хранение документов государственной части Архивного фонда РФ осуществляли центральные органы исполнительной власти РФ, государственные учреждения, организации и предприятия в создаваемых ими ведомственных архивах. Вопрос о сроках был передан на рассмотрение Государственной архивной службе (статья 17). Практически это означало закрытие данного вопроса, так как реально основные секреты стали храниться «по месту их рождения».

Основы законодательства предусматривали и порядок использования архивных документов (статья 20):

«Использование документов государственной части Архивного фонда Российской Федерации содержащих государственную или иную охраняемую законом тайну, разрешается по истечении 30 лет со времени их создания, если иное не установлено законодательством.

Увеличение указанного срока в отношении отдельных архивных документов устанавливается постановлением Президиума Верховного Совета Российской Федерации по представлению Государственной архивной службы России.

Использование документов государственной части Архивного фонда Российской Федерации содержащих секретные сведения разрешается органами и учреждениями системы Государственной архивной службы России совместно с соответствующими центральными органами исполнительной власти Российской Федерации, учреждениями, организациями и предприятиями до истечения 30 лет со времени их создания по мере утраты секретности этих сведений.

Ограничения в использовании архивных документов, содержащих сведения о личной жизни граждан (об их здоровье, семейных и интимных отношениях, имущественном положении), а также создающие угрозу для их жизни и безопасности жилища, устанавливаются на срок 75 лет со времени созданию этих документов, если иное не предусмотрено законом. Ранее этого срока доступ к таким документам может быть разрешен самим гражданином, а после его смерти — его наследниками».

Основы законодательства об архивах затронули и другую важную проблему — международное сотрудничество. Статьи 23–24 Основ гласили:

«Вывоз архивных документов государственной части, а также уникальных и особо ценных документов негосударственной части Архивного фонда Российской Федерации за пределы Российской Федерации запрещается, за исключением случаев, предусмотренных частью второй настоящей статьи.

Государственная архивная служба России вправе разрешить временный вывоз документов государственной части, а также уникальных и особо ценных документов негосударственной части Архивного фонда Российской Федерации за пределы Российской Федерации в соответствии с законодательством о вывозе и ввозе культурных ценностей…

Вывоз за пределы Российской Федерации и ввоз в Российскую Федерацию архивных документов (не на правах подлинника) и выписок из них, включая полученные в результате купли-продажи, дарения или совершения собственником иных гражданско-правовых сделок, могут осуществляться без ограничений, за исключением вывоза копий архивных документов, доступ к которым закрыт и выписок из них».

6.10.5. Вскоре последовали и иные законодательные акты еще более ограничивающие доступ к архивным материалам отдельных ведомств. 23 июля 1993 года Верховный Совет РФ за N 5505-1 издал Постановление «О сроках доступа к архивным документам, относящимся к сфере деятельности внешней разведки», которым было установлено ограничение на доступ к архивным документам, содержащим сведения о сфере деятельности внешней разведки и составляющим государственную или иную охраняемую законом тайну, на срок 50 лет (в соответствии с перечнем сведений, утвержденным Службой внешней разведки России) со времени их создания. Надо сказать, что это положение вступало в определенное противоречие с предусмотренным Законом РФ «О государственной тайне» 30-летним сроком засекречивания сведений.

17 марта Президент РФ подписал Указ N 552 «Об утверждении Положения об архивном фонде Российской Федерации и Государственной архивной службе России».

6.10.6. А тем временем политические противники президента вовсю критиковали практику работы с архивами. «В Центр хранения современной документации (ЦХСД), сообщила газета «Советская Россия», — как мухи на мед слетелись иностранные специалисты по России, главным образом американцы. Доказательств того, что все они связаны с ЦРУ или другими спецслужбами иностранных государств, найти не удалось… Но еще меньше сомнений в том, что их исследования в первую очередь станут достоянием ЦРУ, других организаций, активно разрабатывающих возможности окончательного разрушения российской государственности, самого гена русского духа в нашем народе».[208]

Такой интерес к архивам госбезопасности был характерен не только для нашей страны. Заметим, газета «Новости разведки и контрразведки» сообщила, что большая часть архивов бывшего министерства безопасности ГДР доставлена в Афины и изучается компетентными сотрудниками управления по борьбе с терроризмом.[209]

6.10.7. На архивы могут быть (особенно, если этого хотеть) похожи на библиотеки. 29 декабря 1994 года Президентом РФ был подписан Федеральный Закон «О библиотечном деле», в соответствие с которым кроме общедоступных библиотек (права граждан в отношении которых определены) могут быть просто библиотеки как информационные, культурные, образовательные учреждения, располагающие организационным фондом тиражируемых документов и представляющих их во временное пользование физическим и юридическим лицам; библиотека может быть самостоятельным учреждением или структурным подразделением предприятия, учреждения, организации.

При этом, под документом понимался материальный объект с зафиксированной на нем информацией в виде текста, звукозаписи или изображения, предназначенный для передачи во времени и пространстве в целях хранения и общественного использования.

6.10.8. 20 февраля 1995 года за N 170 было подписано Постановление Правительства РФ «Об установлении порядка рассекречивания и продлении сроков засекречивания архивных документов Правительства СССР», которым было утверждено соответствующее Положение.

Периодически такое рассекречивание происходило. Например, 28 июня 1996 года газета «Известия» опубликовала рассекреченный документ из архива Президента РФ — Письмо первого заместителя премьер-министра СССР В. Щербакова в Совет Федерации СССР от 16 августа 1991 года «О неотложных мерах по нормализации финансов и денежного обращения в стране».

Правда, чаще всего это использовали для политических целей, особенно для дискредитации коммунистических идей.

6.10.9. Особо ценны и актуальны бывают архивы разведки. 8 декабря 1995 года Государственной Думой был принят, 10 января 1996 года Президентом РФ подписан и вступил в силу со дня официального опубликования («Российская газета», 17 января 1995 года) Федеральный закон N 5-ФЗ «О внешней разведке», статья 8 которого предусматривала:

«Документы архивов органов внешней разведки Российской Федерации, представляющие историческую и научную ценность, рассекреченные в соответствии с федеральным законом, передаются на постоянное хранение в Государственную архивную службу России.

Документы органов внешней разведки Российской Федерации, содержащие сведения об их кадровом составе, о лицах, оказывающих (оказавших) конфиденциальное содействие органам внешней разведки Российской Федерации, а также об используемых этими органами методах и средствах, хранятся в архивах органов внешней разведки».

6.10.10. 24 апреля 1996 года Государственной Думой был принят, 15 мая 1996 года Советом Федерации одобрен, 27 мая 1996 года Президентом РФ подписан и вступил в силу со дня официального опубликования Федеральный Закон N 57-ФЗ «О государственной охране», статья 17 которого гласила:

«Документы и материалы, содержащие сведения о кадровом составе федеральных органов государственной охраны, о лицах, оказывающих или оказавших им содействие на конфиденциальной основе, а также об организации, тактике, методах и средствах осуществления деятельности федеральных органов государственной охраны, подлежат хранению в архивах федеральных органов государственной охраны.

Материалы архивов федеральных органов охраны, представляющие историческую и научную ценность, рассекреченные в соответствии с федеральным законодательством, передаются на хранение в архивы Государственной архивной службы России в порядке, установленном федеральным законодательством».

6.11. Не стареют душой ветераны

6.11.1. С 1991 года начался исход сотрудников госбезопасности из этих самых органов. Вот как описывает очередную реорганизацию органов госбезопасности конца 1993 — начала 1994 годов генерал Александр Михайлов: «Практически все остались на своих местах, за исключением тех, кто сам написал рапорт об увольнении. Таких было много. Людям просто надоели эти эксперименты. Надоело самодурство вождей и их прихлебателей в Кремле. Для них было ясно, что президент просто не даст никому на Лубянке работать нормально, потому, что безопасность России для него пустой звук… Как человек, не прослуживший в армии ни дня, он любил принимать доклады военачальников, любил себя называть Верховным главнокомандующим, но делать что-то во благо своей армии и своих спецслужб не хотел. И чекисты это знали».

Сильно сказано. Может быть, даже слишком сильно. В душу президента заглянуть трудно. Но мысли и сомнения сотрудников МБ-ФСК это передает довольно точно. Однако, мы не о мыслях, а об увольнении.

Многие уходили на пенсию. Конечно, это и раньше происходило. Но сейчас на пенсию стало уходить несколько в большем количестве потому, что некоторых выпроваживали по разным причинам (крайне редко по политическим), некоторые уходили потому, что зарплата в органах стала уж больно маленькой (в коммерческих структурах платили больше, порой, гораздо больше). Каждая реорганизация приводила к большему или меньшему исходу со службы. Это не было массовым выходом на пенсию, но ручеек заметно расширялся и превратился уже в небольшую речку.

Чаще всего найти работу для пенсионеров госбезопасности было не трудно. «В процессе реорганизации органов государственной безопасности очень много действительно квалифицированных специалистов пошли на службу в частный сектор, где их способности оценили по достоинству. «Бывшие» составили основу информационно-аналитических отделов и служб безопасности банков, бирж, торговых и промышленных предприятий, а также создали немало детективных агентств и всевозможных сыскных бюро».[210]

Кроме не плохих профессиональных качеств, обычно помогали и хорошие связи. Все таки работали с людьми и часто с высокопоставленными. Помогала также определенная взаимовыручка. Штатским это не понять, как люди в погонах часто поддерживают друг друга.

6.11.2. Но выходили преимущественно люди того поколения, которое было с молоком матери воспитано на идеалах коммунизма и великой державы. «Принято считать, что в КГБ, как и в любой государственной конторе, трудились граждане различных политических взглядов. Это серьезное заблуждение. В отличие от КПСС, которая никогда не была политической организацией единомышленников что, собственно говоря, и было продемонстрировано в ходе перестройки, КГБ избежал подобного плюрализма».[211]

Это создавало определенную атмосферу скопившегося недовольства в значительно увеличившейся среде ветеранов. А надо иметь еще в виду, что на пенсию военнослужащие выходят значительно раньше гражданских и, как правило, в трудоспособном состоянии.

6.11.3. Быстро стали возникать все возможные ветеранские организации бывших сотрудников госбезопасности. И занимались они не только беседами-воспоминаниями. Точнее, не столько ностальгией, сколько находили свое место в новой жизни.

Хотя атмосфера была в значительной мере наполнена недовольством. Особенно на начальном этапе многолетнего реформирования органов госбезопасности. «Я горжусь, что 24 года проработал в российских органах госбезопасности, а черные краски, которыми сегодня рисуют нашу деятельность, не соответствуют действительности», — заявил президент Клуба ветеранов КГБ Валерий Величко. Выступая в Международном пресс-центре клуба «Москва», он сказал, что главная задача возглавляемой им «независимой, общественной, неполитической организации — помочь бывшим сотрудникам КГБ выжить в это трудное время. Клуб был создан в 1993 году и объединил 600 ветеранов.[212]

Иногда бывшие сотрудники критически отзывались о тех, кто остался и особенно о тех, кто стал приходить. «Сегодня в службу безопасности опять набирают люмпен, который умеет только выполнять команды», — заявил на пресс-конференции в гостинице «Редисон-Славянская» вице-президент Клуба ветеранов КГБ Сергей Обрезанов.

Обычная ревность. На самом деле, все менялось, но менялось медленно и постепенно. Новые кадры в начале еще были почти как старые.

Между тем выступавший на пресс-конференции президент клуба Валерий Величко отметил, что его организация занимается сбором информации о партиях и движениях, но лишь для внутреннего пользования «чтобы разработать свой курс». Он также сообщил, что в конце сентября-октября клуб намерен начать проводить семинары для руководителей служб безопасности банковских структур. Также предполагается открыть для детей классический лицей, в котором будут преподавать бывшие сотрудники КГБ».[213]

6.11.4. Некоторые ветераны госбезопасности двинулись на выборные должности. «Почему кадровые офицеры пошли на это? Ввиду очевидной неспособности депутатского корпуса решать вопросы законодательного обеспечения работы спецслужб. Наконец, просто люди не потеряли чувства ответственности за происходящее в стране».[214] Наверное, это так. Но главных все же было две причины:

1) карьеру теперь делали преимущественно через депутатство. Вспомним, например, милицейского пожарника, который, побывав депутатом, стал руководителем ФСК. Правда, почти все теплые местечки были уже заняты теми, кто проделал этот путь раньше. Но, во-первых, кое-что еще оставалось свободным. А, во-вторых, в стране была создана атмосфере постоянного изменения, новые возможности и вакантные места появлялись чаще, чем при коммунистическом режиме. Была иллюзия смены власти. Хотя, на самом деле особо большой смены не было;

2) маятник народных симпатий, некогда особенно далеко не уходивший в сторону от КГБ, стал медленно двигаться в нужном для бывших чекистов направлении. Надо сказать, что процесс это естественный для политической ситуации в стране. У нас (да, наверное, не только у нас) народные симпатии постоянно изменяются со знака «плюс» на знак «минус» и наоборот.

6.11.5. Постепенно, бывшие сотрудники госбезопасности занимали все более и более ответственные должности. Правда, они редко занимали самое высокое руководящее кресло, но рядом с ним были очень часто.

Однако рядом было по-разному. «Один из ответственных работников КГБ с горечью рассказывал о своем бывшем шефе, первом заместителе председателя КГБ генерале армии Филиппе Бобкове:

Он был для нас знамя: умный, честный, бесстрашный. Мог в Карабахе встать между воюющими сторонами — и те переставали стрелять.

Таким он был, а каким стал? Сидит как-то в приемной у Гусинского на краешке стульчика с портфелем на коленях. Барабанит пальчиками по портфелю, ждет приема. Долго ждет. Очень занят его шеф, не может принять своего главного советника по вопросам безопасности. Занят шеф тем, что с Артемом Тарасовым в компьютерные игры сражается.

Почему Филипп стал таким? Знаете, рухнули СССР, КПСС, идеалы. Один не выдержал, повесился. А другой сломался, пошел в услужение к более сильному, может быть, надеется вернуться к власти.

Коллега Бобкова прав: скорее всего не деньги, а именно стремление к власти вовлекает в орбиту деятельности Группы «Мост» как высокопоставленных чиновников КГБ, так и нынешних политических деятелей».[215]

Кстати, вышесказанное, опубликовали, скорее всего, для того чтобы ударить по группе «Мост» и ее советникам.{54} Но не это главное. Даже, если так не было с Бобковым, было с другими отставными генералами и полковниками. У того же Гусинского их работало предостаточно. Да и не только у него.

Многие не порывали связи со своими бывшими коллегами еще продолжающими служить в различных спецслужбах. Корпоративная солидарность в той или иной мере существовала.

Однако корпоративную солидарность сотрудников госбезопасности не стоит переоценивать. Если бы это был единый монолит, то ветераны госбезопасности давно бы уже превратились в высшую касту. А в сотрудничестве с действующими сотрудниками они вообще могли быть как небожители.

Однако взаимопомощь была не всегда. И, занимая серьезные должности, отдельные сотрудники не всегда поддерживали друг друга. Монолита не получилось и это естественно. Хотя, еще не вечер. В 2000 году к власти еще придет бывший подполковник государственной безопасности, которые не забудет многих своих знакомых по Петербургу и бывшему КГБ. Правда, это будет другая взаимоподдержка. Но об это поговорим позже и отдельно. Зато и более подробно.

6.11.6. В первой книге уже говорилось об эпидемии мемуаров, которые стали производить на свет бывшие сотрудники спецслужб. В рассматриваемый период эта практика продолжала набирать обороты.

«Наряду с сырой нефтью, нешлифованными алмазами и неотразимыми проститутками воспоминания ведущих сотрудников КГБ остаются главным экспортным товаров бывшего СССР».[216] Причем, интерес к мемуарам сотрудников советских спецслужб был как внутри страны, так и за ее пределами.

Одни из руководителей КГБ СССР Юрий Дроздов писал: «В феврале 1993 года Винсент Каннистраро, владелец американской фирмы «Каннистраро Ассошиэйтс», и корреспондент журнала «Ю.С. Ньюс энд Уорлд Рипорт» Джерри Тримбл предложил написать мне серию статей для публикации в этом журнале или книге и издать ее в США».[217]

Юрий Иванович написал, что он долго колебался, имеет ли он право поведать о пережитом.[218] Колебались не все.

6.11.6.1. Собственно говоря, проблема мемуаров сотрудников спецслужб возникла не в 1991 году. В начале 50-х написал свои мемуары бывший руководитель разведывательной службы гитлеровской Германии Вальтер Шелленберг. Если он написал в мемуарах много правды, то он предал многих, сотрудничавших с той Германией, если он написал много выдумки, то он обманул читателей.

Обойти эти две проблемы для сотрудника спецслужбы, начавшего писать мемуары, значит все равно что пройти по лезвию бритвы, не отклоняясь в сторону. Не каждому дано.

Один из работающих с мемуарами, написал: «Рукой Шеленберга прежде всего водило стремление вызвать в своей памяти ощущение собственной значимости и власти. Но именно это отсутствие скромности, так убийственно обнажающее его характер, делает его более ценным, чем другие, историческим свидетелем».[219]

Некоторыми нашими соотечественниками после 1991 года водили другие стремления. «Наши дни воистину мидасовы для ловких и оборотистых. Они ухитряются обращать в золото, в капитал все, даже воздух. Однако, похоже, особенно выгодная форма самообеспечения — стрижка купонов с доступа к былым партийно-государственным секретам, с собственной памяти, которую к тому же трудно проверить. Раскрывая понемножку тайны Старой площади и Лубянки, можно прожить очень даже безбедно. И вдали от российских неурядиц».[220]

6.12. Частная безопасность

6.12.1. Видимо, любители детективной литературы обратили внимание, то, знаменитый Шерлок Холмс был частным детективом, но государственные сыщики из Скотланд-Ярда явно уступали ему по всем статьям. Частным сыщиком был и другой литературный герой — Дюпен, созданный талантом американского писателя Эдгара По, одного из родоначальников детективного жанра в литературе. Таким образом, частные детективы — это явление не такое уж и новое. Хотя и не особенно характерное для российской истории.

6.11.2. В нашей стране негосударственные детективные службы имели непростую судьбу. В свое время был опубликован документ, направленный в апреле 1922 года в Совнарком, из которого следовало, что работа сыскных бюро помогает работе уголовного розыска.[221] Автор проекта декрета Совнаркома начальник угрореспублики Кацнельзон предусмотрел, что «частным розыскным бюро предоставляется право принимать на себя охрану путем наблюдения складов, торговых помещений, квартир и грузов в пути».[222]

Однако в 30-е годы все частные детективные службы были закрыты и надолго. В те времена не любили альтернативные варианты в правоприменительной практике. До 1988 года вся правоохранительная и юридическая деятельность была практически монополизирована государством. Формально негосударственным органом была адвокатура, однако коммунистические власти находили различные пути для ее фактического контроля.

Горбачев перестроил многое, а том числе и в сфере безопасности. Вопросы создания негосударственных детективных служб стали подниматься снова уже вскоре после начала перестройки.{55} Чуть позже появились и сами частные детективные и охранные службы.{56}

Предпосылками появления негосударственных детективных и охранных служб в стране стали следующие факторы:

— во-первых и прежде всего, потребности и растущие запросы состоятельных предпринимателей и просто состоятельных людей. Разумеется потребности и запросы бывают разные, как законные, так и незаконные.{57}

— во-вторых, недостатки в деятельности государственных правоохранительных органов, оказавшихся не способными удовлетворить законные запросы частного бизнеса и состоятельных людей, а также ставших более самостоятельными государственных предприятий;

— в-третьих, отсутствие стабильности в обществе и рост числа насильственных преступлений.{58}

— в-четвертых, относительно не высокая оплата труда сотрудников правоохранительных органов, их слабая социальная защищенность и конфликты в коллективах.{59}

Важные предпосылки для появления частного сыска были созданы в 1983-85 годах, когда под руководством В.Д. Федорчука в органах МВД состоялась серьезная чистка кадров и около 80 тысяч профессионалов остались без работы.{60} Последующие пертурбации в правоохранительной системе страны приводили к новым (добровольным и не всегда) увольнениям из этих органов.

6.11.3. «Множество специалистов из старой советской службы безопасности и правоохранительных органов устремились на работу в частный сектор. Каждая крупная финансово-промышленная группа создала свой мини-КГБ, обычно известный как «аналитический отдел», укомплектованный мастерами добывать информацию, подслушивать конкурентов, красть документацию».[223]

Появились тогда и первые обоснования необходимости существования негосударственных детективных служб. Например, И. Овчинникова писала: «Наше общество входит в рынок, как в кошмарное облако: крупное и мелкое жулье, казнокрады и вымогатели разного калибра способны обескровить честного предпринимателя, прежде чем он станет на ноги. И наивно было бы полагаться лишь на милицию. Она ведь создана для борьбы скорее с частником, чем за его интересы, и перестройка вряд ли окажется для нее простым делом. Да и не забота милиции следить, чтобы рыночные «игры» велись по «правилам»: во всем мире этим занимаются частные агентства и другие специальные структуры».[224]

6.12.4. Перспективы развития частного сыска и охраны появились в самом конце 80-х годов,{61} а в 1992 году они были регламентированы Законом «О частной детективной и охранной деятельности».

Хотя сфера деятельности в негосударственных охранно-сыскных служб оказалась гораздо шире, чем предусматривал этот закон.{62}

Некоторые частные коммерческие структуры создавали такие мощные службы безопасности, что порой они выглядели как своеобразные конкуренты государственным правоохранительным органам.

Например, по данным на конец 1994 года: «Группой «Мост» создана мощная служба безопасности — около тысячи человек. В нее входят влиятельные лица из спецслужб СССР. Например, бывший заместитель председателя КГБ Ф. Бобков….Службы фактически неподконтрольна кому-либо со стороны, способна оказать сильное давление на конкурентов и политиков».[225]

Весной 1995 года «Российская газета» писала: «Есть информация о том, что КБ «Мост-Банк» располагает собственной службой безопасности, в которую входят сотни вооруженных людей — бывших и действующих на основе как бы совместительства работников МВД. Такая служба представляет серьезную силу, практически неподконтрольную МВД РФ».[226] И это не было единственный серьезной частной службой безопасности в стране.

6.12.5. Правовой хаос и отсутствие должного порядка на рынке спецтехники привели к массовому развитию практики незаконного подслушивания, подсматривания и т. п. действиям, формально запрещенным законом, но фактически почти легализованным.

Правильность российских законов компенсировалась их постоянным игнорированием. «Хотя Конституция и закон формально защищают владельцев телефонов от …нелегального участия посторонних, в стране, похоже, не занимаются целенаправленным контролем за этой ситуацией. Учитывая же, что в коммерческих и других структурах теперь охотно служат отставные профессионалы из милиции и той же госбезопасности, возможности для вторжения в частную жизнь граждан России практически неограниченны».[227]

И все это на фоне стремительного увеличения и роста государственных спецслужб. Впрочем, им было не до борьбы с незаконным прослушиванием, они не редко занимались борьбой совсем на другом фронте.