От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны

Уильям Ширер Капитуляция в Мюнхене[6]

По условиям Мюнхенского соглашения Гитлер получил в целом то, что он требовал в Годесберге, а «Международная комиссия»,[7] склонившаяся перед его угрозами, даровала Германии значительно больше. По окончательным условиям от 20 ноября 1938 года Чехословакия должна была уступить Германии 11 тысяч миль территории, на которой проживали 2,8 миллиона судетских немцев и 800 тысяч чехов. В ее пределах находились важнейшие чешские укрепления, в то время самая мощная оборонительная позиция в Европе, возможно за исключением французской «линии Мажино».

Но это не все. Была разорвана вся сеть железных и шоссейных дорог, телефонной и телеграфной связи Чехословакии. По немецким данным, расчлененная страна теряла 66 процентов добычи угля, 86 процентов производства химической промышленности, 80 процентов производства цемента, 70 процентов выплавки чугуна и стали, 70 процентов выработки электроэнергии и 40 процентов деревообрабатывающей промышленности. Процветающая промышленная страна мгновенно обанкротилась.

Нет ничего удивительного в том, что генерал Йодль радостно писал в дневнике в ночь подписания Мюнхенского соглашения: «Мюнхенский пакт подписан. Чехословакии как государства больше нет… Гений фюрера и его решимость не останавливаться даже перед угрозой мировой войны вновь обеспечили победу без применения силы».

Престиж Гитлера действительно взлетел на новую высоту. Ни один из тех, кто был в то время в Германии (как автор этой книги), не может забыть ликования немцев. Они чувствовали облегчение — война была предотвращена, пребывали в повышенном настроении и раздувались от гордости: Гитлер одержал бескровную победу не только над Чехословакией, но и над Англией и Францией. Всего за шесть месяцев, напоминали они вам, Гитлер завоевал Австрию и Судетскую область, добавив 10 миллионов жителей к «третьему рейху», и присоединил обширные территории, имеющие стратегическое значение и открывающие доступ к господству над Юго-Восточной Европой. Не потеряв ни одного немца! С редким в истории Германии гениальным инстинктом он использовал не только слабость небольших государств Центральной Европы, но и основных западных демократий — Англии и Франции, принудив их склониться перед его волей.

За какие-то четыре с небольшим года этот человек низкого происхождения катапультировал разоруженную, пребывавшую в хаосе, почти обанкротившуюся Германию, слабейшую среди крупных держав Европы, на такие высоты, когда ее стали считать сильнейшим государством Старого Света, перед ней дрожали другие — Англия и даже Франция…

Была ли капитуляция Англии и Франции в Мюнхене необходима? Не блефовал ли Гитлер?

Ответ, как это ни парадоксально, сразу на оба вопроса в свете ныне известного нам — нет! Все генералы, близкие к Гитлеру и пережившие войну, согласны в том, что, если бы не Мюнхен, Гитлер напал бы 1 октября 1938 года на Чехословакию, и считают: несмотря на те или иные колебания в Лондоне, Париже и Москве, в конце концов Англия, Франция и Россия оказались бы в войне. И что самое главное: все немецкие генералы согласны — Германия очень быстро проиграла бы войну. От доводов сторонников Чемберлена и Даладье (а они тогда были в подавляющем большинстве), что Мюнхен спас Запад не только от войны, но и от поражения в ней и, помимо прочего, сохранил Лондон и Париж от разрушения смертоносными бомбардировщиками люфтваффе, не оставлено камня на камне…

Из того, что теперь известно о силе люфтваффе в то время, нужно признать — лондонцы и парижане, включая премьеров Англии и Франции, тревожились напрасно. Немецкие ВВС, как и армия, были сосредоточены против Чехословакии и не могли проводить серьезных операций на Западе. Если бы даже немцам удалось найти несколько бомбардировщиков для ударов по Лондону и Парижу, в высшей степени сомнительно, чтобы они достигли своих целей. Как ни слабы были силы истребительной авиации Англии и Франции, немцы не смогли бы обеспечить эскортом свои бомбардировщики, даже если бы изыскали самолеты. Базы их истребительной авиации находились слишком далеко…

Для Франции Мюнхен означал катастрофу, и совершенно непонятно, почему этого так и не поняли в Париже. Франция утратила свои стратегические позиции в Европе. Учитывая, что ее армия — при условии полной мобилизации в Германии — была чуть больше половины вермахта (население Германии вдвое превышало население Франции), а ее военная промышленность была также слабая, Франция потрудилась, создав систему союзов с меньшими государствами на Востоке, на другом фланге Германии и Италии: с Чехословакией, Польшей, Югославией и Румынией. В совокупности эти страны обладали военным потенциалом большой державы. Утрата теперь 35 хорошо обученных и вооруженных чешских дивизий, дислоцировавшихся за сильными укреплениями в горах и связывавших куда большие немецкие силы, означала сокрушительный удар по французской армии. Но это не все. Как могли оставшиеся у Франции союзники на Востоке доверять ее письменным обязательствам? Какова была цена союзам с Францией? В Варшаве, Бухаресте и Белграде ответ сводится к следующему: почти никакой. В этих столицах засуетились, стремясь достичь сделки с нацистскими завоевателями.

В Москве не суетились, но все же испытали неудовлетворение. Хотя СССР был связан военным союзом с Чехословакией и Францией, французское правительство шло вместе с Англией и Германией и, не протестуя, исключило Россию из Мюнхена. Это было унижение, которое Сталин не забыл, которое дорого обошлось обеим западным демократиям в ближайшие месяцы.